CC BY
265
УДК 316.772
Вестник СПбГУ. Сер. 12. 2010. Вып. 2
Р. К. Тангалычева
ОСОБЕННОСТИ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: РАСШИРЕНИЕ ДИСЦИПЛИНАРНЫХ ГРАНИЦ
Глобализация связана со всеми теми процессами, благодаря которым представители различных стран и культур инкорпорируются в единое общество. Эти процессы еще только формируются. Они продолжительны во времени и оказывают неравномерное воздействие на различные регионы, страны и отдельных людей. Тем не менее эти процессы в целом интенсифицировались в последнее десятилетие. Глобализацию можно трактовать как совокупность ускоряющихся трансформаций в самых разных областях жизнедеятельности, которые происходят более или менее одновременно. Под межкультурной коммуникацией понимают совокупность разнообразных форм отношений и общения между индивидами и группами, принадлежащими к разным культурам. Различия в восприятии культурных смыслов и символических систем приводят к изменению коммуникативного события и расширению «картины мира» участников межкультурного взаимодействия. Новые формы телекоммуникаций и появление международных корпораций, распоряжающихся средствами массовой информации, развитие современных транспортных и электронных средств связи породили немыслимые в предыдущие периоды человеческой истории культурные потоки глобального масштаба, включая движение объектов, знаков и людей как в региональном, так и в межконтинентальном пространстве. Технологическая революция сделала реально возможной прямые или опосредованные массовыми средствами коммуникации контакты миллионов людей, принадлежащих к разным, порой очень отдаленным друг от друга культурам.
В современных условиях процессы глобализации и межкультурной коммуникации неотделимы друг от друга, являются необходимыми предпосылками и условиями существования друг друга. Целью данной работы является рассмотрение факторов, определяющих особенности межкультурной коммуникации в условиях глобализации. Среди этих факторов можно выделить изменение концепции пространства и времени, немыслимый ранее рост культурных взаимодействий, расширение (релятивизацию) идентичности.
Перечисленные факторы анализируются на основе социологических концепций ведущих теоретиков глобализации — Р. Робертсона, Д. Харвея, З.Баумана, Д. Хелда, Р. Коэна, П. Кеннеди, П. Бергера, С. Хантингтона, Н. Петерсе и др.
Рассуждая об изменении концепции пространства и времени, Р. Робертсон показал, как культуры и общества как бы сжимаются (сливаются) в единое целое на основе взаимных интеракций. Он описывает этот процесс как «компрессию мира». По мере расширения и структурации взаимовлияний и сотрудничества мир становится все более интегрированным пространством и единой системой [8, р. 27]. И, конечно же, это влияет на понимание человеком времени и пространства. Д. Харвей пишет, что в досо-временных обществах пространство понималось в терминах конкретных локальностей. Пространственные передвижения на отдаленные расстояния были затруднительными
© Р. К. Тангалычева, 2010
и непредсказуемыми в связи с очевидными рисками прошлых времен: войнами, возможностью заражения неизлечимыми болезнями, голодом. Для подавляющего большинства людей было гораздо безопаснее оставаться в тех местах, где они и члены их семей имели фиксированные и почти неизменные права и обязанности. То же можно заметить и по поводу времени. Смена времен года и циклы сельскохозяйственных работ определяли восприятие людьми времени [4, р. 240-254].
Однако ряд важных открытий и изобретений изменил понимание людьми пространства и времени. Некоторые ученые в этих условиях даже заговорили о «гибели расстояния» или «конце географии», поскольку расстояние все более и более теряет свои физические характеристики и превращается в социально конструируемый объект. З. Бауман пишет, что протяженность расстояния «зависит от скорости, с которой мы его преодолеваем (а в монетарной экономике — еще и от того, во сколько обходится такая скорость). Все другие социально обусловленные факторы определения, разделения и поддержания коллективных идентичностей — вроде государственных границ или культурных барьеров — в ретроспективе представляются лишь второстепенными следствиями этой скорости» [11, с. 24]. Далее Бауман характеризует противоположность «близко — далеко». «"Близко" — это пространство, внутри которого человек чувствует себя "как дома", пространство, где он редко, если вообще когда-либо, испытывает неуверенность, не знает, что говорить и делать. С другой стороны, "далеко" — это пространство, где человек оказывается от случая к случаю или не оказывается никогда, где происходят вещи, которые он не способен предвидеть или понять, и не знает, как ему реагировать на происходящее, пространство, содержащее такое, о чем он мало что знает, от которого он мало чего ждет и которое его не волнует. В "далеком" пространстве человек начинает нервничать, отправиться "далеко" — значит оказаться за пределами своих знаний, не на своем месте и не в своей стихии, ожидая неприятностей и опасаясь худшего» [11, с. 25].
В другой книге Бауман обращает внимание на рассуждения Г. Зиммеля о ценностях. Все ценности, «как заметил Георг Зиммель, "ценны" поскольку их можно получить, только отказавшись от других ценностей»; именно такой «"окольный путь к достижению некоторых вещей" является причиной того, что они "считаются ценными". Иными словами, Зиммель говорит о "фетишизме ценности". Ценности делаются ценными за счет препятствий, которые нужно преодолеть на пути, ведущем к их приобретению, и "напряженности борьбы за них". Если не приходится терять время или "жертвовать" им для достижения даже самых отдаленных мест, эти места лишаются ценности, по мысли Зиммеля» [13, с. 128].
Перенося эти идеи в контекст межкультурных взаимодействий, можно отметить, что в предыдущие эпохи контакт с иной культурой часто требовал полного погружения в процесс ее освоения. Ученые разработали совокупность концепций для изучения механизмов приспособления к новой культурной среде. Одним из примеров такого рода исследований можно считать теорию «культурного шока», или «шока аккультурации» [1]. Согласно этим подходам, переживания индивида по поводу культурных различий, достигая своего максимального предела, могут привести даже к соматическим и психическим расстройствам. Однако если контакт с иной культурой не продолжителен — кратковременные деловые поездки, массовый туризм — то «визитер» не ставит перед собой задачи погружения в инокультурный контекст и приспособления к нему. Он превращается в простого потребителя привычных для него благ во вполне привычном культурном окружении.
Так, представители деловой или интеллектуальной элиты, которые много путеше-
ствуют по свету (глобтроттеры), по сути, находятся в одном и том же замкнутом круге универсальных культурных возможностей, которые Бауман назвал культурой времени, культурой абсолютного настоящего в отличие от культуры конкретного места [11, с. 129]. Описывая стиль жизни одной из представительниц такой культуры, Бауман пишет: «Отправимся вместе с ней в одну из постоянных поездок из Сингапура в Гонконг, Лондон, Стокгольм, Нью-Гемпшир, Токио, Прагу и т. д. Везде она останавливается в отеле "Хилтон", съедает на обед один и тот же бутерброд с тунцом или, если пожелает, наслаждается китайской кухней в Париже, или французской — в Гонконге. Она пользуется одними и теми же моделями факсов, телефонов, компьютеров, смотрит одни и те же фильмы, обсуждает одни и те же проблемы с людьми одного и того же типа» [11, с. 129].
Примерно те же процессы можно заметить и в массовом туризме. Именно для массовых туристов создаются все курортные возможности и туристический сервис. Массовые туристы требуют привычных стандартов потребления и удобств, к которым они привыкли у себя дома. Например, им хочется иметь у себя в номере гостиницы канал телевидения своей страны, по которому они на своем родном языке могут получить телевизионные новости и развлечения. Они хотят, чтобы обслуживающий их персонал говорил на их родном языке; они предпочитают также есть те блюда, к которым они привыкли у себя дома и т. д. Часто они останавливаются в тех отелях и курортных местах, где им обеспечивается стандартный сервис в духе страны их проживания. Массовых туристов В.Л.Смит называет также «случайными туристами», поскольку, даже путешествуя, они скорее остаются дома, то есть живут примерно в тех же самых условиях, что и дома, и в окружении таких же точно людей. Желая избежать рутины повседневной жизни и получить свой набор удовольствий и отдыха, они часто отправляются в дальние страны, но находят там все тот же «набор развлечений» (названный социологами 4S: sun, sand, sea and sex — солнце, песок, море и секс) [9, р. 198].
Следующей специфической чертой межкультурной коммуникации в условиях глобализации является немыслимый ранее рост культурных контактов. Несмотря на множество определений, под культурой большинство социологов понимают совокупность усвоенных в ходе социализации и инкультурации идей, ценностей, образцов поведения, знаний, эстетических предпочтений, правил и обычаев, которые разделяются действующими индивидами определенного общества. Совокупность культурных представлений позволят людям формировать уникальный (отличный от других) образ жизни. В этом смысле человеческий мир состоит из многообразия различных культур, каждая из которых может быть адекватно интерпретирована только ее непосредственным представителем.
На протяжении большей части человеческой истории культура и знания развивались главным образом в неформальных, повседневных ситуациях, ассоциированных во взаимоотношениях людей в семье, церкви и соседской общине. Их диффузия из одного культурного контекста в другой происходила очень медленно и фрагментарно, к примеру, посредством заморских путешествий, торговли, завоеваний одних народов другими и деятельности религиозных миссионеров. В современных условиях глобализации рост культурных контактов связан с появлением новых субъектов транснациональных связей и, соответственно, межкультурной коммуникации.
В настоящее время международная миграция достигла высокого уровня и является неотъемлемой частью общего процесса глобализации. В миграционном обмене участвует подавляющее большинство стран мира, и численность внешних мигрантов оценивается приблизительно в 200 млн чел. (3% общей численности населения планеты). Ко-
личество беженцев из зон войны и этнических конфликтов, по оценкам ООН, достигло 20 млн чел. Если в 1960-х годах 80% миграций происходило между индустриальными странами, то уже к концу 1980-х годов стали преобладать иммигранты из развивающихся стран. За прошедшие 30 лет около 35 млн человек мигрировали (часто нелегально) из развивающихся стран в индустриальные. Некоторые страны по-прежнему более открыты, чем другие: в Австралии, к примеру, возможность миграции для иностранных резидентов превышает 20%, в Канаде — 16%, в США — 8%, в то время как в Европе эта возможность не достигает и 4% [19, р. 11—14].
Р. Коэн и П. Кеннеди, характеризуя основные черты глобализации на современном этапе развития, выделяют следующие категории транснациональных акторов:
• персонал транснациональных корпораций;
• сотрудники международных правительственных и неправительственных организаций;
• диаспоры и беженцы;
• мигранты, перемещающиеся из одной страны в другую в поисках лучших условий жизни;
• международные туристы, число которых в 2002 г. достигло 703 млн чел.;
• профессионалы (архитекторы, журналисты, ученые), которые часто путешествуют, участвуя в международных проектах, и чувствуют себя как дома в любой стране мира;
• медиа-персоны, рок/поп-музыканты и спортсмены;
• студенты, пилоты авиалиний, дипломаты;
• представители криминальных глобальных сетей [2, р. 53-57].
Колоссальное увеличение культурных контактов, ставшее возможным на основе развития современных систем коммуникации, привело к трансформации культурных значений и знаний. Коэн и Кеннеди пишут о важных последствиях такого рода трансформаций.
1. Стало возможным переносить и трансплантировать культурные значения из одного (оригинального) социального контекста в другой.
2. Несмотря на то, что элементы культуры из других контекстов проникают к нам фрагментарно, мы имеем средства доступа к гораздо большему числу таких фрагментарных знаний, чем когда-либо раньше. Кроме того, мы имеем возможность получать эти знания из множества разных источников.
3. Мы можем получить полную картину жизненного стиля какого-то другого народа на основе визуальных образов, передаваемых по телевидению или через кинематограф.
4. Информация о жизни других народов стала не только доступна, но и практически необходима для выживания. Если эти знания игнорировать, то можно оказаться «за бортом» многих преимуществ современности.
5. Электронные масс-медиа и транспортная коммуникация позволяют инкорпорировать людей в единый мир повседневного опыта, описанный М. Мак-Люэном при помощи термина «глобальная деревня». Особенно это заметно в случае, когда проходят такие мега-события, как Олимпийские игры или чемпионат мира по футболу.
6. Многие люди осознают, что они живут в плюралистическом, мультикультурном мире и могут участвовать в социальных и культурных практиках, которые раньше были им недоступны: национальные кухни, музыка, религиозные и брачно-семейные практики других стран [2, р. 48-49].
Таким образом, информация о жизни других народов не только доступна, но и практически необходима для выживания. Если эти знания игнорировать, то можно лишить-
ся многих преимуществ современности. Вместе с тем увеличение межкультурных взаимодействий связано с очевидными проблемами глобализации.
Одной из проблем является неравномерность культурных потоков. Западные, и особенно североамериканские, культурные образцы и практики доминируют. К примеру, на глобальных рынках развлекательных мероприятий, новостей, телевидения доминирует группа примерно из 20-30 крупнейших корпораций, которые присутствуют почти на всех континентах. Штаб-квартиры этих корпораций находятся в странах ОЭС1, причем большинство из них —в США. В обзоре 1989 г. ЮНЕСКО сообщила, что из 81 крупнейшей по обороту телекоммуникационной корпорации 39 — в США, 28 — в Западной Европе, восемь — в Японии, пять — в Канаде и одна — в Австралии. В 1992 г. картина была схожая. Наиболее крупные фирмы — в США (Time-Warner, Walt Disney, Capital Cities-ABC, CBS, McGraw Hill, Viacom). В сфере журналистики господствующее положение занимают три информационных агентства: United Press International (UPI), Associated Press (AP) и Reuters, причем вся тележурналистика, помимо основных каналов, находится под контролем двух корпораций — Reuters и World Television News (WTN). На международном уровне сфера телевизионных новостей поделена между CNN, News International и BBC. На создании музыкальных записей в мире специализируются шесть компаний: Thorn-EMI, Polygram, Warner и Sony, которые в 1991 г. контролировали 73% мирового рынка, тогда как Bertelsmann и Matsushita — почти полностью контролировали остальную его часть [24, с. 409-412].
По мнению ряда социологов, положение постепенно изменяется в пользу таких «сильных культурных потоков», как бразильский, китайский, индийский и др. [20]. На наш взгляд, один из примеров формирования новых культурных потоков — кинематограф. Так, уже несколько последних десятилетий наряду с США лидерами производства и распространения художественных фильмов были Япония, Южная Корея, Гонконг и Индия.
Другой проблемой является фрагментарность и даже поверхностный характер культурных контактов в условиях глобализации — происходит культурный обмен образцами национальной кухни, костюма, моды, потребительскими привычками, сувенирами, развлечениями, техническими новинками.
Согласно представлениям теоретиков межкультурной коммуникации (Э. Холл, Ф. Л. Стродтбек и Ф.Р. Клакхон, Г. Хофстеде и др.), культура усваивается ее членами в раннем детстве в процессе социализации (инкультурации), затем фиксируется в сознании людей и передается из поколения в поколение благодаря функционированию основных социальных институтов общества. Вместе с тем культура является динамическим образованием, которое постоянно изменяется на основе таких механизмов, как инновация, диффузия и аккультурация. Г. Хофстеде предложил оригинальную модель «культурного программирования», благодаря которой можно проследить изменения в конкретной культуре. На основе этой модели, культура представляется в виде луковицы (onion model), состоящей из верхних (поверхностных) слоев и сердцевины. Верхние слои культуры — символы, ритуалы и герои, объединяемые термином «культурные практики», подвержены стремительным изменениям и трансформациям, в том числе и глобальным. Сердцевина — ценности — является стабильным элементом культуры и изменяется медленно [5, р. 7-10]. Именно поэтому можно говорить о доминирующих ценностях (или культурных образцах) американской, русской или любой другой национальной культуры и даже о культурном возрождении новых модернизированных стран
1 Организация экономического сотрудничества и развития, в которую входят 29 наиболее сильных в экономическом отношении стран мира.
и все более активном экспорте их культурных продуктов (Япония, Корея и др.).
В этом смысле трудно не согласиться с мыслью С. Хантингтона о том, что воздействие западных по своему происхождению образцов массовой и потребительской культуры отнюдь не означает заметного сближения точек зрения и убеждений. Во-первых, индустрия развлечения не равнозначна культурному преображению. Во-вторых, люди интерпретируют обмен информацией в терминах существовавших ранее ценностей и взглядов [23, с. 78-79].
Межкультурная коммуникация в условиях глобализации связана с расширением (релятивизацией) идентичности. В свое время ученые-антропологи приложили немало усилий для того, чтобы утвердить принцип культурного релятивизма, в соответствии с которым каждая конкретная культура должна пониматься как единое целое и изучаться с учетом ее собственных смыслов и значений. Современный американский культуролог и социолог Н. Питерсе сравнивает принцип культурного релятивизма с моделью «бильярдных шаров», когда каждая культура рассматривается как отдельная, непроницаемая единица. В современных условиях увеличения культурных контактов этот принцип уже не действует с такой очевидностью [6, р. 46]. Согласно существующим определениям, культура основана не на врожденных, инстинктивно сформированных образцах поведения и мышления, а на усвоенных в процессе социализации (инкульту-рации). В глобализирующемся мире, когда происходит разрушение границ и территориальных ограничений, можно говорить об изменении процесса усвоения культурных норм, ценностей и образцов поведения, то есть об их неизбежном смешении и гибридизации, по крайней мере, на уровне культурных практик.
Появление рефлексивных социальных акторов характеризуется социологами на основе понятия «моденити». Э. Гидденс и У. Бек пользуются термином «рефлексивность», который обозначает неотъемлемую черту повседневной жизни современных людей. Все люди рефлексируют по поводу последствий своих собственных действий и действий других людей и часто изменяют свое поведение под воздействием новой информации. Это качество самосознания, самопознания и созерцания находится в фокусе исследовательского интереса социологов, поскольку оно указывает на мотивы, понимание и намерения социальных акторов. В современных обществах рефлексивность человека усиливается по мере того, как каждый аспект социальной жизни становится предметом бесконечной переоценки в контексте постоянно увеличивающихся знаний.
Поскольку в настоящее время ни один человек, ни один социальный институт не могут избежать контакта с другими культурами, то наша принадлежность к конкретной локальной культуре постоянно пересматривается в процессе ее сравнения с другими культурами. Такого рода сравнение позволяет принимать решения и делать повседневные выборы относительно нашей собственной жизни в привычном окружении и пересматривать нашу собственную культурную среду.
Вместе с тем происходит и обратный, не менее важный процесс. Люди вынуждены оценивать другие культуры и принимать решения, связанные с ними, поскольку они вторгаются в нашу жизнь и становятся ее частью. Р. Робертсон полагает, что в современных условиях глобальные и локальные элементы культуры и общества проникают друг в друга, и мы отвечаем (реагируем) на эти взаимопроникновения путем селекции, адаптации и отторжения.
Селекция. Мы можем отбирать из «глобального» только то, что доставляет нам удовольствие или то, что может быть встроено в локальные условия и потребности. Р. Робертсон называет этот процесс термином «глокализация» [8, р. 273-274]. Этот термин описывает, каким образом глобальное давление приспосабливается к локальным
условиям. Если влиятельные компании могут определенным образом «опривычить» свои продукты на локальных рынках, то глокализация действует противоположным образом. Локальные акторы отбирают и модифицируют элементы глобальных возможностей, инициируя определенные демократические и креативные соприкосновения (взаимодействия) между локальным и глобальным. Одним из примеров глокализации является заимствование японцами маркетинговых стратегий западного образца с последующей творческой переработкой и адаптацией их к местным условиям. Таким образом, селекция предполагает не простое копирование или заимствование, а отбор наиболее подходящего с целью дальнейшей переработки и использования.
Адаптация. Независимо от того, отвергнем мы глобальные влияния или, наоборот, полностью примем, наши культурные знания и представления расширят наше сознание и, скорее, укрепят нашу локальную культурную идентичность. Таким образом, вполне возможно быть участником как глобальных, так и локальных событий одновременно. Британцы, к примеру, несмотря на сильную интеграцию в Европейский союз по самым разным вопросам жизнедеятельности, отнюдь не утратили своей британской идентичности. Во многих случаях они даже наоборот остро ощутили свои отличия от других членов Европейского союза.
Отторжение (сопротивление). Представители некоторых религиозных, этнических и национальных групп испытывают глубокую антипатию к другим культурам и пытаются противостоять инкорпорации в глобальную сферу. Ментальность сторонников «Европы как крепости» («fortress Europe») перед лицом иммиграции и других влияний сильна во многих европейских странах и даже привела к популярности таких политических партий, как Национальный фронт во Франции. Неоортодоксальные исламские движения в таких странах, как Алжир и Иран, представляют собой другой пример феномена отторжения. Тем не менее даже в случае полного отторжения можно говорить о расширении или релятивизации идентичности, поскольку даже для выработки такой формы реакции необходимо знать те культурные и социальные феномены, против которых формируется определенный эмоциональный и политический настрой.
Таким образом, рассмотрев особенности межкультурной коммуникации в условиях глобализации и проанализировав такие факторы, как изменение концепции пространства и времени, немыслимый ранее рост культурных взаимодействий и расширение (релятивизация) идентичности, можно сделать вывод о необходимости расширения дисциплинарных границ изучения межкультурной коммуникации. Концепции ведущих социологов-теоретиков в области глобализации помогают лучше понять и объяснить многие процессы и явления в сфере межкультурных исследований.
Литература
1. Berry J. W. Stress perspectives on acculturation. In: The Cambridge Handbook of Acculturation Psychology / Ed. by D. L. Sam and J. W. Berry. Cambridge, 2006. P. 43-57.
2. Cohen R., Kennedy P. Global Sociology. London, 2007.
3. Hannerz U. Cultural Complexity: Studies in the Social Organization of Meaning. New York, 1992.
4. Harvey D. The Condition of Postmodernity: An Enquiry into the Origins of Cultural Change. Oxford, 1989.
5. Hofstede G. Culture and Organization: Software of the Mind. London, 1991.
6. Pieterse Nederveen J. Globalization and Culture: Global melange. USA. 2004.
7. Ritzer G. The McDonaldization of Society. London, 1993.
8. Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. London, 1992.
9. Smith V.L. (ed.) Host and Guests: The Anthropology of Tourism (2nd edn). Philadelphia, 1989.
10. Waters M. Globalization. London, 1995.
11. Бауман З. Глобализация: последствия для человека и общества. М., 2004.
12. Бауман З. Индивидуализированное общество. М., 2005.
13. Бауман З. Текучая современность. СПб., 2008.
14. Бек У. Общества риска. На пути к другому модерну. М., 2000.
15. Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века. М., 2004.
16. Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение. М., 2006.
17. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет наш мир. М., 2004.
18. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М., 2005.
19. Дмитриев А. В. Миграция: конфликтное измерение. М., 2007.
20. Многоликая глобализация / под ред. П. Бергера и С. Хантингтона, М, 2004.
21. Ритцер Дж. Современные социологические теории. СПб., 2002.
22. Триандис Г. К. Культура и социальное поведение. М., 2007.
23. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.
24. Хелд Д. и др. Глобальные трансформации: экономика, политика и культура. М., 2004.
Статья поступила в редакцию 14 апреля 2010 г.
