CC BY
7
УДК 903.02 https://doi.Org/10.24852/pa2023.1.43.100.112
ОСОБЕННОСТИ МЕЖКУЛЬТУРНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В РАННЕМ ЖЕЛЕЗНОМ ВЕКЕ В СУРГУТСКОМ ПРИОБЬЕ (ПО МАТЕРИАЛАМ КЕРАМИКИ СЕЛИЩА БАРСОВА ГОРА Ш/66)1 © 2023 г. Д.В. Селин, Ю.П. Чемякин В статье представлены результаты технико-технологического анализа керамики с поселения белоярской культуры Барсова гора Ш/66. Выделены три группы посуды. К группе 1 относится керамика белоярской культуры. Для нее характерно использование низкозапесоченных ожелезненных глин, возможно предварительно обработанных. Главным рецептом формовочной массы является несмешанный: глина + шамот. К группе 2 относится посуда смешанного облика с примесью дресвы. Она могла быть изготовлена на селище гончарами со смешанными гончарными навыками, которые образовались в результате интеграционных (возможно, брачных) контактов носителей белоярской культуры с носителями иных гончарных традиций, скорее кульминской или иткульской культур. К группе 3 относится фрагмент привозного сосуда с искусственной добавкой металлургического шлака. Он отражает контакты белоярского населения Барсовой Горы с инокультурными группами, от которых мог импортироваться металл для производства различных изделий. Выделенные группы отражают активные интеграционные процессы и контакты носителей белоярской культуры на Барсовой Горе с представителями иных культур. Эти связи могли носить как торгово-обменный характер, когда «белоярцы» импортировали металл для производства изделий, так и брачный, когда отдельные носители гончарных традиций попадали на белоярские поселения, в результате чего происходило смешение навыков технологии, формообразования и орнаментации керамической посуды.
Ключевые слова: археология, Западная Сибирь, ранний железный век, Барсова Гора, белоярская культура, привозная керамика, гончарное производство.
Керамика - один из важнейших археологических источников. Распространяясь с эпохи неолита, глиняная посуда становится самой массовой категорией археологических находок на разных типах памятников (Моло-дин и др., 2020; Чаиркина и др., 2020; Жущиховская, Мыльникова, 2021). Благодаря этому, исследователям при анализе керамических коллекций становится доступным не только изучение отдельных традиций гончарного производства, но и возможность реконструировать историко-культурные процессы, происходившие в древности у разных групп населения. Особый интерес представляет выделение на памятниках в общем массиве керамики привозной посуды, т. к. она является ярким источником для реконструкции товарно-обменных отношений и брачных контактов носи-
телей разных культур на различных территориях.
Барсова Гора - уникальный при-родно-археологический комплекс на севере Западной Сибири, где на площади 6 кв. км выявлено около 400 археологических памятников от неолита до Нового времени (Чемякин, Зыков, 2004; рис. 1). К настоящему моменту на ней известно более 70 памятников белоярской культуры, включая 16 городищ и один могильник, раскопаны остатки более 150 построек. Белоярская культура была выделена одним из авторов статьи и датируется VIII - рубежом ГУ-111 вв. до н. э. (Чемякин, 2008, с. 72-74). Так как Барсова Гора является замкнутым ландшафтным объектом, выделение на памятниках, расположенных в урочище, привозной посуды позволит наметить направления торговых связей
1 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 21-78-00039.
Рис. 1. Местоположение урочища Барсова Гора. 1 - местоположение урочища Барсова Гора на карте Евразии; 2 - местоположение урочища Барсова Гора на ситуационной карте.
Fig. 1. Location of the Barsova Gora. 1 - the location of the Barsova Gora on the map of Eurasia; 2 -the location of the Barsova Gora on the situational map.
и контактов носителей белоярской культуры.
Селище Барсова гора Ш/66 (Бг Ш/66) находится на ровном участке 3-й надпойменной террасы, в 0,78 км к северо-востоку от берега протоки Утоплая (правый коренной берег р. Оби), на высоте 32 м от уровня воды (рис. 2). Его площадь превышает 2 600 кв. м. В селище были объединены остатки 20 древних объектов, среди которых 11 приподнятых площадок с внешними ямами по периметру и 4 неглубокие впадины с обваловка-ми (Чемякин, Зыков, 2004, с. 128). В 1998 г. В.М. Морозовым в ходе охран-но-спасательных работ были изучены две наземные постройки с очагами (Лапшин, 1999). К этому времени минимум два объекта уже были уничтожены. Площадь раскопов составила
350 кв. м, в их пределах памятник однослойный. Материал представлен керамикой (рис. 3; 4: 1-4, 11, 11а, 12), обломками тиглей (рис. 4: 5-8), бронзовым шилом (рис. 4: 10) и каменными орудиями, среди которых были абразивы, два молоточка, отбойник, терочник.
Керамический комплекс содержит обломки не менее 16 сосудов, из них 12 относятся к белоярской культуре (рис. 3; 4: 11, 11а, 12), еще 4 - инородные (рис. 4: 1-4). Выделенные группы посуды будут рассмотрены отдельно друг от друга. Несмотря на небольшое количество посуды, коллекция Бг Ш/66 ярко демонстрирует контакты носителей белоярской культуры с носителями иных гончарных традиций.
Для всей керамики выполнен технико-технологический анализ по ме-
Рис. 2. План селища Барсова гора Ш/66. Fig. 2. Plan of the Barsova Gora III/66 settlement.
Рис. 3. Селище Барсова гора III/66. Керамика белоярской культуры. Fig. 3. Barsova Gora Ш/66 settlement. Ceramics of the Beloyarka culture.
тодике, предложенной А.А. Бобрин-ским в соответствии с естественной структурой гончарного производства (Бобринский, 1978; 1999). Определения проводились при помощи бинокулярной микроскопии (микроскоп Leica M51) поверхностей и изломов изделий с последующим сравнением с экспериментальной коллекцией технологических следов. Критерии выделения технологической информации подробно описаны в специализированной научной литературе и проиллюстрированы в «Каталоге эталонов по керамической трасологии» (см. напр.: Бобринский, 1978; 1999, Цет-лин, 2012; 2017; Васильева, Салугина, 2020; Жущиховская, 2022; и др.).
Отбор исходного пластичного сырья. По представлениям гончаров белоярской культуры, отбирался один вид исходного сырья - ожелезненные глины. Выделяются два подвида глин, различающихся по содержанию естественного песка: глина 1 - низкозапе-соченные (до 2 вкл. мелкого песка на 1 кв. см) с включениями окатанного и угловатого бурого железняка (8 изд.); глина 2 - высокозапесоченные (до 30 вкл. песка на 1 кв. см, присутствует пылеватый песок), с включениями окатанного бурого железняка (4 изд.).
Песок представлен пылеватыми и мелкими только окатанными (10 изд.) и окатанными и угловатыми (2 изд.) фракциями. Бурый железняк (БЖ) зафиксирован как только окатанный (10 изд.), так и окатанный и угловатый (2 изд.). Наличие угловатых включений БЖ может свидетельствовать о традиции предварительной обработки исходного сырья, в ходе которых фракции дробились и приобретали угловатую форму. Следует отметить, что угловатые фракции БЖ зафиксированы только с глиной 1.
Составление формовочных масс. Для керамики белоярской культуры определены три рецепта формовочной массы:
1) глина + шамот (10 изд.);
2) глина + дресва (1 изд.);
3) глина + шамот + дресва + органика (1 изд.).
Шамот не калибровался и вводился в сырье в концентрации 1:4-6. На устойчивость традиции добавки шамота указывают случаи нахождения шамота в одном сосуде.
Дресва вводилась в пропорции 1:4-6. В одном сосуде дресва не калибрована, в другом - калибрована по верхней границе. Один фрагмент стенки по насыщенности крупными включениями дресвы (гранитои-ды) напоминает керамику кульмин-ского типа из бассейна р. Конды (рис. 4: 12).
Органика выявлена в одном сосуде в составе смешанного рецепта формовочной массы и зафиксирована в виде очень мелких включений обрывков растительности.
Глина 1 использовалась с рецептами № 1 и 2, более запесоченная глина 2 - с рецептами № 1 и 3.
Конструирование полого тела. Полое тело конструировалось при помощи лоскутного налепа. На внутренней поверхности одного сосуда, изготовленного из глины 1 и по рецепту № 1, зафиксированы отпечатки формы-основы в виде мелких вытянутых параллельных складок.
Обработка поверхностей сосудов. Поверхности обрабатывались при помощи механического заглаживания различными приспособлениями. Внешняя поверхность заглаживалась гладким орудием, внутренняя - пальцами (7 изд.), гладким орудием (3 изд.), зубчатым предметом (2 изд.).
Обжиг. Цветность изломов разнообразна, зафиксированы одноцветные светло-коричневые (6 изд.), серые (2 изд.), двухцветные (3 изд.), с темным центром и светлыми краями (1 изд.). Обжиг сосудов мог проходить в восстановительной или окислительно-восстановительной среде.
Рис. 4. Селище Барсова гора III/66. Керамика, вещи. 1-3 - инокультурная керамика; 4 - керамика с примесью металлургического шлака; 5-8 - фрагменты тиглей; 9, 11, 11а, 12 - керамика смешанного облика с примесью дресвы; 10 - бронзовое шило.
Fig. 4. Barsova Gora III/66 settlement. Ceramics, items. 1-3 - ceramics from other cultures;
4 - ceramics with an admixture of metallurgical slag; 5-8 - fragments of crucibles; 9, 11, 11a, 12 - ceramics of a mixed appearance with an admixture of gruss; 10 - bronze awl.
Проанализированный керамический комплекс выглядит достаточно однородным и находит аналоги в ранних белоярских комплексах Барсовой Горы и Сургутского При-обья в целом (рис. 3). Выделяются два сосуда, отличающиеся по технологии: они изготовлены из формовочных масс с примесью дробленого камня, что не характерно для остальной посуды с этого памятника (рис. 4: 9, 11, 11а, 12).
Инокультурная керамика. По орнаментации выделяются фрагменты стенок от четырех сосудов. Из-за небольшого размера определить их культурную и хронологическую принадлежность однозначно затруднительно.
Сосуд 1 (рис. 4: 2) был изготовлен из ожелезненной слабозапесоченной (1 вкл. мелкого окатанного песка на 1 кв. см) глины с естественными включениями разноразмерного окатанного
бурого железняка (8 вкл. на 1 кв. см). Выявлена искусственная примесь калиброванной (до 1,9 мм) дресвы в концентрации 1:5-6. Обе поверхности заглажены твердым гладким орудием. Излом одноцветный светло-коричневый. Зафиксирован нагар на обеих поверхностях. Предположительно, этот сосуд может датироваться эпохой ранней бронзы. Он мог случайно попасть на памятник в любое время, или же принесен сюда в качестве источника шамота.
Сосуд 2 (рис. 4: 1) изготовлен из ожелезненной слабозапесочен-ной (1 вкл. мелкого окатанного песка на 1 кв. см) глины с искусственной примесью некалиброванной (до 4 мм) дресвы в концентрации 1:4. Внешняя поверхность заглажена, внутренняя - выщерблена. Излом в центре темно-серого цвета, по краям - светло-коричневого. Фрагмент украшен плотно поставленными арочными гребенчатыми оттисками, более характерными для посуды эпохи неолита - энеолита. Черепок найден на поверхности, и связь его с селищем неизвестна. Возможно, его появление на памятнике такое же, как и сосуда 1. Не исключено также, что его могли принести сюда в новейшее время. Раскопки непосредственно в границах видимых объектов, а не сплошной широкой площадью не позволяют судить о наличии на памятнике более ранних слоев.
Сосуд 3 (рис. 4: 3) по орнаментации резным (?) елочным узором близок средневековой посуде. Он изготовлен из ожелезненной слабозапе-соченной (1 вкл. мелкого окатанного песка на 1 кв. см) глины с искусственной примесью мелкого окатанного песка в пропорции 1:3 и мог попасть на памятник в более позднее время в результате перемещения групп населения по урочищу. Но не исключена и его одновременность основному, т. е. белоярскому, комплексу.
Сосуд 4 (рис. 4: 4) вызывает особый интерес. Стенка орнаментирована гладкой волнистой линией. Принадлежность его к слою белоярского поселения не вызывает сомнений, т. к. он был обнаружен в жилище 1 вместе с керамикой этой культуры. Он изготовлен из слабоожелезненной слабозапе-соченной (1 вкл. мелкого окатанного песка на 1 кв. см) глины с естественными фракциями разноразмерного окатанного бурого железняка (9 вкл. на 1 кв. см). Как искусственные примеси зафиксированы дресва и металлургический шлак (рис. 5). Обе примеси не калиброваны (фракции до 5 мм) и введены в концентрации 1:6 и 1:4 соответственно. Металлургический шлак в формовочной массе представлен округлыми пористыми конкрециями. Обе поверхности сосуда заглажены твердым гладким орудием. Излом одноцветный светлосерый.
Для гончарства белоярской культуры с поселения Бг Ш/66 характерно использование ожелезненных глин. Гончарами этого памятника глина отбиралась из двух глинищ, отличавшихся друг от друга степенью за-песоченности. Основным рецептом формовочной массы являлся «глина + шамот». Случай нахождения шамота в шамоте показывают устойчивость традиции введения этой примеси, уходящей корнями в предшествующую эпоху. Традиция конструирования полого тела из лоскутов также схожа для всей посуды. Поверхности керамики обрабатывались механическим заглаживанием, обжиг мог проходить в окислительной или окислительно-восстановительной среде. Выявленные технологические особенности свидетельствуют о достаточной однородности гончарной традиции носителей белоярской культуры на Бг Ш/66, различия проявляются только на уровне навыков отбора исходного сырья, что может
Рис. 5. Микрофотографии излома сосуда с искусственной примесью металлургического шлака и дресвы. 1-2 - металлургический шлак; 3-4 - металлургический шлак и дресва. Fig. 5. Microphoto of a ceramic with an artificial admixture of metallurgical slag and gruss. 1-2 - metallurgical slag; 3-4 - metallurgical slag and gruss.
указывать на наличие двух семей, использовавших разные глинища, или же на доступность этих источников в разное время.
По технологии изготовления ярко выделяются два сосуда (рис. 4: 9, 11, 11а). Они украшены близкими бело-ярской посуде узорами, такими как горизонтальные линии и пояса, ряды наклонных оттисков штампов. В них выявлена дресва, в одном случае выступающая самостоятельной примесью, в другом - в составе многокомпонентного рецепта «глина + шамот + дресва + органика». Отдельные элементы орнамента на этой керамике (горизонтальные пояски мелкозубчатых оттисков) и форма сосудов находят аналогии в керамике кульминского
типа и восточного варианта иткуль-ской культуры этого же времени. В керамике иткульской культуры исследователями отмечено использование илистых глин как исходного пластичного сырья и зафиксированы добавки шамота, дресвы из талька и слюды, органических растворов (Зимина, Мыльникова, 2006; Зимина, Илюшина, 2016; Илюшина, 2018). При этом отмечается, что с продвижением ит-кульских групп на восток навык введения дресвы в формовочную массу начинает постепенно утрачиваться, что приводит к доминированию в ит-кульской керамике из лесостепного и подтаежного Притоболья шамота (Илюшина, 2018, с. 111). В керамике кульминского типа одним из авторов
статьи также отмечается наличие в качестве примеси крупнозернистого песка, мелко- и крупнотолченой дресвы, в том числе кварцевой, шамота и охры (Чемякин, 2017, с. 338-341).
Обнаружение на белоярском поселении двух сосудов со смешанной технологией изготовления, морфологией и орнаментацией может указывать на наличие процессов интеграции «белоярцев» с носителями иных гончарных традиций. Контакты этого типа были наиболее массовыми и распространенными в древности (Цетлин, 1988). Как отмечают исследователи, в ходе смешения между носителями разных гончарных традиций возникали отношения доминантности и рецессивности. Как правило, доминантными становились носители местных гончарных традиций, которые были более многочисленны и осведомлены о выходах различного сырья (Цетлин, 2012, с. 239). О начале подобной интеграции свидетельствует выделенная нами посуда со смешанными приспособительными навыкам, традициями морфологии и орнаментации посуды. Эти процессы могли происходить на уровне брачных контактов. Возможно, что носители иных гончарных традиций, в результате брачных контактов поселившиеся на белоярском поселении Бг Ш/66, начали изготавливать посуду по смешанной гончарной технологии, в которую входили элементы как их, так и белоярских традиционных рецептов формовочной массы.
Посуда с искусственной добавкой металлургического шлака выявлена на памятниках эпохи палеометалла Барсовой Горы впервые (рис. 4: 4; 5). Сосуды с такой примесью известны на памятниках эпохи бронзы в При-уралье и Самарском Поволжье, в ан-дроновской (федоровской) культуре Центрального Казахстана и на поселении петровской культуры нуртай-ского типа (Салугина, 2019; Бейсенов, Ломан, 2017; Ермолаева и др., 2018).
Как отмечает Н.П. Салугина, археологические памятники Приуралья и Самарского Поволжья, где в керамике зафиксирована примесь шлака, расположены вблизи рудных источников или содержат остатки производств, связанных с переработкой металлургического сырья (Салугина, 2019, с. 38-39). Не исключено, что и в начале раннего железного века традиция добавления шлаков в формовочную массу в этих регионах продолжала существовать. Это изделие является привозным, так как в более раннее время для культур Барсовой Горы добавка шлака неизвестна. Кроме того, поскольку в регионе не было своей металлургии (только металлообработка), не было и источника шлака. Маловероятно, что им могли служить дробленые тигли.
Таким образом, на поселении Бг Ш/66 была обнаружена посуда, которая выделяется не только по своим морфологическим характеристикам, но и по технологии изготовления.
Группа 1 - керамика белоярской культуры (рис. 3). Для нее характерно использование низкозапесоченных ожелезненных природных глин, возможно, предварительно обработанных. Главным рецептом формовочной массы является несмешанный «глина + шамот». Шамот не калибровался и вводился в сырье в концентрации 1:4-6. Об устойчивости традиции введения шамота свидетельствует шамот в шамоте.
Группа 2 - посуда смешанного облика с примесью дресвы (рис. 4: 9, 11, 11а). Она могла быть изготовлена на селище гончарами со смешанными гончарными навыками, которые возникли в результате интеграционных (возможно, брачных) контактов носителей белоярской культуры с носителями иных гончарных традиций, предположительно кульминской и ит-кульской (восточного варианта) культур.
Группа 3 - привозной сосуд с искусственной добавкой металлургического шлака (рис. 4: 4). Он, по всей видимости, отражает контакты бело-ярского населения Барсовой Горы с инокультурными группами, у которых мог импортироваться металл для производства различных изделий. Вместе с сырьем на селища белоярской культуры попадала и импортная посуда. Конкретное направление этого торгового обмена к настоящему моменту однозначно определить затруднительно, в качестве возможных источников металлургического сырья могли выступать Приуралье, Центральный Казахстан и Алтай. Возможно, что эти торгово-обменные контакты проходили через ареал иткульской (менее вероятно, кульминской) культуры, с представителями которой носители белоярской культуры могли вступать и в брачные связи. Что касается контактов с кульминским населением Нижнего Приобья, бассейнов Конды и Туры, то это направление связей было освоено еще атлымскими племенами в конце бронзового века.
Выделенные группы керамики могут отражать активные интеграционные процессы и межкультурные контакты носителей белоярской культуры на Барсовой Горе с представителями иных культур. Эти связи могли носить как торгово-обменный характер, когда белоярское население импортировало металл для производства изделий, так и брачный, когда носители других гончарных традиций приходили на белоярские поселения, в результате чего происходило смешение навыков технологии, формообразования и орнаментации керамической посуды.
Продолжение комплексных исследований древнего гончарства Барсовой Горы позволит реконструировать ступени гончарной технологии населения, проживавшего в этом урочище, определить особенности развития гончарства, выявить смешанную и импортную посуду, определить направления торгово-обменных и брачных связей, реконструировать отдельные историко-культурные процессы, происходившие на этой территории в древности.
Благодарность
Авторы выражают глубокую признательность директору Сургутского краеведческого музея М.Ю. Селяниной за предоставленную возможность работы с коллекцией.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Бейсенов А.З., Ломан В.Г. Новые исследования керамики поселений Атасу и Мыржык // Известия Алтайского государственного университета. 2017. № 2 (94). С. 221-225.
2. Бобринский А.А. Гончарная технология как объект историко-культурного изучения // Актуальные проблемы изучения древнего гончарства (коллективная монография) / Под ред. А.А. Бобринского. Самара: изд-во СамГПу, 1999. С. 5-106.
3. Бобринский А.А. Гончарство Восточной Европы. Источники и методы изучения. М.: Наука, 1978. 272 с.
4. Васильева И.Н., Салугина Н.П. Электронный каталог эталонов по керамической трасологии [Электронный ресурс]. Самара, 2020. URL: http://archsamara.ru/katalog (дата обращения: 26.04.2022).
5. Ермолаева А.С., Калиева Ж.С., Дубягина Е.В. Культурная атрибуция жилища-мастерской на поселении Талдысай на основе анализа керамики // Самарский научный вестник. 2018. Т. 7. № 3. С. 269-275.
6. Жущиховская И. С., Мыльникова Л.Н. Древнейшая керамика Восточной Азии: актуальные вопросы исследования (материалы для учебного курса «Керамика как археологический источник») // Вестник НГУ Серия: История, филология. 2020. Т. 19. № 7. Археология и этнография. С. 10-33. DOI 10.25205/1818-7919-2020-19-7-10-33
7. Жущиховская И.Ю. Экспериментальный обжиг керамики в археологии: современные подходы // Вестник НГУ Серия: История, филология. 2022. Т. 21. № 3. Археология и этнография. С. 9-20. DOI 10.25205/1818-7919-2022-21-3-9-20
8. Зимина О.Ю., Илюшина В.В. Керамика иткульской культуры с поселений лесостепной зоны Притоболья // Археологическое наследие Урала: от первых открытий к фундаментальному научному знанию (XX Уральское археологическое совещание): Материалы Всероссийской (с международным участием) научной конференции / Отв. ред. Р. Д. Голдина. Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2016. С. 165-167.
9. Зимина О.Ю., Мыльникова Л.Н. Керамика восточного варианта иткульской культуры (по материалам памятников Юртоборовского археологического микрорайона в Нижнем Притоболье) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2006. № 4(28). С. 96-114.
10. Илюшина В.В. Технология изготовления керамики у населения восточного варианта иткульской культуры поселений в Андреевской озерной системе // Человек и север: антропология, археология, экология: Материалы Всероссийской научной конференции / Отв. ред. А.Н. Багашев. Тюмень: ФИЦ ТНЦ СО РАН, 2018. С. 107-112.
11. Лапшин С.В. Новое селище белоярской культуры из Сургутского Приобья // XXXI Урало-Поволжская археологическая конференция студентов, аспирантов и молодых ученых / Отв. ред. Г.И. Матвеева. Самара: СГУ, 1999. С. 41-43.
12. Молодин В.И., Мыльникова Л.Н., Кобелева Л.С., НестероваМ.С., Ненахов Д.А. Барабинская культура раннего неолита // Вестник НГУ Серия: История, филология. 2020. Т. 19. № 7. Археология и этнография. С. 69-93. DOI 10.25205/1818-7919-202019-7-69-93
13. Салугина Н.П. Металлургические шлаки в формовочной массе керамики позднего бронзового века: возможности историко-культурной интерпретации // Вестник «История керамики». Вып. 1 / Отв. ред. Ю.Б. Цетлин. М.: ИА РАН, 2019. С. 36-48.
14. Цетлин Ю.Б. Древняя керамика. Теория и методы историко-культурного подхода. М.: ИА РАН, 2012. 384 с.
15. Цетлин Ю.Б. К проблеме сосуществования неолитических культур Верхнего Поволжья // Проблемы изучения археологической керамики / Отв. ред. А.А. Бобрин-ский. Куйбышев, 1988. С. 45-62.
16. Цетлин Ю.Б. Керамика. Понятия и термины историко-культурного подхода. М.: ИА РАН, 2017. 346 с.
17. Чаиркина Н.М., Беспрозванный Е.М., Молодин В.И. Комплексы с плоскодонной керамикой в неолите Зауралья и Западной Сибири: современное состояние проблем изучения // Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2020. Т. 19, № 7: Археология и этнография. С. 34-43. DOI 10.25205/1818-7919-2020-19-7-34-43
18. Чемякин Ю.П. Барсова Гора: Очерки археологии Сургутского Приобья. Древность. Сургут; Омск: Омский дом печати, 2008. 224 с.
19. Чемякин Ю.П. Керамика кульминского типа // Археология Евразийских степей. 2017. № 4. С. 336-353.
20. Чемякин Ю.П., Зыков А.П. Барсова Г\ора: археологическая карта. Сургут -Омск: Омский дом печати, 2004. 208 с.
Информация об авторах:
Селин Дмитрий Вадимович, кандидат исторических наук, научный сотрудник. Институт археологии и этнографии СО РАН (г. Новосибирск, Россия); selin@epage.ru, ORCID 0000-0002-6939-2917
Чемякин Юрий Петрович, кандидат исторических наук, доцент. Уральский государственный педагогический университет (г. Екатеринбург, Россия); yury-che@yandex.ru, ORCID 0000-0002-1386-2510
PECULIARITIES OF INTERCULTURAL INTERACTION IN THE EARLY IRON AGE IN THE SURGUT OB RIVER REGION (BY MATERIALS OF THE CERAMICS OF THE SETTLEMENT BARSOVA GORA III/66)
D.V. Selin, Yu.P. Chemyakin
The article presents the results of technical and technological analysis of ceramics from the settlement of the Beloyarka culture Barsova Gora III/66. There are three groups of pottery. Group 1 includes ceramics of the Beloyarka culture. It is characterized by the use of low-sand ferruginous natural clays, possibly pre-treated. The main forming mass recipe is unmixed: clay + chamotte. Group 2 includes pottery of a mixed appearance with an admixture of grit. It could have been made in the settlement by potters with mixed pottery skills, which were formed as a result of integration (possibly marriage) contacts between the bearers of the Beloyarka culture and the bearers of other pottery traditions, probably the Kulma and Itkul cultures. Group 3 includes an imported vessel with an artificial addition of metallurgical slag. It reflects the contacts of the Beloyarka population of Barsova Gora with groups of other cultures, from whom a metal could be imported for the production of various items. The selected groups may reflect active integration processes and intercultural contacts between the bearers of the Beloyarka culture on Barsova Gora and representatives of other cultures. These links could be both trade and exchange in nature, when the Beloyarka people imported metal for the production of items, and marriage, when some carriers of pottery traditions found their way to the Beloyarka settlements, as a result of which there was a mixture of skills in technology, shaping and ornamentation of ceramics.
Keywords: archaeology, Western Siberia, Early Iron Age, Barsova Gora, Beloyarka culture, imported ceramics, pottery.
REFERENCES
1. Beisenov, A. Z., Loman, V. G. 2017. In Izvestiia Altaiskogo gosudarstvennogo universiteta (Izvestiya of Altai State University) (2), 221-225 (in Russian).
2. Bobrinsky, A. A. 1999. In Bobrinsky, A. A. (ed.). Aktual'nye problemy izucheniia drevnego goncharstva (kollektivnaia monografiia) (Current Issues of Ancient Pottery Studies: Collective Monograph). Samara: Samara State Pedagogical University, 5-106 (in Russian).
3. Bobrinsky, A. A. 1978. Goncharstvo Vostochnoi Evropy. Istochniki i metody izucheniia (East-European Pottery. Sources and Research Methods). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
4. Vasil'eva, I. N., Salugina, N. P. 2020. Elektronnyy katalog etalonov po keramicheskoy tra-sologii (Elektronnyy resurs) (Electronic catalogue of standards for ceramics traceology (Web resource). Samara. URL: http://archsamara.ru/katalog. (in Russian).
5. Ermolaeva, A. S., Kalieva, Zh. S., Dubyagina, E. V. 2018. In Samarskii nauchnyi vestnik (Samara Scientific Bulletin) 7 (3), 269-275 (in Russian).
6. Zhushchikhovskaya, I. S., Mylnikova, L. N. 2020. In VestnikNovosibirskogo Gosudarstvennogo universiteta. Istoriia, filologiya (Bulletin of the Novosibirsk State University: History, Philology) 7 (19), 10-33 (in Russian). DOI 10.25205/1818-7919-2020-19-7-10-33
7. Zhushchikhovskaya, I. S. 2022 In Vestnik Novosibirskogo Gosudarstvennogo universiteta. Istoriia, filologiya (Bulletin of the Novosibirsk State University: History, Philology) 3 (21), 9-20 (in Russian). DOI 10.25205/1818-7919-2022-21-3-9-20 (in Russian).
8. Zimina, O. Yu., Ilyushina V. V. 2016. In Goldina, R. D. (ed.). Arkheologicheskoe nasledie Urala: otpervykh otkrytii k fundamental'nomu nauchnomu znaniiu (XX Ural'skoe arkheologicheskoe soveshchanie) (Archaeological Heritage of the Urals: from First Discoveries to Fundamental Scientific Knowledge (20th Ural Archaeological Session)). Izhevsk, 165-167 (in Russian).
9. Zimina, O. Yu., Myl'nikova, L. N. 2006. In Arkheologiia, etnografiia i antropologiia Evrazii (Archaeology, Ethnology & Anthropology of Eurasia) 28 (4), 96-114 (in Russian).
10. Ilyushina, V. V. 2018. In Bagashev, A. N. (ed.). Chelovek i sever: antropologiya, arkheologi-ya, ekologiya: Materialy Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii (Human being and the North: anthropology, archaeology, ecology: Materials of the All-Russian scientific conference). Tyumen: "FITs TNTs SO RAN" Publ., 107-112 (in Russian).
11. Lapshin, S. V. 1999. In Matveeva, G. I. (ed.). XXXI Uralo-Povolzhskaia arkheologicheskaia konferentsiia studentov i molodykh uchenykh (31th Conference of Students and Young Scientists from the Ural and Volga Regions). Samara: Samara State University, 41-43 (in Russian).
12. Molodin, V. I., Mylnikova, L. N., Nesterova, M. S., Kobeleva, L. S., Nenakhov, D. A. 2020. In Vestnik Novosibirskogo Gosudarstvennogo universiteta. Istoriia, filologiya (Bulletin of the Novosi-
The study was supported by the Russian Science Foundation grant No. 21-78-00039.
birskState University: History, Philology) 7 (19), 69-93 (in Russian). DOI 10.25205/1818-7919-202019-7-69-93
13. Salugina, N. P. 2019. In Vestnik«Istoriya keramiki» ("History of ceramics"Bulletin) 1. Moscow: Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences, 36-48 (in Russian).
14. Tsetlin, Yu. B. 2012. Drevniaia keramika. Teoriia i metody istoriko-kul'turnogo podkhoda (Ancient Ceramics. The Theory and Methods of Historical and Cultural Approach). Moscow: Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences (in Russian).
15. Tsetlin, Yu. B. 1988. In Bobrinskii, A. A. (ed.). Problemy izucheniya arkheologicheskoy keramiki (Issues of the study of archaeological ceramics). Kuibyshev, 45-62 (in Russian).
16. Tsetlin, Yu. B. 2017. Keramika. Ponyatiya i terminy istoriko-kul'turnogo podkhoda (Ceramics. Concepts and Definitions of the Historical-and-Cultural Approach). Moscow: Institute of Archaeology of the Russian Academy of Sciences (in Russian).
17. Chairkina, N. M., Besprozvannyi, E. M., Molodin, V. I. 2020. In VestnikNSU. Series:History and Philology, vol. 19, no. 7: Archaeology and Ethnography, 34-43. DOI 10.25205/1818-7919-202019-7-34-43 (in Russian).
18. Chemyakin, Yu. P. 2008. Barsova Gora: OcherkiarkheologiiSurgutskogoPriob'ya. Drevnost' (Barsova Gora: Essays on the Archaeology of the Surgut Ob region. Antiquity). Surgut; Omsk: "Omsk House of Press" Publ. (in Russian).
19. Chemyakin, Yu. P. 2017. In Arkheologiia evraziiskikh stepei (Archaeology of Eurasian Steppes) 4, 336-353 (in Russian).
20. Chemyakin, Yu. P., Zykov, A. P. 2004. Barsova Gora: arkheologicheskaya karta (Barsova Gora: an archaeological map). Surgut; Omsk: "Omskiy dom pechati" Publ. (in Russian).
About the Authors:
Selin Dmitry V. Candidate of Historical Sciences. Institute of Archeology and Ethnography SB RAS, Acad. Lavrentiev Ave., 17, Novosibirsk, 630090, Russian Federation; selin@epage.ru, ORCHID 0000-0002-6939-2917
Chemyakin Yury P. Candidate of Historical Sciences. Associate Professor. Ural State Pedagogical University, Kosmonavtov Ave., 26, Yekaterinburg, 620091, Russian Federation; yury-che@yandex.ru ORCHID 0000-0002-1386-2510
Статья принята к публикации 01.03.2023 г
