CC BY
16
ОСОБЕННОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ КРАЖ И МОШЕННИЧЕСТВ, СОВЕРШАЕМЫХ В ИНФОРМАЦИОННО-ТЕЛЕКОММУНИКАЦИОННЫХ СЕТЯХ
PECULIARITIES OF QUALIFICATION OF THEFT AND FRAUD COMMITTED IN INFORMATION AND TELECOMMUNICATION
NETWORKS
УДК 343.71/.72
М.А. МАСЛИЕНКО MARIA A. MASLIENKO
Аннотация: увеличение количества совершенных преступлений с использованием информационно-телекоммуникационных сетей в финансово-экономической сфере в настоящее время вызывает большую обеспокоенность в обществе. Использование дистанционного банковского обслуживания клиентами банков помимо удобства оперативного использования, повлияло и на способы совершения в цифровом пространстве хищений денежных средств. Обеспечение защиты персональных данных в настоящее время является приоритетной задачей для правоохранительных органов национального и международного уровня. Так, в соответствии с установленными нормами эффективная реализация мер противодействия данным негативным явлениям реализуется посредством применения уголовно-правовых мер воздействия. Кражи и мошенничества, совершаемые c использованием информационно-телекоммуникационных технологий, являются наиболее распространенными формами хищений среди киберпреступников. В статье автором дана уголовно-правовая характеристика кражи, совершаемой с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (п. «г» ч. 3 ст. 158 Уголовного Кодекса Российской Федерации), мошенничества с использованием электронных средств платежа (ст. 159.3 Уголовного Кодекса Российской Федерации) и мошенничества в сфере компьютерной информации (ст. 159.6 Уголовного Кодекса Российской Федерации). Предложены пути разрешения проблемных вопросов, связанных с особенностями квалификации кражи и мошенничеств, совершаемых в информационно-телекоммуникационных сетях, а также отграничения смежных составов преступлений против собственности.
Ключевые слова: информационные-телекоммуникационные сети, кража, мошенничество, сеть Интернет, квалификация деяния, состав преступления, уголовно-правовая характеристика.
Для цитирования: Маслиенко М.А. Особенности квалификации краж и мошенничеств, совершаемых в информационно-телекоммуникационных сетях // Проблемы правоохранительной деятельности. - 2023. - № 4. - С. 46-52.
Abstract: the increase in the number of crimes committed using information and telecommunication networks in the financial and economic sphere currently causes great concern in society. The use of remote banking services by bank customers, in addition to the convenience of operational use, has also affected the ways in which money theft is committed in the digital space. Ensuring the protection of personal data is currently a priority task for law enforcement agencies at the national and international level. Thus, in accordance with the established norms, the effective implementation of measures to counteract these negative phenomena is implemented through the application of criminal legal measures of influence. Thefts and frauds committed through the use of information and telecommunication technologies are the most common forms of theft among cybercriminals. In the article, the author gives a criminal-legal description of the theft committed from a bank account, as well as in relation to electronic money (paragraph «d» of Part 3 of art. 158 of the Criminal Code of the Russian Federation), fraud using electronic means of payment (Article 159.3 of the Criminal Code of the Russian Federation) and fraud in the field of computer information (Article 159.6 of the Criminal Code of the Russian Federation). The
(Белгородский юридический институт МВД России имени И.Д. Путилина, Россия, Белгород) maslienkoma@mail.ru
(Putilin Belgorod Law Institute of Ministry of the Interior of Russia, Belgorod, Russia)
ways of solving problematic issues related to the peculiarities of the qualification of theft and fraud committed in information and telecommunication networks, as well as the delineation of related crimes against property are proposed.
Keywords: information telecommunication networks, theft, fraud, Internet, labelling process, corpus delicti, criminal-legal characteristics.
For citation: Maslienko M. A. Peculiarities of qualification of theft and fraud committed in information and telecommunication networks // Problems of Law Enforcement Activity. - 2023. - № 4. - P. 46-52.
Оптимизация деятельности всех участников общественных отношений в современном мире основывается на повсеместном внедрении и эффективном использовании результатов и продуктов научно-технического прогресса. Внедрение процесса цифровизации во все сферы общественной жизни, в том числе и в финансово-экономическую, оказывает положительное влияние, позволяя повысить эффективность различных видов производств, качества предоставляемых товаров и услуг, оказания дистанционного банковского обслуживания путем обработки больших объемов цифровых данных.
Однако стоит отметить, что современная преступность также быстро адаптируется к условиям существования современного информационного общества. Представляя собой исторически изменчивое и социально обусловленное явление, преступность на современном этапе можно охарактеризовать как цифровую, все больше переходящую в киберпространство.
Процесс интеграции общества с миром электронных устройств оказал значительное влияние на все сферы общественной жизни, что в свою очередь отразилось и на количественных и качественных показателях преступности.
Вопрос предупреждения кражи и мошенничеств, совершаемых в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети Интернет является достаточно актуальным, это находит отражение и в сборниках о состоянии преступности, статистические данные которых лишь подтверждают высокий и устойчивый уровень преступности, совершаемой в информационно-телекоммуникационных сетях.
Использование информационно-телекоммуникационных сетей и Интернета в преступных целях осложняет процесс выявления причастных лиц, установления их местонахождения и ставит новые задачи по предупреждению преступлений перед сотрудниками правоохранительных органов.
Одной из приоритетных задач в деятельности следователей и дознавателей на первоначальном этапе расследования уголовных дел -дать правильную правовую оценку действиям.
Отграничение кражи, совершенной с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (п. «г» ч. 3 ст. 158 Уголовного Кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), от смежных составов является наиболее распространенным проблемным вопросом при установлении квалификации деяния1.
Новшество изучаемого состава преступления наряду со сложностью самой специфики экономического оборота безналичных и электронных средств в совокупности привели к проблемам квалификации деяний лиц, незаконно завладевших безналичными или электронными денежными средствами. Наиболее схожими по форме внешнего проявления совершаемого преступного действия и преступному результату являются следующие составы преступлений: ст. 159.3 УК РФ (мошенничество с использованием электронных средств платежа) и п. «в» ч. 3 ст. 159.6. УК РФ (мошенничество в сфере компьютерной информации, совершенное с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств).
Как отмечает П.С. Яни, «эти составы являются смежными. Смежными называют составы однородных преступлений, большинство признаков которых совпадает». К совпадающим признакам перечисленных составов можно отнести объект, в некоторой степени - предмет и субъективную сторону [1, с. 25].
Предметом составов преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 3 ст. 158 и п. «в» ч. 3 ст. 159.6 УК РФ, являются электронные денежные средства и денежные средства, размещенные на банковском счете. Предметом преступления по ст. 159.3 УК РФ являются денежные средства в целом [2, с. 27].
В перечисленных составах преступлений полностью совпадают признаки родового и видового объекта преступного посягательства, а также субъективной стороны преступления. Тем не менее отличием в признаках субъекта указанных составов
1 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня
1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 13.06.2023) (с изм. и доп., вступ. в силу 24.06.23) [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «Кон-сультантПлюс».
является возраст привлечения к уголовной ответственности: в силу ч. 2 ст. 20 УК РФ за совершение кражи к уголовной ответственности может быть привлечено лицо, достигшее ко времени совершения преступления четырнадцатилетнего возраста, в то время как за мошенничество уголовная ответственность наступает с шестнадцати лет.
Однако главным критерием разграничения кражи и мошенничества как форм хищения является прежде всего способ их совершения. Из формулировок, используемых в дефинициях ч. 1 ст. 158 и ч. 1 ст. 159 УК РФ, следует, что способом совершения кражи является тайное хищение, а способом мошенничества - обман или злоупотребление доверием.
Примечательно, что ст. 159.6 УК РФ, относящаяся к мошенничеству, в качестве способа совершения преступления предусматривает не обман или злоупотребление доверием, а конкретные действия, такие как ввод, удаление, блокирование, модификация компьютерной информации либо иное вмешательство в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей.
Перечень действий, составляющих объективную сторону данного состава преступления, отражен в положении п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»: «По смыслу ст. 159.6 УК РФ, вмешательством в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей признается целенаправленное воздействие программных и (или) программно-аппаратных средств на серверы, средства вычислительной техники (компьютеры), в том числе переносные (портативные) - ноутбуки, планшетные компьютеры, смартфоны, снабженные соответствующим программным обеспечением, или на информационно-телекоммуникационные сети, которое нарушает установленный процесс обработки, хранения, передачи компьютерной информации, что позволяет виновному или иному лицу незаконно завладеть чужим имуществом или приобрести право на него»2.
Таким образом, как справедливо отмечает Т.Н. Долгих в статье «Ответственность за хищение денежных средств с банковского счета», неотъемлемым признаком объективной стороны такого преступления будет обязатель-
2 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» (ред. от 15.12.2022) [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «Консуль-тантПлюс» (дата обращения: 20.10.2023).
ное оказание незаконного воздействия на программное обеспечение серверов,компьютеров или на сами информационно-телекоммуникационные сети, в противном случае, учитывая тайный способ хищения, действия должны быть квалифицированы как кража, даже если снятие денежных средств совершено путем использования учетных данных собственника, полученных путем обмана последнего или использования его мобильного телефона, подключенного к услуге «мобильный банк» [3].
Внешнее выражение объективной стороны преступления, предусмотренного п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ может включать в себя различные способы преступных действий: манипуляции с платежными картами, применение компьютерных технологий, обеспечивающих несанкционированный доступ к платежным системам, и получение доступа к денежным средствам потерпевшего через доступ к акка-унтам и учетным записям потерпевшего и т.д. Такое многообразие форм совершения кражи обусловлено развитием технологий, позволяющих дистанционно совершать хищения, влияя на урегулированные законом финансовые процессы в обществе.
Общественно опасным последствием совершения данного преступления является причинение вреда охраняемому уголовным законом объекту, при этом преступным будет являться только тот вред, который указан в диспозиции уголовно-правовой нормы. Таким образом, общественно опасным последствием совершения кражи является реальный причиненный ущерб, выраженный в стоимости похищенного имущества, при этом, определяя размер похищенного имущества, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления (п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 29 от 27.12.2002)3.
Возникает вопрос, каким образом установить фактическую стоимость похищенных денежных средств с банковского счета, а также электронных денежных средств в иностранной валюте. Поскольку для п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ разъяснений по вопросу конвертации валюты нет, представляется возможным использовать разъяснения Верховного Суда, данные в абзаце 5 пункта 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 07.07.2015 № 32 «О судебной практике по делам о лега-
3 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике
по делам о краже, грабеже и разбое» (ред. от 15.12.2022) [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.10.2023).
лизации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем»: «В том случае, если предметом преступления являются денежные средства в иностранной валюте, крупный или особо крупный размер деяния, предусмотренного статьями 174 и 174.1 УК РФ, определяется по официальному курсу соответствующей валюты, установленному Банком России на основании статьи 53 Федерального закона от 10 июля 2002 года № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» на момент начала осуществления с указанной валютой финансовых операций или сделок»4.
Вопрос конвертации иностранной валюты при совершении кражи с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств, требует нормативного закрепления в целях единообразия применения норм уголовного закона и формирования правильной судебно-следственной практики.
На первый взгляд, разница между объективной стороной каждого из указанных составов преступлений очевидна и проблем при квалификации возникнуть не должно. Однако на практике не все так однозначно и, как отмечает А.З. Абитов, «анализ правоприменительной практики показал, что уголовные дела при идентичных способах совершения преступлений могут получить разную уголовно-правовую оценку. Например, при списании денежных средств после перехода по вирусной ссылке, поступившей на мобильный телефон в виде СМС-сообщения; снятии денежных средств через банкомат; хищении денег при обманном способе получения данных банковской карты под предлогом покупки товара и т.п., дела возбуждались по признакам состава преступления, предусмотренного как ч. 1 или ч. 2 ст. 159 УК РФ, так и п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, ст. 159.3 УК РФ» [4, с. 43].
Из перечисленных А.З. Абитовым способов совершения преступления, наиболее спорным представляется совершение хищения посредством снятия наличных денежных средств через банкомат.
Как уже было указано ранее, выбор спосо-
4 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 7 июля 2015 г. № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» (ред. от 26.02.2019) [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс (дата обращения: 20.10.2023).
ба обналичивания денег напрямую влияет на дальнейшую квалификацию преступных действий виновного лица: если в процесс вовлечен сотрудник банка, которому были сообщены ложные (или не сообщены достоверные) сведения принадлежности банковской карты, то действия подлежат квалификации как мошенничество по ст. 159.3. УК РФ, а если снятие наличных денежных средств осуществлено виновным лицом через банкомат без участия сотрудников банка, уголовная ответственность наступает по ст. 158 УК РФ.
Указанные выше особенности квалификации разъяснены в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»: «Не образует состава мошенничества хищение чужих денежных средств путем использования заранее похищенной или поддельной платежной карты, если выдача наличных денежных средств была произведена посредством банкомата без участия уполномоченного работника кредитной организации. В этом случае содеянное следует квалифицировать как кражу». Стоит отметить, что формулировка заключительной фразы была неоднозначна воспринята в научном сообществе и правоприменительной сфере и повлекла различные споры относительно того, следует ли применять общий состав кражи, предусмотренный ч. 1 ст. 158 УК РФ, либо возможно применение квалифицированного состава, предусмотренного п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ5.
К примеру, А.В. Архипов на основании анализа судебной практики приходит к выводу, что «хищение, совершенное путем получения наличных денежных средств с банковского счета через банкомат, традиционно рассматривается судами как обычное хищение вещей, наделенных физическим признаком», а квалифицирующий признак, предусмотренный п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, «может иметь место только при хищении безналичных и электронных денежных средств путем их перевода в рамках применяемых форм безналичных расчетов в порядке, регламентированном ст. 5 Федерального закона от 27 июня 2011 г. № 161-ФЗ «О национальной платежной системе» [5, с. 8].
Иного мнения придерживается З.И. Хиса-мова. По результатам правового анализа упомянутого выше п. 17 Постановления Пленума
5 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» (ред. от 15.12.2022) [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.10.2023).
Верховного Суда Российской Федерации от 30.11.2017 № 48, автор приходит к выводу, что для квалификации деяния по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ достаточным является установление факта выдачи денежных средств по заранее похищенной или поддельной платежной карте посредством банкомата без участия уполномоченного работника кредитной или торговой организации [6, с. 45].
Е.А. Русскевич также придерживается обозначенной З.И. Хисамовой позиции и утверждает: «Анализ судебной практики показывает, что по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ оцениваются действия лица, которое завладело платежной картой потерпевшего и осуществило изъятие денежных средств в наличной форме через устройство самообслуживания клиентов» [7, с. 62].
В качестве примера судебной практики можно привести приговор Ленинского районного суда г. Смоленска от 20 сентября 2018 г. по делу № 1-275/2018, согласно которому осужден по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ гражданин М., который, используя предварительно изъятую у потерпевшей банковскую карту, а также информацию о ПИН-коде, которую потерпевшая сообщила М. ранее, через банкомат осуществил четыре операции по обналичиванию денежных средств с банковского счета в размере 33 864 рублей, чем причинил потерпевшей значительный материальный ущерб [7, с. 63].
Данный пример указывает на то, что в большинстве случаев, как по результатам судеб-но-следственной практики, так и по распространенному мнению в научных кругах, при обналичивании денежных средств через банкомат без участия банковского работника имеет место квалифицированный состав кражи, предусмотренный п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ. И лишь некоторые авторы склонны к суждению о необходимости квалификации данных деяний по общей норме, т.е. по ч. 1 ст. 158 УК РФ.
В случае если в процесс снятия наличных денежных средств все же был вовлечен уполномоченный банковский работник, исходя из п. 17 вышеупомянутого Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.11.2017 № 48, такое деяние подлежит квалификации по ст. 159.3 УК РФ. Однако и этот вопрос не лишен сложностей и имеют место разные подходы к квалификации деяния, совершенного в присутствии банковского работника.
Достаточно распространенным является мнение, что даже пассивное присутствие сотрудника кредитной организации исключает признак тайности, в связи с чем хищение в этом случае рассматривается как мошенничество, а не как кража. Предполагается, что виновное
лицо своими действиями вводит в заблуждение сотрудника банка. П.С. Яни обосновывает правильность такого подхода тем, что само по себе действие по снятию наличных денежных средств относится к гражданским правоотношениям и регулируется нормами гражданского законодательства. В свою очередь, статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации установлена презумпция добросовестного поведения участников гражданских правоотношений, в связи с чем у работника банка, присутствующего при снятии наличных денежных средств, изначально нет оснований подозревать в действиях лица признаки недобросовестных и незаконных действий. Таким образом, опираясь на презумпцию добросовестности участников гражданских отношений, П.С. Яни приходит к выводу, что самим фактом использования карты виновное лицо вводит банковского работника в заблуждение [1, с. 25].
В то же время можно рассматривать такого рода пассивный обман не как средство получения денежных средств, а как способ получения доступа к банкомату и денежным средствам: при таком подходе более правильным представляется квалификация действий виновного лица по ст. 158 УК РФ, поскольку пунктом 2 того же Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.11.2017 № 48 предусмотрено, что если обман не направлен непосредственно на завладение чужим имуществом, а используется только для облегчения доступа к нему, действия виновного, в зависимости от способа хищения, образуют состав кражи или грабежа.
То есть если сотрудник банка присутствовал в помещении в непосредственной близости от банкомата, но при этом не был осведомлен о принадлежности карты лицу, снимающему денежные средства, что достаточно часто встречается в практической деятельности кредитных организаций, то можно сделать вывод, что обман в форме умолчания об истинных фактах был направлен не на непосредственное завладение чужим имуществом, а на облегчение доступа к нему - на получение доступа к банкомату как средству снятия денежных средств, в связи с чем такое деяние подлежит квалификации как кража.
Более того, представляется, что на квалификацию влияет также роль, степень вовлеченности в процесс банковского работника, поскольку в упомянутом пункте 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации употреблена фраза «выдача наличных денежных средств... без участия уполномоченного работника кредитной организации. сле-
дует квалифицировать как кражу». Очевидно, что «участие» предполагает более активную роль, нежели простое присутствие.
Таким образом, считаем более обоснованной позицию о том, что снятие наличных денежных средств с помощью банкомата может быть квалифицировано по ст. 159.3 УК РФ только в том случае, если в процессе снятия денежных средств участвовал (то есть был активно задействован) уполномоченный сотрудник банка, и одного пассивного присутствия банковского работника, не обладающего полномочиями по списанию денежных средств, недостаточно для квалификации деяния как мошенничества.
Также существенные проблемы, связанные со сложностью разграничения п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ и ст. 159.3 УК РФ, возникают при квалификации незаконных расчетов чужой банковской картой.
Т.Н. Долгих пишет, что при использовании чужой, похищенной, поддельной банковской карты и при предъявлении ее для оплаты как своей, то есть фактически не сообщая о незаконном использовании этой карты, виновное лицо тем самым обманывает сотрудников тор-
говой или кредитной организации, в связи с чем такое деяние подлежит квалификации по ст. 159.3 УК РФ. На практике однозначной позиции по данному вопросу нет [3].
Таким образом, можно заключить, что между составами, предусмотренными п. «г» ч. 3 ст. 158, ст. 159.3 и п. «в» ч. 3 ст. 159.6 УК РФ, имеются как сходства, так и различия, которые зачастую на практике вызывают множество спорных вопросов при разграничении рассмотренных составов преступлений. Правильная квалификация преступного деяния, а также разграничение преступлений со смежными составами является основным при производстве предварительного расследования и предъявления обвинения лицу, совершившему хищение денежных средств посредством использования информационно-телекоммуникационных сетей. И в данном вопросе значение имеет умение точного применения судебного толкования всеми органами и должностными лицами, причастными к отправлению правосудия, в целях установления соответствия между совершенным общественно опасным деянием и конкретным составом преступления, предусмотренным действующим уголовным законом.
Литература
1. Яни П.С. Мошенничество с использованием электронных средств платежа // Законность. - 2019. - № 5 (1015). -С. 25-28.
2. Макаров А.В., Алешкова В.А. Особенности и проблемы квалификации мошенничества, совершенного с использованием электронных средств // Российский судья. - 2019. - № 5. - С. 24-29.
3. Долгих Т.Н. Ответственность за хищение денежных средств с банковского счета [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 20.10.2023).
4. Абитов А.З. Проблема квалификации преступлений, связанных с хищением электронных денежных средств // Законность. - 2019. - № 9 (1019). - С. 42-44.
5. Архипов А.В. Ответственность за хищение безналичных и электронных денежных средств: новеллы законодательства // Уголовное право. - 2018. - № 3. - С. 4-9.
6. Хисамова З.И. Об уголовной ответственности за хищения, совершенные с использованием IT-технологий: анализ изменений законодательства и правоприменительной практики // Российский следователь. - 2018. - № 9. - С. 43-47.
7. Русскевич Е.А. Отграничение кражи с банковского счета или в отношении электронных денежных средств от смежных составов преступлений // Уголовное право. - 2019. - № 2. - С. 59-64.
8. Смоляков А.Н. Техника квалификации имущественных преступлений, совершаемых в отношении электронных денежных средств и денежных средств на банковском счете // Актуальные проблемы уголовного права на современном этапе (вопросы дифференциации ответственности и законодательной техники). - 2021. - № 10. - С. 226-238.
9. Русскевич Е.А. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации хищений с банковского счета потерпевшего, а равно в отношении электронных денежных средств // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. - 2019. - № 4 (72). - С. 29-33.
10. Морозов С.Л. Хищения с использованием электронных платежных систем (региональная судебно-следственная практика) // Российское правосудие. - 2020. - № 2. - С. 66-79. - DOI 10.37399/issn2072-909X.2020.2.66-79.
= References =
1. YaniP.S. Moshennichestvo s ispol'zovaniem elektronnyh sredstv platezha // Zakonnost'. - 2019. - № 5(1015). - S. 25-28.
2. Makarov A.V., Aleshkova V.A. Osobennosti i problemy kvalifikacii moshennichestva, sovershennogo s ispol'zovaniem elektronnyh sredstv // Rossijskij sud'ya. - 2019. - № 5. - S. 24-29.
3. Dolgih T.N. Otvetstvennost' za hishchenie denezhnyh sredstv s bankovskogo scheta [Elektronnyj resurs]. Dostup iz SPS «Konsul'tantPlyus» (data obrashcheniya: 20.10.2023).
4. AbitovA.Z. Problema kvalifikacii prestuplenij, svyazannyh s hishcheniem elektronnyh denezhnyh sredstv // Zakonnost'. -2019. - № 9 (1019). - S. 42-44.
5. Arhipov A.V. Otvetstvennost' za hishchenie beznalichnyh i elektronnyh denezhnyh sredstv: novelly zakonodatel'stva // Ugolovnoe pravo. - 2018. - № 3. - S. 4-9.
6. Hisamova Z.I. Ob ugolovnoj otvetstvennosti za hishcheniya, sovershennye s ispol'zovaniem IT-tekhnologij: analiz izmenenij zakonodatel'stva i pravoprimenitel'noj praktiki // Rossijskij sledovatel'. - 2018. - № 9. - S. 43-47.
7. Russkevich E.A. Otgranichenie krazhi s bankovskogo scheta ili v otnoshenii elektronnyh denezhnyh sredstv ot smezhnyh sostavov prestuplenij // Ugolovnoe pravo. - 2019. - № 2. - S. 59-64.
8. Smolyakov A.N. Tekhnika kvalifikacii imushchestvennyh prestuplenij, sovershaemyh v otnoshenii elektronnyh denezhnyh sredstv i denezhnyh sredstv na bankovskom schete // Aktual'nye problemy ugolovnogo prava na sovremennom etape (voprosy differenciacii otvetstvennosti i zakonodatel'noj tekhniki). - 2021. - № 10. - S. 226-238.
9. Russkevich E.A. Konkurenciya ugolovno-pravovyh norm pri kvalifikacii hishchenij s bankovskogo scheta poterpevshego, a ravno v otnoshenii elektronnyh denezhnyh sredstv // Vestnik Universiteta prokuratury Rossijskoj Federacii. - 2019. - № 4 (72). - S. 29-33.
10. Morozov S.L. Hishcheniya s ispol'zovaniem elektronnyh platezhnyh sistem (regional'naya sudebno-sledstvennaya praktika) // Rossijskoe pravosudie. - 2020. - № 2. - S. 66-79. - DOI 10.37399/issn2072-909X.2020.2.66-79.
(статья сдана в редакцию 20.11.2023)
