CC BY
143
6. Robertson R. Globalization: Social Theory and Global Culture. London: Sage, 1992.
7. Robertson R. Glocalization: Time-Spase and Homogeneity-Heterogeneity // Global Modernities /M. Feartherstone, S. Lash, R. Robertson (eds). London, 1995. P. 25 - 44.
Glocalization phenomenon in transcultural space of the modern world
Globalization process leads to the creation of an integrated transcultural space where different cultural events coexist. But the forming of such a space is a long-termed process. It reveals itself in the tendencies of universalizing and localizing. The correlation explains the glocalization phenomenon which characterizes the overall changes of the globalization process generated by the area specific.
Key words: glocalization, area development, transcultural space, local cultures, ethnic and cultural diversity.
И.Н. КОСТИНА (Чита)
ОСОБЕННОСТИ КУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ТУРЕЦКОЙ ДИАСПОРЫ В ГЕРМАНИИ
Исследуется проблема культурной идентификации представителей турецкой диаспоры, проживающих в Германии, рассматриваются различные формы культурной идентификации турецких мигрантов, ее особенности и специфика.
Ключевые слова: культурная идентификация, этнокультурное пространство, адаптация, диаспора, двойственность этнического самосознания, реципирующая среда, маргинальная личность.
Вопрос о том, каким образом происходит культурная идентификация людей, которые оказываются в новом для них этнокультурном пространстве, представляется важным в связи с глобальными процессами, протекающими в современном обществе. В фокусе нашего внимания находятся представители турецкой диаспоры
Германии - самой многочисленной в данном государстве этнической группы (она составляет более 2 млн человек), проживающей вне страны происхождения. В некоторых федеральных землях процент этнических турок от общего числа иностранцев колеблется от 10 (Рейнланд-Пфальц) до 40% (Бремен) [12].
Внимание к проблеме культурной идентификации представителей турецкой диаспоры в Германии обусловлено характером и спецификой адаптационных процессов. Известно, что адаптация мигрантов в принимающем обществе - сложный и противоречивый процесс. По справедливому замечанию З.И. Левина, адаптация - «постоянное “наведение мостов” через разделяющую мигранта и автохтона пропасть» [1: 108].
Адаптация предполагает постепенное освоение норм и ценностей новой культуры, образцов поведения, социальную и психологическую интеграцию с иной культурой без потери богатств собственной. Благодаря процессам адаптации человек достигает совместимости с окружающей средой. Адаптация имеет двусторонний характер. Внутренняя сторона адаптации выражается в чувстве удовлетворенности жизнью, внешняя - в участии индивида в социальной и культурной жизни принимающего общества [6].
В ходе адаптационных процессов в сознании мигранта вырабатывается некая аккультурационная стратегия, которая может выражаться в изменении идентичности индивида, его ценностных ориентаций. Данные изменения обусловлены прежде всего тем, что представители этнокультурных меньшинств вынуждены осваивать язык, религиозные традиции, нормы поведения принимающей группы [4].
Попытку выделить и описать последствия миграции как для групповой, так и для индивидуальной идентичности одним из первых предпринял С. Бокнер в 1982 г. [11]. Данная типология включает следующие категории: интеграцию, ассимиляцию, сегрегацию, геноцид. При выборе определенной аккультурационной стратегии мигрант получает условное наименование. Так, при интеграции, например, когда в процессе сохранения диаспорой своей культурной идентичности происходит одновременное
© Костина И.Н., 2009
принятие элементов идентичности доминирующей группы, мигрант получает наименование «посредник», или «медиатор», т. е. творчески синтезирующий обе культуры. При ассимиляции, т. е. постепенной добровольной или вынужденной замене своей культурной идентичности и нормами и ценностями доминирующей культуры вплоть до полного растворения в ней, мигрант именуется «перебежчиком», изменяющим своей культуре в пользу доминирующей группы. При геноциде, когда речь идет о намеренном уничтожении группы, мигрант - это «шовинист», преувеличивающий значимость своей культуры ценой умаления ценностей чужой. При сегрегации, ориентированной на раздельное развитие групп, мигрант - «маргинал», колеблющийся между двумя культурами и переживающий в результате этого тяжелый внутриличностный конфликт и путаницу при самоидентификации.
Данная типология была положена в основу исследования процессов адаптации, проведенного Дж. Берри [10]. По мысли ученого, для выявления позиции мигранта в адаптационных процессах следует выяснить его отношение к собственной культуре, а также определить, насколько необходимы и желанны для мигранта поддержание и развитие межкультурных контактов. В этой связи Дж. Берри также выделяет варианты аккультурационной стратегии, несколько изменяя наименования, но оставляя неизменной суть: ассимиляцию, интеграцию, сепаратизм, маргинализацию.
Заметим, что, исследуя положение иммигрантов в США, М. Лернер называл их «чужаками», т. е. людьми, «отчужденными от культуры, которую они оставили, и от культуры, которая еще не вполне приняла их и которую они не понимали» [2: 111]. Рассматривая турецкую диаспору в контексте предложенных моделей, попытаемся ответить на вопрос: насколько правомерно рассмотрение турок в Германии как «чужаков», «маргиналов в этноисторичес-ком транзите» (термин С.А. Арутюнова), т. е. как людей, теряющих связь со своими культурными ценностями и находящихся на пути к культуре принимающего общества? Думается, что дать однозначный ответ на данный вопрос достаточно сложно, поскольку восприятие действительности у каждого поколения турецких мигрантов специфично. Первое поколение смотрит на мир сквозь призму традиций и этнокуль-
турных ценностей, второе же воспринимает национальные традиции и культуру в преломлении действительности и культуры среды, в которой находится. Третье поколение, как правило, ассимилируется в принимающем обществе, «...только фамилии и некоторые традиции напоминают об иностранном происхождении тех или иных граждан» [5: 74].
Для первого поколения турок в Германии характерна низкая степень адаптивной предрасположенности в немецком обществе, связанная с сильной привязанностью к этнокультурной матрице, с состоянием фрустрации, психологического дискомфорта, с низким уровнем экономической обеспеченности. Высокая степень адаптивной предрасположенности отличает третье поколение турок-мигрантов, поскольку представители данного поколения в большей мере способны вырабатывать оптимальные поведенческие нормы в соответствии с условиями реципирующей среды.
Особый интерес в плане культурной идентификации вызывает второе поколение турецких мигрантов, т. к. оно занимает промежуточное положение между отмеченными выше типами. В работах зарубежных исследователей, посвященных культурной идентификации турок-мигрантов в Германии, особое место отводится проблеме «промежуточного», или маргинального, положения их первого и, в большей мере, второго поколения в культуре принимающей среды.
Причислению турок к маргиналам в немалой степени способствовало положение о том, что представитель данной диаспоры находится «между двух стульев». Данной точки зрения придерживается Х.Г. Ве-линг, сравнивая его со свечой, зажженной с двух концов [15]. По его мнению, «евротурки» (термин Х.Г. Велинга) чувствуют себя в европейской цивилизации пасынками, для которых характерны чувства страха, тревоги, обеспокоенности за свою судьбу и судьбу своих детей.
Г. Эндрувейт высказывает предположение о том, что для турецкой диаспоры процессы интегрирования в немецкое общество затруднены, поскольку связаны не только с различиями этнокультурного характера (религия, язык, традиции), но и с активно проводимой ротацией, основанной, как известно, на положении о кратковременном пребывании гастарбайтеров в Германии. Причем само определение «гастар-
байтер», по мнению Г. Эндрувейта, прочно ассоциируемое в сознании немцев с понятием «чернорабочий», также является своеобразным препятствием на пути интеграции. Важными в определении позиции турок-мигрантов в Германии являются, с одной стороны, прочная связь с родной этнической культурой, с другой стороны - стремление вырваться за пределы своей этнокультурной среды. Исследуя таким образом положение турецких мигрантов, Г. Эндрувейт характеризует его как промежуточное, маргинальное.
Болезненность процесса «вживания» турок в новую для них культурную среду связана с характерной для представителей мусульманских стран «этнической чувствительностью», а также с большой культурной «дистанцией», которая выражалась такими показателями, как язык, религия, структура семьи, материальный комфорт и т. д. Рассматривая турецкую диаспору в Германии, обратим внимание на тот факт, что турецкие мигранты, избегая контактов с чужой культурой, стремились создать собственную культурную среду и таким образом преодолеть культурный шок. В Кройцберге, одном из районов Берлина, в течение многих десятилетий миграции возникла не просто турецкая диаспора, а своего рода гетто. Улицы этого района имеют турецкий облик, который им придают реклама и объявления исключительно на турецком языке.
Отметим, что процессу самоизоляции турок способствовали средства массовой информации, например, пресса, в которой звучала мысль о том, что в силу огромной пропасти между культурами, шансы турецкой иммиграции интегрироваться в немецкое общество невелики. Негативное восприятие мигрантов как социальной категории базировалось на отрицательной детерминации, формируемой немецкой прессой, составляющими которой стали понятия «чужой», «опасный», «криминальный» [13].
Особенность существования диаспоры, созданной турками первого поколения, заключалась в «синдроме гетто» [1], т. е. в длительной изоляции, связанной с этно-расовыми предубеждениями принимающего общества. В связи с этим интерес представляет мнение немецких исследователей о том, что этнические турки формируют общество, основанное на сепаратных началах (Рага11е^е8е1ксИай) и ориентирован-
ное на раздельное развитие. Данный взгляд на проблему адаптации турок в Германии связан с их неприятием культурных ценностей новой родины, желанием жить в собственном замкнутом мире, характерном для представителей первого поколения переселенцев [16]. Турецкая община в Германии располагает собственной культурной инфраструктурой, включающей магазины, библиотеки, театры, рестораны, еженедельные базары, практически не отличающиеся от стамбульских. Очевидно, что таким образом представители миноритарной культуры стремятся сохранить социокультурный генотип этноса. Интерес представляет в данном случае высказывание А. Штит-ке о том, что «люди, уехавшие из какой-то реальности, консервируют ту реальность, которую увезли с собой» [3: 162].
Негативные стереотипы и предубеждения по отношению к туркам в Германии, как и к любым представителям неевропейских народов, являются наследством колониальной эпохи. Известно, что до сих пор в массовом европейском сознании существует такое представление: «азиаты плохо подготовлены к ведущей роли в современном мире в силу особенностей восточной культуры и общества, которое представляется экзотическим, отсталым, несмотря на расширение контактов между Востоком и Западом» [1: 35]. Одна из причин негативизма по отношению к турецким иммигрантам кроется также в представлении о том, что турки могут стать конкурентами в сфере труда, на рынке жилья.
Очевидно, что для общества-реципиента иммигрант - чужой по определению и дважды чужой, если он азиат. Имея неевропейскую внешность и имя, трудно чувствовать себя комфортно в немецком «этнически эксклюзивном обществе» [14: 37]. Интерес представляет, на наш взгляд, позиционирование мигрантов на Западе как «своих Других»: свои, потому что их можно контролировать, терпеть, но это терпение имеет пределы, за которыми мигранты становятся «Другими» [9].
Чем сильнее предубеждения, тем сплоченнее община, в которой каждый турок-иммигрант видел защитника, убежище и поддержку. Сплочению диаспоры на начальном этапе ее образования способствовали конфессиональные различия между диаспорой (ислам) и принимающим обществом (христианство). Своеобразными социальными институтами, выполняющи-
ми в турецкой диаспоре интеграционную функцию, служащими сохранению этнои-дентичности, явились мечети, которых на территории Германии насчитывалось несколько сотен.
Последующие годы пребывания турок на немецкой земле потребовали от диаспоры определенных шагов, от которых зависели межэтнические контакты и процесс социальной и культурной адаптации. Сохраняя константы, определяющие этническую специфику (приверженность религиозной общине, нормы семейно-бытовых отношений и т. д.), турецкие иммигранты предпринимали попытки преломить сквозь призму собственных традиций культурные ценности общества-реципиента. Российские исследователи проблем адаптации иностранцев в Германии высказывают положение о «социальном зеркале», под которым понимается реакция того или иного общества на действия отдельного человека. В соответствии с данной реакцией он корректирует собственные нормы поведения и формирует такие жизненные ценности, которые приняты в данном обществе [7]. Очевидно, что турки в Германии оказываются между двумя «социальными зеркалами» - своим, привычным и немецким.
Появлению теории о «двух стульях», двух «социальных зеркалах», т. е. культурной «раздвоенности» турецкой диаспоры, способствовали процессы интериоризации разнохарактерных ценностей, норм, стандартов, которые были заимствованы из различных социокультурных систем, в нашем случае - западной (Германия) и восточной (Турция). Представители второго поколения оказываются между культурными обозначениями и пребывают в позиции «уже не турки, но еще не немцы». Люди, привезенные в Германию детьми или рожденные в диаспоре, совмещая этноидентич-ность с гражданской принадлежностью к принимающему обществу, пребывают на границе двух культурных полей, что позволяет определить их как культурных маргиналов.
Для представителей второго поколения главным источником поведенческих норм и ориентаций являются не только дом и община, но и общество, тогда как их родителями мир воспринимался лишь сквозь призму этнокультурных ценностей и бережно охраняемых традиций. В результате турок-мигрант переживает конфликт, яв-
ляющийся определяющим условием мар-гинальности. В повседневном существовании для турецкого мигранта сплетаются традиции и культура различных народов, о чем писал Р.Э. Парк, исследуя маргинальную личность.
Второе поколение турецких мигрантов в Германии испытывает сильное влияние этнокультурной родительской среды. Речь идет в данном случае о так называемой «ауре притяжения», характерной для мусульманских семей, в которых родители стремятся передать молодежи элементы своей культуры в виде воспоминаний, сте-реотипичных представлений и т. д. С другой стороны, данное поколение активно принимает нормы и ценности общества-реципиента, подтверждая мысль об эластичности среды тюркских народов при усвоении и имитации ими чужих норм.
Рассматривая турецкую диаспору в Германии, приходим к выводу, что данное этническое сообщество обнаруживает различные формы культурной идентификации. Для первого поколения это выражается в стремлении сохранить культурные ценности исторической родины. Представители второго поколения обнаруживают черты двойственности этнического самосознания: с одной стороны - тяготение к стране выхода, с другой стороны - ориентированность на социокультурную модель доминирующего этноса. Данное поколение позиционируется нами как поколение культурных маргиналов. Что касается третьего и последующих поколений турок, проживающих в Германии, то в данном случае ими выработаны оптимальные поведенческие нормы, адекватные условиям реципирующей среды.
Литература
1. Левин З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ). М.: ИВ РАН; Изд-во «Крафт+», 2001. 176 с.
2. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. Образ жизни и мыслей в Соединенных Штатах сегодня: в 2 т. / пер. с англ. М.: Радуга, 1992. Т. 1. 671 с.
3. Оганов А.А. Теория культуры: учеб. пособие. М.: ФАИР ПРЕСС, 2003. 416 с.
4. Павленко В.Н. Аккультурационные стратегии и модели трансформации идентичности у мигрантов // Психология беженцев и вынужденных переселенцев: опыт исследования и практической работы / под ред. Г.У. Солдатовой. М.: Смысл, 2001. С. 25 - 39.
5. Пономаренко Л.В. Ислам в общественнополитической и культурной жизни Франции и государств Северной и Западной Африки // Вопр. истории. 1998. № 7. С. 67 - 81.
6. Ракачев В.Н. Кубань. Проблемы социальнокультурной адаптации этнических мигрантов в принимающем обществе // Мультикультурализм и этнокультурные процессы в меняющемся мире: исследовательские подходы и интерпретации / под ред. Г.И. Зверевой. М.: Аспект Пресс, 2003. С. 77 - 93.
7. Савоскул М.С. Российские немцы в Германии: интеграция и типы этнической самоидентификации // Этнографическое обозрение. 2004. № 4. С. 97 - 113.
8. Соколова, Е. С Востока на Запад и обратно // Иностр. лит. 2003. № 9. С. 245 - 253.
9. Якимович А.К. «Свой - чужой» в системе культуры // Вопр. философии. 2003. № 4. С. 48 - 60.
10. Berry J.W. Acculturative Stress // Psychology and Culture / ed. by W.J. Lonner, R. S. Malpass. N.Y., 1994. Р. 178 - 200.
11. Bochner S. The social psychology of cross-cultural relations // Cultures in Contact: Studies in Cross-Cultural Interaction / ed. S. Bochner. Oxford: University press, 1982. Р. 152 - 172.
12. Hartmann J. Handbuch der deutschen Bun-deslander - Bundeszentrale fur politische Bildung. Frankfurt / Main Campus Verlag GmbH, 1997. 685 s.
13. Merten К. Das Bild der Auslander in der deutschen Presse // Auslander und Massenmedien. Bestandsaufnahme und Perspektiven // Vortrage und Materialien einer internationalen Fachtagung vom 2 bis 4 Dezember. Berlin, 1986. S. 69 - 78.
14. Tibi B. Deutschland 2000-Kulturen // Deutschland. 1999. № 6. S. 37 - 38.
15. Wehling H G. Zwischen den Stuhlen: die Tur-ken in der Bundesrepublik // Die Turken und die Tur-ken in Deutschland / red. H. G. Wehling. Stuttgart; Berlin; Koln; Mainz: Verlag W. Kohlerhammer; 1982. 124 s.
16. Zipf M. Turken in Deutschland: Heimat oder Fremde? // Deutschland. 2000. № 3. С. 60 - 61.
Peculiarities of cultural identity of Turkish residents in Germany
There is researched the problem of cultural identification of Turkish Diaspora in Germany. There are discussed various forms of cultural identity, its peculiarities and specific.
Key words: cultural identity, ethnic and cultural space, adaptation, Diaspora, dual nature of ethnic self-consciousness, reception environment, marginal personality.
О.С. ЯКУШЕНКОВА (Москва)
РОЛЬ ЖЕНЩИН В ТРАНСЛЯЦИИ КУЛЬТУРЫ НА АМЕРИКАНСКОМ ФРОНТИРЕ
Роль женщины неоспоримо велика в передаче культурного наследия подрастающему поколению, но в отдельные эпохи эта роль неизмеримо повышается при столкновении различных культур. В такой период женщина становится не только носителем своей, но и проводником чужеродной культуры, выступая посредником в культурном диалоге. При этом роль женщины вырастает, превращая ее в своеобразного медиатора, способствующего межкультурной коммуникации.
Ключевые слова: фронтир, прямая и обратная трансляции, медиатор, транскультурная регрессия, «белый индеец», Дикий Запад.
История фронтира, начиная от Ф.Д. Тернера, - это история, написанная о белых мужчинах и для белых мужчин. В ней практически не нашлось места ни для коренного населения Америки, ни для женщин. Как заявил один из писателей, описывающий трудности жизни на фронтире, «в женщинах не было духа фронтира, их не манил горизонт, холмы и реки были им непреодолимой преградой, женщины об этом могли рассказать чуть больше, чем лошади, которые тянули повозку, в которой эти женщины сидели» [10].
Конечно, это был слишком категоричный вывод, но, как ни странно, он ничуть не отличался от идей многих других исследователей, для которых фронтир - это всего лишь движение вперед, в неизведанное. Фронтир понимается слишком механически, односторонне. В концепции фронтира, в которой иногда все же находится место женщине, к сожалению, присутствует все та же механическая модель. Правда, в отличие от предыдущей, теперь рядом с мужчиной находится место и женщине, но только белой. И это понятно, ведь фронтир - это всего лишь определенный процент белых жителей на квадратную милю [4]. Такое определение было дано в докладе Бюро переписи США 1790 г. То, что на этой квадратной миле могли жить еще и
© Якушенкова О.С., 2009
