CC BY
24
РОССИЯ И МИР В XXI ВЕКЕ
Л.З. Зевин
ОСОБЕННОСТИ КОНСОЛИДАЦИОННЫХ
И ИНТЕГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ В ЕВРАЗИИ*
Зевин Леон Залманович - доктор экономических наук,
профессор, главный научный сотрудник ИЭ РАН.
Проблемам обустройства евразийского пространства посвящены многочисленные работы как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Возникновение Таможенного союза (ТС) России, Белоруссии и Казахстана, Единого экономического пространства (ЕЭП), намерение создать Евразийский союз вновь оживили интерес к начавшей было затухать дискуссии о судьбе экономического пространства СНГ. Можно выделить три группы проблем, от решения которых, по нашему мнению, зависит судьба консолидации региона, возможность перевода интеграции с «ручного управления» на самоподдерживающийся процесс с активным участием не только государства, но и «низов» - хозяйствующих субъектов.
Первая группа. Постсоветское пространство (IIII) в мировом хозяйстве. Консолидационные и интеграционные движения, внутренние и внешние импульсы их развития, противодействующие тренды и внешние влияния. Теоретическое обоснование роста роли региональной консолидации и интеграции в глобальной эпохе.
Вторая группа. Первостепенная необходимость восстановления Евразией утраченного индустриального потенциала, модернизации национальных экономик, опережающего роста внутрирегионального сотрудничества и торговли, повышения международной конкурентоспособности региона.
Третья группа. Формирование в Евразии структуры (центра экономической силы), способной консолидировать регион путем создания в нем устой-
* В данной работе термин «Евразия» означает территорию, близкую к границам Российской империи, Советского Союза, постсоветского пространства и СНГ.
чиво работающего внутрирегионального рынка емкостью более 200 млн. потребителей и растущей взаимозависимости национальных экономик.
На протяжении столетий Российская империя, а затем и Советский Союз, в силу своих размеров, развития и цивилизационной ориентации оставались инициаторами и гарантами объединения территорий Евразии. Применительно к современной ситуации в пользу упорядочения евразийского экономического пространства действуют такие новые факторы, как глобализация, появление на нем новых игроков глобального уровня, демографическая ситуация в России, неспособность полутора десятков новых государств противостоять в одиночку внешним шокам, необходимость преодоления периферийного положения региона.
Представляется, что баланс дезинтеграционных и консолидирующих факторов позволяет сделать вывод о возможности формирования на евразийской территории центра экономической силы, который в более отдаленной перспективе, при правильной политике и стратегии страны-лидера, может превратить ПП в эффективный международный регион, способный обеспечить устойчивое развитие преимущественно на основе собственных ресурсов в сочетании с активным участием в системе международных экономических отношений.
Трансформация экономического пространства Евразии
после распада Советского Союза
Начавшееся ослабление вектора центробежных и усиление центростремительных трендов в начале XXI в. - первая важнейшая особенность алгоритма консолидационных и интеграционных процессов на пространстве СНГ.
Вторая особенность заключается в уходе от двух крайних позиций -неолибералов и государственников. Оценка внутренних проблем 1111 и поиск путей их решения ведется, опираясь не на какую-либо одну теорию или концепцию, а исходя из анализа внутренних проблем региона, его современной идентичности, опыта других международных регионов и глобальных трендов. Подобный же подход следует применять при рассмотрении вопроса о способах интеграции региона в мировое хозяйство: нельзя признать обоснованными претензии как глобалистов, так и сторонников регионализации на принятие их курса в качестве доминирующего. Вряд ли оправданно руководствоваться и современными концепциями «открытого (нового) регионализма». Очевидно, особенность глобальной эпохи состоит в том, что правильные ответы при решении судеб крупного международного региона неизбежно приходится искать в каком-либо сочетании этих трех подходов, исходя из региональной специфики, истории, цивилизационной ориентации и степени вовлечения в глобальные процессы.
Третьей отличительной чертой подхода к проблемам IIII стала попытка выяснить возможность использования евразийских и неоевразийских концепций в качестве одной из идейных и политических основ сплочения региона СНГ. Ряд их положений может служить основанием целесообразности и необходимости консолидации Евразии, но действенность евразийских «скрепок» существенно ослаблена распадом Советского Союза, последующей деиндустриализацией и общим экономическим спадом, глобальными процессами и приходом в ранее закрытый регион нескольких игроков глобального уровня. В то же время нельзя допустить использования евразийских идей для призыва к возврату в прошлое, противопоставления евроатлантизму и изоляции от глобальных процессов. Новое прочтение евразийской идеи будет содействовать лучшему пониманию специфики региона, нахождению путей решения сложных проблем взаимодействия народов, проживающих на евразийском пространстве1.
Четвертая особенность состоит в новом подходе к оценке интеграционного процесса. По принятой традиции его развитие ведется в институциональном измерении - зона свободной торговли, таможенный союз и т.д. Иногда производятся расчеты ожидаемого эффекта каждой из стадий, составляются прогнозы по продвижению отдельных сегментов интеграции. В данной работе предпринята попытка ввести некоторые понятия и количественные показатели, которые отражают состояние интеграционного процесса за пределами институциональных характеристик и одновременно дают возможность регуляторам ставить конкретные экономические задачи по развитию интеграционной группировки.
Предлагается использовать показатель интеграционного продвижения на пути к достижению «интеграционного порога» (соотношение внутрирегиональная торговля / торговля с другими регионами). Его экономическое содержание состоит в том, что создать интеграционное объединение можно даже до достижения порога, но перевести процесс с «ручного управления» в самоподдерживаемое движение практически нереально. Пока при определении величины «интеграционного порога» приходится опираться на уровень развития группировки и емкость внутреннего рынка, а также на мировой опыт. Использование «интеграционного порога» позволяет ставить количественные задачи по его достижению, совпадающие с задачами развития внутрирегиональной торговли (инвестиций, транспорта и т.п.). Проведен расчет некоторых ориентировочных показателей «интеграционного порога» для СНГ и ЕврАзЭС. По нашей оценке, для СНГ он составляет величину порядка 0,4 (у АСЕАН - 0,35). Сейчас данный показатель составляет для СНГ при-
1. См. подробнее: [3, с. 256].
мерно 0,23 и ЕврАзЭС - 0,21. Для выхода СНГ на уровень 0,4 надо довести соотношение внутренняя торговля / торговля с другими регионами примерно до 28-27/72-73% (в 2009 г. - 19/81). Достижение этой цели потребует увеличения объема внутрирегиональной торговли примерно в 1,4 раза по сравнению с докризисным 2007 г. [4, с. 29-36].
Предстояло также выяснить, отвечает ли глобальным и региональным трендам стремление создать в Евразии центр экономической силы, способный нейтрализовать центробежные движения и придать импульсы интеграционному процессу, а также имеются ли в регионе для этого достаточные ресурсы.
Тяжелые последствия системного кризиса 2008-2009 гг. показали бессмысленность продолжения затянувшихся дискуссий на тему «глобализм или регионализм». Нормальное функционирование мирового хозяйства, социальное благополучие населения и сохранение окружающей среды требуют взаимодействия всех звеньев экономической системы, баланса интересов и наличия механизмов урегулирования споров2. Бурное наступление глобализма показало неспособность большинства государств противостоять в одиночку практически неуправляемым процессам мирового хозяйства, экспансии развитых центров на периферию.
Возрождение регионализма принимает многообразные формы. Прежде всего, меняется его содержание, расширяется повестка дня за счет включения вопросов безопасности (последнее время и борьбы с международным терроризмом и наркоторговлей), экологии и образования, внимания к сохранению региональной идентичности. Заметно меняется и институциональная структура: если раньше регионализм был представлен преимущественно суб- и региональными группировками, то теперь появились (пусть даже часто «на бумаге») мегарегиональные структуры (например, Африканское экономическое сообщество, начавшее функционировать с 1994 г.; в Латинской Америке -Латиноамериканская зона свободной торговли преобразовалась в Ассоциацию латиноамериканской интеграции (АЬАБ1), возник проект Союза южноамериканских наций (ЦКА8иЯ), целью которого является формирование совместными усилиями общего открытого пространства для интеграции на основе согласия в культурной, социальной и экономической сферах. Особый интерес представляет Азия: ее огромные размеры, высокая доля внутрирегиональной торговли и других экономических связей, значительные различия по уровню развития, цивилизационной и религиозной ориентации привели к
2. Глобализация порождает новую форму регионализма, обратившегося и к проблемам, остававшимся ранее за его пределами [8]. Подобный подход к затянувшемуся спору глобалистов и регионалистов, на наш взгляд, отражает наиболее широко распространенную точку зрения исследователей данной проблемы.
возникновению тесно переплетенной группы взаимосвязанных региональных образований с различными целями и с несовпадающими условиями функционирования. Тем не менее широкое использование как формальных, так и альтернативных форм регионального сотрудничества привело к формированию в Азии нескольких страновых и групповых центров развития - Китай, Япония, Индия, ШОС, АСЕАН, проект АСЕАН+3 (Китай, Япония и Южная Корея), СААРК, ЕврАзЭС и др.
Это общая тенденция для всех периферийных регионов дает основание полагать, что начавшаяся смена траектории движения с дезинтеграции к консолидации отдельных частей евразийского экономического пространства идет в русле общих глобальных и региональных трендов.
Мировой опыт подтверждает возможность поддержания экономического роста и интеграции в мировую экономику отдельно взятой полупериферийной страны. В глобальную эпоху данное положение сохраняет силу при наличии двух условий. Во-первых, это должна быть большая по численности населения и емкости рынка страна с достаточно высоким уровнем человеческого капитала и научно-технического потенциала. Во-вторых, принявшие подобную стратегию страны должны в каком-либо формате организовать свое непосредственное региональное окружение, так как без этого их шансы на устойчивое развитие существенно снижаются.
На евразийском пространстве кроме России только Украина имела какие-то шансы на самостоятельную интеграцию в мировое хозяйство. В обоих случаях предпринятые попытки нельзя признать успешными: удалось некоторое время поддерживать экономический рост, но первый же серьезный глобальный вызов привел к глубокому обвалу по рейтингу международной конкурентоспособности как России, так и Украины.
Глобализация радикально изменила конфигурацию мирового хозяйства. Если раньше основные торговые и инвестиционные потоки осуществлялись в режиме двусторонних отношений, то в настоящее время несущей конструкцией мирового экономического пространства является система взаимоотношений разноформатных торговых альянсов, региональных интеграционных структур, а также наиболее развитых и крупных национальных экономик.
Одной из важнейших особенностей глобализации является четко выраженная тенденция опережающего роста международной торговли по сравнению с мировым производством. Причем тенденция опережающего роста торговли по сравнению с региональным валовым продуктом была типичной и для большинства международных регионов.
Наиболее динамичной составляющей глобализационного процесса выступает финансовая сфера, рост трансграничных потоков капитала и денежных средств, объемов мировых финансовых рынков. Это создает дополнительные возможности для укрепления национальных экономик и в то же
время требует встраивания инструментов защиты от неподконтрольных стра-новым регуляторам внешних влияний и шоков. Легкая доступность к иностранным финансовым ресурсам сделала крайне актуальной проблему внешней задолженности, которая в начале второго десятилетия XXI в. превращается в финансовую пандемию. Совместные действия группы соседних стран, субрегиона и региона в целом могут ослаблять тяжкие последствия подобных вызовов.
Регион СНГ обладает достаточными, пока большей частью потенциальными, ресурсами для организации своего экономического пространства и интеграции в мировое хозяйство, не только адаптируясь к глобальным процессам, но и взаимодействуя с ним в качестве активного хозяйствующего субъекта (рис. 1) [3, с. 95].
Рис. 1. Доля СНГ в мировых запасах природных ресурсов3.
Трансконтинентальное географическое положение между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом - важнейший совокупный ресурс Содружества, еще одно потенциальное конкурентное преимущество. По оценкам экспертов Евразийского банка развития (ЕАБР), лишь 1% общего объема гру-
3. Рисунок выполнен Л.С. Косиковой.
зоперевозок между ЕС и АТР проходит через международные транспортные коридоры по территориям стран ЕврАзЭС. Скорость доставки по ним в 2-3 раза выше, чем морскими трассами из Восточной Азии в Западную Европу [1,с. 5].
Совокупный ресурс и человеческий потенциал региона достаточен для увеличения объемов современного производства, восстановления индустриального потенциала, создания условий для перехода на новый технологический уровень при условии преобладания в нем объединительных тенденций. Хотя за последнее время отмечается некоторое ослабление центробежных трендов, динамика региональных объединительных процессов не обрела достаточной силы, чтобы стать существенным фактором ускорения модернизации национальных экономик и повышения международной конкурентоспособности региона СНГ.
Поэтому масштаб экономики региона и ее качественные характеристики не соответствуют его потенциальным возможностям. Доля совокупного ВВП в мировом объеме ВВП (по ППС) составляла в 2010 г. 4,88% [2, с. 175-176], что корреспондирует с его долей в населении мира, но доли в мировом товарном экспорте и в мировой торговле услугами примерно в 1,5 и 2 раза, соответственно, меньше доли в ВВП.
Развитые страны региона потеряли большую часть индустриальной базы, а направления их внешнеэкономической деятельности таково, что она в лучшем случае не способствует объединению, в худшем - тормозит его. Исторически организация экономического пространства евразийской территории проходила вокруг регионального центра (Орды, Московского княжества, России). Поэтому низкий рейтинг международной конкурентоспособности РФ не может не тревожить. Высокий рейтинг отражает способность страны-лидера не только организовать у себя современную, конкурентоспособную по мировым стандартам экономику, но и распространять в регионе технологические знания и институциональный опыт, производить высокотехнологичную продукцию, использовать свои материальные и интеллектуальные ресурсы для консолидации региона. Наиболее типичной формой консолидации и / или интеграции среднеразвитых стран является объединение (формальное и неформальное) вокруг страны-лидера.
Китай, занимающий в 2011 г. 26-ю позицию в рейтинге международной конкурентоспособности, объединяет вокруг себя с помощью «мягкой руки» большую группу азиатских стран - «Азия-9» (Индия, Индонезия, Малайзия, Филиппины, Сингапур, Южная Корея, Тайвань, Таиланд и Вьетнам), Индия занимает 56-ю позицию (СААРК), ЮАР - 50-ю (значительная часть территории к югу от Сахары), Бразилия - 33-ю (Меркосур и Андское Сообщество наций), Россия - 66-ю позицию (ЕврАзЭС, Таможенный союз, ЕЭП) [14].
Применительно к СНГ низкая международная конкурентоспособность страны-лидера, ослабленные позиции всего региона, его «жесткая посадка» в результате кризиса 2008-2009 гг. во многом объясняют, почему данная региональная структура, хотя и несколько продвинулась по сравнению с периодом «цивилизованного развода», все еще не достигла «интеграционного порога» и остается практически лишь форумом, где руководители государств и правительств имеют возможность регулярно встречаться для обсуждения неотложных общих региональных проблем. Остается надеяться, что создание зоны свободной торговли станет стартом ее превращения в реальную интеграционную структуру.
Таблица 1
ДОЛЯ РЕГИОНОВ В МИРОВОМ ЭКСПОРТЕ, ВНУТРИРЕГИОНАЛЬНОМ ЭКСПОРТЕ В ДРУГИЕ РЕГИОНЫ, ИХ СООТНОШЕНИЕ В 2009 г., %
Регионы В мировом экспорте Во внутрирегиональном экспорте В другие регионы 2:3 (раз)
1 2 3 4 5
Северная Америка 16,6 48 52 0,92
Южная и Латинская Америка 3,6 26 74 0,35
Европа 41,9 72 28 2,77
СНГ 2,6 19 81 0,23
Африка 3,2 2 98 0,02
Ближний Восток 4,2 15 85 0,18
Азия 29,4 52 48 1,03
Источник: Составлено и рассчитано по: [16].
Приведенные данные в таблице 1 позволяют высказать несколько интересных соображений применительно к организации постсоветского экономического пространства. Во-первых, его «экономическая плотность» типична скорее для слабо- и среднеразвитого периферийного региона (см.: Ближний Восток - 0,18). Показатели обоих регионов способны посылать импульсы для старта интеграционного процесса, но они слишком слабы для его перевода в самоподдерживающий устойчивый режим. Во-вторых, после мирового кризиса 2008-2009 гг. превратила ПП, по сути дела, в маргинальный регион, способный лишь адаптироваться к глобальным процессам, хотя его экономический и ресурсный потенциалы, как уже отмечалось, достаточны, при наличии политической воли и поддерживающей баланс интересов рациональной экономической политики, для превращения в активного субъекта мирового хозяйства. В-третьих, ускорение консолидации позиций Евразии и ее укрепление в системе международных экономических отношений - тесно взаимо-
связанная двуединая задача, решать которую, по нашему мнению, надо прежде всего путем интенсификации экономической деятельности внутри региона. В поддержку данного утверждения говорит тот факт, что первые четыре позиции в мировом экспорте занимают четыре наиболее «плотных региона», причем их ранги в обоих случаях коррелируют. В-четвертых, показатели соотношения «внутрирегиональная торговля / торговля с другими регионами» - 5-я графа - подсказывает, с какой величины достигается интеграционный порог группировки. Южная и Латинская Америка замыкают группу наиболее консолидированных регионов мира и возглавляют по этому показателю другие средне- и слаборазвитые регионы. Примерно такой же показатель и у наиболее успешной группировки периферийных стран - АСЕАН4. Для получения более точного ответа необходима поправка на емкость внутреннего рынка. Увеличение его объема несколько снижает величину порога, а уменьшение - увеличивает.
Международный опыт подсказывает, что для Евразии наиболее близкой к оптимальной является полноформатная региональная интеграционная структура. Численность населения - порядка 280 млн. человек, уровень развития, наделенность природными ресурсами, разветвленная система образования, наличие потенциального лидера, готового стать организатором экономического пространства региона, функционирующие, пусть пока еще несовершенные, субрегиональные объединения, позволяющие при наличии политической воли участников и четкой региональной политики страны-лидера создать структуру, способную выйти на уровень устойчивого роста и поддержания международной конкурентоспособности.
Необходимо более эффективно использовать и «социальную готовность» населения СНГ к экономической консолидации. Это прежде всего масштабная трудовая миграция, сотрудничество в образовательной сфере, все еще сохраняющаяся языковая общность, неиспользуемый потенциал согласованных региональных действий по устранению обширной зоны бедности, сильной доходной и имущественной дифференциации. Без массовой поддержки населением подобного курса вряд ли удастся стимулировать элиты к участию в региональном сотрудничестве. Неудача реализации полноформатного
4. В экономической литературе принято считать, что достижение двумя странами уровня торговой комплементарности в 25% свидетельствует о наличии между ними тесной взаимозависимости. Сейчас различные варианты подобного подхода используются для определения степени экономической консолидации территории региона и интеграционных группировок. По данным ЮНКТАД, за 17 лет (с 1990/1991 по 2007/2008 гг.) доля внутрирегиональной торговли АСЕАН выросла с 19,4 до 27%, что позволило достичь интеграционного порога и перейти к регулированию интеграционного процесса преимущественно с экономическими регуляторами [11; 10].
сценария объединения региона во многом объясняется недооценкой роли социальных факторов. Поэтому в обозримой перспективе придется сконцентрироваться на возможно широком субрегиональном уровне. Некоторые из таких проектов уже функционируют, другие не вышли за пределы переговорного процесса, например ЕЭП-4.
Уникальность алгоритма консолидационных и интеграционных процессов в СНГ обусловлена как объективными, так и субъективными факторами.
Среди первых надо прежде всего отметить необычную атмосферу начала их возникновения. В отличие от типичной ситуации, когда объединительное движение начинается на фоне подъема нескольких национальных экономик с целью создания более крупной, сложной и эффективной региональной структуры, в СНГ движение шло в противоположном направлении. Существовала государственная структура с единым народнохозяйственным комплексом, государственной собственностью на средства производства, плановой экономикой и развитой системой перераспределения выгод и потерь, дотаций центром республик. Одномоментный распад этой структуры привел к возникновению 15 стран, многие из которых не имели исторического опыта государственности. Поэтому попытка запустить межгосударственный объединительный процесс в условиях политической и экономической деградации и тем более сразу же поднять его на интеграционный уровень была обречена на неудачу до выхода региона на устойчивую траекторию экономического роста, что произошло лишь к началу нового столетия.
Подобная неординарная ситуация не могла не породить и субъективных реакций. Первой из них оказалась твердая приверженность формирующихся элит новых государств «советскому наследию» - ориентации на сохранение дотационной поддержки центра (теперь России) при одновременном стремлении удалиться от него, чтобы исключить возможное повторение эксцессов советского периода («хлопковое дело» в Узбекистане, смена руководства в Казахстане и т.п.) и спокойно заняться распределением бывшей республиканской собственности.
Другое проявление евразийской специфики объединения - усиление роли цивилизационного фактора. Международный опыт показывает, что цивили-зационная общность является одной из основ развития интеграции, поэтому участники создаваемых объединений стремятся ее сохранить (наиболее яркий пример - де-факто нежелание ЕС принять Турцию). В условиях закрытости Советского Союза от внешнего мира наличие населения с различными циви-лизационными установками не являлось сколь-либо значимым препятствием для решения общегосударственных задач в рамках единой интернациональной идеологии и жесткой централизации управления. Возникновение большой группы новых независимых государств размывает эту общность. Многие
латентные расхождения и противоречия всплыли на поверхность, приобретя остроту, в том числе под влиянием внешних воздействий.
Постсоветский регион рождался в «родовых муках»: возникло несколько вооруженных конфликтов, пограничных споров, ожесточенная борьба за раздел общегосударственной собственности, массовые злоупотребления в еще сохранявшейся единой финансово-денежной системе. Вынужденный переход к национальным валютам - необходимая защитная мера - добавил новые мощные импульсы уже идущему распаду евразийского экономического пространства. Поэтому реальная ситуация в принципе делала невозможной реализацию многочисленных, привлекательно выглядевших на бумаге, кон-солидационных и интеграционных проектов.
Понимание природы этих процессов позволяет выяснить истинные причины провала или топтания на месте проектов первого десятилетия постсоветского периода: импульсы возможного сближения были крайне слабыми. Если бы стоящие у власти политики и приняли другие, более правильные решения, это вряд ли существенно изменило бы ситуацию. Положение осложнялось и тем, что к объективным ограничителям добавилась неверная оценка происходящих изменений: длительное пребывание в рамках единой государственности и общенародного хозяйственного комплекса рассматривалось как возможность отказаться от стандартного осмотрительного подхода к темпам формирования межгосударственного объединения развивающихся и трансформирующихся стран и сразу же выйти на продвинутые этапы сотрудничества, несмотря на социально-политическую и экономическую деградацию региона. Был упущен шанс начать движение в реально допустимых рамках, т.е. в пошаговом режиме - от «мягких» форм взаимодействия и привыкания к существованию в новой геоэкономической и геополитической среде к более тесным с постепенным повышением взаимоответственности и расширением арсенала применяемых мер сотрудничества. Иначе говоря, в начальный период правильнее было бы в качестве примера ориентироваться не на Европейское экономическое сообщество (ЕЭС), а на Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).
Анализ специфики алгоритма консолидационных движений и интеграции в Евразии полезен не только с позиций исторической оценки происходящих в регионе процессов. Он предупреждает об опасности иллюзий, забегания вперед, отрыва от реальности, пагубных последствий постановки задач, не обеспеченных достаточными политическими, материальными и социальными ресурсами, качеством человеческого капитала.
Не менее опасна пассивность, потеря времени и попытки интегрироваться в глобальную экономику в одиночку. Возрастающая ответственность в регионе (как и в других регионах, близких по составу участников и уровням развития к Евразии) лежит на стране-лидере, ее способности возглавить кон-
солидацию, организовать процесс, стать источником распространения новых технологий, производственного опыта, гарантом стабильности и безопасности.
Экономическое пространство Евразии в XXI в.
Евразия вступила в новый век, обремененная грузом сложнейших проблем. Прежде всего, предстояло выяснить, способна ли она сохранить традиционную региональную идентичность в кардинально изменившейся внутренней ситуации и нарастающем доминировании глобальных процессов. В первое десятилетие трансформации создавалось впечатление, что вопрос будет безоговорочно решен в пользу глобализма: российская элита выступила инициатором развала экономического пространства Евразии, забыв об исторической ответственности России как системообразующего центра региона за его судьбу. Большинство элит новых государств, если даже и задумывалось о грозящих опасностях, было занято более важными для них делами -созданием государственности и овладением оставшейся «бесхозной» собственности. В общественном сознании России также не было согласия по вопросу о судьбе бывшего советского пространства.
Изменение тренда началось только к концу прошлого века под влиянием двух факторов - окончания периода президентства Ельцина с его неолиберальным и олигархическим окружением и усиления позиций регионализма практически во всем мире5. По сути дела, сейчас решается вопрос, под влиянием каких факторов будут формироваться региональные финансовая, производственная, транспортная, информационно-коммуникационная, научно-техническая и образовательная системы. И здесь необходимо избежать односторонней ориентации, искать оптимальное сочетание различных подходов. Специфика Евразии заключается в необходимости выхода на опережающие темпы роста существовавшей веками старой структуры в условиях интенсивной экспансии в регион нескольких игроков глобального и
5. См., например: [13]. Бьорн Хеттне утверждает: «Два процесса - глобализация и регионализация - происходят в рамках более масштабного процесса глобальной трансформации, поэтому исход будет определен развитием диалектических, а не линейных тенденций» [9]. В публикациях Оксфордского университета сказано: «Хотя развивающиеся экономики продолжают играть ключевую роль в восстановлении глобальной, им необходимо для поддержания роста опираться на отечественные рынки... Увеличившийся рост региональных, а не внешних рынков может помочь в снижении уязвимости к внешним шокам» [15]. Вильям Ф. Миллер добавляет: «Глобализм способствует развитию региональных и локальных процессов, так как основан на сравнительных преимуществах и специализации, которые происходят на уровнях локальных и экономических кластеров, где создаются инновации» [12].
регионального уровня, не ослабляя при этом интенсивности взаимодействия с внешним миром.
По нашему мнению, только последовательное следование подобному курсу дает шанс СНГ избавиться от статуса периферийного региона и стать активным участником глобальных процессов.
Какие региональные ресурсы могут быть задействованы для выполнения этой стратегической задачи?
Объединительной региональной идеей становится понимание неотложной необходимости модернизации как национальных экономик, так и региональной инфраструктуры, восстановление индустриального потенциала Евразии, овладение новыми заимствованными и производство собственных высокотехнологичных продуктов и технологий [7, с. 25-32].
Создание ТС Белоруссии, Казахстана и России и ЕЭП - важнейшие звенья в реализации этого модернизационного проекта. Участникам ЕЭП предстоит продумать способы распространения модернизационного курса и за пределы институциональных границ своего объединения, чтобы не допустить чрезмерной дифференциации евразийского пространства и использовать в полной мере его консолидационный потенциал. Представляется, что здесь следует активнее задействовать возможности системы двусторонних отношений стран ЕЭП и прежде всего - страны-лидера.
До настоящего времени все интеграционные проекты СНГ страдали своеобразным флюсом. Хотя в них говорилось о модернизации и экономическом развитии, но подавляющая часть интеграционной деятельности была сосредоточена на внешней торговле и институциональной сфере. После распада Советского Союза произошло резкое ослабление интенсивности регионального взаимодействия, а Россия перестала выполнять свою историческую функцию локомотива экономического прогресса на евразийской территории. В остальном картина сложившегося разделения труда практически не изменилась. Несмотря на отдельные подвижки, не удается восстановить в новой социально-экономической и политической среде многие потерянные, но бывшие экономически обоснованными производственные связи. Поэтому подключение других стран СНГ к проектам модернизации ЕЭП путем заключения межгосударственных и ряда корпоративных соглашений, будет, по нашему мнению, способствовать росту емкости внутрирегионального рынка Евразии, его диверсификации, повышению интеграционной мотивации. И самое главное, подобный курс существенно расширит число субъектов экономических отношений, интересы которых составляют фундамент интеграции6.
6. Именно это обстоятельство, по мнению Ю. Шишкова, является главным препятствием успешному продвижению новой интеграционной инициативы: «Учредители Таможенного союза трех игнорируют экономическую основу его строительства и
Происходящее ныне формирование ядра (полюса) развития в формате ЕЭП и его отношения с другими странами СНГ требуют особого внимания и осмотрительности всех участников экономической деятельности из-за опасности ослабления некоторыми из них интеграционной мотивации. Необходимо создать разветвленную систему и механизмы учета затрат и выгод как внутри интеграционного ядра, так и во взаимоотношении с другими странами СНГ. Различия в размерах, уровнях развития и его структуре будут неизбежно вызывать претензии и споры даже при осуществлении одобренных всеми странами проектов.
Функционирование народнохозяйственного комплекса Советского Союза поддерживалось единой государственностью, интернациональной идеологией, плановым регулированием и широко применяемой центром практикой дотаций и субсидий республикам. Это позволяло не допускать резкого социального расслоения, вести линию на сближение республиканских уровней развития. В какой-то мере элементы системы перераспределения в рамках СНГ сохранились, причем его масштабы достаточно велики. Проблема заключается в критериях доступа к этому стратегическому ресурсу. Поскольку интеграционный проект в конкретных условиях современной Евразии потребует большей поддержки, чем «стандартный» проект в более развитой и стабильной рыночной среде, то перераспределение должно происходить, исходя из экономических потребностей и интересов, а не из политических соображений, чаще всего краткосрочных и нескоординированных, как это широко практикуется в настоящее время.
Похоже, что возможности подобно локомотива продвижения интеграции в СНГ близки к исчерпанию. Для перехода на интеграционное самоподдерживаемое развитие необходимо применение экономических регуляторов. Судя по мировой практике, это крайне сложный и длительный процесс. Его развитие оживит подспудные или вяло текущие разногласия, противоречия и споры. Но это не может служить основанием для отказа от интеграции.
В начальный период существования ТС и ЕЭП учредители не должны проявлять излишней поспешности, сосредоточившись в течение ближайших трех-пяти лет на организационно-правовых вопросах и на постепенном пере-
формирования единого экономического пространства. А тут сомнений еще больше, чем в разработке организационно-правовых основ этого объединения» [6, с. 158-159].
«Неудачи прошлых интеграционных проектов на постсоветском пространстве во многом объясняются их неспособностью вовлечь в интеграционное взаимодействие критическую массу хозяйствующих субъектов, малых и средних предприятий, обеспечивающих расширение внутриотраслевой торговли и производственной кооперации», -утверждают авторы коллективного исследования Кулик С.А., Спартак А.Н., Юргенс И.Ю. [5].
ходе от «ручного» управления к экономическим регуляторам, возрастанию роли корпоративного сотрудничества и укрепления региональной инфраструктуры. До выполнения этих задач создание Европейского союза представляется мало продуктивным: под напором внутренних проблем, нового формата отношений с внешним миром, новых экономических критериев распределения выгод и потерь, механизмов и инструментов разрешения возникающих споров конструкция забуксует и завязнет в массе нерешенных проблем, как это произошло с несколькими ранее функционирующими структурами.
Избежать подобного сценария будет возможно в случае концентрации в начальный период на перечисленных выше проблемах, во-первых, на разработке в духе ВТО системы юридически безупречных методов арбитражного и судебного разрешения споров, во-вторых, и что еще важнее, способов досудебного урегулирования разногласий и противоречий.
Это повысит заинтересованность и доверие всех участников к продвижению интеграционного проекта, позволит приступить уже в начальный период к осуществлению хотя бы небольшого количества общерегиональных проектов, способствующих возрождению индустриального сектора и его модернизации, повышению степени обеспеченности собственным продовольствием и его качества.
Пошаговый подход к решению проблем, контроль за выполнением согласованных проектов укрепит доверие к ТС и ЕЭП, позволит приступить к формированию условий для перехода к более высокой стадии интеграции -Евразийскому союзу, потребующему согласования и макроэкономической политики, в первую очередь бюджетной, фискальной и денежно-кредитной.
Такая последовательность действий обеспечит максимально возможный мягкий переход от концентрации на внешнеторговой деятельности к сосредоточению на производственной, инвестициях, кооперации, сотрудничеству в научной, технологической и образовательной сферах. Специфика интеграционного ядра евразийской интеграции заключается в том, что оно не может замкнуться даже в начальной стадии только на задаче роста торговли и кооперации внутри интеграционного ядра (как это делают или пытаются делать большинство интеграционных объединений). Для создания жизнеспособной экономической структуры по глобальным критериям оно должно одновременно консолидировать евразийское экономическое пространство в каком-либо приемлемом для большинства участников формате. Именно поэтому развитие Евразийского союза необходимо осуществлять таким образом, чтобы он порождал и посылал консолидационные импульсы всему региону.
В сложившейся конфигурации постсоветского экономического пространства особая роль (и историческая ответственность) лежит на России. Ее четкая последовательная политика по консолидации не только ядра, но и всего
региона намного повышает шансы на реализацию мегапроекта по превращению Евразии в один из системообразующих регионов мира, способного активно участвовать в глобальных процессах и противостоять внешним шокам.
Литература
1. Винокуров Е., Джадралиев М., Щербанин Ю. Международные транспортные коридоры ЕврАзЭС: Быстрее, дешевле, больше // Отраслевой обзор. - Астана: ЕАБР, 2009.
2. Год планеты. Экономика. Политика. Безопасность. - М.: Идея-Пресс, 2011. Приложение. Табл. 2.
3. Евразия в поисках идентичности. - М., СПб.: Нестор-История, 2011.
4. Л. Зевин. Постсоветское пространство: Региональная составляющая экономического роста. - М., 2009.
5. Кулик С.А., Спартак А.Н., Юргенс И.Ю. Экономические интересы и задачи России в СНГ. - М., 2010.
6. Мир перемен. № 1. - 2011.
7. Проблемы формирования Евразийского полюса экономической силы и его позиционирование в мире. Евразийский банк развития. - М., 2011. - 8 декабря.
8. Bennet Collins. Does Regionalism Challenge Globalization or Build Upon It? - July 29. -2010. http://www.l-ir.info/?
9. Bjorn Hettne. The Globalization, the New Regionalism and East Asia. www.unu.edu-globalism and regionalism
10. Martin J.K. and Tsangarides. Trade Reform in CEMAK: Developments and Opportunities. IMF Country Report N 06/09. IMF. 2006.
11. Michaely M. Trade Preferential Agreements in Latin America. An Ex-Ante Assessment (Working Paper N 1583. World Bank 1996).
12. William F. Miller. Globalism, Regionalism and the New Economic Geography. http://www.rieti.go.jp/en/events/bbl/02101101.pdf
13. Kees Terlow. Rescaling Identity: Communicating Regional Identity between National Identity and Global Competition. http://www.lse.ac.uk/collections/ASEN/Conference Papers/Terlow 9620 Rescaling 9620 Identity.pdf2009
14. «The Global Competitiveness Report 2011-2012». http://www3.weforum.org/docs/w...
15. The Oxford Analitical's Daily Brief of January 21, 2010.
16. World Trade Development in 2010.
