CC BY
155
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 10 (301). Филология. Искусствоведение. Вып. 76. С. 38-40.
Т. В. Демидович
ОСОБЕННОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ «ВОЕННОЙ»
ЭКСПРЕССИВНО И СТИЛИСТИЧЕСКИ ОКРАШЕННОЙ ЛЕКСИКИ В ЯЗЫКЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Рассматривается употребление стилистически и метафорически окрашенных единиц в рассказах и повестях о Великой Отечественной войне, употребление книжной и разговорно-бытовой лексики, носящей «военный» характер. Уделяется внимание звуковому символизму, цветовой семантике. Затрагиваются фольклорные элементы в описании воинов вражеской армии.
Ключевые слова: военная лексика, стиль, экспрессивно окрашенная лексика, метафориче-
ски окрашенная лексика.
Эмоциональная напряженность жизни советского общества во время Великой Отечественной войны не могла не оказать влияния на лексику, употребляемую в художественных текстах, описывающих этот период. Много примеров общенародных разговорно-бытовых «военных» единиц, включающих в свой состав: а) разговорно-литературную лексику: всыпать в значении «побить» (всыпали немцам) [5. С. 151], жать в значении «стрелять» (- Здорово жмет? (немец) - Куда там, головы не подымешь) [10. С. 89], засесть в значении «укрепиться» (крепко там немец засел) [5. С. 170], погнать в значении «начать преследовать» (погнали немцев) [10. С. 46] и б) просторечную лексику: лупить в значении «сильно бить (здесь: стрелять)» (немец лупит из миномета) [10. С. 75], драпать в значении «поспешно отступать, бежать (обычно с оттенком презрительности)» (- Ну а как там на фронте... здорово драпают?) [10. С. 48].
Встречаются также специфические разговорно-бытовые слова, которых нет в нейтральной лексике: высота в значении «возвышенность, имеющая стратегическое значение» (защитники высоты уже укрепились) [5. С. 193]. Есть общеупотребительные слова с особыми, разговорно-литературными и просторечными значениями (часто метафорического происхождения): жарить в значении «стрелять» (Две мины, одна за другой, свистя, медленно пролетают над нами и разрываются где-то далеко позади. Ширяев ухмыляется: - Все по круглой роще жарит) [10. С. 17], орлы в значении «хорошие бойцы» (Соответственно воспитывал и своих подчиненных, которых называл не иначе как «орлы». То были и в самом деле орлы) [1. С. 18] и т. п.
Среди книжной лексики можно выделить слова, служащие единственной номинацией соответствующих предметов и явлений: бронетранспортер (прорвавшийся вперед бронетранспортер) [2. С. 62], и слова, имеющие синонимы в общеупотребительной лексике, но с другой эмоционально-стилистической окраской: сражение - бой (сражение шло не первый час) [2. С. 19], (бои идут в южной части) [10. С. 79] и др. Сюда же можно отнести слова официально-делового стиля: устав, распоряжение (он у нас все уставы наизусть знает) [10. С. 48], (то было первое боевое распоряжение Алексея) [4. С. 123]; устаревшие слова: побоище (повсюду следы огромного побоища) [2. С. 4], дозор (идти будем походной колонной. С дозорами и охранением) [10. С. 14], стан (снаряды с резким свистом полетели в стан врага) [5. С. 201]; экзотизмы: капут (- Скажи - Гитлер капут!) [7. С. 198]; поэтическую лексику: отпрянуть в значении «отступить» (немцы отпрянули) [5. С. 193], явь войны (невероятная явь войны) [4. С. 109].
Естественно, что большинство писателей изображали немецких захватчиков только как злодеев, ведь русский народ вел освободительную войну. Наши же воины описаны более чем восторженно: Ширяев говорит спокойно, не торопясь <. . .> На него приятно смотреть. Подтянутый ремень. Плечи развернуты. Крепкие икры. Руки по швам, слегка сжаты в кулаки [10. С. 14]; из майоровой землянки вылезает Максимов. Прямыми, точно на параде, шагами подходит к нам [7. С. 13]. Важную роль здесь играет звуковой символизм: сочетание твердых согласных, часто звонких (взрывных), с дрожащим «р» - при описании мощи и стати советских воинов. А преоблада-
ние гласных звуков верхне-среднего подъема переднего ряда [и], [э] создает радостное, светлое, высокое эмоциональное настроение. Звук [а] - низкий, но еще М. В. Ломоносов отмечал. что частое употребление этого звука может способствовать изображению великолепия, глубины и вышины.
Многие герои, особенно молодые бойцы, описаны прозаиками с ласковой нежностью и трогательностью: лицо у него (Седых) совсем розовое, с золотистым пушком на щеках. И глаза совсем детские - веселые, голубые, чуть-чуть раскосые, с длинными, как у девушки, ресницами. С таким лицом голубей еще гонять и с соседскими мальчишками драться [10. С. 35]. Совсем другие языковые средства используются для описания немецких оккупантов. При этом наблюдается изобилие низкой, ироничной и бранной лексики: это был немец. Фашист. До сих пор Лара видела фашистов только на карикатурах и считала, что каждый из них чудище, урод [9. С. 4344]; - а где сейчас немцы? - Немцы? Яичницу жрут километрах в десяти-двенадцати отсюда [10. С. 31].
Звучат в произведениях о Великой Отечественной войне и фольклорные мотивы. Зачастую немцы предстают как некая нечистая сила: а немцев тем временем прибавлялось -то здесь, то там появлялись. Большие, серые, размытые предутренней дымкой, страшные... [7. С. 186]; пахло от немца каким-то чужим запахом: и табаком не таким, и одеждой другой, и даже потом другим... [7. С. 192]. Достаточно вспомнить, что в русских сказках большое внимание уделяется запахам (нерусским духом пахнет). - Товарищ лейтенант, а правда, что у Гитлера одного глаза нет? - спрашивает Седых и смотрит на меня ясными, детскими глазами. - Не знаю, Седых, думаю, что оба глаза есть. - А Филатов, пулеметчик, говорил, что у него одного глаза нет. И что он даже детей не может иметь... Я улыбаюсь. Чувствуется, что Седых очень хочется, чтоб действительно было так <...> - А его немцы любят? - Я рассказываю, как и почему Гитлер пришел к власти. Седых слушает внимательно, чуть приоткрыв рот, не мигая [10. С. 37].
Стоит обратить внимание и на семантику цвета: немцы рисуются серыми, желтыми красками, «мертвыми»: и виделся ему его враг <...> старым, с лицом злым и желтым, как у трупов, а из-под нахлобученной каски выпучен
белесый, прижатый к окуляру глаз, нацеленный на Сашку, а скрюченный палец на спусковом крючке готов вот-вот сжаться, чтоб пустить очередь [7. С. 221], тогда как русские -светлыми, зелеными: живыми зелеными цепочками текло пополнение... [1. С. 32].
Употребление высоких и стилистически сниженных единиц в описании противоборствующих армий также присутствует в метафорически окрашенной лексике, например в зооморфизмах: снаряжает их (мины) маленький, юркий, похожий на жучка боец [10. С. 20] и: из машины выскочили немцы и тараканами забегали по снегу [13. С. 58]; коренастый, похожий на породистого бульдога, немолодой уже Каппель - комбат-два... [10. С. 13] и: он (немецкий солдат) стоял над раскрытым люком, вытянув шею, как гончая собака, напавшая на след [9. С. 152]; соответственно воспитывал и своих подчиненных, которых называл не иначе как «орлы». То были и в самом деле орлы [1. С. 18] и: так ударили, что от немцев только перья полетели [5. С. 170]. И даже в описании нашей и немецкой техники лексика разительно отличается: стремительные красавцы танки, стреляя на ходу, молниеносно прошлись по полю [1. С. 26] и: на батарею, пыля и выбрасывая из выхлопных труб клубы черного ядовитого дыма, двигались пять вражеских танков. Окрашенные в грязно-желтый цвет, они ползли по изрытому полю... [1. С. 26].
Итак, лексика художественных произведений о Великой Отечественной войне отличается сочетанием в себе элементов различных стилей и часто несет оценочную и экспрессивную коннотацию. Это вызвано усилением потребности в экспрессивно-стилистических средствах языка, что в свою очередь обусловлено социальными причинами - войной. Самая характерная тенденция этого периода - резко отрицательное отношение к немецким захватчикам и вера в победу советских бойцов. Соответственно сниженная, бранная лексика используется при описании фашистской армии и возвышенные, «торжественные» словообразования - при изображении наших воинов. Имеет место в описании армий и звуковой символизм, и цветовая семантика, что также служит задаче противопоставления борющихся сил. Характерно и использование выразительной, метафорически употребленной лексики, также сочетающей в себе разную стилевую направленность.
40
Т. В. Демидович
Список литературы
1. Алексеев, М. Н. Тетрадь, начатая под Сталинградом : рассказы и очерки. М., 1986. 192 с.
2. Бакланов, Г. Я. Навеки - девятнадцатилетние : повесть // Роман-газета. 1980. № 10. 76 с.
3. Бельчиков, Ю. А. Из наблюдений над русским литературным языком эпохи Великой Отечественной войны // Филолог. науки. 2000. № 6. С. 46-55.
4. Воробьев, К. Д. Повести и рассказы. М., 1980. 512 с.
5. Ильина, Е. Четвертая высота : повесть. М., 1954. 207 (1) с.
6. Кожин, А. Н. О развитии литературного языка в эпоху Великой Отечественной войны // Филолог. науки. 1975. № 3. С. 48-58.
7. Кондратьев, В. Л. Сашка. М., 1989. 480 с.
8. Миртов, А. В. Из наблюдений над русским языком в эпоху Великой Отечественной войны // Вопр. языкознания. 1953. № 4. С. 99108.
9. Надеждина, Н. А. Партизанка Лара : повесть. М., 2005. 170 с.
10.Некрасов, В. П. В окопах Сталинграда : повесть. Волгоград, 1971. 285 с.
11. Русский язык и советское общество (со-циолого-лингвистическое исследование). Лексика современного русского языка / под ред. М. В. Панова. М., 1968. 184 с.
