CC BY
132020
СОЦИО- И ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Вып. 8
УДК 81'272
ОСОБЕННОСТИ ИМЕННИКА СТАРООБРЯДЦЕВ ЗАВОДСКИХ ПОСЕЛЕНИЙ ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ
XIX - НАЧАЛА XX ВВ.
Евгения Владимировна Запольских
магистрант кафедры общего языкознания, русского и коми-пермяцкого языков и методики преподавания языков
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет
614990, г. Пермь, ул. Сибирская, 24. zapolskih.ev@mail.ru
Статья посвящена анализу состава и описанию именника старообрядцев заводских поселений Пермской губернии XIX - начала XX вв. Материалом для анализа стал список мужских и женских имен объемом 1 821 единица, выявленный на основании анализа метрических книг православных и единоверческих церквей прикамских заводов. Для определения специфики и характерных особенностей местного именника было проведено его сравнение с именниками того же периода у православных и староверов других мест проживания.
Ключевые слова: старообрядцы; традиция имянаречения; именник; уральские заводы; Пермская губерния; метрические книги; святцы.
Немногочисленные работы, посвященные исследованию старообрядческой антропонимии, подходят к описанию ее своеобразия с разных сторон: исторической, культурологической, лингвистической, статистической и пр. [Боровик 2019; Кузнецова 2006а, 2006б; Муратова 1994; Назаров 2009; Никитина 2004; Плотникова 2019; Суперанская 1991 и др.]. Так, культурологическое описание предполагает анализ механизмов передачи культурной традиции имянаречения, ее творческого потенциала; лингвистический аспект включает анализ смыслового наполнения имени и его форм, определение способов трансформации имени в живой речи. Цель нашего исследования - анализ состава и статистическое описание именника старообрядцев заводских поселений Пермской губернии, проведенный на материале данных метрических книг XIX - начала XX вв. единоверческих и православных церквей прикамских заводов - см. Метрические книги Камбарского и Юго-Кнауфского (Юго-Осокинского) заводов Осинского уезда, Кура-шимского завода Пермского уезда, Рождественского завода в с. Ножовка Оханского уезда (ГАПК), а также его сопоставление с данными по другим православным и старообрядческим ан-тропонимиконам того же периода времени.
Первые сведения о появлении на Урале старообрядцев относятся к 1684 г. Особенно много старообрядцев приняли уральские леса после подавления знаменитого стрелецкого бунта
[Пьянков 1863: 2-3, 28]. В.Н. Татищев в 1736 г. говорил о засилье раскола на уральских заводах с самого их основания (см.: [Щаповъ 1859: 285]). Спустя 130 лет после В.Н. Татищева в своем классическом «Обозрении Пермского раскола» архимандрит Палладий сообщает, что на Юго-Кнауфский завод «семена раскола занесены были переселенцами из разных мест России» (то же самое он говорит и о заводе Камбарском) [Пьян-ков 1863: 22-23, 47]. В «занесении раскола» на Курашимский завод он винит конторских служителей с Юго-Кнауфского, а на Рождественский -с Ревдинского и Невьянского [там же: 34, 38], на который Никита Демидов с разрешения самого Петра I принимал всех без разбора: и православных, и раскольников «отколе бы они ни явились» [там же: 4], поэтому записи о вероисповедании старообрядцев в заводских церковных метриках похожи на лоскутное одеяло. Беглопоповцы, беспоповцы, австрийцы, поморцы, часовенные, странники и пр. «явились» из разных мест с разной верой. Утвержденная Священным Синодом духовная «Пермская миссия» пыталась исправить ситуацию, развернув в губернии политику «присоединения из раскола» к православию/единоверию [Пьянков 1863: 55-58]. Записи о таких эпизодах «присоединения» и были обнаружены нами в рассмотренных заводских церковных метриках (из раскола, из секты, воссо-единен(а) через миропомазание, присоединен(а)... с сохранением прежнего имени - подоб-
© Запольских Е.В., 2020
ные пометы послужили нам ориентиром при выявлении непосредственно старообрядческих имен). Соответственно, в выборку имен заводских старообрядцев вошли имена «присоединенных», тех, кто состоял в расколе из детства, т. е. имена тех, кто получил имя не в единоверческой/православной церкви, а по старообрядческой традиции (через обряд «домашнего» погружения или пр.) и по старообрядческим святцам. Не учтены в выборке имена изначально православных, перешедших «в раскол» уже в сознательном возрасте. На важную роль старообрядческих святцев указывает А.А. Плотникова, говоря о строгих условиях для поминовения усопших только по «правильным» (т. е. старообрядческим) именам у староверов Латгалии: «имена, которых нет в старообрядческих святцах, в поминание не записываются» [Плотникова 2019: 53, 57]. Таким образом, «правильными» должны быть и сами имена (из старообрядческих святцев), и их форма (старообрядческая, не православная).
Выборка имен охватывает период в 100 лет (с 1811 г. по 1911 г.) и составляет 1 821 имя, из которых 861 - мужское и 960 - женских. Подсчеты показывают, что заводские староверы при наречении мальчиков обходились набором в 115 имен, а девочек - набором в 73 имени. Подобная диспропорция обращает на себя внимание: несмотря на то что женских имен (с повторами) в метриках зарегистрировано почти на сто больше, в общем именнике (188 имен) они занимают меньшую долю. Иначе говоря, соотношение мужских и женских имен неравное (61% к 39%, или 3:2). Такое соотношение нельзя назвать специфической особенностью именников у старообрядцев в целом. Та же картина наблюдается у старообрядцев-поповцев земли Уральского казачьего войска (75% мужских и 25% женских имен, или 3:1) [Назаров 2009: 83], у исетских старообрядцев (70% мужских и 30% женских имен, т. е. приблизительно 2:1) [Кузнецова 2006а: 139] и у белорусских старообрядцев Витебской области (64% и 36% соответственно, или приблизительно 2:1) [Муратова 1994: 5]. Преобладание мужских имен над женскими демонстрирует и именник екатеринбургских старообрядцев - 100 мужских имен против 78 женских (56% и 44%) [Боровик 2019: 34]. Исследование православного именника, проведенное В.Д. Бондалетовым на крупных выборках имен новорожденных г. Пензы, выявило ту же закономерность: в период с 1811 г. по 1892 г. соотношение мужских и женских имен на временных срезах примерно в десятилетие колебалось на уровне 2:1 и 3:2 (мужских имен - от 61% до 69%,
женских - от 31% до 39%) [Бондалетов 1983: 118-121]. Объяснение здесь можно привести одно: патриархальные устои в рамках любой конфессии обеспечивали более активную социальную роль именно мужчине.
Выявленные имена в целом соответствуют набору имен из старообрядческих святцев, в чем убеждает старообрядческий месяцеслов-календарь «на 7419 лЪто», т. е. старообрядческие святцы на 1910-1911 гг. (СМК) и еще одни на 1915 г. (СК). Тем не менее отмечаются некоторые отклонения от святцев. Так, имени Мар-телль, встретившегося однократно в метриках Юго-Кнауфского завода, в указанных святцах не оказалось, но, по всей видимости, в более ранних изданиях оно все же было. Имя Мартиал А.В. Суперанская приводит в своем словаре в качестве старого календарного имени (Суперан-ская: 167); и действительно, в Полном Месяцеслове Востока 1876 г. оно есть в написании Март1аль (Спасский: 143). Аналогичные факты можно привести и в отношении имени До-ментШ - как производное от Дометт (Суперан-ская: 98; Спасский: 124), хотя не исключено, что здесь имеет место народная форма имени До-ментгань, которое приводится в старообрядческих святцах. Имя Солом!я/Соломея может быть разговорным вариантом календарного имени Со-ломотя (Суперанская: 358, 361), если в месяцесловах ранее 1910-1911 гг. оно отсутствовало.
Формы имен в своем большинстве соответствуют тем, которые указаны в святцах. Некоторые исключения связаны с различной орфографией (например, в святцах - Флорь, а в метриках - влорь, ср. также Стеванида/Стефанида, веофилакть/Феофилакть, Миронь/МУронь, Анф1я/Анв1я, веодорь/Феодорь, Андрей/Андрей и т. п.). Метрики отражают вариативность, вызванную законами фонетики: в святцах -Олимтада, в метриках - Алимтада, Мар1я/Маръя, Козма/Косма, Капетолина/Капитолина, Сер-гт/СергЪй, Емел1ань/Емелъянь, 1осифь/1осивь. Нередко календарная форма сменяется народным/разговорным вариантом (вместо Евдокгя -Авдотъя, Евсев1й/Евсей, 1оилъ/Ивойло, Ге-оргт/Егорь, ЕвфимШ/Евимь, Илар1онь/Лар1онь, 1ерофШ/Ерофей и т. п.). Можно назвать и самые вариативные из них: Семеонь/Симеонь/СУмеонь/ СУмионь/Сим!онь/Семень и 1ул1ашя/1ул1аша/ 1улъян1я/1улъятя/Улъяшя). Главной причиной варьирования имени (как правило, заимствованного) в старообрядческой среде, очевидно, следует считать его адаптирование к фонетическому строю русской речи. При этом верующие стремятся сохранить или имитировать такую форму, которая внешне близка к греческому (византий-
скому) или церковнославянскому образцу. Те же самые принципы вариативности обнаружены и в православном именнике Пензы [Бондалетов 1983: 119-120], и в других старообрядческих именниках [Боровик 2019: 36-37; Кузнецова 2006а: 140; Кузнецова 20066: 12; Муратова 1994: 13-18; Назаров 2009: 83; 93; Плотникова 2019: 52-56, Толстых 2014: 19]. Среди народных форм, попавших в метрики, обращают на себя внимание те, которые можно назвать «говорящими», к примеру: Филин-цата (вместо канонической Фе-лицаты) - как вызывающее ассоциации с зорким филином в ночном лесу; Сели-верстъ (вместо Сильвестръ) - как рисующее в воображении картины бескрайних верст полей вокруг селений.
Не последнюю роль в преобразовании формы имени мог играть и православный священнослужитель, который заполнял метрики: он мог записывать имена, как ему было привычно, т. е. как они писались в православных святцах (православная форма Симеонъ вместо старообрядческой Семеонъ, АлексШ вместо Алексей, Давидъ вместо Давыдъ, Мар1амна вместо Мар1ам1я, Савва вместо Сава, ВонифатШ вместо ВнифатШ и т. п. (Спасский; СМК). Этот фактор подметила еще Я.Л. Кузнецова, когда говорила о записи имен староверов православными переписчиками [Кузнецова 2006б: 13]. Если бы метрики вели сами староверы, «унифицированных» форм имен в нашем списке было бы больше, но при сло-
жившихся условиях имеется набор и старообрядческих, и православных форм.
Рассмотрим равномерность использования имен. Средний коэффициент одноименности (СКО), который рассчитывается как отношение числа имяносителей к количеству разных имен [Бондалетов 1983: 80], показывает, что из 115 имен мужского именника при СКО = 7,5 к частым, активно применяемым относятся 22 имени (имена с числом носителей равным или выше СКО), к редким - 93 (число носителей ниже СКО), а из 73 имен женского именника к частым относится 20, к редким - 53 (при СКО = 13,2). Таким образом, доля частых имен в мужском именнике составила 19%, редких -81%; в женском именнике частых имен 27%, редких - 73% (см. табл. 1).
Итак, имена давались неравномерно. Те имена, что выбирались чаще, составляли меньшую часть возможного репертуара имен. Причем соотношение доли частых/редких имен с долей их носителей практически обратное: 79% родителей мальчиков дали им частые имена, 21% - редкие, а девочек частыми именами назвали 72%, редкими - 28%. Если посмотреть на «ядро» именника (на десятки первых по частотности имен), то мы увидим, что на него приходится больше половины всех имянаречений: 57% мальчиков и 55% девочек получили самые популярные имена (см. табл. 1).
Таблица 1
Соотношение частых и редких имен в зависимости от пола
Мужской именник Женский именник
Зона частотности N Доля в именнике, Нареченных, абс. Доля нареченных, N Доля в именнике, Нареченных, абс. Доля нареченных,
% % % %
Частые 22 19 684 79 20 27 695 72
Самые популярные 10 488 57 10 529 55
Остальные 12 196 22 10 166 17
Редкие 93 81 177 21 53 73 265 28
Напомним, что мужской именник оказался богаче женского, но к большей части этих имен при наречении мальчиков обращались редко. При наречении же девочек, чей именник скромнее, на имена из состава редких выбор падал чаще. Иными словами, концентрация (соотношение количества нареченных и числа их имен) в доле (удельном весе) нареченных частыми именами и десятью самыми популярными именами в мужской части именника была выше, чем в женской.
Такая картина характерна и для других территорий, например Пензы, где к концу XIX в. концентрация в мужской части именника становится наиболее плотной (доля нареченных частыми
мужскими именами возрастает с 79% до 94%, доля нареченных мужскими именами «ядра» именника, т. е. первой десятки, - с 60% до 70 %; доля нареченных частыми женскими именами возрастает с 82% до 89%, доля нареченных женскими именами первой десятки - с 56% до 58%) [Бондалетов 1983: 75, 79-80, 118, 151-153, 162]. В именниках старообрядцев других территорий такой плотности не наблюдается. У екатеринбургских старообрядцев более высокая концентрация нареченных самыми популярными именами (пусть и менее весомая, чем у пермских заводских старообрядцев) находится также в мужской части именника (на первые 10 мужских
имен приходится 49,8% носителей, женских -45,4% носителей) [Боровик 2019: 42]. Однако у старообрядцев-поповцев земли Уральского казачьего войска более высокая концентрация пришлась на женскую часть именника (доля нареченных частыми мужскими именами - 61,9% с «ядром» первой десятки - 48,8 %; частыми женскими - 80,2% с «ядром» - 59,2%) [Назаров 2009: 87, 92]. Из этого следует, что среди рассмотренных старообрядцев именно у пермских встречалось наибольшее число тезок-мужчин, и вероятность столкнуться на одном дворе сразу с тремя-четырьмя Иванами здесь была выше всего (среди женских имен совпадающих также много, почти столько же, сколько у старообрядок поповского согласия земли Уральского казачьего войска). Что касается православных Пензы, то, в сравнении с пермскими заводскими старообрядцами, выбор имен как для мальчиков, так и для девочек у них был еще менее разнообразен, т. е. тезок было еще больше.
Имя Ивань, или, как его чаще всего записывали в метрики, 1оаннь, упомянуто выше неспроста, ведь именно оно возглавляет мужской имен-ник: такое имя получили 134 мальчика (15,6%). Между ним и следующим за ним именем впечатляющий разрыв: наречений именем ГригорШ почти втрое меньше - 50 (5,8%). Более того, 1оаннь/Ивань имеет первый ранг во всех рассмотренных именниках XIX - начала XX вв., как в старообрядческих [Боровик 2019: 42; Муратова 1994: 9; Назаров 2009: 87], так и в православных [Бондалетов 1983: 81, 118, 146]. Имя Иван на протяжении столетий до самой революции почти повсеместно удерживало первенство среди имен русского крестьянства: «каждый пятый был Иваном» [Никонов 1974: 12, 66].
Среди женских имен лидирует имя Анна с тем же числом носителей - 134 (14%). У белорусских старообрядцев Витебской области и у исетских старообрядцев оно тоже было самым распространенным [Кузнецова 2006а: 140; Муратова 1994: 9]; у екатеринбургских старообрядцев имя Анна занимало второе место по распространенности [Боровик 2019: 42], а у старообрядцев-поповцев земли Уральского казачьего войска - даже третье [Назаров 2009: 87]. В православном именнике Пензы на протяжении XIX в. имя Анна тоже не всегда выходило вперед [Бондалетов 1983: 118, 161].
По наблюдениям В.А. Никонова, работавшего с обширными архивными материалами разных губерний страны, имя Анна в середине XIX в. было самым частым среди крестьянок в северной части России, уступая первенство Евдо-кии/Авдотъе в черноземной полосе [Никонов 1974:
15-16]. Как видим, для наших широт лидерство имени Анна весьма предсказуемо. К тому же, отставание имени Евдокгя, следующего за Анной, по частотности не такое значительное, как у имени ГригорШ от имени 1оаннь: наречений Евдоюей меньше уже только вдвое - 72 (7,5%). Остальные имена в первой десятке женского именника также не столь различны по частоте употребления, как в первой десятке мужского именника: в женском именнике нагрузка на самые частые имена распределена равномернее (см. табл. 2).
Отметим, что самые популярные имена (из первых десяток) стабильно встречаются на территориях разных заводов в составе групп частых имен. Основные различия в именниках разных заводов заключаются в группах редких имен и, особенно самых редких, с 1-2 наречениями (см. табл. 3). Соответственно, набор ходовых имен на заводах был похож один на другой, и можно говорить о достаточно сильном пересечении этих именников в самой частотной их части. Совпадения объясняются устойчивостью традиции выбора имени по святцам, а возможно, и тем, что между заводами были тесные взаимосвязи: Курашим-ский входил в единый производственный комплекс с Юго-Кнауфским (МЗУ: 281, 522), нередко заключались браки между жителями поселков при Камбарском, Рождественском, Юго-Кнауфском и т. п. заводах [Пьянков 1863: 25]. Поэтому не исключено, что совпадения не только в части имен, но даже и в части некоторых фамилий - это как раз «шлейф» тех самых взаимодействий.
В первых по частотности десятках имен у православных и староверов других мест проживания большинство имен соответствует именам заводских старообрядцев: в мужских - 6/7 совпадений, в женских - 7/8 [Бондалетов 1983: 81; Боровик 2019: 42; 118, Кузнецова 2006а: 140; Назаров 2009: 87]. При этом набор совпадающих имен везде разный (чаще всего совпадают имена 1оаннь, Васил1й, Михаиль, Петрь, Анна, Мар1я). Меньше всего совпадений в первых десятках женских имен на рубеже веков: четыре - у православных Пензы 1892-1902 гг. и три - у екатеринбургских старообрядцев начала XX в. [Бондалетов 1983: 161; Боровик 2019: 42]. Следовательно, на протяжении XIX в. набор самых популярных имен местных староверов отличался от имен, что были всегда «на слуху» и у православных, и у других старообрядцев, незначительно. Это и неудивительно, ведь старообрядческие и православные святцы, выходя из общего «корня», по составу святых обнаруживают гораздо больше сходств, чем различий.
Таблица 2
Частые имена мужского и женского именников
Наре- Доля в Наре- Доля в
№ Мужской именник ченных, именнике, Женский именник ченных, именнике,
абс. % абс. %
1 1оаннъ/1оанъ/Иоаннъ/Иванъ 134 15,6 Анна 134 14
2 Григорш/Григорш 50 5,8 Евдоюя/Евдоюя/Авдотья 72 7,5
3 Василш/Василш 48 5,6 Марiя/МарIя/Марiа/Марья 56 5,8
4 Стефанъ/Степанъ 41 4,8 Александра 52 5,4
5 Павелъ 39 4,5 Талана/Татшна/Татиана/ 41 4,3
Татьяна
6 Михаилъ/Михайло 39 4,5 Анастас1я/Анастас1я/ Анастаса 37 3,9
7 Петръ 38 4,4 Екатерина 37 3,9
8 1аковь/1яковь/Яковь 35 4,1 Параскжя/Парасковья/ Параскева 35 3,6
9 Николай 32 3,7 Наталiя/Наталья 33 3,4
10 веодоръ/ Феодоръ/ведоръ/ Фе доръ 32 3,7 Пелапя 32 3,3
11 Александръ 30 3,5 Матрона 24 2,5
12 Аеанасш/Аеанасш/Афанасш/ Афанасей/ АфанасЬй 25 2,9 Ирина 22 2,3
13 веодоая/веодосш/
Георгш/Георгш/Егоръ 24 2,8 веодосия/ Феодос1я/ ведосья/Федосья 22 2,3
14 Андрей/АндрЬй 20 2,3 Марфа/Мареа 17 1,8
15 Семеонъ/Сумеонъ/Сумионъ/ 17 2 Павла 15 1,6
Симеонь/Симюнь/Семень
16 АлексЬй/Алексей/Алексш 14 1,6 Стефанида/Степанида 14 1,5
17 1осифъ/1осивъ 13 1,5 Васса 13 1,4
18 Евфимш/Евфимь/Ееимь 12 1,4 Любовь 13 1,4
19 Максимъ 12 1,4 Агрипина 13 1,4
20 Тимофей/Тимоеей 12 1,4 Агаеiя/Агафiя/Агафья 13 1,4
21 Димитрш/Дмитрш 9 1,0
22 Антонш/Антонш/Антонь 8 0,9
Имянаречение по святцам определяло состав именника и влияло на частотность имен. Среди заводских старообрядцев бытовала традиция наречения именем святого, день поминовения которого приходился на день рождения (или на 8 день по рождении). Поэтому можно предположить, что наибольшее число именин в старообрядческих святцах у имен 1оаннъ (53) и Анна (10 - максимальное среди женских) и сделало их в итоге именами с наибольшим количеством носителей. Если проследить соотношение числа дней поминовения святого и частотности его имени в нашем именнике, то можно заметить, что при снижении ранга мужских имен число их именин также постепенно уменьшается: у имен из первой десятки (исключая имя 1оаннъ) это число варьируется в пределах от 28 до 7, у остальных частых имен от 17 до 4, у редких от 13 до 1. В женском именнике спад числа именин у имен от самых частых к самым редким выражен не так заметно, но и сами «женские святцы» по числу святых и дней их поминовения ощутимо уступают мужским. Тем не менее, у частых имен (кро-
ме имени Анна) в основном по 2-5 дней именин, (в то время как у редких в подавляющем большинстве случаев всего по одному) (СМК).
Таким образом, можно говорить о наличии корреляции между частотностью имен и количеством их именин в святцах, но, разумеется, не полной. Например, в первой десятке мужских имен на третьем месте стоит имя ВасилШ с числом именин 13, что значительно меньше, чем у имени Петръ (25), которое находится на 7-м месте, и тем более у имени Оеодоръ (28), которое занимает только 10-е место. В сравнении с другими высокочастотными именами, у имени Николай именин не так уж и много - всего 7 (именами св. Николая и Николы называли одинаково - Николаями, поэтому число их именин суммировано). Среди женских имен первой десятки только само наличие имен с числом именин, равным одному, уже вызывает вопросы (это Тат1ана, Екатерина, Натал1я). Удивительно и второе место имени Евдоюя с двумя днями именин, за которым идет имя Мар1я, у которого их 9. Календарная система имянаречения, как видим, допускала исключения.
Таблица 3
Редкие имена мужского и женского именников
№ Имена Нареченных, абс. Доля в именнике, %
Мужской именник
23 Козма/Козьма/Косма/Косьма 7 0,8
24-25 Романъ, Сергш/СергЪй 6 0,7
26-29 Андрiанъ/Адрiанъ, Игнатш, Леонтш/Леоньтш, Сава/Савва 5 0,6
30-35 Авраамъ/Авраамш/Аврамш, Захарiй/Захарiя, 1оакимъ/Акимъ, 1устинъ, Ки-риллъ, Прокопш/Прокопей 4 0,5
36-47 Доментш/Дементш/ДЬментий, Евсевш/Евсей/Евсш, Карпъ, Константинъ, Корнилш, Лаврентш, Макарш/Макарш, Матеей/МатвЬй, Никифоръ, По-тапш/Потапъ, Филиппъ, веодотъ/Феодоть 3 0,3
48-57 Вавило/Вавилъ, Гавршлъ/Гаврило, Даншлъ/Даншлъ, Дюнисш, Ев-графъ/Евгравъ, Елисей, Ил1я, Левъ, Тарасш, вома 2 0,2
58-115 Акакш, Акиндинъ, Ананш, Анатолш, Анисимь, Анфимь, Анфиногенъ, Аполинаршй, Власш, Вонифатш, Всеволодъ, Герасимъ, Гурiй, Давидъ, Дюмидъ, Дометiанъ, Евгенш, Евлампiй, Евсегнш, Емелiанъ/Емельянъ, Ер-милъ, Ермъ, Ерофей, Ивойло, Ипатiй, Ипполитъ, Исай, 1еремш, 1овъ, 1она, 1юда, Кирикъ, Климентъ, Кондратгй, Ларiонъ, Мартеллъ, Митрофанъ, Михей, Мокш, Муронъ, Назаръ, Наумъ, Никита, Поликарпъ, Родiонъ, Савинъ, Самсонъ, Селиверстъ, Спиридонъ, Стах1й, Терентгй, Трофимъ, Феофи-лактъ, Филаретъ, Христофоръ, веодулъ, веоктистъ, влоръ 1 0,1
Женский именник
21 Анфиса/Анеиса/Анфуса 12 1,3
22-24 Анис1я/Анисья, Евфитя/Евфим1я, Клавдiя/Клавдlя 11 1,1
25-29 Антонина/Антонида, Iулiанiя/IулiанiаЛульянlя/Iульянiя/Ульянiя, Капетоли-на/Капитолина, Надежда, векла/Фекла 10 1,0
30-37 Афанасiя/Аеанасiя/Аеанасlя/Афанасlя/Аеанасья/Аеонасiя, Гли-керiя/Гликерья/Гликерlя, Евфросинiя/Ефросинiя/Евфросинья, Елена, 1усти-наЛустинiя/Iустинiа, Ксешя, Марiамiя/Марiямiя/Марiамна, веокти-ста/веокт1ста/Феоктиста 9 0,9
38-41 Акилина, Евгешя, Елизавета/Елисавета, Фелицата/велицата/Филинцата 7 0,7
42 Варвара 6 0,6
43-45 Аполинарiя/Аполлинарiя/Аполлинарlя/Аполлiнарiа, Домника, веодо-ра/Феодора 5 0,5
46-49 Дарiя/Дарья, Ольга, Таиая/Таисш/Тайая, Хiонiя/Хlонlя 4 0,4
50-58 Августа, ВЬра, Ираида, Марина, Олимтада/Алимтада, Поликсен1я, Со-ломiя/Соломея, Фотитя/вотитя, Харитина 2 0,2
59-73 Агапiя, Агн1я, Ане1я, Валентина, Василисса, Евламп1я, Епистим1я, Зиновiя, Зоя, Мавра, Мелан1я, Раиса, Соломонiя, Софiя, веона 1 0,1
Прежде всего, становление и развитие имен-ника старообрядцев, несмотря на то что сами они считали себя обособленной религиозной группой, протекало в русле общерусской антро-понимической системы, чутко воспринимая многие ее тенденции, а в частности - рост/спад употребляемости отдельных имен. Популярность таких имен, как ВасилШ, Николай, Евдокгя и Екатерина была весьма характерна для общерусского именника XIX в. [Никонов 1974: 1516, 57, 66]. Во-вторых, староверам, как и православным [там же: 13], было не чуждо простое желание назвать ребенка в честь любимых дедушки, дядюшки и т. д. в обход «выпадавших» именин, что влекло за собой увеличение частотности отдельных имен и рост уровня одноименности в целом. В-третьих, немалую роль в этом могли сыграть религиозно-культурные факторы. Например, известно о широком почи-
тании местными староверами Николая (Николы) Угодника и его Великорецкой иконы [Традиционная культура Пермской земли 2005: 368, 375]. Также известно и о преклонении перед святым авторитетом Василгя Великого, на слова которого ссылались при отказе от попов, т. е. от «еретического» никонианского крещения [Ивановский 1892: 172, 176] и по чьему уставу жила Выговская община (беспоповцы) [Зеньковский 2009: 393]. Можно вспомнить и о Евдоюи Урусовой, которая вместе со всем известной боярыней Феодоыей Морозовой (ее имя занимает 13-е место), сравниваемой в старообрядческих текстах с великомученицей Екатериной Александрийской, приняла мученический венец, став для старообрядцев образцом истинной веры и твердости духа [Паскаль 2011: 509-512]. Имя ГригорШ, замеченное в десятках популярных имен и у староверов других территорий [Боро-
вик 2019: 42; Муратова 1994: 9; Назаров 2009: 87], занимает такие высокие ранги не только по причине большого числа именин (17): местные беспоповцы, как, впрочем, и все остальные старообрядцы, оставаясь ревнителями старинного благочестия, сохранили еще со времен Древней Руси чрезвычайное почитание Григория Богослова с его поучениями о чине, ибо он «вся со-стави» [Традиционная культура Пермской земли 2005: 26] (см. также [Зеньковский 2009: 247; Паскаль 2011: 532]). Более выраженное почитание отдельных святых вполне могло побудить назвать ребенка в их честь, что опять же неизбежно сказывалось на частотности соответствующих имен уже вне зависимости от числа их именин в святцах. Ко всему прочему, нельзя исключать и влияния ряда других факторов (личные предпочтения, территориальные/семейные традиции, благозвучность/неблагозвучность имен и т. д.).
Подводя итоги, можно сказать, что и по составу, и по статистической структуре стихийно сложившийся именник заводских старообрядцев Прикамья XIX - начала XX вв. не слишком отличался от других рассмотренных именников того времени, как старообрядческих, так и православных. Очевидная причина этого заключается в общем происхождении их первоосновы -святцев. Основные различия обнаруживаются в самой неустойчивой части именников - группах редких имен.
Список источников
ГАПК - Государственный архив Пермского края. Ф.37, Ф.352, Ф.420, Ф.719.
МЗУ - Металлургические заводы Урала XVII - XX вв.: Энциклопедия. Екатеринбург: Изд-во «Академкнига», 2001. 536 с.
СК - СтарообрАдческш календарь на 7423 -7424 лЪто, 1915 годъ. М.: Изд. Моск. Старообр. Братства Честнаго и ЖивотворАщаго Креста ГосподнА.
СМК - СтарообрАдческш мЪсАцесловъ-календарь на 7419 лЪто, 1910, 1911 гражданскш годъ. Уральскъ: Изд. Уральской Старообр. Тип., 1910.
Спасский И.А. Полный месЬцесловъ Востока. Т. 2: СвАтой Востокъ. / архим. Сергш (Спасский). М.: Тип. Современныхъ Известий, 1876.
Суперанская А.В. Словарь русских имен. М.: Изд-во «Эксмо», 2005. 448 с.
Список литературы
Бондалетов В.Д. Русская ономастика. М.: Просвещение, 1983. 224 с.
Боровик Ю.В. Личные имена новорожденных в екатеринбургских старообрядческих общинах начала XX в. // Вопросы ономастики. 2019. Т. 16. № 3. С. 30-47.
Зеньковский С.А. Русское старообрядчество / сост. Г.М. Прохоров. М.: Институт ДИ-ДИК: Квадрига, 2009. 688 с.
Ивановский Н.И. Критическш разборъ учешя безпоповцевъ о церкви и таинствахъ. Казань: Тип. Императорскаго ун-та, 1892. 380 с.
Кузнецова Я.Л. Женский антропонимикон старообрядцев Исетской волости конца XIX в. // Вестник Тюменского государственного университета. 2006а. № 7. С. 138-141.
Кузнецова Я.Л. Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика (на материале Первой Всероссийской переписи 1897 г.): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 2006б. 18 с.
Муратова Е.Ю. Именник старообрядческой общины на территории Миорского района Витебской области: автореф. дис. . канд. филол. наук. Минск, 1994. 21 с.
Назаров А.И. Именник старообрядцев-поповцев земли Уральского казачьего войска // Вопросы ономастики. 2009. № 7. С. 81-99.
Никитина С.Е. Об имени собственном в русских конфессиональных группах // Семиотика, лингвистика, поэтика: К столетию со дня рождения А.А. Реформатского. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 544-551.
Никонов В.А. Имя и общество. М.: Глав. редакция вост. лит. изд-ва «Наука», 1974. 278 с.
Паскаль П. Протопоп Аввакум и начало Раскола / пер. с фр. С.С. Толстого; науч. ред. перевода Е М. Юхименко. М.: Знак, 2011. 680 с.
Плотникова А.А. Заметки о региональной ан-тропонимии староверов Латгалии // Вопросы ономастики. 2019. Т. 16. № 3. С. 48-60.
Пьянков П.Е. ОбозрЪше Пермскаго Раскола: такъ называемаго «Старообрядства» / сост. А.П. [архим. Палладий (Пьянков)]. СПб.: Тип. дух. журн. «Странникъ», 1863. 272 с.
Суперанская А.В. Имена и раскол: Пересмотр русских имен в XVII веке // Наука и жизнь. 1991. № 1. С.148-154.
Традиционная культура Пермской земли: к 180-летию полевой археографии в Московском университете, 30-летию комплексных исследований Верхокамья (Мир старообрядчества. Вып. 6) / отв. ред. И.В. Поздеева. Ярославль: Ремдер, 2005. 480 с.
Толстых Л.И. Антропонимическое пространство села Верхний Уймон Усть-Коксинского района Республики Алтай (на примере имен собственных) // Никонова Т.Н., Толстых Л.И., Кули-
кова Н.А. Коммуникативная культура старооб- Щаповь А. Русскш расколъ старообрядства. рядцев Горного Алтая. Горно-Алтайск: РИО Казань: Изд. книгопродавца Ивана Дубровина, Горно-Алтайск. гос. ун-та, 2014. С. 14-27. 1859. 548 с.
ANTHROPONYMICON OF OLD BELIEVERS OF PERM GOVERNORATE FACTORY SETTLEMENTS IN XIX - EARLY XX CENTURIES
Evgeniya V. Zapolskih
Master Student, General Linguistics, Russian and Komi-Permyak Languages and Methods of Teaching Department Perm State Humanitarian Pedagogical University
The paper is devoted to the analysis of the composition and the description of the anthroponymicon of Old Believers residing in factory settlements in Perm Governorate in the XIX - early XX centuries. The study is based on the list of male and female names (1 821 names in total) found in metric books of the Orthodox and Edinoverchesky churches of Prikamye factories. For the purpose of revealing peculiar features of the local anthroponymicon, it was compared with anthroponymicons of Orthodoxes and Old Believers from other places of residence referring to the same time period.
Keywords: Old Believers; naming tradition; anthroponymicon; Ural factories; Perm Governorate; metric books; Menologium.
