CC BY
95
2. Цель создания текста. Так как от нее напрямую зависит, подпадают ли действия автора текста хотя бы под одну из статей Уголовного кодекса РФ из ранее перечисленных. По причине того, что данные статьи предполагают умышленную форму вины.
3. Большое количество обеденной и оскорбительной лексики.
4. «Блог подобно форуму является несинхронным форматом коммуникации. Авторы оставляют друг другу сообщения «до востребования», поэтому «разговоры» часто получаются растянутыми во времени на один или несколько дней, месяцы и даже годы. Это дает возможность продумать свои реплики, что делает такой способ общения более осмысленным, чем, например, чатовский».
5. Тематика текста. Тематика записей в блоге самая различная, так как блоги тематически не ограничены. Но чаще всего записи носят личный, социальный или политический характер.
6. Связь значения основной записи с комментариями. Так как в комментариях к записи автор может уточнить суть и значение основной записи, не внося правки в основной текст. Поэтому при толковании основной записи можно обращаться и к авторским комментариям к ней.
Ермолаева М.А.*
ОСОБЕННОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА В МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Безусловно, тема государственного суверенитета требует постоянного внимания исследователей. Особенно эта необходимость ощущается в современном мире, в условиях, когда интенсивная глобализация и активные интеграционные процессы, сопровождающиеся появлением новых и изменением первичных взглядов на государственный суверенитет, — очевидная тенденция развития международного сообщества. В настоящее время среди многообразия факторов и закономерностей, раскрывающих квинтэссенцию политической структуры мира, международных отношений, в первую очередь выделяют следующие: глобализацию, усиление взаимозависимости, интеграционные процессы, формирование глобального экономического механизма. Развитие глобализации стало возможным благодаря постепенной ликвидации экономических барьеров, препятствовавших движению капитала и расширению торговли, а также благодаря техническим достижениям, развитию информационных технологий, Интернета и средств
* Студентка III курса Института международного частного права Московской государственной юридической академии им. O.E. Кутафина.
коммуникации, снижению транспортных расходов. На передний план в качестве главных факторов влияния государств на международную политику наряду с военной мощью выдвигаются экономические, научно-техничес-кие, экологические, демографические и информационные В этом отношении особый интерес представляет мировая экономическая интеграция, или экономическая глобализация, как ее логическое следствие и сущностное выражение, ведь в основе феномена глобализации, прежде всего, лежат процессы в сфере экономики и финансов, в настоящее время служащие своеобразным базисом для глобальной политической и культурной «надстройки». Данную позицию поддерживают большинство зарубежных и российских ученых, указывая на то, что тенденция подчинения политического фактора экономическому является объективной и неизбежной 2. Само понятие государственного суверенитета не является застывшей или неизменной категорией, напротив, оно эволюционирует вместе с развитием международных отношений и изменением исторических условий, во многом в соответствии с волеизъявлением самих государств, облеченных в форму меж-дународно-правовых норм. О подобной взаимосвязи писал крупнейший исследователь проблемы государственного суверенитета Георг Еллинек: «Суверенитет есть не абсолютная, а историческая категория»3.
Мировая экономическая интеграция определяется как многоплановое и внутренне противоречивое явление с множеством прямых и обратных связей, в которых участвуют многонациональные и национальные коммерческие структуры, национальные государства и их учреждения, региональные многонациональные объединения, формальные и неформальные международные организации, чьи отношения характеризуются сочетанием острой конкуренции с растущими элементами взаимодействия и сотрудничества 4. Важно проанализировать особенности государственного суверенитета в мировой экономической интеграции, так как изначально глобализация рассматривалась исключительно как экономическое явление, которое постепенно трансформировалось во всеобъемлющий процесс, оказывающий глубокое воздействие и на другие сферы международного сотрудничества. Подобной позиции придерживаются многие ученые, в частности профессор Чикагского университета Саския Сассен, всемирно известный исследо-
1 Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации Д.А. Медведевым 12 июля 2008 г. Пр-1440).
2 См.: Полякова Т.М. Суверенитет государства и глобализация//История государства и права. М., 2007. № 7. С. 3—5; Поленика C.B. Право и глобализация// Правовая система России в условиях глобализации. М., 2005. С. 10.
J Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 2004. С. 468.
4 Экономическая глобализация: тенденции и проблемы. Аналитический обзор // Глобализация: контуры XXI века. М., 2002. С. 6.
ватель проблем глобализации, отчетливо видит «мене, текел, фарес глобализации в самой очевидной сфере — финансово-экономической»1 и различает такие же знаки в области конституционного и международного права.
Современная мировая экономика все более демонстрирует качества единой целостной системы и функционирует по единым законам. Очевидно, что ни одна страна не обладает способностью существовать в условиях экономической автаркии. Объективная экономическая потребность в глобальной интеграции связана с возможными позитивными и негативными последствиями в различных сферах общественного развития. Противоречивая сущность интеграции в значительной степени базируется на различиях интересов государств, участвующих в интеграции, на неодинаковой возможности конкретных звеньев воспроизводственных структур участвовать в процессе интеграции. Естественно, что в подобных условиях изменяется роль государства, трансформируются понятие и содержание государственного суверенитета, так как «информационные, финансовые и иные процессы, связанные с глобализацией, сокращают возможности национальных правительств по контролю за внутриполитической ситуацией и управлению ею. Отдельные государства, находясь под усиливающимся воздействием ситуации на мировом рынке, в определенной мере теряют суверенитет над национальной экономикой»2. Поэтому современные государства, осознавая, что добиться экономического и социального процветания на индивидуальной основе становится все сложнее, активно участвуют в международных интеграционных, в частности экономических, процессах. За счет унификации всеобщих норм и стандартов в производстве и потреблении, интернационализации финансовых и производственных фондов потоки информации, товаров, капитала и людей становятся свободнее, то есть государственные границы оказываются в возрастающей степени проницаемыми. Таким образом, размывание государственных границ, квинтэссенция современного этапа глобализации, началось именно в экономической сфере \
В результате подобных перемен возникают новые подходы к понятию и содержанию государственного суверенитета. Так, многие авторы говорят о пустоте и эфемерности государственного суверенитета, предрекают закат «национального государства», которое отдает часть своих полномочий международным организациям, ТНК и т.д. Некоторые, принимая за основу формирование общего мирового политико-правового и экономико-инфор-мационного поля, считают, что вследствие мировой экономической интег-
1 Sassen S. Losing Control: Sovereignty in an Age of Globalization. N.Y.: Columbia University Press, 1996.
2 Пастухова H.Б. Проблемы государственного суверенитета. М.: Норма, 2006. С. 220.
3 Strange S. The Retreat of the State: The Diffusion of Power in the World Economy. Cambridge, 1996.
рации и глобализации в целом у суверенных государств нет перспектив развития. Согласно этому подходу, уже в недалеком будущем все человечество будет управляться некой наднациональной структурой или структурами. Безусловно, существует и контртенденция. Едва ли не больше, чем об исторической смерти государства и его суверенитета, сказано об их прочности и жизнеспособности. Соответственно, сторонники данной позиции по-прежнему остаются в большинстве. Можно сказать, что в современных условиях в значительной степени меняется государственный raison detre, поэтому было бы неверно утверждать, что идея суверенитета продолжает существовать «по инерции, как наследие и результат прошлого»1.
Современные процессы интеграции носят объективный характер, сегодня суверенитет не может выступать как абсолютная категория. И по сей день актуально высказывание классика международного права Г.-И. Тун-кина, отмечавшего: «Когда мы говорим о суверенитете государств, мы имеем в виду не абсолютный суверенитет, а, скорее, суверенитет в рамках международного права»2. Однако все это не может служить основой для того, чтобы характеризовать суверенитет большинства национальных государств как «юридическую фикцию». В частности, известный политолог Збигнев Бжезинский считает, что единственной страной-сувереном в начале XXI века остались только США. «Сегодня Америка — самая суверенная страна в мире, — пишет он. — Конечно, в наше время понятие суверенитета в значительной степени размыто из-за постоянно растущей взаимозависимости государств, и для большинства из них это, скорее, юридическая фикция»3. Встречающиеся в основном в американской политической аналитике понятия «мягкие суверенитеты», «несостоявшиеся» и «падающие» государства, «государства-изгои» противопоставляются национальным суверенитетам и становятся фундаментом для вмешательства во внутренние дела других государств. В своей книге «Философия международного права» Фернандо Тезон, профессор Университета Флориды, весьма обширно обосновал необходимость ограничения суверенитета, который, по его мнению, является инструментальной ценностью и допускает градацию4. Очевидно, что подобные концепции обслуживают политический проект под названием «однополярный мир», предполагающий существование лишь одной «абсолютно суверенной державы».
1 Mairet G. Le principe de souverainet?. P.: Gaffimar, 1997. P. 162-163.
2 Tunkin G.I. The Problem of Sovereignty and Organization of European Security// Revue de droit international. 1974. № 1. P. 3.
ä Бжезинский 36. Последний суверен на распутье // Россия в глобальной политике. 2006.
4 Femando R. Tesón. A Philosophy of International Law. Oxford: Westview Press, 1998.
Если принять утверждение о девальвации ценности национального государства, то неизбежно встает вопрос: что же приходит на смену национальным образованиям? В последнее время данный вопрос стал особенно популярен среди исследователей, появилось множество разнообразных теорий. Рассмотрим некоторые из них. Сторонников находят идеи всемирной империи, глобального управления либо разрозненного сетевого государства. М. Хардт и А. Негри ввели понятие «империя», универсальный порядок без границ и пределов \ который приходит на смену слабеющему суверенитету национальных государств. Наряду с уничтожением суверенитета предлагается реформировать систему международных институтов, в особенности, Организацию Объединенных Наций, превратив ее во всенародный выборный институт. Видение трансформации государства в качестве империи является противоположным утверждению о распаде государства на разрозненные сетевые ячейки. Впервые понятие «сетевое государство» было введено М. Кастелльсом в работе «Информационная эпоха: экономика, общество и культура»2. Сейчас формируется всемирное информационно-финансовое пространство, транснациональные корпорации входят в союзы с мегаполисами и образуют структурные узлы сетей, рынок становится также сетевым. При опережающем развитии глобальных сетей пространственные пределы и ограничения для различных государств на контакты (с другими державами или же разнообразными мировыми структурами) могут привести к ограничению контроля с их стороны за собственными территориями и ресурсами. Так, в силу применения новых информационных технологий, государство теряет контроль не только над огромными денежными потоками, но и над своим населением. Данный проект, безусловно, трудно назвать реалистичным, поскольку гипертрофируется роль сетевого фактора в жизнедеятельности государства, он не способен снять противоречия, возникающие в ходе глобального управления.
Несомненно, вышеупомянутые концепции имеют право на существование, однако все теории, направленные на ниспровержение или полный отказ от государственного суверенитета, могут быть в той или иной степени оспорены и подвергнуты критике. Несмотря на многочисленные изменения, которые приносит мировая экономическая интеграция, вывод о том, что глобализация ставит точку в конце эпохи суверенитетов является явно поспешным, по крайней мере в текущем столетии. Суверенитет продолжит оставаться имманентным свойством государства и основой конституцион-
1 Хардт М., Негри А. Империя / пер. с англ., под ред. Г.В. Каменской, М.С. Фетисова. М.: Праксис, 2004.
2 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура / пер. с англ., под науч. ред. О.И. Шкаратана. М.: ГУ ВШЭ, 2000.
ного строя большинства государств, его роль и значение не утрачиваются, а видоизменяются в соответствии с велением времени. Очевидно, что существует взаимосвязь между неуклонно возрастающей взаимозависимостью стран и правом государства по своему усмотрению решать собственные проблемы. В этой связи говорят о наднациональной компетенции подобных организаций, несомненно, данная позиция является дискуссионной В контексте изучаемой темы хотелось бы лишь отметить следующее: по справедливому замечанию Э.Л. Кузьмина, «нельзя отрицать объективно обусловленных оснований ограничения суверенитета, проявляющихся в элементах наднациональности Европейского союза; "взвешенном голосовании" в ряде международных финансово-экономических организаций; праве мирного прохода через территориальное море; Кодексе либерализации движения капиталов ОЭСР и других положениях и институтах современного международного права»2. Ясно, что на современном этапе развития международных отношений можно говорить лишь об «элементах наднациональности» либо использовать термин «квазинаднациональность». В любом случае, подобный процесс далеко не означает отказ или лишение государств суверенитета, так как объем компетенции международных организаций определяется государствами самостоятельно и подобные ограничения происходят исключительно по воле государств и в значительной степени являются самоограничениями. Делегирование определенных прав в пользу международной организации ни в коей мере не умаляет правосубъектности государства. Кроме того, международная организация не имеет прав, присущих суверенитету, она обладает только теми правами, которыми ее наделили суверенные государства-члены. Так или иначе, в настоящее время ни одна международная организация не обладает большим объемом полномочий, чем государство, поэтому, повторюсь, сейчас говорить о наднациональности не приходится. В любом случае, именно объединения суверенных государств способны регламентировать мировую политику в условиях экономической интеграции, гарантировать правовое разрешение межгосударственных споров и противоречий.
Одной из наиболее существенных черт мировой экономической интеграции стало образование таких структур, как транснациональные корпорации. Значение ТНК, по сути олицетворяющих современный международный бизнес, во многом усиливается благодаря увеличению их участия во взаимодействии государства и бизнеса. ТНК эффективно оказывают влия-
1 Многие авторы придерживаются этой точки зрения (см.: Хохлов И.И. Наднациональность в политике Европейского союза. М., 2007; Международное право / под ред. JI.H. Шестакова, М., 2005), другие, напротив, считают её ошибочной (подробно об этом см.: Международное публичное право / под ред. К.А. Бекяшева. М., 2008).
2 Кузьмин Э.Л. Международное право на распутье // Международная жизнь. 2007. № 7—8.
ние на политику и практику государственной власти как промышленно развитых, так и развивающихся государств, а также на международные структуры управления. Их действия могут определять ситуацию на мировых рынках, динамику курсов национальных валют; создавая и сокращая рабочие места, они могут оказывать воздействие на социально-политическую ситуацию. Таким образом, они становятся зачастую более влиятельными, чем вся мощь традиционных государств и государственных институтов. Более того, ряд ученых создают особый конструкт «экономического гражданства», особенность которого состоит в том, что его субъектами являются финансовые рынки и корпорации Можно спорить о точности этого термина (выделяют «мультигражданство» корпораций, имея в виду, что они состоят из национальных звеньев, и их «сверхгражданство», когда рассматривают их как единое целое), но, бесспорно, в ходе глобализации, с невиданной силой активизировавшей роль финансово-экономических факторов мирового развития, транснациональная экономическая идентификация имеет огромное значение. Некоторые исследователи даже считают, что уже сложилось «транснациональное гражданское общество», включающее в себя особые субъекты — ТНК 2. В российских научных кругах также появляются предложения рассматривать ТНК и иные разветвленные международные структуры как субъекты субправа3. Все вышеизложенные факторы породили точку зрения, в соответствии с которой в условиях глобализации государства вынуждены передавать часть своих суверенных полномочий ТНК, в частности, подобной позиции в российской науке придерживается А.Г. Мов-сесян4. Не представляется возможным согласиться с данным мнением, так как, несмотря на всю свою мощь, ТНК во многом являются не более чем средством осуществления национальных интересов государств. Указанными причинами обусловлено введение в широкий научный оборот термина «кооптивная власть». Государством, широко использующим институты «кооптивной власти», в настоящее время являются США. Такие институты координации мировой экономики, как Международный валютный фонд, Всемирный банк, Международный банк реконструкции и развития и другие, действуют в соответствии с установками, совпадающими с принципами и ценностями американского общества и в его интересах, что вполне сообразуется с целью участия государств в мировой экономической интеграции
1 См.: Sassen S. Losing Control?: Sovereignty in an Age of Globalization. N.Y.: Columbia University Press. 1996. P. 86.
2 Cm. : Camilieri J.A. The UN's Place in the Era of Globalization: A Four-Dimensional Perspective // Between Sovereignty and Global Governance: The UN, the State and Civil Society. Houndmills; New York, 1998. P. 344.
ä См.: Бахин C.B. Субправо. СПб.: Юридический Центр Пресс, 2002.
4 Мовсесян А.Г. Транснационализация в мировой экономике. М.: Финансовая акад. при Правительстве РФ, 2001.
— объединить ресурсы для увеличения индивидуальной конкурентоспособности каждого из участников процесса. То есть в мировой экономической интеграции был задействован фактор сугубо политический, а экономическая власть в мировом масштабе приобретала политический характер Это же утверждение справедливо и в отношении ТНК. Таким образом, все вышеперечисленные институты зачастую выступают лишь инструментом реализации интересов отдельных государств.
Мировая экономическая интеграция включает не только процессы образования единого экономического пространства, но и параллельное разрушение внутренних национальных рынков. Снижение эффективности государственного регулирования интенсифицировало тенденции к децентрализации, и суверенитет государств «страдает» не только от расширения прерогатив международных организаций, но и от усиления отдельных внутригосударственных регионов. В результате даже возникло понятие «Европа регионов». Также существует точка зрения, в соответствии с которой к концу XXI столетия вместо некоторых государств на экономической и политической сцене будут выступать их отдельные регионы. Итак, формируя свою политику как внутри страны, так и за ее пределами, государствам все в большей степени приходится учитывать мнение не только международных институтов и организаций, но и внутригосударственных регионов.
В последнее время активно обсуждают вопрос взаимоотношений государственного суверенитета и политики иммиграции с точки зрения международной экономической интеграции. Так, политика иммиграции свидетельствует, что национальное государство обладает ресурсами «ренационализации». Хотя оно и не может полностью игнорировать положения Международной конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей 1990 года, но законодательно регулировать приток рабочей силы из-за рубежа (как правило, в сторону ужесточения) полностью способно. По мнению лауреата Нобелевской премии по экономике Лоуренса Клейна, в рамках некоторых региональных экономических группировок, например Европейского союза, разрешается свободное перемещение людей, однако государства, желающие присоединиться к этому союзу, встречают сопротивление со стороны его членов, которые не хотят предоставить им право на свободную иммиграцию.
В рамках изучения особенностей государственного суверенитета в мировой экономической интеграции невозможно не обратиться к происходящим в Европейском союзе процессам, ведь характер европейского интеграционного процесса на протяжении ряда лет складывался как следствие
1 Звонарева О. С. Глобализация и взаимодействие цивилизаций: политико-правовые аспекты // Право и политика. 2005. № 5.
координации хозяйственно-экономической политики. Проблемы государственного суверенитета являются основными при изучении правовой природы Европейского союза, уникальной по своему масштабу, единственной из интеграционных группировок мира, которая сформировала столь развитые интеграционные механизмы и системы управления.
Существуют разные подходы к проблеме государственного суверенитета ЕС. Жак Делор однажды определил Европейский союз как «неопознанный политический объект». Стремления четко определить институциональное выражение данного явления как международный режим, межгосударственное объединение или протофедерацию весьма относительны и спорны. Ряд авторов рассматривают ЕС как некий аналог государственного союза федеративного типа. В пользу этой точки зрения приводят, в частности, факт существования автономного правопорядка сообществ, распространяющегося не только на государства-члены, но и на их граждан, и основанного на учредительных актах, рассматриваемых как своего рода конституции. Данная позиция также может быть подвергнута критике, поскольку, как показывает сам процесс исторического развития Европы, главный принцип существования европейских государств противоречит федеративному — нет оснований, при которых договаривающиеся стороны были бы заинтересованы «отказаться» от суверенитета в пользу единого центра. В более мягком варианте ЕС трактуется как ассоциация суверенных государств с тенденцией развития к объединению федеративного типа Также предлагают рассматривать Европейский союз как государственное образование нового типа 2. Другие авторы полагают, что интеграция европейского объединения развивается в рамках международного права и движется по направлению к конфедеративной форме правового устройства регионального объединения 3. Подобное понимание неизбежно сталкивается с трудностями, так как в ЕС отсутствуют договорно закрепленные международ-но-правовые гарантии, содержащие взаимные права и обязанности суверенных и независимых государств, вошедших в конфедеративный союз, которые, в частности, могли бы составить содержание общеевропейского конституционного договора. Итак, несмотря на разнообразие подходов, ясно одно: ЕС не требует суверенного статуса и не признается в качестве суверенного государства другими членами международного общества, говорить
1 Lasok D., Bridge J. W. Introduction to the Law and Institutions of the European Communities. L., 1982.
2 Ковалев A.A. Международное экономическое право и правовое регулирование международной экономической деятельности. М., 2007. С. 251.
J Моисеев А.А. Соотношение суверенитета и надгосударственности в современном международном праве (в контексте глобализации): Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 2007.
о наличии суверенитета бессмысленно (хотя многие исследователи, например такие, как В. Вернер, Й.-Х. ди Вилде, Н. МакКормик, Н. Уолкер, У. Уоллас , указывают на то, что ЕС вышел за пределы Вестфальской системы и являет собой суверенное образование. С этой точкой зрения вряд ли можно согласиться по вышеуказанным причинам).
Говоря о политико-правовом настоящем и будущем Европейского союза, следует отметить, что страны — члены ЕС сохраняют суверенные права практически во всех значимых сферах политической и экономической жизни. Европейский союз также сталкивается с серьезными трудностями, связанными с распространением интеграции из экономики в сферу социальных отношений, что на данный момент является чрезвычайно долгосрочной перспективой. Данные факторы в совокупности являются барьером для проведения необходимых и эффективных реформ. Яркий пример — провал Конституции Европейского союза на референдумах во Франции и в Нидерландах в 2005 году. Особого внимания заслуживает Лиссабонский договор о внесении изменений в Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского сообщества, судьба которого на настоящий момент еще не решена, однако у него есть все шансы разделить участь Конституции Евросоюза. По состоянию на февраль 2009 года, договор ратифицировали 24 из 27 стран ЕС. Отказалась ратифицировать договор 1 из 27 стран ЕС — Ирландия. Тем не менее европейские лидеры твердо намерены форсировать интеграционные процессы. По своему содержанию Лиссабонский договор во многом идентичен проекту несостоявшейся Конституции, следует, однако, иметь в виду, что при ближайшем рассмотрении данный договор не так уж радикален, как его подчас представляют. Многие положения ориентированы именно на прояснение ситуации в сфере разделения полномочий между различными уровнями власти. И все же в значительной степени договор нацелен как раз на предотвращение размывания — случайного и преднамеренного — суверенитета государств. Известный исследователь европейской интеграции Эндрю Моравчик не видит перспектив для наднациональности в Европейском союзе, поскольку он отождествляет это с образованием федерации и утратой национальной автономии государствами-членами. Для того чтобы европейская интеграция двинулась в сторону федерализма или постсуверенности, согласно теории Э. Моравчика, потребуются серьезные перемены в способе мышления делового сообщества Европы2. Таким образом, Европейский союз при всей своей прогрессивности
1 MacCormick N. Questioning Sovereignty. Law, State and Nation in the European Commonwealth. Oxford: Oxford University Press, 1999; Walker N. Late Sovereignty in the European Union // Sovereignty in Transition. Oxford: Hart Publishing, 2003. P. 3—32; Wallace W. The Sharing of Sovereignty: The European Paradox //Political Studies. 1999. V. 47. № 3. P. 503-521.
2 Moravcsik Andrew. The Choice for Europe: Social Purpose and State Power from Messina to Maastricht, Ithaca (NY), London: Cornell University Press, 1998.
по сравнению с другими интеграционными объединениями разделил проблемы, связанные с кризисом глобального управления в целом.
При этом необходимо иметь в виду, что даже в самих странах ЕС политики и исследователи предпочитают говорить об особенностях государственного суверенитета в весьма осторожных терминах. Так, вместо «передачи части национальных суверенных прав на наднациональный уровень», довольно часто используется термин «shared sovereignty», или «совместно реализуемый суверенитет», «разделяемый странами ЕС суверенитет». В академических кругах также встречается изобилие трактовок: «пост-сувере-нитет» (post-sovereignty), «поздний суверенитет» (latesovereignty) — «суверенитет в конфликте» (sovereignty in conflict), «конкурентный суверенитет» (competitivesovereignty), «совместныйсуверенитет» (cooperativesovereignty), «смешанный суверенитет» (mixed sovereignty), «объединенный суверенитет» (pooled sovereignty) и т.д.1.
Несомненно, связь государственного суверенитета и мировой экономической интеграции представляет собой комплексное явление и не ограничивается рассмотренными аспектами. Подводя итог, хотелось бы отметить следующее. Если говорить о ближайшей перспективе, безусловно, национальное государство сохранит свое институциональное положение в системе международных отношений, стремящейся к поддержанию своей стабильности, которая обеспечивается сведением к общему знаменателю разнонаправленных интересов входящих в нее государств, а, следовательно, мировое сообщество будет всеми силами стараться сохранить национальное государство как свою структурную единицу. Преждевременно говорить о том, что на смену суверенным государствам придет некое глобальное общество без территории и границ, с единым гражданством для всех. Сложность современного мира требует комплексного понимания суверенитета, отличного от прежнего. Очевидно, что в сложившихся условиях «суверенитет является не самоцелью, а средством обеспечения интересов государств»2.
1 Besson S. Book Review: Sovereignty in Transition// ICON. 2005. V. 3. № 1. P. 147-162.
'Бек У. Политическая динамика в глобальном обществе риска // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 5. С. 10—19.
Копылова С.А.*
СТАТУС СПЕЦИАЛИСТА И ВОЗМОЖНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЗНАНИЙ В РАБОТЕ СУДЕБНЫХ ПРИСТАВОВ
Задачей исполнительного производства является правильное и своевременное исполнение судебных актов, актов других органов и должностных лиц, а в предусмотренных законодательством РФ случаях — исполнение иных документов в целях защиты нарушенных прав, свобод и законных интересов граждан и организаций.
Исполнительное производство в Российской Федерации представляет собой завершающий этап реализации механизма защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц. Оно невозможно без использования современных достижений естественных, технических, экономических и других наук, которые принято называть «специальными знаниями». Закон не дает определения понятия «специальные знания». Традиционно в юридической литературе под этим термином понимают специальные знания — систему теоретических знаний и практических навыков в области конкретной науки либо техники, искусства или ремесла, приобретаемых путем специальной подготовки или профессионального опыта и необходимых для решения вопросов, возникающих в процессе исполнительного производства (применительно к моей работе). Причем к специальным обычно не относят общеизвестные, а также юридические знания.
Исполнительное производство в результате углубления процесса научного познания, достижений юридических, экономических, технических и других наук невозможно без использования специальных знаний.
Специальные знания могут использоваться как в процессуальной форме, когда результаты их применения имеют доказательственное значение, так и в непроцессуальной форме.
Существует несколько видов процессуального использования специальных знаний, основным из которых является судебная экспертиза. По результатам исследования эксперт составляет заключение, которое является одним из предусмотренных законом источников доказательств, а фактические данные, содержащиеся в нем, — доказательствами.
Законодателем предусмотрен и другой вид процессуального применения специальных знаний — привлечение специалиста к производству следственных и судебных действий, где он использует эти знания и навыки для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов,
* Студентка IV курса Института судебных экспертиз Московской государственной юридической академии им. O.E. Кутафина.
