CC BY
49
раздел ИСТОРИЯ
УДК 39 (=943.43): 72.01:7 ББК 85.1
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ПРОСТРАНСТВА В БАШКИРСКОМ НАРОДНОМ ИСКУССТВЕ В КОНТЕКСТЕ ПОВСЕДНЕВНЫХ И ПРАЗДНИЧНЫХ СИТУАЦИЙ Т.А.Масленникова
В статье предпринимается попытка рассмотрения особенностей формирования художественного пространства в башкирском народном искусстве, его изменений в различных жизненных ситуациях, а также определяется место и роль наиболее заметных элементов традиционной предметно-пространственной среды в контексте праздника.
Процесс создания единой среды в башкирском народном искусстве в наиболее концентрированном виде проявлялся в ходе ритуалов, праздников, магических действий, а также в обыденной, повседневной жизни. Функциональные качества пространства с течением времени, в процессе бесконечного отбора полезного и целесообразного, приобретали и эстетическую значимость. Естественная согласованность пользы и красоты возникала и тогда, когда люди не ставили перед собой цели создания художественных изделий. Искусство органически включалось в повседневную созидательную жизнь человека и в общественные отношения [1] на различных пространственных уровнях.
В народной культуре пространство условно можно разделить на внутреннее и внешнее, то есть защищённое и нет. Внешнее пространство ограничено пределами поселения, отдельного
двора, жилища, костюма. В зависимости от ситуации все уровни освоенного пространства можно считать внутренними. Внутренние и внешние компоненты искусственной среды ор-ганично взаимодействуют друг с другом. Они живут по принципам конструктивного соподчинения и
определенной иерархии, представляя, тем не менее, единую структуру. Предметное окружение создает тот контекст, в котором разворачиваются человеческие действия, обуславливающие в свою очередь особенности композиции предметнопространственной среды.
Организация пространства у башкир исторически сформировалась ещё в условиях кочевого быта. Отсюда специфика обустройства жилой среды и своеобразные отношения между
внутренним и внешним пространством, которые
полностью не замыкались в своих пределах и легко могли перетекать одно в другое, благодаря подвижному образу жизни башкир. Как отмечали
исследователи Х1Х в., башкиры, «...отправляются в кочёвку целыми семья-ми, обыкновенно с половины мая, а другие и ранее;. в цепи Уральских гор кочуют, передвигаясь с места на место...».[2] Основные границы среды обитания башкир определяли жилище - юрта и пределы временного поселения, обозначенные деревянным ограждением. С одной стороны постройки были замкнутыми по своей структуре, с другой - они легко сообщались с природным окружением. Юрта представляла собой полусферическое сооружение с входом и отверстием в куполе. Сама структура предполагала эти две точки связи с внешней средой. Наполнявшие жилище бытовые изделия формировали художественный облик дома. За счёт того, что человек в народном костюме постоянно двигался, занимаясь повседневными делами, он то входил внутрь, то покидал пределы юрты, брал в руки отдельные предметы, ставил их на место, вся система убранства приобретала подвижный
открытый вовне характер.
В жилище в обычной ситуации и, когда в помещении было очень много гостей, занавесь-шаршау бывала раздвинута. В этом случае обе половины - мужская и женская - являлись единым пространством, что подчёркивалось системой
расположения вещей и характером оформления. Г остевое место, в районе которого находились ярко украшенные предметы, и вся парадная половина выглядели подчёркнуто декоративно по сравнению со сдержанным убранством хозяйственной части. Именно в таком положении, можно было получить наиболее полное впечатление об особенностях художественного решения интерьера жилища. Видны были все вещи, развешанные на стенах -одежда, полотенца, сбруя и т.д., полностью
обозревался пол, застеленный паласами, в сочетании с фоном воспринимались предметы, стоящие на полу. Составным элементом интерьера
*Масленникова Т атьяна Александровна - канд. искусствоведения, ст. науч. сотр. Института истории, языка и литературы УНЦ РАН.
являлся и человек в народном костюме. Он придавал завершённость и смысл внутреннему пространству. Занавесь же и её декор сливались в одно яркое пятно, при этом выразительные возможности её богатой орнаментации не раскрывались полностью.
На ночь и, когда хозяин принимал гостей, шаршау задвигали. В рассматриваемой ситуации, находящиеся в доме, гости могли лучше оценить художественные достоинства занавеси, её цельность, декоративность, искусно сделанный узор. На виду также оставались предметы, составлявшие гордость хозяина и показывающие его благосостояние - вооружение, конская сбруя, ковры, постельные принадлежности. Деревянные чашки, в которых подавался кумыс, активно участвовали в подобном действии, выделяясь среди прочей утвари округлыми отточенными формами, фактурой поверхностей и своей природной пластикой.
Чётко обозначалось и пространство хозяйственной половины. Здесь располагались предметы обыденного обихода - инструменты, утварь, посуда. Собранные вместе они выигрышно смотрелись на фоне объединявших их воедино решёток юрты, за счёт чередования однородных материалов, в основном дерева и кожи, а также разнообразия размеров, форм и пропорций изделий, имевших сходное художественное решение. Все они были связаны между собой композиционно, а также благодаря редкому декору и сдержанной цветовой гамме. Наибольший декоративный эффект создавали сами женщины в народной одежде, в чьём ведении находилась эта часть жилища. Их костюм отличался красочностью и обилием декора. Он контрастировал с фоном, который составляли изделия, ничем не окрашенные, из натуральных материалов. Таким образом, в зависимости от повседневных ситуаций, те или иные предметы выступали на первый план, а пространство юрты приобретало чётко организованный характер.
Облик кочевых поселений складывался из отдельных построек. В Х1 Х в. очевидцы, описывая кочёвки, отмечали, что они располагались в лесу, близ речки, или у озера в прелестной долине между гор и состояли из разбросанных там и сям кошей, покрытых войлоками.[3] Границы поселений были весьма условны, так как башкиры постоянно пересекали пределы огороженного пространства. Движением кочёвка наполнялась с самого утра и особенно вечером. И.И. Лепёхин в конце ХУ111 в. свидетельствовал, что башкиры утром пригоняли свой скот и доили в разные сосуды, отдельно кобыл и коров, а затем из коровьего молока приготавливали масло и сыры. К вечеру скот у них сам приходил к юртам.[4] К концу дня почти все хозяйственные дела за день были сделаны, и народ
обычно отдыхал и веселился. Д. П. Никольский описывал башкирское поселение вечером: «Вечером кочёвка принимает весьма оживлённый вид - с заходом солнца пригоняется скот, раздаются крики и гиканье ребят, зажигаются костры, всюду слышится говор, смех, песни. Иногда устраивается борьба, игры и пляски».[5] Первоначально жилища расставлялись по кругу, уже позже появились планировки других конфигураций. Вероятно, в самом центре находились юрты состоятельных башкир, большие по габаритам, сделанные из белого войлока, украшенные орнаментом. Поселение в целом, отличалось просторной расстановкой сооружений, что ещё больше подчёркивалось непосредственной связью освоенного пространства с окружающей его природой. В границах поселения самой главной составляющей были люди в народной одежде. Благодаря своей подвижности костюм одухотворял пространство. Красочные одежды молодёжи и приглушённые по цвету, скромные по декору пожилых людей, на фоне стоящих юрт и живописной природы задерживали на себе основное внимание.
С изменением образа жизни, переходом башкир к оседлости, и в связи с появлением постоянных сооружений пространство стало более замкнутым и фиксированным. Изменилась его конфигурация, она обрела прямоугольные или квадратные очертания. Увеличилось количество линий, ограждавших человека от окружающей среды. Это пределы жилища, усадьбы, линии улиц и границы аула - деревни.
Основным типом постоянных сооружений являлась деревянная изба. Организация её внутреннего пространства во многом была связана с кочевыми традициями. Вместе с тем, иная архитектурная конструкция обусловила появление новых структурных элементов, а в ансамбль убранства, помимо традиционных, включились и другие предметы, которые стали использовать в изменившихся исторических условиях. Такие элементы структуры жилища, как матица, нары, печь, окна стали определять композицию интерьера. Её центрический круговой характер, свойственный кочевому жилищу, сменился на более удобный для постоянного дома принцип деления внутреннего пространства на различные по масштабам зоны. Так, печь сместилась из центра в угол, нары примкнули к передней стене дома. Неравное количество окон на разных сторонах жилища также подчёркивало неоднозначность пространственных зон. Однако все эти разграничения носили довольно подвижный, ситуативный характер и основной объём интерьера по общим принципам организации напоминал устройство кочевого жилища.
Ситуации, которые меняли облик убранства внутреннего пространства избы, были сходны с вариантами восприятия оформления юрты. Так, занавесь задвигалась, когда приходили гости, и от двери была видна парадная половина интерьера и часть нар со стороны гостевого места, где располагались наиболее декоративные изделия. На хозяйственной половине внимание привлекала печь и находящаяся здесь же посуда. Именно печь в данном случае являлась композиционной доминантой пространства. В этой части интерьера особо выделялся народный костюм. Женщины в яркой одежде готовили пищу, подавали еду на стол, занимались рукоделием. Именно костюм служил основным декоративным акцентом этой зоны пространства, оживляя её сдержанное убранство, и придавая ей смысл.
Наиболее полное представление о взаимосвязях предметных комплексов и особенностях формирования пространства можно получить, рассматривая праздничные ситуации. Именно в такие моменты воссоздавалось символическое значение бытовых изделий, и пространство обретало особый смысл. Усиление сакральности предметно-пространственной среды во время подобных действий способствовало яркому проявлению и её художественных качеств. Освоенное человеком пространство наполнялось движением, жизнью и ещё больше связывалось с окружающей природой.
У башкир в осенне-зимний период активная трудовая деятельность и всевозможные торжества были локализованы в пределах одной деревни. Подтверждает это и описание Л.И.Нагаевой традиционного уклада жизни башкир дореволюционного времени: «С наступлением устойчивых холодов начинался забой скота, птицы, заготовка мяса на зиму, собирались женские помощи по изготовлению сукна, войлока, прядению льняной и конопляной, шерстяной нити...».[6] Жители помогали друг другу в работе, а затем участвовали в праздничных угощениях. Пространственные объекты села - дома, дворы, улицы - становились той средой, в которой разворачивались подобные действия. Благодаря этому хорошо прочитывались наиболее значимые смысловые элементы искусственной среды.
Жилище у башкир было основным местом проведения семейных обрядов и календарных праздников осенне-зимнего цикла. Как отмечают этнографы, приезжих гостей хозяева встречали во дворе или у ворот, здоровались с ними обеими руками и обменивались приветствиями. Затем их вводили в дом, помогали раздеться и усаживали в переднем углу.[7] Гости своим присутствием уже в пределах двора создавали оживлённую атмосферу. Их одежда выделялась декоративным пятном на фоне построек. Находясь в доме, приезжие вручали
хозяевам подарки, продукты, а также текстильные изделия, такие как полотенце, платок, отрезы на платье, вязаные носки.[7.С.100] Узорные предметы, яркие ткани, переданные хозяевам, в определённый момент как бы дополняли общую картину убранства жилища. В доме устраивали праздничные угощения, являвшиеся в большинстве случаев заключительным этапом в проведении торжества. В интерьере жилища явственней определялось почетное госте-вое место, а с ним праздничная гостевая половина. В данном случае гостевое место приобретало особое значение, декоративность изделий составлявших эту часть интерьера воспринималась, как знак проводившегося в доме праздника. Мужчины и женщины сидели отдельно каждый в своей половине.[6.С.83] Таким образом, более нарядные женские костюмы как бы уравновешивали скромное убранство хозяйственной половины, а в гостевой зоне сдержанное оформление мужской одежды компенсировалось ярким декоративным фоном из различных текстильных изделий. В процессе трапезы основное внимание было сосредоточено на угощении и соответственно на посуде, в которой подавалась еда, а также на расстеленной узорной скатерти. Сначала стелили скатерть, а затем расставляли на ней посуду с угощением. Кроме того, по словам Ф.Ш. Абсаликовой, «перед гостями расстилали длинное полотенце, для вытирания рук. В ритуале гостеприимства полотенцу придавалось большое значение».[7.С.101] В данном случае полотенце непосредственно сочеталось со скатертью и одновременно с одеждой людей, сидевших за столом. На протяжении всей трапезы, специально выделенный человек черпал хмельной напиток из кадки деревянным ковшом и разливал его в небольшие деревянные чаши, угощая
гостей.[7.С.101] Деревянная кадка, бочкообразной формы, украшенная редким геометрическим узором, гладко отполированный ковш с затейливой ручкой и небольшие круглые чаши также активно участвовали в формировании образа праздничного застолья. Из описаний можно заключить, что отдельные предметы, такие как посуда, скатерти, салфетки и полотенца выполняли важную роль в оформлении стола, являясь необходимым атрибутом убранства дома в подобных ситуациях. Костюм являлся центральным элементом всей композиции. Праздничная одежда гостей расцвечивала яркими красками интерьер жилища. Действие сопровождалось песнями и плясками, специально приглашённых на торжества певцов и музыкантов.[6.С.84] Это наполняло дом звуками и движением, создавая приподнятую оживлённую атмосферу события, и тем самым, придавая интерьеру особую декоративность.
Расплывчатость очертаний границ между внутренним и внешним пространством, а также выделение тех или иных бытовых предметов из привычной повседневной среды, явно прочитывалась и во время весенне-летних праздников. Большинство из них было связано с повторяющимися природными циклами, а также с определенными этапами в хозяйственной деятельности, обозначавшимися завершением тех или иных работ.
Весенне-летними праздниками, как отмечает Л.И.Нагаева, были женские праздники полукочевых юго-восточных башкир; карга буткакы /воронья каша/ знаменовал наступление весны, кэкук сэйе /кукушкин чай/ отмечал приход лета. Сабантуй проводился после окончания посевных работ, древний джиин справлялся в честь собрания племен и родов.[6.С.10] Праздники устраивались в основном за пределами деревни на ближайшей горе или поляне. Это место являлось композиционным центром в праздничной ситуации. Например, в весеннем празднике карга буткакы, по-другому каргатуй выбиралось возвышенное место обычно на холме. Место своеобразно оформлялось. «Девушки украшали деревья бусами, монетами, платками и ходили вокруг украшенных деревьев, произнося добрые пожелания. После традиционного кормления птиц начинались девичьи пляски, песни, игры ».[8] Место для праздников джиин и сабантуй также выбиралось за деревней, на поляне и обустраивалось, согласно сведениям исследователей, в форме круга. Когда-то оно огораживалось временными шалаша-ми или холщёвыми палатками, позже ставили шалаши из досок или обозначали очертания праздничной
площади ветками деревьев.[9] Центром
композиции служил шест, на который привешивали подарки, такие как тканые полотенца, узорные платки, рубахи.[6.С.26] Различия в формировании праздничного пространства выражались в том, что в одном случае не было чётких его границ, в другом - оно не только отделялось от окружающей среды, но и закладывалась определённая его форма в виде круга. Однако в этих разных ситуациях обязательно было задействовано пространство
поселения. Приглашающие ходили по улицам, собирали народ. Как правило, одним аулом не ограничивались, в гуляниях принимали участие соседние деревни, куда также посылали гонцов. Гости проезжали или проходили к месту празднования, по всей видимости, тоже по деревне. Границы праздника на какое-то время могли объединить близлежащие поселения. Сами деревни принимали праздничный вид.
Таким образом, художественный облик
предметно-пространственной среды складывался не только в процессе повседневной жизни, но и обретал иное качество во время народных праздников, которые придавали устоявшемуся
пространству свойства открытости границ, непосредственной связи с природой, подвижности композиционных центров и в целом динамики пространственного образа. Благодаря празднику, по-новому раскрывались особенности целого ряда бытовых предметов, которые наиболее активно взаимодействовали друг с другом в неординарных ситуациях и формировали при этом в пределах освоенной среды, отмеченные ярким своеобразием ансамбли башкирского народного искусства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Черкасова Н.В. Эстетическое и утилитарное в изделиях народных промыслов и художественной промышленности //Эстетические основы народного искусства и художественных промыслов. Сборник трудов. М. 1992. С.35.
2. Игнатович А. Башкирская Бурзянская волость //Оренбургские губернские ведомости. 1862. №8. 24 февр. С.33.
3. Кузнецов К. Башкирцы //Северная пчела. 1861. №282. 18 декабря. С.1183.
4. Лепёхин И.И. Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства в 1770
году. 1802. С.53-54.
5. Никольский Д.П.Башкиры Этнографическое и санитарно-антропологическое исследование. СПб, 1899. С.5.
6. Нагаева Л.И. Башкирские народные праздники, обряды и обычаи. Уфа.: Китап, 1999. С.72.
7. Абсаликова Ф.Ш. Игры и развлечения башкир (конец Х1Х - первая половина ХХ в.) Уфа.: Гилем, 2000.
С.100.
8. Нагаева Л.И. Обрядовые пляски, игры горных и юго-восточных зауральских башкир //Новые материалы и исследования по истории и филологии Башкирии. Уфа. 1976. С.51.
9. Нагаева Л. И. Весенне-летние празднества и обряды башкир //Исследования по исторической этнографии Башкирии. Уфа. 1984. С.51-52.
Поступила в редакцию 12.09.05 г.
