CC BY
291
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Горяйнов О.В.,
аспирант Самарского муниципального
университета Наяновой
ОСОБЕННОСТИ ЕСТЕСТВЕННО-ПРАВОВОЙ ТЕОРИИ Т. ГОББСА В КОНТЕКСТЕ МЕТАФИЗИКИ ЧЕЛОВЕКА
Концепция государства и права в доктрине Томаса Гоббса строится на основе специфического понимания человеческой природы. Способ мышления английского философа соединил в себе два направления, характерные для научного познания XVII—XVIII вв. С одной стороны, Т. Гоббс четко обозначил антропологический характер своей философии, позиционировав человека в центре всех конструктов своей мысли. С другой стороны, идею метафизики человека как первоначального звена рассуждений английский философ соединил с новым типом познания, характерным для XVII века, наметив переход к новому пониманию научной дефиниции. Это проявилось в смене акцентов вопрошания мыслителя при изучении того или иного явления: мысль устремилась не столько на обнаружение того, что есть некоторое целое, но почему оно есть . Другими словами, механицизм научного и философского знания той эпохи задал модель понимания всех явлений в модусе некоторого движения. Поэтому, обращаясь к истокам социологии права, Георг Гурвич связывал имя Гоббса «не столько с социологией права, сколько с натуралистической философией права, которая базируется на применении механики в изучении социальных явлений»2.
Обоснованность обращения к характеристике человеческой природы для Т. Гоббса обусловлена следующими соображениями. Специфика метода английского философа проявилась в особом понимании субъектно-объ-ектных отношений. «Между природой и обществом находится человек, который является одновременно творцом общества (т.е. субъектом. — О.Г.) и объектом»3. Субъект ставится в центр рассуждений не только фигурально: он являет собой единство объективной (природной) реальности, с одной стороны и творческий продукт его же деятельности, выражающийся в виде общества и государства, — с другой. Таким образом, человек становится целью и причиной всех процессов мироздания одновременно. «Причину всех следствий, стало быть, нужно искать в специальных свойствах действу-
1 См.: Кассирер Э. Философия Просвещения. М., 2004. С. 278—281.
2 Гурвич Г.Д. Философия и социология права: Избранные сочинения. СПб., 2004. С. 618.
3 Цит. по: Ческис Л.А. Томас Гоббс. Родоначальник современного материализма. М., 1924. С. 79.
ющего тела», — пишет Л.А. Чес кис в своем анализе философской доктрины Гоббса Очевидно, что такими «действующими телами» могут быть не только предметы материального мира, а, скорее, сам человек.
Проблематику, составляющую предмет исследования Т. Гоббса, вобравшую в себя вопросы человеческой природы и идею «естественного состояния», можно объединить под общим понятием метафизики человека, которая раскрывается через сентенцию, что человек есть субъект и объект одновременно. «Без знания человека и его природы нельзя будет понять ни образования общества, ни его развития. Его (Гоббса. — О.Г.) теория о человеке является, поэтому, главным образом, введением в его теорию государства; и ее нужно изучать в связи с его теорией о праве и государстве»2. Метафизика человека становится методологической предпосылкой, необходимой для анализа государственных и правовых явлений. Обращаясь к специфике метода Гоббса, Э. Кассирер пишет: «Его учение о государстве лишь постольку остается в пределах философии, поскольку оно полностью согласуется с ее универсальным методом; оно может и желает быть ни чем иным, как применением этого метода к его особому объекту»3. Таким образом, следует сделать важное методологическое заключение, необходимое для анализа теории Т. Гоббса. Изучать правовые и государственные явления в теории Гоббса возможно не как внешние, зачастую противостоящие человеку явления (т.е. в общепринятом смысле как системы регулирования общественных отношений и аппарата принуждения), а как события жизни самого человека. Будучи субъектом и объектом одновременно, он заключает в себе и причины права и государства, и способы их проявления во вне.
Человеческие способности, через которые Гоббс раскрывает идею человека, четко поделены на две группы — физические и духовные. Категория физических предполагает способность питаться, двигаться и размножаться. Духовные определяются преимущественно способностью к познанию и к волевым действиям. В основе это деления лежит важная для Гоббса граница интуитивного (животного) начала в человеке, с одной стороны и рационального восприятия окружающей действительности — с другой. Существенно, что каждая из характеристик интересна для нас не в статике, а в динамике, то есть в специфике их проявлений в процессе жизнедеятельности человека. Поэтому следует согласиться с формулировкой В.Г. Камбурова: «В человеке совершаются два вида движений: одно — чисто физиологическое, как кровообращение, пульс и т.д., другое — духовное, иначе называемое — волевое движение: ходить, говорить и т.д.»4.
1 Ческис■ Л.А. Указ. соч. С. 58.
2 Там же. С. 79.
3 Кассирер Э. Указ. соч. С. 280.
4 Камбуров В.Г. Идея государства у Гоббса. Киев, 1906. С. 119.
Важен не сам факт четкого деления природы человека на две составляющие, сколько особенности их взаимодействия. Гоббс вынужденно признает, что люди физически не равны. Однако различие в силе и иных природных характеристиках отнюдь не влечет вывод о том, что «естественное состояние» предполагает неравенство. Напротив, Гоббс настаивает, что «все люди от природы равны, а неравенство создано гражданскими законами»1. Выход из кажущегося неравенства, обусловленного физическим превосходством, Гоббс видит в особенностях человеческого разума, который обладает уравнивающим эффектом.
На идею «уравнивающего» разума одним из первых обратил внимание отечественный исследователь Гоббса В.Г. Камбуров: «Причиной страха одного перед другим служит отчасти естественное равенство людей, отчасти стремление их вредить друг другу. Самый слабый может легко убить самого сильного»2. Разум указывает на примерно равные возможности для всех окружающих, которые зеркально отражаются в «право на все», которое присуще человеку в «естественном состоянии».
К проблемам природного равенства, постулированного Т. Гоббсом, Мишель Фуко обращается в курсе лекций, посвященном новой концепции властных отношений. «Если бы были заметные, зримые, крупные различия, то одно из двух: или на деле происходило бы столкновение между сильным и слабым, но такое столкновение и такая реальная война тотчас закончились бы победой сильного над слабым, что было бы предопределено силой сильного; или просто не было бы реального столкновения, ибо слабый, знающий, чувствующий, констатирующий свою слабость, заранее уклонился бы от столкновения»3. Подобное суждение М. Фуко не только демонстрирует «уравнивающую» способность разума, но переводит проблемную область в сторону значения различий между людьми и влияния их отсутствия.
Идея природного равенства находит обоснование у Гоббса в содержании духовных способностей человека. Разум как главный элемент этой группы способностей становится своеобразным «транквилизатором» природных различий. Именно сознательно-волевая деятельность человека обнаруживает, а затем исключает из «естественного состояния» иерархическую градацию сил и возможностей.
Здесь Гоббс интуитивно роднит себя с философией персонализма, так как, оставаясь все еще в рамках механицизма в понимании человека и трактовке социальных явлений, он старается избежать оппозиции «сознание —
1 Гоббс Т. Сочинения в 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1991. С. 228.
2 Камбуров В.Г. Указ. соч. С. 122.
J Фуко М. Нужно защищать общество: курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1975/76 учебном году. СПб.: Наука, 2005. С. 104.
реальность» посредством их взаимопроникновения. «Этот опыт, представляющий собой единство внутреннего побуждения и мускульных усилий, выявляет во всяком сознании его связь с непреложной и объективной реальностью; нельзя, следовательно, противопоставлять сознание и реальность; любое сознание выходит в пространство, утверждает себя в нем»1. С такими словами Эмманюэль Мунье обращается к истокам философии персонализма, которые тесно пересекаются с особенностями мысли Гоббса.
Таким образом, для английского философа конструирование реальности происходит через сознание субъекта, а потому очевидные для всех природные различия (сила, здоровье и т.п.) обнаруживают себя только сквозь призму человеческого разума. «Нельзя смешивать воспринимаемые нами качества предмета с самим предметом. Вне нас нет ни света, ни звука, ни запаха, ни вкуса, а существуют одни лишь движения, которые в определенный момент становятся в нас звуком, светом и т.д.»2. Не камень тяжелый, а человек через свою слабость и иные свойства своей природы утверждает себя в мире через невозможность его поднять. Так как духовное начало в человеке обладает «уравнивающим» эффектом, в таком случае гипотетические, природой заданные различия между людьми нивелируются благодаря особенностям человеческого разума.
Так значение метафизики человека для концепции Гоббса можно определить следующим образом. Оппозиция равенство — неравенство как результат возможного различия между людьми наполняется смыслом только в рамках социума и государства, которые конструируются посредством человеческого взаимодействия, возможного благодаря разуму. Физические отличия в совокупности с духовными характеристиками человека создают такую ситуацию, при которой природные различия (если таковые имеются?) не определяют чьего-либо превосходства. Иерархия силы невозможна в «естественном состоянии». На основании этого М. Фуко, отталкиваясь от первоначального равенства людей, приходит к знаменитой «войне всех против всех» Гоббса: «Именно отсутствие природных различий создает неустойчивость, риск, случайности и волю к столкновению с той и другой стороны; именно проблематичность в первоначальном соотношении сил создает состояние войны»3.
Идея конфликта в «естественном состоянии» для Гоббса является отражением сущностных свойств идеи «естественного права». Общепринятая в теории, истории и философии права модель анализа естественно-право-вой доктрины через антиномии, присущие правовой реальности (идея —
1 Цит. по: Мунье Э. Персонализм // Французская философия и эстетика XX века. М.: Искусство, 1995. С. 115.
2 Цит. по: Ческис Л.А. Указ. соч. С. 81.
3 Фуко М. Указ. соч. С. 105.
факт, ценность — действительность), к концепции Гоббса не применима. Логика «естественного права» у Гоббса не обнаруживает связь с правом позитивным, что позволяет некоторым исследователям говорить о праве и законе в «естественном состоянии» Гоббса как о некоторой условности. Так В.Г. Камбуров пишет, что идея должного не совместима с тем пониманием «естественного состояния», которое предлагает Гоббс. «Природа, сама по себе взятая, есть начало безразличное. Извлечь из природы норму должного невозможно. Гоббс сам сознается, что естественный закон его не есть в строгом смысле закон»1. Продолжая подобную линию рассуждений, британский исследователь Гоббса Росс Харрисон формулирует вопрос следующим образом. «Для Гоббса есть веские причины создания государства. Такими причинами он называет естественные законы. Но в таком случае нас интересует вопрос, действительно ли эти так называемые законы являются законами в естественном состоянии?»2.
Какой бы из способов правопонимания не был избран за точку отсчета применительно к идее «естественного права» у Гоббса, полученные выводы оказываются парадоксальными. Идея права в «естественном состоянии» у Гоббса наполняется принципиально иным содержанием, нежели то, которое обозначается через оппозицию к праву реальному. «Право на все», которым обладает каждый человек, становится не столько сферой взаимодействия людей, сколько причинным полем конфликта между ними. Поэтому логическая цепочка В.Г. Камбурова представляется наиболее полной и верной: «Естественное право есть не что иное, как абсолютная свобода в выборе действий. Отсюда вытекает абсолютная свобода, гибельная для человека. Как только он начинает пользоваться своим правом, возникает война всех против всех»3. Другими словами, присущая разным логикам право-понимания бинарная модель объективное — субъективное право здесь теряет свой смысл.
«Естественное право» у Гоббса не дает ответа на вопрос, как вести себя в той или иной ситуации, поэтому мы встречаем у В.Г. Камбурова трактовку естественного закона как нормы физической необходимости, а не моральной 4. Субъективное право отдельно взятого человека растворяется в абсолюте «естественного состояния» — в праве на все. «Если право совершенно одинаково для всех, то нет более ничьего отдельного права», — убедительное восклицает JI.A. Ческис 5. И остается только согласиться, что
1 Камбуров В.Г. Указ. соч. С. 126.
2 Harrison R. Hobbes, Locke & Confusion's Masterpiece. An Examination of 17-th Century Political Philosophy. Cambridge University Press, 2003. P. 81.
J Камбуров В.Г. Указ. соч. С. 125.
4 См.: Там же. С. 126.
5 Там же. С. 113.
идея права как противопоставление субъективных прав и объективной системы регулирования общественных отношений не может сформироваться в «естественном состоянии» Т. Гоббса.
Право в общепринятом смысле, т.е. как система критериев должного поведения, появляется у Гоббса только с момента заключения общественного договора, т.е. в государстве. «Там, где не имело места предварительное заключение договора, не было перенесено никакое право, и каждый человек имеет право на все, никакое действие не может быть несправедливым»1. Человек оказывается способным оперировать понятиями справедливости или правонарушения только будучи связанным теми или иными нормами соглашения. «Все, что делается по отношению к какому-нибудь человеку согласно его воле, ясно выраженной тому, кто делает, не есть правонарушение по отношению к нему»2. Так Гоббс подвергает себя серьезной критике со стороны большинства мыслителей XVII—XVIII веков, для которых идея априорности правовых начал жизни людей постулировалась в качестве аксиомы. Автор «Левиафана» приходит к радикальному выводу — идея позитивного права условна и суть результат лишь соглашения между людьми, содержание которого относительно. Другими словами, модель суждений Гоббса наиболее близка той форме правопонимания, которая в XX века была представлена в нормативизме.
К проблеме сложности понимания «естественного права» обращались многие исследователи, зачастую сталкиваясь с ситуацией, когда невозможно дать его однозначного определения. Г. Гурвич писал, что «данная проблема — лишь отражение антиномичного характера сферы права, где сталкиваются действительность и ценность, факт и идея, эмпиризм и априоризм, автономия и гетерономия, стабильность существующего порядка и динамизм нравственного прогресса. В каждом из этих разнообразных аспектов естественное право обретает особое значение, и с точки зрения научной систематики так же, как и с исторической точки зрения, необходимо различать множественность значения данного термина... Большинство теоретиков естественного права не проводят четких границ между этими различными значениями, что приводит к некоторой двусмысленности данного термина»3.
Гурвич вписывает понятие «естественного права» в модель бинарной оппозиции, т.е. в такую логику мысли, где значение того или иного термина проявляется из противопоставленной ему категории. Последующее изучение «естественного права» всегда направлено на разрешение тех конфликтов, которые неизбежно проистекают из противоречия ему противопо-
1 Камбуров В.Г. Указ. соч. С. 112.
2 Цит. по: Гоббс Т. Указ. соч. С. 110.
3 Гурвич Г.Д. Указ. соч. С. 295.
лагающегося права позитивного. Но подобный метод не применим к теории Гоббса по причине того, что для него «естественное право» обнаруживает содержание не через оппозицию к праву действующему. Та связь этих понятий, на которые указывает Гурвич, т.е. тенденция дуализма в праве, здесь отсутствует.
На основании вышесказанного, необходимо установить, что две категории права (естественное и позитивное) у Т. Гоббса неверно трактовать как две противоположные друг другу сферы — должного и сущего, где закон черпает свои основания в велениях природного разума. Общераспространенная модель не применима вопреки распространенному подходу к анализу школы естественного права, который можно найти во многих классических трудах теории и философии права. Так И.А. Покровский, обращаясь к проблеме сущности естественного права, упрощал проблему естественного правопонимания и не задавался вопросом о многозначности данной категории. И.А. Покровский писал, что «праву действующему и положительному, которое считается продуктом произвольного человеческого установления, противополагается право естественное, представляющееся отражением абсолютного мирового разума»1.
Подводя итоги вышесказанному, следует заключить следующее. «Естественное право» в концепции Т. Гоббса обретает свое значение во взаимодействии с человеческим разумом и является способом выхода из состояния войны всех против всех. То есть оно функционально в первую очередь и только в «естественном состоянии». Так Г. Гурвич одним из первых точно устанавливает содержание «естественного права» у Т. Гоббса: «Так, Гоббс, а затем и Спиноза отождествляли естественное право с природной силой»2. В то же время право в государственном состоянии становится формально определенной моралью. Другими словами, позитивное право у Гоббса можно определить как сферу определения статусов, закрепляющих искусственное различие между людьми. Будучи условным по своему содержанию, действующее право для Гоббса раскрывается в логике нормативизма.
1 Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2001. С. 61.
2 Гурвич Г.Д. Указ. соч. С. 296.
Токарев В.А.,
аспирант Самарского муниципального университета Наяновой
МОНТЕСКЬЕ И ПОРТАЛИС: КОНЦЕПЦИЯ И ПРАКТИКА ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ
Теоретической основой европейских правовых реформ конца XVIII— начала XIX в., результатом которых стало появление Декларации прав человека и гражданина, французских конституций, кодексов эпохи Наполеона, послужили представления философов века Просвещения о законодателе и законодательной политике. В этот период, предшествовавший знаменитым преобразованиям, происходит первое в эпоху Нового времени концептуальное осмысление идеи законодателя, обозначенное в трактатах Монтескье, а затем и в трудах физиократов, Дидро и Руссо. Представляя в 1804 г. окончательный вариант проекта Гражданского кодекса французов, один из его авторов, видный знаток римского права Ж.-Э.-М. Порталис, постоянно обращается в своей речи, подводящей итог работе кодификационной комиссии, к этой идее, обнаруживая глубокое понимание концепции законодательной политики Монтескье.
По мнению Порталиса, законы представляют собой не простые акты власти, как это может показаться на первый взгляд, а особые «постановления мудрости, справедливости и разума»1. Приступая к своим реформам, законодатель не должен упускать из вида то существенное обстоятельство, что именно законы создаются им для людей, но никак не наоборот. Поэтому ему всегда следует тщательно сообразовывать проводимые им преобразования с характером и привычками того или иного народа. Автор ФГК советует законодателю соблюдать, насколько это возможно, умеренность при введении в правовую материю очередных новелл, поскольку за их очевидными достоинствами могут скрываться серьезные недостатки, обнаруживающие себя лишь в процессе реализации норм на практике. Следовательно, в некоторых случаях разумнее, говоря словами Порталиса, «предпочесть хорошее, если возникают сомнения в лучшем»2, т.к. средства исправления укоренившихся пороков человеческой природы иногда рискуют стать причиной появления новых.
Самой природой положены незыблемые пределы абсурдному, как это подчеркивает французский юрист, стремлению законодателя изменить ее в соответствии с идеалами метафизического рационализма. Сторонники последнего настоятельно требуют этих изменений, не замечая, что критерии
1 Projet de code civil presente par la commission nomniee par le gouvernement le 24 thermidor an 8. Discours preliminaire de Portalis // Remy D. Legistique. L'art de faire les lois. P., 1994. P. 17.
2 Ibid. P. 17.
