CC BY
0
Features of the ecological crisis and modern dialectics
Valiullina Zaynab Rakhimyanovna, PhD of Philosophical sciences, Associate Professor
Pushkareva Marina Alekseevna, PhD of Philosophical sciences, Professor
Ufa University of Science and Technology, Ufa, Republic of Bashkortostan
There is a theme in the historical and philosophical literature in which, as in focus, the goals of the history of philosophy as a science converge, on the one hand, and the scientific criticism of the modern philosophy of the ecological crisis, on the other. The relevance of the study of Hegelian dialectics has to do with the arguments of existential dialectics. Existential dialectics cannot be without reference. It is based on the past achievements of the classical dialectics of I.Kant, I.G.Fichte and G.V.F. Hegel. The relevance of the research stems from the question of the relation of existential dialectics to the dialectic of G.V.F. Hegel, which does not ignore the features of the modern ecological crisis, but, on the contrary, synthesizes the positive, the positive in Hegelian dialectics from the point of view of the study of the existential understanding of the features of the ecological crisis.
Keywords: ecological crisis; dialectics; two forms of modern dialectics; features of the ecological crisis; Hegelian dialectics; existential dialectics; positive and negative in Hegelian dialectics; existential understanding of the features of the ecological crisis.
Цитировать: Валиуллина З.Р., Пушкарева М.А. Особенности экологического кризиса и современная диалектика // KANT. – 2023. – №2(47). – С. 124-129. EDN: GUWTTR. DOI: 10.24923/2222-243X.2023-47.23
Валиуллина Зайнаб Рахимьяновна, кандидат философских наук, доцент
Пушкарева Марина Алексеевна, доктор философских наук, профессор
Уфимский университет науки и технологий, Уфа, Республика Башкортостан
В историко-философской литературе существует тема, в которой, как в фокусе, сходятся цели истории философии как науки, с одной стороны, и научной критики современной философии экологического кризиса – с другой. Актуальность исследования гегелевской диалектики имеет отношение к аргументам экзистенциальной диалектики. Экзистенциальная диалектика не может быть беспредпосылочной. Она опирается на прошлые достижения классической диалектики И. Канта, И.Г. Фихте и Г.В.Ф. Гегеля. Актуальность исследования произрастает из вопроса о том, в каком отношении экзистенцальная диалектика находится к диалектике Г.В.Ф. Гегеля, которая не игнорирует особенности современного экологического кризиса, а, напротив синтезирует позитивное, положительное в гегелевской диалектике с точки зрения исследования экзистенциального понимания особенностей экологического кризиса.
Ключевые слова: экологический кризис; диалектика; две формы современной диалектики; особенности экологического кризиса; гегелевская диалектика; экзистенциальная диалектика; позитивное и негативное в гегелевской диалектике; экзистенциальное понимание особенностей экологического кризиса.
УДК 1
5.7.2
Валиуллина З.Р., Пушкарева М.А.
Особенности экологического кризиса и современная диалектика
Особенностью экологического кризиса является «исторически малоподвижная косность, оказывающая сопротивление всему новому» [1, с. 303]. Когда мы стремимся видеть экологическую культуру, то, как правило, находимся за горизонтом событий. Сама эпоха, по Гегелю, оказывается «временем, схваченным в мысли» [1, с. 303]. Нас поражает то обстоятельство, насколько перспективы развития человека остаются привязанными к пределам знания. Философия экологического кризиса остаётся привязанной к экономико-социальным границам, где вырисовывается понятие трудовой деятельности человека. Античная философия, в целом, исходит из понятия пассивного восприятия событий. Неперсональный разум, зачастую, порождает мистически-спонтанную функцию духовного бытия (Плотин). Сопротивление данному социально-обусловленному пределу знания на протяжении столетий поддерживалось средневековой философией.
Но откуда возникает то препятствие, которое толкает философскую мысль всё дальше и дальше развиваться? Заметим, что то, что препятствует мышлению, оказывается нечто тяжелым для восприятия. Поэтому необходимо объяснить силу сопротивления мысли, прежде чем продвигаться дальше. Что такое «преграда» и «предел»? Экологический кризис сопряжён с пониманием границ знания (в принципе, эту проблему поставил ещё И. Кант, который говорил о границах познания). Наш разум наталкивается на некие преграды. Но пределы познавательной деятельности всё же наталкиваются на нечто неподвижное, на то, что порождает проблему. А это вновь и вновь возвращает нас к понятию преграды. Сопротивление способствует «закипанию» мысли. Сопротивление отсылает нас в плоскость диалектического противоречия. Это противоречие оказывается далёким от философии агностицизма и панлогизма. Последний отрицает любое сопротивление, но в диалектическом плане панлогизм продвигает вперёд мышление человека.
Без силы сопротивления сама смелость познания ослабевает и мы не в состоянии полномасштабным образом оценить особенности современного экологического кризиса.
Шеллинг и Гегель далеко неслучайно выдвигают идею «напряжения» самого понятия (в том числе, идею понятия социального, духовного, нравственного кризиса). Когда мы достигаем напряжённого познания, то последнее становится областью рефлексии [2, р. 410-415].
Речь идёт, видимо, о том, что чем значительнее предел достижения познания глубины общественного кризиса, тем более само познание, наталкиваясь на границы, осуществляет свою продуктивную силу. Но предел познания существует в том случае, когда нечто познаваемое «не покоится спокойно-равнодушно рядом с ним» [1, с. 307], т.е. с границей деятельности человека. Сегодня мы понимаем, что и сами границы деятельности должны быть прекрасными, включая и подземный мир, который также пришёл в движение, а не только мир сознания, духовный мир.
Сам интерес такого продвижения к гармоничному миру связан, вероятнее всего, с энергией, диалектически поднимающейся из самых духовных недр человека.
В философии Гегеля, где «всё суть понятие» [1, с. 307], нет нечто преграждающего. В его «Логике» всё есть «эфир» чистой мысли. В гегелевском мышлении, в отличии от мышления Канта и Фихте, не существует тех препятствий, сквозь которые прокладывает себе путь само исследование духовных и природных процессов.
Сегодня познавательная способность человека требует своего обострения; необходимо приоткрыть само «покрывало» с вещей. Люди должны проявить любезность, преданность мысли. В этом случае они окажутся направленными на духовный процесс постижения вещей и процессов. Нам необходимо оценить всю продуктивность учения Св. Августина и Н. Мальбранша о «свете», о «мировом свете», которое должно стать главным о познавательной деятельности. Ведь познание всех особенностей экологического кризиса призвано вновь поставить вопрос о «Логосе». Нам необходимо естественнонаучно, общественно-исторически представить природу и общество и, тем более, с точки зрения «энергетической рефлексии познания» [1, с. 309].
Фихте всегда говорил о «моральном долге», о взаимодействии «Я» и «не-Я». Из его трансцендентальной диалектики вырастал некий прочувствованный материал философии экологического кризиса. Преодоление экологического кризиса Фихте, продвигаясь вслед за Кантом, связывал с культурой человека как нарастанием совести в человеческом роде. Фихте ставил перед собой задачу дедуцировать пределы природы, общественной деятельности, «не-Я» из продуктивной деятельности самосознания, которое выступает главной предпосылкой устранения бедствий, связанных с экологическим, нравственным кризисом.
То сопротивление, которое наталкивается на границу «не-Я» не исходит из реальной плотности объекта, природы. Фихте, разумеется, говорит о неком безусловном «Я», которое оказывает «толчок» на самосознание. Этот «толчок», движение на сознание личности он связывает с научным, интеллектуальным удивлением, которое есть начало познания. Удивление человека формирует смысловую картину мира. Это картина моделирует сам мировой процесс, зачастую, смысл далёкий от реальных соотношений.
Особенностью современного экологического кризиса является та, согласно которой человек сегодня не поддаётся определению. Он изначально ничего собой не представляет, хотя и стремится осуществить свои планы, стремится наполнить мир активным содержанием.
Это экзистенциальная позиция, связанная с именем Жан-Поля Сартра, проливает некий свет на то обстоятельство, что люди отвечают за свои поступки перед самими собой. Побудители поступков – воля и стремление к свободе. Сартр полагал, что новое, послевоенное поколение может на обломках войны построить новый мир, лишенный прежних недостатков.
Экзистенциальная диалектика не беспредпосылочна. Экзистенциалисты, Ж.-П.Сартр, К.Ясперс и другие, признают, что опираются в своих построениях на достижения классического диалектического мышления. Но всё-же возникает вопрос о том, о «в каком отношении экзистенциальная диалектика находится к диалектике Гегеля?» [3, с. 166].
Необходимо заметить, что в настоящее время наблюдается столкновение диалектики Гегеля с экзистенциальной диалектикой. Духовные лидеры экзистенциализма и персонализма признают Гегеля мыслителем, оказавшим громадное влияние на современный мир. Н.А. Бердяев назвал Гегеля «величайшим из философов в собственном смысле слова» [4, с. 5]. Взяв за основу идею «самодвижения» понятия, мысли, Гегель логичным образом организовал природу и дух, государство и личность. Экологический кризис черпает материал для своего преодоления в идее «самодвижения понятия». К Ясперс замечает, что диалектика призвана быть всесторонней; она направлена на понимание «целостности бытия» [5, s. 20]. Однако К Ясперс и М. Хайдеггер упрекают Гегеля в отождествлении мысли и жизни. Эти различные «ипостаси» реального говорят о том, что их идентификация ведёт к роковым заблуждениям. Мышление настолько логизируется Гегелем, что диалектику последнего можно оценить как систему «умертвления человеческого духа» [6, s. 372]. Гегелевская диалектика выступает некой игрой понятиями. Она не в состоянии удовлетворить интеллектуальным требованиям к познанию системного кризиса современности, включая и познание экологического кризиса. Гегель не занимается вопросом о приращении знания. Идея борьбы противоположностей ничего не даёт для понимания развития исторического процесса. М. Хайдеггер упрекает Гегеля за самоуверенный дух, за веру в превосходство его системы над всеми философскими системами. Если поверить Гегелю, то у «философии нет будущего» [7, s. 69-70]. Но это не так! В этом плане Н.А. Бердяев обосновывает ту мысль, что гегелевская диалектика превосходит экзистенциальную версию диалектики. Уже это понял Ж.-П.Сартр, который в конце своей жизни отказался от экзистенциализма. Неопределённость человека, свобода его выбора – это, в принципе, есть философия для богатых, для сильных мира сего. Легко осуществлять свой выбор, если у человека много возможностей! У бедных же нет ничего. Попробуй осуществить свой выбор, если расслоение людей так велико?! Н. Бердяев в своей критике Гегеля несколько упрощает сложную гегелевскую конструкцию «шествия Мирового Разума». Гегель, согласно Бердяеву, возвёл логику в ранг «абсолютного бытия». У Гегеля сам «дух» слишком привязан к необходимому. Для Гегеля выше всего «Идея», но в то же время «выше идеи живое существо» [8, с. 32].
Высшей предмет философии есть не какая-то абстрактная идея, а человеческая личность, которая выходит в сферу творчества. Философия связана с творчеством человека. Философия имеет выход в творческую диалектику как противоположность метафизической диалектике. Экзистенциальная, или метафизическая диалектика, имеет свои собственные категории. Она оперирует категориями страха, вины, отчаяния, красоты и другими универсальными понятиями. Тем не менее, и здесь можно наблюдать следующие особенности отношения данных категорий к сути экологического кризиса.
Страх людей перед новыми опасностями, связанными с выживанием человека, социума и планеты не есть некий страх → ужас перед опасностями существования. [9, c. 5] Речь идёт о метафизическом, экзистенциональном страхе, который связан с тоской по утраченному единству человека и природы, со страхом → боязнью, что хорошее, позитивное, положительное больше никогда не явится. Этот вид страха есть страх утратить самое дорогое и прекрасное в жизни. По сути дела – это любовь к природе и к народу, что выступает важнейшим критерием духовности.
Гегель полагал, что историческая диалектика не несёт на себе печать трагичности, но в действительности она полна самого высокого трагизма [3, с. 171]. Источником трагических конфликтов выступает «несоответствие природы человека» объективной мировой среде, которая ставит нам ограниченные условия существования [10, с. 91]. Этого же взгляда придерживается и Ж.-П. Сартр, противопоставляя цельного человека обществу. Но в обществе существует не конкретный, цельный человек. Нецельность индивида не есть некое «первичное начало. Цельность обусловлена нецельностью, хаосом социальных отношений. Как избавиться от трагизма существования? Единственный путь – это путь духовного «самоуглубления». Н. Бердяев исправляет декартовское cogito. Он говорит- «Я страдаю, значит, я существую» [10, с. 87].
Восхваляя свободу, духовное бытие, Бердяев переходит в сферу спекулятивного абстрагирования. Поэтому экзистенциальная диалектика несёт в себе пороки субъективного философствования и её трудно поименовать подлинной теорией экологического кризиса. В этом плане гегелевское методологическое требование «всесторонности» рассмотрения явлений оказывается более глубоким принципом диалектического анализа.
Для Гегеля, как и для К. Маркса, «самодвижение» идеи происходит благодаря борьбе противоположностей. При этом решающими противоречиями выступает противоречия, внутренним образом присущие идее, предмету.
Согласно франкфуртской школе диалектики, противоречия отражают трагическую безысходность человеческого существования в современном сложном мире [11, s. 9]. Отсюда возникает вывод о том, что, хотя пролетариат и составляет противоположность капиталистам, данное противоречие является всё же нечто статичным. Это противоречие не приводит к разрушению социальной системы, основанной на угнетении одного класса другим. Система существует благодаря данному противоречию [12].
Необходимо, при этом, заметить, что технически ориентированный рационализм весьма характерен как для капитализма, так и для социально ориентированной экономики. Любая социальная система имеет недостатки. Ни одна система не существует, если не подавляет личность [13]. Идея достоинства личности вызывает бунт против любой системы, хотя это и не приводит к чему-либо позитивному.
Таким образом, рассмотренные нами формы современной диалектики, имеют то рациональное «зерно», которое направлено на борьбу с технократическим духом, на утверждение гуманных начал личности и её свободы, на преодоление экологического кризиса.
Анализ экзистенциального понимания особенностей экологического кризиса упирается в исследование самой культуры диалога культур в современном сложном мире. Данная культура направлена на рассмотрение целостности культур. Просто проникнуть в сущность другой культуры невозможно, если не отталкиваться от идеи взаимодополнительности культурных традиций. Именно идея дополнительности, которая пришла к нам из квантовой физики, преодолевает плоско-рассудочное мышление, примитивный рассудок людей. Поэтому сегодня очень важно обратиться к диалектике, которая «всегда обладала ценностью сверх всяких ценностей» [14, с. 119].
Экологический кризис, связанный сегодня с кризисом политическим, культурным, нравственным, преодолевается путём диалога между народами и правительствами. Политические подходы к решению проблем, безусловно, разные. Люди и не могут мыслить одинаково. Они, тем не менее, создают различные абстракции, но, тем не самым, приобретают лишь «минимум бытия», откуда весьма трудно достичь экзистенции, свободны выбора и преодоления неопределённости существования.
В данном отношении духовная ценность культуры самого диалога культур заключается в рефлексии над предельными основаниями культуры, над самим мышлением людей. Ф.В.Й Шеллинг в «Мировых эпохах» подчеркнул заслугу И. Канта, которая состоит в том, что «всё познаваемое в значительной мере должно быть определено рассудком и лишь благодаря этому оказывается познавательным» [15, с. 159].
И.Г. Фихте, в отличие от И. Канта, говорил об объекте неотчётливым образом. Именно поэтому в его системе «объективное осталось голым понятием границы» [15, с. 159]. Но нам всё же здесь хотелось бы подчеркнуть ту продуктивную мысль Фихте, согласно которой понятие «границы» даёт представление о том, что сегодня даже самые границы природы, «Не-Я», должны оставаться по-своему прекрасными, например, мир сознания и подземный мир, который в настоящее время пришёл в движение.
Экологический кризис носит системный характер и в данном отношении мы вновь и вновь должны обратиться к И. Канту, который рассматривал человека не как средство для достижения каких-либо целей, а как самоцель развития, которая и составляет фундамент достижения диалога культур.
Диалог культур, тем не менее, не может носить чисто рассудочный характер. Люди и правительства должны быть бескорыстными в достижении мира между народами. Но не всякий диалог приводит к миру. Диалог основан на доверии между человеком и человеком, человеком и обществом, сообществами людей. Это предполагает преодоление упрощённого подхода к действительности. «Мы должны помнить о том, что духовная ценность самого диалога продиктована самим процессом непрерывно возникающих в ходе саморазвития диалоговой деятельности противоречий» [14, с. 122].
Человек всегда ощущал и продолжает ощущать ценность культуры, тем самым он постоянно оказывается причастным к смысловому пространству культурных, духовных традиций.
Примечания:
1. Блох Э. Тюбингенское введение в философию / пер. с нем. Т.Ю. Быстровой, С.Е. Вершинина, Д.И. Криушова. – Екатеринбург: Изд-во Урал.ун-та, 1997. – 400 с.
2. Zaynab R. Valiullina, Arkadiy V. Lukjanov, Marina A. Pushkarewa / Philosophy of Ecological Crisis and two Forms of Modern Dialectics // Utopia y Praxis Latinoamericana. - 2018. - Т. 23. - № 82. - Pp. 410-415.
3. Малинин В.А. Диалектика Гегеля и две формы современной диалектики // Общественная мысль: исследования и публикации. Вып. 1 / Ежедневник. – М.: Наука, 1989. – 256 с.
4. См.: Бердяев Н. Философия свободы. – М., 1911. - С.5-6.
5. Jaspers K. Von der Wahrheit. München, 1958. - S.20
6. Jaspers K. Psychologiche der Weltanschayng. - S.372
7. Heidegger M. Shellings Abhandlung “Uber das Wesen der menschlichen Freiheit” (1809). – Tübingen, 1971. - S.69-70
8. Бердяев Н. Опыт эсхатологической метафизики: творчество и объективация. Париж, 1947. – С. 32.
9. Григорьева М.А., Григорьев А.Ф. Уязвимое будущее цифрового общества: научный обзор ближайших прогнозов // KANT: Social Sciences & Humanities Series. – 2023. - №1(13). - C. 4-17. DOI: 10.24923/2305-8757.2023-13.1.
10. См.: Бердяев Н. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. – Париж: УМСА-PRESS, 1952. - С. 52 – 160.
11. См.: Gedo A.Dialektik der Negation oder Negation der Dialektik.B., 1972. s.9
12. См.: Marcuse H. Kultur und Gesellschaf. Frankfurt a/m., 1965.
13. См.: Marcuse H. One-dimensional man:Studies in Ideology of Advanced Industrial Society. Boston,1964; Habermas I. Technik und Wissenschaflas Ideologie. Frankfurt a/M., 1969.
14. Валиуллина З.Р., Лукьянов А.В., Пушкарева М.А. Духовная ценность культуры диалога культур // Культура диалога культур в глобализирующемся мире / Коллективная монография. – М.: Канон+ РООИ «Реабилитация», 2022. – 520 с.
15. См: Шеллинг Ф.В.Й. Система мировых эпох: Мюнхенские лекции 1827 – 1828 гг. / в записи Эрнста Ласо. – Томск, 1999. - 159 с.
