CC BY
44
А. Э. УШАМИРСКИЙ
ОСОБЕННОСТИ ДИСПОЗИЦИИ МОЛОДЕЖИ В СОЦИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТАХ
Ключевые слова: диспозиции молодежи, социальный конфликт, «атомизация» молодежи, межпоко-ленческие различия
Key words: dispositions of the youth, social conflict, "atomization" of young people, generational differences
В статье рассматривается специфика диспозиций современной молодежи в социальных конфликтах на основе анализа результатов исследования, проведенного в Белгородской и Волгоградской областях в 2014 г., объясняются причины сравнительно редкого участия молодых людей в региональных конфликтах, связанные с «атомизацией» молодежи, низким уровнем рефлексии, усилением социального конформизма.
The paper examines the specificity of disposition of today's youth in social conflicts on the basis of the analysis of the results of a research held in the Belgorod and Volgograd regions in 2014; it explains the reasons for the relatively rare involvement of young people in regional conflicts associated with the "atomization" of young people, low level of reflection, and increased social conformism.
В научной литературе и публицистике прочно утвердилось мнение о том, что современная Россия представляет собой общество-трансформер, которое характеризуется социальной энтропией, т. е. тотальной десолидацией и неспособностью к реализации общенациональных интересов, а также суррогатной идеологией, выражающейся в перманентном кризисе идентичности и неспособности различных групп населения сохранить свои базовые ценности1.
Крайне негативными чертами общественной жизни в стране являются: дискредитация ценностей, которые были
УШАМИРСКИЙ Алексей Эдуардович, декан юридического факультета Волжского института экономики, педагогики и права, кандидат юридических наук, доцент.
USHAMIRSKY Aleksey Eduardovich, Candidate of Juridical Sciences, Docent, Dean of the Law Department, Volga Institute of Economics, Pedagogy and Law (Volzhsky, Russian Federation).
© Ушамирский А. Э., 2015
бы общими, по меньшей мере, для большинства людей, ориентация граждан на свою «особую правду» и готовность отстаивать ее даже с нарушением правил и норм; социальное дезертирство, т. е. отказ выполнять роли, которые предписаны обществом (многие отцы не хотят заботиться о детях, а женщины этих детей рожать); унижение собственной истории, культуры, презрение к прошлому; общественная апатия и равнодушие; потенциальная готовность стать жертвой обмана, объектом беззастенчивого манипулирования сознанием; социальная сервильность (раболепность), главным признаком которой является готовность человека услужить «сильным мира сего», даже если подобное служение противоречит нормам права и морали, не соответствует общественному интересу.
В нестабильном обществе крайне востребованными являются механизмы защиты прав личности и группы, особенно если речь идет о критических ситуациях социального взаимодействия. К таким ситуациям относятся социальные конфликты, представляющие собой латентное или явное противостояние отдельных граждан или социальных групп, локализованных в рамках социального пространства, претендующих на значимые для них ресурсы и препятствующих друг другу при их приобретении и использовании. Востребованность защитных механизмов особенно наглядно проявляется среди маргинальных групп, одной из которых является молодежь, которая, согласно К. Манхейму, «ни прогрессивна, ни консервативна по своей природе, она потенция, готовая к любому начинанию... У молодежи еще нет закрепленных законом интересов, ни экономических, ни ценностных, имеющихся у большинства взрослых людей. Эта позиция аутсайдера представляет собой, конечно, лишь возможность, которую правящие круги могут либо подавить, либо мобилизовать и интегрировать в движение»2.
Сталкиваясь по мере своего взросления с множеством «антагонистических оценок», молодые люди объективно нуждаются в формировании собственной стратегии поведения в конфликтных ситуациях, в основе которой лежит их восприятие конфликта.
Исследование, проведенное нами в Белгородской и Волгоградской областях России в 2014 г. (п = 1 500), выявило, что для большинства молодых людей характерна относитель-
но низкая частота участия в конфликтах с большинством референтов. В частности, в конфликтах с соседями, по их мнению, практически ежедневно участвуют 6 % респондентов, один-два раза в месяц — 12 %; с коллегами по работе соответственно 7 и 19 %; с руководителями — 7 и 14 %; с посторонними людьми — 5 и 15 %; с представителями власти — 4 и 6 %; с работниками правоохранительных органов — 4 и 6 %. Исключение составляют конфликты со сверстниками (10 и 36 %) и особенно с родителями и родственниками (19 и 31 %), т. е. с самыми, казалось бы, близкими людьми, в ходе взаимодействия с которыми преимущественно формируется социальный капитал личности.
Ситуация только на первый взгляд представляется парадоксальной. Относительная редкость конфликтов за пределами круга сверстников и особенно семейно-родственной среды связана с тем, что большая часть молодежи сознательно или неосознанно сокращает контакты с референтами, если только они не обусловлены профессиональной деятельностью, в том числе учебной. Происходит «атомизация» молодежи. Под этим следует понимать сосредоточенность сознания молодого человека на узко эгоистических, максимально упрощенных интересах, акцент в жизнедеятельности на утилитарные стереотипные практики и, как следствие, сведение межличностных контактов к чисто формальным взаимоотношениям и связям. «Атомизация» в качестве необходимой предпосылки предполагает упрощение, примитивизацию поведенческих реакций. Сознание и поведение молодых людей отныне становятся не просто утилитарно-практическими, а, если использовать терминологию эпохи современных информационно-компьютерных технологий, отформатированным по одному образцу3.
Огромную роль в этом играют электронные средства массовой информации и социальные сети, целенаправленно формирующие человека-потребителя с доведенными до примитивизма реакциями и несформированными навыками саморефлексии. А. С. Запесоцкий, в частности, пишет: «Телевидение не информирует зрителя о реальности, а дает ее собственную интерпретацию, более того, создает в сознании аудитории иную реальность — это производство, фабрика смыслов»4. Он особенно подчеркивает в связи с этим негативное влияние рекламы, под воздействием которой понятие
«уметь жить» начинает сводиться для молодежи к формуле «иметь»: носить модную одежду, посещать дорогие клубы и дискотеки, не утруждать себя тяжелой работой»5.
Одним из следствий подобного упрощения является стремление избегать конфликтов в ситуациях, когда не затронуты личные потребности молодого человека, особенно в тех случаях, когда дело касается отвлеченных (по его мнению) понятий, таких как общественный интерес, социальный порядок, общественный прогресс, общественные обязанности, ответственность. В этом случае позиция большей части молодых людей точно определяется сленговой формулой «все фиолетово». Следовательно, нет смысла вступать в противоборство с теми, кто занимает и отстаивает противоположные взгляды. Противоборство возможно и даже желательно только в том случае, когда затронуты материальные интересы, вероятен вред своему здоровью либо существует возможность упустить шанс на повышение собственного статуса.
Диспозиция радикально меняется лишь применительно к относительно узкому социальному пространству, ограниченному семьей и сверстниками. Здесь убеждения приобретают атрибут ценности и становятся значимыми для того, чтобы за них бороться. В этом случае начинает играть роль то обстоятельство, что в развитии молодежи, как и большинства других групп российского общества, важны семейные, родственные и дружеские связи, которые конвертируются в ресурсы личности. Все, что остается за их рамками, становится относительно малоценным в содержательном отношении. В результате в молодежной среде утверждается модель формирования социального капитала, основанная на принципе групповой сплоченности, одним из значимых негативных следствий которой является противополагание «своих» и «чужих». Утверждается контрастное восприятие реальности, лишенное полутонов и нюансов. При этом главными источниками конфликтов, по мнению респондентов, становятся: противоположность убеждений (46 %), борьба за справедливость (40 %), защита прав личности (32 %). Заметно реже конфликты возникают по поводу раздела ресурсов (19 %), распределения ролей (19 %), отстаивания идеалов (18 %), защиты слабых (17 %), защиты чести и достоинства (11 %).
Полученные результаты дают основание предполагать, что в последнее время актуализируется проблема межпоколенных противоречий, так называемого «конфликта поколений». Так, Л. Н. Цой считает, что «в последние годы развития российского общества мы имеем дело с трансформацией отношений молодого поколения к старшему: из традиционно почтительного в нетрадиционное осуждающее, порицающее, отвергающее, в лучшем случае абсолютно безразличное. Эта проблема особенно актуальна сегодня в России»6. П. И. Бабочкин писал, что «межпоколенческие взаимоотношения в современной российской действительности проявляются как противоречивый и динамичный процесс, неравномерно протекающий в различных сферах жизнедеятельности общества в целом и на уровне разных социальных общностей и групп»7. Однако межпоколенные различия в России не переросли (и не могли перерасти) в массовые открытые конфликты. Но они трансформировались в отношения отчуждения и конфликтные ситуации на микроуровне — в семье, соседской общине.
Если опираться на полученные нами данные, то становится очевидным, что большинство конфликтов, в которые включена молодежь, носит социокультурный характер. Но, как правило, такие столкновения ограничиваются семейно-родственным и соседским окружением. Именно здесь реализуется конфликтный потенциал молодежи, что, с одной стороны, может оцениваться весьма позитивно, поскольку микросоциальные конфликты существенно не угрожают стабильности социума в целом. С другой стороны, разногласия на этом уровне далеко не всегда способны вести к решению проблем, тем более тех, причины которых затрагивают некоторые фундаментальные устои общества. Молодые люди в конкретной ситуации могут не представлять себе зависимости вопросов, по которым они вступают в противоборство с окружающими, от хода развития макросоциальных процессов. Но неполное решение личных жизненных проблем в перспективе способно привести к глубоким социальным кризисам, значительно более разрушительным, чем негативные последствия локальных конфликтов.
Подобную возможность нельзя переоценивать, поскольку современная молодежь в российских регионах в конфликтах ориентирована на стратегию достижения компромисса. При-
знавая конфликты в целом нормальным явлением (только 25 % опрошенных молодых людей считают их нежелательными), 49 % в ходе конфликта предпочитают договариваться с оппонентами. Только 24 % готовы любой ценой добиваться своего; 11 % предпочитают стратегию уступок. Следовательно, молодежь в основной своей массе не склонна к радикальным решениям. Однако она способна быть весьма последовательной и, как полагают ее представители, успешной в отстаивании своих интересов. В ходе нашего исследования 61 % молодых людей заявили, что им обычно удается достичь в конфликтах желаемых результатов, при этом они обычно не склонны прибегать к чьей-либо помощи; 46 % участников опроса в конфликтных ситуациях старались отстоять свои интересы сами. Только 24 % обращались к помощи друзей и знакомых. Примечательно, что уверенность в себе рассматривают в качестве главного средства защиты личных прав в конфликте 59 % респондентов.
Поведение молодых людей в ходе конфликта является вполне адекватным доминирующим в их среде индивидуалистическим и одновременно прагматическим установкам, что не раз отмечалось в научной литературе. Распространение индивидуализма и прагматизма вполне логично ведет к «акцентированию ориентации преимущественно на собственные силы... пониманию и личных достижений как результата собственных усилий»8.
В результате конкретный молодой человек в конфликтных ситуациях все более оформляется как автономный, предельно самостоятельный субъект. Однако при этом он, как правило, недостаточно владеет технологиями разрешения конфликтов, что существенно снижает его шансы на реализацию успешной стратегии. В свою очередь данное обстоятельство нередко становится поводом для отказа от рационально выстроенных моделей поведения, стимулирует обращение к аффективным и довольно часто агрессивным действиям, оправдание которым молодые люди находят в экстремистских идеях. Утверждается иррациональная модель поведения, не основывающаяся на учете возможных потерь и выгод, на анализе следствий. Иррациональное поведение крайне негативно влияет на способности молодых людей к рефлексивному освоению действительности и делает их подверженными манипуляциям в ситуациях противоборства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Локосов В.В., Шульц В.Л. Основания консолидации российского общества (социологические аспекты). М., 2008. 165 с.; Ильин М.В., Коне-вец А.С., Шишковец М.А. Управление: государство, политика, безопасность. М., 2006. 336 с.; Возьмитель А.А. Духовная безопасность: социологический анализ // Мир России. 2006. Т. XV. № 2. С. 147—159.
2 Манхейм К. Диагноз нашего времени / пер. с нем. и англ.; отв. ред. и сост. Я.М. Бергер и др. М.: Юрист, 1994. С. 444—446.
3 См.: Бабинцев В.П., Реутов Е.В. Самоорганизация и «атомизация» молодежи как актуальные формы социокультурной рефлексии // СОЦИС. 2010. № 1. С. 109—115.
4 Запесоцкий А.С. Молодежь России: проблемы социализации // Социология образования. 2011. № 11. С. 11.
5 Там же. 2011. С. 12.
6 Цой Л.Н. В контексте конфликтологии: конфликт поколений. URL: http: //conflictmanagement.ru/spetsifika-konflikta-pokoleniy-v-rossii (дата обращения: 16.01.2015).
7 Молодежь-97: надежды и разочарования. М.: НИЦ при Ин-те молодежи, 1997. С. 38.
8 Петров А.В. Социальные практики молодежи: механизмы структурирования и идентификации // Вестн. Москов. ун-та. Сер. 18: Социология и политология. 2006. № 3. С. 129.
Поступила 31.08.2015.
A. E. Ushamirsky. Features of Disposition of the Youth in Social Conflicts
Modern Russia is an unstable society. An unstable society urgently needs mechanisms to protect the rights of an individual and a group, especially when it comes to critical situations of social interaction. Such situations include social conflicts, representing a latent or an apparent confrontation of individual citizens or social groups, localized in social space and competing for resources significant for them trying to prevent each other from acquiring and using such resources.
The youth is among the groups with significant conflict potential due to their status. However, in modern Russia, young people rarely come into conflict. The reasons for this lie in the specificity of the dispositions of young people. These include the "atomization" of the youth environment, focus on simplified forms of world perception and behavior, lack of reflection, pragmatism and uncertainty in the capacity to defend their interests due to lack of ability to resolve conflicts, set on the transfer of conflict situations to the microenvironment level.
