CC BY
87
Особенности денежно-кредитного регулирования в период глобального кризиса в развитых странах и в странах СНГ Features of monetary regulation in the period of global crisis in developed
countries and in the CIS countries
Исмайлова Фидан Эльдар кызы Ismailova Fidan Eldar gizi аспирант
Академия Государственного Управления при Президенте Азербайджанской Республики
fidan_ismayilova@mail.ru
Аннотация: В статье рассматриваются меры антикризисной политики предпринятых американскими властями для выхода из глобального кризиса, политические риски способные повлиять на денежно-кредитную политику стран еврозоны, а также ряд особенностей политики денежно-кредитного регулирования проводимого центральными банками России и Азербайджана. Ключевые слова: кризис, денежно-кредитная политика, государственный долг, Банк России, Центральный банк Азербайджана.
Abstract: this article examines the measures taken by the American authorities of anti-crisis policy to exit the global crisis, political risks that could affect the monetary policy of the eurozone countries, as well as a number of features of a monetary policy conducted by the central banks of Russia and Azerbaijan. Keywords: crisis, monetary policy, public debt, Bank of Russia, the Central Bank of Azerbaijan.
Теория кризиса основывается на двух основных положениях. Первое из них было глубоко разработано политэкономией XIX века в рамках развития трудовой теории стоимости и состоит в том, что продукт труда распределяется между двумя факторами производства - трудом и капиталом,
неравномерно. Таким образом, имманентной, неотделимой проблемой капитализма является постоянное ускоренное приращение капитала. Проблема, в частности, в том, что капитал существует не столько в денежной форме, сколько в форме активов. А стоимость актива определяется потребностью рынка его приобрести, что, если идти по цепочке покупок, рано или поздно упирается в конечный спрос: или государства, или потребителей. Но последние непосредственно выступают в рамках производственных отношений со стороны труда, а спрос государства также существенно зависит от возможностей потребителей. Таким образом, рост спроса при капитализме неминуемо отстает от роста капитала, что, если не принять специальных мер, обесценивает последний, как непосредственно, в виде товаров, так и опосредованно, из-за снижения его эффективности. Последнее вызвано тем, что уменьшение объема прироста спроса по отношению к приросту капитала ведет к уменьшением объема прибыли на каждую единицу нового капитала.1
Вторым базовым элементом теории кризиса является международное разделение труда, которое играет принципиальную роль в рамках той модели (парадигмы) научно-технического прогресса (НТП), которая сформировалась в конце XVIII - начале XIX веков. Принципиальной особенностью этой модели является то, что очередной виток НТП неминуемо сопровождается углублением процессов разделения труда, а они, в свою очередь, требуют увеличения объемов рынков сбыта.
Если рассматривать глобальный кризис начавшийся в США, то кризисное падение ВВП до «дна» заняло 18 месяцев - с декабря 2007 года по июнь 2009-го. Как только этот кризис не называли, но, похоже, прижилось понятие «Великая рецессия» по аналогии с «Великой депрессией» 30-х годов XX века. Кризис действительно стал самым затяжным после 1929-
1933 гг. Хотя по глубине спада он не сопоставим с «Великим» кризисом прошлого века. Спад ВВП за 18 месяцев составил всего лишь около 3%. Проблема состояла в другом - это был не столько кризис текущего перепроизводства товаров и услуг, сколько результат перепроизводства активов. Именно резкое падение цен на активы (прежде всего на недвижимость, а затем и на акции) стало характерной чертой и первопричиной кризиса. Экономическая наука не была готова и не смогла предложить что-либо определенное для выхода из него, т.к. «рецепты» периода «Великой депрессии» не подходили для эпохи «Великой рецессии» из за различных социально-политико-экономических условий. Существующие стандартные антикризисные рецепты явно не срабатывали -они оказывались слишком не эффективными.
Меры, которые предприняли американские власти, можно сгруппировать по трем направлениям антикризисной политики2:
1. Денежно-кредитная политика. После снижения ставки ФРС до минимума (0-0,25%), ФРС была вынуждена скупать ипотечные ценные бумаги. Всего было предпринято 3 раунда «количественного смягчения» QE. Кроме ипотечных бумаг ФРС начала скупать также гособлигации. На 4 января 2017 года ФРС была держателем ценных бумаг на $4,2 трлн (включая $2,5 трлн ценных бумаг минфина) по сравнению с $0,5 трлн на 24 декабря 2008-го. 3,7 трлн дополнительных долларов было выпущено в экономику. Программа QE была завершена только в октябре 2014 года.
2. Бюджетная политика. Дефицит бюджета США был резко увеличен. Его доходы уменьшились из-за кризиса, а расходы одновременно выросли -почти на 5% ВВП. В результате дефицит бюджета достиг почти 10% в 2009 году. Затем расходы бюджета последовательно и постепенно снижались, а доходы росли соответственно с ростом экономики. Только в 2014 году бюджет вошел в «нормальную рамку» - его дефицит стал меньше 3% ВВП.
3. Валютная политика. Меры денежного и бюджетного стимулирования дополнялись стимулированием валютным. Доллар колебался в пределах 7585 (индекс USD к 6 основным мировым валютам) - фактически на своих исторических минимумах. Для сравнения: в 2002 году доллар был самым сильным, индекс доходил до 120. С 2002 года до 2008 года доллар неуклонно дешевел. Сразу после завершения QE и сокращения дефицита бюджета за 1,5 года (с июня 2014 по декабрь 2015) доллар вырос на четверть - до 100 (по индексу). С января 2016 года курс доллара почти не менялся и лишь после избрания Трампа президентом США в конце 2016 года начал рост. Пока непонятно, насколько сильный виток роста доллара предстоит. Длительное время эти действенные меры стимулирования давали незначительный эффект, который в основном концентрировался на фондовом рынке. Рынки акций США продемонстрировали огромный рост - основные индексы увеличились почти втрое за последние 8 лет. Но этому предшествовал сильный спад, и только в конце 2012 года рынки достигли своих докризисных значений, за этот период они выросли еще в 1,5 раза. В конечном итоге все эти меры стимулирования заработали и в реальном секторе.
Основные меры стимулирования были приостановлены в 2014 году, хотя сам кризис закончился пятью годами ранее. Процесс приостановления государственной политики стимулирования очень сложный и требует очень глубокой проработки, так как она может негативно повлиять на возникшие позитивные тенденции. Так, например, первое повышение ставки ФРС в декабре 2015 стало одной из причин новых обвалов рынков в первом квартале 2016.
Последствия кризиса 2007-2009 годов стали считать окончательно исчерпанными только в 2016 году, когда уровень безработицы в США опустился ниже 5% - на докризисный уровень.
Необходимо рассмотреть также возможность возникновения кризисных явлений из-за существенного увеличения государственного долга США.
Госдолг страны в январе 2017-го достиг огромной суммы - $20 трлн., совокупной задолженности всех субъектов США (население, государство, бизнес) - $63,6 трлн. (сумма выданных кредитов и выпущенных долговых бумаг по итогам 2015). Здесь важно определить как оценивать этот долг с точки зрения его величины, с какими макроэкономическими показателями его необходимо сравнивать. Долг $63,6 трлн. при суммарных финансовых активах США $209 трлн. Закредитованность активов - меньше трети, это нормальное функционирование экономической системы, ничего чрезвычайного. Долг $14,6 трлн. населения ($9,8 трлн. - ипотека, $3,5 трлн. -потребкредит) при наличии у населения финансовых активов в $71,2 трлн.3 Госдолг США по итогам 2016, превысил 100% ВВП страны. Но, $5,4 трлн. из него - это долг государства «самому себе» (десятки правительственных агентств скупают гособлигации, больше всего - фонд социального страхования - накопительные пенсии для госслужащих). В результате чистый долг в 2016 году составил только 76,6% ВВП (оценка бюджетного управления конгресса США). А из него стоит вычесть еще и гособлигации на балансе центробанка США - ФРС (еще около $2,8 трлн.). Таким образом госдолг из 100% к ВВП уменьшается до менее чем 60%, что является небольшим уровнем, например, по сравнению с европейскими странами, где средний долг приближается как раз к 100% ВВП.
Насколько велика нагрузка долга на бюджет США? В докризисном 2007 году процентные платежи составляли 13,5% расходов бюджета. После увеличения долга в 2,5 раза, они уменьшились, в 2015 году составили всего 10,7%, так как снизилась процентная ставка и стоимость долгов. И необходимо иметь в виду, что на самом деле процентные платежи меньше на 1/8, потому что проценты, уплаченные по ценным государственным облигациям, находящимся на балансе ФРС, возвращаются в бюджет перечислением ее прибыли.
Все эти долговые показатели США не предвещают катастрофы, они все находятся в «зеленой зоне» и заметно лучше средних показателей европейских стран.
Рассмотрим возможные кризисные явления в еврозоне. Экономика еврозоны демонстрирует максимальную устойчивость за восемь лет, прошедших с момента начала кризиса. Несмотря на это часть экспертного сообщества считает что 2017-й может стать годом распада валютного союза. И на этот раз риски имеют политическую, а не экономическую составляющую. В 2016 году темпы экономического роста (1,7%) стран еврозоны были выше чем в Соединенных Штатах (1,6%). Индикаторы настроений у населения увеличивается, тогда как уровень безработицы почти во всех этих странах снижается и сегодня составляет в среднем 10% против 12% в 2013 году. Неуклонный рост ВВП на едином валютном пространстве продолжается уже 2 года. Оживление экономики не обошло стороной ни одно из 19 государств, и даже хронически проблемная Греция показывает позитивную динамику. Такая ситуация имеет несколько причин. Мягкая денежная политика Европейского Центробанка (ЕЦБ) наконец приносит положительные результаты. Реформы, на которые странам пришлось пойти в обмен на помощь, вопреки громкой критике были отнюдь не «бесполезны» и не «контрпродуктивны».
Все бы хорошо, если бы не намеченный выход Великобритании. И если бы не страх, что другие могут последовать примеру англичан и отказаться от валютного союза. Так, «антиевропейцу» Герту Вилдерсу, который обещал проститься с евро, не удалось победить на состоявшихся 15 марта 2017 года парламентских выборах в Нидерландах. Во Франции так же, не победила Марин Ле Пен призывающая возродить франк. Однако, в Италии в ближайшее время тоже возможны перевыборы, и там могут одержать верх опять-таки противники единой валюты.
Американское рейтинговое агентство Moody's полагает, что выход любой страны из еврозоны приведет к «неизбежному шоку» по принципу «Чем
больше страна, тем серьезнее потрясения». В частности, проблемным странам на периферии еврозоны следует готовиться к удорожанию обслуживания госдолга и корпоративных кредитов, даже если сами они выходить не намерены. «Потребуется срочное принятие мер по контролю за оборотом капитала в ЕС», - считает глава мюнхенского Института экономических исследований Клеменс Фюст4. В противном случае, аргументирует он, вкладчики изымут свои деньги из французских и/или итальянских банков, что поставит соответствующие финансовые институты на грань краха.
Достаточно вероятным представляется выход из еврозоны Италии. Около половины итальянцев не исключают, что их страна действительно покинет еврозону. Тема мнимой эксплуатации итальянцев немцами уже стала предвыборным лозунгом сразу двух партий, которые могут войти в правительство: речь о «Движении пяти звезд» и «Лиге Севера». В краткосрочной перспективе экономика Италии после возвращения к лире может вырасти. Зарплаты в странах валютного союза при более низкой производительности труда годами росли быстрее, чем в Германии, поэтому итальянские товары стали слишком дорогими. Резкая девальвация позволила бы восстановить конкурентоспособность ряда отраслей. Международные инвесторы, безусловно, сочтут переход на лиру дефолтом. Как минимум держателям долговых обязательств, регулируемых национальным правом Италии, придется смириться с выплатами в лирах, а новая валюта в зависимости от глубины девальвации потеряет до 50% своей стоимости. Итальянские банки, на балансах у которых по-прежнему остается большое количество гособлигаций, тоже могут столкнуться с серьезными трудностями.
Система TARGET Европейского Центробанка скрупулезно отслеживает платежные потоки между всеми эмиссионными банками. В феврале 2017
года обязательства Италии перед европейской валютной системой достигли рекордных 386 млрд. евро.
Пока есть валютный союз, все это не представляет особой проблемы: итальянский евро отличается от немецкого только дизайном. Но что произойдет с дебиторской задолженностью в случае выхода Италии? Президент ЕЦБ Марио Драги придавал этой теме настолько большое значение, что даже отправил письмо двум депутатам Евросоюза, заигрывавшим с такой возможностью: «В случае выхода любой страны из европейской валютной системы все обязательства ее национального центробанка перед ЕЦБ должны быть погашены в полном объеме».5 Но смогут ли - и захотят ли - итальянцы в случае своего выхода выплачивать кредиторам сотни миллиардов евро, а не лир? В ближайшие месяцы этот вопрос будет становиться все более взрывоопасным: бегство капитала с юга только усугубится, если вероятность победы евроскептиков на итальянских выборах продолжит расти. Просчитать достаточно точно и заранее вероятность реализации каждого из сценариев практически невозможно. Но, похоже, все понимают: несмотря на кажущуюся маловероятность, исключить их полностью невозможно.
Рассмотрим специфику денежно-кредитной политики на сегодняшний день в России. Со своего минимума 22 января 2016 (83,6 за доллар) рубль укрепился сегодня почти на треть (31%). Со времени нефтяной сделки с ОПЕК (30 ноября 2016 года) и скачка цен на нефть - на 11,5%. Это составляет очевидные проблемы как для правительства - обесцениваются его фонды, номинированные в валюте (Резервный фонд и Фонд национального благосостояния), так и для населения - обесцениваются его валютные сбережения. Возникает проблема для экспортеров - их валютная выручка в пересчете на рубли становится меньше (и, кстати, меньше рублевых налогов в бюджет с них поступает). Рост рубля - проблема даже для
компаний, не использующих валюту т.е. работающих только на внутреннем рынке, где дешевеет конкурентная импортная продукция. Правительство РФ явно недовольно ситуацией, с февраля Минфин приступил к прямым покупкам валюты на внутреннем рынке, чего не делал никогда ранее. ЦБР вовсе не помогает хотя бы сдержать укрепление рубля. Наоборот, в погоне за своим «таргетом» (целью по инфляции в 4%) он не против укрепления рубля - это удешевляет импорт и сдерживает рост цен. И на каждое заявление правительства делает свое контрзаявление. Минфин начал покупать валюту, а ЦБ обещает стерилизовать влияние этих покупок на рынок.
Есть три составляющих в валютной политике, которые соединить невозможно:
1.Независимая денежная политика.
2. Отсутствие валютных ограничений (движение денег через границу или просто конвертация национальной валюты в другие валюты).
3. Управление валютным курсом.
Как только выбираются какие-то две из них, третья становится недостижимой. ЦБР выбрал (1) - снижение инфляции к таргету и (2) -полная конвертируемость рубля (включая свободу движения капиталов, пусть и не совсем полную). После этого управлять валютным курсом он просто не сможет.
Не потому, что не хочет, а потому, что ему придется жертвовать своей позицией по (1) или (2). Поэтому он и отпустил рубль в «свободное плавание». Если ЦБР хочет управлять курсом, например, ослабить рубль, ему придется покупать валюту. За рубли, что означает их эмиссию. А рост денежной массы может привести к увеличению инфляции, и таргет (т. е. управление инфляцией) станет труднодостижим или практически недостижим. Либо надо идти на валютные ограничения, как предлагает, например, помощник президента Сергей Глазьев. Тогда таргет станет вновь достижим, но мы частично потеряем конвертируемость рубля.
Если необходимо управлять курсом, то тогда надо отказаться от стремления снизить инфляцию, или ввести валютные ограничения. ЦБР четко держится политики снижения инфляции и конвертируемости рубля, нежели регулирования курсовой политики.
Рассмотрим специфику текущей денежно-кредитной политики в Азербайджане. Глава Центробанка Азербайджана утверждает, что его ведомство обеспечивает банки деньгами в достаточном объеме. В частности, денежная база, являющаяся главной целью денежной политики, в первом полугодии текущего года возросла на 6%.6 Этот фактор не только обеспечивает стабильность платежной системы, но и расширяет возможности кредитования экономики.
Но динамика кредитования реального сектора на фоне заметного роста ликвидности в банковской системе предполагает разработку дополнительных мер поддержки сложившейся экономической ситуации. Центробанку Азербайджана удалось в 2016-2017 гг. повысить ликвидность коммерческих банков выше 6 млрд. манатов. Однако, дальше этот процесс прекращается, то есть, деньги в реальную экономику из банков не поступают. Необходимо отметить, что решение этой проблемы зависит не столько от ЦБА и Палаты надзора за финансовыми рынками, сколько от действий Правительства. Иначе говоря, Правительство должно разрабатывать новые инструменты и механизмы повышения стимулирование активизации деятельности коммерческих банков в реальном секторе экономики. Эти вопросы нашли свое отражение в плане мероприятий по улучшению бизнес-среды и повышению международного рейтинга страны, утвержденном президентом Ильхамом Алиевым. Вместе с тем, необходимо отметить, что ЦБА перманентно стремиться, в рамках своих полномочий, содействовать повышению устойчивости финансового рынка, т.е. с помощью
новых инструментов расширяет возможности банкам привлеч ресурсы на межбанковском рынке.
В свое время глава Центробанка Азербайджана Эльман Рустамов заявил, что в банковской системе норма обязательных резервов для банков по привлеченным депозитам практически не влияет на объем кредитования. И в самом деле, из статистики ЦБА видно, что объем банковского кредитования экономики страны почти не коррелируется с нормой обязательных резервов банков. Несмотря на значительные колебания этой нормы за годы независимости страны, они практически не оказывали воздействия на кредитный мультипликатор.
Рассмотрим это на конкретном примере. В марте 2016 года ЦБА установил норму обязательных резервов по привлеченным манатным депозитам от юридических и физических лиц в размере 0,5%, а в иностранной валюте -1%.
п
А по депозитам нерезидентов эта норма была сведена до уровня 0%. Казалось бы, такие минимальные нормы, отчисляемые банками в качестве резерва в ЦБА, действительно должны были вызвать рост их ликвидности, что создало бы условия для повышения кредитования экономики. Но этого не произошло, все эти показатели и без того были на минимальном уровне в 0,5% и до указанной даты. Более того, даже снижение нормы обязательных резервов по депозитам нерезидентов не смогло стимулировать банки на внешнее заимствование, скорее всего, банки просто не решились увеличивать свои иностранные заимствования, чтобы минимизировать риски, связанные с волатильностью национальной валюты.
Да и зачем банкам инвалюта, когда реальный сектор экономики испытывает манатный голод. Если в марте 2016 года объем банковского кредитования в Азербайджане в манатах составлял 10 млрд. манатов, то к 1 июня 2017 года эта сумма снизилась примерно до 8 млрд. манатов. Правда, немалую роль при этом сыграл и кризис в стране, в том числе и в банковском секторе. Но
анализ других годов показывает, что отношение (коэффициент) денежной массы к денежной базе в манатах все это время оставалось на уровне 1,3-1,4. Такой низкий мультипликативный эффект говорит о том, что банковская система с самого начала просто не могла генерировать новые кредитные деньги. А рост объема кредитования все эти предкризисные годы происходил за счет роста денежной базы, что в свою очередь было вызвано притоком нефтедолларов, а вовсе не генерированием новых кредитных денег банковской системы.
Между тем в европейской банковской системе отмеченный выше мультипликативный эффект колеблется в пределах 5-8 против указанных выше 1,3-1,4 в Азербайджане (в России этот показатель чуть выше). Статистика показывает, что у банковской системы Азербайджана накопилось немало ликвидности (около 3 млрд. манатов) на корреспондентских счетах в ЦБА. На первый взгляд это может создать неправильное представление, будто банки в целом самодостаточны для осуществления собственной кредитной политики, но отказываются от кредитования. Однако в действительности это может быть и не так. Нет информации о том, сколько банков в стране являются обладателями указанного в статданных объема ликвидности. Неизвестно также, какая часть этой суммы заблокирована Центробанком в качестве залога в иностранной валюте в счет взятых у него манатных кредитов.
Главным внутренним источником ресурсов для банков все же являются внутренние депозиты юридических и физических лиц, которые в кризисные годы также стали ощутимо уменьшаться. А если учесть еще, что сбережения населения Азербайджана достигли в последнее время минимума, то ждать дальнейшего роста депозитов даже в среднесрочной перспективе уже не приходится.
Важным внешним источником ресурсов для банков является привлечение средств у нерезидентов, норма обязательных резервов по которым составляет 0%. Отсутствие нормы обязательных резервов могло бы стимулировать
банки активно привлекать кредиты за рубежом в иностранной валюте, но и в этом вопросе существуют сложные проблемы.
Во-первых, после понижения рейтингов азербайджанских банков международными рейтинговыми агентствами эти кредиты для них подорожают. А во-вторых, в нынешней ситуации банки вполне могут не пожелать брать на себя риски, связанные с возможными колебаниями курса национальной валюты в среднесрочной перспективе. Аналитический баланс коммерческих банков страны показывает, что их совокупные иностранные обязательства колеблются в последнее время в пределах 4 млрд. долларов. Возможно, банкиры ожидают новую девальвацию маната в среднесрочной перспективе. И это оправдано, так как стоит в среднесрочной перспективе доллару укрепиться лишь на 10% по отношению к нынешнему курсу маната, как банковская система сразу может лишиться до 700 млн. манатов.
Как видно, изменение величины нормы обязательных резервов по привлеченным средствам в банковской системе Азербайджана не срабатывает должным образом. Также не работает изменение учетной ставки ЦБА, например, пятикратный рост учетной ставки в течение 2016 года не смог оказать должного эффекта. Даже сохраняющаяся около года 15-процентная учетная ставка не смогла сбить высокую инфляцию. Наоборот, высокий уровень инфляции привел к губительному воздействию на внутренний спрос, который почти не растет с 2015 года. Среднестатистический гражданин Азербайджана для удовлетворения своего спроса хотя бы на минимальном уровне давно уже тратит почти все свои доходы, в связи с чем сбережения его снижаются до минимального уровня. Статистика показывает, что располагаемый ежемесячный доход на душу населения в среднем составляет 350 манатов, из которых 340 манатов
о
идет на конечное потребление, а всего 10 манатов - на сбережения.
Рост учетной ставки должен был способствовать удержанию потребительских расходов и повышению сбережений. Такой механизм работает в развитых экономиках, где доходы населения в структуре ВВП составляют гораздо большую долю, чем в Азербайджане, а среднедушевой доход в несколько раз опережает показатель минимального прожиточного уровня населения. Только в таком случае рост учетной ставки может возыметь должный эффект.
Все центробанки мира призваны решать три основополагающие задачи -инфляция, доходы населения и безработица (открытие рабочих мест). Причем инфляция сама по себе не является самоцелью. Ее регулирование проводится с целью оптимизации остальных двух факторов. В Азербайджане, впрочем как и в России основное внимание монетарных властей уделяется регулированию инфляции, при этом почти не обращается внимание на доходы населения и на создание новых рабочих мест, от чего зависит уровень безработицы.
Рассмотрим вопрос - зачем разные страны мира устанавливают курсы своих национальных валют, которые занижены или завышены по отношению к рынку.
Развитые страны стремятся в основном к завышенным курсам (слишком высокий курс, который должен был бы при других обстоятельствах упасть). Это снижает цены на импорт, и население может покупать больше, оно становиться богаче. Другая сторона - производства переносят в другие страны, с тем чтобы свою продукцию потом экспортировать в развитую страну обратно - такая операция становится выгоднее производства непосредственно в богатой стране. Поэтому в развитых странах низкая норма инвестиций (их доля в ВВП - 16-20%).
Развивающиеся страны имеют в основном заниженные курсы валют (их валюты должны были бы при других обстоятельствах вырасти). Заниженная национальная валюта обеспечивает расширение рынка за счет экспорта в другие страны, в то же время защищая внутренний рынок (делая слишком
дорогим импорт). Тут очень высокая норма инвестиций (30-50%) и низкая норма потребления. Развивающиеся страны достигают заниженности курсов, в основном покупая валюту и наращивая свои валютные резервы. Это делали раньше Япония, Южная Корея и др., а последние четверть века - Китай и другие страны. В нулевые, до 2008 года, это делала и Россия. Кажется, зачем стране чужая валюта (которая хранится в резервах)? Она нужна из-за своего косвенного эффекта - обеспечения занижения курса своей валюты. Именно поэтому в топ-12 стран по валютным резервам 4 страны БРИК, Гонконг, Япония, Южная Корея, Мексика, Таиланд (3 оставшиеся страны в списке - по другим причинам).9
Развитые страны уже богаты и максимизируют потребление населения «здесь и сейчас», жертвуя экономическим ростом. Развивающиеся страны, наоборот, максимизируют экономический рост, наращивая потребление своих граждан «вторым эшелоном», вслед за ростом, с отставанием от него. Но при высоком росте это тоже вполне устраивает население. Нельзя ставить вопрос, кто из этих стран прав в своей политике. Это два плюса, каждый прав по-своему. Эти две политики естественно дополняют друг друга, но и создают особую струну напряжения в мировой политике. Например, Трамп обвиняет многих торговых партнеров США в валютном манипулировании, т. е. занижении курсов своих валют относительно доллара. Фактически выбор, стоящий сегодня перед такими странами СНГ, как Азербайджан и Россия не нов. Он сводится к одному из двух:
1. Продолжать вести себя как развитые страны, оставаясь на значительном отставании от них по уровню жизни и не имея возможности их догнать. В этой парадигме живут ЦБ, и экономические структуры правительств этих стран.
2. Перенастроить экономику на быстрый рост, что предполагает заниженный курс рубля и маната, накопление валютных резервов, стимулирующую макроэкономическую политику (низкая ключевая ставка ЦБ, относительно
высокий дефицит бюджета), повышение нормы накопления с нынешних 1418% хотя бы до 25%. Более взвешенное таргетирование инфляции, чем сейчас.
Библиографический список
1.Бернанке Б., Уроки финансового кризиса для банковского надзора,
Речь на конференции по банковской конкуренции в Федеральном Резервном банке Чикаго 7 мая 2009г., www. fedspeak. ru
2.Бжезинский З., Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис, пер. с англ.,М.,2014
3.Ковзанадзе И., Денежно-кредитная политика в условиях системных банковских кризисов: национальные и международные аспекты, « Деньги и Кредит», М.,2003,№ 2;
4.Ковзанадзе И., Уроки мирового кризиса: необходима новая модель регулирования экономики, «Вопросы экономики», М., 2010, №4
5.Маслов О, Мировой кризис 2007-2009: кто виноват?, Еженедельное независимое аналитическое обозрение,www.polit.nnov.ru;
6.Вайн С., Глобальный финансовый кризис, изд., «Альпина Паблишер», М., 2009;
7. Сайт журнала «Профиль» [Электронный ресурс] // - Режимы доступа: http://www.profile.ru/economics/item/114595-neblagodarnaya-amerika http://www.profile.ru/economics/item/116114-populizm-protiv-evro http://www.profile.ru/economics/item/117396-poterya-kursa
8. М.Хазин. Теория кризиса. Доклад на конференции в г. Модена, Италия, 9 июля 2008 года. [Электронный ресурс] // - Режим доступа:
http: //publ .lib.ru/ARCHIVE S/H/HAZIN_Mihail_Leonidovich/_Hazin_M.L.. html
9. Haqqin.az - информационно-аналитический и мониторинговый портал [Электронный ресурс] // - Режим доступа: https://haqqin.az/news/108615
Bibliography
1.B. Bernanke B., Lessons of the Financial Crisis for Banking Supervision, Speech at a conference on banking competition at the Federal Reserve Bank of Chicago May 7, 2009, www.fedspeak.ru
2. Brzezinski Z., Strategic View: America and the Global Crisis, trans. from the English, M., 2014
3. Kovzanadze I., Monetary policy in the context of systemic banking crises: national and international aspects, "Money and Credit", Moscow, 2003, N 2;
4. Kovzanadze I., Lessons of the world crisis: a new model of economic regulation is needed, "Issues of Economics", M., 2010, №4
5.Maslov O, World Crisis 2007-2009: who is to blame ?, Weekly Independent Analytical Review, www.polit.nnov.ru;
6. Vain S., Global Financial Crisis, ed., "Alpina Pablisher", Moscow, 2009
7. Website of the magazine "Profil" [electronic resource]//-access modes: http://www.profile.ru/economics/item/114595-neblagodarnaya-amerika http://www.profile.ru/economics/item/116114-populizm-protiv-evro http://www.profile.ru/economics/item/117396-poterya-kursa
8. M. Khazin. Theory of crisis. Report on the Conference in Modena, Italy, July 9, 2008 year. [Electronic resource]//access mode: http: //publ .lib.ru/ARCHIVES/H/HAZIN_Mihail_Leonidovich/_Hazin_M.L .html
9. Haqqin.az-informational-analytical and monitoring Portal [electronic resource]//access mode: https://haqqin.az/news/108615
