Особенности бытования фольклора в среде старообрядцев Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Зерно горчицы.

Растение горчицы или семя горчицы это одно из основных магических ингредиентов, который используется в качестве ритуального оружия против вредоносных духов во время ритуалов. Белые горчичные зерна преподнес Будде Бодхисаттва Ваджрапани для успехов в устранении препятствий. Символизирует правильное воззрение, которое разрушает любые помехи на пути.

Семена горчицы - гневная субстанция, является символом активности Будд. Употребляется в ритуалах, например, для устранения демонов или других препятствий.

Источники и литература

1.Бир Роберт. Энциклопедия тибетских символов и орнаментов. Ориеталия, Самадхи. М., 1999 г.

2.Лама Ринчен. Буддийский блог. 16 мая 2019 г. [Электронный ресурс]. URL:https://lamarmczen.pl/ш/8-благоприятных-символов-8-благоприятных (дата обращения: 30.05.2019).

УДК 398.8

doi: 10.24411/9999-021A-2019-10042

Маргарита Петровна Татаринцева Тувинский институт гуманитарных и социально-экономических прикладных исследований,

г. Кызыл, Россия

ОСОБЕННОСТИ БЫТОВАНИЯ ФОЛЬКЛОРА В СРЕДЕ СТАРООБРЯДЦЕВ

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-09-00723 «Енисейский меридиан» старообрядчества: сохранение и развитие традиции в условиях таежных скитов и деревень»

Бытование фольклора в среде старообрядцев имеет свои особенности: в нем больше места занимают произведения нравоучительные, воспитывающие религиозное сознание. Это духовные стихи, притчи, легенды, предания, назидательные пословицы. На развлекательные жанры существуют запреты и ограничения, особенно у старообрядцев часовенного согласия, компактно проживающих в Туве в верховье Енисея.

Ключевые слова: Тува, староверы, фольклор, духовные стихи, религиозное сознание.

Margarita Tatarintseva Tuvan Institute for the humanities and applied sokio-ekonomik studies, Russian Federation

Kyzyl, Russia

SPECIAL FEATURES OF OLD BELIEVERS

The study was supported by the RFBR in the framework of scientific project no. 18-09-00723 "TheYenisei Meridian" of the old believers: the preservation and development of traditions in a taiga monasteries and villages»

Folklore of Old Believers has its own special features. It is dominated by works with a morale fostering religious conscience. These are spiritual poems, parables, legends, stories, proverbs. There exists a strict restriction for entertaining genres, especially among the hard-shell Old Believers of the Chasovennye ('chapel-going ') denomination, a community living in Tuva along the upper Yenisei. Keywords: Tuva, Old Believers, folklore, spiritual poems, religious conscience.

Основу фольклора русских жителей Зауралья, Сибири и Дальнего Востока составляет общерусский фольклор, вместе с переселенцами распространившийся на огромных просторах освоенных ими территорий. То же можно сказать и о фольклоре русских переселенцев, закрепившихся на постоянное место жительства в бассейне великой сибирской реки - Енисея. На всем протяжении его течения, за исключением разве что самых северных, тундровых его территорий, селились, находя себе свободные земли и укрытие от гонений, староверы. Почти с

самого начала раскола они продвигались все дальше на восток, образуя отшельнические поселения, скиты, деревни, села и заимки, обживая вольные пустынные земли, приспосабливаясь к новым суровым условиям и вступая в определенные контакты с автохтонным населением.

Известно, что огромное место в менталитете староверов занимает религиозное сознание, вера в Бога, духовная жизнь, преданность русской старине, старинным дониконовским обычаям и обрядам, старинным священным книгам и иконам, патриархальным устоям в семейной жизни. Их ценностно-нормативная система вырабатывалась веками и включает в себя строгую регламентацию повседневной жизни, поведенческих норм. Даже внешний вид человека, по их представлениям, должен был соответствовать традиционному русскому обличию - борода у мужчин, покрытая голова у женщины, определенный покрой одежды и т.д. В немалой степени строгость исполнения и сохранность древних традиций в материальной и духовной культуре старообрядцев зависели от их конфессиональной принадлежности, ведь со временем они разделились на два основных течения -поповцев и беспоповцев, а у последних, в свою очередь, появились внутриконфессиональные деления - существовало много толков и согласий, имеющих так называемые субконфессиональные различия. Все это наложило отпечаток и на духовную жизнь старообрядцев, в том числе и на фольклор как на часть этой жизни.

Фольклор старообрядцев «енисейского меридиана», живущих в бассейне Енисея, не был предметом специального изучения в целом. Можно лишь отметить интересную в этом плане работу Е.С. Бойко, содержащую большое количество текстов материнского фольклора, записанных именно в этом регионе [1 ]. Локальные варианты старообрядческой культуры такого большого региона, конфессиональные и территориальные, разнообразны, но некоторые наблюдения над бытованием фольклора в старообрядческой среде уже позволяют сделать выводы и отметить отдельные особенности. Рассмотрим это на примере старообрядцев верховья Малого Енисея - Тувы.

Старообрядцы в Туве до вхождения ее в состав СССР (октябрь 1944 г.) составляли примерно третью часть всех русских переселенцев, в конце XIX века начавших активную колонизацию Тувы. Сначала их расселение по Туве, в которой для крестьянина-земледельца был огромный запас неиспользуемых земель, происходило там, где можно было заниматься землепашеством, построить дом, засадить огород, где климатические особенности позволяли вести более привычный образ жизни. Однако с увеличением количества переселенцев в выборе места поселения стали играть роль и такие факторы, как желание уйти подальше от властей и «еретиков», жить рядом с единоверцами, чтобы молиться в соборе, проводить совместные обряды и т. д. Особенно это было характерно для старообрядцев часовенного согласия, которые хотели свести до минимума контакты с внешним миром, с «кадровыми», как они называли представителей власти. Нередко они оставляли уже обжитые места и уходили в глубь непроходимой тайги, в горы, основывая там новые заимки и деревни. Таким местом притяжения для них в Туве стало верховье Малого Енисея (Верховье), где сейчас компактно живут староверы часовенного согласия (ныне - Каа-Хемский кожуун). Эти места было особенно привлекательными для староверов еще и потому, что на протяжении ста лет в Верховье действовали скиты-монастыри, женские и мужские, населенные хотя и немногочисленными черноризцами, но тем не менее оказывавшие огромное влияние на верующих, особенно по сохранению и укреплению старой веры и сплочению в борьбе с воинствующими атеистами -представителями послереволюционных властей.

Собирание фольклора в среде ортодоксальных старообрядцев, и в наше время стремящихся оградить себя от ненужных контактов, имеет свои особенности, так как у них существуют более жесткие запреты и ограничения на общение с «чужими».

Многолетний опыт собирателя показывает, что к изучению бытования фольклора в старообрядческой среде, как и изучению образа жизни и культуры старообрядцев, нужен дифференцированный подход. То есть, внутриконфессиональные деления старообрядцев на более радикальные и умеренные толки и согласия, более строгое отношение к уставу и более либеральное, накладывают отпечаток не только на религиозную и обыденную жизнь и поведение верующих, но и на отношение к фольклору и бытование отдельных его жанров. Для староверов одних согласий -песни, музыка и пляски - грех, для других - обычное дело во время отдыха и праздничных застолий.

Нам представляется, что фольклор старообрядцев поповского согласия - австрийцев, численность которых в Туве со временем все уменьшается, практически не отличается от фольклора обычных православных (никониан), они исполняют те же произведения тех же жанров, как и живущие рядом с ними никониане нестарообрядцы. Репертуар этих исполнителей разнообразен, имеются все жанры народной лирики, фольклорной прозы, из обрядовой поэзии еще в последние

десятилетия ХХ века удалось записать весь круг свадебных песен, которые сохранились в памяти, но уже по прямому назначению не используются.

И если в среде старообрядцев-поповцев австрийского согласия в Туве фольклор практически не отличается от обычных православных, то есть ограничения на исполнение развлекательных жанров - веселых песен с балалайкой либо гармонью, частушек, плясок, хороводов у тех и у других распространялись на время поста, а также определенное время суток, то в более суровой и строгой по соблюдению религиозных правил среде беспоповцев часовенного согласия действуют запреты и ограничения особенно на развлекательные жанры фольклора. Подобные ограничения отмечали у беспоповцев и собиратели фольклора в других регионах. Например, С.Е. Никитина (которая, кстати, записывала духовные стихи и у старообрядцев верховья Малого Енисея) пишет о беспоповцах Прикамья: «Приверженцы старой веры на лугу плясать не могли, поэтому круговые песни у них становились застольными» [Никитина, 1982; 93].

Особо истово верующие беспоповцы не одобряли не только пляски, веселые песни, частушки, чудесные сказки, но, можно сказать, большинство фольклорных жанров. Вместо колыбельных песен еще сравнительно недавно детей укачивали, напевая духовные стихи и молитвы; чуть подросшим детям пересказывали, читали и давали читать не сказки и детские книжки, а религиозную литературу на церковнославянском языке - Библию, Евангелие, Жития святых и др. Потребность человека петь в определенной мере удовлетворялась культовым литургическим пением. Во время многочасовых коллективных молений пелось много молитв, псалмов, причем распевы их довольно сложны. Длительное время сохранялась культура знаменного распева - «по крюкам». Кроме того, духовные стихи, более распространенные именно в этой среде, чем где-либо, разрешалось петь даже во время поста.

Тем не менее из рассказов старообрядцев старшего поколения известно, что и при таких строгих ограничениях молодежь находила возможность в праздники попеть обычные лирические песни, поиграть, в том числе и на музыкальных инструментах, которые обычно в домах старообрядцы этого согласия не держат. Только делалось все это, конечно, не в пост и подальше от родителей и взрослых, которые всего этого не одобряли и постоянно молодежь «одергивали». «Пляшущая жена - невеста сатаны», петь, играть - «беса тешить» - таково отношение к развлечениям у старшего поколения и в наше время.

Строго верующие старообрядцы пожилого возраста праздник понимали как еще более усердное моление и полный запрет на хозяйственные дела, никаких гуляний. «Праздник - моление и отдых», - считают они. «Ни громкого смеха, ни песен, - пишет с некоторой иронией о старообрядцах маленького поселка Бельбей профессор П. Маслов, побывавший в Туве на рубеже 1920-1930-х годов. - Старообрядческий бог боится шума» [2; 129].

И в конце ХХ века старообрядческий наставник из Сизима говорил мне, что «в старообрядческих законах любые игры под запретом». В соборном уложении старообрядцев часовенного согласия от 1927 года говорилось: «Песни бесовские и стихи не петь и не играть, и не глумиться христианам всякими смехотворными играми. Песни и стихи кто будет петь, таковых отлучать» (от собора. - М.Т.).

Мои попытки записать на магнитофон произведения разных жанров фольклора у представителей старшего поколения старообрядцев часовенного согласия особенного успеха не имели. В беседах с ними чувствовалось, что петь они любят и умеют, песни знают, ценят красивое, слаженное пение, но петь просто так, да еще с записью на магнитофон обычно отказывались.

По опыту зная, что знатоками традиционного фольклора являются в основном представители старшего поколения, я и попытки записать фольклор предпринимала, работая с этой возрастной группой, игнорируя более молодое поколение. И нередко получала отказ. Хотя какое-то количество песен, сказок, быличек, духовных стихов, легенд, пословиц все же удалось записать у старообрядцев часовенного согласия в последние десятилетия ХХ - начале XXI века. Однако, как я сейчас представляю, моими активными информантами были исполнители, значительную часть своей жизни прожившие за пределами Тувы, воевавшие, работавшие в молодости в больших городах и уже на склоне лет переселившиеся в Туву к единоверцам, ставшие активно верующими людьми. Некоторое количество записанных от старообрядцев Верховья фольклорных произведений помещено мною в книге «Старообрядцы в Туве» (Приложение I) [ 5; 152-179].

В 1982 году, еще мало зная об особенностях духовной культуры строгих старообрядцев-беспоповцев, в крошечной староверческой деревеньке Куран (Тес-Хемский кожуун) я столкнулась с дружным осуждением ее жителями своего единоверца. На мою просьбу к старообрядкам спеть что-

либо для записи на магнитофон они категорически отказались и указали на дом своего соседа, сказав с неодобрением: «Ступай вон туда, он тебе споет и спляшет!»

Действительно, от хозяина этого дома, участника Великой Отечественной войны, удалось записать несколько песен, а на свой баян он кивнул со смехом, сказав, что его жена запрещает на нем играть (к футляру баяна был приделан висячий замок). Кстати, сама жена отказалась петь вместе с мужем, причем больше всего ей не понравилось, что запись велась на магнитофоне, и она неоднократно пыталась прервать наше общение.

По моим наблюдениям, некоторые фольклорные жанры лучше сохранились именно в старообрядческой среде, например, духовные стихи, тесно связанные с религиозными сюжетами. Имеют также большое распространение пословицы, поговорки. Чаще, чем в другой среде, здесь можно услышать устные рассказы и предания о прошлом, о мученической смерти за веру, эсхатологические предсказания, легенды, поучительные притчи, также связанные в основном с религиозными представлениями и правилами поведения верующего человека в определенных обстоятельствах, иллюстрирующие какую-либо поведенческую максиму. Например, записаны популярные среди старообрядцев нарративы о запретах работать в великие церковные праздники и последствиях нарушений этих запретов, о бесах, пытающихся сбить с правильного пути христианина, о необходимости закрывать посуду с водой и едой, о пользе терпения и др.

Безусловно, многое из того, что широко бытовало в фольклоре старообрядцев-беспоповцев часовенного согласия в начале ХХ века или хотя бы в первой его половине, в наше время записать едва ли удастся. Нередко мои просьбы к представителям старшего поколения уже в конце 90-х годов восстановить в памяти и исполнить когда-то хорошо им известные, по-видимому, раньше часто исполнявшиеся духовные стихи приводили к тому, что исполнителям удавалось вспомнить лишь их первые строки или фрагменты, что говорит об утрате былой традиции петь стихи в самых разных обстоятельствах. Однако встречались и знатоки этого жанра, в отдельных семьях хранились стихарники с записями духовных стихов.

Подробнее остановлюсь на этом жанре. Это произведения народной поэзии, эпические и лиро-эпические стихи религиозного характера, которые поют во внелитургической ситуации. Как и другие фольклорные жанры, связанные с религиозными воззрениями, например, легенды, притчи, в атеистические годы советской власти они фактически исключались из состава фольклора и замалчивались.

Идеологическая система взглядов старообрядцев-беспоповцев имеет ярко выраженную эсхатологическую направленность, что, конечно, отразилось на содержании и настроении наиболее популярных духовных стихов. Темы духовных стихов разнообразны: это Бог и антихрист, библейские, евангельские и апокрифические сюжеты о жизни святых, темы гонений за веру, пустынножительства, покаяния. В Туве удалось записать даже редко встречающиеся стихи о святых Борисе и Глебе, о князе Владимире. Основными мотивами духовных стихов являются забота о спасении души, неприятие мирской суеты, кратковременность земной жизни, взгляд на земную жизнь как на подготовительный этап к жизни вечной и идеи нравственной ответственности человека перед Богом за земную жизнь. Типичный герой религиозно-нравственных духовных стихов - это изгнанный, покинутый человек, скитающийся во враждебном мире без учителя и наставника.

Морально-ценностные приоритеты воспитанных на библейской и церковнославянской литературе старообрядцев, их внутренние мировоззренческие установки соответствуют идеям, заложенным в духовных стихах. Отсюда их длительная востребованность и лучшая сохранность в этой среде. Пение духовных стихов - часть их образа жизни, возможность выразить свои чувства и отношение к «падшему миру». События с христианскими персонажами, относящиеся к библейским временам, исполнители духовных стихов воспринимают как подлинные, реальные, старый фольклорный жанр обогащается новыми смыслами, связанными с реалиями современной жизни.

Некоторые духовные стихи по форме напоминают старинные былины, другие - баллады, исторические песни, третьи приближаются к обычным лирическим песням. Время их создания также разное: одни были сложены века назад и когда-то занимали значительное место в репертуаре странников-калик перехожих. Другие, судя по содержанию, появились сравнительно недавно, отражают реалии и события минувшего века (упоминается о гонениях, массовом безбожии, абортах, осуждается табакокурение, употребление кофе, чая и т.д.). Напевы духовных стихов могли быть древними, сохранившимися со времен былинного эпоса, но чаще певцами используются народные мелодии, сближающие духовные стихи с балладами и лирическими песнями. Обычно они протяжны и унылы.

Обращает на себя внимание то, как староверы, исполняя или слушая духовные стихи, актуализируют и личностно, эмоционально воспринимают их тематику, непосредственно соотносят их содержание с событиями и переживаниями сегодняшнего дня. Это свойство культуры старообрядцев - соотносить проблемы текущего времени с Ветхим и Новым Заветом, другими известными им авторитетными сочинениями для лучшего их понимания и правильного разрешения уже отмечалось исследователями, например, Н.Н. Покровским [4; 16-17].

«Стихи пели, собравшись вместе, соседи и родные, - вспоминает пожилая старообрядка.- Эти же стихи пели и для веселья, когда выпивают, пели стихи и обычные песни».

Интерес вызывает опыт местного детского фольклорно-этнографического ансамбля «Октай» (руководитель Н.В. Пономарева) по возрождению угасающей традиции пения духовных стихов в среде староверов таёжных деревень Верховья. Пение детьми поучительных и покаянных текстов вызывает самую живую, непосредственную реакцию у слушателей разных поколений - от умиления до воодушевления. Молодежь староверческих деревень по-другому стала относиться к духовным стихам, у некоторых девушек появились современные стихарники. Многие жители проявляют интерес и к дискам с записями духовных стихов, сделанным этим же ансамблем на основе репертуара местных старообрядцев.

Легенды, притчи, былички также тесно связаны с религиозными воззрениями старообрядцев, поэтому в этой среде они довольно распространены, активно функционируют и охотно используются в назидательных, воспитательных и этических целях, особенно старшим поколением. Иногда действующими лицами легенд становятся местные знаменитости, праведники, страдавшие за веру, например, записаны легенды и устные рассказы о духовном наставнике малоенисейских черноризцев

0. Палладии, которого академик Н.Н. Покровский уважительно называл «знаменитым верхнеенисейским пустынником».

Календарно-обрядовая поэзия в старообрядческой среде почти не сохранилась, из семейно-обрядовой поэзии, как уже отмечалось, удалось записать весь круг свадебных песен, которые остались в памяти старшего поколения, но уже не звучат на деревенских свадьбах. Правда, эти записи делались в деревнях и поселках со смешанным этноконфессиональным составом, где православные и староверы-поповцы живут бок о бок - Сарыг-Сеп, Бай-Хаак и др. [6; 29-60].

Из обрядовой поэзии в Туве распространены заговоры, особенно лечебные. В народных представлениях заговоры предполагают коммуникацию с мифологическими персонажами, умение знахаря, ворожи входить в особое психофизиологическое состояние, поэтому строгие старообрядцы-часовенные не признают лечебных и других заговоров, считают, что они связаны с «нечистой силой», колдовством и прибегать к ним большой грех. Но старообрядцы «австрийцы» и поморцы (их в Туве осталось совсем немного), у которых строгие старообрядческие устои и запреты к концу ХХ века оказались более расшатанными, заговоры знают и используют их в лечебных, продуцирующих целях, в качестве оберега и т.д. Правда, в большинстве случаев, прежде чем произнести заговор, читалась молитва (иногда трижды).

Обращает на себя внимание сочетание в заговорах отголосков языческих верований с христианством: использование молитв в качестве вступлений, креста и крестного знамения, слова «аминь» в конце закрепки заговора, другой христианской символики.

По моим наблюдениям, все названные жанры фольклора можно записывать в среде старообрядцев и в XXI веке, хотя при работе с таким контингентом информантов требуется опыт, определенные знания, такт, деликатность и большое терпение со стороны собирателя.

Литература

1. Бойко Е.С. Материнская речевая деятельность в социуме староверов на Енисее. Красноярск, 2013.

2. Маслов П. Конец Урянхая. М., 1933.

3. Никитина С.Е. Устная традиция в народной культуре русского населения Прикамья //Русские письменные и устные традиции и духовная культура (по материалам археографических экспедиций 1966 -1980 гг.). М., 1982.

4. Покровский Н.Н. Путешествие за редкими книгами. М, 1984.

5. Татаринцева М.П. Старообрядцы в Туве. Новосибирск: Наука, 2006, Приложение I.

6. Русские народные песни в Туве /сост., подг. текстов и примеч. М.П. Татаринцева. Кызыл, 1993.