CC BY
77
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
О. И. Вербовой, А. О. Вербовой
Особенности боя у о. Эзель 24 мая 1719 г. (к 320-й годовщине создания регулярного ВМФ России)
К 1719 г. отечественное военно-морское искусство достигло довольно высокого уровня развития. Русское главное командование без помощи иностранцев руководило действиями своих сил на всем театре военных действий, правильно используя флот для обеспечения главного удара, подготовлявшегося всеми вооруженными силами [1, № 1920, с. 85].
Сопоставляя задачи, поставленные эскадре Н. Сенявина и эскадре Я. Фангофта, а также подводя итоги пребывания их в море в мае 1719 г., мы видим, что первоначальные разведывательные действия русского флота скоро переросли в замысел, направленный на нанесение удара по коммуникациям враждебного государства, что неизбежно вело к разорению шведских прибрежных городов, подрыву экономики и морального состояния противника.
Говоря о кампании 1719 г., следует отметить широту стратегического замысла, оперативность и гибкость русского главного командования, а также военную одаренность, инициативу и настойчивость Наума Акимовича Сенявина, одного из первых после Петра русских флотоводцев.
Действия русского флота на шведских морских коммуникациях в мае 1719 г. выявили общую обстановку на Балтийском море и оказали серьезное воздействие на шведское общественное мнение. Высшее командование Швеции, почувствовав угрозу нарушения снабжения, вынуждено было дополнительно к имевшимся выслать в море отряды своих боевых кораблей из Карлскроны и Стокгольма, один из которых и попал под удар эскадры Сенявина.
В действиях отечественных военно-морских сил проявилось то, что мы теперь называем оперативным взаимодействием: корабли эскадры Я. Фангофта вынудили шведские военно-морские силы выйти в море, часть которых и была уничтожена затем эскадрой Н. Сенявина. Было бы неправильным утверждать, что у русского главного командования заранее имелась точно сформулированная идея взаимодействия. Мы хотим лишь отметить, что оно глубоко понимало создавшуюся обстановку и оперативно на нее реагировало. Следует также отметить, что капитан 2-го ранга Н. Сенявин на основании анализа разведывательных данных совершенно правильно предугадал район возможной встречи с противником. Это подтверждает уверенный ночной маневр его эскадры [1, № 1921, с. 360].
Вполне понятно, что иностранные историки, в особенности шведские, стремившиеся умалить превосходство русского военно-морского искусства, очень мало освещали бой у о. Эзель. К сожалению, и в отечественной военно-морской литературе укрепилась версия, что значение морского боя у о. Эзель определяется исключительно тем, что эта была первая морская победа русского парусного флота в том смысле, что она одержана в бою в открытом море.
Основными документами являются донесение капитана 2-го ранга Н. Сенявина, посланное 26 мая 1719 г., и показания взятого в плен шведского флагмана капитана-командора А.Ю. Врангеля о сражении с русской эскадрой [1. № 1920, с. 359-360].
На эскадре Сенявина противника обнаружили в полночь, т. е. в самое темное время суток, а шведы обнаружили присутствие русских кораблей поутру, когда начался полный рассвет. Встреча произошла где-то в пределах 58-59° сев. широты; следовательно, полной темноты не было, так как в этих широтах в конце мая бывают «белые ночи». Восход солнца, наверное, произошел в 3 ч 00 мин [1, № 1924, с. 361].
Следовательно, русские моряки преследовали противника около 3 ч, оставаясь незамеченными. Это обстоятельство можно объяснить плохой работой наблюдательной службы на шведских кораблях или худшей видимостью в северо-восточном секторе горизонта, в котором появилась русская эскадра. Вероятно, имело место и то и другое, так как к рассвету наши корабли уже перешли в южный сектор горизонта.
Однако трудно предположить, чтобы целая эскадра оставалась незамеченной, если бы она проходила в непосредственной близости от противника. По-видимому, дистанция, на которой русские обнаружили шведов, была все же значительной, так как показывает практика, в период «белых ночей» можно видеть силуэты кораблей на расстоянии 50 каб. Кроме того, при большем удалении русская эскадра не успела бы выйти на курс эффективной погони.
Учитывая, что от момента обнаружения до момента начала непосредственной погони прошло 2 ч (см. донесение Сенявина), нужно считать, что это время было затрачено Сенявиным на то, чтобы выйти на курс неприятельского отряда, лавируя против ветра. Подсчеты показывают, что этот маневр мог быть осуществлен при обнаружении противника на дистанции 30-40 каб.
Бой происходил вне видимости о. Готска-Санде. Учитывая дальность видимости острова при высоте его над уровнем моря 42 м и высоте рангоута линейных кораблей 59 м, можно заключить, что корабли после восхода солнца (т. е. с 3 ч 00 мин) находились не ближе чем в 30 милях от о. Готска-Санде [1, № 1938, с. 370-371].
Для полноты выводов рассмотрим последовательно общий ход боя и тактику противников.
Русская эскадра вышла из Ревеля 15 мая. По-видимому, из-за штормового SW-ого ветра она задержалась до 17 мая у о. Нарген, а затем направилась по назначению. Около полуночи с 23 на 24 мая она была примерно в 35 милях от о. Готска-Санде. Эскадра, вероятно, шла строем кильватер в направлении Брюстерорта [1, № 1915, с. 357].
Дата выхода в море шведского отряда не установлена. Шведские источники говорят, что этот отряд был выслан из Стокгольма для охраны подходов к стокгольмским шхерам. Никаких точных данных на то, что этот отряд шел из Пиллау в Стокгольм, нет. Также нет данных и о том, что этот отряд конвоировал какие-либо торговые суда. По окончании боя русские имели достаточно сил, чтобы искать и преследовать транспорты, если бы они были в действительности. Поэтому наиболее вероятно утверждение шведских историков о том, что это был возвращавшийся в базу крейсерский отряд, высланный в связи с действиями русских кораблей.
Отряд шведских кораблей под командованием капитан-командора Врангеля шел в направлении Сандхомн восточнее о. Готска-Санде и около полуночи с 23 на 24 мая находился в том же районе, где и русская эскадра [1, № 1943, с. 373].
Первая фаза боя - обнаружение противника и погоня.
Русская эскадра шла в полной боевой готовности, внимательно наблюдая за горизонтом. В полночь в западной части горизонта были замечены три корабля. По-видимому, Сенявин, зная, что корабли Фан-гофта в это время находятся у о. Эланд, сразу же понял, что обнаруженные корабли - вражеские. Однако немедленно произвести нападение было невозможно из-за сильного встречного ветра. Сенявин решил дождаться полного рассвета, не теряя подозрительные корабли из вида, точно выяснить состав отряда и классы кораблей, а также занять удобное положение относительно ветра, чтобы начать погоню.
Для первой фазы боя, прошедшей без единого выстрела, характерно отличное маневрирование русской эскадры, которая сумела так рассчитать своё движение, что не только не оторвалась от противника, но через 2 ч после его обнаружения уже под полными парусами начала погоню. Это было достигнуто благодаря умелой лавировке короткими галсами, причем наши корабли несли не все паруса. Сенявин не давал команды поднять все паруса, по-видимому, потому, что с ними эскадра стала бы заметнее и к тому же корабли с большей скоростью хода («Портсмут» и «Девоншир») вырвались бы вперед, что затруднило бы управление эскадрой. Поэтому капитан 2-го ранга Сенявин вывел сначала всю эскадру на курс погони и только тогда приказал поднять все паруса [1, № 1926, с. 362; 1943, с. 373].
Неизвестно, издавал ли Сенявин перед выходом в море боевой приказ. Однако характер его действий свидетельствует о своеобразии русской тактики: сильные, быстроходные корабли линкоры «Портсмут»
(брейд-вымпел капитана 2-го ранга Н. Сенявина) и «Девоншир» (командир - капитан 3-го ранга К. Зотов) были поставлены в голове эскадры с задачей начать атаку противника и не выпускать его до подхода более
и ^ и и ^ и
тихоходной, но более сильной второй группы кораблей, которая могла бы исправить положение даже в том случае, если бы первая атака оказалась неудачной. В начале сражения линейные корабли «Портсмут» и «Девоншир» играли роль «линейных крейсеров», т. е. догоняли противника и связывали его боем. Уместно обратить внимание также на одну важную особенность формирования эскадры: все командиры головной группы кораблей, которой предстояло выполнение самой трудной задачи, были русские - Сенявин, Зотов и Лопухин, а не иностранцы.
Судя по показаниям пленённого капитан-командора А.Ю. Врангеля, шведы заметили неизвестные корабли только с восходом солнца. О видимости в этот момент указаний в документах нет, зато есть данные о том, что шведское военно-морское командование во время войны, как правило, пренебрегало разведкой. По-видимому, на их кораблях не велось бдительной службы наблюдения, и в ночное время шведы следили за горизонтом и морем только в носовом секторе. Утром, обнаружив у себя за кормой (примерно в 2-3 милях) группу кораблей с поднятыми шведскими флагами, шведское командование не подумало о том, что это может быть неприятельская эскадра. Так косность и самоуверенность шведов облегчили русским морякам успешное решение задачи.
Военная хитрость - подъем шведских флагов, примененная Сеня-виным, имела целью не только маскировку своих судов, но и выявление национальной принадлежности встреченных судов. Если бы русские корабли показали свой настоящий флаг или шли совсем без флага, то шведы могли бы для выигрыша времени своего флага не показывать.
Вторая фаза боя - артиллерийский бой и захват шведских фрегата и бригантины. В начале 5-го часа утра, т. е. после двухчасового преследования на постоянном курсе, дистанция между головной группой русских кораблей и шведским отрядом уменьшилась до дистанции пушечного выстрела (не более 4 каб.), причем русская эскадра уже заняла наветренное положение.
«Портсмут» дал выстрел, требуя показать флаг нации. Шведы выполнили это категорическое требование только после второго выстрела. Задержка показывает, что русские выстрелы застали противника врасплох. Как только шведы подтвердили свою национальную принадлежность, русские корабли подняли Андреевские флаги, а на «Портсмуте» взвился красный флаг, означавший начало боя. Немедленно был открыт артиллерийский огонь, который продолжался около 4 ч. Дистанция между противниками, вероятно, уменьшилась до 1-2 каб. Шведский отряд, не прибавляя парусов, продолжал идти прежним курсом, очевидно, опасаясь, что их разнотипные корабли, прибавив парусов, нарушат строй, и надеясь, что при данной скорости удастся оторваться от преследовавших русских кораблей [1, № 1926, с. 362-363].
Ветер был около 4 баллов. Это обстоятельство снижало меткость огня из-за сильной качки, и обе стороны в течение долгого времени повреждений и потерь не несли. Около 8 ч 30 мин шведскому флагманскому кораблю удалось достигнуть некоторого успеха: на русском флагманском корабле оказались перебиты штаги и марса-фалы, в результате чего паруса-марсели упали и Сенявин, сделав вынужденный поворот, пошел курсом фордевинд (ветер в корму) прямо на шведский линейный корабль. Врангель принял маневр за желание русских свалиться на абордаж и постарался избежать этого. «Вахтмейстер» изменил курс на три-четыре румба вправо, а затем, идя курсом бейдевинд, обошел русский корабль. Последний, принимая меры к исправлению такелажа, тоже пытался лечь в бейдевинд, но не успел набрать ход, когда шведский фрегат, следовавший за своим флагманом, появился за кормой «Портсмута». Сенявин немедленно развернул корабль бортом к противнику, встав на его курсе. Этот быстрый и решительный маневр привел к тому, что фрегат и бригантина шведов оказались отрезанными от своего флагмана.
Находясь в исключительно выгодной позиции, Сенявин дал всеми пушками нижнего дека (13 орудий крупного калибра) своего корабля продольный картечный залп по фрегату, нанеся ему серьезные повреждения. Подошедшие другие корабли передового отряда (линкоры «Ва-рахаил» (командир - капитан 2-го ранга Я. Стихман), «Уриил» (командир -капитан 3-го ранга В. Торнгоут) и шнява «Наталья» (командир - лейтенант С. Лопухин)) окружили легкие корабли противника, которые немедленно сдались.
Таким образом, во второй фазе боя мы видим настойчивость и решительность русских командиров, а также гибкость русской тактики: в течение нескольких часов ведя погоню за неприятельскими кораблями, капитан 2-го ранга Н.А. Сенявин добился сближения с противником на дистанцию действенного огня, а оказавшись в затруднительном положении из-за серьёзных повреждений такелажа от шведского артогня, сумел добиться успеха. При этом произошло прорезывание строя противника. В действиях русских кораблей обращает на себя внимание дисциплина и умелое пользование сигналами - все делается строго по приказу флагмана и, очевидно, по установленным боевым правилам.
Третья фаза боя - преследование и захват шведского флагмана. Обогнав в 9 ч 00 мин корабль Сенявина, Врангель понял, что остальные суда его отряда отрезаны и он должен уходить, используя полную парусность. Шведский флагман шел в прежнем направлении до тех пор, пока ему не стало ясно, что русская эскадра скоро загонит его в тупик: входной фарватер оставался далеко к западу, и для того чтобы попасть в него, нужно было лавировать. Избранный ранее курс приводил к подводным опасностям. Шведы оказались под угрозой, что русские отрежут их от базы.
По сигналу Сенявина «гнать за противником и абордировать» вторая группа кораблей (линкоры «Рафаил» (командир - капитан 3-го ранга Я. Шепизов) и «Ягудиил» (командир - капитан-поручик Д. Деляп)) начала погоню. Таким образом, мы видим еще одну особенность русской тактики - группа кораблей, не участвовавшая в одной фазе боя, используется как свежий резерв для развития успеха. По-видимому, корабль Врангеля тоже имел повреждения в рангоуте и такелаже, так как относительно тихоходные русские корабли сумели его догнать. В начале 12-го часа его настиг сначала «Рафаил», а затем «Ягудиил». По-видимому, из-за неодинаковых мореходных качеств кораблей строй во время погони несколько нарушился и растянулся, а флагманский корабль Сенявина «Портсмут» отстал, вследствие необходимости исправить повреждения. По существу для разгрома противника не понадобилось всех русских кораблей. Судьбу «Вахтмейстера» решил «Рафаил», который, нагнав противника, в течение получаса вел с ним жаркий артиллерийский бой и, по-видимому, сбил стеньги.
В этой схватке «Рафаил», атаковав «Вахтмейстер» с наветренной стороны, проскочил мимо него, и дистанция между сражавшимися превысила дальность пушечного выстрела. Вероятно, этим обстоятельством пытался воспользоваться Врангель, чтобы перевести свой корабль на другой галс и уйти. «Вахтмейстер» сделал поворот. Но в это время подошел «Ягудиил», который, атаковав противника с левого борта с подветренной стороны, сблизился с ним на такую дистанцию, что матросы могли с марсов даже бросать гранаты. Шведский корабль, ведший огонь двумя бортами, сам был взят в два огня русскими линкорами «Ягудиил» и «Рафаил». Несмотря на поврежденный такелаж, «Ягудиил» сумел занять позицию под кормой у противника и дважды поразить его мощными продольными залпами. Увидев, что положение безнадежно, так как подходили остальные русские корабли, шведский флагман сдался.
Победа русских была полная: весь шведский отряд в составе линейного корабля, фрегата и бригантины был пленен. На шведских кораблях было взято в плен: 11 офицеров, 376 матросов, солдат и унтер-офицеров. Убито около 50 человек, ранено 1 4. Потери русских: убито 3 офицера, 6 матросов и солдат, ранено 9 матросов, солдат и унтер-офицеров [1, № 1943, с. 374].
Донесение Н.А. Сенявина о победе в Петербурге было получено 30 мая. Вместе с донесением капитан 2-го ранга Сенявин направил взятого в плен командира шведского флагманского корабля «Вахтмейстер» «для подлинного известия, что делается в Швеции», т. е. для получения свежих разведывательных данных. Это обстоятельство еще раз показывает, что русское командование придавало разведке огромное значение, а Сенявин инициативно и быстро обеспечивал получение новых данных.
В Эзельском сражении молодой русский флот показал превосходство своего военно-морского искусства над иностранным, продемонстрировал необычайную для того времени гибкость и решительность своих тактических приемов, умелое взаимодействие отдельных кораблей и групп кораблей. Победа у о. Эзель означала крупный успех, который заставил противника в дальнейшем опасаться встреч с русским флотом и тем самым в известной степени обусловил для России успех следующего этапа кампании 1719 г.
Длительный бой с опытным противником не мог не сказаться на техническом состоянии кораблей эскадры капитана 2-го ранга Сенявина. Поэтому он после боя прервал поход и направился в Ревель. «Я иду со всею своею эскадрою и взятыми шведскими кораблями к Ревелю, понеже многие корабли требуют починки как стеньгов, так парусов и веревок», - писал Сенявин в своем донесении Петру I [1, № 1916, с. 368].
Эскадра капитана 2-го ранга Н. Сенявина пришла в Ревель 28 или 29 мая. В ночь с 29 на 30 мая туда же прибыла эскадра капитана-командора Фангофта. Таким образом, ревельская эскадра в полном составе к 1 июня сосредоточилась в своей базе и начала подготовку к соединению с котлинской эскадрой, также готовившейся к походу.
Первый этап кампании 1719 г. завершился хорошими результатами: была выявлена пассивность и нерешительность противника, а победа, одержанная над эскадрой командора Врангеля, давала уверенность в том, что русский корабельный флот может успешно справиться с задачей обеспечения действий галерного флота в Оландсгафе и в шведских шхерах; кроме того, противнику был нанесен серьезный удар на морских сообщениях, по которым шли хлебные и другие продовольственные грузы в Стокгольм.
Пётр I высоко оценил действия капитана 2-го ранга Н.А. Сенявина, собственноручно написал ему благодарственное письмо и произвёл его через чин в капитан-командоры. Остальные командиры кораблей также получили повышения и были награждены золотыми медалями на цепи, а личный состав «по регламенту» (по штатным должностям) - денежным жалованием.
Мы считаем, что современные военные моряки России должны с должным почтением отметить 297-ю годовщину славной морской баталии, показавшей, что Россия имеет сильный корабельный флот и моряков, способных успешно командовать своими кораблями и эскадрами.
Литература
1. Материалы для истории русского флота. - СПб., 1865. - Ч. II.
