CC BY
205
УДК 316.485.22-053.6
А. В. Петрушина, аспирант, 8-910-5555-893, [email protected] (Россия, Тула, ТулГУ)
ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОТЕСТА В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Рассматриваются особенности протестного поведения россиян,
анализируется динамика протестного потенциала в 1990- 2000-е годы, обсуждаются основные причины социального недоволъствавусловиях современной России.
Ключевые слова: политический протест, протестный потенциал, протестная активность, социальное недовольство.
Современный политический процесс в России характеризуется различными противоречиями. Несмотря на масштабность политических и экономических изменений, произошедших в ходе демократического транзита в 1990-х годах, Россия до сих пор характеризуется многими отечественными и зарубежными аналитиками как страна и общество «переходного типа». Продолжается трансформация государства в русле западноевропейских социальных институтов и ценностей, что предполагает проведение ряда относительно непопулярных социальноэкономических реформ — муниципальной, жилищно-коммунальной, в области здравоохранения, образования и других. При этом зачастую отсутствует адекватное понимание и поддержка подобных перемен со стороны заинтересованных социальных групп. Недоверие россиян к большинству государственных институтов во многом связано с тем, что политическая система РФ практически закрыта для эффективного влияния со стороны структур гражданского общества. Как следствие, периодически возникают социально-политические конфликты, которые, как правило, не находят конструктивного разрешения и способствуют аккумулированию латентного недовольства населения.
Значения показателей социального недовольства, как правило, являются относительно стабильными и меняются в довольно узких пределах (в среднем 55 - 60 % опрошенных) [1] . Безусловно, в истории постсоветской России наблюдались резкие подъемы, «всплески» этих показателей, например, осенью 1998 г. в результате дефолта или в 2005 г. в ходе «монетизации льгот». Однако уже через некоторое время их значения возвращались на прежний уровень, неизменно снижаясь в весенне-летний и несколько возрастая в осенне-зимний период. Из этого можно заключить, что относительно высокий уровень социального недовольства в современной России имеет в основном фоновый характер и необязательно означает высокий уровень потенциального, а тем более реального массового протеста.
Динамика протестного потенциала россиян за два последних десятилетия, измеряемого в исследованиях ВЦИОМ, Левада-центра и ФОМ как готовность респондентов принять личное участие в акциях протеста [2 - 5], представлена в таблице. В целом она повторяет тенденции изменения социального недовольства, но на более низком уровне.
Протестный потенциалроссиян в 1992 - 2011 гг. (в % к общему числу
респондентов)
Год Значение протестного потенциала, %
1992 28
1993 22
1994 20
1995 22
1996 21
1997 23
1998 32
1999 24
2000 19
2001 18
2002 20
2003 19
2004 24
2005 38
2006 30
2007 28
2008 25
2009 27
2010 19
2011 22
Те, кто готов публично протестовать, составляют примерно половину / две трети от числа недовольных, в среднем 20 - 25 % от всех опрошенных. Еще ниже, естественно, показатели реального участия в массовых акциях протеста - на уровне 5 - 10 % от общего числа участников опросов.
Рассмотрим более подробно основные этапы динамики протестной активности россиян.
Первый этап - конец 1980-х - начало 1990-х гг. В этот период, несмотря на то, что уровень и качество жизни основной массы населения в Советском Союзе были относительно высокими, наблюдался бурный рост протестного движения, особенно в крупных городах. Резкий подъем
протестной активности в определенной мере объяснялся тем, что люди в то время были озабочены скорее решением общих политикоидеологических, чем личных финансово-экономических проблем.
Второй этап - 1990-е годы. С началом рыночных реформ в России показатели социального недовольства - неудовлетворенности условиями жизни в целом и ее отдельными составляющими - заметно выросли по сравнению с предшествующим советским периодом. Так, если, по данным различных социологических опросов, доля полностью или в основном неудовлетворенных в начале 1980-х годов не превышала, как правило, 30 -40 %, то с начала 1990-х годов значение этого показателя стабильно держалось на уровне 50 - 60 % от общего числа опрошенных. В 1999 г., по оценкам Ю. А. Левады [6], от двух третей до трех четвертей российского населения считали, что «живут хуже, чем раньше», «значительно хуже, чем рассчитывали», и - сверх того - «хуже, чем большинство окружающих людей». Именно поэтому в исследованиях 1999-х гг. чаще всего отмечается готовность протестовать против экономической политики и падения уровня жизни. Ю. А. Левада выделяет ряд особенностей «экономического» протеста. Во-первых, чаще всего он направлен не против конкретных владельцев и экономических условий на данном предприятии, в данной отрасли, а против «власти» и ее экономической политики. Например, с требованием выплатить задолженность по зарплате протестующие обращаются к правительству страны, реже - к губернатору, еще реже - к руководству предприятия. Во-вторых, эти претензии, как бы они демонстративно ни выражались, по своему смыслу не выходят за рамки прошения, посланного к властным структурам. И, в-третьих, выдвигаемые в ходе забастовок, демонстраций и пикетов требования, за немногими исключениями, направлены не на повышение уровня оплаты или улучшения условий труда, а всего лишь на выполнение старых обязательств - в основном по своевременности оплаты труда. Исследование Р. В. Рыбкиной [7] также подтверждает, что одной из главных причин недовольства россиян в этот период являлось социальное неравенство, прежде всего, в его социально-экономическом аспекте - это различия положения групп общества по уровню их доходов, доступа к социальным благам ит. п.
Третий этап развития протестного участия россиян приходится на 2000 - 2004 гг. С начала 2000-х гг. многими социологическими центрами отмечен в целом спад социального недовольства и протестной активности россиян. Это объяснялось, видимо, повышенными электоральными ожиданиями в отношении нового президента РФ В. В. Путина, а именно -надеждами на укрепление государства, наведение порядка, усиление борьбы с коррупцией и т. п. Кроме того, в этот период сложилась благоприятная экономическая конъюнктура на мировом рынке энергоносителей, которая позволила российскому правительству решить
многие финансовые проблемы - ликвидировать задержки платежей, повысить зарплаты и пенсии и т. д. Однако в дальнейшем происходило постепенное, незначительное нарастание социального недовольства и соответственно протестных настроений в обществе. Применительно к этому периоду можно говорить об адаптации значительной части населения к новым, сложным условиям жизнедеятельности. Существенной чертой этого процесса является ориентация людей не на институциональные и групповые, а в первую очередь на индивидуальные усилия.
Наконец, четвертый этап начался в 2005 г. с нового всплеска массовых акций протеста, которые в той или иной мере продолжаются до сих пор. После введения в действие Закона № 122 «О замене льгот денежными компенсациями» акции протеста льготников, в основном пенсионеров, прокатились по всей стране, социальное недовольство этой группы населения выплеснулось на улицы и более того - приобрело политический характер. Основные уроки этих событий можно сформулировать следующим образом.
1. В нынешней России действия протеста столь же вероятны, как и в прежней.
2. Эти действия протеста могут приобрести подлинно массовый характер, затрагивая широкие слои общества.
3. В результате власть вынуждена корректировать свою политику, то есть протест вполне может оказаться действенным и результативным.
Таким образом, 2005 г. привнес в политическую жизнь страны важное новшество: впервые с 1990-х годов люди увидели массовые акции протеста. Эти акции затрагивали актуальные проблемы, а требования их участников были не только понятны и прозрачны, но оказались близки очень многим. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, начиная с марта 2005 г., когда пик протестной активности, связанной с реформированием системы социальных льгот, остался позади, численность одобряющих акции протеста по данному поводу сохранялась на уровне 41 - 46 % [5].
Если говорить о причинах социального недовольства на современном этапе, то для большинства протестующих по-прежнему актуальны экономические проблемы. Кроме того, современная ситуация характеризуется выраженной социальной неоднородностью, слишком большой дифференциацией различных слоев населения, что уже само по себе говорит о высокой социальной напряженности, накоплении протестного потенциала в обществе [8].
В последние годы обществом крайне болезненно воспринимается дифференциация правового положения граждан, наблюдающаяся, например, когда члены правящей элиты присваивают правовые привилегии, избавляя себя от соблюдения законности, или когда
государство нарушает прописанные в законодательстве права тех или иных групп населения (в частности, в случае задолженности по заработной плате). Еще более очевидны формы неравенства, связанные с возможностью избежать наказаний для близких к власти преступников или с вынесением коррумпированными судьями несправедливых приговоров. Таким образом, конфликтность в современных взаимоотношениях населения и государства во многом обусловлена противоречием между значимостью эгалитарных ценностей в сознании россиян и неспособностью существующей социально-политической системы обеспечить социально-экономическое и правовое равенство и справедливость.
За период 2008-2010 гг. наблюдается общее снижение протестной активности из года в год (2,47 и 2,11 млн человек соответственно) [9]. Однако, в отличие от предыдущих лет, акции 2010 года отличаются большей консолидацией и по-настоящему общероссийским характером течения. Так, протесты против реформы бюджетной сферы и образования, в защиту природных объектов страны, некоторые акции рабочих нашли отклик во многих регионах страны. Как и ранее, пиковыми периодами стали майи ноябрь.
В структуре протестных требований (по числу участников) по-прежнему на первом месте находятся Всероссийские акции протеста, проводимые КПРФ (78 % всех участников протестных мероприятий). В то же время происходит нарастание дифференциации тематики народных выступлений - люди бастуют против нарушения трудовых, жилищных и гражданских прав, из-за несогласия с правительственным курсом, реформами социальной сферы. Так, при общем снижении протестной активности рост числа участников по сравнению с 2009 годом показывали выступления против правительственного курса (2,5 раза), произвола властей и полиции (2,2 раза), в защиту экологической ситуации и природных объектов страны (3 раза), политических и гражданских прав (2 раза), а также акции протеста обманутых дольщиков (2 раза).
Сплоченность и значительное территориальное распространение показывают и протесты в рамках социальной и экологической тематик. Прежде всего это выступления против введения платного среднего образования, в защиту Утриша, Байкала, Химкинского леса и природных объектов России в целом, а также акции солидарности с шахтерами Кузбасса [9].
Еще одна тенденция современного протестного движения -распространение не массовых, а локальных конфликтов, инициируемых общественными организациями, не связанными с политическими партиями (например, общество «синих ведерок»). Как отмечает И. Бунин [10], до сих пор в России можно было выделить три вида протеста, с которыми органы власти имели опыт взаимодействия, выстраивали некую тактику, меняли
законодательство. Первый вид - это протесты системной оппозиции (прежде всего КПРФ), которая в последние годы лимитирует критику власти, отказываясь от сотрудничества с внепарламентской радикальной оппозицией. Второй вид - деятельность внепарламентской политической оппозиции, возможности которой участвовать в легитимном политическом процессе сильно ограничены (например, ей не позволяют проводить акции 31 числа каждого месяца, посвященные 31-й статье Конституции, предусматривающей свободу собраний). Третий вид протеста возникает локально, стихийно и направлен против конкретного управленческого решения (наиболее ярко этот вид протеста проявился в 2005 году в ходе стихийных акций против монетизации льгот). Однако в течение последнего года появилась совершенно новая форма протеста, которая отличается от всех предыдущих именно тем, что не имеет ни постоянно действующих субъектов-лидеров (на смену одному приходит другой), ни вертикальной структуры управления. Но при этом она быстро мобилизуется через социальные сети и форумы в Интернете, отличается более политизированными требованиями, затрагивающими фундаментальные правозащитные ценности. Такой протест труднее обвинить в прозападных мотивах, нельзя дискредитировать, распространив в сети компрометирующее видео на лидеров.
В русскоязычном Интернете возникли миллионы новых общественных ячеек - групп, сообществ, кружков, объединений. Эти сообщества и группы совершенно по-новому структурируют российское общество: обычный городской Интернет-пользователь теперь добровольно состоит, по меньшей мере, в 2-3 сообществах, но при этом не является и никогда не являлся участником никакого общественного объединения или группы в реальности. Однако в случае угрозы каким-либо интересам данной группы она мгновенно мобилизуется и зачастую готова выходить из виртуального пространства в реальность. В частности, именно этот механизм мобилизации использовался Движением автомобилистов России и обществом «синих ведерок», когда стихийно возник протест против привилегий на дорогах для определенных автомобилей. Вообще автомобильная тема становится осью этого нового протеста, что, видимо, имеет под собой социально-экономическую основу: автовладельцы уже понимают ценность частной собственности, являются достаточно обеспеченными людьми, что открывает доступ к современным способам коммуникации, более остро ощущают проблемы защиты собственных прав. Не случайно именно протест против привилегий на дорогах достиг беспрецедентных размахов.
Проведенный анализ динамики развития протестных настроений показывает, что в целом в постсоветской России сложилась противоречивая и, на первый взгляд, парадоксальная ситуация, когда относительно высокая доля недовольных сочеталась со сравнительно
низкой долей готовых протестовать и тем более реально участвующих в акциях протеста. Наиболее яркими примерами указанного противоречия могут служить, по крайней мере, такие факты: 1) многократное
обесценение рубля в августе 1998 г. не привело к массовым выступлениям против экономической политики правительства, тогда как аналогичные обстоятельства в Индонезии и Аргентине вызвали массовые уличные беспорядки, 2) серия терактов в августе 2004 г. не имела в этом смысле никаких последствий, а сравнимые по числу жертв теракты в Мадриде спустя несколько месяцев послужили причиной миллионной демонстрации протеста и смены кабинета министров в результате парламентских выборов, 3) многократное повышение тарифов на услуги ЖКХ (в 2007 -2011 гг. они выросли в среднем по стране на 117 %, что в 1,8 раза превышает инфляцию ив 1,9 раза - уровень роста доходов населения) не вызвало каких-либо массовых протестов россиян.
Причины того, что многие граждане, недовольные условиями своей жизни, тем не менее, не готовы лично участвовать в акциях протеста, можно разделить на три группы.
К первой относятся социально-психологические причины.
Во-первых, гипотетически речь может идти об определенном кредите доверия общему направлению социально-экономических изменений. В этом случае высок уровень отложенных ожиданий, а большинство населения готово терпеть трудности и лишения во имя последующего улучшения.
Во-вторых, правомерно говорить об адаптации значительной части населения к кризисным условиям, когда люди полагаются в решении жизненных проблем на собственные силы.
В-третьих, приведенные данные могут характеризовать процесс отложенной негативной реакции, связанной с существенным отстранением от социальности на данном этапе. Как отмечает Р. X. Симонян [11], пребывающие в состоянии социальной апатии россияне не предпринимают попыток повлиять на политическую жизнь общества, так как испытывают неудовлетворенность результатами собственной протестной активности 1989 - 1990 гг. Многие участники событий этого периода испытывают чувство вины за то, что собственными руками привели к руководству Россией тех, кто ответственен за ее нынешнее состояние.
Ко второй группе относятся политико-культурные причины.
Среди важнейших параметров политической культуры, характерных для России 1990-х - 2000-х гг., можно выделить следующие: отчуждение большинства населения от участия в политических процессах и от власти; высокий уровень политической апатии и распространенная политико-правовая неграмотность населения; рост недовольства и соответственно недоверия к органам власти; ожидание харизматически одаренного лидера, способного изменить положение дел к лучшему;
широкое распространение эгалитарных настроений. Кроме того, в политической культуре нескольких последних десятилетий традиции институционально оформленных протестных действий не было вообще. Отчасти и с этим обстоятельством может быть связана относительно низкая ориентация населения на отстаивание своих интересов с помощью тех или иных протестных форм.
Наконец, третья группа - причины, связанные с закрытостью политической системы РФ.
Практическое осуществление протестной активности сопряжено с наличием достаточно развитых политических субъектов - партий, движений, соответствующих инфраструктур. Эти, равно как и многие другие атрибуты гражданского общества, в современных российских условиях характеризуются весьма скромным уровнем развития.
Так, К. Клеман [12] описывает российскую политическую систему 1990-х гг. как закрытую по отношению к вмешательствам или даже влияниям со стороны «низовых» гражданских образований, что не способствует подъему протестных движений и других форм социальной активности. Еще более усугубили эту ситуацию изменения, инициированные В. В. Путиным с его приходом к власти. Речь идет о целой серии законодательных реформ политической системы: усиление бюрократических и формальных барьеров против демонстраций и забастовок, упразднение прямых выборов губернаторов, практическая невозможность проведения референдума по инициативе населения, отмена голосования за одномандатников на общенациональных парламентских выборах, подъем барьера для вхождения партий в Думу с 5 до 7 %, трудноосуществимые нормы регистрации партий, новый закон,
усиливающий контроль государства за НПО и т. д. В результате политические возможности россиян сужаются еще больше.
Институциональная политическая система в целом защищена от любых вторжений новых игроков, оппозиционеров или низовых и неподконтрольных групп. Завершает эту картину растущее использование репрессий и запугивание оппонентов и протестующих, контроль над крупными телевизионными СМИ, а также внедрение «официального гражданского общества» (создание органов гражданского общества, избираемых и контролируемых президентской властью, например, «Общественной палаты»).
Хотя начало нового тысячелетия отмечено значительным
снижением в обществе социального напряжения, недовольства и раздражения, исследования фиксируют две важные закономерности, проявившиеся именно в это время.
Во-первых, сохранилось «пассивное», или «фоновое», недовольство, выразившееся, например, в отношении некоторых
социальных групп к переписи населения (протест был не очень распространенным, но четко выраженным мотивом неучастия в переписи).
Во-вторых, появились «предметные» акции протеста, привязанные к определенным проблемным ситуациям: принятие нового трудового кодекса, реформа ЖКХ, проблемы с отоплением или неожиданно возникшая проблема «полной оплаты коммунальных услуг». Как показывают опросы, внимание людей к акциям, связанным с этими событиями, оказывалось очень легко мобилизуемым. В итоге, начиная с 2005 г., базовые элементы протеста - болезненно воспринимаемая тема, мобилизованное внимание, ожидание протеста, восприятие коллективной акции как декларации несогласия с планами властей - неизменно присутствуют в российском обществе.
Список литературы
1. Протестные настроения. URL:
http://bd.fom.ru/report/cat/socium/act ag/protest/d095015 (дата обращения: 28.10.2011).
2. Кинсбурский А. В., Топалов М. Н. Два условия роста массовой протестной активности // Россия реформирующаяся. М. Academia, 2002. С. 272 - 279.
3. Кинсбурский А. В. Потенциал массового протеста и социальная база поддержки (к вопросу о перспективах российских реформ) // Россия реформирующаяся: Ежегодник - 2005 / отв. ред. Л.М. Дробижева. М.: Институт социологии РАН, 2006. С. 214 - 230.
4. Цена спокойствия. Как управлять протестными настроениями. URL: http ://fom.ru/protests/23(дата обращения: 27.10.2011).
5. Климов И. А. Протестный потенциал и протестная активность.
URL: http://archives.maillist.ru/16415/259143.html (дата обращения:
10.10.2011).
6. Левада Ю. А. Человек недовольный: протест и терпение. URL: http://www.management.edu.rudbmsg296993.html (дата обращения:
10.10.2011).
7. Рывкина Р. В. Эгалитаризм массового сознания населения России как показатель конфликтности общества // Общественные науки и современность. 2006. № 5. С. 75 - 82.
8. Келасьев О. В. Специфика коммуникации власти и населения в контексте массового публичного протеста // Журнал социологии и социальной антропологии. 2006. Том IX. № 1. С. 103 - 122.
9. Фокина Н. В., Клюева А. Н., Васильцов С. И., Обухов С .П. Итоги
2010. Мониторинг протестной активности. URL:
http://kprf.ru/rus soc/86541.html (дата обращения: 20.10.2011).
10. Бунин И. Новые и старые формы протеста и стратегия власти. URL: http://www.politcom.ru/10154.html (дата обращения: 29.10.2011).
11. Симонян Р. Х. Грузия, Украина... далее везде? // Власть. 2005. -№ 1. С. 8 - 11.
12. Клеман К. Подъем гражданских протестных движений в
закрытой политической системе: потенциальный вызов господствующим властным отношениям? URL: http://ikd.ru/node/78 (дата обращения:
10.10.2011).
A. V. Petrushina
THE MAIN TRENDS OF POLITICAL PROTEST’S DEVELOPMENT IN THE MODERN RUSSIAN SOCIETY
In the article the features of Russians’ protest behavior are examined, author analyses the dynamic of protest potential in 1990s - 2000s. Also the main reasons of social dissatisfaction in conditions of modern Russia are discussed.
Key words: political protest, protest potential, protest activity, social dissatisfaction.
Получено 12.10.2011 г.
УДК 323.2
А.В. Сафронов, аспирант, 8 -920-271-06-56,
[email protected] (Россия, Тула, ТулГУ)
ГРАЖДАНСКАЯ КУЛЬТУРА КАК ВАЖНЕЙШИЙ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН НАЧАЛА XXI ВЕКА
Рассмотрена гражданская культура как социальный и политический феномен в контексте мирового глобального экономического кризиса и «арабской весны». Дается анализ важнейших проблем во взаимоотношениях между обществом и государством, внутри общества и проблемы политической активности граждан.
Ключевые слова: гражданская культура, политическое участие, социальный конфликт, кризис.
Происходящие в настоящее время события на глобальном политическом пространстве наглядно демонстрируют тот факт, что политическая система мира и конкретных государств, если и не претерпевает значительные изменения, то как минимум стоит на пороге фундаментальных, коренных перемен. Экономический кризис, который разразился в 2008 году в США, а затем получил свое продолжения в других государствах по всему земному шару, выявил крайнее несовершенство экономической системы. Однако представляется очевидным тот факт, что проблемы глобальных и национальных экономик не есть проблема чисто экономического плана. Ситуация с ростом государственного долга США демонстрирует нам, что ее причины в
