CC BY
42
УДК: 351.85:792(470.57-25)(091)
ББК: 63.3(0)61+63.3(2)613+66.61(2)
Хайретдинова Н.Э. ОСНОВНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОГО
МЕХАНИЗМА РЕГУЛИРОВАНИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УФИМСКОГО ТЕАТРА В ПЕРВЫЕ ГОДЫ НЭПА (1921-1924 ГГ.)
Hairetdinova N.E.
THE BASIC CONTRADICTIONS IN THE PARTY AND THE STATE MECHANISM OF REGULATION OF ACTIVITIES OF THE UFA THEATRE IN THE FIRST YEARS OF
THE NEP (1921-1924)
Ключевые слова: художественная культура, уфимский театр, Дворец труда и искусств, местные налоги.
Keywords: art culture, Ufa theater, the Palace of Labour and Arts, and local taxes.
Аннотация: в статье исследована проблема несогласованности требований, предъявляемых уфимскими партийно-государственными органами к творческой интеллигенции в первые годы после введения хозрасчета. Выявлены результаты местной театральной политики, предусматривавшей, с одной стороны, нетерпимость к мещанскому инакомыслию и идеологический нажим в вопросах репертуара, а с другой -систему налогов и сборов, которыми облагался театр как участник рыночных отношений.
Abstract: the article analyses the problem of inconsistency of requirements of the Ufa partystate authorities to the creative intelligentsia in the first years after the introduction of self-sustainability. Revealed the results of the local theatre policy, which provided, on the one hand, intolerance to the bourgeois dissent and ideological pressure in the issues of repertoire, and on the other, the system of taxes and dues, which imposed the theatre as a participant of the market relations.
Императивом политики Советской власти в 1917 г. было обозначено строительство социалистического
(коммунистического) общества. Этому императиву подчинялась деятельность всех государственных и партийных структур. Главным препятствием к достижению поставленной цели объявлялись классовые противоречия в обществе. Мирно преодолеть это препятствие большевистские идеологи считали невозможным: «Классы нельзя помирить, - утверждал член Исполкома Коминтерна и редактор газеты «Правда» Н.И. Бухарин, - как нельзя помирить волков и овец». Поэтому начальные революционные преобразования оказались тесно переплетенными с насилием и принуждением. Причем в переходный период насилие превращалось в норму не только в отношении ранее господствовавших классов, но и в отношении самих трудящихся. Сдача
государству продовольствия поставила в условия выживания деревню. Голод и эпидемии привели к резкому сокращению городского населения. Во избежание оттока горожан в сельскую местность была введена трудовая повинность, или прикрепление рабочих к заводам с обязательством выполнения плана. Эту стратегию назвали политикой «военного коммунизма». В сложившейся обстановке все явственнее проявлялось расхождение интересов политической элиты и трудящихся масс. Все попытки жаждущего справедливости народа оказать сопротивление режиму
оборачивались новым витком насилия1.
Политика «военного коммунизма» дала катастрофические результаты. Страну охватило антисоветское движение. В Башкирии с февраля 1920 г. крестьянским
Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. - М.: РОССПЭН, 2000. - С. 250-251.
восстанием были охвачены Уфимский, Бирский, Белебеевский и Мензелинский уезды. Мятежники выступали под «советскими» лозунгами: «Да здравствует Советская власть!», «Да здравствует Красная Армия!», «Долой коммунистов-насильников!», «Да здравствует свобода торговли!»1. Сложившаяся ситуация обсуждалась в ходе VI губернской конференции РКП (б), прошедшей 5-7 марта 1920 г., на специальном закрытом заседании. Материалы этого заседания позволяют воспроизвести картину событий: «Народ возстает массами, вооружается вилами, топорами, граблями и бьет коммунистов и советских работников». Восставали, в основном, мусульмане -«русские либо пассивны, либо активно защищают Советскую власть».
Собравшиеся на заседании партийцы признали причиной недовольства «незаконные действия продотрядов», но, во избежание бунтовских последствий, приняли решение о репрессивных методах разрешения проблемы2.
Разразившийся экономический кризис заставил большевистских лидеров признать, что проводимый ими курс требует основательной корректировки. Когда очевидной стала угроза очередной гражданской войны, В.И. Ленин направил большевистскую политику в русло нэпа. Новая экономическая политика, введенная в марте 1921 г., предусматривала сохранение плановых принципов экономического развития государства и разрешение рыночных хозяйственных механизмов. С нэпом вводился хозрасчет, который давал возможность предприятиям регулировать производственные расходы и доходы самостоятельно3.
1 Ганеев, Р.Г. Уфимская губернская организация РКП (б) в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны // Вопросы истории Башкирии. Вып. 1 (советский период). / Отв. ред. Р.Г. Ганеев. -Уфа, 1972. - С. 54.
2 ЦАОО РБ (Центральный архив общественных объединений Республики Башкортостан). Ф № П-1. Оп. 1. Д. 103. Л. 4 об.
3 Павлюченков, С. С чего начинался нэп? //
Трудные вопросы истории: Поиски, размышления. Новый взгляд на события и факты / под ред. В.В.
Журавлева. - М.: Политиздат, 1991. - С. 45-60.
На качественно иной ступени оказались взаимоотношения власти и творческой интеллигенции. Если на фоне экономического диктата, начавшегося сразу после Октября 1917 г., либерализм по отношению к деятелям культуры и искусства считался допустимым
политическим маневром, то теперь, после осуществления тотальной национализации, начал активно и жестко проводиться ленинский принцип нетерпимости к любому
инакомыслию
относительно
большевистской идеологии .
Следует отметить, что введению нэпа предшествовала реформа Народного комиссариата просвещения (Наркомпроса) РСФСР. Эта реформа принципиально изменила формы контроля над художественной сферой общественной жизни. В соответствии с декретом «О Народном комиссариате по просвещению (Положение)» от 11 февраля 1921 г. был упразднен ТЕО Наркомпроса (театральный отдел), который был единственным органом, регулирующим деятельность в театральной сфере. Вместо него учреждались художественные секции при всех вновь учрежденных управлениях Наркомпроса: Академическом центре (Академцентре), Организационном центре (Оргцентре), Главном управлении социального воспитания и политехнического
образования детей до 15 лет (Главсоцвосе), Главном управлении профессионально-политехнических школ (с 15 лет) и высших учебных заведений (Главпрофобре), Главном управлении государственным издательством (Госиздате), Главном политико-просветительском управлении (Главполитпросвете), Совете по делам просвещения национальных меньшинств. Все художественные секции отныне подчинялись руководителю
соответствующего Главного управления и одновременно - руководителям
Академцентра и Оргцентра5.
Соответствующим образом
Кононенко, Б.И. Культура. Цивилизация. Россия. - М.: Щит-М, 2003. - С. 294.
5 Советский театр: Документы и материалы. Русский советский театр. 1921-1926 / отв. ред. А.Я. Трабский. - Л.: Искусство, 1975. - С. 40-41.
сформировалась структура управления искусством на местах. Распоряжением Наркомпроса РСФСР от 19 марта 1921 г. в структуре губернских отделов народного образования (губотнаробов) учреждались следующие губернские управления: губпрофобр, включающий, в частности, подотдел художественного образования, губполитпросвет, включающий, в частности, художественный подотдел, научно-методический совет, включающий, в частности, художественную комиссию образования, губиздат, губархив, губмузей и
пр.1.
Так как в исследуемый период РКП (б) брала на себя роль руководящей силы общества (эта роль в ходе гражданской войны возлагалась на государственные органы власти), необходимые мероприятия были проведены в системе управления культурным строительством. Подчеркивала политическое главенство партии передача основных административных полномочий в отношении театра системе политпросветов, то есть прямому аппарату партии в Наркомпросе2. Распоряжением Наркомпроса РСФСР от 13 апреля 1921 г. узаконивалась передача подотделов искусств, существовавших до 1921 г., в ведение местных политпросветов. Соответственно, все ТЕО Наркомпроса превратились в ТЕО политпросветов. Губполитпросветам вменялось руководство театральными учреждениями «всех видов и наименований со всеми обслуживающими их учреждениями»3.
В Уфе в структуре губполитпросвета была сформирована вертикаль управления художественной сферой. В марте 1921 г. учреждался художественный подотдел, возглавляемый Г. С. Поповым. В подчинении подотдела действовала «ТЕОсекция» под руководством В.Г. Милованова. Секция включала 2 подсекции: профессиональных и
4
самодеятельных театров .
1 ЦИА РБ. Ф № Р-801. Оп.1. Д.92. Л.38.
2 Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. 1917-1922. - М.: Политиздат, 1983. - С. 358.
3 Советский театр: Документы и материалы. Русский советский театр. 1921-1926 / отв. ред. А.Я. Трабский. - Л.: Искусство, 1975. - С. 44.
4 Коваленко, Г.А. История художественной
Поскольку во главе всей идеологической работы в стране стоял еще один орган, Агитационно-пропагандистский отдел (Агитпроп) ЦК РКП (б), в Уфе было организовано и его подразделение. Агитпропу Уфимского губкома РКП (б) вверялась задача объединения партийно-агитационной и культурно-просветительной деятельности в крае. Этот отдел был уполномочен контролировать все губернские культурно-просветительные учреждения, в том числе губполитпросвет5.
Таким образом, в результате реформы полномочия оказывать влияние на творческие процессы в уфимском театре получил ряд партийных и государственных органов. Многие решения принимались также на уровне городских
профессиональных союзов, объединенных позднее, в 1922 г., в Башпрофсовет (материалы о его деятельности содержатся в ЦАОО РБ, Ф. 8897).
Кадровый потенциал управленцев эпохи нэпа был неоднородным. Так, Агитпроп губкома РКП (б) возглавил В.Д. Галанов, специалист с высшим юридическим образованием6. А, например, культотдел Башпрофсовета в апреле 1922 г. доверили П.Е. Пикулину, имевшему низшее образование «в размере» 3-х классов городского начального училища и курсов шоферов, без опыта работы в культурно-просветительной сфере (в июле 1922 г. тов. Пикулин был откомандирован в Союз местного транспорта «для работ», а в должности заведующего культотделом его сменил А.А. Биишев, учитель по
п
образованию) .
Реформа партийно-государственного аппарата, произошедшая в канун объявления нэпа, поставила уфимский театр в противоречивое положение -
предполагаемая экономическая свобода осложнялась тотальным идеологическим надзором. Кроме того, для зрелищных предприятий обедневшего города финансовая самостоятельность вовсе не
культуры Башкортостана (20-30 годы ХХ века). -Уфа: СГПИ, 2001. - С. 26.
5 ЦАОО РБ. Ф 1. Оп. 1. Д. 7. Л. 56 об.
6 ЦАОО РБ. Ф № П-1. Оп. 1. Д. 5. Л.27.
7 ЦАОО РБ. Ф. 8897. Оп. 1. Д. 16. Л. 3, 4.
стала предпринимательским благом.
17 августа 1921 г. в Уфе губернский отдел народного образования принял решение
0 переходе уфимских театров на хозрасчет: «Считать необходимым перевести профессиональные труппы и театральные предприятия на систему самообслуживания, каковую ввести с 15 сентября для труппы Дворца труда и искусств, а для остальных - с
1 сентября»1 . Государство предоставило театрам возможность зарабатывать средства для производственных и личных нужд. Однако эта возможность была осложнена рядом препятствий, государством же созданных.
Поскольку губерния «за годы импер. и гражд. войн обнищала»2, местные властные структуры должны были принять организационные решения, которые позволили бы приступить к ликвидации экономического и социального кризиса в крае. Москва финансировать эти процессы в общероссийском масштабе отказалась. Как отмечалось на VII Башкирской областной конференции РКП (б) в марте 1923 г., «центр снял целый ряд потребностей с государственного снабжения и передал их на местные средства», делегировав в губернии право на введение местных налогов . В «Перечне расходов, подлежащих отнесению на местные денежные средства», опубликованном в газете «Известия», органе ВЦИК, 18 декабря 1921 г., значился пункт «содержание театральных зрелищ, предприятий и студий»4. Несмотря на то, что финансовая поддержка художественной культуры оговаривалась в официальных документах, на губернские денежные средства уфимскому театру тоже рассчитывать не пришлось. Более того, работающий на хозрасчете театр стал налогоплательщиком.
Налоговая система в крае расширялась стремительно. В 1921 г. новые местные
1 ЦИА РБ (Центральный исторический архив Республики Башкортостан). Ф № Р-396. Оп. 1. Д. 280. Л. 32.
2 ЦАОО РБ. Ф. 122. Оп. 2. Д. 111. Л. 48.
3 7-я Башкирская областная конференция РКП (б): Стенографический отчет. № 3. - Уфа: Типолитография Башпрома «Октябрьский натиск», 1923. - С. 45.
4 ЦАОО РБ. Ф № 122. Оп. 1. Д. 73. Л. 2.
налоги вводились трижды, в августе, ноябре и декабре. Однако к январю 1922 г. доходы от них покрыли лишь 8.5 % государственных расходов (остальные расходы покрывались за счет вливания в обращение новой денежной массы). В результате дальнейшего пересмотра оборота предприятий и значительного увеличения налогообложения к январю 1923 г. губернии удалось в отсутствие дотаций из Москвы начать хозяйствование без эмиссии денег5. Уфимский театр, являвшийся участником рыночных отношений, вместо
государственной поддержки получил обременительные налоговые обязательства. В пользу казны выплачивались налоги с недвижимого имущества6, «с публичных зрелищ и увеселений» (первоначально этот налог не должен был превышать 30 % от стоимости билета)» . Любые
организационно-хозяйственные операции предполагали сопутствующий оформлению бланков гербовый сбор, введенный еще в 1918 году . Работники облагались подоходным налогом9. Следует отметить, что ВЦИК, Совнарком и Народный комиссариат финансов (Наркомфин, НКФ) РСФСР предпринимали попытки урегулировать систему налогообложения. В частности, они запланировали процедуру утверждения в Наркомфине переченей местных налогов, которые должны были разрабатываться на основе базового перечня ВЦИК (утвержден 10 декабря 1921 г.) губернскими финансовыми отделами совместно с отделами коммунального хозяйства. Однако местные власти осуществляли фискальную деятельность «без соблюдения требования о предоставлении перечня на утверждение в НКФ» и бесконтрольно увеличивали ставки налогов10. А в целях разрешения текущих государственных задач вводили налоги, не предусмотренные действующим
законодательством. Так, в марте 1922 г.
5 7-я Башкирская областная конференция РКП (б): Стенографический отчет. - № 3. - С. 45-46.
6 Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 45. Л. 3.
7 Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 36. Л. 40.
8 Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 34. Л. 5.
9 Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 45. Л. 3.
10 Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 36. Л. 42, 60.
Уфимский губисполком обязал все предприятия выплачивать налог для «более усиленной борьбы с голодом»1.
Помимо налогов в отношении театров практиковались и иные формы извлечения средств на государственные нужды. В частности, для материальной поддержки школ взимались «сборы с вечеров в театрах»2. Общественные организации периодически выступали инициаторами проведения благотворительных
мероприятий: «недели Красного Флота», «недели помощи школе» и др.3
Кроме того, поскольку в крае действовала программа «приближения театра к рабочим массам», актеров обязали ряд спектаклей ставить за низкую плату. На заседании культотделов профсоюзов в январе 1923 г. было принято решение о ежемесячном получении от Дворца Труда и Искусств 350 шт. билетов «со скидкой 50-85 %» для рабочих «нисших квалификаций». Претендовали на дешевые билеты и работники профсоюзов4. В том же 1923 г. Башполитпросвет предлагал театрам обслуживать рабочих и красноармейцев бесплатно5.
Наконец, в 1923 г. на уфимских актеров легло, в соответствии с решением ЦК Всерабиса, бремя денежных отчислений в Москву. Так, в сентябре 1923 г. за счет губернских отделений профсоюза работников искусств Всерабис запланировал
возобновление издания журнала «Вестник
6
искусства» .
Лишения уфимской драмы
оценивались сквозь призму иных государственных нужд. Об этом свидетельствуют, например, события мая 1924 г., когда президиум правления Башкирского отделения Союза работников искусств (Башрабиса) принимал решение о проведении летнего сезона башкиро-татарской труппой. В ходе заседания президиума был заслушан доклад представителя мусульманского театра Ш.Г.
1 Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 70. Л. 4.
2 Власть труда. - 1922. - № 25. - С. 4.
3 ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1. Д. 1. Л. 27 об.
4 ЦАОО РБ. Ф. 8897. Оп. 2. Д. 16. Л. 23 об., 36.
5 ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1. Д. 3. Л. 34 об.
6 ЦАОО РБ. Ф. 8902. Оп. 1. Д. 4. Л. 48 об., 51.
Шамильского, который очертил круг проблем, стоящих перед коллективом. Докладчик заявил об отсутствии стартовых денежных средств, необходимых для открытия сезона, и предложил организовать праздник «Сабантуй», который мог бы дать «материальные ресурсы». Предложение о проведении праздника было принято, однако труппе правление Башрабиса позволило использовать лишь 25 % от полученных доходов. Еще по 25 % разделили между добровольным обществом «Долой неграмотность», Башкирским обществом друзей воздушного флота (БОДВФ) и Гордеткомиссией7.
Препятствовал становлению
театрального дела в Уфе не только финансовый, но и организационный фактор.
Театр находился в ведении губернского отдела народного образования (с 1922 г. - Башнаркомпроса), ответственного за учреждения, которые могли существовать только за счет государственного финансирования (школы, сиротские приюты и др.). Однако средств на обеспечение этих учреждений
катастрофически не хватало. Заместитель наркома просвещения БАССР Ф. Третьяков в обращении к городским парторганизациям от 9 июля 1923 г. подчеркнул: «Местный бюджет дефицитен; не хватает средств на зарплату учителям, (...) детские дома переполнены сиротами. Наркомпросу нужны средства»8. Изыскивая требуемые для детских учреждений деньги, Башнаркомпрос эксплуатировал
подведомственное ему главное театральное здание города - Дворец труда и искусств -не только по прямому назначению. Помещения Дворца сдавались в аренду. В августе 1922 г. на заседании коллегии наркомата было принято решение о заключении соответствующих договоров с различными организациями9. Фактически Башнаркомпрос игнорировал мнение Уфимского губернского отделения рабоче-крестьянской инспекции, которая еще в мае 1920 г. провела во Дворце ревизию и заключила: «Считаем долгом доложить, что
7 ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1. Д. 7. Л. 9.
8 ЦАОО РБ. Ф. 122. Оп. 2. Д. 111. Л. 48.
9 ЦАОО РБ. Ф. 8897. Оп. 1. Д. 6. Л. 22.
(...) причина неорганизованности работы и ея недочетов зависит более от административных верхов, а не от рядовых работников театрального дела. (...) Необходимо: чтобы Губисполком положил раз и навсегда конец неустойчивости в решении вопроса: для чего этот дворец воздвигается, для того ли, чтобы дать все, что нужно для процветания пролетарского искусства, или для того, главным образом, чтобы дать место для собраний профсоюзов»1. В результате действий Башнаркомпроса режим работы театра остался зависимым от планов мероприятий всевозможных учреждений.
Особого внимания заслуживает сложившийся при хозрасчете характер организации русской и татаро-башкирской трупп.
Отношение к национальному театру было относительно лояльным. С одной стороны, его постановки подвергали критике (так, на совещании Агитпропов 13 июля 1923 г. представитель Бирского уездного комитета РКП (б) тов. Ольшуков заявил: «Они ничуть не отличаются от башкирских сабантуев», иначе говоря, далеки от пролетарской культуры) . С другой - именно татаро-башкирской труппе власти оказывали материальную
поддержку3. Автономной республике необходим был свой театр, а заменить национальный актерский состав, ввиду отсутствия башкирской профессиональной актерской школы, не представлялось возможным.
В оценке деятельности русского театра управляющие органы
ориентировались на более жесткие критерии качества, что приводило из сезона в сезон к ликвидации труппы.
Русский коллектив, работавший во Дворце в сезон 1920-1921 гг. под руководством режиссера Берейше, распустили по инициативе коллегии губернского отдела народного образования. На заседании коллегии 29 июня 1921 г. прозвучал вывод, что труппа не смогла «поднять дело на надлежащую высоту,
необходимую для показательного театра». Тогда же было отмечено, что «дальнейшее ведение дела при настоящем составе труппы немыслимо за отсутствием некоторых весьма важных амплуа» . С этого момента уфимских актеров перестали принимать в театр на постоянную работу. Соответствующим образом к 1922 г. сформировалась структура Башрабиса. При нем действовали фотокиносекция, секции музтехникума, оркестрантов. Артисты объединялись в секции татарской труппы и безработной драмы5. Секция действующей русской драмы в документах не значится.
Политпросвет ввел практику на каждый сезон, летний и зимний, формировать новую труппу из приезжих и безработных уфимских актеров. В 19211924 гг. для зрителей работали коллективы под руководством Дымова, А. Незнамова, П.В. Петрова6. В летние сезоны приглашали членов Рабиса из различных городов «Совроссии»7.
Проблема создания стационарного театра в исследуемый период не решалась.
Чиновники, ответственные за культуру, требовали от актеров постановок, соответствующих большевистской
идеологии. Актеры же искали способ привлечь платежеспособного зрителя, так называемого нэпмана, который не проявлял интереса к пролетарскому и даже классическому репертуару. Новые «хозяева жизни», торговцы и ремесленники с зачастую пошлым вкусом, предпочитали легкие жанры.
Первые опыты театра собрать публику на легкомысленные зрелища вызывали непримиримую реакцию местных идеологов. Так, после премьеры развлекательного представления «Бал Маскарад-Кабаре», прошедшей во Дворце труда и искусств в первые дни 1922 г., Союз работников просвещения и искусства, специально собравшийся 13 января 1922 г. на экстренное заседание, вынес
1 ЦИА РБ. Ф. № Р-801. Оп. 1. Д. 522. Л. 172-172 об.
2 ЦАОО РБ. Ф № П-122. Оп. 1. Д. 78. Л. 168-168 об.
3 ЦАОО РБ. Ф. 8897. Оп. 2. Д. 16. Л. 25.
4 ЦИА РБ. Ф № Р-396. Оп. 1. Д. 280. Л. 34.
5 ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
6 Коваленко, Г.А. История художественной культуры Башкортостана (20-30 годы ХХ века). -Уфа: СГПИ, 2001. - С. 115.
7 ЦАОО РБ. Ф. 8902. Оп. 1. Д. 4. Л. 45.
постановление: «В целях прекращения подобных антихудожественных
постановок, носящих характер явной халтуры, и ограждения Гостеатра от пагубного влияния мелкобуржуазной стихии Правление настоятельно требует, чтобы в будущем все театры недельные свои репертуары представляли на рассмотрение Союза»1. Уфимский отдел народного образования, в свою очередь, утвердил программные задачи
Показательного театра - «отражать, чем живет революционный пролетариат, как строится новая жизнь, как рушится обветшалый мир и загорается заря новой светлой жизни»2.
Со временем финансовый кризис вынудил ослабить режим запретов, но критику не остановил. На уфимской сцене стали преобладать спектакли, которые во властных кругах называли «бульварщиной», «мерзостью» и т.д.3, театр же превратился в объект критики как «позорный балаган, где взамен духовной пищи преподносят публике безсодержательные цирковые и
кафешантанные номера»4.
Следует отметить, что ослабление идеологического нажима на деятелей сцены произошло изначально не в Уфе, а в Москве. Принципиальные взгляды властей на проблемы культурного строительства в сумме с тяжелым экономическим положением страны и отсутствием высокохудожественного революционного репертуара повели отечественный театр к банкротству и вымиранию. Даже театральная Москва, менее остро, чем провинция, ощущавшая дефицит публики, вынуждена была приспосабливаться к зрительскому вкусу. И даже неутомимый коммунист-агитатор Всеволод Мейерхольд, спасая театр, случалось, отступал от взятого им курса на создание революционного сценического действа. Весной 1922 г. он поставил «Великодушного рогоносца» Фернана Кроммелинка с «пощечинами, падениями, сальностями и канканом».
1 ЦИА РБ. Ф № Р-801. Оп.1. Д.160. Л. 7.
2 ЦИА РБ. Ф. № Р-801. Оп. 1. Д. 522. Л. 178.
3 7-я Башкирская областная конференция РКП (б): Стенографический отчет. - № 3. - С. 2.
4 ЦИА РБ. Ф № Р-801. Оп.1. Д.160. Л. 7.
Незамедлительно на премьеру отреагировал разгромной статьей в «Известиях» нарком просвещения РСФСР А.В. Луначарский. Мейерхольд, вступив в дискуссию с наркомом, констатировал: «Крайность стиля, проявленная в этой постановке, (...) была восторженно принята широкой аудиторией», и это обстоятельство показало, что полученный результат неизбежен на фоне «общего развертывания современной нам социальной обстановки»5.
Менее категоричным стал
исполнявший надзорные функции Главполитпросвет. В тезисах, составленных его главой
Н.К. Крупской к назначенному на 2 декабря 1923 г. совещанию наркомов просвещения союзных и автономных республик, признаны основные причины
«недостаточного развития революционного и просветительного искусства»:
невозможность оказания государственной поддержки театрам, кадровый дефицит, «давление буржуазно-мещанских слоев города». Смирившись с тем, что профессиональный театр «не может сколько-нибудь быстро направлен на служение делу революционной
пропаганды», Н.К. Крупская
сформулировала ряд реальных для исполнения задач: постепенное расширение революционного репертуара; контроль над поступающим репертуаром «в сторону наибольшего его обезвреживания с точки зрения политической и художественной целесообразности»; бронирование льготных спектаклей для рабоче-крестьянского населения; улучшение организационно-административной стороны дела .
Центральная власть вынуждена была в очередной раз осуществить корректировку идеологического курса. Наметилась тенденция к развертыванию
«противоречивой культурной политики, сочетавшей репрессии по отношению к
5 Мейерхольд, В.Э. Статьи, письма, речи, беседы. Ч. 2 (1917-1939). - М.: Искусство, 1968. - С. 523-524, 47.
6 История культурного строительства в СССР. 1917-1977: Документы и материалы. Протоколы совещаний наркомов просвещения союзных и автономных республик. 1919-1924 гг. / гл. ред. М.П. Ким. - М.: Наука, 1985. - С. 89.
«уклонистским» идеологиям с
относительным нейтралитетом
применительно к художественному творчеству (конечно, не антимарксистскому по содержанию)»1. Театр по-прежнему обязывался проводить зрителю идеи революции, но строгость в отношении легких жанров на фоне социальных перемен стала менее принципиальной. А.В. Луначарский объявил главной причиной «болезни нашего театра» бедность государства, невозможность оказания театрам материальной поддержки и признал диссонанс идеологических требований к театру и запросов платежеспособного зрителя: «Некоторые наши театральные деятели могли бы создать театры, в которых звучала бы современность, но эти работники по существу не уверены, найдут ли они соответствующую публику»2.
Таким образом, в Уфе отказ от политики прямых запретов мещанских постановок стал следствием решений, принятых в столице. Эти решения, однако, не остановили критику чуждого пролетарию репертуара. Все работавшие в Уфе труппы характеризовались как низкопробные. Так, на заседании культотделов профсоюзов 19 января 1923 г. было отмечено: «Постановки спектаклей силами артистов
профессионалов не дают ни духовной, ни материальной базы»3. Труппы, которые «ничего не дают пролетариату», не могли рассчитывать на государственные субсидии4. Театр продолжал выживать за счет легких жанров, а о профессиональной стабилизации жизни актеров,
соответственно, не могло быть и речи.
Уфимскому театральному сообществу в период нэпа обращаться за помощью было не к кому. Ни Совет народных комиссаров (Совнарком) Башкирской АССР, ни областной комитет РКП (б) не относили художественную культуру к «линии первоочередных жизненных потребностей». 17 октября 1923 г. председатель Совнаркома
1 Верт, Н. История советского государства. 19901991 / Пер. с фр. - М.: Прогресс, 1992. - С. 157.
2 Луначарский, А.В. О театре. - Л.: Прибой, 1926. -С. 17.
3 ЦАОО РБ. Ф. 8897. Оп. 1. Д. 16. Л. 28 об.
4 ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1. Д. 3. Л. 34.
БАССР
М.Д. Халиков докладывал на заседании Пленума Башобкома РКП (б), что экономически слабая Башреспублика, которая не может рассчитывать на дотации, «вынуждена заключить культурно-хозяйственную работу в реально выполнимые рамки»5.
В защиту актеров выступал только нарком просвещения БАССР А.К. Адигамов. Результаты предпринятых им мер в защиту городской драмы позволили сделать вывод: многочисленные
подразделения аппарата власти, ведавшие вопросами культурного строительства, не имели действенных рычагов управления театром.
Речь идет о событиях, происходивших в Уфе в конце зимнего сезона 1922-1923 годов. Это был период, когда обремененные налогами и сборами труппы Дворца труда и искусств достигли максимального дефицита. На этом фоне борьба с «засорением» сцены не только не была приостановлена, но и приобрела радикальный характер. Вместо
переосмысления проводимой в отношении актеров политики и выработки адекватной программы выхода из кризиса последовали предложения ликвидировать театр. В частности, на заседании коллегии Башнаркомпроса 3 марта 1923 г. заведующий Башполитпросветом А.А. Айдаров провозгласил: «Учитывая невозможность содержания Дворца труда и искусств в дальнейшем (...) считать
существующий театр закрытым с 12 марта
6
сего года» .
В дискуссию со сторонниками А.А. Айдарова вступил нарком просвещения БАССР А.К. Адигамов. Обращая внимание на несовместимость управленческих тенденций,
подразумевающих, с одной стороны, идеологическую принципиальность в отношении драматических постановок и, с другой - использование театра в качестве источника пополнения государственного бюджета, он на VII Башкирской областной конференции РКП (б) заявил: «Развиваться
5 ЦАОО РБ. Ф № П-122. Оп. 2. Д. 5. Л. 76.
6 ЦИА РБ. Ф № Р-798. Оп. 1. Д. 223. Л.27.
им (театрам - Прим авт.) при тяжелом бремени налогов нельзя. Нельзя смотреть на театры как на источник доходов, им надо дать свободно развиваться»1 . Участники конференции не поддержали предложенную наркомом стратегию и проголосовали за постановление, продемонстрировавшее уход от проблемы: «В области театральной работы необходимо не только гоняться за извлечением прибыли, но и обратить внимание на содержание пьес»2.
Поскольку партийная элита республики не выразила желания искать пути выхода театра из кризиса, нарком А.К. Адигамов избрал компромиссный вариант урегулирования вопроса.
31 марта на очередном заседании Башнаркомпроса он предложил «сдать Дворец труда и искусств Уфимскому Горисполкому на временное пользование с тем, чтобы необходимый ремонт во Дворце труда был сделан последним». Башкирский нарком просвещения был «сторонником сохранения Дворца Труда и Искусств как единственного оборудованного в БССР театра за Наркомпросом»3, но взвешенно оценивал финансовые возможности своего ведомства, которому, помимо театра, вверялись школы, приюты и другие нуждающиеся в субсидиях учреждения. Не имея средств на поддержку творческой интеллигенции и не встретив понимания политической номенклатуры, он, во избежание окончательного развала театрального дела, предпочел временную сдачу Дворца в аренду, предвосхищая возвращение на сцену театральных трупп после хозяйственной реанимации помещений здания.
Таким образом, в исследуемый период партийно-государственная система породила противоречивую ситуацию, при которой создание на основе хозрасчета политически надежного и одновременно финансово благополучного театра превратилось в утопическую идею. В таких условиях формирование постоянной труппы было
1 7-я Башкирская областная конференция РКП (б): Стенографический отчет. № 3. - С. 7.
2 7-я Башкирская областная конференция РКП (б): Стенографический отчет. № 3. - С. 62
3 ЦИА РБ. Ф № Р-798. Оп. 1. Д. 223. Л. 30.
нецелесообразно, а качественное изменение уфимской сцены - неосуществимо.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Верт, Н. История советского государства. 1990-1991 / пер. с фр. - М.: Прогресс, 1992.
2. Ганеев, Р.Г. Уфимская губернская организация РКП (б) в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны // Вопросы истории Башкирии. Вып. 1 (советский период) отв. ред. Р.Г. Ганеев. - Уфа, 1972. - С. 19-61.
3. Коваленко, Г.А. История художественной культуры Башкортостана (20-30 годы ХХ века). - Уфа: СГПИ, 2001.
4. Кононенко, Б.И. Культура. Цивилизация. Россия. - М.: Щит-М, 2003.
5. Павлюченков, С. С чего начинался НЭП? // Трудные вопросы истории: Поиски, размышления. Новый взгляд на события и факты / под ред. В.В. Журавлева. - М.: Политиздат, 1991. - С. 45-60.
6. Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. - М.: РОССПЭН,
2000.
7. 7-я Башкирская областная конференция РКП (б): Стенографический отчет. № 3. - Уфа: Типо-литография Башпрома «Октябрьский натиск», 1923.
8. История культурного строительства в СССР 1917-1977: Документы и материалы. Протоколы совещаний наркомов просвещения союзных и автономных республик. 1919-1924 гг. / гл. ред. М П. Ким. - М.: Наука, 1985.
9. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2. 1917-1922. - М.: Политиздат, 1983.
10. Луначарский, А.В. О театре. - Л.: Прибой, 1926.
11. Мейерхольд, В.Э. Статьи, письма, речи, беседы. Ч. 2 (1917-1939). - М.: Искусство,
1968.
12. Советский театр: Документы и материалы. Русский советский театр. 1921-1926 / отв. ред. А.Я. Трабский. - Л.: Искусство, 1975.
13. Власть труда. - 1922. - № 25.
14. ЦАОО РБ. Ф № П-1. Оп. 1. Д. 5.
15. ЦАОО РБ. Ф 1. Оп. 1. Д. 7.
16. ЦАОО РБ. Ф № П-1. Оп. 1. Д. 103.
17. ЦАОО РБ. Ф 122. Оп. 1. Д. 73.
18. ЦАОО РБ. Ф № П-122. Оп. 1. Д. 78.
19. ЦАОО РБ. Ф № П-122. Оп. 2. Д. 5.
20. ЦАОО РБ. Ф. 122. Оп. 2. Д. 111.
21. ЦАОО РБ. Ф. 8897. Оп. 1 Д. 6.
22. ЦАОО РБ. Ф. 8897. Оп. 1 Д. 16
23. ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1 Д. 3.
24. ЦАОО РБ. Ф. 8902. Оп. 1 Д. 4.
25. ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1 Д. 1.
26. ЦАОО РБ. Ф. 8908. Оп. 1 Д. 7.
27. ЦИА РБ. Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 34.
28. ЦИА РБ. Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 36.
29. ЦИА РБ. Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 45.
30. ЦИА РБ. Ф № Р-386. Оп. 2. Д. 70.
31. ЦИА РБ. Ф № Р-396. Оп. 1. Д. 280.
32. ЦИА РБ. Ф № Р-798. Оп. 1. Д. 223.
33. ЦИА РБ. Ф № Р-801. Оп.1. Д.92.
34. ЦИА РБ. Ф № Р-801. Оп.1. Д.160.
35. ЦИА РБ. Ф. № Р-801. Оп. 1. Д. 522.
