Основные проблемы описания словаря и грамматики лингвокультуры (психолингвокультурологический подход) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

© 2014

В. В. Красных

ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОПИСАНИЯ СЛОВАРЯ И ГРАММАТИКИ ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ

(психолингвокультурологический подход)

В статье излагаются некоторые теоретические основания психолингвокультурологии как отдельного направления исследований и предлагаются возможные подходы к лексикографированию единиц лингвокультуры и созданию словарей нового типа.

Ключевые слова: культура, лингвокультура, словарь и грамматика лингвокультуры, психолингвокультурологический подход

Сегодня исследователь, работающий в области гуманитарных наук, имеет дело, как правило, со сложным, многокомпонентным и многомерным объектом научных изысканий. С одной стороны, такое положение дел предопределяется как объективно существующими реалиями сегодняшнего дня, так и внутренней логикой развития научной мысли. С другой стороны, расширение объекта с одновременным его «уплотнением» предопределяет новые подходы к его изучению — подходы сугубо интегративного характера. В силу сказанного представляется неслучайным появление в последние десятилетия таких дисциплин, как лингвокультурология (см. работы В. Н. Телия и её школы1, этнопсихолингвистика (см. работы Н. В. Уфимцевой2, последователей), неопсихолингвистика3, психолингвокультурология4.

В рамках психолингвокультурологии, унаследовавшей лингвокультурологическое понимание культуры, последняя рассматривается как «мировидение и миропонимание, обладающее семиотической природой»5. Соответственно, лингвокультура понимается как культура оязыковлённая, т.е. воплощённая и закреплённая в знаках живого языка и проявляющаяся в языковых/речевых процессах, т.е. в языке и через язык6.

Лингвокультура занимает «промежуточное» положение между языком и культурой, с одной стороны, произрастая из языка и культуры, а с другой — прорастая в них. По природе своей лингвокультура — феномен лингво-когнитивный: содержательно она формируется знаками языка культуры (точнее — культурными смыслами и находящимися с ними в отношениях взаимосвязанности образами сознания в их вербальных одеждах), а формально — знаками языка, выполняющими роль «тел для знаков языка культуры»7. Иначе говоря, форма знака — вербальная единица, его содержание — культуро-носные смыслы и образы сознания. Это значит, что на этом «поле» язык выполняет функцию означающего, а в роли означаемого выступает культура (ее смыслы, образы и под.)8. Таким образом, здесь мы имеем знаки особой природы: принадлежа и языку (по форме), и культуре (по содержанию), они в то же время создают новую семиотическую систему, обладающую законами, отличными от законов языка и культуры. Следовательно, мы имеем знаки, онтологически и функционально отличные от знаков собственно языка и собственно культуры, это — знаки особой семиотической системы, т.е. знаки лингвокультуры.

Лингвокультура как отдельная самостоятельная система обладает своим словарём и своей грамматикой9. Словарь (лексикон) лингвокультуры есть оязыковлённые культурные смыслы и образы. Словарь лингвокультуры как совокупность единиц обусловливает возможность и необходимость создания словаря лингвокультуры как систематического описания таковых, что предполагает выявление реестра и лексикографирование, как минимум, основных (базовых) единиц всех подсистем линг-вокультуры (см. далее). Лексикографирование единиц лингвокультуры предполагает инвентаризацию языковых единиц, содержащих культуроносную информацию.

Первоначальные (и вместе с тем основные — sic!) принципы описания единиц лингвокультуры были разработаны и применены на практике в первых собственно лингвокультурологических словарях: «Русское культурное пространство. Лингвокультурологический словарь»10 и «Большой фразеологический словарь русского языка»11. В настоящей статье будут приведены некоторые иллюстрации того, как «работает» на конкретном материале предложенный алгоритм. При этом следует учесть, что конкретный вид словарной статьи во многом предопределяется той единицей, которая подлежит описанию.

Так, если речь идёт, например, о фразеологической единице (ФЕ) или лексеме, т.е. единице, сохраняющей свой статус знака языка и в то же время имеющей статус единицы лингвокультуры, то собственно лингвокультурологическое описание может строиться по следующей модели: 1) предъявление грамматического, этимологического, фольклорного, культурологического, страноведческого, лингвострановедческого и под. материала; 2) выявление сотнесённости данной единицы с глубинными слоями, древнейшими формами осмысления мира и представлениями, имеющими архетипическую природу; 3) выявление метафорических оснований анализируемой единицы, а также возможности выполнения ею функции образного основания для последующего метафорического осмысления действительности; 4) на основе анализа контекстов употребления данной единицы определение функций, выполняемых ею в культуре (напр., функции эталона или символа); 5) по возможности представление аналогов и образных эквивалентов, существующих в других культурах/лингвокультурах. Более детально данная модель, равно как и описание структуры словарной статьи, представлена в теоретических статьях В. Н. Телия12 к

Красных Виктория Владимировна — доктор филологических наук, профессор кафедры общей теории словесности МГУ им. М. В. Ломоносова. E-mail: Victoryvk@gmail.com

1 Напр., Телия 1996, 2005, 2006а, 2006б; Ковшова 2012.

2 Напр., Уфимцева 2009, 2012.

3 Бубнова, Красных 2013.

4 Красных 2013а; Красных, Бубнова 2013.

5 Телия 1996, 222.

6 Подробнее см. Красных 2011, 2013а, 2013б.

7 Телия 1996, 2006а.

8 Красных 2012, 2013а, 2013б.

9 См., напр., Красных 2008, 2013а, 2013б.

10 Брилёва, Вольская, Захаренко (ред.) 2004.

11 Телия (ред.) 2006в. В виде самой общей модели они были представлены, напр., в: Красных 2011.

12 Телия 2006а, 2006б. См. также: Зыкова 2014.

20

КРАСНЫХ

упомянутому фразеологическому словарю. То, как эта модель описания может быть применена на практике, демонстрируют материалы самого словаря13.

При лексикографировании единиц собственно лингвокультуры (прецедентных феноменов, стереотипов и др.) представляется более целесообразным несколько другой принцип описания и подачи материала: 1) предъявление общей («энциклопедической») информации о данной единице: указание «источника» (исторический/литературный персонаж, фольклорный или авторский текст и под.); бытующие представления (по данным этнолингвистики, фольклористики и под.); реализация данных представлений в последующих текстах; сферы функционирования и т.д.; 2) описание современного представления, бытующего в сознании носителей языка/представителей культуры (напр., для прецедентных феноменов — инварианта восприятия, для стереотипов — собственно образа; выявляется на основе анализа контекстов, опроса информантов, интроспекции); 3) описание условий апелляции к единице и семантизация единицы при определённом употреблении (выявляется на основе анализа корпуса контекстов и иллюстрируется аутентичным материалом); 4) предъявление устойчивых выражений, образ которых мотивирован (1, 2), если таковые имеются; 5) определение основных функций, которые данная единица выполняет в культуре (эталона, символа, метафорического основания и под.). При описании текстов приводятся неразрывно связанные с самим текстом имена и высказывания, последние кратко комментируются (кем, кому, в какой ситуации произносятся) и семантизируются. В качестве иллюстрации приведу только одну авторскую статью из готовящегося Выпуска 2 упомянутого ранее лингвокультурологического словаря14.

АПОЛЛОН — один из персонажей античной мифологии (1); выступает как стереотипный образ (2); может употребляться для характеристики человека (3).

1. А. — персонаж древнегреческой мифологии, сын Зевса и Латоны, брат-близнец Артемиды (Дианы), олимпийский бог (см. Олимп), покровитель искусств, целитель и прорицатель. Местом поклонения ему был город Дельфы, где оглашались его пророчества.

2. А. — греческий бог, отличающийся красотой и музыкальными талантами.

3. Современные русские могут называть Аполлоном или обращаться к образу А. для характеристики:

очень красивого, привлекательного мужчины; при этом может подразумеваться, что он вызывает глубокие симпатии женщин и имеет у них большой успех: Женщине хотелось рассказать о возлюбленном, и она принялась расхваливать супруга. Выходило, что муж красив, как Аполлон, талантлив, умён, добр, интеллигентен, порядочен. Д. Донцова, Дантисты тоже плачут. Но вообще-то Мариша и сама открыла фирму знакомств, надеясь найти себе и подругам подходящих женихов. Однако фокус не удался. В фирму приходили вовсе не Аполлоны или Крезы, а вполне обычные, чтобы не сказать заурядные, мужички. Д. Калинина. Рыцарь с буйной фантазией.

4. В русской культуре Аполлон выполняет функцию эталона мужской красоты (см. вышеприведённые примеры) и функцию символа искусств (см.: управляющий квадригой А. на фронтоне Большого театра в Москве).

Что касается грамматики лингвокультуры, то первое, что необходимо отметить, — это недостаточную её разработанность. Если исходить из того, что грамматика языка — это (в самом широком понимании), с одной стороны, «устройство» языка, а с другой — описание такового, то грамматика лингвокультуры есть «устройство» лингвокультуры, а также его (устройства) системное описание. Итак, грамматика лингвокультуры есть таксоны (базовые классы единиц), их категории, система, структура, отношения и функционирование. Грамматика лингвокультуры как «наука о...» требует выявления, описания, структурирования и систематизации основных категорий, классов, видов и типов единиц, их структуры, отношений между ними (включая структуру данных отношений), а также правил их функционирования (первые попытки создания грамматики лингвокультуры были предприняты автором ещё в середине 2000-х15). В целях выявления грамматики лингвокультуры, можно выдвинуть ряд гипотез: 1) основная гипотеза — система координат лингвокультуры предстаёт как совокупность осей, задаваемых (предположительно четырьмя) самостоятельными подсистемами, сосуществующими в рамках данной культуры и находящимися — в силу гибкости и прозрачности границ между ними — в отношениях взаимопроникновения; 2) дополнительная гипотеза — лингвокультура может быть описана в параметрах следующих подсистем: когнитивной, метафорической, эталонной, символьной — либо фрагментарно (в пределах одной подсистемы), либо целостно (в совокупности всех подсистем); 3) частные гипотезы — базовыми единицами данных подсистем являются: а) ментефакты — когнитивная подсистема; б) базовые метафоры — метафорическая подсистема; в) содержательные «ниши» базовых эталонов — подсистема эталонов; г) базовые символы — символьная подсистема16.

Когнитивную подсистему формирует система ментефактов, в которую входят (на первом ранге разбиения) выявленные на сегодня четыре класса феноменов, являющихся таксонами лингвокультуры: знания, понятия, концепты и представления17.

Знания и понятия, как представляется, не нуждаются в разработке специального алгоритма их описания, поскольку они широко представлены в различных энциклопедиях, толковых словарях и под.

Концепты, думается, представляют особую сложность для лексикографирования, ибо они плохо поддаются формализации, о чём свидетельствуют многочисленные работы концептологов. Вместе с тем нельзя не отметить, что существует широко известный словарь Ю. С. Степанова18, однако, на мой взгляд, данный труд содержит скорее «авторские концепты», отражающие индивидуальные представления, впечатления, воспоминания и под., нежели собственно концепты в терминологическом их понимании. Значит ли это, что концепты вообще чужды лексикографической практике? Думается, нет. И возможный путь решения проблемы лежит, вероятно, в попытке их описания, например, через гештальты, в том виде, как они представлены в работах Л. О. Чернейко19. Иные варианты представления концептов можно найти в работах С. Г Воркачёва20

13 Телия (ред.) 2006в.

14 Брилёва, Вольская, Захаренко (ред.) 2004.

15 См., напр., Красных 2005, а также Красных 2008 и др. работы.

16 См., напр., Красных 2005, а также Красных 2008 и др. работы.

17 Красных 2008, 2013 и др. работы.

18 Степанов 2004.

19 См., напр., Чернейко 1997.

20 Напр., Воркачёв 2007.

Основные проблемы описания словаря и грамматики лингвокультуры

21

и В. И. Карасика21, хотя их описания концептов всё-таки трудно признать собственно словарным описанием (справедливости ради, надо заметить, что данные исследователи не всегда ставили, насколько мне известно, такую задачу).

Представления могут описываться, в частности, в соответствии с представленным ранее алгоритмом по соответствующим моделям.

Метафорическая, эталонная и символьная подсистемы практически вообще не изучены и не описаны, что делает их лексикографирование предельно затруднённым. Тем не менее уже сегодня можно предложить некоторые принципы их возможного представления в словаре. Учитывая, что любая словарная статья должна открываться вокабулой, то в данном случае в роли таковой должны выступать «имена» единиц данных подсистем: базовых метафор, эталонов и символов.

Определённую сложность в данном случае будут представлять «имена» базовых метафор. И не только потому, что их список не определён (равно как и списки эталонов и символов), но и потому, что сами «имена» могут быть не до конца очевидными для потенциального адресата. Такова, например, базовая метафора движения, лежащая в основе осмысления любого проявления жизнедеятельности человека (как, впрочем, и жизнедеятельности, вероятно, любого существа); см.: жизненный путь, встать на путь, идти своей дорогой, встретить на своём пути, встать на пути/дороге и под.; ввести в курс дела, вынести на обсуждение, завести в тупик; сюда же: мысль пришла в голову, вылетела из головы; слово сорвалось с языка; дела идут, и обратная ситуация, нарушающая «правильный» ход вещей — топтаться на месте, не продвинуться ни на шаг/йоту, что «плохо» и, наконец, сдвинуть дело с мёртвой (!) точки; и т.д., и т.п.22.

Эталонная подсистема видится более «простой» для словарного описания: от «имени» «содержательной ниши» эталона можно переходить к представлению знаков-эталонов, эту «нишу» заполняющих; напр., эталон труженика — пчела, муравей, вол, лошадь, ишак, Золушка, папа Карло. Каждую из данных единиц далее можно описывать в соответствии с представленным ранее алгоритмом создания статей словаря лингвокультуры, выбирая для предъявления только то, что относится именно к эталонной функции конкретной единицы. Главная трудность в данном случае состоит в том, чтобы выявить сам список соответствующих знаков-эталонов.

Символьная подсистема имеет те же проблемы, что и метафорическая, и эталонная: она практически не изучена и не описана. Возможный путь лексикографирования базовых символов, насколько можно сегодня судить, представляется следующим: от «имени» символа — к описанию его смысла и возможных причин выполнения именно данной единицей символьной функции.

В силу гибкости и прозрачности границ между подсистемами (см. основную гипотезу), представляется целесообразным комплексное описание единиц лингвокультуры. Будучи ограниченной рамками жанра статьи, приведу только один пример того, что, на мой взгляд, должно быть включено в словарную статью (особо подчеркну, что это — не предлагаемый «вид» статьи, а именно изложение того содержательного компонента, который должен учитываться при написании словаря). Итак.

Крест — изначально имя предмета из мира сугубо материального (имя конкретное), но он может рассматриваться и как имя ментефакта, в данном случае — как имя концепта (имя абстрактное), за которым стоят культуроносные смыслы, проявляющиеся в метафорической сфере и позволяющие данному феномену выполнять функцию символа.

1) В когнитивной подсистеме: ментефакт — концепт, репрезентант концептуального поля ВЕРА (точнее — входящего в общее концептуальное поле более частного поля верасвязанного с сакральной, религиозной сферой23).

2) В метафорической подсистеме: 1. результат метафорического осмысления архетипического представления «свет — верх — Бог» и т.д. (базовой метафоры); 2. основа для дальнейшего метафорического осмысления: а) проявлений и жизнедеятельности человека (нести свой крест) или б) самого бытия, жизни человека (крест на всю жизнь).

3) В символьной подсистеме: 1. символ христианства; 2. символ испытаний, лишений, тягостей и под. (крест на всю жизнь, нести свой крест); 3. символ сжатого сюжета, выступающий в роли его имени и отсылающий к прецедентной ситуации, прецедентному имени и прецедентному тексту (последние суть ментефакты).

В заключение следует особо подчеркнуть, что вызов нашего времени явно требует от филологов интегрирования достижений разных дисциплин для того, чтобы адекватно описывать тот сложный предмет, который подлежит изучению сегодня. И представляется, что психолингвокультурологический подход, фокусирующий внимание на триединстве «язык — культура — лингвокультура», которое рассматривается сквозь призму человека говорящего, позволяет не только изучать указанную триаду на фоне более широкого неслиянного единства «язык — сознание — человек — культура — лингвокультура — коммуникация — сообщество»24, но и создавать словари нового типа.

ЛИТЕРАТУРА

Брилёва И. С., Вольская Н. П., Захаренко И. В. (ред.) 2004: Русское культурное пространство. Лингвокультурологический словарь. Вып. 1. М.

Бубнова И. А., Красных В. В. 2013: Личность постиндустриального общества как объект неопсихолингвистики // 10th International Congress Of the International Society of Applied Psycholinguistics. М., 53-54.

Воркачёв С. Г. 2007: Любовь как лингвокультурный концепт. М.

Зыкова И. В. 2014: О типах культурной информации во фразеологическом знаке // Язык, сознание, коммуникация. 50, 100-109.

КарасикВ. И. 2004: Языковый круг: личность, концепты, дискурс: монография. М.

Карасик В. И., Стернин И. А. (ред.) 2005: Антология концептов. Волгоград.

КовшоваМ.Л. 2012: Лингвокультурологический метод во фразеологии. Коды культуры. М.

Красных В. В. 2005: Культурное пространство: система координат (к вопросу о когнитивной науке) // Respectus philologicus. 7 (12), 10-24.

Красных В. В. 2008: Грамматика лингвокультуры: система координат, система таксонов, система ментефактов // Русский язык и культура в формировании единого социокультурного пространства России. СПб., 333-344.

Красных В. В. 2011: Возможные пути лексикографического описания единиц лингвокультуры // ПИФК. 3 (33). М.; Магнитогорск; Новосибирск, 106-110.

21 Напр., Карасик 2004, а также Карасик, Стернин 2005.

22 Подробнее см., напр., Красных 2013а.

23 Подробнее см.: Сулиман 2013.

24 См., напр., Красных 2013а.

22

ПЛОТНИКОВА

Красных В. В. 2012: Культура, культурная память и лингвокультура: их основные функции и роль в культурной идентификации // Вестник ЦМО МГУ Филология. Культурология. Педагогика. Методика. 3, 67-73.

Красных В. В. 2013а: Лингвокультура как объект когнитивных исследований // Вестник Московск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2, 7-18.

Красных В. В. 2013б: Преподавание русского языка в условиях языковой и культурной полифонии: необходимость учёта культуры и лингвокультуры в процессе обучения // Вестник Российск. ун-та дружбы народов. Сер. Вопросы образования: языки и специальность. 4, 55-66.

Красных В. В., Бубнова И. А. 2013: Человек говорящий в свете психолингвокультурологического подхода // 10th International Congress Of the International Society of Applied Psycholinguistics. М., 55-56.

Степанов Ю. С. 2004: Константы: Словарь русской культуры. М.

Сулиман Эльтайеб Эльзейн Эльтайеб. 2013: Русское концептуальное поле ВЕРА (на фоне арабо-мусульманской лингвокультуры): дис. ... канд. филол. наук. М.

Телия В. Н. 1996: Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.

Телия В.Н. 2005: О феномене воспроизводимости языковых выражений // Язык. Сознание. Коммуникация. Вып. 30. М., 4--2.

Телия В. Н. 2006а: Предисловие // Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / В. Н. Телия (отв. ред.). М., 6-14.

Телия В. Н. 2006б: Послесловие. Замысел, цели и задачи фразеологического словаря нового типа // Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / В. Н. Телия (отв. ред.). М., 776-782.

Телия В. Н. (ред.) 2006в: Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий. М. (Фундаментальные словари).

Уфимцева Н. В. 2009: Образ мира русских: системность и содержание // Язык и культура. 4, 98-111.

Уфимцева Н. В. 2012: Этнический язык в условиях культурной и языковой полифонии // Филология и культура. 2 (28), 129-132.

Чернейко Л. О. 1997: Лингво-философский анализ абстрактного имени. М.

MAIN PROBLEMS OF LINGUISTIC CULTURE VOCABULARY AND DESCRIPTION OF GRAMMAR (psychological, linguistic and culturological approach)

V V Krasnykh

The article outlines some theoretical foundations of psychological, linguistic and culturological studies as a certain discipline. Possible approaches towards lexicographic description of linguistic and cultural units and towards dictionaries of a new type are offered.

Key words: culture, linguistic culture, linguistic and cultural, grammar vocabulary, psychological and linguistic culturological approach

© 2014

А. М. Плотникова

НАИМЕНОВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП И КОЛЛЕКТИВОВ В ИДЕОГРАФИЧЕСКИХ

СЛОВАРЯХ РУССКОГО ЯЗЫКА*

В статье рассматриваются семантические и лингвокультурные особенности русских слов, обозначающих социальные общности. Особое внимание уделяется единообразному представлению имён социальных групп и коллективов в идеографических словарях. Фиксируются некоторые тенденции развития семантического класса.

Ключевые слова: идеографический словарь, семантический класс, социальные объединения

Социальная стратификация является теоретической проблемой целого ряда научных дисциплин. В литературе существуют различные определения социальной системы и социальной среды, по-разному осмысляется соотношение понятий «социальное» и «общественное». Сложность в обозначении границ социальной сферы объясняет и трудности, возникающие при классификации лексики, относящейся к этому классу единиц. Насколько обширен данный класс слов, следует судить по тому множеству социальных отношений, в которые может вступать человек, являющийся членом различных макро- и микроструктур общества. Не углубляясь в сущность понятия «социальные группы», неопределённость толкования которого неоднократно отмечалась в литературе по социальной психологии, социологии, юридическим наукам, остановимся на именах социальных совокупностей, которые мы вслед за А. В. Румянцевой разделяем на коллективные (оппозиция), собирательные (чиновничество) и актуально-ситуативные (толпа)1.

В соответствии с концепциями идеографических словарей под редакцией Л. Г. Бабенко (в словаре существительных 448 единиц обозначают совокупности лиц2) между именем класса и его членами устанавливаются гиперо-гипонимические отношения. Гипонимические гнёзда возникают также в составе лексико-семантического класса, например, между именем оппозиция и наименованиями таких совокупностей лиц, как декабристы, народники, народовольцы, анархисты, большевики, диссиденты. Этот класс слов пополняется в современном русском языке новыми единицами (ср: белоленточники, креаклы, креативный класс, болото, экоузники). Появление этих единиц и заметное расширение семантического класса слов, связан-

Плотникова Анна Михайловна — доктор филологических наук, профессор кафедры современного русского языка и прикладной лингвистики Уральского федерального университета им. первого Президента России Б. Н. Ельцина. E-mail: annamp@yandex.ru

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект № 13-04-00322 «Русская лексика как межчастеречная система: полное идеографическое описание в лексикографических параметрах»).

1 Румянцева 2009.

2 Бабенко 2005.