CC BY
44
Очередько Владимир Александрович
Основные направления совершенствования
института прикосновенности
к преступлению
Рассматриваются результаты исследования перспективных направлений оптимизации нормативной регламентации ответственности за прикосновенность к преступлению. Обоснован вывод о необходимости закрепления в Общей части Уголовного кодекса РФ положений о прикосновенности к преступлению. Предложена редакция соответствующей нормы.
Ключевые слова: уголовная ответственность, преступление, квалификация преступлений, прикосновенность, соучастие.
The main directions of improving the institution of touching the crime
The article deals with the results of a study of promising areas for optimizing the regulatory regulation of liability for touching a crime. The conclusion is based on the need to fix the provisions on involvement in the crime in the General part of the Criminal Code of the Russian Federation. The revision of the corresponding norm is proposed.
Keywords: criminal liability, crime, qualification of crimes, touching, complicity.
Прикосновенность к преступлению имеет различные проявления, при этом законодательные подходы к их регламентации не отличаются стабильностью, о чем наглядно свидетельствует опыт реформирования отечественного уголовного законодательства. Перманентные изменения нормативных основ уголовно-правового противодействия прикосновенности актуализируют существующие и неизбежно порождают новые проблемы квалификации прикосновенных деяний. Причем при решении частных квалификационных проблем, связанных с различными формами прикосновенности, ученые и практики неизбежно «выходят» на вопросы более общего порядка - о критериях отграничения прикосновенности к преступлению от соучастия в преступлении, о зависимости квалификации прикосновенного деяния от уголовно-правовой оценки предикатного преступления, о пределах наказуемости прикосновенности.
К сожалению, на многие из этих вопросов до настоящего времени нет однозначного ответа, да и вряд ли они могут быть окончательно решены на доктринальном или правоприменительном уровне. С учетом важности этих вопросов, которые имеют «сквозное» уголовно-правовое значение, можно констатировать наличие объективной потребности в их законодательном решении. Полагаем, что это позволит повысить эффективность уголовно-правового противодействия прикосновенности к преступлению.
Представители уголовно-правовой науки уже достаточно давно говорят о необходимо-
сти расширения нормативной регламентации института прикосновенности к преступлению посредством включения соответствующих предписаний в Общую часть УК РФ. Полагаем, что эти инициативы заслуживают поддержки, тем более что подобный исторический опыт в отечественном уголовном законодательстве имеется.
Так, Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, принятые 25 декабря 1958 г. Верховным Советом СССР, четко разграничивали заранее обещанное укрывательство, которое признавалось пособничеством (ст. 17), и заранее не обещанное укрывательство, ответственность за которое наступала только в специально установленных статьями Особенной части уголовных кодексов случаях (ст. 18). Кроме того, в Основах подчеркивалось, что недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном преступлении влечет уголовную ответственность лишь в случаях, специально предусмотренных уголовным законом (ст. 19). Подобные нормы содержались и в УК РСФСР 1960 г.
Как известно, в процессе подготовки УК РФ 1996 г. было принято решение отказаться от регламентации прикосновенности к преступлению в Общей части УК РФ. Комментируя это законодательное решение, А.В. Наумов указывает, что современное российское уголовное законодательство «пошло в демократическом направлении», что выразилось в отмене уголовной ответственности за недонесение и сохранении ее лишь за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений.
37
«Общая часть нового УК, - пишет А.В. Наумов, -не содержит каких-либо норм о прикосновенности к преступлению. Отныне эта проблема является проблемой существования в УК одной статьи Особенной части, и в связи с этим можно сказать, что прикосновенность к преступлению как институт Общей части уголовного права себя исчерпала» [1, с. 313].
Последующее реформирование российского уголовного законодательства показало, что эти выводы оказались преждевременны. Расширение круга уголовно наказуемых проявлений прикосновенности к преступлению в УК РФ вновь ставит на повестку дня вопрос о регламентации прикосновенности в Общей части уголовного закона, причем современная доктрина уголовного права решает этот вопрос положительно.
На наш взгляд, объем, содержание и технико-юридическое оформление общих предписаний о прикосновенности к преступлению должны определяться задачами нормативной регламентации прикосновенности. Иными словами, в первую очередь необходимо решить, для чего нужны соответствующие нормативные предписания, какие функции они должны выполнять, а затем на этой основе определить их содержание.
Полагаем, что общие предписания о прикосновенности к преступлению должны способствовать решению следующих задач.
1. Четко отграничить прикосновенность к преступлению от соучастия в преступлении, исключив возможность квалификации прикосновенных преступлений в качестве соучастия. Более шестидесяти лет назад П.И. Гришаев справедливо указывал, что «сохранение института прикосновенности позволит... судебным и прокурорским органам избежать нецелесообразного и не определяемого потребностями борьбы с преступностью расширения круга соучастников» [2, с. 206]. Эти слова не утратили своей актуальности и сегодня. Нормативное определение прикосновенности к преступлению и его проявлений позволит если не избежать, то, по крайней мере, свести к минимуму правоприменительные ошибки, связанные с необоснованной квалификацией прикосновенной деятельности в качестве пособничества.
2. Активизировать усилия правоохранительных органов по уголовно-правовому противодействию прикосновенности к преступлению. Проектируемые нормативные предписания должны ориентировать правоприменителей на то, что уголовно наказуемым является не только соучастие в преступлении, но и прикосновенность к преступному деянию, причем не только общеуголовная, но и должностная.
При наличии подобных предписаний правоприменительные органы будут четко понимать, что вывод об отсутствии в деянии конкретного лица признаков соучастия в преступлении не завершает процесс квалификации, что это деяние необходимо дополнительно оценить с точки зрения института прикосновенности к преступлению.
3. Определить (хотя бы в общем виде) пределы уголовной ответственности за прикосновенность к преступлению, оговорив при этом, что прикосновенная деятельность требует уголовно-правового реагирования только в случаях, указанных в Особенной части УК РФ. При этом целесообразно перечислить конкретные статьи Особенной части УК РФ, предусматривающие ответственность за прикосновенность к преступлению. Возможно, для правоприменителей подобное указание будет излишним, однако нужно понимать, что уголовный закон адресован не только им, но и рядовым гражданам. Перечисление конкретных уголовно-правовых запретов на прикосновенность к преступлению сделает нормы института прикосновенности к преступлению более доступными для восприятия широкого круга лиц, что, безусловно, будет способствовать повышению эффективности общепревентивного воздействия уголовного закона.
4. Регламентировать пределы наказуемости общеуголовной прикосновенности к преступлению. Общеуголовная прикосновенность обладает меньшей общественной опасностью в сравнении с предикатным преступлением и соучастием в его совершении. Однако действующее уголовное законодательство не всегда учитывает это обстоятельство, позволяя в определенных случаях назначить за прикосновенность к преступлению более строгое наказание, чем за предикатное преступление (соучастие в нем), что идет вразрез с идеей справедливости и здравым смыслом. Чтобы исключить подобные ситуации, представляется необходимым указать в проектируемой норме, что наказание за прикосновенность не может превышать максимальный предел санкции на основное (предикатное) преступление.
5. Показать квалификационную зависимость общеуголовной прикосновенности к преступлению от уголовно-правовой оценки предикатного преступления. Конечно же, в уголовном законе, тяготеющем к абстрактному изложению нормативного материала, вряд ли возможно изложить все проявления такой квалификационной зависимости. Необходимо регламентировать главное правило: декриминализация предикатного преступления неизбежно влечет декриминализацию прикосновенного престу-
38
пления. Этого принципиального положения вполне достаточно для того, чтобы подчеркнуть вторичность, производность уголовно-правовой оценки прикосновенности к преступлению, акцентировать внимание правоприменителей на том, что квалификация общеуголовной прикосновенности к преступлению построена на началах акцессорности.
6. Подчеркнуть специфику оснований и пределов уголовной ответственности за должностную (служебную) прикосновенность к преступлению. Регламентация уголовной ответственности за должностную (служебную) прикосновенность -это принципиально важная задача, от решения которой зависит эффективность уголовно-правового противодействия прикосновенности в целом. В проектируемой норме необходимо: перечислить конкретные статьи Особенной части УК РФ, предусматривающие ответственность за должностную (служебную) прикосновенность к преступлению, что само по себе будет способствовать активизации практики их применения; указать на существенное различие пределов уголовной ответственности за должностную (служебную) прикосновенность в сравнении с прикосновенностью общеуголовной.
Что же касается технико-юридического оформления предписаний о прикосновенности к преступлению, то их вполне можно сформулировать в одной статье УК РФ, назвав ее соответствующим образом - «Прикосновенность к преступлению». Для решения вышеперечисленных задач конструировать новую главу о прикосновенности к преступлению нецелесообразно, поскольку предмет регулирования явно недостаточен для самостоятельной главы.
При этом нет никакой необходимости включать в проектируемую статью определения отдельных форм прикосновенности к преступлению. Поскольку уголовно-правовые нормы об ответственности за конкретные проявления прикосновенности к преступлению изложены в Особенной части УК РФ, дублирование соответствующего нормативного материала в Общей части уголовного закона лишено смысла. В проектируемой статье достаточно использовать отсылочный прием, указав, что прикосновенность к преступлению влечет уголовную ответственность в случаях, предусмотренных Особенной частью настоящего Кодекса (с перечислением соответствующих статей).
Поскольку нормативные предписания о прикосновенности к преступлению призваны решать задачу отграничения прикосновенности от соучастия в преступлении, было бы логичным включить проектируемую статью в гл. 7 УК РФ. Такое решение апробировано в УК Республики Молдова и УК Республики Узбекистан, в которых
общие нормы о прикосновенности к преступлению регламентированы в главе о соучастии в преступлении, что может служить определенным ориентиром и для российского законодателя.
При этом наряду со статьей о прикосновенности к преступлению в гл. 7 УК РФ целесообразно включить предписания об иных формах криминального взаимодействия, не образующих соучастия в преступлении (о неосторожном сопричинении вреда, о совершении преступления совместно с лицом, не подлежащим уголовной ответственности, об опосредованном причинении вреда) [3, с. 130-132], сформулировав их в виде негативного признака соучастия по типу «не признается соучастием в преступлении...». В таком случае гл. 7 УК РФ будет объединять в себе нормы обо всех формах взаимодействия нескольких лиц при совершении преступления, что потребует соответствующего расширения названия этой главы. Обозначенные перспективы расширения предмета регулирования гл. 7 УК РФ, безусловно, требуют проведения дополнительных исследований и выходят за рамки нашей работы, ограниченной проблематикой прикосновенности к преступлению.
С учетом вышеизложенного предлагается включить в гл. 7 УК РФ норму следующего содержания:
«Статья . Прикосновенность к преступлению
1. Не признается соучастием в преступлении прикосновенность к преступлению, совершенному другим лицом (предикатному преступлению), то есть заранее не обещанные укрывательство преступления и (или) преступника, попустительство преступлению, несообщение о преступлении, легализация (отмывание) имущества, приобретенного другим лицом преступным путем, приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, а равно публичное оправдание преступления.
2. Прикосновенность к преступлению влечет уголовную ответственность в случаях, предусмотренных статьями 174, 175, 205.2, 205.6, 316, 316.1 настоящего Кодекса.
3. Наказание, назначенное судом за прикосновенность к преступлению, не может превышать максимальный предел санкции за предикатное преступление.
4. Обратная сила уголовного закона, устраняющего преступность предикатного деяния или смягчающего наказание за его совершение, распространяется на лицо, прикосновенное к нему.
5. Прикосновенное к преступлению лицо, которое в соответствии с требованиями закона, должностными или служебными обязанностями должно выявлять, пресекать преступления, сообщать об их совершении, осуществлять
39
прием, регистрацию и проверку сообщений о преступлениях, несет уголовную ответственность по статьями 174, 205.2, 175, 205.6, 316, 316.1 настоящего Кодекса с учетом положений частей третьей и четвертой настоящей статьи, а также при наличии оснований по статьям 201, 203, 285 или 286 настоящего Кодекса».
Следует подчеркнуть, что предложенная регламентация прикосновенности к преступлению предполагает внесение корреспондирующих изменений в статьи о соучастии в преступлении. Действующий уголовный закон не позволяет признать соучастием некоторые проявления совместного совершения преступления, в связи с чем их приходится квалифицировать «по остаточному принципу» в качестве прикосновенности к преступлению. В частности, заранее обещанная легализация имущества, приобретенного преступным путем, соответствует всем признакам соучастия в преступлении, но не может быть признана таковым, поскольку в исчерпывающем перечне способов пособничества соответствующее деяние не указано. Поэтому не остается ничего другого, как квалифицировать заранее обещанную легализацию преступных доходов по ст. 174 УК РФ, хотя такая квалификация в некоторых случаях ухудшает положение «лега-лизатора» в сравнении с иными соучастниками преступления.
Очевидно, что «корень» проблемы кроется в законодательной формулировке пособничества (ч. 5 ст. 33 УК РФ), которая построена по типу закрытого (исчерпывающего) перечня. Как известно, в этом перечне заранее обещанная легализация имущества, приобретенного дру-
1. Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: курс лекций. М., 1996.
2. Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву М., 1959.
3. Плотников А. И. Соучастие в системе преступлений, характеризующихся стечением преступников // LEX RUSSICA. 2016. № 5.
4. Ображиев К. В. Пособничество преступлению: проблемы уголовно-правовой оценки // Уголовное право. 2019. № 3.
гими лицами преступным путем, не фигурирует, что не дает возможности признать это деяние пособничеством в преступлении.
Правда, в науке отмечается, что «в правоприменительной практике изложенный в ч. 5 ст. 33 УК РФ перечень проявлений пособничества уже давно воспринимается как примерный, открытый. Суды и иные правоприменители трактуют этот перечень расширительно, расценивая как пособничество многие действия, прямо не указанные в ч. 5 ст. 33 УК РФ. ... В большинстве случаев правоприменительные органы расценивают вышеперечисленные действия как устранение препятствий для совершения преступления, мотивируя это тем, что подобные действия "создали условия для совершения преступлений", "облегчили совершение преступления". Подобная трактовка устранения препятствий, санкционированная высшей судебной инстанцией, позволяет признать пособничеством практически любое содействие совершению преступлений. Таким образом, за счет расширительного толкования устранения препятствий de jure исчерпывающий перечень пособнических действия de facto стал открытым» [4, с. 60-61].
Соглашаясь в целом с этим выводом, нельзя не отметить, что заранее обещанную легализацию имущества, приобретенного преступным путем, «подвести» под устранение препятствий для совершения преступления довольно непросто даже при расширительном толковании этого способа пособничества. Поэтому решать обозначенную проблему необходимо не за счет применения уголовного закона по аналогии, а законодательным путем - посредством расширения перечня пособнических действий.
1. Naumov A.V. Russian criminal law. General part: course of lectures. Moscow, 1996.
2. Grishaev P.I., Krieger G.A. Complicity in Soviet criminal law. Moscow, 1959.
3. Plotnikov A.I. Complicity in the system of crimes characterized by a confluence of criminals // LEX RUSSICA. 2016. No. 5.
4. Obrazshiev K.V. Aiding and abetting: the problems of criminal-legal assessment // Criminal law. 2019. No. 3.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Очередько Владимир Александрович, аспирант кафедры уголовного права Кубанского государственного аграрного университета им. И.Т. Трубилина; e-mail: k001nt@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
V.A. Ochered'ko, Post-graduate of the Department of Criminal Law of the Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: k001nt@mail.ru
40
