CC BY
27УДК 343.211 DOI 10.25724/VAMVD.PPQR
ББК 67.408.0
И. А. Нифталиева
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РЕАЛИЗАЦИИ
ПРИНЦИПА СПРАВЕДЛИВОСТИ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
Статья посвящена рассмотрению основных направлений реализации принципа справедливости в российском уголовном праве. Отмечается, что в современной уголовно-правовой доктрине существуют различные подходы относительно проявления данной категории. Автор придерживается точки зрения правоведов, выделяющих реализацию принципа справедливости при назначении наказания, при конструировании санкций уголовно-правовых норм и при формировании круга общественно опасных деяний. Первое направление при этом предполагает индивидуализацию наказания и иных мер уголовно-правового воздействия, означающую, что при определении конкретной меры лицу, совершившему преступное посягательство, должны учитываться характер и степень общественной опасности деяния, обстоятельства его совершения и личность виновного. Второе направление требует установления санкции, которая соответствует тяжести преступного деяния, согласуется с санкциями, предусмотренными за совершение других преступлений, и предоставляет суду возможность индивидуализировать наказание, учитывая все вероятные варианты совершения преступления. При формировании круга общественно опасных деяний реализация справедливости заключается в учете современной криминологической, экономической и политической ситуации в стране и мире, сложившихся и утвердившихся в обществе социальных отношений, а также ряда критериев.
В завершение формулируется вывод о необходимости отражения всех обозначенных направлений в принципе справедливости с учетом их иерархического значения.
Ключевые слова: принцип справедливости, реализация, наказание, иные меры уголовно-правового характера, индивидуализация, санкция, криминализация, декриминализация, преступление, общественная опасность.
I. A. Niftaliyeva
MAIN DIRECTIONS FOR IMPLEMENTING THE PRINCIPLE OF JUSTICE IN CRIMINAL LAW
The article deals with main directions related to implementation of the principle of justice in the Russian criminal law. The author of the article notes that there are different approaches concerning this legal concepty in the modern criminal-legal doctrine. The author holds the view of the lawyers who point out the implementation of the principle of justice while imposing punishment, forming penalties of criminal-legal norms as well as a list of socially dangerous actions. In this case, the first direction involves the individualization of punishment and other measures of criminal-legal influence which, in its turn, means that the nature and degree of social danger of the offence, the circumstances of its commission and the identity of the criminal should be taken into account while determining a specific measure for a person who has committed a criminal offence. According to the second direction it is important to establish a penalty that corresponds to the gravity of an offence as well as consistent with the penalties provided for committing other crimes. This penalty provides the court with the opportunity to individualize the punishment taking into account all possible options to commit a crime. While forming a list of socially dangerous actions the implementation of justice consists in taking into account the modern criminological, economic and political situation both in the country and the world, the social relations to have developed and established in the society as well as a number of criteria.
In conclusion, the author proves the necessity to consider all the mentioned directions in the principle of justice taking into account their hierarchical significance.
Key words: principle of justice, implementation, punishment, other measures of criminal-legal nature, individualization, penalty, criminalization, decriminalization, crime, social danger.
Принцип справедливости впервые в истории отечественного уголовного права был законодательно закреплен в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 г. (далее — УК РФ). Содержание данного принципа раскрывает статья шестая. Так, часть первая регламентирует положение о соответствии наказания и иных мер уголовно-правового характера, применяемых к лицу, совершившему преступление, характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, а часть вторая — о недопустимости повторного привлечения лица к уголовной ответственности за одно и то же преступление.
Принцип справедливости сформулирован в российском уголовном законе более 20 лет назад, однако единая позиция относительно направлений его реализации учеными до настоящего момента так и не выработана. В науке уголовного права существует множество взглядов на эту проблему. К примеру, по мнению Р. Р. Галиакбарова, принцип справедливости проявляется исключительно при назначении наказания. В частности, автор отмечает, что справедливое наказание должно, во-первых, быть соразмерным совершенному общественно опасному деянию и, во-вторых, определяться с учетом отрицательных и положительных свойств и качеств личности виновного [1, с. 18—19].
С точки зрения А. Н. Игнатова, принцип справедливости реализуется не только при назначении наказания, но и при установлении санкции за деяние, запрещенное уголовным законом. Как полагает правовед, законодатель при определении санкции должен принимать во внимание характер и степень общественной опасности деяния, его распространенность, а также типологические черты личности преступника [2, с. 12].
По утверждению Н. Ф. Кузнецовой, помимо наказания принцип справедливости находит реализацию также при принятии уголовного закона. Автор подчеркивает, что закон считается справедливым только в том случае, если он соответствует социальной и криминологической обоснованности криминализации деяний и пенализации преступлений [3, с. 74].
И. Э. Звечаровский и А. В. Арендаренко, объединяя перечисленные подходы, называют три основных направления реализации принципа справедливости в уголовном праве: при назначении наказания, при конструировании санкций уголовно-правовых норм и при формировании круга общественно опасных деяний [4, с. 66—67; 5, с. 41]. Полагаем, с такой позицией следует согласиться,
поскольку абсолютно очевидно, что данная категория охватывает многие этапы развития уголовно-правовых отношений, а в ее понимании недопустимо ограничиваться отдельными параметрами.
Итак, первое направление реализации рассматриваемого принципа касается назначения наказания. Следует подчеркнуть, что справедливость требует, прежде всего, индивидуализацию наказания. Так, в ч. 1 ст. 6 УК РФ говорится о необходимости установления соответствия наказания и иных мер уголовно-правового характера, применяемых к лицу, совершившему преступление, характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Как мы видим, здесь речь идет не только о наказании, но и об иных мерах уголовно-правового характера. Ранее уголовный закон не давал ответа на вопрос, что понимать под «иными мерами», что порождало споры в научном сообществе относительно их содержания. Принятие Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 153-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму"» [6] должно было прекратить дискуссии по данному поводу. К иным мерам уголовно-правового характера (раздел VI УК РФ) законодатель отнес принудительные меры медицинского характера (гл. 15), конфискацию имущества (гл. 151), а позже и судебный штраф (гл. 152). Вместе с тем ставить точку в данном вопросе, как оказалось, преждевременно. Так, по мнению А. Н. Батанова, в качестве иных мер уголовно-правового характера следует рассматривать также принудительные меры воспитательного воздействия [7, с. 152].
Т. В. Непомнящая в числе иных мер уголовно-правового характера называет условное осуждение, отсрочку отбывания наказания, принудительные меры воспитательного воздействия, принудительные меры медицинского характера, соединенные с исполнением наказания [8, с. 119].
С точки зрения И. Э. Звечаровского, к иным мерам уголовно-правового характера относятся принудительные меры медицинского характера, конфискация имущества, принудительные меры воспитательного воздействия, виды наказаний, виды освобождения от уголовной ответственности, виды освобождения от наказания, виды освобождения от отбывания наказания, виды замены неотбытой части наказания, погашение или снятие судимости [9, с. 21].
Согласимся с авторами, придерживающимися расширительного подхода к толкованию иных мер уголовно-правового характера. Требование индивидуализации, безусловно, должно не только охватывать наказание и меры, предусмотренные в разделе VI УК РФ, но и реализовываться при назначении, в частности, условного осуждения, принудительных мер воспитательного воздействия, более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление, освобождении от уголовной ответственности и от наказания. На это указывает и позиция Верховного Суда Российской Федерации. Так, в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности», отмечено, что «при разрешении вопроса об освобождении от уголовной ответственности судам следует также учитывать конкретные обстоятельства уголовного дела, включая особенности и число объектов преступного посягательства, их приоритет, наличие свободно выраженного волеизъявления потерпевшего, изменение степени общественной опасности лица, совершившего преступление, после заглаживания вреда и примирения с потерпевшим, личность совершившего преступление, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание» [10].
Кроме того, помимо мер, являющихся реакцией государства на совершение преступления, требование индивидуализации, вне всякого сомнения, должно предъявляться и к мерам, которые относятся к постпреступному поведению. Судебная практика достаточно ярко об этом свидетельствует. К примеру, в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания» указано, что при решении вопроса о возможности применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания или замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания судам надлежит обеспечить строго индивидуальный подход к каждому осужденному [11].
В связи с этим мы разделяем позицию авторов, предлагающих в целях решения проблемы раскрытия содержания понятия «иные меры уголовно-правового характера» использовать в ст. 6 УК РФ более универсальный термин «иные меры уголовно-правового воздействия» [12, с. 230]. Таким образом, данное направление, на наш взгляд, следует обо-
значить как «реализация принципа справедливости при назначении наказания и иных мер уголовно-правового воздействия».
Принцип справедливости реализуется при конструировании санкций уголовно-правовых норм. Это второе направление, которое состоит в установлении соразмерности в процессе определения видов и размеров наказаний, позволяющих оказать принудительное воздействие на лиц, совершивших общественно опасные деяния. В связи с этим С. А. Галактионов отмечает, что «санкции уголовно-правовых норм должны отвечать особым требованиям, ведь именно в них в концентрированном виде заключена идея справедливости наказания как средство восстановления нарушенного принципа справедливости. Четкое определение наказания в санкции необходимо для назначения максимально справедливых мер уголовно-правового воздействия и осуществления контроля за обоснованностью назначенного наказания. Четкого обозначения пределов санкции требует соблюдение справедливости наказания...» [13, с. 96].
Установление справедливой санкции является выражением дифференциации уголовной ответственности, в результате которой законодатель определяет уголовно-правовые последствия в зависимости от степени общественной опасности преступления и личности преступника.
К справедливой санкции в теории уголовного права предъявляются определенные требования. Она должна, во-первых, соответствовать характеру и степени общественной опасности предусмотренного в диспозиции деяния, во-вторых, согласовываться с санкциями, предусмотренными за иные преступления, наконец, в-третьих, учитывать все вероятные варианты совершения преступления, предоставляя тем самым суду возможность индивидуализировать наказание [14, с. 134—135].
Как известно, в результате стремительно меняющихся процессов в обществе степень общественной опасности того или иного деяния может как повышаться, так и понижаться, что в свою очередь должно находить справедливое отражение в санкциях уголовно-правовых норм. Поэтому стоит согласиться с утверждением В. В. Мальцева о том, что «лишь полное соответствие вида и размера наказания, указанного в санкции нормы, общественной опасности реальной разновидности преступлений и может обеспечить адекватность юридической формы социальному содержанию» [15, с. 262].
Вместе с тем процессы усиления или смягчения санкций уголовно-правовых норм должны быть своевременными. Например, ужесточение санкций
ст. 236 «Нарушение санитарно-эпидемиологических правил» УК РФ стало своевременной реакцией законодателя на нарушение санитарно-эпидемиологических правил жителями Российской Федерации в период объявленной в мире пандемии корона-вируса. Так, в части первой указанной статьи было установлено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет (ранее — ограничения свободы на срок до одного года), в части второй — в виде лишения свободы на срок от трех до пяти лет (ранее — лишения свободы на срок до пяти лет). Кроме того, статья была дополнена новой частью, предусматривающей повышенную ответственность в случае, если нарушение санитарно-эпидемиологических правил повлекли по неосторожности смерть двух или более лиц (ч. 3 ст. 236 УК РФ). Максимальное наказание за данное деяние составляет от пяти до семи лет лишения свободы.
Третье направление реализации принципа справедливости касается формирования круга общественно опасных деяний, т. е. криминализации и декриминализации.
В уголовно-правовой доктрине под криминализацией понимается процесс признания определенных деяний преступными и наказуемыми, т. е. установление за их совершение уголовной ответственности [16, с. 50]. Декриминализация, напротив, представляет собой процедуру, предполагающую исключение уголовной ответственности за ранее преступные и наказуемые деяния [17, с. 161].
При формировании круга общественно опасных деяний законодатель должен опираться на современную криминологическую, экономическую и политическую обстановку в стране и мире, сложившиеся и утвердившиеся в обществе социальные отношения. Кроме того, справедливость криминализации и декриминализации деяний предполагает ряд критериев [18, с. 176—180]. Важнейшим из них является общественная опасность. Она свойственна любому правонарушению, но среди них преступление выделяет характер и повышенная степень вредоносности деяния. Например, неисполнение или ненадлежащее исполнение родителями обязанностей по воспитанию несовершеннолетних подлежит административной ответственности по ст. 5.35 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. Поскольку данное действие не представляет серьезной общественной опасности, то законодатель определяет его как административное правонарушение. Если же указанное деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним, то в этом случае наступает уголовная ответственность по ст. 156 УК РФ.
В такой ситуации общественным отношениям причиняется существенный вред, и поэтому законодатель справедливо относит это деяние к числу уголовно наказуемых.
Социальные процессы приводят к тому, что степень общественной опасности того или иного деяния может соответствовать уровню преступления и не соответствовать этому уровню. Так, развитие общества и государства привело в свое время, по мнению законодателя, к утрате необходимой для преступления степени общественной опасности таких деяний, как заведомо ложная реклама (ст. 182 УК РФ) и обман потребителей (ст. 200 УК РФ). В то же время проведенной в России пенсионной реформой объясняется увеличение степени общественной опасности (соответственно, криминализация) необоснованного отказа в приеме на работу лица по мотивам достижения им предпенсионного возраста (ст. 144 УК РФ).
Справедливость, прежде всего, обеспечивает целесообразность криминализации и декриминализации деяний. Так, к примеру, установление уголовной ответственности за уничтожение либо повреждение воинских захоронений, а также памятников, стел, обелисков, других мемориальных сооружений или объектов, увековечивающих память погибших при защите Отечества или его интересов либо посвященных дням воинской славы России (ст. 2434), было обусловлено целью борьбы с фашизмом.
Другим существенным критерием справедливости процессов криминализации и декриминализации является распространенность общественно опасного деяния. Стоит отметить, что деяние подлежит криминализации, если оно, во-первых, представляет собой явление, составляющее конкретный вид деятельности человека, и, во-вторых, вполне вероятно повторится в будущем. По мнению Л. М. Про-зументова, криминализация единичных фактов, пускай даже не соответствующих социальным нормам, невозможна, поскольку уголовное право выполняет регулятивную функцию по отношению к определенному типу человеческого поведения и устанавливает общее правило, рассчитанное на многократное применение [19, с. 57]. К примеру, введение ст. 1241 «Воспрепятствование оказанию медицинской помощи» УК РФ стало справедливой реакцией законодателя на участившиеся случаи нападения на медицинских работников, выполнявших свои профессиональные обязанности. Дело в том, что, по информации Министерства здравоохранения Российской Федерации, в 2016 г. в нашей стране 1 226 раз совершались противоправные
действия, связанные с насилием в отношении медицинских работников, в том числе сотрудников скорой медицинской помощи, при исполнении ими служебных обязанностей (в среднем это составило 1—2 нападения в месяц в субъекте Российской Федерации) [20].
Итак, в рамках данной статьи рассмотрены три основных направления реализации принципа справедливости в уголовном праве: при назначении наказания и иных мер уголовно-правового воздействия, при конструировании санкций уголовно-правовых норм, при формировании круга общественно опасных деяний, т. е. криминализации и декриминализации. Справедливость наказания и иных мер уголовно-правового воздействия предполагает их индивидуализацию, заключающуюся в учете характера и степени общественной опасности деяния, обстоятельств его совершения и личности виновного, в результате чего правоприменитель определяет конкретную меру лицу, совершившему то или иное преступное посягательство. Реализация принципа справедливости по второму направлению означает установление санкции, соответствующей тяжести описанного в законе преступного деяния, согласующейся с санкциями, предусмотренными
за совершение других преступлений, и предоставляющей суду возможность индивидуализировать наказание с учетом всех возможных вариантов совершения преступления. Справедливость при формировании круга общественно опасных деяний заключается в учете современной криминологической, экономической и политической ситуации в стране и мире, сложившихся и утвердившихся в обществе социальных отношений, а также ряда критериев, важнейшим из которых является общественная опасность.
В принципе справедливости реализуются все рассмотренные направления. Учитывая их значимость, полагаем, что основная роль принципа справедливости заключается в его реализации при формировании круга общественно опасных деяний.
Законодательное выражение данных направлений будет способствовать прекращению многолетних научных дискуссий по рассматриваемому вопросу, а также позволит избежать принижения роли справедливости в уголовном праве. Совершенно очевидно одно — действительное содержание данного принципа значительно шире, чем его нынешняя законодательная формулировка.
1. Галиакбаров Р. Р. Уголовное право. Общая часть: учебник. Краснодар: Куб. гос. аграр. ун-т, 1999. 444 с.
2. Уголовное право России: учебник для вузов. В 2 т. Т. 1. Общая часть / под ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М.: НОРМА, 2000. 639 с.
3. Курс уголовного права: учебник для вузов. В 5 т. Т. 1. Общая часть. Учение о преступлении / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. М.: ЗЕРЦАЛО, 2002. 611 с.
4. Звечаровский И. Э. Современное уголовное право России: понятие, принципы, политика. СПб.: Юрид. центр — Пресс, 2001. 100 а
5. Арендаренко А. В. Общеправовой принцип социальной справедливости и его реализация в современном уголовном праве России (теоретико-правовые аспекты): дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.01. М., 2010. 479 с.
6. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму»: федер. закон от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
1. Galiakbarov R. R. Crimin al law. General part. Textbook. Krasnodar: State Agrarian University of Kuban; 1999: 444.
2. Criminal law of Russia. Textbook for universities. In 2 vol. Vol. 1. General Part. Ed. by A. N. Igna-tov, Yu. A. Krasikov. Moscow: NORMA; 2000: 639.
3. Training course in criminal law. Textbook for universities. In 5 vol. Vol. 1. General Part. Crime Doctrine. Ed. by N. F. Kuznetsova, I. M. Tyazhkova. Moscow: ZERTSALO; 2002: 611.
4. Zvecharovsky I. E. Modern criminal law of Russia: concept, principles, policy. Saint-Petersburg: Juridical Center — Press; 2001: 100.
5. Arendarenko A. V. General legal principle of social justice and its implementation in modern criminal law of Russia (Theoretical and legal aspects). Dissertation of the doctor of juridical sciences: 12.00.01. Moscow; 2010: 479.
6. Federal Law No. 153-FZ of 27 July 2006. "On amendments to certain legislative acts of the Russian Federation related to adoption of the federal law "On ratification of the council of Europe Convention on terrorism prevention" and the Federal Law "On counteracting terrorism". Available from: reference and legal system "ConsultantPlus". Accessed: 23 July 2020.
7. Батанов А. Н. Иные меры уголовно-правового характера — самостоятельный институт российского уголовного законодательства? // Общество и право. 2011. № 5 (37). С. 151—154.
8. Непомнящая Т. В. Иные меры уголовно-правового характера: понятие, юридическая природа, система // Правоприменение. 2017. Т. 1, № 1. С. 114—121.
9. Звечаровский И. Э. Понятие мер уголовно-правового характера // Законность. 2007. № 1. С. 19—21.
10. О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. № 19 // Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. URL: https://www.vsrf.ru/documents/ own/8350/ (дата обращения: 23.07.2020).
11. О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2009 г. № 8 // Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации. URL: https://www.vsrf.ru/ documents/own/8106/ (дата обращения: 23.07.2020).
12. Сабитов Т. Р. Уголовно-правовые принципы: понятие, система и виды: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.08. Екатеринбург, 2019. 421 с.
13. Галактионов С. А. Принцип справедливости (уголовно-правовой аспект): дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08. Рязань, 2004. 169 с.
14. Келина С. Г., Кудрявцев В. Н. Принципы советского уголовного права. М.: Наука, 1988. 176 с.
15. Мальцев В. В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. СПб.: Юрид. центр — Пресс, 2004. 694 с.
16. Российское уголовное право. Общая и Особенная части: учебник: в 3 т. / под ред. Н. А. Лопа-шенко. М.: Юрлитинформ, 2014. Т. 1. 720 с.
17. Наумов А. В. Российское уголовное право: Общая часть: курс лекций. В 2 т. Т. 1. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрид. лит., 2004. 496 с.
18. Нифталиева И. А. Реализация принципа справедливости при криминализации и декриминализации деяний // Актуальные проблемы современной юриспруденции: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. (24 апреля 2020 г.) / науч. ред. С. Л. Никонович. М.: РУСАЙНС, 2020. С. 176—181.
19. Прозументов Л. М. Криминологические условия криминализации и декриминализации
7. Batanov A. N. Other measures of criminal-legal nature — are they considered to be independent institution of Russian Criminal Law? Society and law. 2011; 37 (5): 151—154.
8. Nepomnyashchaya T. V. Other measures of criminal-legal nature: concept, legal nature, system. Law enforcement. 2017; 1; 1: 114—121.
9. Zvecharovsky I. E. Concept of measures of criminal-legal nature. Legality. 2007; 1: 19—21.
10. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 19 of 27 June 2013. "On the application by courts of legislation governing the grounds and procedure for exemption from criminal liability". Official site of the Supreme Court of the Russian Federation. Available from: https://www.vsrf.ru/documents/ own/8350. Accessed: 23 July 2020.
11. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 8 of 21 April 2009. "On judicial practice of conditional early release from serving a sentence, replacing the unserved part of the sentence with a softer type of punishment". Official site of the Supreme Court of the Russian Federation. Available from: https://www.vsrf.ru/documents/own/8106. Accessed: 23 July 2020.
12. Sabitov T. R. Criminal-legal principles: concept, system and types. Dissertation of the doctor of juridical sciences: 12.00.08. Yekaterinburg; 2019: 421.
13. Galaktionov S. A. Principle of justice (criminal-legal aspect). Dissertation of the candidate of juridical sciences: 12.00.08. Ryazan; 2004: 169.
14. Kelina S. G., Kudryavtsev V. N. Principles of soviet criminal law. Moscow: Nauka; 1988: 176.
15. Maltsev V. V. Principles of criminal law and their implementation in law enforcement. Saint-Petersburg: Juridical Center — Press; 2004: 694.
16. Russian criminal law. General and special parts. Textbook. In 3 vol. Ed. by N. A. Lopashenko. Moscow: Jurlitinform; 2014; 1: 720.
17. Naumov A. V. Russian criminal law: general part. Lecture course. In 2 vol. Vol. 1. 3rd Ed., rev. and add. Moscow: Law Literature; 2004: 496.
18. Niftaliyeva I. A. Implementation of principle of justice in criminalization and decriminalization of acts. In: Topical problems of modern jurisprudence: collection of materials of the International scientific and practical conference, 24 April 2020. Scientific ed. of S. L. Nikonovich. Moscow: RUSAYNS; 2020: 176—181.
19. Prozumentov L. M. Criminological conditions of criminalization and decriminalization of acts.
деяний // Вестник Томского государственного университета. 2012. № 4 (6). С. 56—62.
20. Официальный сайт Государственной Думы Российской Федерации. URL: https://sozd.duma.gov.ru/ bill/139439-7 (дата обращения: 27.07.2020).
© Нифталиева И. А., 2020
Bulletin of the Tomsk State University. 2012; 6 (4): 56—62.
20. Official web-site of the State Duma of the Russian Federation. Available from: https://sozd. duma.gov.ru/bill/139439-7. Accessed: 27 July 2020.
© Niftaliyeva I. A., 2020
Нифталиева Ирина Алисаламовна,
адъюнкт адъюнктуры Волгоградской академии МВД России; e-mail: niftalieva89@yandex.ru
Niftaliyeva Irina Alisalamovna,
associate adjunct
of the Volgograd Academy
of the Ministry of Interior of Russia;
e-mail: niftalieva89@yandex.ru
* * *
