CC BY
40
К.Л. ЯКОВЛЕВ,
заместитель начальника кафедры государственно-правовых дисциплин,
кандидат юридических наук, доцент (Академия управления МВД России)
98
K.L. YAKOVLEV,
deputy chief of the Dcb chair of state and low disciplines, candidate of low sciences, docent (Management Academy of the Ministry for Internal Affairs of Russia)
УДК 343.26
Основные направления деятельности Министерства внутренних дел Российской империи по управлению тюремными учреждениями в первой половине XIX века
Basic directions of the activity of the Ministry of internal affairs of the Russian empire on management of prison establishments in first half XIX c.
В статье рассмотрена структура тюремной системы Российской империи в первой половине XIX в. и роль Министерства внутренних дел по управлению подчиненными учреждениями.
Министерство внутренних дел, тюрьма, арестантская рота гражданского ведомства, смирительный дом.
In the article is examined the structure of the prison system of the Russian Empire in first half XIX a and the role of the Ministry of Internal Affairs for management of subordinate establishments.
Ministry of Internal Affairs, prison, the prisoner company of civil institution, subduing house.
С момента создания Министерства внутренних дел в ходе реформы органов центрального отраслевого управления в начале XIX в. в его ведении оказались в том числе и вопросы, связанные с организацией исполнения наказания. Система управления местами лишения свободы к началу XIX в. была децентрализована: помимо общеуголовных тюрем, которые находились в ведомстве МВД, существовали также церковные тюрьмы (на Соловках, в Суздале), управление которыми осуществлял Синод, и высшие политические тюрьмы (Петропавловская, Шлиссельбургская и Дюнемюндская), которые имели особое управление, а с 1826 г. были в ведении III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии.
Таким образом, в ведении Министерства внутренних дел находилась лишь часть системы исполнения наказания. Что же она представляла собой? «Чтобы знать, что такое русская тюрьма,
русский суд и полиция, — писал А.И. Герцен, — для этого надо быть мужиком, дворовым, мастеровым или мещанином. Политических арестантов, которые большей частью принадлежат к дворянству, содержат строго, наказывают свирепо, но их судьба не идет ни в какое сравнение с судьбой бедных бородачей. С такими полиция не церемонится. К кому мужик или мастеровой пойдет потом жаловаться, где найдет суд?» [3].
В каждом губернском городе существовал местный губернский острог или замок, во главе которого стоял смотритель из полицейских чинов. Помогали ему надзиратели из солдат-инвалидов, караульную службу в тюрьме осуществлял караульный офицер с небольшой командой. В некоторых крупных городах создавались пересыльные тюрьмы. В Сибири складывается система каторжных тюрем, а по пути к ним — этапы и полуэтапы. К числу тюрем относились смирительные и работные дома.
Произвол тюремной администрации не знал границ. Подавляющее большинство этих тюрем размещалось в старых сырых зданиях. Обычными явлениями были грязь, теснота, плохое питание, отсутствие медицинского обслуживания, тяжелый тюремный режим. Широкое распространение имело в тюрьмах помещение заключенных в цепях, рогатках, приковывание их к колодкам-«стульям» (тяжелые колодки).
Управляющий Министерством внутренних дел В.С. Ланской писал в своем отчете за 1827 г.: «Опыты прошедшего времени показали, что меры строгости не всегда бывают достаточны к исправлению преступников. Справедливость, руководимая человеколюбием, открыла в настоящее время ближайшие к тому пути. Улучшение участи людей, подвергающихся лишению свободы, доставлением им нужного содержания и присмотра, исправление нравственности удалением от праздности, обыкновенной в местах заключения, и успокоение совести внушением правил веры признаны действительнейшими средствами к достижению цели» [1]. Основываясь на этих принципах, Министерство проводило политику как по улучшению самих тюремных учреждений, так и по совершенствованию правовой базы, регламентировавшей исполнение наказания.
В частности, в 1831 г. Министерством внутренних дел был впервые разработан нормативный правовой акт, регламентировавший порядок и условия исполнения наказания в виде тюремного заключения — Инструкция смотрителю губернского тюремного замка [6].
В тюрьмах строго сохранялось сословное деление. Во всех тюрьмах имелись особые камеры для «благородных» заключенных, для которых существовал более облегченный режим, без посылки на работу и телесных наказаний. Начиная с 1832 г. предусматривалось раздельное содержание преступников: «по роду и важности их преступлений», мужчин и женщин, взрослых и несовершеннолетних, осужденных от подследственных. Кроме того, не разрешалось «смешивать» чиновников и разночинцев с «чернью».
Основными полицейскими исполнительными учреждениями города в рассматриваемый период являлись части. Каждая часть имела «холодную» — особое арестное помещение, которое служило местом предварительного заключения задержанных полицией лиц. Особенно часто использовались «холодные» во время рекрутских наборов, когда в них доставляли в больших количествах «для прохлаждения» рекрутов, буйно отмечавших проводы на службу. При них же по решениям судов и управ благочиния осуществлялись телесные наказания. Порки проводились в «частях» обычно по утрам. «Пороли, — вспоминал впоследствии московский чиновник-старожил Д.А. Ровинский, — всех без
разбора: и крепостному лакею за то, что не покормил вовремя барынину собачку, всыплют сотню; и расфранченной барыниной камерди-нерше за то, что барин делает ей глазки, и той всыплют сотню: барыня-де особенно попросила частного пристава; никому не было спуску, да и не спрашивали даже, кто и в чем виноват, прислали поучить — значит и виноват; стон и крики стояли в воздухе кругом часто целое утро» [5].
Работные дома создавались, «дабы работою доставить прокормление неимущим обоего пола, которые могли приходить сюда добровольно или присылаться местами, на то власть имеющими» [10]. Здесь они получали пищу, кров, одежду или деньги. Что же касается характера работы, то она оставалась на усмотрение приказа общественного призрения и могла состоять из распиловки камней, выделки льна, прядения и т. п. На основании перечня этих работ некоторые исследователи делают вывод, что работные дома являлись учреждениями с полутюремным режимом, принудительными работами и телесными наказаниями [4]. Однако при этом упускается из виду изначально гуманная цель создания этих учреждений — дать желающим заработать на жизнь пусть тяжелым, но честным трудом и таким образом очистить улицы селений и городов от нищих, праздношатающихся потенциальных преступников.
Несколько иные задачи законодатель ставил перед смирительными домами, которые были призваны оградить общество «от многих про-дерзостей, добронравие повреждающих» [10]. В смирительные дома могли быть направлены по решению губернского правления, приговору суда или по прошению в приказ общественного призрения родителей, либо трех родственников, либо помещика следующие категории лиц:
1) дети, «кои родителям своим непослушны»;
2) лица, расточающие имение, накопившие долгов «вдвое против имения», чинящие «непотребности, противные чести»; 3) лица, поведение которых «добронравию и благочестию противное»; 4) нерадивые работники, «ленивые и гуляки, кои все пропивают или проматывают» или вообще «не хотят трудиться для своего пропитания»; 5) женщины «непотребного, неистового и соблазнительного жития» [10].
Таким образом, что касается хулиганов, игроков, нищих, проституток, бродяг, пьяниц и тому подобных, то им смирительный дом «праздными быть не давал» и заставлял постоянно трудиться, «находясь на вольном воздухе, но за крепкой стеной». Именно эта сторона его деятельности и представляет для нас сегодня наибольший интерес. Конечно, подобные учреждения только фактом своего существования не могут ликвидировать социальные корни преступности, но они, надо полагать, в определен-
99
IISSN 2072-9391
Труды Академии управления МВД России. 2015. № 1 (33)
100
ной мере могут нормализовать жизнь отдельных категорий граждан. В то же время нельзя упускать из вида, что в смирительном доме могли оказаться по решению помещика крестьяне, которые каким-либо образом выражали социальный протест.
Что же касается содержания преступников, изобличенных в кражах, грабежах, мошенничестве, то еще указами Екатерины II для них во всех губерниях заведены были рабочие дома с обязательными занятием работами [7]. Учреждались эти дома отдельно от смирительных и работных и содержались за счет приказов общественного призрения.
Так, согласно указу от 3 апреля 1781 г. «О рабочих домах и наказании воров Полицейским наказанием» в рабочий дом заключались учинившие в четвертый раз кражу на сумму не более 20 руб. (за первые три полагались телесные наказания, в том числе и членовредительные) [9]. Осужденный должен был находиться в рабочем доме до тех пор, пока своим трудом не возместит пострадавшему материальный ущерб плюс 6 % — в качестве морального ущерба потерпевшему и 6 % — на содержание рабочего дома. Таким образом, начет на заработную плату составлял 12 %.
Данный указ продолжал действовать и после создания Министерства внутренних дел. Поэтому именно Министр внутренних дел обратился в Сенат, чтобы устранить затруднения, которые, согласно рапорту Вологодского губернского прокурора и по мнению Вологодского гражданского губернатора, встречались «при пересылке в губернский город Вологду из отдаленных оной губернии уездных городов преступников, приличившихся в кражах ниже 20 руб., для зарабатывания в рабочий дом».
Сенат, подтвердив основные положения указа 1781 г., новым, изданным в мае 1804 г., указом предписал данную категорию преступников «впредь из уездных городов в губернские города не пересылать, а употреблять их в самих тех городах в общественные работы, с платою им за то из городских доходов... по 24 рубля в год» [9]. О данном решении Вологодскому губернскому правлению следовало «предписать указом», а «таковыми ждать знать для единообразного в подобных случаях поступления всем прочим губернским правлениям». Организация работ и пересылка полагающейся доли заработанных преступниками денег в приказ общественного призрения возлагалась на городничих, о чем свидетельствуют архивные материалы [2].
Положение работных и смирительных домов сохранялось на протяжении всего исследуемого периода. В отчете Рязанского губернатора в Министерство внутренних дел за 1850 г. присутствует следующее описание данных заведений: «Рабочий и смирительный дом в здании
больницы Приказа (общественного призрения) в подвальном... В течение года содержались в рабочем доме 26 человек и в смирительном 27 человек, из первых умерло 2, выпущено 5, из последних выпущено 25 чел. В числе поступивших в сей дом содержался в оном второй раз только 1 человек. Содержащиеся... занимались по заведению работами, кои заключались большею частию в рубке дров, носке воды в кухни, бани, ванны и вообще во все заведения, чистке двора и около заведения, но за все сии работы им никакой платы от Приказа произведено не было» [8].
Со второй четверти XIX в. предпринимаются попытки военизации тюрем. В 1823 г. были учреждены военно-арестантские роты для осуждения судами солдат и офицеров. Это были тюрьмы с жестоким каторжным режимом.
В 1827 г. началось устройство исправительных арестантских рот гражданского ведомства, а в 1831 г. для них был издан нормальный штат. Удобство и эффективность арестантских рот были доказаны практикой, но быстрому их распространению препятствовал недостаток средств в местных бюджетах на их содержание и размещение. Одной из главных целей этих рот было уменьшение бродяжничества: «.сей род наказания сильнее действует как на беглецов и бродяг, так и на оставшихся в домах семейства их, нежели обыкновенная ссылка в Сибирь. Сверх того, поступивший в арестантскую роту еще не развращенный никаким важным преступлением бродяга иногда скоро, при строгом надзоре за ним, исправляется в поведении, научается чувствовать вину свою и привыкает к труду» [1]. Вскоре арестантские роты превратились в разновидность общих тюрем, что было закреплено в уставе об арестантских ротах 1842 г. Арестантские роты гражданского ведомства с 1845 г. находились в ведении Главного управления путей сообщения и предназначались не только для осужденных солдат и офицеров, но и для гражданских лиц, крепостных крестьян, осужденных за «отыскание свободы», беглых бродяг, уголовных преступников и др.
В условиях общего кризиса крепостного строя и военизации государственного аппарата царскому правительству импонировал военный режим в тюрьмах: с военным начальством, военно-уголовными законами, с наказанием арестантов шпицрутенами и т. п. «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г. выдвинуло арестантские роты на первое место среди всех других мест заключения. С этого времени они приобрели широкое распространение. В середине XIX в. в России насчитывалось до 55 арестантских рот. В 1845—1860 гг. ссылкой в арестантские роты наказывалось от 10 до 14 процентов всех заключенных.
В середине XIX в. в России насчитывалось 53 арестантских роты. В 1845—1860 гг. ссылкой в арестантские роты наказывалось от 10 до 14 % всех заключенных.
Таким образом, в исследуемый период деятельность Министерства внутренних дел, с одной
стороны, сводилась к разработке и совершенствованию правовых основ исполнения наказания в виде лишения свободы в различных видах тюремных учреждений, а с другой стороны, была направлена на совершенствование самих учреждений, повышение эффективности их деятельности.
Список литературы
1.
2. 3.
5.
6.
Адрианов С.А. Министерство внутренних дел 7. 1802-1902. Исторический очерк. СПб., 1902. ГАТО. Ф. И-3. Д. 899. Л. 2. Герцен А. И. Собрание сочинений в тридцати томах. М., 1956. Т. 8.
Ерошкин Н.П. История государственных уч- 8. реждений дореволюционной России. М., 1983. 9. КониА.Ф. На жизненном пути. М., 1916. Т. 2. Лопато Т.М. Сборник узаконений и распо- 10. ряжений по тюремной части. Пермь, 1903. Прил. № 2.
О заведении во всех губерниях для преступников, обличенных в кражах, грабежах и мошенничестве, рабочих домов особых от тех, кои по Учреждению о губерниях назначены. Сенатский указ // ПСЗ. Собр. 1. Т. XXI. № 15657. РГИА. Ф. 1281. Оп. 5. 1851 г. Д. 57. Л. 17-17обр. Собрание законов о полицейском управлении. СПб., 1826.
Учреждение для управления губерний Всероссийской Империи // ПСЗ РИ. Собр. 1. Т. ХХ. № 14 392. Ст. 390.
Тел.: 8 (499) 745-82-93
101
