CC BY
31
Науки о Земле
УДК 911.3:39
DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-8-4-13
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ АКТОРНО-СЕТЕВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ГЕОГРАФИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИХ ПРИМЕНЕНИЯ В РОССИИ
THE MAIN TRENDS OF ACTOR-NETWORK STUDIES IN ENGLISH-SPEAKING GEOGRAPHY AND PROSPECTS OF THEIR APPLICATION IN RUSSIA
В. В. Куклина,
Институт географии им. В. Б. Сочавы СО РАН, г. Иркутск [email protected]
V. Kuklina,
Institute of Geography named after V.B. Sochava, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences, Irkutsk
M. В. Куклина,
Иркутский национальный исследовательский технический университет, г. Иркутск
M. Kuklina,
Irkutsk State Technical University, Irkutsk, Russia
Представлен обзор основных направлений применения акторно-сетевого подхода в англоязычных географических работах с их категориальным аппаратом: определением актантов, неизменяемых мобильных сущностей и самих актор-сетей. В соответствии с основным объектом исследования условно выделены два направления: 1) исследования социально-технологических сетей, — включают исследования как в целом городской инфраструктуры, так и отдельных ее частей (таких как канализации, знаков метро, сотовой связи); 2) исследования социально-природных сетей, — включают исследования агентности различных животных, изучение деградации природных ресурсов, идентичности и устойчивого развития фермерского хозяйства. На примере исследования транспортной инфраструктуры (железных дорог, трубопроводов, зимников и автомобилизации) показаны перспективы применения акторно-сетевого подхода к культурно-географическим исследованиям в России. Изучение транспортных сетей в контексте их влияния не только на рост мобильности и расширение социальных и экономических связей, но и их активного участия в формировании социальных и политических иерархий отличает акторно-сетевые исследования от традиционной транспортной географии. Актуальными названы исследования маршрутного транспорта, зимников, вертолетов, моторных лодок и т.п., которые имеют огромное значение в жизни периферийных сообществ. Отмечено, что применение акторно-сетевого подхода актуально для периферийных сообществ с древовидной системой коммуникаций, которая призвана обеспечивать вертикальную коммуникацию и ограничить горизонтальную — с соседями. Наличие множества различных идентичностей у объектов управления позволяет последним формировать собственные сети, не всегда соответствующие тем, что предполагались внешними контролирующими акторами
Ключевые слова: актор-сети; акторно-сетевой подход; социально-технические сети; транспортная инфраструктура; периферийные районы; социально-природные сети; подходы; сравнительный анализ
The article provides an overview of the main areas of application of actor-network approach in the English-speaking geographical works. According to the primary research, object two research directions are tentatively distinguished: 1) the study of socio-technical networks, — includes studies of urban infrastructure in general, as well as its individual parts (such as sewers, subway signs, cellular networks); 2) the study of socio-natural networks — includes studies of agency of various animals, degradation of natural resources, issues of identity and sustainable farming practices. On the example of transport infrastructure studies — railways, pipelines, winter roads and motorization - the prospects of actor-network approach application in cultural-geographic studies in Russia are observed. The studies of transport infrastructure in the context of their impact not only on the growth of mobility and the expansion of social and economic relations, but also of their active participation in formation of social and political hierarchies distinguish actor-network studies from the traditional transportation geography. The studies of shuttle buses, winter roads, helicopters, motor boats are called for attention of future studies as important parts
of life of peripheral communities. It is noted that the application of actor-network approach is especially important for peripheral communities with their tree-like communication systems, which were designed to provide vertical communications and to limit horizontal ones with the neighbors. The presence of many different identities among the objects of management allows them to build their own networks that do not always correspond to those that were assumed by external regulatory actors
Key words: actor-networks; actor-network approach; socio-technical networks; transport infrastructure; peripheral areas; social and natural networks; approaches; comparative analysis
Статья подготовлена при поддержке РГНФ, грант № 16-33-01189
В отличие от сетевого подхода, развивавшегося в 1960-е гг. как в социологии, так и в географии, в акторно-сетевом подходе больше внимания к качественным, нежели к количественным характеристикам, и к посредникам, при помощи которых данные связи устанавливаются, нежели к тем, между кем эта связь существует. Благодаря использованию акторно-сетевого подхода, у авторов появляется возможность уйти от дуалистического восприятия мира, в котором противопоставлены городское и негородское, близкое и далекое, локальное и глобальное. Вместо этого, они обращают внимание на сетевые узлы, которые становятся стратегическими, благодаря множеству и разнообразию связей, либо теряют значимость с утратой связей.
Акцентируя внимание на работе по формированию сетей, Б. Латур меняет понятие «сеть» (network) на «плетение сети» (worknet). При этом все узлы сети (люди и «не-человеки», включая животных, машины, природную среду) равнозначны и могут быть названы актантами. Однако ресурсы сосредоточены в этих узлах, и лишь за счет связей и ячеек осуществляется их перераспределение в сетях [29].
Также им используется термин «неизменяемые мобильные сущности» (immutable mobiles), чтобы обозначить сущности, которые могут транспортироваться и мобилизоваться без изменения своей формы. Именно при помощи их транспортировки и неизменных свойств достигается функционирование сети на больших расстояниях. Более того, в целом само существование сети достигается за счет того, что протекает между узлами и связями [37]. Как показа-
но на примере французских знаков метро, достижение состояния «неизменяемых мобильных сущностей» связано с процессами стандартизации, стабилизации, согласования, дизайна, выбора цвета, размера, формы, вовлекающими архитекторов, картографов, дизайнеров [18]. Однако даже тогда эти знаки не являются мобильными, так как привязаны к конкретному месту, и не являются неизменяемыми, что требуют постоянной работы по поддержанию их в рабочем состоянии.
Призывая использовать акторно-сете-вую теорию в исследовании сети городов, Р. Смит все же остается сторонником разделения различных типов связей: экономических (которые считает более изученными), политических, социальных и культурных (на которых призывает сосредоточиться), в то время как акторно-сетевая теория подчеркивает гетерогенность сетей [33], а также отменяет необходимость использования масштабов в исследованиях ландшафта как в общественной, так и в физической географии [1]. Как отмечает Д. Мердок [33], масштаб, власть, порядок и даже иерархия поддерживаются не только за счет социальных отношений, но и материальных объектов, которые придают этим отношениям дополнительную прочность и устойчивость во времени и, таким образом, структурные свойства. Утверждается, что акторы на расстоянии способны воздействовать при помощи цепи посредников двумя способами. Таким же образом пространствам не может быть присуща какая-то только одна идентичность — центра или периферии, поскольку отношения власти и сопротивления тесно переплетены. Создание пространств
предписания — сложный и трудоемкий процесс, вовлекающий процессы абстракции, стандартизации, подсчета, расслоения и упрощения.
Специфика сетей в том, что они не повсеместны, поддерживаются за счет деятельности посредников и агентов (те-diaries), различных делегатов, обеспечивающих функционирование сетей [2]. В отличие от постструктуралистов, в сети, рассматриваемой в рамках акторно-сете-вой теории, не-люди тоже могут действовать даже без какой-либо определенной цели, а люди могут быть такими же посредниками, как и другие объекты [4]. Главное — проследить: какая связь устойчива, а какая может прерваться. Таким образом, географы должны изучать, каким образом организованы приоритеты при формировании сетей [33].
Развивая далее эту мысль, Ф. Боско пишет, что акторно-сетевой подход позволяет объяснить механизмы власти и организации в обществе, понять природу возникновения различных вещей (от знания к институциям, материальным артефактам и технологиям), продолжительность их существования или, наоборот, неустойчивость и
исчезновение из нашей жизни. Акторно-се-тевая теория превзошла в популярности все остальные сетевые теории, заимствованные географами и направленные на количественные показатели, объединяющие физико- и общественных географов, а также на теории социальных сетей, фокусированные только на социальных аспектах.
Критика акторно-сетевой теории предложена Н. Трифтом, который отмечает излишнее внимание к упорядочиванию актор-сетей, в результате чего не остается места для непредвиденных событий, ярких впечатлений, следовательно, и человеческой способности к самовыражению и изобретению [40]. Однако он признает, что теория достигла значительного прогресса в изучении деятельностной способности (agency) неодушевленных предметов, а также разных гибридных полуодушевленных форм.
Условно можно выделить два направления, в которых развиваются исследования с применением акторно-сетевого подхода: исследования социально-технологических сетей и исследования социально-природных сетей.
Социально-технологические сети
Данное направление является наиболее развитым, поскольку именно из исследования лабораторий и взаимодействия между учеными, инженерами и внешним миром зародилась акторно-сетевая теория. По мнению некоторых авторов, данное направление стало даже шире, чем актор-но-сетевой подход.
В рамках данного направления географы призывают обратить внимание на те элементы городской сети, которые ранее не существовали (например, сотовые телефоны [39] либо игнорировались или воспринимались в качестве само собой разумеющихся: исследования канализационных систем [20], знаков метро [18], трубопроводов и кабелей [31] и в целом публичных благ (воды, энергии, транспорта и коммуникаций) [21].
Исследователи сетей отмечают, что проведение новых дорог или коммуникаций или трубопроводов всегда приводит к разделению сообщества на тех, кто выигрывает, и тех, кто проигрывает от их создания. Данная проблема является сугубо географической, так как создает неравенство различных территорий в доступе к инфраструктуре, следовательно, создает политико-географические проблемы. Отдельные узлы сети (города) становятся все более взаимосвязанными, в то время как остальная территория все больше исключается из использования [9]. Поставщики услуг имеют возможность оценить и избежать обслуживание тех групп или ареалов, которые не принесут им доходов. В развивающихся странах ограниченный доступ к воде становится причиной экономических, со-
циальных, здравоохранительных и экологических проблем, а транспортная инфраструктура воспроизводится та же, что была создана в колониальный период, таким образом ориентированная не на внутренние нужды, а на внешний доступ к ресурсам (сравним с Сибирью). Связи между хаба-ми, обеспечивающие прямое соединение, создают «тоннельный эффект», который заключается в изолировании их от внешнего мира [21].
Продолжая тему властных отношений и инфраструктурных сетей, С. Колльер опирается на теоретические подходы М. Фуко к описанию биополитики в постсоветских городах [17]. Он отмечает, что при либерализме и неолиберализме правительство рассматривает людей и коллективы не как субъектов права (legal subjects) или набор послушных тел (docile bodies), а как живых сущностей (living beings). На примере города Белая Калитва Ростовской области он отмечает, что созданная инфраструктура с трудом поддается трансформациям и наиболее сохранила черты советского планирования.
В России социально-технологические сети успешно изучаются социологами в сфере ЖКХ [6]. Данный выбор вполне логичен, учитывая, что канализация и водопровод (неотъемлемые части городской инфраструктуры) воспринимаются в Западной Европе как само собой разумеющиеся после этапа становления в период с 1918 по 1960 гг. К 1990 г. все жители горо-
дов Западной Европы и Северной Америки были обеспечены доступом к воде и канализации [25].
В России лишь 143 из 1098 городов обеспечены канализацией на 95...100 %. В малых городах без канализации живет около половины населения. В средних (50—100 тыс. жителей) канализации не имеет 21 % жилого фонда, а 10 % лишены ее даже в городах миллионных (Т. Нефедова, 2004). Кроме того, до сих пор сказывается влияние советского периода, при котором во многих моногородах городская инфраструктура была тесно связана с заводской (примеры исследований: в Байкальске и в Череповце) [6]. Тарифы на жилищно-коммунальные услуги до сих регулируются государством. Другая сфера городской инфраструктуры: объекты культуры и спорта, построенные в огромном количестве в советский период. В обзоре, данном исследователем рекреации и отдыха Р. Крауса, малогабаритные и перенаселенные квартиры в Советском Союзе способствовали поискам рекреационных возможностей за пределами дома [27].
Как отмечалось М. Каикой [25], даже самые крупные города не могут полностью контролировать природные процессы. Экологические последствия модернизации все более очевидны, однако никто не может лишить права на развитие те территории, где модернизация еще не завершилась. Поэтому даже при изучении социально-технологических сетей необходимо обращать внимание на природные факторы.
Социально-природные сети
Данное направление менее популярно, однако имеет значительные перспективы развития. В своих ранних работах Б.М. Ишмуратов писал, что «объединение людей территорией (совместное проживание, пользование, общность местожительства) — наиболее фундаментальная, лежащая в основе всех других возможных связей между людьми форма связи» [11]. Однако, в отличие от традиционных геосистемных и комплексных географических исследований, в социально-природных ак-
торно-сетевых исследованиях все акторы равнозначны, следовательно, имеют функции субъектов.
В поисках агентов трансформации М. Каллон использует понятие «заинтересовывание (interessement)», имея в виду положение между интересуемым актором и другими его идентичностями [26]. Аналитические рамки своего подхода М. Каллон называет «социологией перевода», поскольку ко всем актантам используется одинаковый терминологический аппарат, который
в основном переносится из социальных наук, нежели из естественных. Наделение неодушевленныгх предметов способностью к действию находит свое применение в ландшафтныгх исследованиях [1].
Более убедительно неразрывность связей между человеком и средой представляет Т. Инголд [24], считавший, что люди, животные, растения и другие объекты образуют ячеистую структуру (meshwork), в которой они являются не более чем узлами (knots) плетения, нежели узловыми пунктами (nodes), описанными в сетевой теории. В противовес акторно-сетевой теории он предлагает SPIDER (skilled practice involves developmentally embodied responsiveness). По его мнению, паутина, которую плетет паук, является лишь условием его деятельности, но никак не агентом, с которым он должен взаимодействовать, как в случае с акторно-сетевой теорией, подчеркивающей равнозначность всех актантов.
Агентностью, то есть способностью к действию, обладают только живые существа, так как они обладают вниманием и способны приобретать некоторые навыки, таким образом, они способны развивать определенную ответность (responsiveness).
Социально-природные сети рассматриваются антропологами при изучении деградации природных ресурсов [5], идентичности и устойчивого развития фермерского хозяйства [9].
Фактически, рассмотренные в данном разделе подходы едины в подчеркивании конструирования сетей как продолжающегося процесса, в котором человек вступает во взаимодействие с иными сущностями (см. таблицу). В этом плане их применение особенно актуально для труднодоступных районов, где роль природных агентов взаимодействия намного выше, чем в крупных городах.
Сравнительный анализ основных исследовательских подходов Comparative analyses of the main research approaches
Исследование Подход
геосистемный подход акторно-сетевой сетевой феноменологический
Исследование природных объектов + - - -
Исследование социальных объектов + - + -
Исследование социальных субъектов — + + +
Исследование природных субъектов - + - -
Транспортная инфраструктура как пример актор-сети
Изучение транспортныгх сетей в контексте их влияния не только на рост мобильности и расширение социальныгх и экономических связей, но и их активного участия в формировании социальных и политических иерархий отличает актор-но-сетевые исследования от традиционной транспортной географии. Со строительством автомобильных и железных дорог усиливается контроль над территорией [22], меняется образ жизни [32], формируются новые формы саморегулирования человеческих потоков [35]. По мнению Д. Далакоглоу, строительство дорог, не
сопровождающееся ростом автомобилизации — отличительная черта колониализма и социализма [10]. Однако, по наблюдениям К. Саускотта, транспортные системы в циркумполярном мире почти всегда развивались лишь с одной целью — обеспечить доступ центральных южных регионов к ресурсным северным и лишь изредка — способствовать взаимодействию между северными территориями [38]. То же можно сказать и о других периферийных районах.
Заселение Монтаны мигрантами началось после строительства Великой Северной железной дороги в 1893 г. (Great
Northern Railway). В России биоклиматические условия Монтаны соответствовали бы российской «зоне рискованного земледелия». Отличается от российской мотивация поселенцев: биографии первых поселенцев наполнены описаниями потери урожая в результате засухи или ранних заморозков, единственной причиной, заставлявшей людей оставаться там, было ощущение владения землей [12].
Б. Родоман обычно использует понятие «относительно плохая транспортная доступность», имея в виду, что при наличии высокоскоростных магистралей остальные пути, требующие больших затрат времени, окажутся невостребованными [36].
Считалось, что в советское время была создана развитая инфраструктура. Однако, по данным Всемирного Банка, протяженность сети железных дорог в России в три раза меньше, чем протяженность железных дорог в США. Протяженность автомобильных дорог в России такая же, как во Франции, хотя площадь превышает в двадцать раз. Лишь 12 % россиян имеют широкополосный доступ в интернет, в то время как в США им обладают 30 %, в Республике Корея — 36 % населения. Четверть сельского населения Евразии живет более чем в 2 км от дорог круглогодичного сообщения, это больше, чем в Индонезии.
Особенно сильно данная статистика контрастирует в сравнении с Китаем, где со строительством железной дороги ВВП на душу населения в районах, где прошла железная дорога, вырос на 33 % [41]. В США с 1990 по 2000 гг. длина оптико-во-локна выросла с 4,5 до 28 млн км. Их стоимость проведения в дом колебалась от 6 до 10 тыс. долл. в 2000 г. В 1999 г. около 86 % пропускной способности Интернета в США было сосредоточено в пригородах и деловых районах двадцати крупнейших городов страны [21].
Как замечено X. Д. Торо относительно системы железных дорог в Новой Англии, регулярность и точность, с которой ходят поезда, говорят о хорошо организованном институте, который, как следствие, регулирует всю страну [42]. В России факт, что
расписание и эксплуатация поездов установлены по московскому времени, можно рассматривать как инструменты утверждения государственного контроля над территорией.
Современные исследования железной дороги охватывают изучение использования времени в пути [30], разнообразия эмоций по отношению к предсказуемости поездок [19], поезда как место приспосабливания людей с различными идентично-стями к текущим условиям объединения людей со встроенной средой [35]. И. Са-блиным и И. Савельевой исследовано строительство железных дорог в Сибири как инструмент колонизации представлено в работе [14].
Для труднодоступных районов большое значение имеют «зимники». Их конструкции могут варьировать: убирая снег с замерзшего грунта и льда и с использованием воды создавая ровное ледовое покрытие либо утрамбовывая снег. Несмотря на то, что их необходимо строить каждый год, по наблюдениям С. Стефенсона, это все же дешевле, чем строительство круглогодичных дорог (5 тыс. долл. на 1 км вместо 1 000 000 долл. на 1 км). Это также выдерживает более тяжелые грузы, так, в Канаде даже существует ограничение: грузы летом должны составлять около 30 % от тяжести зимних нагрузок. Температура обычно должна быть ниже —10 °С, прежде чем строительство дороги начнется.
В Канаде главный вид транспорта — трубопроводный. По мнению Я. Годзимир-ского, строительство трубопровода «Северный поток» сформировало сильнейшую взаимосвязь России с внешним миром в экономическом и политическом планах, таким образом обеспечивая участие страны в процессах глобализации [8].
Разработка крупных месторождений с необходимым развитием инфраструктуры уменьшает стоимость последующего развития, в качестве примера рассматривается роль Клондайка и Прудо Бэй в развитии Аляски [23]. Так, если ранее месторождения Восточной Сибири считались труднодоступными, то после строительства трубо-
провода «Восточная Сибирь — Тихий океан» затраты на их транспортировку резко снизились и позволили начать их разработку. На строительство Транс-Аляскинского трубопровода потрачено три года и 8 млрд долл. [23]. ВСТО строилось примерно четыре года (2006...2010), стоимость первой очереди ВСТО оценивается в 360 млрд р., а итоговая сумма проекта с учетом всех объектов, имеющих отношение к нефтепроводу, — 420 млрд р. (около 14 млрд долл.) [7].
В России растущая автомобилизация сопровождается формированием сообществ автолюбителей, которые довольно активно консолидируются и при необходимости отстаивают свои права. По мере расширения количества автолюбителей форум dгom становится площадкой для обсуждения тем, непосредственно или косвенно связанных с автомобилями (начиная от обсуждения транспортной доступности тех или иных пригородов до формирования знакомств). Как и любое другое обширное виртуальное сообщество, оно стремится к территориа-лизации — формированию отдельных групп для каждого города (см. пример исследования Яндекса, где основным в поиске городов является город проживания). Однако иные качества автомобилей также имеют ярко выраженные географические особенно-
Список литературы_
сти. В частности, по наблюдениям Т. Аргу-новой-Лоу, выбор отечественных КАМАЗов для проезда по якутскому бездорожью связан не столько с отсутствием альтернатив (зарубежные превосходят по мощности и комфорту), сколько с возможностью самостоятельной починки на фоне сложной и хрупкой электроники более «продвинутых» моделей [3].
Несмотря на возросший интерес к исследованиям транспорта и транспортных технологий, в географии социальным его аспектам уделено несоизмеримо меньше внимания. Поэтому актуальными являются исследования маршруток, зимников, вертолетов, моторных лодок и т.п., которые имеют огромное значение в жизни периферийных сообществ.
Таким образом, можно сделать вывод, что применение акторно-сетевого подхода актуально для периферийных сообществ с древовидной системой коммуникаций, которая призвана обеспечивать вертикальную коммуникацию и ограничить горизонтальную — с соседями. Наличие множества различных идентичностей у объектов управления позволяет последним формировать собственные сети, не всегда соответствующие тем, что предполагались внешними контролирующими акторами.
1. Аллен С. По теории актор-сети и ландшафта / / Агеа. 2011. № 3. Т. 43. С. 274—280.
2. Амин А. Бережливость города: переосмысление городского. Кембридж: Полити Пресс, 2002.
3. Аргунова-Лоу Т. Дороги и дорожное. Безжизненность: вождение грузовиков в Сибири / / Журнал этнологии и фольклористики. 2012. № 6 (1). С. 71—88.
4. Боско Дж. Акторно-сетевая теория // Подходы к географии человека. Лондон: Sage, 2006. С. 136-146.
5. Брайтман М., Гротти В. Е., Ультургашева О. Анимизм в тропических лесах и тундре. Личностность, животные, растения и вещи в современном Амазонии и Сибири. Нью-Йорк, Оксфорд: Beгghahn Books, 2012. С. 437-438.
6. Бычкова О., Попова Е. Вещи и Люди в реформе жилищно-коммунального сектора России, 1991 — 2006 гг.: сб. // Республика: реформа инфраструктуры в постсоветской России. Лондон: Routledge, 2010. 352 с.
7. Владимир Путин запустил трубопровод Восточная Сибирь — Тихий океан / / Коммерсант [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.kommersant.ru/doc/1301004 (дата обращения: 20.03.2016).
8. Годземирски Ж. М. Северный поток: Глобализация в трубе? // Столкновение России с глобализацией: акторы, процессы и критические моменты / под ред. Дж. Уилсмена и Э. Уилсон Роу. Нью-Йорк: Палгрейв Милон, 2011.
9. Грэй Б. Дж., Гибсон Дж. В. Культура, сельское хозяйство, пищевая промышленность и окружающая среда // Журнал культуры и сельского хозяйства. 2013. № 35 (2). С. 82—101.
10. Далакогоу Д. Дорога от капитализма к капитализму: инфраструктура социализма в Албании / / Передвижения. 2012. № 7 (4). С. 571-586.
11. Ишмуратов Б. М. Территориализация общественно-исторических процессов как объект географических исследований // Географические особенности формирования аграрнопромышленных комплексов в Предбайкалье. Иркутск: Институт географии Сибири и Дальнего Востока СО РАН, 1978. С. 5-16.
12. Куамен Д. Выехав еще на один сезон // National Geographic. 2012. С. 136-149.
13. Нефедова Т. Городская и сельская Россия // Демоскоп Уикли. 2004. № 1. С. 1-25 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2004/0141/tema02.php (дата обращения: 20.03.2016).
14. Саблин И., Савельева М. Картографирование Сибири: пространственные изменения и этнические реалии, 1900-2010 // Поселенческие исследования. 2011. № 1 (1). С. 77-110.
15. Трубина Е. «По-большому»: городская инфраструктура и власть над пространством // Неприкосновенный запас. 2014. № 5 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.nlobooks.ru/ node/4710 (дата обращения: 20.03.2016).
16. Трубина Е. Город в теории: опыты осмысления пространства. М.: Новое литературное обозрение, 2011. 520 с.
17. Collier S. J. Post-Soviet Social: Neoliberalism, Social Modernity, Biopolitics, 2011. 312 р.
18. Denis J., Ponte D. Maintenance work and performativity urban inscriptions: case Paris Metro sign / / Environment and Planning: Society and space exploration. 2014. T. 32. S. 404-416.
19. Edensor T. Geographic mobility: practices, space objects. Burlington: Ashgate, 2011. P. 189-204.
20. Gandhi M. Space Fabric: water, modernity and urban fantasy. Cambridge: MIT Press, 2014. 368 p.
21. Graham S., Marvin S. Pieces of urbanism: network infrastructure, technological mobility and urban condition. London and New York: Routledge, 2001. 512 p.
22. Huber V. Channeling mobility: Migration and globalization in the region, the Suez Canal and Beyond, 1869-1914. Cambridge: Cambridge University Press, 2013. 365 p.
23. Husky L. Globalization and the economy of the North / / Globalization and the Circumpolar North / ed. Heininen L. and C. Southcott. Fairbanks: University of Alaska Press, 2010. 320 c.
24. Ingold T. Being alive: essays on the movement of knowledge and description. New York: Routledge, 2011.270 р.
25. Kaika M. City of flows: Modernity, nature, and the city Nueva York: Routledge, 2004, 200 p.
26. Kelon M. Some elements of the sociology of translation: domestication of the scallops and the fishermen of the Gulf // force the action and belief: a new sociology of knowledge? London: Routledge, 1986. pp. 196-223.
27. Kraus R. Recreation and Leisure in Modern Society. Pacific Palizdez: Guddey Pablishn Company, 1971. 384 p.
28. Latour B. On the theory of actor-network. Several refinements, plus more than a few complications / / Sozial Welty. 1996. T. 47. S. 369-381.
29. Latour B. Reinstalling Social: An Introduction to the theory of actor-network. Oxford: Oxford University Press, 2005. 301 p.
30. Lyon G., Jane G., Susilo Yu., Atkins S. Comparing them by rail passengers. Travel time use in the UK in the period from 2004 to 2010 // Mobilitiz. 2013. № 8 (4). рp. 560-579.
31. McCormack D. For the love of pipes and cables: response to Deborah Thien / / Area. no. 3. 2006. T. 36. S. 330-332.
32. Merriman P. Driving locations: the cultural and historical geography of England M1 motorway. Oxford: Blackwell, 2007. 320 p.
33. Murdoch J. Space actor-network theory // Geoforum. no. 4. 1998. T. 29. S. 357-374.
34. Newell M. Fox B. Get your wheels spinning newsroom // [Electronic resource]. Access: http://www. usgs.gov/newsroom/article.asp?ID=4066#.VNMwKC6s9oM (reference date: 20.03.2016).
35. Rao V. Infra-city: Speculation on the flow of history and infrastructure solutions / / Infrastructure lives: urban infrastructure in the context. London: Routledge, 2015. S. 39-58.
36. Rodoman B. Ecological specialization Russian // Intellectual Russia [Electronic resource]. Access mode:http: //www.intelros.ru/subject/figures/boris-rodoman/12628-ekologicheskaya-specializaciya-rossii. html (Reference date: 20.03.2016).
37. Smith R. City actor-networks in the world / / Progress in Human Geography. no. 1. 2003. T. 27. S. 25.
38. Southcott S. History of Globalization in the circumpolar world // Globalization and the circumpolar North. Fairbanks: University of Alaska Press, 2010. pp 23-56.
39. Thompson L., Kaples J. It can be seen and not heard? Text messages and digital sociality // Social and cultural geography. 2008. № 1. C. 9. T. 95-108.
40. Thrift N. Neprezentativnaya theory. Space policy. New York: Routledge, 2008. 325.
BecTHHK 3a6ry. 2016. T. 22. № 8
41. Whang Yu., Binzhen W. Railways and the local economy: Evidence from Kingang Railva // web research in social sciences [electronic resource]. Access: http://ssrn.com/abstract=2261016 (reference date: 20.03.2016).
42. Zerubavel E. Hidden Rhythms: Schedules and calendars in the social life. Chicago: University of Chicago Press, 1981. P. 19-30.
List of literature_
1. Allen C. Area (Area), 2011, vol. 43, no. 3, pp. 274-280.
2. Amin A. Berezhlivostgoroda: pereosmysleniegorodskogo [City thrift: Rethinking of a city]. Cambridge: Polity Press, 2002.
3. Argunova - Low T. Zhurnal etnologii i folkloristiki (Journal of Ethnology and Folklore), 2012, no. 6 (1), pp. 71-88.
4. Bosco J. Aktorno-setevaya teoriya [Actor-network theory]: Approaches to human geography. London: Sage, 2006, pp. 136-146.
5. Brightman M., Grotti V. E., Ulturgasheva O. Animizm v tropicheskih lesah i tundre. Lichnostnost, zhivotnye, rasteniya i veshhi v sovremennom Amazonii i Sibiri [Animism in tropical forests and tundra. Personal, animals, plants and things in the modern Amazon and Siberia]. New-York, Oxford: Berghahn Books, 2012, pp. 437-438.
6. Bychkova O., Popova E. Respublika: reforma infrastruktury v postsovetskoy Rossii (The Republic: reform of infrastructure in post-Soviet Russia). London: Routledge, 2010. 352 p.
7. Vladimir Putin zapustil truboprovod Vostochnaya Sibir — Tihiy okean (Vladimir Putin launched the pipeline Eastern Siberia - Pacific Ocean): Kommersant Available at: http://www.kommersant.ru/doc/1301004 (accessed 20.03.2016).
8. Godzemirski Zh. M. Stolknovenie Rossii s globalizatsiey: aktory, protsessy i kriticheskie momenty (Collision of Russia with globalization: actors, processes and critical moments); ed. J. Wilson and E. Wilson Row. New-York: Palgrave Milon, 2011.
9. Gray B. J., Gibson J. W. Zhurnal kultury i selskogo hozyaystva (Journal of culture and agriculture), 2013, no. 35 (2), pp. 82-101.
10. Dalakogou D. Peredvizheniya (Movements), 2012, no. 7 (4), pp. 571-586.
11. Ishmuratov B. M. Geograficheskie osobennosti formirovaniya agrarnopromyshlennyh kompleksov v Predbaykalie (Geographical peculiarities of the Agrarian-Industrial complexes in the Baikal Region). Irkutsk: Institute of Geography of Siberia and the Far East, Russian Academy of Sciences, 1978, pp. 5-16.
12. Kuamen D. National Geographic (National Geographic), 2012, pp. 136-149.
13. Nefedova T. Demoskop Uikli (Demoscope of Weekly), 2004, no. 1, pp. 1-25 Available at: http:// demoscope.ru/weekly/2004/0141/tema02.php (accessed 20.03.2016).
14. Sablin I., Saveliev M. V. Poselencheskie issledovaniya (Settlement researches), 2011, no. 1 (1), pp. 77-110.
15. Trubina E. Neprikosnovenny zapas (NZ), 2014, no. 5 Available at: http://www.nlobooks.ru/ node/4710 (accessed 20.03.2016).
16. Trubina Ye. Gorod v teorii: opyty osmysleniya prostranstva [City in the theory of space experiments comprehension]. Moscow: New Literary Review, 2011. 520 p.
17. Collier S.J. Post-Soviet Social: Neoliberalism, Social Modernity, Biopolitics [Post-Soviet Social: Neo-liberalism, Social Modernity, Biopolitics], 2011. 312 p.
18. Denis J., Ponte D. Environment and Planning: Society and space exploration (Environment and Planning: Society and space exploration), 2014, vol. 32, pp. 404-416.
19. Edensor T. Geographic mobility: practices, space objects [Geographic mobility: practices, space objects]. Burlington: Ashgate, 2011, pp. 189-204.
20. Gandhi M. Space Fabric: water, modernity and urban fantasy [Space Fabric: water, modernity and urban fantasy]. Cambridge: MIT Press, 2014. 368 p.
21. Graham S., Marvin S. Pieces of urbanism: network infrastructure, technological mobility and urban condition [Pieces of urbanism: network infrastructure, technological mobility and urban condition ]. London and New York: Routledge, 2001. 512 p.
22. Huber V. Channeling mobility: Migration and globalization in the region, the Suez Canal and Beyond, 1869—1914 [Channeling mobility: Migration and globalization in the region, the Suez Canal and Beyond, 1869-1914]. Cambridge: Cambridge University Press, 2013. 365 p.
23. Husky L. Globalization and the economy of the North [Globalization and the economy of the North]: Globalization and the Circumpolar North. Fairbanks: University of Alaska Press, 2010, 320 p.
24. Ingold T. Being alive: essays on the movement of knowledge and description [Being alive: essays on the movement of knowledge and description]. New York: Routledge, 2011, 270 р.
25. Kaika M. City offlows: Modernity, nature, and the city [City of flows: Modernity, nature, and the city]. New York: Routledge, 2004, 200 p.
26. Kelon M. Some elements of the sociology of translation: domestication of the scallops and the fishermen of the Gulf [Some elements of the sociology of translation: domestication of the scallops and the fishermen of the Gulf]: force the action and belief: a new sociology of knowledge? London: Routledge, 1986, pp. 196-223.
27. Kraus R. Recreation and Leisure in Modern Society [Recreation and Leisure in Modern Society]. Pacific Palizdez: Guddey Pablishn Company, 1971, 384 p.
28. Latour B. Sozial Welty (Sozial Welty), 1996, vol. 47, pp. 369-381.
29. Latour B. Reinstalling Social: An Introduction to the theory of actor-network [Reinstalling Social: An Introduction to the theory of actor-network]. Oxford: Oxford University Press, 2005, 301 p.
30. Lyon G., Jane G., Susilo Yu., Atkins S. Mobilitiz (Mobilitiz), 2013, no. 8 (4), pp. 560-579.
31. McCormack D. Area (Area), 2006, vol. 36, no. 3, pp. 330-332.
32. Merriman P. Driving locations: the cultural and historical geography of England Ml motorway [Driving locations: the cultural and historical geography of England M1 motorway]. Oxford: Blackwell, 2007, 320 p.
33. Murdoch J. Geoforum (Geoforum), 1998, vol. 29, no. 4, pp. 357-374.
34. Newell M., Fox B. Get your wheels spinning newsroom (Get your wheels spinning newsroom) Available at: http://www.usgs.gov/newsroom/article.asp?ID=4066#.VNMwKC6s9oM (accessed 20.03.2016).
35. Rao V. Infrastructure lives: urban infrastructure in the context (Infrastructure lives: urban infrastructure in the context). London: Routledge, 2015, pp. 39-58.
36. Rodoman B. Intellectual Russia (Intellectual Russia) Available at: http://www.intelros.ru/subject/ figures/boris-rodoman/12628-ekologicheskaya-specializaciya-rossii.html (accessed 20.03.2016).
37. Smith R. Progress in Human Geography (Progress in Human Geography), 2003, vol. 27, no. 1, p. 25.
38. Southcott S. Globalization and the circumpolar North (Globalization and the circumpolar North). Fairbanks: University of Alaska Press, 2010, pp. 23-56.
39. Thompson L., Kaples J. Social and cultural geography (Social and cultural geography), 2008, vol. 9, no. 1, pp. 95-108.
40. Thrift N. Neprezentativnaya theory. Space policy [Neprezentativnaya theory. Space policy]. New York: Routledge, 2008, 325 p.
41. Whang Yu., Binzhen W. Web research in social sciences (Web research in social sciences) Available at: http://ssrn.com/abstract=2261016 (accessed 20.03.2016).
42. Zerubavel E. Hidden Rhythms: Schedules and calendars in the social life [Hidden Rhythms: Schedules and calendars in the social life]. Chicago: University of Chicago Press, 1981, pp. 19-30.
Коротко об авторах_
Куклина Вера Владимировна, канд. геогр. наук, докторант, Институт географии им. В.Б. Сочавы СО РАН, г. Иркутск, Россия. Область научных интересов: культурная география, локальные сообщества, акторно-сетевая теория [email protected]
Куклина Мария Владимировна, канд. экон. наук, доцент кафедры «Управление промышленными предприятиями», Иркутский национальный исследовательский технический университет, г. Иркутск, Россия. Область научных интересов: информационные технологии в туризме, информационная система БПТ [email protected]
Briefly about the authors_
Vera Kuklina, candidate of geographical sciences, post-doctoral student, Institute of Geography named after V.B. Sochava, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences, Irkutsk, Russia. Sphere of scientific interests: cultural geography, local communities, actor-network theory
Maria Kuklina, candidate of economic sciences, assistant professor, Management of Industrial Enterprises department, Irkutsk State Technical University Irkutsk, Russia. Sphere of scientific interests: information technologies in tourism, information system BPT
Образец цитирования_
Куклина B.B., Куклина М.В. Основные направления акторно-сетевых исследований в англоязычной географии и перспективы их применения в России // Вестн. Забайкал. гос. ун-та. 2016. Т. 22. № 8. С. 4—13. DOI: 10.21209/2227-9245-2016-22-8-4-13
