CC BY
158
ГОСУДАРСТВО и ПРАВО В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ:
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ
Основные континентальные воззрения на соотношение договорной и деликтной ответственности
Анохин Александр Александрович,
аспирант кафедры гражданского права юридического факультета, МГУ им. М.В. Ломоносова E-mail: anokhin_alexander@mail.ru
В статье раскрываются основные подходы к решению проблемы соотношения договорной и деликтной ответственности, принятые в рамках континентально-правовой традиции. Первоначально рассматривается традиционное воззрение и его отдельные разветвления. Данный подход основывается на единой правовой природе гражданско-правовой ответственности, в рамках которой договорная и деликтная различаются исключительно в применяемых правовых режимах. Отдельные разветвления в целом дифференцируются с точки зрения решений, которые они предлагают для преодоления «негативных» последствий, связанных с дуализмом гражданско-правовой ответственности. Второй и третий подходы, направленные на решение проблемы соотношения договорного и деликтного обязательства по возмещению вреда (убытков), характеризуются как своей радикальностью по отношению к самому разграничению на договорную и деликтную ответственность, так и диаметрально противоположными взглядами между собой.
Ключевые слова: гражданско-правовая ответственность, договорная ответственность, деликтная ответственность, конкуренция исков, единое требование о возмещении вреда.
На сегодняшний момент отечественная и зарубежная цивилистическая доктрина предлагает три различных интерпретации проблемы соотношения договорного и деликтного обязательства по возмещению вреда (убытков).
Наиболее известная и популярная точка зрения рассматривает указанные виды обязательств под общей рубрикой гражданско-правовой ответственности, в рамках которой выделяются два её вида - договорную и деликтную (внедоговорную) [1, с. 464; 2, с. 99-100; 3, с. 287; 4, с. 539; 5, 992]. Отсюда вытекают важные последствия как для теоретического инструментария, так и для практического их применения. С одной стороны, присущая каждому виду ответственности общая для них характеристика в качестве структурного элемента единой категории гражданско-правовой ответственности указывает на идентичную правовую природу, что порождает тезис об общих элементах состава гражданского правонарушения (вред (убытки), вина, противоправность и причинно-следственная связь между действием (бездействием) причинителя вреда (убытков) и вредом) [6, с. 378-380]. С другой стороны, поскольку данные виды ответственности реализуются через механизм тождественных, но не идентичных обязательств (возникшее в результате нарушения обязательства договорное требование об убытках и деликтное обязательство как последствие причинения вреда), то к данным видам ответственности применяется дифференцированный правовой режим, который может оказывать различное воздействие как на основания для установления ответственности (например, ограниченная определёнными формами неосторожности ответственность по договору), так и на её последствия (например, различные сроки исковой давности, ограничение компенсации реальным ущербом) [7, с. 176-178].
Более того, поскольку указанные обязательства являются двумя независимыми между собой материальными требованиями (притязаниями), то невольным образом возникает вопрос об их конкуренции в ситуации, когда фактические обстоятельства дела могут квалифицироваться как с точки зрения норм о договорной ответственности, так и в соответствии с положениями о деликт-ных обязательствах. Хотя сама по себе конкурен-
5 -о
сз
<
ция исков допускается некоторыми правопорядка-ми при определённых ограничениях, направленных на недопущение ущемления прав и законных интересов одной из сторон, но при этом порождает сложный вопрос о свойствах и условиях применения такого рода ограничений. Более серьёзная проблема возникает в связи с обоснованием запрета на конкуренцию исков или установления правил, регламентирующих либо не допускающих подачу повторного конкурирующего иска после предъявления первого иска или вынесения по нему судебного акта. Данный вопрос требует глубокой проработки как в области материального права (например, обоснованность введения французской судебной практикой принципа non-cumul, запрещающего свободный выбор между двумя режимами ответственности), так и в сфере циви-листического процесса (например, немецкая процессуальная конструкция «предмета спора», через которую классическая доктрина решает проблему конкуренции исков и связанных с ней негативных последствий) [8, с. 401-420; 9, с. 392-425; 10, с. 71-89].
Разновидностью первой интерпретационной точки зрения на проблему соотношения договорной и деликтной ответственности является юридическая конструкция единого требования о возмещении вреда (убытков). Так, например, К. Ларенц указывал, что всеобщая обязанность не причинять вред лицу и его имуществу идентична по содержанию договорной охранительной обязанности, поскольку последняя хоть и возникает с момента заключения договора, но своё основание черпает напрямую из закона. Однако последствия нарушения договорного обязательства могут охватывать более широкий спектр защиты интересов, нежели чем в рамках деликтной ответственности. Поэтому специальная договорная обязанность лишь усиливает и конкретизирует общую обязанность не нарушать права третьих лиц, тем самым не дублирует, а входит в единое требование о возмещении вреда (Schadensersatzforderung) [11, с. 401-403].
Важно понимать, что данная теория описывает проблему не с точки зрения материальных притязаний (субъективных прав), а акцентирует внимание юристов на нормах объективного права. Отсюда и название «Anspruchsnormenkonkurrenz» данного течения в немецкой цивилистической литературе, что дословно переводится как «конкуренция норм, регулирующих притязания». Например, инструментарий данной теории в свою время был предложен для решения проблемы «несправедливой» нормы о компенсации морального вреда. Напомним, что до 2002 года в ГГУ норма о компенсации морального вреда находилась в разделе «Недозволенные действия». Таким образом компенсация морально— го вреда в соответствии с законом допускалась S2 только через деликтное притязание, даже если вред возник в результате неисполнения одного ° из договорных обязательств. Соответственно, ¡в проблема взыскания морального вреда в рамках
направления «Anspruchsnormenkonkurrenz» решалась за счет того обстоятельства, что данная деликтная норма о взыскании морального вреда не конкурирует с нормами договорного права, а дополняет их.
Главной заслугой данной теории, как представляется, является «материально-правовое» решение конкуренции договорного и деликтного исков, а также устранение проблемы, связанной с двойной уступкой притязания (кредитор (потерпевший) уступает одному лицу право по договору, а другому деликтное притязание, тем самым создавая угрозу двойной компенсации за счёт имущественной сферы нарушителя (деликвента)).
Однако несмотря на преимущества, рассматриваемая теория была подвергнута критике в части догматического обоснования единого требования о возмещении вреда, его места в системе субъективных прав (притязаний). Также возникли сложности, связанные с аргументацией о том, какое нормативное содержание должно иметь данное требование при наличии конкурирующих объективных норм права [9, с. 392-425].
На современном этапе идеи «Anspruchsnormenkonkurrenz» отстаивает австрийский учёный Х. Коциоль. Однако юрист стремится решать не проблему конкуренции норм, а предлагает в каждом конкретном случае использовать единое требование, которое включает в себя определенную комбинацию норм как договорного, так и деликтного права [12, с. 102-104].
Следует отметить, что в рамках австрийского гражданского законодательства впервые получило нормативное освещение другое течение рассматриваемого воззрения на проблему соотношения договорной и деликтной ответственности. Всеобщее гражданское уложение Австрии 1811 года в 1 абзаце параграфа 1295 содержит следующее положение: «Любое лицо имеет право требовать от причинителя вреда компенсацию за вред, который последний по своей вине причинил ему; ущерб может быть причинен в результате нарушения договорного обязательства или без ссылки на договор». Из формулировки данного положения в свете интересующего нас вопроса следует, что неважно какое противоправное действие послужило основанием для причинения вреда, но важен исключительно сам факт возникшего вреда по вине причинителя.
Рассматриваемый подход также исходит из идентичной правовой природы и в некоторых случаях предусматривает применение различных правовых режимов. Однако отличие заключается в том, что ситуация конкуренции исков по большому счету не должна допускаться. Во главу угла ставится не нормативная квалификация фактических обстоятельств дела, а материальное содержание спорной ситуации. Так, например, первичным является не тот факт, что должник (деликвент) одновременно нарушил и договорное обязательство, и абсолютное субъективное право (нормативная квалификация с позиции противоправности), а то,
что кредитору (потерпевшему) причинён единый вред идентичными с точки зрения фактических обстоятельств дела действиями (хотя их нормативная квалификация может быть различна). Отсюда следует, что у кредитора (потерпевшего) всегда должно быть только одно требование о возмещении вреда, которое в зависимости от обстоятельств дела должно квалифицироваться либо только как договорное, либо как деликтное.
Таким образом, данное течение также стремится выработать единое требование о возмещении вреда, однако в отличие от доктрины «Anspшchsnormenkonkurrenz» взаимодействует не с конкурирующими нормами, а разрабатывает где это возможно единые правила для договорной и деликтной ответственности.
Соответствующий подход также оказал воздействие и на немецкую кодификацию. Возмещение как договорного, так и деликтного вреда рассматривается под общей рубрикой «Schadenersatzrecht», которую ряд ученых понимают не только как охватывающую вопросы вида и объёма компенсации, но и в более широком смысле, включающим определённые вопросы вменения [13, с. 257]. Действительно, может показаться, что параграф 276 ГГУ, который содержит правила об объективной оценке неосторожного поведения (непринятие необходимых в обороте мер заботливости), регулирует только договорную ответственность, поскольку оперирует категорией «должник». Однако в немецком дискурсе ещё задолго до принятия ГГУ была сильна позиция о том, что и в деликтном праве вина должна оцениваться по объективным критериям. Сторонники субъективного взгляда на деликтную вину так и не смогли одержать вверх в данной дискуссии [14, с. 236262]. К сожалению, отечественный правопорядок сталкивается с бо льшими трудностями, чем немецкое право по данному вопросу. С одной стороны, абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ об объективной трактовке вины недвусмысленно находится в главе об «ответственности за нарушение обязательства», а с другой стороны, до сих пор очень сильное влияние оказывают взгляды некоторой части советской доктрины на понятие вины, трактуемое в качестве «психического отношения».
Второй и третий подходы, направленные на решение проблемы соотношения договорного и де-ликтного обязательства по возмещению вреда (убытков), характеризуются как своей радикальностью по отношению к самому разграничению на договорную и деликтную ответственность, так и диаметрально противоположными взглядами между собой.
Так, условно второй взгляд базируется на том, что термин «гражданско-правовая ответственность» применим исключительно к деликтной ответственности, соответственно, договорная ответственность, являясь ложным понятием, представляет собой исключительно требование о выплате денежного эквивалента того натурального (первоначального) предоставления, о котором сторо-
ны заранее договорились [15, с. 60-64; 16, с. 323355]. Следует отметить, что схожие идеи можно обнаружить и в работе отечественного дореволюционного цивилиста А.С. Кривцова: «Отсюда следует, что традиционное деление учения о возмещении убытков на два отдела, из которых один обнимает случаи убытков при договорах, а второй касается случаев внедоговорных убытков, не может быть оправдано, потому что ответственность, существующая для должника при обязательственном договоре, носит характер ответственности касательно исполнения предмета этого договора, -будет ли это исполнение совершено in natura или путем эквивалентной praestatio, безразлично» [17, с. 40].
В рамках данной теории в различных трактовках выдвигается требование о дифференцированных условиях, которые необходимы для привлечения лица к «договорной» и деликтной ответственности. Если в первом случае лицо привлекается к ответственности исключительно за факт нарушения договора без необходимости установления иных критериев, в первую очередь вины и вреда, то деликтная ответственность, являясь подлинной гражданско-правовой ответственностью, применима только при наличии традиционного состава правонарушения.
Подобная трактовка также не допускает элективной конкуренции исков, но совершенно по иным основаниям, а именно в связи с тем обстоятельством, что данные требования имеют различные объекты компенсации. Если при нарушении договора требование кредитора ограничивается выплатой ему денежного эквивалента причитающегося предоставления в рамках основной обязанности должника, то иные негативные последствия, возникшие при наличии договорных отношений, подлежат возмещению по правилам о деликтной ответственности. Таким образом, в данном случае возможно говорить не об элективной конкуренции, а о своего рода «кумулятивной», в рамках которой кредитор (потерпевший) при наличии необходимых условий, а также для целей всесторонней компенсации возникших в его имущественной сфере негативных последствий, уполномочен на совместное предъявление как «договорного» иска, так и деликтного, но только при наличии различных объектов компенсации.
Рассматриваемый подход, в целом фокусирующийся только на нарушении основного обязательства, подвергается критики с точки зрения невозможности однозначного определения в каждом конкретном случае, что является исключительно договорным нарушением, и, соответственно, какие негативные последствия должны оцениваться по правилам о неисполнении дого- р вора с точки зрения «денежного эквивалента». Д Для ясной нормативной квалификации необходи- Ч
m
мого в конкретных обстоятельствах требования К преграждают путь ситуации, например, связан- S ные либо с нарушением дополнительных обязан- у ностей по предотвращению вреда иному имуще- А
CM
oo
ству и благам кредитора (которые зачастую очень сложно отграничить от чисто основных обязанностей), либо со взысканием косвенного, последующего вреда, который напрямую связан с нарушением договора, но при заключении соглашения не охватывался волей сторон. К тому же в литературе указывается на недостаточную проработанность существенных различий между правовыми режимами оценки, с одной стороны, возникших негативных последствий в результате договорного нарушения и, с другой стороны, классических убытков (в данном подходе охватываемые исключительно категорией деликтных), что ставит под сомнение само выделение такого понятия как денежный эквивалент первоначального предоставления.
Во французской доктрине вновь начинает обсуждаться третий взгляд, который исходит из концепции единой гражданско-правовой ответственности. Для этой позиции характерна не только идентичная правовая природа гражданско-правовой ответственности, но и стремление к общности правовых режимов вне зависимости от того, нарушен ли договор либо совершен деликт [18, 421, 475]. Соответственно, в данном случае вопрос о конкуренции исков не возникает вовсе. Пока о воздействии данного направлении судить рано, поскольку недавно озвученные предложения лишь анализируются учёными на предмет возможных возражений.
Таким образом, проведенный анализ воззрений на соотношение договорной и деликтной ответственности может стать основой для дальнейшей дискуссии на предмет обоснованности такого рода дихотомии.
Литература
1. Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву: Из истории цивилистической мысли. Гражданское правоотношение. Критика теории «хозяйственного права». 2-е изд., испр. - М.: «Статут», 2003.
2. Смирнов В.Т., Собчак А.А. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве. Учебное пособие. - Л.: Изд-во Ле-нингр. ун-та, 1983.
3. Агарков М.М. К вопросу о договорной ответственности // Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. Т. 2: Общее учение об обязательствах и его отдельных видах. - М.: Статут, 2012.
4. Гражданское право: учебник: в 4 т. Т. I: Общая часть. / отв. ред. Е.А. Суханов. -2-е изд., пере-раб. и доп. - Москва: Статут, 2019. (Ягельниц-кий А.А. - гл. 13).
5. Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 1 / под ред. А.П. Сергеева.- 2-е изд., перераб. и доп. - Москва: Проспект, 2020. (Шевченко Г.Н. - гл. 30).
6. Viney G. Introduction à la responsabilité, 4e éd., in Traité de droit civil sous la direction de Jacques Ghestin, Paris, L.G.D.J., 2019.
7. Medicus D., Lorenz S. Schuldrecht I, Allgemeiner Teil. 21. Aufl. C.H. Beck, 2015. P.
8. Eichler H. Die Konkurrenz der vertraglichen und deliktischen Haftung im deutschen Recht // Archiv für die civilistische Praxis, 162. Bd., H. 5/6, 1963.
9. Arens P. Zur Anspruchskonkurrenz bei mehreren Haftungsgründen // Archiv für die civilistische Praxis, 170 Bd., H. 5., 1970.
10. Graaff de R., Moron B. Le concours des responsabilités contractuelle et délictuelle. Réflexions comparatistes à l'occasion du projet de réforme du droit français de la responsabilité civile // RRJ-2017-1.
11. Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts, Band II: Besonderer Teil, 3. Aufl. 1959.
12. Koziol H. Basic Questions of Tort Law from a Germanic Perspective. Wien, Jan Sramek Verlag KG, 2012.
13. Koziol H. Schadenersatzrecht and the Law of Torts: Different terms and different ways of thinking // Journal of European Tort Law, Volume 5, Issue 3.
14. Крамер Э.А. Начало общего всем вменения в деликтном и договорном праве // Вестник гражданского права. 2020. № 1.
15. Синявская М.С. Вопросы нарушения договора и его последствий в современном французском праве: настоящее положение дел, критика, проект реформы // Вестник гражданского права. 2008. № 3.
16. Rémy P. La "responsabilité contractuelle": histoire d'un faux concept // 2 R.T.D., 1997.
17. Кривцов А.С. Общее учение об убытках. -Юрьев: Печатано в типографии К. Маттисена, 1902.
18. Juen E. La remise en cause de la distinction entre la responsabilité contractuelle et la responsabilité délictuelle, préface E. Loquin, LGDJ, Bibl. droit privé, 2016.
BASIC CONTINENTAL VIEWS ON THE RELATIONSHIP BETWEEN CONTRACTUAL AND DELICTUAL LIABILITY
Anokhin A.A.
Lomonosov Moscow State University
The article describes the main approaches to solving the problem of contractual and delictual liability relations adopted in the framework of continental legal tradition. Initially, the traditional view and its separate branches are considered. This approach is based on the unified legal nature of civil liability, where contractual and delictual liability differ only in the applicable legal regimes. The individual branches are generally differentiated in terms of the solutions they offer to overcome the "negative" consequences associated with duality of civil liability. The second and third approaches, aimed at solving the problem of the relationship between contractual and de-lictual liability for damages (losses), are characterised both by their radicality in relation to the very distinction between contractual and delictual liability, and by diametrically opposite views among themselves.
Keywords: civil liability, contractual liability, delictual liability, competition of claims, single claim for damages.
References
1. loffe O.S. Selected works on civil law: From the history of civilist thought. Civil legal relations. Criticism of the theory of "business law". 2nd ed., pp. - Moscow: "Statute", 2003.
2. Smirnov V.T., Sobchak A.A. General Teaching about Tort Obligations in Soviet Civil Law. Textbook. - L.: Leningrad University Publishing House, 1983.
3. Agarkov M.M. To the question of contractual liability // Selected works on civil law. In 2 tons. T. 2: General Doctrine on Obligations and its Specific Types. - Moscow: Statute, 2012.
4. Civil law: textbook: in 4 volumes. T. I: General part. / Ed. E.A. Sukhanov.- 2nd ed., transcript and additional. - Moscow: Statute, 2019. (Yagelnitsky A.A. - Ch. 13).
5. Civil law: textbook: in 3 tons. T. 1 / Edited by A. P. Sergeyev.- 2nd ed., pererabaty. i dop. - Moscow: Prospekt, 2020. (Shevchen-ko G.N. - Ch. 30).
6. Viney G. Introduction à la responsabilité, 4e éd., in Traité de droit civil sous la direction de Jacques Ghestin, Paris, L.G.D.J., 2019.
7. Medicus D., Lorenz S. Schuldrecht I, Allgemeiner Teil. 21. Aufl. C.H. Beck, 2015. P.
8. Eichler H. Die Konkurrenz der vertraglichen und deliktischen Haftung im deutschen Recht // Archiv für die civilistische Praxis, 162. Bd., H. 5/6, 1963.
9. Arens P. Zur Anspruchskonkurrenz bei mehreren Haftungsgründen // Archiv für die civilistische Praxis, 170 Bd., H. 5., 1970.
10. Graaff de R., Moron B. Le concours des responsabilités contractuelle et délictuelle. Réflexions comparatistes à l'occasion du
projet de réforme du droit français de la responsabilité civile // RRJ-2017-1.
11. Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts, Band II: Besonderer Teil, 3. Aufl. 1959.
12. Koziol H. Basic Questions of Tort Law from a Germanic Perspective. Wien, Jan Sramek Verlag KG, 2012.
13. Koziol H. Schadenersatzrecht and the Law of Torts: Different terms and different ways of thinking // Journal of European Tort Law, Volume 5, Issue 3.
14. Kramer E.A. Beginning of general impressions in the law of tort and contract // Civil Law Bulletin. 2020. № 1.
15. Sinyavskaya M.S. The questions of breach of contract and its consequences in the modern French law: present state of affairs, criticism, reform project // Civil law journal. 2008. № 3.
16. Rémy P. La "responsabilité contractuelle": histoire d'un faux concept // 2 R.T.D., 1997.
17. Krivtsov A.S. General Doctrine on Losses. - Yuryev: Printed in the printing house of K. Mattisen, 1902.
18. Juen E. La remise en cause de la distinction entre la responsabilité contractuelle et la responsabilité délictuelle, préface E. Lo-quin, LGDJ, Bibl. droit privé, 2016.
