CC BY
142
УДК 321(091)
ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ЭВОЛЮЦИИ ПРАВОВОГО СТАТУСА УНИВЕРСИТЕТА В РОССИИ (ИСТОРИКО-ЮРИДИЧЕСКИЙ ОЧЕРК)
© 2013 В. В. Захаров
докт. юрид. наук, профессор зав. каф. теории и истории государства и права, проректор по учебной работе e-mail: zaharov@kursksu. ru
Курский государственный университет
На основе современных подходов к периодизации университетской истории раскрывается процесс изменений правового статуса университета. Дан сравнительный анализ правового статуса доклассического, классического и постклассического университета.
Ключевые слова: университет, высшее образование, академическая свобода, предметная система, курсовая система, университетское право
Согласно немецкому историку П. Мораву, следует выделять три основных этапа развития университетов [Moraw 1982]. Первый - доклассический (XII-XVIII вв.). Университет возник на рубеже XI-XII вв. как ответ на рост спроса на знание, которое не могли в полной мере удовлетворить существовавшие школы. В доклассический период он представлял собой по форме средневековую корпорацию, обладавшую рядом прав и привилегий, дарованных им светской или церковной верховной властью. Первое завоевание - корпоративный суд и неподсудность его членов другим органам, кроме собственного суда. Это и называлось изначально «академическая свобода», то есть свобода от иной юрисдикции. Другой привилегией стало право на беспрепятственное передвижение представителей университетской корпорации по территории Европы. Стоит отметить и обладание земельной собственностью, что выступало экономической основой самостоятельности университета.
С XV-XVI вв. в новых социально-экономических, политических и идеологических условиях цеховая организация вступила в полосу кризиса. Аналогичные процессы наблюдались и в университетах, где все более очевидными становились недостатки корпоративного устройства. Они погружались во внутренние интриги, удаляясь от науки. Рубеж XVIII-XIX вв. единодушно признается кризисным этапом в истории университетов. Но эпоха Просвещения позволила понять направления их модернизации. Главный вектор - превращение из средневековой корпорации в государственное учреждение. В этом проявилось прагматическое желание поставить университет на службу обществу и государству.
Указанная трансформация началась в немецких землях в первые годы XIX в., с которых ведется отсчет эпохи классического университета (XIX - середина XX в.). Зарождение модели классического университета традиционно связывается с основанием Берлинского университета (1810 г.) и именем Вильгельма фон Гумбольдта. Эта модель базировалась на следующих принципах: 1) свобода преподавания и обучения. Это означало возможность для профессоров самостоятельно и неподконтрольно строить содержание своих курсов в рамках заданного предмета, а для студентов - свободно выбирать изучаемые дисциплины, при отсутствии обязательных
предметов или учебного плана; 2) единство преподавания и исследования. За этим скрывается необходимость научного поиска, в который должны быть вовлечены и преподаватели, и студенты; 3) использование научных результатов в качестве критериев отбора преподавателей; 4) перенос внимания с отыскания отдельных фактов на методику научного познания [Андреев 2003]
Прежняя идея университета как корпоративного союза ученых была заменена на новую идею всеобъемлющей и единой науки, находящейся на институциональном обеспечении у государства, которое ради его же эффективности само ограничивает свои возможности вмешательства. Именно привлечение государства, с одной стороны, позволило преодолеть стагнацию и кумовство старого университетского порядка (через реформирование порядка замещения кафедр), а с другой стороны, гарантировало соблюдение новых принципов организации и функционирования университета. Университеты утрачивали свои привилегии, право собственного суда и экономическую независимость, но сохраняли право самоуправления.
Теперь под «академической свободой» стали пониматься императивные принципы свободы преподавания и обучения в университете. Гумбольдтовская модель университета стремилась к компромиссу: академическая свобода при одновременной ответственности перед потребностями государства и общества; объединение задач образования с задачами науки, не связанной какими-либо утилитарными целями.
Идеи классического университета сохраняли свою актуальность до 1960-х гг. Во второй половине XX в. началось формирование новой - постклассической - модели университета, который стал ответом на вызовы постиндустриального общества. Количество студентов стало нарастать в геометрической прогрессии. Это сопровождалось бурным ростом числа университетов в США и Западной Европе, которые превращаются в фирмы по «производству интеллекта». Это связано с распространением культуры обновления знаний и компетенций. В результате приобрели значение способности генерировать новые идеи, правильно их оценивать, быстро реализовывать на рынке. Модель еще не сложилась, и трансформация классического университета продолжается. Но уже очевиден переход от предметного спектра наук к междисциплинарности. Явная тенденция к академической мобильности вошла в противоречие с развитием автономии. Наблюдается активное внедрение принципов рентабельности (отсюда ускоренная профессионализация) и квантификации учебных услуг (без нее проблематична студенческая мобильность) [Schultheis, Roca 2008; Byram and Dervin 2008; Liessmann 2006; Kwiek 2006]. Многие авторы заговорили о «макдональдизации высшего образования».
Конечно, переход от одного этапа к другому был неоднородным как в территориальном, так и хронологическом плане, а также нелинейным. Указанные модели не функционировали в чистом виде, а имели заметную национальную окраску [Андреев 2005]. Это скорее идеальные типы (М. Вебер), сверяясь с которыми мы устанавливаем номенклатуру преобладающих признаков. Этот феномен имел место и в России. Вопрос о зарождении университетского образования в России принадлежит к числу дискуссионных. Согласно доминирующей уже долгие годы точке зрения, отечественные университеты, в отличие от западноевропейских, возникли по инициативе и на средства государства только в XVIII в. Представители другого мнения склонны вести отсчет университетского образования с последней трети XVII в., когда в России, как и во всей Европе, развивались конфессиональные университеты доклассического типа (Киевская (Киево-Могилянская), Московская (Заиконоспасская) академии) [Андреев 2008]. Они представляли собой вполне сопоставимые с
университетами всесословные высшие учебные заведения, выпускники которых поступали на государственную службу.
Активное университетское строительство в России приходится на время Петра I, который пошел по пути активного заимствования зарубежного опыта. Он придерживался утилитарного взгляда на университетское образование, задачей которого являлась подготовка государственных служащих. Это имело следствием доминирование в правовом статусе первых университетов элементов классической модели. Законодательные истоки русского университетского образования были связаны с учреждением в 1724 г. Академии наук, в рамках которой был создан Академический университет. Его главная задача состояла в подготовке кадров для Академии наук, и поэтому по своему организационному устройству он не был похож на западноевропейские университеты. Подготовка велась не по традиционным факультетам, а по «классам», то есть отделениям Академии наук. Президент Академии был одновременно руководителем университета. Академики выступали в роли профессоров университета. Академический университет не обладал университетской автономией. На деле он был подчинен канцелярии Академии, установившей дисциплину школьного образца.
Некоторые аспекты правового статуса Академического университета были конкретизированы в Регламенте Академии наук и художеств 1747 г. Впервые учреждался пост ректора университета, который выбирался из числа профессоров. Его задача состояла в контроле за качеством лекций, поведением студентов. Но это кардинально не улучшило работу университета, прекратившего свою деятельность к концу XVIII в. [Зипунникова 2009: 136].
Очередная попытка институционализации университетского образования в России связана с основанием в 1755 г. Московского университета. Он изначально был включен в государственную систему Российской империи. Университет подчинялся Сенату. Все профессора и студенты были подведомственны университетскому суду. Однако Московский университет не представлял собой организованной корпорации и не имел самоуправления. Во главе стоял не выборный ректор, а назначаемый из чиновников директор, чьи полномочия постепенно расширялись. Он самостоятельно управлял университетом, лишь совещаясь с профессорами по вопросам учебного процесса и суда над студентами. Совещательным органом выступала университетская Конференция, состоящая из всех профессоров и трех асессоров. Хозяйственные вопросы решала канцелярия университета. Реальная власть принадлежала кураторам университета, которые рекрутировались из числа «знатнейших особ государства». Именно они назначали преподавателей университета и утверждали программы лекционных курсов, следили за состоянием дел в университете. По сути, кураторы играли роль ректора. Университет не имел первоначально права присуждать ученые степени.
Московский университет воспринял факультетскую структуру. Три факультета (юридический, медицинский, философский) объединяли 10 кафедр. Философский факультет по примеру средневековых университетов рассматривался как подготовительный. После его окончания можно было специализироваться по двум другим факультетам.
Создание в 1802 г. Министерства народного просвещения недвусмысленно указывает на то, что университетское образование стало непосредственной задачей государства, заинтересованного в совершенствовании своего бюрократического аппарата, прежде всего, посредством увеличения числа образованных чиновников. В 1804 г. был принят устав, по которому университеты получали широкую автономию. Все управление университетом сосредотачивалось в руках университетского совета, который состоял из профессоров и адъюнктов. Он собирался под председательством ректора не реже одного раза в месяц. Следующим коллегиальным органом выступало
правление, которое рассматривалось как исполнительно-хозяйственное подразделение. Оно состояло из ректора, деканов и заседателя, назначаемого попечителем из числа профессоров. Правда, в условиях финансирования университета со стороны государства существование этого органа, оправданного при наличии у вуза собственных фондов, не имело большого смысла.
Во главе университетской коллегии стоял ректор, руководивший всей жизнью университета. Он ежегодно избирался советом и утверждался императором. Ректор являлся полноправным членом корпорации, которая поручала ему представлять свои права.
Элементом автономного правового статуса следует рассматривать университетский суд, которому были подведомственны профессора и студенты университета. По сути, университетская корпорация была выведена из сферы общей гражданской юрисдикции, что больше соответствует практике доклассического университета. Предусматривались три судебные инстанции: ректор, правление, университетский совет.
Университеты восприняли факультетскую структуру. Они состояли из четырех факультетов: 1) нравственных и политических наук; 2) словесных наук; 3) физических и математических наук; 4) врачебных и медицинских наук. Руководство факультетом тоже строилось на основе коллегиальности и выборности. Распорядительным органом выступало факультетское собрание в составе профессоров и адьюнктов, которое избирало декана. Последний подлежал утверждению министром народного просвещения. Университеты имели право на выборной основе формировать корпус преподавателей, учреждать новые кафедры, присваивать ученые степени [Петров 2002].
На практике отдельные элементы автономии университетов в России ввести не удалось. Отсутствие необходимого числа профессоров не позволила обеспечить свободу преподавания, как в немецких университетах [Moraw 1990]. Существовавшая связь между образованием и государственной службой изначально ограничивала возможности свободы обучения. По этой причине в отношении казеннокоштных студентов изначально применялась курсовая система. Все это усугублялось недоверием к самодеятельности студентов.
Уже в этом проявились пределы самостоятельности университетов, которые объективно должны были возникнуть в условиях абсолютистской России. Университеты находились в ведении министра народного просвещения. Непосредственный контроль за ними осуществлял попечитель учебного округа, власть которого была сильной и существенной. Его задача состояла в попечении о «процветании» университета. Он утверждал решения университетского совета, представлял на утверждение министру должностных лиц университетской администрации, влиял на назначение профессоров. В составе правления университета находился представитель попечителя, контролировавший соблюдение порядка работы.
Итак, правовой статус русских университетов по уставу 1804 г. сочетал черты как доклассической, так и классической моделей. Однако на практике самоуправленческие возможности университетов постепенно сворачивались. В конце 1820-х гг. явно определились кризисные моменты русской университетской системы, преодоление которых связывалось с принятием нового университетского устава1. Он был издан в 1835 г. и распространил свое действие на Казанский, Московский, Петербургский, Харьковский, позднее Киевский университеты (Дерптский университет сохранил отдельный устав, а Виленский университет был закрыт в 1832 г.). Этот устав знаменовал переход к организации управления университетами на бюрократических
1 Здесь и далее об университетах дореволюционной России см. подробнее: [Захаров 2006].
началах, что сопровождалось ограничением университетской автономии и академических свобод.
Фактически университеты были подчинены попечителям, что автоматически влекло за собой ограничение университетского самоуправления. За университетским советом устав сохранил только вопросы, связанные с учебной и научной деятельностью, включая избрание ректора, деканов, профессоров и адъюнктов. Хозяйственные вопросы сосредотачивались в ведении правления, которое вдобавок получило и некоторые полицейские функции, поскольку должно было через экзекутора следить за порядком. Правление было подчинено в большей степени попечителю. Ректор оставался выборным должностным лицом, которого потом утверждал император. До четырех лет увеличился срок полномочий ректора, в чем видели способ усиления его административного значения. Впервые вводилась должность проректора, который замещал ректора в его отсутствие. Устав 1835 г. ликвидировал университетский суд, которым на практике университеты редко пользовались.
Обновлялась факультетская организация, которая предполагала существование трех факультетов: юридического, медицинского и философского. Значительно
расширялся круг кафедр (с 28 до 39). Структура управления факультетом сохранялась прежней. Только факультетские собрания теперь состояли исключительно из профессоров. Последние рассматривались не столько как члены университетской корпорации, сколько как государственные служащие. Они избирались университетским советом и утверждались министром. Выборное начало отчасти ограничивалось правом министра назначать на вакантные места профессора или адъюнкта.
Частью либеральных преобразований 60-70-х гг. XIX в. стало принятие университетского устава 1863 г. Он олицетворял восстановление университетской автономии, правда, в несколько измененном формате. Центральной идеей устава 1863 г. была автономия профессорской корпорации. В роли основного органа выступал университетский совет. Но из всех вопросов, отнесенных к его ведению, он только по небольшому кругу принимал окончательные решения. В остальных случаях они утверждались либо попечителем, либо министром. Все остальные учреждения и должности при университете являлись лишь органами совета и действовали под его непосредственным контролем. Факультетские собрания были его органом по делам научным и учебным; правление - по делам хозяйственным; проректор и инспектор - по делам, связанным с соблюдением правил внутреннего распорядка.
Новый устав вводил университетский суд. Но теперь это был специальный университетский орган, в составе трех профессоров и трех кандидатов к ним, который рассматривал дела о нарушении студентами правил внутреннего распорядка, а также конфликты студентов и преподавателей. Как и раньше, университеты имели право самостоятельно утверждать соискателей в ученых степенях. Согласно уставу 1863 г., каждый факультет состоял из декана, профессоров, доцентов и лекторов. Деканы избирались на собраниях факультетов на три года из числа профессоров, с последующим утверждением министром народного просвещения. Обязанностью деканов являлось «наблюдение за преподаванием факультетских предметов».
Однако идея свободного преподавания и обучения не была реализована. В итоге с принципом самоуправляющейся профессорской корпорации был соединен принцип обязательности учебного плана и переходных испытаний для студентов. Идея конкуренции курсов, а также приват-доцентов с профессорами отпала. Институт приват-доцентуры, хотя и предусмотренный уставом, не смог привиться на практике.
Надзор властных структур за университетами в значительной степени сохранился. Права попечителей были сформулированы крайне нечетко. Это позволяло в нужных случаях придавать их власти необходимую силу. В целом, устав 1863 г.
содержал внутреннее противоречие между автономным развитием университетов и официальной авторитарностью. Череда конфликтов в 1860-1870-х гг. между профессорской корпорацией, попечителями и министром явно показала, что университетская автономия не обрела еще устойчивых форм.
Доказательством этого является и университетский устав 1884 г., ставший частью мер по стабилизации государственно-правовой системы, проводимых в 1880-х гг. Он воспринял французскую модель управления вузом, особенностью которой была административная централизация. Это повлекло заметное ограничение выборного начала. Попечитель рассматривался как «начальник» университета. Непосредственное управление принадлежало ректору, назначаемому императором на четыре года.
Коллегиальными органами управления выступали совет, правление и факультетские собрания. Университетский совет имел небольшой круг вопросов, по которым принимал окончательное решение, в том числе утверждение в ученых степенях. Правление включало ректора (председатель), деканов, инспектора. Право университетского суда не предусматривалось.
Устав 1884 г. сохранил ту же структуру факультета: декан и собрание всех профессоров. Но декан теперь назначался попечителем учебного округа из профессоров соответственного факультета и утверждался в должности на четыре года министром народного просвещения. Как и прежде, декану предписывалось ближайшее наблюдение за преподаванием учебных предметов на своем факультете. Его права были расширены, вследствие чего заметно снизилась роль факультетского собрания.
Авторы устава 1884 г. попытались внедрить принципы свободы преподавания и обучения, которые открывали возможности для построения индивидуальных учебных программ, смены университета, конкуренции образовательных программ. На практике это не увенчалось успехом.
Одним из завоеваний революции 1905 г. в России стало возрождение выборного начала в университетах. Их автономия в это время трактовалась не как независимость от министра народного просвещения, а как право свободного выбора ректора и проректора и участия профессорской корпорации в решении учебных вопросов. 27 августа 1905 г. были приняты Временные правила об управлении высшими учебными заведениями ведомства Министерства народного просвещения, которые предусматривали избрание ректора и его помощника университетским советом из числа штатных профессоров, а деканов и секретарей факультета - факультетским собраниями из числа профессоров факультета. Заметно расширялись права университетского совета. В университете вводился профессорский дисциплинарный суд в составе пяти профессоров и пяти кандидатов. Компетенция этого суда, по сравнению с университетским судом по уставу 1863 г., была расширена за счет дел о проступках студентов, которые «хотя и не были предусмотрены общими законами, но имеют предосудительный, противный правилам чести и нравственности характер».
Но уже в 1910 г. вновь был восстановлен устав 1884 г. Либерально настроенный министр народного просвещения П. Н. Игнатьев с января 1915 г. начал готовить возвращение к уставу 1863 г., но не успел завершить эту работу.
С первых шагов советской власти проблема высшего образования стала приоритетным направлением государственной политики. Ее проводником выступал Народный комиссариат по просвещению. Первые усилия были направлены на ликвидацию корпоративности профессорско-преподавательского состава, для того чтобы открыть дорогу новым кадрам, носителям марксисткого мировоззрения. Были отменены ученые степени и звания, связанные с ними права и преимущества. Вводились новые звания профессоров и преподавателей, с замещением должности по всероссийскому конкурсу, в котором могли принимать участие все лица, известные
своими трудами. Вузы были включены в общую систему советских организаций и учреждений. Руководители университетов, их подразделений стали ответственными советскими работниками.
В 1921 г. было принято Положение о высших учебных заведениях РСФСР. Этим актом упразднялась автономия высшей школы. Взамен была установлена новая система органов внутривузовского управления, основанная на сочетании принципов выборности и назначаемости с преобладанием последнего. Университеты были подведомственны Наркомату просвещения, который назначал или утверждал не только состав основных органов управления вуза, но и всех преподавателей (профессора избирались Государственным ученым советом при Наркомате).
Основным нововведением во внутренней структуре вузов являлись предметные комиссии - организационные ячейки, ведавшие учебно-научной и методической работой. Они же вносили предложения о кандидатах в преподаватели и научные сотрудники. Предметные комиссии включали в себя всех преподавателей «родственных дисциплин», а также студентов (в количестве, равном половине преподавателей). Самостоятельность преподавателей ограничивалась подробными программами курсов, установленными методами преподавания, которые одобряла комиссия. Решения комиссии тоже подлежали ревизии. Декан факультета вправе был отменить любое постановление предметной комиссии. На факультете действовал совет, состоящий также из преподавателей и студентов, который решал вопросы, касающиеся программы деятельности факультета в целом.
Правление вуза состояло из ректора и двух (или четырех) членов, назначаемых Наркоматом просвещения. Оно имело право отменить или изменить любое решение предметной комиссии, а также утверждало все постановления совета факультета.
Реформирование высшей школы сопровождалось ограничением автономии. Это было вызвано не только недоверием к «старой» профессуре, но и стремлением переориентировать университеты на решение задач, сформулированных новой властью. Вариант ограниченной автономии, формально сохранявший некоторые ее элементы, вполне соответствовал этим целям. Советское законодательство допускало некую альтернативу корпоративности в виде общественных и научных организаций, объединяющих студентов, аспирантов, преподавателей и других сотрудников вуза. Эти организации могли участвовать в разработке и осуществлении мероприятий по улучшению учебной, научно-методической и научной работы в учебном заведении.
В 1938 г. был утвержден типовой устав высшего учебного заведения, который предполагал управление вузом на основе сочетания принципов единоначалия и коллегиальности с привлечением общественных организаций. Но не следует переоценивать роль этих организаций. Так, еще в 1936 г. подвергалась критике практика ограничения единоначалия директоров высших учебных заведений со стороны общественных организаций, а также случаи передачи директорами своих основных функций второстепенным людям [Волосникова, Чеботарев 2007: 97-104].
Ограничение автономии нашло свое проявление и в отношении института ученых степеней и званий, который был возрожден в 1934 г. Порядок их присвоения предполагал утверждение решения, принимаемого первичным органом аттестации, высшим органом аттестации. Так, ученые степени присваивались специальными советами по результатам защиты диссертаций. А потом в порядке контроля рассматривалась и утверждались Высшей аттестационной комиссией. Ученые звания присваивались тоже государственными органами в зависимости от вида и объема преподавательской или научно-исследовательской работы.
В дальнейшем подход к конструированию правового статуса университетов мало изменился. Об этом ярко свидетельствуют, например, Основы законодательства
Союза ССР и союзных республик о народном образовании и Положение о высших учебных заведениях СССР от 22 января 1969 г. Руководство работой университетов, создание, реорганизация и ликвидация их структурных подразделений входили в компетенцию Министерства высшего и среднего специального образования СССР. Оно назначало не только ректоров, но и проректоров, без какого-либо участия коллектива университета, утверждало устав вуза, который разрабатывался на основе рекомендаций министерства. Выборной была только должность декана. Он избирался либо университетским советом, либо советом факультета путем тайного голосования.
Коллегиальные органы вуза и факультета выступали скорее совещательными органами, созданными для рассмотрения основных вопросов деятельности. Примечательно, что совет высшего учебного заведения создавался при ректоре. А функционирование совета факультета вообще не было обязательным. К компетенции совета университета или факультета относилось замещение вакансий профессорско-преподавательского и научного состава. Это производилось посредством выборов на конкурсной основе, хотя на практике такой «конкурс» зачастую был безальтернативным: на одно место претендовал один кандидат.
Самостоятельность преподавателей в сфере учебной и научной работы была сведена к минимуму. Вуз имел право самостоятельно устанавливать только курсы по выбору и факультативные дисциплин. Специальные тематические планы регулировали научно-исследовательскую деятельность. Ректор контролировал выполнение всех планов и программ. Отчасти жесткие ограничения преподавателей компенсировались правом участвовать в обсуждении на советах вопросов деятельности университета (факультета), разрабатывать и вносить предложения по совершенствованию учебной, научно-педагогической и воспитательной работы в вузе.
Действовала курсовая система. Студенты должны были посещать обязательные учебные занятия и выполнять в установленные сроки все виды заданий, предусмотренных учебным планом и программами. Не предусматривалась возможность свободного посещения занятий, выбора базовых курсов и т. п.
Итак, в советский период централизация и политизация системы образования имели своим следствием свертывание автономии университетов. Говорить о свободах «университетских корпораций» не приходится. Достаточно жесткое
администрирование больше подходило для решения задач, вытекающих из понимания высшего образования как ведущего фактора экономического роста и научнотехнического прогресса. Этому немало способствовал и политический режим, благодаря которому номенклатурный подход стал применяться к формированию кадров. В условиях плановой экономики университеты не имели никаких собственных источников финансирования, что лишало их экономической основы самостоятельности. Восстановление правового режима академической автономии в России произошло только в 1992 г. с принятием Закона «Об образовании», закрепившего в качестве принципа государственной политики автономность образовательных учреждений.
Резюмируя, отметим, что правовой статус университета в России на протяжении ХУШ-ХХ вв. характеризовался постоянным сочетанием черт доклассической (попытки внедрить корпоративное устройство и др.) и классической (связь университетских должностей с государственной службой, курсовая система и др.) модели университета. Соотношение указанных черт зависело от политической ситуации и целей государственной политики. Современное состояние отечественного университетского образования характеризуется поиском национальной модели постклассического университета, которая обеспечит развитие инновационной экономики.
Библиографический список
Андреев А.Ю. Гумбольдтовская модель классического немецкого университета // Новая и новейшая история. 2003. № 3. C. 48-60.
Андреев А. «Национальная модель» университетского образования:
возникновение и развитие // Высшее образование в России. 2005. № 1-2.
Андреев А.Ю. Начало университетского образования в России в отечественной и зарубежной историографии // Отечественная история. 2008. № 4. С. 62-73.
Волосникова Л.М., Чеботарев Г.Н. Правовой статус университетов: история и современность. М.: Норма. 2007. 208 с.
Здесь и далее об университетах дореволюционной России см. подробнее: Захаров В.В. Как готовить юриста: изучая русские рецепты. Очерки истории юридического образования в России второй половины XIX - начала XX века. Курск: Курск. гос. ун-т 2006. 297 с.
Зипунникова Н.Н. «Университеты учреждаются для преподавания наук в высшей степени». Российское законодательство об университетах XVIII - начала XX века. -Екатеринбург: Уральская гос. юрид. акад. 2009. 436 с.
Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 1. М.: Изд-во Моск. ун-та. 2002. 416 с.
Byram M. and Dervin F. (eds.) Students, staff and academic mobility in higher education. Newcastle-upon-Tyne, 2008
KwiekM.The University and the State. A Study into Global Transformations. Frankfurt am Main, 2006
Liessmann K.P. Theorie der Unbildung. Wien, 2006
Moraw P. Aspekte und Dimensionen alterer deutscher Universitatsgeschichte. Marburg, 1982.
Moraw P. Kleine Geschichte der Universitat Giessen von den Anfangen bis zur Gegenwart. Giessen, 1990. P. 47-93.
Schultheis F., Roca M. I Escoda et Paul-Frantz Cousin (dir.). Le cauchemar de Humboldt. Les reformes de l’enseignement superieur europeen. Paris, 2008
