CC BY
87
УДК 81’36
ББК 81.02
Л 12
Лабашева Н.А. Основное, вторичное и метафорическое значение временной формы
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье рассматривается эволюция понятия времени, затрагивается вопрос глагольных временных форм лингвистической реальности и философской мысли. Изучение переносных значений грамматических форм времени у неблизкородственных языков позволяет доказать их системную природу и наличие универсалий. Развитие потенциала глагольных времен как реализации категории лингвистического времени в речи определяет расхождение «философского» и «традиционного» Времени.
Ключевые слова:
Времена и время, хронологическое, лингвистическое, категория вида, категория темпоральности, метафоризация.
Labasheva N.A. The basic, secondary and metaphorical meaning of the tense form
Abstract:
The paper discusses the evolution of concept of tense. The author examines verbal tense forms of a linguistic reality and philosophical idea. Studying figurative meanings of grammar forms of tense in non-close-related languages allows us to prove their system nature and presence of universals. Development of potential of verbal tenses as a realization of a category of linguistic tense in speech defines a divergence of “philosophical” and “traditional” Time.
Key words:
Tenses and time, chronological, linguistic, a category of an aspect, a category of temporality, metphorization.
Основная часть проблем, связанных с тем, как глагольное время представлено в классической грамматике, обязана своим возникновением отсутствию четкого разграничения между понятием времени, сложившемся у человечества, формой, в которой человек воспринимает и осознаёт течение времени, и теми характеристиками лингвистической категории времени, которые свойственны какому-то конкретному языку или языкам в целом [1: 42]. В отличие от таких языков, как английский, где есть специальные обозначения времени как физического явления, лингвистической категории и форм её проявления: Time, Tense, tenses - в грамматических традициях русского языка во всех этих случаях используется один и тот же термин:
а) Для физиков время-это четвёртое измерение. (Но: For the physicists Time is the fourth dimension)
б) Время и наклонение - две грамматические категории. (Но: Tense and Mood are two grammatical categories)
в) В испанском языке в изъявительном наклонении больше времён, чем в сослагательном. (Но: In Spanish the indicative mood has more tenses than the subjunctive one).
В первом случае под временем подразумевается физическое явление как необратимая последовательность мгновений, в которую включён и человек, и всё существующее, во втором - речь идёт о грамматической категории, отличающейся от
времени как физического явления, хотя и связанной с ним, которая в различных языках представлена по-разному, а в третьем - временем называют те формы, посредством которых язык выражает различные значения, представленные в нём грамматической категорией времени.
Следовательно, для того, чтобы получить адекватное представление о процессе функционирования глагольных форм применительно к их временному содержанию, необходимо сначала прояснить некоторые общие вопросы, связанные с природой Времени как такового. Под термином «время» будет пониматься онтологическая категория времени.
Большинство современных лингвистов придерживается той точки зрения, что «время» как онтологическая категория и временные формы в языке, в сущности, идентичны [10: 30]. Так, Б. М. Чарльстон [9: 13] определяет глагольное время как форму, являющуюся частью системы, которая варьируется от языка к языку и используется говорящим для указания на временные отношения. Самый известный принцип упорядочивания, применяемый во всех школьных грамматиках, состоит в отнесении временной формы к одной из трёх фаз Времени: прошлому, настоящему и будущему. Уже Квинтилиан [5: 109] говорит о том, что распределение в грамматиках глагольных времен по трём временным планам отражает три объективные фазы природы вещей. Как в философии, так и в лингвистике постоянно выдвигались определённые возражения против подобного троичного деления: настоящее - всего лишь тончайшая грань между прошлым и будущим, ощущаемая как точка или как лезвие бритвы [4], деление Времени на три фазы не соответствует ни лингвистической реальности, ни философскому размышлению. Понятие вида вносит иной принцип классификации: совершенного и несовершенного вида.
В основе лингвистической категории времени лежит хронологическое время. По Бенвенисту, лингвистическое время, как и хронологическое, основывается на установлении нулевой точки отсчёта, но различие между ними в том, что для лингвистического времени точка не статична, а подвижна [4: 35]. Лингвистическая точка отсчёта совпадает с моментом речи. Таким образом, речевой акт превращается в свой собственный центр временных отношений, относительно которого события могут быть предшествующими, одновременными или последующими. Прямая или непрямая отнесённость к этому моменту является основной характеристикой лингвистического времени, а во многих языках и единственной. Во всех языках есть возможность измерять временные дистанции посредством выражений типа: 10 лет назад, 3 дня спустя или через 5 минут. Основным различием между хронологическим и лингвистическим временем является то, что для первого датирование - это основная цель, в то время как второе сосредоточено на отнесении события к точке отсчёта, устанавливаемой в каждом высказывании. Темпоральность в языке обладает следующими основополагающими характеристиками: некой точкой отсчёта, которая, как правило, но не обязательно, совпадает с моментом речи, а так же расположении событий до, после или одновременно с точкой отсчёта или же с какой-нибудь другой точкой, расположенной, в свою очередь, во взаимосвязи с точкой отсчёта.
Термин «время» довольно часто употребляется для обозначения и времени, и вида: past simple (I spoke) и past continuous (I was speaking) называют формами времени [2: 11]. Однако со второй половины 20 в. в работах по англистике получила всеобщее признание тенденция противопоставления временных форм плана continuous всем остальным в качестве несовершенного вида [6: 106]. Если у русского глагола связь с идеей времени реализуется как при выполнении предикативной функции, так и непосредственно и семантической структуре [3: 70], т.е. инфинитив вне контекста представляет информацию о протекании обозначаемого действия во времени не только лексически (через глагольный корень), но и морфологически (аффиксами), и грамматически (видовой принадлежностью), то английский глагол выражает фазисно-временные, результативные,
кратные характеристики действия при реализации предикативной функции, находящей свое выражение при спряжении глагола [7: 111]. Таким образом, в качестве вида в английском выступает категория словоизменения.
Одна и та же морфологическая форма может выражать на уровне предложения различные временные значения: Я туда каждый день прихожу и вижу всегда одно и то же - Прихожу я вчера домой и вижу... Одно и то же временное значение может выражаться различными способами: Завтра мы будем писать диктант - Завтра мы пишем диктант - Завтра нам писать диктант, - также говорит о том, что категория темпоральности не сводима к морфологической форме времени глагола. Однако знак и значение никогда не покрывают друг друга полностью: один и тот же знак имеет несколько функций, а одно и тоже значение выражается несколькими знаками. Подобный асимметричный дуализм свойственен любому лингвистическому знаку [8: 60].
Семиологические значимости языка должны иметь общий характер, чтобы язык не зависел от индивида и был понятен всем данной лингвистической общности. Но знаки всегда применяются к конкретной ситуации; если бы знаки были неподвижны и у каждого была только одна функция, язык стал бы простым собранием этикеток. С другой стороны, не может быть языка, знаки которого были бы так подвижны, что ничего не значили бы за пределами конкретной ситуации, т.е. природа лингвистического знака неизменна и подвижна одновременно: приспосабливаясь к конкретной ситуации, знак может
изменяться, но только частично. Именно поэтому, когда временная форма употребляется в переносном значении, её основное грамматическое значение всё равно сохраняется, вследствие чего и возникает особый стилистический эффект, отличающий её от соотносительной формы в прямом значении. Знак остаётся тождественным самому себе благодаря неподвижности другой своей части. Познать или понять явление - это значит включить его в совокупность наших знаний, установить координаты, на скрещении которых его можно будет найти, но действительно новыми будут не сами координаты, а «место» их скрещения, их взаимодействие, т.е. контекст. Поэтому каждый раз, когда в речи устанавливается новое пересечение координат, становится возможным метафорическое употребление любого языкового знака или категории. Лингвистический знак принадлежит одновременно к ряду 1) транспонированных значимостей одного и того же знака и 2) сходных значимостей, выраженных разными знаками.
В «полном» знаке есть две центральных противоположных функции: а) первая группирует вокруг себя формальные значимости, т.е. элементы значений, известные всем говорящим и всегда тождественные самим себе (род, число, падеж...); б) вторая группирует вокруг себя семантические значимости, которые можно полностью установить только в зависимости от конкретной ситуации. Употребляя лингвистический знак как семантическую значимость, мы применяем переносную семантическую ценность знака. Такое употребление начинает восприниматься как метафорическое, только если разрыв между «адекватной» и «случайной» значимостью достаточно велик. Чем этот разрыв больше, тем ярче метафора, и наоборот, чем он меньше, тем «традиционней», «механистичней» кажется транспозиция.
Это касается и формальных значимостей, которые также могут быть транспонированы, и тогда речь идёт уже о грамматической транспозиции. Но поскольку формальные значимости более общие, они более устойчивы, и, соответственно, транспозиция более экспрессивна, менее часта и более регулярна, т.к. смещение грамматического знака можно зафиксировать, а семантического - нет.
У каждой временной формы, помимо её основного значения, как правило, есть ряд других значений, приобретаемых ею на основе соответствия с основными правилами. Различаются основное или прямое, вторичное и метафорическое (переносное, транспозиционное) значения. И вторичное, и метафорическое значения приобретаются глагольной формой в речи, при построении конкретных предложений. Различие между ними в том, что вторичное значение, наряду с основным, изначально присуще каждой
временной форме. Оно обусловлено грамматически, у говорящего нет свободы выбора при употреблении той или иной формы. Имея представление о грамматических законах данного языка, мы, видя временную форму вне контекста, с уверенностью можем предсказать, какие вторичные Значения она может приобрести в предложении под воздействием правил согласования времён.
He is always asking the question at the lecture - Он всегда задает вопросы на лекции, в данном случае транспортируется категориальное значение вида. Использование наречия типа always создает впечатление того, что подобное поведение является привычным состоянием субъекта действия, которое очевидно раздражает говорящего. Однако, несмотря на то, что подразумевается жалоба, может предавать и определенную степень одобрения.
Метафорическое значение временная форма приобретает только в контексте, оно непредсказуемо и не выводится из грамматических правил данного языка. При прямом употреблении формы времени: её временное значение согласуется с контекстом, конкретизируется и уточняется им. При переносном употреблении: временное значение глагольной формы расходится с общим временным планом контекста, который противоречит грамматическому значению формы времени.
Различные случаи переносного употребления времён глагола характеризуются некоторыми общими чертами:
1) расхождением с общим временным планом контекста;
2) сохранением грамматического значения. Например, прошедшие или будущие действия могут быть описаны формами настоящего времени, и при этом будет создаваться впечатление того, что они происходят в момент речи; формы прошедшего совершенного в контексте будущего или абстрактного настоящего получают оттенок уже осуществившегося действия.
3) взаимозаменой в случае возникновения отношения синонимии временной формы с другой формой в одном из своих основных или вторичных значений. Например, настоящее историческое можно заменить формами прошедшего времени, настоящее в значении будущего - формами будущего. Подобные отношения отражаются в формулировках типа «настоящее время вместо прошедшего! и т.п. Создавая иллюзию их семантического тождества, возможность замены переносного употребления одной формы прямым употреблением другой не означает, что эти формы в данном контексте семантически или стилистически равнозначны. Можно говорить лишь о частичном тождестве значений. Совпадение некоторых элементов контекстуально обусловленного значения переносно употребляемой формы с семантикой другой формы ограничивается лишь тем значением, которое исходит от контекста.
Из этого следует, что хотя большая часть современных грамматик утверждает, что глагольные временные формы должны выражать Время как таковое, а самый известный принцип упорядочивания отражает три объективные фазы природы вещей и состоит в отнесении временной формы к одной из трёх фаз Времени: прошлому, настоящему и будущему,- многие лингвисты считают, что это деление не соответствует ни лингвистической реальности, ни философской мысли.
Проблема трактовки глагольного времени в классической грамматике возникает из-за отсутствия чёткого разграничения между представлением, которое сложилось у человечества о времени, той формой, в которой воспринимается и осознаётся течение времени, и характеристиками лингвистической категории времени в языке. Поэтому философия отличает время биологическое, иногда физиологическое, иногда психологическое; эстетики и искусствоведы говорят также о художественном времени...
Для лингвистической теории Бенвенист вводит понятия времени физического, хронологического и лингвистического. Физическое время он рассматривает как единый, однородный, бесконечный, линейный континуум, который по отношению к человеку является чем-то внешним. Его коррелят с точки зрения человека - психическое время,
состоящее в субъективном переживании хода времени. Хронологическое время- это время событий (линейная последовательность физического времени превращается здесь в расположение одних фактов по отношению к другим). Хронологическое время лежит в основе лингвистической категории времени, однако полностью они не совпадают. Лингвистическое время основывается на установлении нулевой точки отсчёта, но эта точка подвижна, она совпадает с моментом речи. Любой речевой акт превращается в свой собственный центр временных отношений, относительно которого события могут быть предшествующими, одновременными или последующими. Разрыв между данными понятийными категориями и является той движущей силой, которая способствует развитию транспозиционного потенциала категориального значения времени.
Примечания:
1. Адмони В.Г., Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики / Отв. ред. В.М. Павлов. - Л., 1988. 200с.
2. Бархударов Л.С. Очерки по психологии обучения иностранным языкам. - М., «просвещение», 1965. 120с.
3. Петрухина Е.В. Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития в 2 ч. - Тамбов, 1998 ч.2.190с
4. Карцевский С.О. Об ассиметричном дуализме лингвистического языка. - М., 1993.110c.
5. Квинтилиан М.Ф. Воспитание оратора.- С-Пб, 1998.
6. Akhmanova O.S. Tense, Aspect and Taxis. - M., 1975. 230c.
7. Bassnett Susan. Translation Studies. Lnd.-N.Y., 1988 150c.
8. Benveniste E. Problems de linguistique generale. Paris. Gallimard, 1966.
9. Charlston B.M. English Study, 1955.300c.
10. Ulldall H.J. Notes on English Tenses, Oxford University Press, 1970.200c.
References:
1. Admoni V.G. The grammar system as a system of construction and the general theory of
grammar / Ed. V.M.Pavlov. - L., 1988. 200 pp.
2. Barkhudarov L.S. Sketches on psychology of teaching foreign languages. - M.,
Prosveshchenie, 1965. 120 pp.
3. Petrukhina E.V. Cognitive linguistics: a modern condition and prospects of development in 2 parts. - Tambov, 1998. Part 2. 190 pp.
4. Kartsevsky S.O. About assymetric dualism of linguistic language. - M., 1993. 110 pp.
5. Quintilian M.F. Orator’s education.- SPb., 1998.
6. Akhmanova O.S. Tense, Aspect and Taxis. - M., 1975. 230 pp.
7. Bassnett Susan. Translation Studies. Lnd.-N.Y., 1988. 150 pp.
8. Benveniste E. Problems de linguistique generale. Paris. Gallimard, 1966.
9. Charlston B.M. English Study, 1955. 300 pp.
10. Ulldall H.J. Notes on English Tenses. Oxford University Press, 1970. 200 pp.
