CC BY
68
ОСНОВНОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ СОВРЕМЕННОГО УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА РОССИИ
В.М. Быков, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовно-
го процесса и криминалистики ЮУрГУ
С 1 июля 2002 г. в России действует новый Уголовно-процессуальный кодекс. Подводя некоторые итоги пятилетнего действия УПК РФ, известный ученый-процессуалист В.П. Божьев, характеризуя его качество, справедливо отмечает: «Ответственное отношение удержало бы разработчиков проекта от многих неточностей и противоречий. Перечислить их в небольшой статье невозможно. Да и нет необходимости. Об одних недостатках достаточно убедительно свидетельствуют несколько сотен изменений, внесенных в УПК РФ, за истекшие пять лет; о других - сказано в многочисленных публикациях»1.
Большой вклад в совершенствование УПК РФ в настоящее время вносит Конституционный Суд РФ, который рассматривает самые сложные вопросы применения норм УПК РФ с позиций соответствия их Конституции РФ.
Однако по многочисленным оценкам специалистов уголовного процесса и практических работников правоохранительных органов нынешний УПК РФ 2001 г. остается весьма несовершенным: отдельные его нормы недостаточно обоснованы, а некоторые из них противоречивы.
Неслучайно, что в 2006 г. группа специалистов уголовного процесса и криминалистики, с участием автора этих строк, обратилась по этому поводу с открытым письмом в редакцию газеты «Известия» с требованием разработки и принятия нового УПК РФ2.
Автор настоящих тезисов как раз был среди тех, кто пытался еще со времени опубликования в 1997 г. первого проекта УПК РФ внести свой посильный вклад в совершенствование принимаемого, а затем и действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ. Решению этой задачи были посвящены 61 публикация автора в основном в центральных юридических журналах. Этим же целям служат также и две монографии, посвященные отдельным институтам уголовного процесса и подготовленные автором совместно со своими учениками3.
Следует заметить, что в настоящее время законодатель практически игнорирует все наши научные изыскания и предложения в области уголовного процесса, и они очень медленно претворяются в уголовное судопроизводства. О чем можно говорить, если даже многие постановления Конституционного Суда РФ по вопросам уголовного судопроизводства годами не реализуются законодателем в виде изменений и дополнений норм соответствующих статей УПК РФ.
Однако, несмотря на принимаемые научной общественностью меры по совершенствованию УПК РФ, к сожалению, он до сих пор остается весьма противоречивым, отдельные его институты и нормы вообще никак не согласованы между собой или даже противоречат Конституции РФ, другим федеральным законам. Этим обстоятельством определяется наш научный интерес к противоречиям уголовного процесса.
Противоречия уголовного процесса сравнительно недавно стали привлекать внимание ученых-процессуалистов. Прежде всего следует отметить работу В.Т. Томина, в которой автор еще в 1991 г. обоснованно писал о существующих противоречиях современного уголовного судопроизводства, которые являются причинами его неэффективности4.
В настоящее время противоречия современного уголовного процесса активно изучает другой автор - Ю.В. Францифоров, который уже подготовил и опубликовал по этой проблеме ряд работ и подготовил к защите докторскую диссертацию5.
Как правильно пишет Ю.В. Францифоров, «изучение противоречий в уголовном судопроизводстве в настоящее время приобретает особое значение, поскольку оно непосредственно связано с устранением пробелов в уголовно-процессуальном законодательстве, практикой совершенствования уголовного судопроизводства, что является одним из важнейших аспектов судебно-правовой реформы»6.
На наш взгляд, в настоящее время основным противоречием современного уголовного
процесса является противоречие между процессуальными средствами раскрытия и расследования преступлений и процессуальными средствами защиты подозреваемого и обвиняемого от подозрений и обвинений - они явно в пользу последних. Складывается впечатление, что против следователя законодателем создана система различных необоснованных запретов и ограничений. По этой причине деятельность следователей, дознавателей и органов дознания по раскрытию и расследованию преступлений в принципе не может быть достаточно эффективной.
Объективным подтверждением несоответствия процессуальных средств раскрытия и расследования преступлений процессуальным средствам защиты подозреваемого и обвиняемого от подозрения и обвинения служат результаты судебной статистики: в 2006 г. в России зарегистрировано 3 миллиона 855 тысяч преступлений - это рекордная за всю новейшую историю страны цифра7.
Мы полагаем, что одной из причин роста количества совершаемых преступлений является как раз во многом и неэффективность действующего уголовно-процессуального законодательства, которая приводит к тому, что многие преступления, в том числе и особо тяжкие и тяжкие, своевременно не раскрываются, а виновные в их совершении не привлекаются к уголовной ответственности. Противоречивость многих институтов и норм УПК РФ проявляется в некоторых конкретных противоречиях как институтов, так и отдельных норм УПК РФ. Некоторые из этих противоречий мы рассмотрим ниже.
Права обвиняемого на защиту от обвинения по УПК РФ 2001 г. значительно расширены и в настоящее время находятся в резком несоответствии с правами потерпевшего. Это обстоятельство убедительно показали многие исследования, проведенные на уровне кандидатских диссертаций в последние годы8.
Давно пора законодателю уравнять потерпевшего в правах с обвиняемым, но этого не делается. Может быть, ждут очередного решения Конституционного Суда РФ?
Как известно, УПК РФ существенно изменил процессуальный порядок возбуждения уголовного дела, которое теперь может быть возбуждено только с согласия прокурора.
В свете рассматриваемых положений нельзя не высказать нашего отношения к изменению в УПК РФ порядка принятия решения о возбуждении уголовного дела. Появле-
ние этой нормы стало большой неожиданностью как для ученых, так и практических работников правоохранительных органов. Дело в том, что в науке уголовного процесса никто и никогда не ставил вопрос о таком процессуальном порядке возбуждения уголовного дела. Как стало известно, во время принятия УПК РФ именно «Генеральная прокуратура РФ, настаивавшая на этой норме ..., доказывала, что сложностей в применении понятия «незамедлительно» не будет»9.
Какими причинами мотивировала Генеральная прокуратура РФ необходимость принятия рассматриваемой нормы? Уже после вступления в действие УПК РФ заместитель Генерального прокурора РФ С.Г. Кехлеров так объяснил, по его мнению, положительное значение введения процедуры получения следователем согласия прокурора на возбуждение уголовного дела: «Стало
значительно меньше дел, возбуждаемых по так называемым «мелочевкам», то есть пресловутых дел о двух украденных курицах и мешке картошки. Таких дел по существу нет, им преградили путь к правосудию. Сократились и случаи возбуждения так называемых «заказных» дел».
«Новое правомочие заставило прокуроров по-настоящему включаться в расследование на самом первом этапе уголовного преследования ... где ... решается если не все, то очень многое»10. Но ведь, по правильному замечанию С. Вицина, «совершенно ясно, что такие дела могут возбуждать и прокуроры».
Таким образом, непродуманная новелла нередко толкает и прокурора, и следователя, и дознавателя на нарушение закона. И единственно верный выход из сложившейся противоречивой ситуации - упразднить правило о возбуждении уголовного дела с согласия прокурора и предоставить органу дознания, дознавателю и следователю право самостоятельно принимать такое решение. Одновременно закон должен обязать их немедленно направлять прокурору копию соответствующего постановления, в связи с чем следует внести изменения в положения ч. 4 ст. 146 УПК РФ.
Законодателю следует использовать опыт применения норм ч. 3 ст. 112 УПК РСФСР, закреплявших возможность осуществления последующего прокурорского надзора за законностью и обоснованностью решения следователя о возбуждении уголовного дела,
не тормозящего процесс расследования и не сдерживающего следователя в собирании доказательств по делу.
Если по УПК РФ 2001 г. правовые нормы, направленные на защиту обвиняемого значительно усилились - участие защитника на ранних стадиях уголовного процесса, защитник получил право самостоятельно собирать доказательства и др., то права следователя по своевременному возбуждению уголовного дела и производству неотложных следственных действий оказались весьма урезанными. Он уже не может самостоятельно возбудить уголовное дело, а по 12 важным вопросам предварительного следствия следователь должен обращаться за разрешением к суду.
На наш взгляд, законодатель не должен был превращать институт судебного контроля за предварительным следствием в средство препятствия своевременному производству следователем следственных действий. В рамках Конституции РФ судебный контроль мог бы быть другим - менее предварительным и более последующим.
Установление судебного контроля за производством ряда следственных действий, который носит предварительный, упреждающий характер, - это весьма реальная гарантия защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, которые могут быть нарушены проведением следственных действий без достаточных к тому правовых оснований. Однако установление судебного контроля за производством следственных действий имеет не только положительные, но и отрицательные стороны.
Прежде всего само получение решения суда для следователя связано с определенными сложными процедурами. Это приводит к тому, что следователи, по данным Д.О. Сереброва, исследовавшего проблему судебного контроля за законностью и обоснованностью производства следственных действий, стали избегать производства ряда следственных действий, что приводит к слабой доказательственной базе по уголовным делам, приводящей к отсутствию перспективы направления дела в суд и низкой раскрываемости преступлений11.
На сложность получения решения суда о производстве следственных действий уже обращалось внимание в процессуальной литера-^ ,ЖЛ12 туре .
В связи с этим представляется необходи-
мым упростить процессуальный порядок получения решения суда о производстве следственных действий, и в первую очередь отказаться от «системы двойной санкции», когда свое согласие на производство следственных действий дает вначале прокурор, а затем уже суд. На наш взгляд, вполне достаточным был бы такой порядок: получив решение суда о производстве следственного действия, следователь уведомляет об этом надзирающего прокурора путем направления ему копии своего постановления и решения суда.
Создатели УПК РФ 2001 г., озаботившись защитой участников уголовного судопроизводства, и в первую очередь защитой прав и законных интересов подозреваемого и обвиняемого, естественно ориентировались в ряде новых норм УПК РФ на нормы Конституции РФ. В целом эта позиция, конечно, правильная. Однако авторы в своем усердии явно перестарались. По УПК РФ оказалось, что теперь требуется следователю получать решения суда о производстве таких следственных действий, о которых нормы Конституции РФ умалчивают или предоставляют право решить порядок производства отдельных следственных действий в федеральном законе.
Так, ст. 25 Конституции РФ установила, что «никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или по решению суда».
Казалось бы, создатели УПК РФ имели полное право установить процессуальный порядок производства осмотра жилища такой: при отсутствии согласия проживающих в нем лиц - по постановлению следователя или с согласия прокурора. Но нет, законодатели избирают наиболее сложный порядок принятия решения по этому следственному действию -только по решению суда! Такие же решения могли бы быть приняты авторами УПК РФ и относительно порядка принятия решений о производстве обыска и выемки в жилище - по постановлению следователя или с согласия прокурора.
Не содержится в Конституции РФ также норм о том, чтобы наложение ареста на имущество производилось исключительно по решению суда. Да, в ч. 3 ст. 35 Конституции РФ устанавливается, что «никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда». Но наложение ареста на имущество нельзя толковать как лишение собственника его права на имущество. Вопрос о судьбе
арестованного имущества все равно при разрешении уголовного дела по существу будет принимать суд. Так зачем же создавать для следователя дополнительные сложности в своевременном наложении ареста на имущество обвиняемого?
Или вот еще пример весьма спорного решения законодателей. О порядке производства эксгумации трупа, естественно, Конституция РФ ничего не говорит. Однако авторы УПК РФ записали в ч. 3 ст. 178 УПК РФ, что «в случае, если близкие родственники или родственники покойного возражают против эксгумации, разрешение на ее проведение выдается судом». И при решении этого вопроса создатели УПК РФ вполне могли указать, что это следственное действие производится с согласия прокурора. На наш взгляд, это было бы достаточной гарантией его законности и обоснованности.
Основной недостаток рассматриваемых нами новелл УПК РФ заключается в том, что создаются искусственные правовые преграды для своевременного производства следователем рассматриваемых следственных действий, а это снижает эффективность предварительного расследования в целом и является порой одной из причин того, что некоторые преступления остаются нераскрытыми.
Никто не собирается отрицать важность и необходимость судебного контроля за предварительным следствием, но этот контроль вполне может быть эффективным и достаточным, если он будет последующим, проводящимся по жалобам заинтересованных участников уголовного судопроизводства.
Интересно узнать, а как же осуществляется судебный контроль за производством следственных действий в судебной практике? В этом отношении большой интерес представляет публикация В.В. Кальницкого.
Автор на основании изучения 200 материалов о даче судами разрешения на производство следственных действий в жилище и личного обыска пришел к выводу, что суды далеко не всегда глубоко вникают в исследование оснований следственных действий и порой некритично воспринимают позицию следователя и прокурора.
Далее автор анализирует причины такого положения и приходит к интересному выводу: принимая решение о производстве следственного действия, судья действует как административное лицо, так как отсутствует процедура рассмотрения вопроса.
В.В. Кальницкий, на наш взгляд, вполне обосновано предлагает в тех пределах, в которых позволяется Конституцией РФ, восстановить санкционирование прокурором следственных действий13.
Как известно, ч. 5 ст. 165 УПК РФ в исключительных случаях, когда производство осмотра жилища, обыска и выемки в жилище, а также личного обыска не терпит отлагательства, разрешает производить указанные следственные действия на основании постановления следователя без получения судебного решения.
Проведя следственные действия, следователь затем в течение 24 часов уведомляет судью и прокурора о проведенном следственном действии. Далее судья проверяет законность проведенного следственного действия и выносит постановление относительно о его законности или незаконности. Если судья признает, что следственное действие проведено незаконно, то все полученные доказательства признаются недопустимыми.
Рассматриваемая нами норма УПК РФ представляется недостаточно ясной - о каких исключительных случаях говорит законодатель, которые не терпят отлагательства и разрешают следователю производить следственные действия без решения суда?
На это обстоятельство справедливо обращает внимание А.Б. Соловьев, который указывает, что невозможно составить и указать в законе перечень этих исключительных случаев. Он предлагает определить критерии, которыми мог бы руководствоваться следователь, принимая решение о производстве следственных действий в рассматриваемых исключительных случаях14.
Соглашаясь в целом с предложением А.Б. Соловьева, следует все же на первое место поставить такой критерий, как наличие правовых и фактических оснований производства следственных действий15.
Представляется, что критерии производства следственных действий в исключительных случаях, не терпящих отлагательства, должны быть сформулированы и указаны в
ч. 5 ст. 165 УПК РФ, что позволит избежать различий в оценках их законности и обоснованности следователем, а затем судом.
Изучение следственной практики показывает, что следователи редко используют свое право на проведение следственных действий без предварительного получения согласия суда для проведения следственных дейст-
вий. Видимо, при недостаточной ясности и конкретности нормы ч. 5 ст. 165 УПК РФ следователи не хотят рисковать полученными при этом доказательствами, так как при различном понимании исключительных случаев, указанных в уголовно-процессуальном законе, ими и судом эти доказательства могут быть признаны недопустимыми, а они сами обвинены в производстве незаконного следственного действия.
Основания для таких опасений со стороны следователей имеются. Подтверждением обоснованности этого мнения следователей о существовании различных оценок судьями и следователями исключительных случаев для производства следственных действий без получения решения суда мы находим в статье судьи И.В. Измайлова16.
И.В. Измайлов приводит случай из практики работы Промышленного районного суда г. Оренбурга, когда был признан незаконным обыск, проведенный следователем в порядке ч. 5 ст. 165 УПК РФ. Этот случай судебной практики заслуживает того, чтобы мы подробно его проанализировали, так как он является примером той судебной практики, которая формируется в судах в последнее время, и против которой следует решительно возражать.
Ниже мы приводим обстоятельства этого спорного решения суда, который признал производство следователем обыска без предварительного решения суда незаконным, указав при этом следующие основания своего решения.
1. В представленных следователем материалах отсутствует постановление о возбуждении уголовного дела.
Заметим, что ч. 5 ст. 165 УПК РФ требует, чтобы к уведомлению следователя суду о проведенном следственном действии без судебного решения было приложено только два документа - копия постановления о производстве следственного действия и протокол следственного действия. В уголовнопроцессуальном законе ничего не говорится о представлении еще в суд и постановления о возбуждении уголовного дела.
2. Проведение обыска без судебного решения не было обусловлено исключительным случаем, так как с момента задержания лица с наркотическими средствами, указавшего подозреваемого, у которого он приобрел наркотические средства, до момента проведения обыска прошло 13 часов. Видимо, суд посчи-
тал, что за это время следователь имел возможность получить решение суда о производстве обыска.
Суд не принял во внимание ч. 2 ст. 165 УПК РФ, которая предусматривает, что судье дается время для рассмотрения ходатайства следователя о проведении следственного действия до 24 часов с момента его поступления в суд. Может быть, этот возможный срок рассмотрения его ходатайства судом не устраивал следователя, а, может быть, следователь медлил с проведением обыска в надежде, что к владельцу дома в ближайшее время поступит новая партия наркотиков? Во всяком случае мы не видим в определенном промедлении следователя с производством обыска каких-либо серьезных оснований, чтобы признать затем проведенный обыск незаконным, как это сделал суд.
3. Отсутствует протокол допроса лица о том, что именно у данного подозреваемого он приобрел наркотическое средство.
Это обстоятельство также, на наш взгляд, не может служить основанием для признания проведенного обыска незаконным, а всех полученных при его производстве доказательств - недопустимыми. Кроме того в уголовнопроцессуальном законе (ч. 5 ст. 165 УПК РФ) не содержится такого требования, как обязательное представление протокола допроса свидетеля.
4. Не приложено заключение специалиста (эксперта) о характере и свойствах вещества, обнаруженного у задержанного лица.
Получить в столь короткое время заключение эксперта или даже заключение специалиста не представляется возможным. Поэтому при отсутствии этих заключений суд также не имел права оценивать проведенный обыск как незаконный.
5. Суд поставил в вину следователю, что при производстве обыска не присутствовал подозреваемый, который к тому времени следователем уже был задержан.
Этот аргумент суда также не выдерживает критики. Часть 11 ст. 182 УПК РФ устанавливает, что при производстве обыска участвуют лицо, в помещении которого производится обыск, либо совершеннолетние члены его семьи. Поэтому участие подозреваемого в обыске было необязательным, если в нем участвовали члены его семьи.
6. Суд указал одним из оснований для признания обыска незаконным проведение обыска в ночное время.
Однако ч. 3 ст. 164 УПК РФ разрешает следователю в случаях, не терпящих отлагательства, проводить обыск и в ночное время.
7. И последний аргумент суда заключается в том, что проведенным обыском в жилище подозреваемого никакого наркотического вещества найдено не было.
Что можно сказать по поводу этого последнего аргумента суда? Законность и обоснованность обыска не зависят от его результатов, они могут быть и отрицательными, т.е. следователь может при обыске не обнаружить те доказательства, которые он надеялся найти. Это обстоятельство вовсе не может свидетельствовать о незаконности проведенного обыска. Законность и обоснованность проведенного обыска определяется наличием на момент принятия следователем решения правовых и фактических оснований для его производства. Судя по обстоятельствам уголовного дела, как они описаны в статье И.В. Измайлова, у следователя такие основания для производства обыска были.
Интересно отметить, что суд кассационной инстанции отменил постановление районного суда о признании произведенного обыска незаконным, указав, что суд первой инстанции должен быть проверить законность и обоснованность проведенного обыска, запросив для этого у следователя все необходимые документы. Казалось бы, что истина восторжествовала!? Теперь-то при новом рассмотрении в суде первой инстанции проведенный следователем обыск, надо думать, будет признан законным и обоснованным?
Но вот что пишет И.В. Измайлов: «В рассматриваемой ситуации кассационная инстанция упразднила состязательность, предложив суду первой инстанции взять на себя не свойственную ему функцию обвинения (запросить недостающие материалы)»17.
Высказанная позиция И.В. Измайловым представляется весьма спорной. Как можно в указании суда кассационной инстанции об истребовании от следователя необходимых документов для объективного и справедливого решения вопроса о законности проведенного обыска увидеть «функцию обвинения»?
Понятно, что если такая практика утвердится в судах, то следователи вообще не будут производить какие-либо следственные действия без предварительного решения суда. То, что это отрицательно скажется на раскрытии преступлений, объяснять, видимо, никому не надо.
Весьма спорная норма УПК РФ, предоставляющая подозреваемому и обвиняемому необоснованные преимущества, содержится в п. 1 ч. 2 ст. 75 УЖ РФ. Суть ее заключается в возможности признания показаний подозреваемого и обвиняемого недопустимыми доказательствами, если они даны в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.
Прежде всего в этой норме вызывает возражение попытка законодателя указать суду, как надо оценивать показания подозреваемого и обвиняемого. Это отход от свободной оценки доказательств, сформулированной в ст. 17 УПК РФ. В соответствии с этой нормой судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью, и никакие доказательства при этом не имеют заранее установленной силы.
При такой оценке доказательств, которую нам предложил законодатель, показания подозреваемого и обвиняемого можно не оценивать по существу, насколько они верно отражают действительность, а следует принимать во внимание два формальных момента -присутствовал ли при допросе подозреваемого и обвиняемого защитник, и отказались ли они затем от своих показаний в суде.
Теперь суду предлагается не исследовать показания, данные на предварительном следствии, если в суде подсудимый от них отказался - они сразу должны быть признаны недопустимыми доказательствами. Понятно, что рассматриваемая норма УПК РФ на раскрытие и расследование преступления работать не будет. Более того, на наш взгляд, она носит провоцирующий характер, так как подталкивает подсудимого к отказу от данных на следствии показаний, даже если они правдиво отражали события преступления.
Еще одна норма УПК РФ предоставляет обвиняемому необоснованные привилегии. Часть 4 ст. 173 УПК РФ устанавливает, что повторный допрос обвиняемого по тому же обвинению в случае его отказа от дачи показаний на первом допросе может проводиться только по просьбе самого обвиняемого.
Законодатель совершенно игнорирует ситуации, когда по предъявленному обвине-
нию у следователя могут появиться новые доказательства, которые можно проверить, в том числе и путем допроса обвиняемого. Но теперь следователь не может этого делать по своей инициативе, а должен ждать, когда обвиняемый обратится к нему с просьбой о повторном допросе!
На наш взгляд, эта норма УПК РФ совершенно необоснованна. Дело в том, что допрос обвиняемого - это не только способ получения доказательств, но и средство его защиты от обвинения. Лишая следователя права на повторный допрос обвиняемого, законодатель одновременно лишает обвиняемого и права на защиту по предъявленному обвинению.
В заключение укажем, что рассматриваемое нами основное противоречие уголовного процесса должно быть устранено путем внесения соответствующих изменений в УПК РФ. Без этого невозможно говорить об эффективности уголовного процесса в целом.
1 Божьев В. Пятилетие Уголовно-процессуального кодекса // Законность. - 2007. - № 1. - С. 11.
2 России нужен новый УПК И Известия. —2006. - 30 авг.
3 Быков В.М., Попов А.М. Приостановление и возобновление предварительного расследования. - Челябинск, 2006; Быков В.М., Березина Л.В. Доказывание в стадии возбуждения уголовного дела по УПК РФ. - Казань, 2006.
4 Томин В.Т. Острые углы уголовного судопроизводства. -М., 1991. -С. 26.
5 Францифоров Ю.В. Противоречия уголовного судопроизводства. - Саратов, 2005; Францифоров Ю.В. Противоречия уголовного процесса. - М., 2006.
6 Францифоров Ю.В. Противоречия уголовного судопроизводства. - Саратов, 2005. - С. 3.
7 Трофимов А. Это уже другая милиция. В центре внимания заново создаваемой МВД России системы общественной безопасности - не государственные институты, а гражданин // Независимая газета. - 2007. - 8 февр.
8 Корнелюк О.В. Баланс процессуальных статусов потерпевшего и обвиняемого при досудебном производстве: автореферат дис. ... канд. юрид. наук. - Нижний Новгород, 2003; Колдин С.В. Защита прав и законных интересов потерпевшего по Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации: автореферат дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2004; Круглов С.В. Участие потерпевшего в доказывании на предварительном следствии по УПК РФ: автореферат дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2006.
9 Мизулина Е.Б. Реформа уголовного правосудия в России: год после принятия нового УПК // Судебная реформа и становление правового государства в Российской Федерации (по материалам международной научно-практической конференции) / под ред. B.C. Комаровского, М.Ю. Мизулина. - М., 2003. - С. 22.
10 Кехлеров С. «Заказные» дела - под сокращение // Российская газета. - 2003. - 10 июля.
11 Серебров Д.О. Судебный контроль за законностью и обоснованностью производства следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы личности: автореферат дис. ... канд. юр. наук. - Нижний Новгород, 2004. - С. 5.
12 Быков В.М. Уголовно-процессуальный кодекс РФ и проблемы раскрытия преступлений (полемические заметки) // Право и политика. - 2002, - № 9. - С. 66-72; Адигамова Г.З. Следственные действия, проводимые по судебному решению и с санкции прокурора: автореферат дис. .,. канд. юрид. наук. - Челябинск, 2004. - С. 21.
13 Кальницкий В. «Санкционирование» и проверка судом законности следственных действий в ходе досудебного производства не эффективны // Уголовное право. -2004.-№ 1.-С. 73-75.
14 Подробнее см.: Соловьев А. Обеспечение обоснованности проведения осмотра жилища, обыска и выемки в жилище в исключительных случаях, не терпящих отлагательства // Уголовное право. - 2004. - № 2. - С. ЮЗ-104.
13 См.: Быков В.М. Фактические основания производства следственных действий по УПК РФ И Журнал российского права. - 2005. - № 6. - С. 59-69; Быков В.М: Принятие следователем решения о производстве следственных действий II Законность. - 2005. - № 10. - С. 8-10.
16 Измайлов И.В. Судебный контроль при производстве следственных действий без судебного решения // Уголовный процесс. - 2005. - № 5. - С. 33-36.
17 Измайлов И.В. Указ. соч. - С. 35.
