ОСНОВАНИЯ ПРИЗНАНИЯ И ИСПОЛНЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ В РОССИИ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 341.98

Попов Василий Владимирович Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики

Факультет права Россия, Москва vasupopov@yandex.ru Popov Vasiliy

National Research University Higher School of Economics

Faculty of Law Russia, Moscow

ОСНОВАНИЯ ПРИЗНАНИЯ И ИСПОЛНЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ В РОССИИ Аннотация: в статье исследуются применяемые российскими судами основания признания и исполнения иностранных судебных решений, в частности начала взаимности и принцип международной вежливости. Автор анализирует перспективы ратификации Гаагской Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам 2019 года. Делается вывод в пользу открытого режима признания перед Гаагской Конвенции, механизм детальной регламентация оснований для признания которой не может установить переход к глобальному обороту судебных актов.

Ключевые слова: иностранные судебные решения, взаимность, международная вежливость, экзекватура, судебная практика.

GROUNDS FOR RECOGNITION AND ENFORCEMENT OF FOREIGN

JUDGMENTS IN RUSSIA

Annotation: the article examines the grounds used by Russian courts for the recognition and enforcement of foreign judgments, in particular the principles of

reciprocity and the principle of international comity. The author analyzes the prospects for the ratification of the Hague Convention on the Recognition and Enforcement of Foreign Judgments in Civil and Commercial Cases in 2019. The conclusion is drawn in favor of an open recognition regime before the Hague Convention, the mechanism of detailed regulation of the grounds for recognition of which cannot establish a transition to a global circulation of decision. Key words: foreign judgments, reciprocity, international comity, exequatur, judicial practice.

Институт признания и исполнения иностранных судебных актов в России зародился с принятия в 1864 году Устава гражданского судопроизводства [4]. Основанием для приведения в исполнение иностранных судебных актов выступали международные договоры, устанавливающие взаимное признание судебных решений.

При этом заключённые международные договоры практически отсутствовали. В связи с этим уже тогда возник вопрос о возможности признания на основании взаимности, но в отсутствии международного договора. Так по делу Теодориди, гражданским кассационным департаментом Правительствующего Сената впервые был применен принцип взаимности. Правда, принцип взаимности не закрепился в практике как основание признания. Так, через несколько лет тот же Правительствующий Сенат принял по другому делу обратное решение, отказав в признании, поскольку отсутствовал международный договор о взаимном признание [30, с. 17].

Признание и исполнение иностранных судебных актов схожим образом регулировалось и в советский период. Основанием признание и исполнения являлись также двухсторонние (многосторонние) договоры. Данное основание правда законодательно было закреплено только в Указе Президиума ВС СССР от 21.06.1988 [5], который до сих пор формально действует, если не противоречит АПК РФ.

Обращаясь к истории, необходимо заметить, что при разработке АПК РФ [1] и ГПК РФ [2] основанием для признания и использования иностранных судебных решений изначально значилось "начала взаимности". Однако в законопроекты были внесены правки, и основание было значительно сужено обязательным условием о наличии международного договора. Ограничения не коснулись только банкротных дел.

В проекте единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации принцип взаимности был также установлен как основание для приведения в исполнение иностранных судебных решений. Однако законопроект так и остался на уровне одобрения специализированном комитетом Госдумы и не был принят [3].

При этом Россия имеет международные соглашения о взаимном признании и исполнении иностранных судебных решений с достаточно небольшим кругом стран. Необходимо признать, что в эпоху глобализации гражданский оборот выходит далеко за пределы одного государства, а лишение возможности исполнить судебное решение лишает лиц также реальной судебной защиты.

Так, согласно правовой позиции Конституционного Суда РФ исполнение судебного решения, по смыслу ст. 46 (ч. 1) Конституции Российской Федерации, необходимо рассматривать как элемент судебной защиты [19].

К тому же даже сейчас при наличии международного договора иностранное судебное решение не будет признано автоматически, признание и исполнение происходит через суд. Исключением, конечно, являются судебные акты государства Беларусь [7] ввиду существования Союзного государства, которые признаются автоматически, но вряд ли такое исключению будет сделано каким-либо ещё странам. Между тем автоматически признаются не все судебные акты, вынесенные белорусскими судами, а только по экономическим и алиментным спорам. Всего на территории РФ действуют три международных

договора, которые предусматривают автоматическое взаимное исполнение без процедуры признания [9].

Впервые в судебной практике о взаимности как основании для признания и исполнения иностранных решений на территории РФ, высказался Верховный суд РФ ещё в 2002 году [17]. С тех пор сформулированное судебной практикой основание встречается как в судебных актах Верховного Суда РФ, а также Высшего Арбитражного Суда РФ, так и судах иных уровней. Вместе с принципом взаимности суды стали ссылаться на принцип международной вежливости [19] .

Как обычно принято толковать в судебной практике, принцип международной вежливости предписывает государствам относиться к иностранному правопорядку вежливо и обходительно, в то время как принцип взаимности предполагает взаимное уважение судами различных государств результатов деятельности друг друга [20].

При этом фактическим основанием выступает именно принцип взаимности, для чего суды устанавливают наличие практики взаимности с тем государством, чьё решение заявлено на признание. Принцип международной вежливости самостоятельным основанием, как правило, не выступает, а просто упоминается в том виде, в каком он был сформулирован Высшем Арбитражным судом РФ.

Из судебной практики можно привести Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа по делу № А24-2543/2018 [22], в котором решение суда Республики Кореи было признано только на основании принципа международной вежливости. Международный договор между Россией и Республикой Кореей отсутствовал, также не упомянут и принцип взаимности. На основании чего можно было бы сделать вывод, что российские суды стали переходить к открытому режиму признания, не требующего международного договора или начал взаимности. Однако стоит заметить, что такой судебный акт единичен и даже возможно имеет место быть, что мотивировочная часть

данного постановления написана без учета всех доводов сторон. Поэтому вывод, что международная вежливость как основание выдачи экзекватуры применятся самостоятельно, пока преждевременен.

Вернемся снова к принципу взаимности. Проблемой правоприменения является, безусловно, наличие нескольких подходов к понятию взаимности. Этот принцип можно толковать, как и расширительно, так и узко. При первом варианте, под взаимностью понимается закрепление или практика применение данного принципа не обязательно по отношению к конкретному государству, где сторона хочет исполнить решение. При втором же варианте, чтобы, например, исполнить решение условного английского суда в России, надо представить доказательства признания российских судебных решений в Англии. И здесь возникает тупиковая ситуация. Что делать если в том государстве, ещё не было прецедентов по признанию российских судебных решений. Получается, что решение не может быть признано на территории РФ, если вдруг другое государство не признает решение российского суда, или же не будет заключен международный договор.

Кроме того, иногда судебная практика идёт дальше, и суд требует представить доказательства признания российских решений не просто на территории иностранного государства, а по конкретной категории дел. Так, например, гражданин обратился с заявлением о признании на территории РФ решения суда США о разделе имущества, по которому данному гражданину переходило право на 50 % пенсии и пенсионных накоплений бывшего супруга. Однако Верховный суд республики Татарстан отказал в признании, указав, что не предоставлено достоверных доказательств, позволяющих сделать однозначный вывод о том, что на территории Соединенных Штатов Америки, в отсутствие международного договора, исключительно на основе принципов международной вежливости и международной взаимности исполняются решения российских судов по аналогичной категории судебных дел [27]. Подход о необходимости взаимности по аналогичной категории дел

представляется неверным, поскольку создает необоснованные условия, лишающее фактически лицо права на судебную защиту.

Нельзя сказать, что аналогичной практики не было и у арбитражных судов. К примеру, Арбитражный суд Северо-Западного округа также в одном из своих судебных актов по банкротному делу указал, что взаимность должна быть установлена по конкретной категории спора. Так суду показалось недостаточным доказательством взаимности признание ликвидации неплатежеспособного российского банка в качестве "основного иностранного производства" и признания АСВ (агентства по страхованию вкладов) в качестве иностранного представителя, поскольку данная практика неравнозначна признанию судебного акта российского суда в отношении подданного Великобритании [23].

При этом нельзя с уверенностью сказать, что Россия стала твердо на путь принципа взаимности. Судебная практика может и измениться. Например, суды периодически отказываются признавать иностранные судебные решения, поскольку международные договоры отсутствуют [26].

Судебная практика по применению оснований для выдачи экзекватуры довольно интересная. На практике основаниями выступают не только международные договоры, устанавливающие правило взаимности или принципы взаимности и международной вежливости.

Приведем случаи признания иностранных судебных решений, как в отсутствие специального международного договора, так и в отсутствие практики взаимности. Так, судебный акт Северной Ирландии был признан Высшим Арбитражным Судом РФ, поскольку отказ в признании может привести к нарушению обязанностей Российской Федерации, установленных Конвенции ООН против коррупции 1989 г. [18]. Исходя из чего ВАС РФ приходит к выводу о необходимости выдать экзекватуру, несмотря на положения ст. 241 АПК РФ.

Арбитражный суд города Москвы, например, признал решение, вынесенное судом Нидерландов, на основании ЕКЧП и Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, учреждающее партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и ЕС. Согласно соглашению о партнерстве и сотрудничестве каждая сторона приняла на себя обязательство обеспечить свободный от дискриминации по сравнению с собственными лицами доступ физических и юридических лиц другой стороны в компетентные суды [24]. Стоит заметить, что данное положение Соглашения о партнерстве и сотрудничестве слишком абстрактно и не предусматривает правило взаимности в вопросе приведения в исполнения иностранных судебных актов. Поэтому данный международный договор нельзя назвать многосторонним договором, применимым для признания и исполнения иностранных судебных решений.

Имеются и случаи, когда суды не учитывали международные договоры, прямо не устанавливающие возможность взаимного признания. Приведем апелляционное определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции, который указал, что Долгосрочное соглашение между правительством СССР и Правительством Канады "О содействии экономическому, промышленному и научно-техническому сотрудничеству" и Соглашение между Правительством СССР и Правительством Канады "О поощрении и взаимной защите капиталовложений" не устанавливают взаимное признание судебных решений, вследствие чего решение не может быть признано и исполнено в России [25].

Существует мнение [32, с. 78], что обязанность государства обеспечить признание и исполнение иностранных судебных решений в отсутствие международного договора проистекает из Постановления ЕСПЧ по делу "Петр Королев против Российской Федерации" 2010 г. [13] Хотя в указанном постановлении ЕСПЧ не сформулировал вывод об обязательном признании иностранных судебных решений в отсутствие международного договора, а всего лишь на основании Определения Верховного Суда РФ от 2002 года

констатировал наличие в России практики признания иностранных судебных актов на основании принципа взаимности.

Самым «оригинальным» основанием признания и исполнения иностранных судебных решений стоит назвать Нью-Йоркскую конвенцию о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г., которую в обосновании наличия основания привел Арбитражный суд Московского округа, несмотря на то, что данная Конвенция распространяется только на арбитражные решения, но никак не на судебные решения [21].

Затронем примечательное Постановление ЕСПЧ, которое могло бы быть доводом в пользу перехода от наличия международного договора к принципу взаимности или открытом режиму признания. Согласно постановлению ЕСПЧ по делу "Макдональд против Франции" [14] отказ в признании и исполнении иностранного судебного решения является нарушение права истца на справедливое судебное разбирательство, за исключением случаев, когда подобный отказ обусловлен нарушением прав должника при рассмотрении дела в иностранном суде.

Соответственно ст. 409 ГПК РФ и ст. 241 АПК РФ в настоящей редакции не отвечают требованиям Конвенции о защите прав человека и основных свобод[6] и не обеспечивают соблюдения гарантированных конвенции прав.

При этом стоит заметить, что постановления ЕСПЧ, вынесенные не против России, не обладают императивным действием исходя из разъяснений Верховного Суда России. Согласно п. 1 Постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2013 № 21 постановления

Европейского суда, вынесенные непосредственно против Российской Федер ации, обязательны при рассмотрении дел российскими судами.

Несмотря на то, что указанное постановление ЕСПЧ вынесено не в отношении РФ, абз. 2 п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к

ней" [25], допускает применение данной правовой позиции при наличии аналогичных обстоятельств.

Следовательно, наличие такой правовой позиции ЕСПЧ обуславливает возможность формирование высшими судами РФ практики, противоречащей нормам процессуального законодательства. Хотя высшие суды России по данному вопросу не ссылались в своих судебных актах на конкретные правовые позиции ЕСПЧ, в т. ч. по делу "Макдональд против Франции", но основывались на статье 6 Конвенции.

Таким образом, в России существует неопределенность в вопросе оснований для признания и исполнения иностранных судебных решений, что влечет выбор сторонами международного коммерческого арбитража, решение которого будет гарантированно признано на основании Нью-Йоркской Конвенции ООН 1958 года. Настоящий механизм признания и исполнения иностранных судебных решений, формально требующий наличие международного договора и фактически зависящий от судейского усмотрения, не вызывает такой определенности.

Далее рассмотрим как основание для признания и исполнения иностранных судебных решений «глобальный» многосторонний международный договор для всех или большинства категорий дел, который бы устанавливал единый механизм признания. Таковой международный договор уже имеется - Гаагская конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским или торговым делам от 2 июля 2019 года [8]. Стоит заметить, что Конвенция хоть и является новым шагом в развитии единого механизма признания и исполнения иностранных судебных решений, Конвенция не распространяется на все виды трансграничных споров. Так, из сферы действия Конвенции исключены банкротные дела, налоговые, таможенные, наследственные, интеллектуальные споры и т. д.

Создатели Конвенции отказались от двухстороннего международного договора и взаимности как оснований признания. Принцип международной вежливости также не выступает основанием, поскольку в такой формулировке он неизвестен большинству правопорядков. В результате Конвенция закрепляет режим признания, когда наличие двухстороннего международного договора или начал взаимности не требуется, но с расширенным списком оснований признания, представляющим собой, по сути, критерии трансграничности спора (стандарты международной косвенной подсудности).

Так, согласно ст. 5 Конвенции иностранное судебное решение будет признано и исполнено в случае, если будет соблюдено одно из условий:

- должник (ответчик) имеет постоянное место жительства/местонахождение в Государстве происхождения на тот момент, когда должник был стороной разбирательства в суде происхождения;

- должник является лицом, подавшим иск (не являющийся встречным иском), по которому вынесено решение;

- ответчик явно выразил согласие на компетенцию суда происхождения в ходе судебного процесса, в котором было вынесено решение;

- предметом решения иностранного суда является аренда недвижимого имущества, и оно вынесено судом государства, в котором находится имущество;

- и т. д.

Как справедливо отмечается, например Е.В. Мохова [31, с. 183], основания, установленные в Конвенции, создают ещё на стадии подачи искового заявления предсказуемость для участников гражданского оборота для прогнозирования возможности исполнения судебного акта.

Данный подход представляется верными, поскольку необходимость доказывания взаимности отсутствует.

В целом же согласимся с позицией О.Ф. Засемковой, что на основе Гаагской Конвенции может сформироваться относительно несложный и

эффективный механизм для признания и исполнения иностранных судебных решений [29, с. 87].

Заметим, что признание и исполнение иностранных судебных решений на основании международных договоров и начал взаимности является устаревшим. Перспективным является переход к открытому режиму признания [28, с. 134]. А Гаагская Конвенция в части оснований для признания сильно регламентирована, что создает препятствие в установлении такого режима, который обеспечивал бы глобальный оборот судебных актов.

Однако главная проблема Конвенции заключается не в порядке признания и не в основаниях, а в присоединении государств к Конвенции. На сегодняшний момент только несколько стран - Уругвай, Израиль и Украина подписали конвенцию [11], и никто не ратифицировал.

Не проявляла активности до недавнего времени и Российская Федерация, представители которой хотя и участвовали в работе Гаагской конференции и соответственно в принятии Конвенции, но обсуждение необходимости подписания началось только в октябре 2020 года, то есть почти через 1,5 года с момента принятия [12]. В апреле 2021 было опубликовано распоряжение Президента России о необходимости подписания Конвенции [10].

При этом для того чтобы институт признания и исполнения иностранных судебных решений изменился, необходимо присоединение к Конвенции подавляющего большинства государств, что может и не произойти. Присоединение к конвенции только части государств не повлечёт создание единого механизма признания и исполнения иностранных судебных решений.

Как отмечают исследователи, существуют правопорядки (Испания, Франция и т. д.) в которых требования для признания более простые чем, те которые предусмотрены Гаагской Конвенцией [29, с. 101]. Соответственно, Конвенция усложнит процедуру признания и приведения в исполнении, что может сказаться на присоединении данных государств к Конвенции.

Следовательно, по нашему мнению, механизм Гаагской Конвенции, устанавливающий детальную регламентацию оснований для признания и не распространяющий на ряд категорий споров, не может установить переход к глобальному обороту судебных актов. При этом нельзя отрицать, что Гаагская Конвенция является новым шагом в урегулировании оснований признания и исполнения иностранных судебных решений.

Таким образом, с одной стороны законодатель пока не осознает необходимость установления принципов взаимности и международной вежливости как оснований признания. Разработка Концепции Единого ГПК с принципом взаимности как основанием для признания иностранных судебных решений создало лишь дискуссии в литературе без правовых последствий. С другой стороны, эту необходимость осознают суды, но при этом они идут в разрез с законом, применяя иные основания, а не те, которые установлены законом. Выходом из этой ситуации, по нашему представлению, является внесение изменений в процессуальное законодательство.

Расширить основания для признания можно путем исключения требования о наличии международного договора, то есть установление в качестве основания принципа взаимности или же путем установления открытого режима признания, основанного на принципе международной вежливости и исключающего требование о наличии международного договора и начал взаимности. Второе является, по нашему мнению, более предпочтительным, но не менее ожидаемым.

Список литературы:

1. Проект Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации" N 90066448-3, принятый Государственной Думой РФ в первом чтении 11 апреля 2001 г. // СПС Консультант-Плюс;

2. Проект N 44004-3 "Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 28.12.2000). // СПС Консультант-Плюс;

3. Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации" (одобрена решением Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству ГД ФС РФ от 08.12.2014 N 124(1)). // СПС Консультант-Плюс;

4. Устав гражданского судопроизводства 1864 г. // Свод законов Российской империи. Т. 16. Книга 2.

5. Указ Президиума ВС СССР от 21.06.1988 N 9131-XI (с изм. от 29.12.2015) // Ведомости ВС СССР. 1988. N 26. Ст. 427; Свод законов СССР. Т. 10. С. 159.

6. "Конвенция о защите прав человека и основных свобод" (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (вместе с "Протоколом [N 1]" (Подписан в г. Париже 20.03.1952), "Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней" (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), "Протоколом N 7" (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)) // СПС Консультант-Плюс;

7. Соглашение между РФ и Республикой Беларусь от 17.01.2001 «О порядке взаимного исполнения судебных актов арбитражных судов Российской Федерации и хозяйственных судов Республики Беларусь» // СПС Консультант-Плюс;

8. The Convention of 2 July 2019 on the Recognition and Enforcement of Foreign Judgments in Civil or Commercial Matters (HCCH 2019 Judgments Convention) //Официальный сайт Гаагской конференции по международному частному праву. [Электронный ресурс]. URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/specialised-sections/judgments;

9. Письмо ФССП России от 29.07.2016 N 00071/16/69976-АП "О направлении Методических рекомендаций" (вместе с "Методическими рекомендациями по исполнению международных обязательств Российской Федерации в ходе принудительного исполнения судебными приставами-

исполнителями требований судебных актов и актов иных уполномоченных органов", утв. ФССП России 29.07.2016 N 0007/9/1).

10. Распоряжение Президента Российской Федерации от 08 апреля 2021 г. о подписании Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским или коммерческим делам // Официальный интернет-портал правовой информации Российской Федерации // http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001202104080006

11. Таблица состояния Конвенции от 2 июля 2019 г. о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским или коммерческим делам // Официальный сайт Гаагской Конференции по международному частному праву // URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/status-table/?cid=137

12. Информация Минюста России от 19.10.2020 "Готовится к подписанию Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским или торговым делам от 2 июля 2019 г."

13. Постановление ЕСПЧ от 21.10.2010 "Дело "Петр Королев (Petr Korolev) против Российской Федерации" (жалоба N 38112/04) // СПС Консультант-Плюс;

14. Информация о Решении ЕСПЧ от 29.04.2008 по делу "Макдоналд (McDonald) против Франции" (жалоба N 18648/04). Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2008, N 12;

15. Постановление Конституционного Суда РФ от 10.03.2016 N 7-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 21, части 2 статьи 22 и части 4 статьи 46 Федерального закона "Об исполнительном производстве" в связи с жалобой гражданина М.Л. Ростовцева" // СПС Консультант-Плюс;

16. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" // СПС Консультант-Плюс;

17. Определение Верховного Суда РФ от 07.06.2002 N 5-Г02-64 // СПС Консультант-Плюс;

18. Постановление Президиума ВАС РФ от 08.10.2013 N 6004/13 по делу N А40-56571/12-141-521// СПС Консультант-Плюс;

19. Определение ВАС РФ от 07.12.2009 N ВАС-13688/09 по делу N А41-6913/09// СПС Консультант-Плюс;

20. Определение ВАС РФ от 26.07.2012 N ВАС-6580/12 по делу N А40-119397/11-63-950// СПС Консультант-Плюс;

21. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 11.08.2015 по делу № А40-32992/2015// СПС Консультант-Плюс;

22. Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от

08.10.2018 N Ф03-4115/2018 по делу N А24-2543/2018// СПС Консультант-Плюс;

23. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 14.11.2016 по делу N А56-27115/2016 // СПС Консультант-Плюс;

24. Решение Арбитражного суда города Москвы от 18.12.2020 года по делу № А40-270774/18 //Картотека арбитражных дел. [Электронный ресурс]. URL: https://kad.arbitr.ru/;

25. Апелляционное Определение Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 24.03.2021 N 66-1278/2021 // СПС Консультант-Плюс;

26. Апелляционное определение Московского городского суда от

10.04.2019 по делу N 33-14092/2019 // СПС Консультант-Плюс;

27. Определение Верховного суда Республики Татарстан от 29.04.2019 по делу № 33-7562/2019// СПС Консультант-Плюс;.

28. Войтович Е.П. Признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений в России: коллизии правоприменения // Российский юридический журнал. 2019. N 2. с. 126 - 134;

29. Засемкова О.Ф. "Судейская конвенция" как новый этап на пути признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений // Lex russica. 2019. N 10. С. 84 - 103.

30. Енгельман И. Е. Об исполнении иностранных судебных решений в России (оттиск из I книги журнала гражданского и уголовного права). - С.Петербург, Типография Правительствующего Сената, 1884 г.;

31. Мохова Е.В. Трансграничный оборот судебных решений в свете проекта новой глобальной конвенции // Закон. 2019. N 5. С. 181 - 192;

32. Мусин В.А. Об исполнении иностранных судебных решений в Российской Федерации. В: Арбитражные споры. 2013; № 3. стр. 75-81.