CC BY
13
ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ, ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ
PHILOSOGHY OF RELIGION, PHILOSOGHY OF CULTURE
09.00.11 Социальная философия
Social Philosophy
DOI: 10.33693/2223-0092-2021-11-6-177-185
Осмысление изучения религии в советской атеистической литературе
Т.А. Кильдяшоваа ©, Е.М. Паршеваb ©, Ю.А. Сибирцевас ©
Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова, г. Архангельск, Российская Федерация
а E-mail: t.kildyashova@narfu.ru b E-mail: e.parsheva@narfu.ru c E-mail: yu.sibirtseva@narfu.ru
Аннотация. Статья посвящена вопросам осмысления роли науки о религии, необходимости знания и просвещения о религии в советской атеистической литературе 70-х - начала 80-х гг. XX столетия, периоду, когда происходит окончательное формирование методологических основ научного атеизма. Объектом анализа стали научные и научно-популярные издания этого периода времени, основной задачей которых было научно-атеистическое воспитание и просвещение. Авторы статьи делают вывод о сложности и противоречивости представленных в изданиях оценок, которые позволяют говорить о неоднозначном отношении к вопросам изучения религии в СССР.
Ключевые слова: советская атеистическая литература, наука о религии, религиоведение, теология, религия, научный атеизм Благодарности. Исследование поддержано грантом РФФИ, проект № 21-011-44195.
DOI: 10.33693/2223-0092-2021-11-6-177-185
Comprehending the Study of Religion in the Soviet Atheist Publications
T.A. Kildyashova3 ©, E.M. Parshevab ©, Yu.A. Sibirtsevaс ©
Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov, Archangelsk, Russian Federation
a E-mail: t.kildyashova@narfu.ru b E-mail: e.parsheva@narfu.ru c E-mail: yu.sibirtseva@narfu.ru
Abstract. The article is devoted to the issues of comprehending the study of religion, the need for knowledge and education about religion in the Soviet atheistic publications in the 70s - early 80s of the XX century, when the methodology of scientific atheism was established. The scientific and popular science publications of this time wereanalysed. The main aim of these publicationswas atheistic education. The authors conclude that the opinions on the study of religion presented in the publications are complex and contradictory and it speaks of an ambiguous attitude towards the study of religion in the USSR.
Key words: Soviet atheistic literature, science of religion, religious studies, theology, religion, scientific atheism
Acknowledgments. The study was supported by the RFBR grant No. 21-011-44195.
FOR CITATION: Kildyashova T.A., Parsheva E.M., Sibirtseva Y.A. Comprehending the Study of Religion in the Soviet Atheist Publications. Sociopolitical Sciences. 2021. Vol. 11. No. 6. Pp. 177-185. (In Rus.) DOI: 10.33693/2223-0092-2021-11-6-177-185 V_J
ВВЕДЕНИЕ
Вопросы, связанные с осмыслением сущности, значением и ролью теологического и религиоведческого знания в отечественной научной традиции обсуждаются давно. Особенно остро данные дискуссии стали звучать после того, как теология была включена в перечень научных специальностей ВАК. Одни в этом видят попытку клерикализации высшего образования, полагая, что все вопросы, связанные с исследованием религии, должны быть объектом таких наук как религиоведение, культурология, философия. Другие полагают, что теология, как и любая гуманитарная дисциплина, обладает системой специфических исследовательских вопросов и может быть обозначена как научная сфера деятельности, по которой могут быть защищены диссертации. Так, доктор филологических наук, библеист Андрей Десницкий рассуждает «наука начинается там, где есть научная проблема. И я могу назвать множество научных проблем, связанных с теологией, с религией, с взглядом изнутри» [3].
Вопросы такого порядка разворачиваются не только в академической среде, но и приобретают активный общественный характер, касаются не только, а иногда даже не столько проблем методологического характера, сколько вопросов, стоящих перед науками о религии с момента их возникновения. Еще Макс Мюллер в тексте своей первой лекции, прочитанной в Королевском Институте в 1870 г., отмечал, что религия представляет весьма сложный объект для изучения, и предвидел, что среди слушателей встретит людей, которые
будут полагать невозможность ее исследования либо в силу ее священности, либо в силу того, что религия является результатом заблуждений и ошибок, а, значит, недостойна научного рассмотрения [21].
Исторически сложилось, что проблема понимания науки о религии в России XX в. носит специфический характер. Если история мирового религиоведения насчитывает уже более 150 лет, а традиции теологических факультетов несколько столетий, то, как отмечает Е.С. Элбакян в статье «Феномен советского религиоведения» существует целый ряд подходов к тому, с какого момента в истории российской академической мысли можно говорить о религиоведении как науке. Она предлагает рассматривать религиоведение в узком и широком его понимании. Если говорить о религиоведении в широком смысле слова, то в него включаются все исследования, посвященные религии, начиная со второй половины XIX столетия. Это работы историков, этнографов, философов, переводчиков, в которых были заложены основные предпосылки религиоведческих исследований, а также работы советских исследователей, несмотря на их идеологическую нагружен-ность и исполнение в контексте концептов научного атеизма. Религиоведение в узком значении этого термина определяет развитие этой науки исключительно в современном измерении, начиная с 90-х гг. XX в. [19].
Необходимо отметить, что жесткого противостояния между религиоведением и теологией в зарубежной академической практике нет, исторически так сложилось, что первыми религиоведами зачастую были именно теологи, вспомнить хотя бы исследователя,
который считается одним из отцов основателей религиоведения - Корнелиса Петера Тиле. В то же время в российской общественной и, порой, академической практике, дискурс по вопросам понимания теологии и религиоведения строится в контексте острого идейного противостояния.
В этой связи важно обратиться к советскому осмыслению теологии и религиоведения. В 1990-е гг. была сделана попытка четкого отделения советской академической традиции осмысления религии, построенной на принципах научного атеизма и нового российского религиоведения, стремящегося выстроить свою траекторию развития на принципах строгой объективности в отношении предмета своего изучения. Позднее пришло осознание того, что, несмотря на всю идеологическую составляющую изучения религии, в советский период сформировалась серьезная исследовательская школа, которая внесла существенный вклад в понимание и осмысление философских, исторических, социологических, психологических аспектов существования религии и ее развития. Недаром религиоведы нового поколения в 1990-е гг., в условиях нехватки учебного и методического материала, обращались к переизданным трудам именно советских исследователей религии, таких как Д.М. Угринович, И.Н. Яблоков, В.И. Гараджа, которые лишившись своей идеологической ангажированности (прежде всего многочисленных ссылок на труды К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина, А. Луначарского и др.), представляли собой вполне объективное видение религии как феномена.
В данной статье будет предпринята попытка оценки того, как понималась роль науки о религии, вопросов необходимости знания и просвещения о религии на материалах научных и научно-популярных изданий, выпускаемых в СССР. Это сборники «Вопросы научного атеизма», советский ежемесячный научно-популярный журнал «Наука и религия», сборники «Атеистические чтения». Исследуемые материалы относятся к 1970-м - началу 1980-х гг., периоду, когда происходит окончательное формирование методологических основ научного атеизма.
Характеризуя эти издания, необходимо отметить, что основной задачей каждого из них была научно-атеистическая пропаганда и просвещение. Так, серия сборников «Вопросы научного атеизма» выступили как советское периодическое издание Института научного атеизма Академии общественных наук при ЦК КПСС. Сборник издавался, начиная с 1966 г. Перед этим изданием ставились, прежде всего, научные задачи, касающиеся изучения актуальных вопросов теории и практики научного атеизма, опыта научного-атеистического воспитания, а также критика буржуазных, клерикальных искажений идей атеизма и религии.
В то же время журнал «Наука и религия», выходивший с 1959 г. ежемесячно, носил научно-популярный характер, в нем печатались как ученые, занимавшиеся изучением тех или иных аспектов развития религии и атеизма, так и журналисты, публицисты, писатели. В сборнике «Атеистические чтения», выпускаемом издательством Политической литературы ЦК КПСС, также публиковались материалы, посвященные вопросам религии и атеизма. Главной задачей издания было научно-атеистическое просвещение и сборник был рассчитан на массового читателя.
ОСМЫСЛЕНИЕ НАУКИ О РЕЛИГИИ
В научном дискурсе того времени, касающегося исследований религий, главным образом звучало понятие «научного атеизма» как методологической основы. При этом начали использовать понятие «религиоведение» и была предпринята попытка его концептуализации. В 1973 г. издается работа Д.М. Угриновича «Введение в теоретическое религиоведение», в которой автор замечает, что «термин "религиоведение" в советской научной литературе употребляется пока не часто» [18: 12], но он имеет право на существование и использование в советской науке, посвященной изучению религии как феномена. В Атеистическом словаре 1984 г. дано довольно пространное определение религиоведения, под которым понимается совокупность дисциплин, изучающих религию [2]. При этом далее идет разделение религиоведения на буржуазное и марксистское, характеристика исторических, методологических основ, которые выстраиваются на основе оппозиции «истина-заблуждение».
Нормой для любой научной области в советский период являлась опора на принципы марксисткой диалектики и материалистического метода. Словарь определяет марксистское религиоведение как науку, изучающую религию на основе применения диалекти-ко-материалистического метода. Подчеркивается, что теоретико-методологический основой религиоведения выступают труды классиков марксизма-ленинизма, которые, как подчеркивается, «впервые научно объяснили сущность религии» [Там же]. Согласно словарной статье именно такой научный подход к исследованию религии и позволяет марксистскому религиоведению, как неотъемлемой части научного атеизма, разрабатывать реальные пути ее преодоления. В этой части обращается внимание на прикладное значение религиоведения, которое выступает «важным методологическим ориентиром системы научно-атеистического воспитания трудящихся» [Там же].
Обращаясь же к истории буржуазного религиоведения, авторы словаря признают, что изначально оно опиралось на накопленный к тому времени историей, археологией, этнографией и лингвистикой конкретный материал, что, как признавалось, носило прогрессивный характер. Отмечается, что некоторые буржуазные исследователи, такие например как Э. Тайлор, пытались противопоставить теологическим догмам объяснение религии естественными причинами. Но затем методологические основы буржуазного религиоведения определяются в целом как ненаучные и носящие идеалистический характер. Особое внимание обращается на ту роль, которую буржуазное религиоведение играет в современном обществе, в частности подчеркивается его идеологическая функция, заключающуюся в обосновании «необходимости и благотворности религии» [Там же]. Кроме того, подчеркивается утилитаристский характер буржуазного религиоведения, связанный с использованием «социологических и психологических исследований религиозности в целях усиления эффективности идеологической обработки масс церковью» [Там же].
За буржуазным религиоведением признается разработка ряда процедур эмпирических исследований
и накопление фактического материала, который может быть использован в рамках марксистского религиоведения, но в целом подчеркивается необходимость последовательной, бескомпромиссной критики буржуазного религиоведения учеными-марксистами.
Эта критика буржуазного религиоведения находит свое отражение и в изданиях научно-популярного характера. Так сборник «Атеистические чтения» 1979 г., знакомя читателей с понятием свободы совести и комментируя ст. 52 Конституции СССР 1977 г., отмечает, что именно в понимании принципа свободы совести в марксистском и социалистическом его измерении как равенства граждан, независимо от их отношения к религии, и заключается основное отличие от буржуазного его понимания. Поскольку «даже в тех капиталистических странах, где формально провозглашена свободы совести, на деле она проявляется как свобода религии, мистики и мракобесия» [17].
Религия в анализируемых изданиях определяется как одна из форм общественного сознания, носящая иллюзорно-фантастический характер, которая «извращает» реальные отношения в природе и обществе, наделяет их вымышленными качествами и свойствами, дезориентирует людей. Постоянно подчеркивается, что в социалистических реалиях религии нет места, что она исчезает как влиятельная мировоззренческая сила: «опыт 60-летнего развития советского общества неопровержимо доказал правильность марксистко-ле-нинского положения о том, "что религия будет исчезать в той мере, в какой развивается социализм". Социалистические преобразования в экономической, социально-политической, научно-технической и культурной сферах общества создали объективные условия преодоления религии и утверждения научного, материалистического мировоззрения» [10: 250].
Однако, как в научных, так и в научно-популярных изданиях, подчеркивается необходимость изучения религии.
В сборнике «Вопросы научного атеизма», посвященном изучению истории атеизма, религии и церкви в СССР в предисловии от редколлегии, в которую входили П.К. Курочкин, Л.Н. Великович, В.И. Гараджа, Н.П. Красников, Э.И. Лисовцев, А.Ф. Окулов, А.С. Они-щенко, Ю.Б. Пищик, В.Д. Тимофеев, Д.М. Угринович, Э.Г. Филимонов, говорится о задачах последовательного и всестороннего исследования всех аспектов формирования и развития атеизма и религии. Среди доводов упоминается идеологическая борьба, «активизация деятельности церковников по "подчистке" исторического прошлого религии и церкви». Отдельно подчеркивается нехватка молодых исследователей, которые бы занимались вопросами изучения истории атеизма и религии [15: 5].
И.А. Крывелев, завершая свой двухтомный труд по истории религий рядом обобщающих замечаний, пишет: «одна из особенностей характеризующая современное идеологическое развитие, заключается в том, что постепенно, но неуклонно религия уходит в прошлое, становится историей в собственном смысле этого слова. Это происходит, прежде всего, в социалистических странах, где преодолеваются ее социальные корни, и - главное - гнет, испытываемый человеком в условиях антагонистического общественного строя,
а также и там, где социализм ее не победил. Безысходный кризис религии констатируется не только атеистами, но и ее приверженцами и даже апологетами» [11: 380].
Надо отметить, что работа И.А. Крывелева представляет собой попытку проследить характер и особенности развития религии от ее архаических форм до современных. При этом он отмечает, что религия играла и играет важную роль в развитии человечества и его культуре. Исследователь пишет о религии как не случайном, а закономерном явлении в жизни общества. Без учета роли религии в истории человечества, подчеркивает автор, невозможно с достаточной полнотой и глубиной разобраться в сущности многих исторических явлений и общественных движений [Там же].
Несмотря на то, что дальнейшее развитие общества, прогнозирует И.А. Крывелев, не будет связано с развитием религии, которая перестанет оказывать какое-либо существенное влияние на культуру и общество, это не отменяет необходимости исследования и изложения истории религии на всех ступенях исторического процесса. Он отмечал: «изучение действительной роли религии в социально-политической и культурной истории человечества дает в руки пропагандистов материалистического, следовательно, атеистического мировоззрения, огромный и очень важный материал» [11: 381].
И далее автор противопоставляет марксистскую методологию исследования религии буржуазному подходу, в рамках которого все вопросы истории религии разрабатываются с идеалистических позиций и в апологетическом ключе. Это, в свою очередь, определяет важность марксистского подхода как «истинного освещения общественных явлений в их историческом развитии» [Там же].
ОСМЫСЛЕНИЕ ИЗУЧЕНИЯ РЕЛИГИИ И АТЕИЗМА В НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫХ АТЕИСТИЧЕСКИХ ИЗДАНИЯХ
Интересное преломление это противопоставление на основе «истина-заблуждение» получает в ряде публикаций в журнале «Наука и религия», проанализированных в рамках данного исследования. В них, по сути, выстраивается своеобразный диалог между представителями разных мировоззрений и несмотря на то, что единственной истиной в любом случае обладает только позиция научного атеизма, аргументация и размышления в них строятся довольно по-разному.
Так, в публикации «Люди и убеждения» Л. Аннинский отвечает на вопрос одного из читателей, который познакомившись с рядом статей в журнале «Наука и религия», посвященных вопросам «полемики о телепатии или о жизни Иисуса Христа», сам будучи, по его словам, ярым атеистом, усомнился в диалектическом материализме и «чуть ли не поверил в существовании бога». Автор письма спрашивает редакцию журнала: «Да как можно было печатать такую ересь?» [1: 19]. Л. Аннинский, комментируя письмо, обращает внимание на формальный характер убеждений читателя, на их поверхностность и отмечает нетерпимость читателя по отношению к инакомыслящим, которая как раз этой поверхностью и продиктована. Он отмечает: «существует железная связь между качеством
убежденности человека и его отношением к человеку иных убеждений. Связь эта, во всяком случае, предполагает одно: чем глубже и содержательнее ваша собственная убежденность, тем понятнее вам должны быть аргументы и чувства тех, кто смотрит на данный вопрос по-другому. И наоборот, чем поверхностнее ваши убеждения, чем меньше у вас аргументов для их отстаивания и защиты, тем труднее вам переубедить идейного противника, тем нетерпимее вы к нему самому. Стоит убеждению, пусть и верному по истокам, оторваться от реальных обоснований - и оно неизбежно становится слепым». Далее рассуждая о религиозном человеке, автор статьи обращается к вопросу истинности и заблуждения в воззрениях атеиста и религиозного человека: «вы можете знать, что религиозный человек не обладает истиной, но вы должны понимать, что скрывается у него за этими ложными формами мышления, каков их источник. Поэтому ищите взаимопонимания с ним ради проявления его действительной человеческой сущности» [1: 20].
Интересно, что в рамках данных рассуждений, автор подчеркивает необходимость разглядеть человека, за всеми этими заблуждениями и религиозными убеждениями, и именно в этом он видит задачу научного познания законов общественного развития, процессов зарождения различных общественных идей, в том числе и религиозных. Он уверен, что «не против людей, а против ложных идей, за убежденность, помогающую строить новую жизнь, воспитывать нового человека, - вот его подлинный смысл и содержание, вот основа уверенности в успехе нашего дела. Если коммунизм, по мысли Маркса, есть завершенный гуманизм, так именно это и должно составлять существо нашей убежденности. И если перед нами не социальный враг, а человек, по-иному смотрящий на источник добра и верящий в загробное воздаяние, нельзя применять по отношению к нему насилие. С ним надо разговаривать, спорить, убеждать» [Там же].
Однако в этом же номере обнаруживается несколько иная позиция. Публикация «Истина одна» также в ответ на письмо читателя, в котором тот утверждает, что «вера в бога-творца лучше удовлетворяет умственные запросы человека, чем атеизм», с одной стороны, отмечает, что каждый волен делать свой личный выбор в пользу либо материалистического мировоззрения, либо религиозного. Однако далее идет довольно резкая критика любых попыток обосновать религию, приводятся в пример уже имевшиеся такого рода случаи в истории человеческой мысли, а именно концепции доказательства бытия Бога, которые «уже достаточно давно убедительно опровергнуты» [13: 16]. Позиция автора письма, попытавшегося усомниться в верности материалистического объяснения мира, объявляется несостоятельной, поскольку система его доводов носит субъективно-эмоциональных характер: «мне подходит картина мира с творцом, мне кажется непривлекательной тусклая материалистическая теория, не освященная наличием высшего разума. Но правомерен ли в данном случае таков принцип выбора? Вот здесь самое время вспомнить о таком понятии как истина» [Там же]. Автор публикации завершает свой ответ утверждением, что истина может быть толь-
ко одна «либо мир с богом, либо мир без бога» [Там же]. Он уверен, что «потребность брать вещи, как они действительно существуют, эта живая действительная любовь к истине. Так, и только так, - брать вещи такими, как они действительно существуют, руководствуясь живой любовью к истине, а не тешить себя фантазиями - можно ставить вопрос, когда речь идет о выборе мировоззрения» [Там же].
Еще одним примером подобного рода диалога двух несходных между собой позиций разворачивается в статье Г. Габинского «Человек и Бог в музыке Бетховена». Текст статьи повествует о творчестве Людвига ван Бетховена, в нем обсуждаются особенности его мировоззрения как убежденного пантеиста и последователя идей философов эпохи Просвещения. В статье идет диалог с очередным читателем, несогласным с предыдущей статьей автора, которая также была посвящена творчеству Л. ван Бетховена. Читатель пишет, что он как католик и убежден в том, что при создании «Торжественной мессы (лат. Missa Solemnis) ре мажор. Ор. 123» Бетховен становился верующим, иначе он не смог бы сотворить ничего кроме пародии или дешевой подделки» [4: 73]. Автор статьей о композиторе полагает такие доводы неубедительными, ссылаясь на музыковедов, которые «указывая на своеобразие Торжественной мессы, не считают однако, что Бетховен поступался своим свободомыслием и антиклерикализмом. В доказательство автор ссылается на «несоответствие между каноническим латинским текстом мессы и ее музыкой, на которое обращают внимание церковники» [Там же].
Хотелось бы отметить, что анализ текстов журнала «Наука и религия» представляет богатый материал по истории религии и религиозных мировоззрений. В журнале, несмотря на то, что он носил характер научно-популярного издания, публиковались работы ведущих ученых того времени, которые занимались изучением не только религии, но и искусства, мифологии, культуры. Рассказывалось о методологии изучения религии не только советских ученых, но и зарубежных авторов.
Отдельно хотелось бы обратить внимание на те публикации, в которых высказывается уважительное отношение к религии именно как традиции. Михаил Александрович Заплатин, рассказывающий о верованиях коренных народов Северного Зауралья в своей статье «Хранит тайга языческие тайны (о жизни, быте и религиозных традициях манси)» безусловно отмечает, что «за годы Советской власти» условия жизни этих народов улучшились, возросла их сознательность, уровень культуры и образованности, при этом праздники, ранее имевшие исключительно религиозный характер, в частности медвежий праздник, постепенно теряют свое прежнее значение - «религиозно окрашенное начало осталось как экзотическое вступление к большому самодеятельному представлению, выявляющему песенные, танцевальные и драматические таланты народа». Далее он пишет, что любые попытки искоренить такие праздники изначально неверны и связаны с незнанием особенностей истории этих народов: «но разве можно отнять у народа то, что создавалось им на протяжении тысячелетий?» [8: 79].
ОСМЫСЛЕНИЕ ТЕОЛОГИИ В СОВЕТСКОЙ АТЕИСТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Рассуждая о теологии, авторы анализируемых в данной работе текстов оценивают ее развитие и существование как за рубежом, так и в России. Уже было отмечено то, что при рассмотрении буржуазного религиоведения подчеркивался его утилитарный характер и то, что результаты его исследований используются церковью для эффективной обработки и введение в заблуждения народных масс. Таким образом, буржуазное религиоведение виделось своего рода «слугой» теологии и церкви. В осмыслении теологии советская атеистическая литература тоже исходит из принципа «там» - в буржуазном капиталистическом обществе и «здесь» - в социалистической стране.
Представители зарубежной теологии объявляются «откровенными и злобными врагами коммунизма, активными миссионерами империализма. Это теологи и проповедники, истинной целью которых является власть и обогащение, «забывают об евангельских заповедях сразу же, как только начинает говорить о коммунизме, который эти поборники империализма объявляют наиболее дьявольским орудием» [16: 55].
Особое внимание уделялось в этот период анализу и критике протестантских и экуменических теологических концепций современности, а особенности той роли, которую они играли в «идеологической классовой борьбе между капитализмом и социализмом» [14: 75].
В статье, посвященной проходившему в Высшей педагогической школе имени Л. Херманн (Гюстров) симпозиуму, цитируются материалы из выступлений В.И. Гараджи и Д.М. Угриновича, в которых отмечается необходимость объединения всех прогрессивных сил, борющихся за социальный прогресс, против тех направлений религиозной мысли, которые «стимулируют критику идеологии империализма и практическую политическую борьбу за мир, демократию и социализм». [Там же: 76]
Среди направлений в современной теологии особенно выделяются «Теология надежды», «Теология революции», «Теология игры», которые «не в состоянии предложить научного объяснения социальных процессов нашей эпохи и по своей политической направленности являются антимарксистскими и враждебными реальному социализму». [Там же]
Интересно, что в этот же период времени оценка православного богословия, деятельности Русской православной церкви не носит столь однозначно негативного характера. В научных изданиях этого времени идет последовательная оценка деятельности богослов-ско-церковных кругов, отмечаются изменения, которые претерпела церковь в рамках и под воздействием социалистического общества. Безусловно, эта оценка носит ярко выраженный идеологический характер, но, тем не менее, даже в этой идеологизированной оценке видится попытка изучить позицию «другого».
Прежде всего, отмечается изменения в социально-экономическом положении церкви, которая «перестала быть обладателем собственности и эксплуататором трудящихся» [7: 226]. Также говорится об изменении социального состава верующих, которые. оставаясь «в плену религии», но тем не менее «в классовом и гражданском
отношении солидаризируются с основными целями социалистического общества» [7: 228].
В научно-исследовательских работах и научно-популярных публикациях отмечается, что положение церкви в социалистическом обществе стабилизировалось. С одной стороны, авторы пишут о том, что «русское православие невольно низводилось сознанием верующих в разряд обычных социальных явлений, подверженных воздействию времени и обстоятельств, лишалось мистического ореола» и подчеркивают ослабление влияния церкви в обществе, но с другой стороны обращают внимание на то, что «представители церкви участвуют в таких проявлениях общественной активности, как движение сторонников мира, деятельность советских обществ дружбы с зарубежными страна-ми»[Там же: 226]. Правда объясняются эти стремления «не столько религиозными соображениями, сколько гражданами побуждениями верующих советских людей, в том числе и духовенства» [Там же: 231].
Показательным так же является то, что при оценке опыта адаптации православных богословско-церков-ных кругов, приверженцы научного атеизма ссылаются на мнение самих представителей церкви. В частности Н.С. Гордиенко, П.К. Курочкин в своей статье «Основные особенности эволюции религии и церкви в условиях социалистического общества» цитируют слова из выступления на пленуме экуменической конференции «Церковь и общество» протоирея Виталия Борового, заместителя председателя отдела внешних церковных сношений Московской патриархии с 1963 по 1995 г.: «Опыт жизни нашей русской православной церкви в условиях полностью секуляризованного социалистического общества, явившегося плодом величайшей социальной революции в истории человечества, - этот опыт нашей церкви может быть не только обогащением всехристианского опыта, но и является сам по себе нашим вызовом западным христианским братьям. Этот вызов зовет всех христиан учесть в их отношениях к социальным революциям нашего времени опыт нашей церкви... Наши западные братья-христиане могут и должны извлечь из этого хороший урок для себя» [Там же: 225].
П.К. Курочкин в своей работе «Эволюция религии и церкви в социалистическом обществе» акцентирует, что «встав на путь поддержки социалистического государственного и общественного строя, русская православная церковь размежевалась с политическими противниками Советской власти. Поместный собор 1971 г., в частности, осудил лидеров карловацкого раскола, "русскую православную церковью за границей"». Автор подчеркивает стремление русского православия развивать миротворческую деятельность и участвовать в борьбе «за укрепление всеобщего мира и взаимопонимания между народами» [12: 23]. Исследователи даже предполагают, что «модернизированная догматика может показаться современному верующему более привлекательной, чем традиционная, что повлечет за собой некоторое смягчение кризиса религиозного сознания».
Обращают на себя внимание и публикации несколько другой направленности, содержащие противоположную оценку современного развития церкви и богословия. Так Н. Гордиенко в статье «С позиций
мистицизма» обращает внимание на усиление мистических начал в современном православии, что, по его мнению, является реакцией на повышение уровня образованности и просвещенности советских людей, в том числе и верующих». [6: 21]
В этом авторам видится необходимость пристального изучения новых тенденций, которые происходят в религии в целом и в церкви в частности, поскольку научно-атеистическая критика должна подвергать научному анализу все те новые тенденции, которые появляются в вероучении русской православной церкви и других религиозных организациях. [7: 242]
Обращаясь к тем инновационным изменениям, которые происходят в церкви, отмечая ее открытость новым социальным изменениям, авторы анализируемых публикаций в выводах остаются верными общей оценке религии и церкви и подчеркивают, что «нововведения в области христианской догматики не меняют сущности православного учения как системы ложных идей, искаженно отражающих свойства и отношения реального мира» [Там же: 231].
В уже отмеченной оппозиции «истина-заблуждение», которая прослеживается в рассмотрении исследования религии и оценке ее роли, важное место занимает то, что религия, церковь и теология исходят из идеалистических позиций и искаженного понимания мира, природы и человека, которым противопоставляется научное мировоззрение.
Знакомство советского человека с новейшими достижениями науки, техники и культуры являлось неотъемлемой частью научно-атеистического просвещения. В рассматриваемых сборниках и журналах представлено немало публикаций, в которых ученые, представители точных математических и естественных наук рассуждают о возможностях современной советской науки и слабости религии перед лицом новых научных открытий. Например, один из ведущих биохимиков, академик Владимир Александрович Энгельгард в статье «На пути познания природы жизни» пишет «Библейские сказания о сотворении богом живого мира, включая и человека, в течение трех дней занимает в "священной книге" иудеев и христиан всего несколько десятков строк. Для появления на земле "души живой" достаточно было воли и слова "всевышнего". Таким образом, вопрос о природе живого решался очень однозначно. Но шло время, человечество поднималось все выше и выше по ступеням познания окружающего мира и самого себя. В ходе этого познания стало ясно, что все в природе далеко не так просто, как повествует об это Библия» [20: 3].
Не меньшую роль играло в этом отношении обращение к представителям тех сфер деятельности, которые были символами социалистического прогресса, например, к космонавтике - «человек - учит религия -раб божий, смиренно ждущий божьей милости, но жизненные судьбы советских космонавтов наглядно опровергают это положение. Религия вынуждена отступать перед напором все новых и новых естественнонаучных фактов» [5: 29].
Помимо вопросов, связанных с изучением религии и осмыслением теологии, еще одним вектором в публикациях этого периода были работы, связанные с осмыслением предмета и структуры теории научного атеизма. С одной стороны научный атеизм, рассматривался
как неотъемлемая часть материалистического мировоззрения «как живое действенное учение», которое постоянно развивается и обогащается с учетом изменений, происходящих в обществе, научных открытий. С другой стороны, научный атеизм рассматривается как область общественных наук, научно-обоснованный подход «к теологическим концепциям современности, на основе которого ведется критика религиозной идеологии, модернизирующейся в ходе социально-экономических изменений, научно-технического и культурного прогресса» [9: 3].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Анализ представленных выше материалов позволяет сделать ряд выводов об осмыслении изучения религии в советских научных и научно-популярных изданиях. Очевидно, что роль исследования религии оценивалась, прежде всего, через призму необходимости осуществлять научно-атеистическое воспитание трудящихся, но это не отменяло того, что эта работа должна была строиться именно на строгой научной критике религии, что, как подчеркивают все авторы анализируемых статей, невозможно без глубокого анализа самого критикуемого явления, изучения его истории, социальных, политических и основ. Подчеркивается, что подобное критическое изучение религии, носящий научный характер возможно только в рамках марксисткой научной традиции, которая противопоставляется буржуазному религиоведению, носящему апологетический по отношению к религии и ее роли в обществе характер.
Такое же разделение по принципу «свой-чужой» прослеживается и в оценке теологии. Если буржуазная теология характеризуется исключительно только как враг, то за православным богословием и церковью признается способность меняться, в определенной степени отвечая социалистическим реалиям, вовлекаясь в те процессы, в которые включено все социалистическое сообщество, например борьба за мир. Это скорее оценивается, как попытка религии выжить, что вызывает опасения и требует внимания со стороны и ученых.
Если в научно-популярных изданиях еще иногда и проскальзывает открытое осуждение религии, без попыток аргументированных доказательств, то в научно-исследовательской литературе данного периода этого нет. Несмотря на всю идеологическую ангажированность рассматриваемых статей можно говорить о сформированной методологической основе научного атеизма. Также обращает на себя внимание то, что в ходе анализа научно-популярных изданий таких как «Наука и религия» или «Атеистические чтения» очевиден интерес читателей к проблемам, связанным с историей религии, религиозной культуры. Среди статей, наименее всего подвергнутым идеологизации, есть работы, посвященные вопросам истории архаических религий, религий древних цивилизаций, религий коренных народов, эти статьи можно порекомендовать современным студентам и вообще всем тем, кто интересуется вопросами изучения религии, поскольку они построены на методах сравнительного религиоведения и мифологии. Более того, в ходе работы с частью анализируемых материалов, складывается впечатление
о попытке в тех условиях выстроить диалог между представителями религиозного и атеистического мировоззрения.
Все это еще раз подтверждает необходимость изучения того богатого наследия, которое оставила школа
ЛИТЕРАТУРА
1. Аннинский Л. Люди и убеждения // Наука и религия. 1970. № 12. С. 18-20.
2. Атеистический словарь. М.: Политиздат, 1984. 512 с.
3. В России защитили диссертацию по теологии. Это что, наука такая? // Русская служба ВВС. URL: https://www.bbc. com/russian/features-40139414
4. Габинский Г. Человек и Бог в музыке Бетховена // Наука и религия. 1971. № 12. С. 73-75.
5. Глазков Ю. Верю в человека // Атеистические чтения. 1979. № 10. С. 29.
6. Гордиенко Н. С позиций мистицизма // Наука и религия. 1980. № 12. С. 21.
7. Гордиенко Н.С., Курочкин П.К. Основные особенности эволюции религии и церкви в условиях социалистического общества // Вопросы научного атеизма. Вып. 25: Атеизм, религия церковь в истории СССР. М.: Мысль, 1980. 341 с.
8. Заплатин М.А. Хранит тайга языческие тайны (о жизни, быте и религиозных традициях манси) // Атеистические чтения. Вып. 12. М.: Политиздат, 1982. С. 72-89.
9. Карл Маркс - основоположник научного атеизма. Атеистические чтения. Вып. 13. М.: Политиздат, 1984. С. 3-4.
10. Коновалов Б.Н. Атеизм в социалистическом обществе // Вопросы научного атеизма. Вып. 25: Атеизм, религия церковь в истории СССР. М.: Мысль, 1980. 341 с. С. 250.
11. Крывелев И.А. История религий. Очерки в двух томах. Т. 2. М.: Мысль, 1988. 382 с.
12. Курочкин П.К. Эволюция религии и церкви в социалистическом обществе (церковь должна стать «своей» - это моя вставка) // Вопросы научного атеизма. 1977. № 10. С. 19-37.
13. Марьянов Б. Истина одна // Наука и религия. 1970. № 12. C. 16.
14. Науманн К., Пайне Г. Симпозиум в Гюстрове // Наука и религия. 1977. № 12. С. 75-76.
15. От редколлегии // Вопросы научного атеизма. Вып. 25: Атеизм, религия церковь в истории СССР. М.: Мысль, 1980. С. 5.
16. Подоляк В. Миссионеры антикоммунизма // Наука и религия. 1971. № 12. С. 55.
17. Строки основного закона // Атеистические чтения. Вып. 10. М: Политиздат, 1979. C. 6-7.
18. Угринович Д.М. Введение в теоретическое религиоведение. М.: Мысль, 1973. 239 с.
19. Элбакян Е. Феномен советского религиоведения // Религиоведение. 2011. № 3. URL: http://www.religiopolis.org/reli-giovedenie/3935-fenomen-sovetskogo-religiovedenija.html
20. Энгельгард В.А. На пути познания природы жизни // Атеистические чтения. Вып. 12. М.: Политиздат, 1982. C. 3.
21. Müller F.M. Introduction to the science of religion: Four lectures delivered at the royal institution with two essays on false analogies, and the philosophy of mythology. Longmans, Green, 1873. URL: https://books.google.ru/books?id=KKg-FVXd8FqEC&pg=PA2&hl=ru&source=gbs_toc_r&cad=3#v=o-nepage&q&f=false
советского научного атеизма и практик научно-атеистического просвещения и воспитания для более глубокого и детального осмысления развития религиоведения и теологии в нашей стране в двадцатом веке и на современном этапе.
REFERENCES
1. Anninsky L. People and beliefs. Science and Religion. 1970. No. 12. Pp. 18-20. (In Rus.)
2. Atheistic dictionary. Moscow: Politizdat, 1984. 512 p.
3. The dissertation on theology was defended in Russia. Is this a science? Russian BBC Service. URL: https://www.bbc.com/ russian/features-40139414
4. Gabinsky G. Man and God in Beethoven's music. Science and Religion. 1971. No. 12. Pp. 73-75. (In Rus.)
5. Glazkov Yu. I believe in man. Atheistic readings. 1979. No. 10. P. 29. (In Rus.)
6. Gordienko N. From the standpoint of mysticism. Science and Religion. 1980. No. 12. P. 21. (In Rus.)
7. Gordienko N.S., Kurochkin P.K. The main features of the evolution of religion and the church in the socialist society. In: Issues of scientific atheism. No. 25: Atheism, religion, the church in the history of the USSR. Moscow: Mysl, 1980. 341 p.
8. Platin M.A. The taiga keeps pagan secrets (about everyday life and religious traditions of Mansi people). In: Atheistic readings. Vol. 12. Moscow: Politizdat, 1982. Pp. 72-89.
9. Karl Marx is the founder of scientific atheism. In: Atheistic readings. No. 13. Moscow, 1984. Pp. 3-4.
10. Konovalov B.N. Atheism in the socialist society. In: Issues of scientific atheism. No. 25: Atheism, religion, the church in the history of the USSR. Moscow: Mysl, 1980. 341 p.
11. Kryvelev I.A. History of religions. Vol. 2. Moscow: Mysl, 1988. 382 p.
12. Kurochkin P.K. The evolution of religion and the church in the socialist society. Issues of Scientific Atheism. 1977. No. 10. Pp. 19-37. (In Rus.)
13. MarianovB. The truth is one. Science and religion. 1970. No. 12. P. 16. (In Rus.)
14. Naumann K., Payne G. Symposium in Gustrov. Science and Religion. 1977. No. 12. Pp. 75-76. (In Rus.)
15. From the editorial board. In: Issues of scientific atheism. No. 25: Atheism, religion, the church in the history of the USSR. Moscow: Mysl, 1980. P. 5.
16. Podolyak V. Missionaries of anti-communism. Science and Religion. 1971. No. 12. P. 55. (In Rus.)
17. Lines of the basic law. In: Atheistic readings. No. 10. Moscow: Politizdat, 1979. Pp. 6-7.
18. Ugrinovich D.M. Introduction to theoretical religious studies. Moscow: Mysl, 1973. 239 p.
19. Elbakyan E. The phenomenon of Soviet religious studies. Journal of Religious Studies. 2011. No. 3. URL: http://www. religiopolis.org/religiovedenie/3935-fenomen-sovetskogo-religiovedenija.html
20. Engelgard V.A. On the way of knowing the nature of life. In: Atheistic readings. No. 12. Moscow: Politizdat, 1982. C. 3.
21. Müller F.M. Introduction to the science of religion: Four lectures delivered at the royal institution with two essays on false analogies, and the philosophy of mythology. Longmans, Green, 1873. URL: https://books.google.ru/bo oks?id=KKgFVXd8FqEC&pg=PA2 &hl=ru&source=gbs_ toc_r&cad=3#v=onepage&q&f=false
Статья проверена программой Антиплагиат. Оригинальность - 85,68%
Рецензент: Аринин Е.И., доктор философских наук, профессор; заведующий кафедрой философии и религиоведения Владимирского государственного университета
Статья поступила в редакцию 29.11.2021, принята к публикации 23.12.2021 The article was received on 29.11.2021, accepted for publication 23.12.2021
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Кильдяшова Татьяна Александровна, доцент кафедры культурологии и религиоведения Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова. Архангельск, Российская Федерация. E-mail: t.kildyashova@narfu.ru
Паршева Евгения Михайловна, ассистент кафедры культурологии и религиоведения Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова. Архангельск, Российская Федерация. E-mail: e.parsheva@narfu.ru
Сибирцева Юлия Александровна, заведующая кафедрой культурологии и религиоведения Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова. Архангельск, Российская Федерация. E-mail: yu.sibirtseva@narfu.ru
ABOUT THE AUTHORS
Tatiana A. Kildyashova, associate professor at the Department of Cultural and Religious Studies Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov. Archangelsk, Russian Federation. E-mail: t.kildyashova@ narfu.ru
Eugenia M. Parsheva, PhD student at the Department of Cultural and Religious Studies Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov. Archangelsk, Russian Federation. E-mail: e.parsheva@narfu.ru
Julia A. Sibirtseva, Head ofthe Department of Cultural and Religious Studies Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov. Archangelsk, Russian Federation. E-mail: yu.sibirtseva@narfu.ru
