CC BY
6Осмысление хозяйственно-трудовой и творческой деятельности в русской философии конца XIX - начала XX веков
Багаева Ольга Николаевна,
кандидат философских наук, Высшая школа социальных наук, ФГБОУ ВО «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова» E-mail: olga_bagaeva1@yahoo.com
В данной статье анализируются основные понятия, смыслы русской философии, которые раскрывают метафизический смысл труда, творчества и хозяйственной деятельности человека. При этом показываются положительные и возможные отрицательные черты труда и созидания. Большое внимание уделяется русской философской мысли конца XIX века начала XX века и взглядам Ивана Ильина, Николая Бердяева и Сергея Булгакова на эту проблему. Актуализируется вопрос о формировании хозяйственной и трудовой этики в нашей стране, а также религиозной, теургической мотивации труда. Определяется аксиологическая ценность труда, созидания, творения для русского человека, раскрывается метафизическое значение труда в национальной картине мира. Внимание философов к работе и труду, по-видимому, возрастает, когда условия труда или ценности меняются. Например, в последние годы наблюдается снижение философских исследований труда. Возможно, это частично обусловлено тем, что трудовой процесс находится в 'кризисе' или переживает непростой период: экономическое неравенство в обществах, ориентированность на занятость, технологическая автоматизация, отчуждение от процесса труда. В статье предпринимается попытка внести систематичность в существующую философскую литературу о труде путем рассмотрения концептуальных вопросов философии труда.
Ключевые слова: русская философия, Иван Ильин, Сергей Трубецкой, Николай Бердяев, труд, философия хозяйства, философия творчества.
У человека с давних времён существует «голубая мечта», приятная мифологема о сказочном месте, где в кисельных берегах несут свои воды молочные реки, где время идет также неспешно, но самое главное - это то, что человеку не приходится работать. Все происходит (строится, создается, генерируется) как будто бы само собой, сам индивид не прилагает к этому никаких усилий, телесных, физических, духовных. Стоит только загадать желание или поставить цель, как оно воплощается в реальность без усилий со стороны индивида. Люди проводят жизнь в полном удовольствии, «счастливчики» праздно проводят время в лености, бездействии, наслаждении фантазиями, предаются своим желаниям. Эта инфантильная мечта человечества имеется давно, не изжита и по сей день, может быть, молодежь современности питает более надежд на нее, чем в прошлые времена. Жизненный идеал обитателя этой сказочной страны сводится к обеспеченному образу жизни, но каким-то образом сопрягается с приятным «ничего-не-деланием». У всех жителей единое призвание - «ленное, приятное времяпрепровождение, естественное накопление жизненных сил, мечтание об активных видах деятельности, но без реализации в действительности, без ощущения радости от труда. Бессмысленное прозябание и растрата жизни без любви и служения» [8, с. 48]. Мыслитель называет эту мечту тунеядством вселенского масштаба, внутренним оскудением от внешнего изобилия вещного мира, пассивным убиением времени без наличия творческого горения, огня вдохновения. Происходит подмена истинной радости неглубоким наслажденчеством. Человеческий индивид как будто бы погружен в сон полуживотного, изменил активному, созидающему, животворящему духу. По мнению Ивана Ильина происходит отречение от собственного духовного достоинства, от Бога.
Мыслитель полагает, что человеческому обществу следует отказаться от этой приятной фантазии потому, что жизнь человеческого существа без трудовой деятельности является лишенной смысла, никчемной. Осуществление трудовой деятельности, работа есть, по Ильину, половина счастья. А полное счастье - это вдохновляющий, созидательный труд, любимая работа. За всю историю человеческого существования человечество накопило опыт безработицы или отчуждения от труда. Ощущение человека собственной ненужности, неполезности для общества делает его несчастным, несостоятельным. Обычному, здоровому человеку труд нужен как воздух, как уважение к самому себе, как ощущение радости, как творение молитвы. Человеку от природы свойственна здоровая по-
сз о
о Л о
о сз о в
требность быть чем-то, «что-то весить на весах бытия» [8, с. 50], пользоваться уважением и признанием со стороны других людей. Это является естественным и непредосудительным, если это желание не носит чрезмерный характер, не превращается в назойливое тщеславие. Каждый индивид желает оправдаться своими достижениями, показать себя с лучшей стороны, «занять соответствующее место в ноосфере» [9, с. 9].
Ильин утверждает, что для благого существования возможен только один путь - путь труда, созидания чего-то нужного и нового. С точки зрения философа, именно в этом заключается суть жизненного испытания, именно так индивид способен оправдать свой жизненный замысел, свое земное существование. При этом мыслитель негативно относится к творению слов, называет их пустыми, бессмысленными. Нужно облекать слова в дела, претворять энергию в акт творения, созидания. Индивид должен уметь прокормить себя и членов своей семьи; в этом случае у него появляется чувство самоуважения, что впоследствии станет неотъемлемой частью личного духовного роста и «внутренне-подлинного» [8, с. 51] достоинства. «Он инвестирует свою силу, свою волю, свою мысль, свою любовь, свое воображение - в свой клочок земли, в свой ткацкий станок, в свою книгу и тогда уже не чувствует себя в мире ни тунеядцем, ни приживальщиком» [8, с. 52].
По мнению Ивана Ильина, счастье труда не ограничивается только самоощущением индивида, это не является конечной целью созидания. Всякий труд есть расширение человеческого горизонта и глубокий процесс исследования. Человек трудящийся связан с миром через процесс труда, получает новые задания от него, несет в себе мессианскую цель. Человек труда является частью «Божи-ей ткани» [8, с. 53], приближается таким образом к Божьей Идее.
В состоянии вдохновения путь к Богу обретается легко и приближает индивида к пониманию божественной сущности, но надо стараться находить этот путь следования и в рутинной, повседневной работе. Радость труда человек ощущает также в каждом творческом достижении. «Все переживает подъем и полет; все ищет и созерцает, предчувствует и взывает; все всматривается в приближающуюся даль и напряженно ждет в надежде» [8, с. 53]. Дух уже знает что-то такое, что еще не постиг сам человек. Индивид ощущает себя частью высших сил, одновременно испытывает огромный восторг, ликование, но и страх, так как он боится сделать неверный шаг. После окончания акта труда человек счастлив, радостен, но и смущен, так как именно он создал нечто новое, самобытное, доселе не существовавшее, но при этом это что-то новое, созданное самим собою не является самоличным. е Индивид понимает, что благодаря акту труда ему е становится возможным увековечиться, не умирать, £3 не исчезнуть бесследно, но наоборот, вплестись, еЗ врасти в ткань мироздания, которая питает и укре-Ц пляет созидателя, делает его счастливым.
С точки зрения Ивана Ильина, тот, кто трудится, «участвует в создании, творении Божественной ткани мира, содействует ее постижению, развитию и расцвету. Человек, участвующий в этом великом деле, помышляющий не только о пропитании, находит здоровье, творческую радость, земное счастье и оправдание перед Богом за сам факт своего существования, становится художником Царства Божия» [8, с. 55].
С.Н. Булгаков имеет несколько иное трактование сущности труда для человеческой личности. По его словам, «хозяйственное, то есть активно-трудовое воздействие человека на природу основано на центральном его положении в мироздании, не утраченном и после грехопадения» [1, с. 481].
«Все хозяйственные задачи труда, какими бы широкими они не были, находятся в плоскости этого мира, мира земного».[10] Поэтому, по мнению Булгакова, все его результаты, достижения, имея животворительную основу в творческих силах бытия, «в области эстетической деятельности личности» [10, с. 46], несут на себе очевидную, неизгладимую печать мира земного. Так, результаты трудовой деятельности находятся во власти временности, иными словами, конечности. С одной стороны, в хозяйственной, трудовой деятельности есть элемент творчества, с другой стороны, в труде присутствует элемент необходимости, нужды, что является несовместимым с творческим вдохновением. Тем не менее С.Н Булгаков очарован феноменом труда, он пишет: «Хозяйственный труд есть мощь, магия этого мира» [1, с. 482]. Хозяйство активно воздействует на мир, преобразует его, киркой и мотыгой перепахивает землю бытия. С помощью труда создается цивилизация с ее промышленностью, производством, активным творением нового мира, изменением материи мира.
Сама суть хозяйственной деятельности в какой-то момент своего развития начинает как будто стыдиться исключительно своего утилитарного характера как стигмы рабской природы и начинает сознательно стремиться с эстетизации. Философ отмечает, что труд не может ограничиться только утилитарными, практическими задачами, поэтому при их решении стремится к обретению красоты или красивости.
Хозяйственная деятельность хочет перерасти себя, стать чем-то большим, чем просто одной из сторон жизнедеятельности человека, не хочет иметь над собой какой-то внехозяйственной задачи. В этом, по мнению Булгакова, может скрываться опасность хозяйственной деятельности: когда только хозяйственный инстинкт закладывается в основу жизни общества или человеческой личности. Это есть проявление эгоистической натуры человека, «метафизического эгоизма твари» [1, с. 487]. Такой хозяйственный эгоизм может стать разрушительной силой, которую необходимо регулировать, как снаружи, так и изнутри, например в своеобразной духовной аскезе и стремлении к красоте. Хозяйственный труд является для человека наказанием за согрешение, человек должен принимать его с по-
слушанием, как обязательство для всего человеческого сообщества. Буржуазная брезгливость к трудовой деятельности является ошибкой, человек должен воспринимать труд как духовное преодоление, возвышение, шаг на пути к совершенствованию. Но хозяйственное понимание жизни не должно стать самодовлеющим, тем более, не должно стать смыслом обогащения. Хозяйственная трудовая деятельность, с точки зрения С.Н. Булгакова, должна сохранять значение только как средство для достойной жизни, при этом основным ее мерилом является наличие духа в этом процессе.
Оба мыслителя приходят к необходимости размышления над феноменом творчества, анализируя трудовую деятельность. Булгаков пишет, что содержание творческой деятельности сопровождается подчас практической незаинтересованностью, бескорыстием; оно не имеет дела с утилитарными модусами бытия, так как очаровано красотой другого мира, мира нуменального. Голос творчества, возможность его осуществления является зовом из другого мира, поэтому творчеством пытается сделать этот глас более ощутимым в мире земном.
Н.А. Бердяев негативно относился к техническому прогрессу и его продуктам, считая, что цивилизация технического процесса является ложной, глубоко чуждой живому внутреннему человеку и Божьему духу. Это цивилизация, где машина овладевает человеком, а не он ей. Она подменяет внутреннего человека на внешнего, искусственного, атомизированного. Техническая цивилизация еще больше разобщает людей и удаляет их друг о друга. «Механическая, уравнивающая, обезличивающая и обесценивающая цивилизация с ее дьявольской техникой... - есть лжебытие, призрачное бытие, вывернутое бытие» [3, с. 495].
«Человек перестает быть образом и подобием Божьим, он уподобляется и приспосабливается к машине. Человеческая личность теряет свой целостный образ, распадается на структурные элементы. Верховенствует человек внешний, атоми-зированный, разобщенный. Происходит смещение в сторону ложных тленных ценностей: стремление к могуществу, обогащению, воля к преобладанию. Человеческая личность, ее значение нивелируется. Человека нет, есть лишь функции человека» [4, с. 327].
Глубинное общение, имеющее творческую основу, становится невозможным. Единственный «положительный» момент, который видит Н.А. Бердяев в механической и техногенной цивилизации, это ее эсхатологический характер. Она является шагом к концу этого объективированного мира, царства Кесаря, и началом царства Духа, где откроется живое общение в Духе, творчестве.
Человек существует в такой системе бытия, которая не закончена, не завершена, не совершенна, не стабилизирована. Поэтому, как считает философ, в ней «возможно свершение творческого акта. Творческий акт человека является не только перераспределением, перегруппировкой материи». [4] Он есть совсем новое оформление материи, со-
гласно Н.А. Бердяеву. Суть акта творчества заключается в том, что через него привносится что-то новое, ранее не существовавшее, не бывшее в этом мире, что-то просвечивает из другого плана бытия и подает знак из мира иного. Более того, способность человека к творчеству говорит о том, что человек одновременно принадлежит двум мирам.
Профессор Евлампиев И.И., размышляя на данную тему в творчестве Бердяева, пишет, что человек является «дуальным существом, в котором есть и сторона, принадлежащая и объективированному миру, лишенная связей с первобытием, и сторона, сохранившая эту связь, тождественная духу и пер-вобытию, по-прежнему причастная свободе и творчеству» [5, с. 321]. Индивид ощущает свою связь не только с миром детерминированным, но и сознает свою высшую, божественную природу, причастность, призвание другого плана бытия.
Бердяев утверждает, что не только склонность «я» к творчеству, его способности свидетельствуют о попытке преобразить этот мир, но и само существование глубины «я» есть уже «творческое усилие, творческий синтезирующий акт» [2, с. 248]. «В творчестве личность выражает свою суть, жизнь, через творчество он созидает, строит сам себя. В процессе создания Я человеческий дух свершает чистый творческий акт. Чтобы не допустить гибели Я, распадения на составные части от личности требуется творческое усилие, преодоление самой себя. Человек имеет не только призвание к творчеству как возможности воздействия на земной мир, но и само онтологическое существование личности есть уже признак ее творчества: человек сам есть творчество и без творчества не имеет лица» [2, с. 248].
Человек лишь тогда является «я», когда не соглашается на механическое существование, не желает быть пустым составным элементом чего-либо или сам состоять из разрозненных частей. «Образ его целостен, творчески един. Достоинство человека состоит в том, что он испытывает неутолимую жажду преодоления себя и мира сего, жажду до конца вобрать всякое творчество.внутрь» [6, с. 71]. себя.
Вот именно это недовольство наличным бытием, желание выйти за его сковывающие рамки является признаком творчества, по мнению Бердяева. Тайна творчества кроется в преодолении уготованной, заданной всеположенности, удушающей замкнутости объективированного мира. В таком понимании творчество есть акт трансцендирова-ния, то есть выхода за пределы феноменальности. К такому умозаключению приходят и русский и немецкий экзистенциалисты.
Всякое творчество, по мнению философов, есть победа над вещным, предметным миром, прорыв к миру нуменальному. Смысл творчества заключается не в том, что этому миру придается более совершенная форма, а в том, как утверждает Бердяев, что происходит освобождение от его тяжести и стальных оков. Невозможным представляется творить из ничего, необходим какой-то материал.
сз о
о Л о
о сз о в
Этим материалом оснащает мир, но нечто новое привходит из мира иного. Это нечто новое, главенствующее, обогащающее идет от духа. Из бесформенного холодного камня или глины под рукой творца получается статуя, которая поражает человеческий взор своей красотой. Из множественного разнообразия звуков появляется на свет музыка, которая чарует и завораживает слух. Творчество, согласно Н.А. Бердяеву, является залогом изменения мира, упреждает преобразование оного. «Мир должен превратиться в образ красоты, раствориться в творческом экстазе» [2, с. 249]. Творчество несет в себе эсхатологический элемент. Оно означает конец старого, несовершенного мира, начало мира иного.
Суть творчества, по Бердяеву, «есть выход за пределы феноменального мира, экстаз, транс-цензус. Творческий экстаз - прорыв из исторического времени, существование во времени экзистенциальном. Человек, горящий в пламени творения, одержим неземными, высшими силами. Таинство, сущность творческого акта заключается в том, что оно не только человеческое, но и бо-гочеловеческое, как утверждает философ. В нем происходит разрыв в оболочке предметного мира и прорыв из замкнутости одинокого человеческого существования».[2]
Литература
1. Булгаков, С.Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения / С.Н. Булгаков. - Москва: Директ-Медиа, 2014. - 564 с.
2. Бердяев, Н.А. Опыт эсхатологической метафизики / Н.А. Бердяев. - Москва: Директ-Медиа, 2012. - 258 с.
3. Бердяев, Н.А. Смысл творчества: опыт оправдания человека / Н.А. Бердяев. - Москва: Директ-Медиа, 2008. - 422 с.
4. Бердяев, Н.А. Судьба человека в современном мире: сборник статей 1930-х гг.: сборник научных трудов / Н.А. Бердяев. - Москва; Берлин: Директ-Медиа, 2016. - 166 с.
5. Евлампиев И.И. История русской метафизики в XIX-XX веках. Русская философия в поисках абсолюта. Часть I. - СПб.: Алетейя, 2000. -С. 321.
6. Зеньковский, В.В. История русской философии: в 2 томах / В.В. Зеньковский. - Москва; Берлин: Директ-Медиа, 2017. - Том 1. - 572 с.
7. Зеньковский, В.В. Проблема творчества / В.В. Зеньковский. - Москва: Директ-Медиа, 2008. - 58 с.
8. Ильин, И.А. Путь к очевидности / И.А. Ильин; под ред. Л.М. Сурис. - Москва; Берлин: Директ-Медиа, 2017. - 194 с.
9. Ларионов, И.К. Человек и труд в системе мно-е гоуровневого общественного воспроизвод-
М
со см о см
ства / И.К. Ларионов. - 2-е изд. - Москва: Дашков и К°, 2019. - 390 с. 10. Мокшин, В.К. Труд и личность в истории общества: от зарождения до цифровизации / В.К. Мокшин, О.В. Шипелик; Южный федеральный университет. - Ростов-на-Дону; Таганрог: Южный федеральный университет, 2020. - 109 с.
REFLEXING OF ECONOMIC, LABOR AND CREATIVE ACTIVITY IN RUSSIAN PHILOSOPHY OF THE LATE 19TH - EARLY 20TH CENTURIES
Bagaeva O.N.
Nizhny Novgorod State Linguistic University. N.A. Dobrolyubov
This article analyzes the basic concepts, meanings of Russian philosophy, which reveal the metaphysical meaning of labor, creativity and human economic activity. At the same time, positive and possible negative features of labor and creation are shown. Much attention is paid to Russian philosophical thought of the late 19th century and the beginning of the 20th century and the views of Ivan Ilyin, Nikolai Berdyaev and Sergei Bulgakov on this problem. The issue of the formation of economic and labor ethics in our country, as well as the religious, theurgical motivation of labor, is being updated. The axiological value of labor, creation, creation for a Russian person is determined, the metaphysical significance of labor in the national picture of the world is revealed.
Philosophers' attention to work and work seems to increase when working conditions or values change. For example, in recent years there has been a decline in philosophical studies of labor. Perhaps this is partly due to the fact that the labor process is in a 'crisis' or is going through a difficult period: economic inequality in societies, a focus on employment, technological automation, alienation from the labor process. The article attempts to introduce systematicity into the existing philosophical literature on labor by considering the conceptual issues of the philosophy of labor.
Keywords: Russian philosophy, Ivan Ilyin, Sergei Trubetskoy, Nikolai Berdyaev, labor, philosophy of economy, philosophy of creativity.
References
1. Bulgakov, S.N. Non-evening light. Contemplation and speculation / S.N. Bulgakov. - Moscow: Direct-Media, 2014. - 564 p.
2. Berdyaev, N.A. Experience of eschatological metaphysics / N.A. Berdyaev. - Moscow: Direct-Media, 2012. - 258 p.
3. Berdyaev, N.A. The meaning of creativity: the experience of human justification / N.A. Berdyaev. - Moscow: Direct-Media, 2008. - 422 p.
4. Berdyaev, N.A. The fate of man in the modern world: a collection of articles of the 1930s.: collection of scientific papers / N.A. Berdyaev. - Moscow; Berlin: Direct-Media, 2016. - 166 p.
5. Evlampiev I.I. History of Russian metaphysics in the XIX-XX centuries. Russian philosophy in search of the absolute. Part I. -St. Petersburg: Aleteyya, 2000. - P. 321.
6. Zenkovsky, V.V. History of Russian philosophy: in 2 volumes / V.V. Zenkovsky. - Moscow; Berlin: Direct-Media, 2017. - Volume 1. - 572 p.
7. Zenkovsky, V.V. The problem of creativity / V.V. Zenkovsky. -Moscow: Direct-Media, 2008. - 58 p.
8. Ilyin, I.A. The path to evidence / I.A. Ilyin; ed. L. M. Suris. - Moscow; Berlin: Direct-Media, 2017. - 194 p.
9. Larionov, I.K. Man and labor in the system of multi-level social reproduction / I.K. Larionov. - 2nd ed. - Moscow: Dashkov i K°, 2019. - 390 p.
10. Mokshin, V.K. Labor and personality in the history of society: from origin to digitalization / V.K. Mokshin, O.V. Shipelik; South Federal University. - Rostov-on-Don; Taganrog: Southern Federal University, 2020. - 109 p.
