CC BY
431
Костенко Константин Анатольевич
Московская академия Следственного комитета РФ (e-mail: [email protected])
Авдеева Екатерина Вадимовна
кандидат юридических наук, Восточно-Сибирский институт МВД России (e-mail: [email protected])
Осмотр и изъятие предметов и документов в стадии возбуждения уголовного дела
В статье рассматриваются актуальные вопросы правоприменения осмотра предметов и документов в стадии возбуждения уголовного дела как источника получения доказательств. Отмечается целесообразность более активного использования указанного следственного действия органами предварительного следствия в целях изъятия следов, предметов и документов. Обосновывается необходимость совершенствования ст. 183 УПК РФ «Основание и порядок производства выемки» в целях снятия неопределенности в формулировке ч. 1 ст. 144, допускающей изъятие предметов и документов на стадии проверки сообщения о преступлении.
Ключевые слова: сообщение о преступлении, проверка, осмотр предметов и документов, изъятие предметов и документов, выемка.
K.A. Kostenko, Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation; e-mail: [email protected];
E.V. Avdeeva, Candidate of Law, East-Siberian Institute of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected]
Inspection and seizure of objects and documents in the stage of initiation of criminal proceedings
The article considers topical issues of law enforcement inspection items and documents at the stage of initiation of criminal proceedings as source of evidence. Argued for a more active use of such investigative actions by the bodies of preliminary investigation in order to eliminate traces, items and documents. The authors substantiate the necessity of improving the art. 183 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation «Grounds and procedure for the seizure of documents» in order to remove ambiguity in the wording of paragraph 1 of art. 144, allow the seizure of objects and documents at the stage of verification of a crime report.
Key words: crime report, verification, inspection of objects and documents, seizure of objects and documents, seizure.
Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», разработанным по инициативе Следственного комитета РФ, существенно расширен перечень процессуальных средств проверки сообщения о преступлении.
До марта 2013 г. в ч. 1 ст. 144 УПК РФ содержался ограниченный перечень процессуальных способов проверки сообщения о преступлении. Это право лица, осуществляющего расследование, требовать производство документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов и привлечения к участию в этих проверках, ревизиях, исследованиях специалистов; дача поручения органу
дознания о проведении оперативно-розыскных мероприятий. В дополнение к этому ч. 2 ст. 144 УПК предусматривала право истребования в СМИ документов, явившихся поводом для публикации сообщения, а в случаях, не терпящих отлагательства, до возбуждения уголовного дела можно было провести осмотр места происшествия, трупа и освидетельствование (ч. 2 ст. 176, ч. 4 ст. 178, ч. 1 ст. 179 УПК).
В новой редакции ч. 1 ст. 144 УПК РФ у следователя добавился богатый инструментарий средств, позволяющих до возбуждения уголовного дела достаточно полно провести процессуальную проверку и принять верное процессуальное решение: возбудить уголовное дело, отказать в его возбуждении, передать сообщение о преступлении по подследственности (территориальности). Среди таких новых
130
инструментов следует отметить: получение объяснения; изъятие образцов для сравнительного исследования; истребование, изъятие документов и предметов и их осмотр; производство экспертизы.
Из числа так называемых новых способов проверки сообщения необходимо выделить осмотр предметов и документов.
Кафедрой уголовного процесса пятого факультета повышения квалификации (с дислокацией в г. Хабаровск) ИПК ФГКОУ ВО «Академия Следственного комитета Российской Федерации» (далее также пятый ФПК Академии СК России) в IV квартале 2016 г. произведен опрос проходивших обучение в пятом ФПК Академии СК России 38 следователей следственных отделов, дислоцированных в субъектах Дальневосточного федерального округа, по вопросам проведения ими различных видов осмотра до возбуждения уголовного дела.
Все опрошенные отметили наибольшую распространенность проведения до возбуждения уголовного дела (среди существующих видов осмотра) такого следственного действия, как осмотр места происшествия. По их мнению, производство указанного следственного действия в ходе проверки сообщения о преступлении происходит более чем в 90% случаев. На вопрос о распространенности и применимости до возбуждения уголовного дела следственного действия - осмотра предметов и документов -лишь только 17 следователей (44%) сообщили о том, что до возбуждения уголовного дела производили данное следственное действие. При этом большинство респондентов - 20 (52%) - отметили, что в необходимых случаях с целью производства изъятия необходимых предметов и документов, имеющих значение для процессуального решения не на месте происшествия, выполняли именно осмотр места происшествия. Более того, 4 следователя, а это свыше 10%, отметили, что в случае необходимости изъятия предметов и документов до возбуждения уголовного дела производили их выемку в соответствии со ст. 183 УПК РФ.
Результаты проведенного опроса свидетельствуют о том, что многие следователи не в полной мере понимают основания и цель производства осмотра предметов и документов до возбуждения уголовного дела, неверно применяют процессуальное законодательство, предусматривающее основания и порядок изъятия предметов и документов до возбуждения уголовного дела. При этом заложенный законодателем процессуально-доказательственный потенциал осмотра предметов и документов как следственного действия в стадии возбуж-
дения уголовного дела используется достаточно редко.
Ошибочное понимание определения «место происшествия», подмена понятий «осмотр места происшествия» и «иные осмотры» (предметов, местности, жилища и др.), смешение следственных действий и проведение одних под видом других (осмотр с элементами опознания или проверки показаний на месте и др.) является достаточно распространенным явлением в современной следственной практике и служит основанием для признания полученных доказательств недопустимыми. Об этом говорят и некоторые авторы [1, с. 58].
Бесспорно, основные доказательства, которые могут быть положены в основу обвинительного приговора суда, собираются как раз на стадии проверки сообщения о преступлении (протоколы осмотра места происшествия, предметов, документов, трупов, освидетельствования, заключение эксперта и др.). Этот фактор предопределяет важность соблюдения законности при проведении следственных действий на данной стадии, так как здесь приобретает актуальность объективизация процесса доказывания посредством максимального использования материальных следов, обнаруживаемых при производстве следственных действий. Таковыми, прежде всего, являются различные виды следственного осмотра [2, с. 95].
Определение понятия и сущности осмотра предметов и документов как отдельного следственного действия, отграничение его от других сходных следственных действий, а также использование результатов его проведения для получения доказательств и установления истины по уголовному делу является первостепенной задачей.
Осмотр предметов и документов относится к категории следственных действий, направленных на собирание путем обнаружения и изъятия следов преступления и других вещественных доказательств, которое может проводиться до возбуждения уголовного дела (ч. 1 ст. 144, ст. 176 УПК). Сущностью любого осмотра является непосредственное визуальное наблюдение материальных объектов, фиксация их признаков, описание и при необходимости изъятие имеющих значение для дела материальных следов, предметов и т.д.
Необходимо отметить, что ст. 177 и 180 УПК РФ прямо предусматривают возможность изъятия объектов, имеющих значение для дела, в ходе осмотра. Осмотр предметов и документов, являясь в соответствии с ч. 1 ст. 176 УПК РФ разновидностью осмотра, здесь не пред-
131
ставляет исключение. При этом речь не идет о поиске и изъятии, а именно об изъятии при обозрении.
В связи с этим следователи, проводящие изъятие предметов и документов до возбуждения уголовного дела, применяя вместо осмотра выемку (ст. 183 УПК) (из анализа опросных листов следователей СК России, проходивших обучение в IV квартале 2016 г. на 5 ФПК ИПК ФГКОУ ВО «Академия СК России»), тем самым грубо нарушают закон, так как указанная норма «основание и порядок производства выемки» не предусматривает производства данного следственного действия до возбуждения уголовного дела. Вполне обоснованно данную позицию поддерживают практические работники и ученые-процессуалисты [3, с. 4; 4, с. 96], утверждая о бесспорной возможности изъятия предметов и документов в стадии возбуждения уголовного дела только в рамках осмотра [5, с. 7].
Подобного взгляда придерживается и Следственный комитет РФ, который разъяснил своим следователям, что «указанное в ч. 1 ст. 144 УПК РФ полномочие следователя изымать предметы и документы в порядке, установленном УПК до возбуждения уголовного дела, не дает правовых оснований для изъятия предметов и документов в рамках следственных действий, производство которых до возбуждения уголовного дела не предусмотрено (в том числе путем производства выемки (статья 183)».
Возвращаясь к результатам опроса следователей, необходимо отметить, что более 40% (17) опрошенных следователей уверенно считают, что до возбуждения уголовного дела допускается провести осмотр только тех предметов или документов, которые уже изъяты (из анализа опросных листов следователей СК России, проходивших обучение в IV квартале 2016 г. на 5 ФПК ИПК ФГКОУ ВО «Академия СК России»). При этом такой вывод построен этой частью респондентов исключительно на сложившейся практике производства таких осмотров в рамках расследования уголовных дел.
Представляется, что такое непонимание следователями целей, задач и оснований для осмотра предметов и документов как самостоятельного следственного действия является препятствием к сбору и получению вещественных и иных доказательств преступления в стадии возбуждения уголовного дела.
Разность мнений и доводов практических работников, а также существующая следственная практика свидетельствуют о том, что появившаяся в ч. 1 ст. 144 УПК РФ формулировка об изъятии предметов и документов в рамках проверки сообщения о преступлении не ре-
шила давнюю проблему возможности изъятия различных объектов вне рамок следственных действий, производство которых возможно до возбуждения уголовного дела. В связи с этим следователи продолжают сталкиваться с ситуациями, когда, например, в ходе получения объяснения от очевидца или правонарушителя последние выдают какие-то предметы или документы, имеющие значение для дела, или приходят в следственный орган для их добровольной выдачи. При этом УПК РФ не определяет понятный порядок процессуального оформления изъятия добровольно выданных в кабинете у следователя предметов или документов.
Решение данной проблемы, на наш взгляд, лежит в плоскости корректировки ст. 183 УПК РФ, которая должна быть дополнена частью 7 следующего содержания:
«7. Выемка документов и предметов, не требующая для ее производства судебного решения, может быть произведена до возбуждения уголовного дела».
До тех пор, пока соответствующие изменения в УПК РФ не внесены, доступным и процессуально обоснованным способом изъятия предметов и документов вне места происшествия является их обозрение и осмотр, в ходе которого при необходимости они подлежат изъятию. Между тем, несмотря на относительную несложность получения субъектом расследования юридически значимой информации о субъективных и объективных следах преступления в ходе осмотра предметов и документов, вопрос о возможности производства в ходе данного следственного действия изъятия осматриваемых объектов все чаще подвергается различным дискуссиям.
Происходящее поэтапное реформирование российского уголовного процесса свидетельствует о том, что процессы оптимизации производства отдельных следственных действий хотя и медленно, но происходят. Пока это коснулось лишь нескольких областей: института понятых в производстве по уголовным делам; объема проверочных мероприятий на стадии рассмотрения сообщений о преступлениях; пересмотра судебных решений, вступивших в законную силу; досудебного соглашения о сотрудничестве и некоторых других. Учитывая важность стадии возбуждения уголовного дела как этапа получения доказательств, законодатель должен стремиться к дальнейшему совершенствованию существующих следственных действий.
В обоснование вышесказанного также стоит отметить, что пробельность и коллизион-ность норм уголовно-процессуального законо-
132
дательства обусловливает проблемы точной юридической оценки и грамотной реализации норм на правоприменительном уровне. Несовершенство законодательной техники в части регламентации отдельных процессуальных действий порождает многообразие подходов к решению данных проблем со стороны представителей правоохранительных органов, осуществляющих рассматриваемые следственные процедуры на стадии возбуждения уголовного дела.
Как показало изучение материалов уголовных дел, широкое распространение на правоприменительном уровне получило производство выемки непосредственно до возбуждения уголовного дела. Однако признание информации, полученной в результате изъятия предметов и документов до возбуждения уголовного дела, в качестве допустимого доказательства подлежит активному оспариванию представителями современной уголовно-правовой мысли. Так, по мнению ученых, изменения, внесенные в ч. 1 ст. 144 УПК РФ, стали основанием активного использования обыска и выемки на стадии возбуждения уголовного дела. Предоставление законодателем права изымать повлекло распространение производства выемки и обыска как в случаях, не требующих надлежащего судебного решения, так и при обстоятельствах, предусматривающих необходимость вынесения соответствующего решения суда. В связи с этим профессор А. Халиков пишет, что, учитывая отсутствие ссылки в законе на поисковый характер производства изъятия предметов и документов, законодатель подразумевает аналогичные правила, изложенные относительно производства выемки в ст. 183 УПК РФ. Более категоричной является по данному вопросу позиция О.Л. Васильева, полагающего, что законодатель на стадии возбуждения уголовного дела под процессуальным действием в виде изъятия предметов и документов «замаскировал» такие следственные действия, как осмотр, освидетельствование, обыск, личный обыск и выемку. В то же время А.А. Сумин полагает, что вряд ли можно говорить об отождествлении законодателем таких следственных действий, как выемка и изъятие. С точки зрения Н.В. Карагодина, законодатель не предусматривает производство на стадии возбуждения уголовного дела обыска и выемки.
Изложенное выше позволяет утверждать, что неоднозначная позиция законодателя детерминировала ряд спорных моментов при осуществлении следственных действий до возбуждения уголовного дела. По нашему мнению, буквальное толкование ч. 1 ст. 144 УПК РФ позволяет
утверждать, что данная норма предоставляет право производства на стадии возбуждения уголовного дела осмотра места происшествия, по результатам проведения которого составляется протокол, содержащий информацию об изъятии предметов и документов.
Следует также учитывать, что Генеральная прокуратура РФ рекомендует при осуществлении прокурорского надзора за законностью рассмотрения заявлений и сообщений о преступлении пристальное внимание обращать на недопустимость производства до возбуждения уголовного дела обысков и выемок [6]. Проблема состоит в том, что в ходе проверки нередко отсутствуют фактические основания для проведения осмотра. Органы дознания и следствия с целью выявления оснований для возбуждения либо отказа в возбуждении уголовного дела осуществляют осмотр, позволяющий получить информацию лишь при изъятии соответствующих предметов и документов.
Однако данные действия по производству осмотра с изъятием предметов и документов детерминировали значительный рост числа обращений граждан в суд, связанных с реализацией в рамках ст. 125 УПК РФ права на признание осмотра места происшествия незаконным. По результатам судебного рассмотрения суд преимущественно выносит решение о признании протокола осмотра места происшествия недопустимым доказательством. Имеют место случаи, когда данное решение суда исключает дальнейшее производство по уголовному делу.
Действительно, изъятие предметов и документов до возбуждения уголовного дела существенным образом нарушает права лиц, управомоченных правоустанавливающими документами на владение, пользование и распоряжение. Ситуация осложняется тем, что в процессе изъятия происходит отчуждение объектов вещных прав, имеющих особую ценность. В данном случае речь идет об охраняемой законом личной или коммерческой тайне, отчуждении документов, предоставляющих возможность активно реализовывать права по осуществлению предпринимательской и иной законной деятельности.
Конституционный принцип признания прав человека высшей ценностью предполагает, что права и свободы человека определяют смысл, содержание и применение норм УПК РФ. Более того, конституционализация уголовно-процессуального законодательства предусматривает гарантированность в соответствии с международными актами, в том числе Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г., и ст. 18, 23, 25, 46 Конституции РФ личной не-
133
прикосновенности, неприкосновенности жилища, частной собственности и судебной защиты прав и свобод.
Оптимизация уголовно-процессуального законодательства должна быть направлена на недопустимость «перерастания» следственных действий, в частности осмотра и изъятия предметов и документов, в выемку [7]. Данные обстоятельства предопределяют необходимость строгой регламентации в законе процедуры, устанавливающей недопустимость ограничения в ходе осуществления правоохранительной деятельности конституционных прав и свобод.
Осмотр и изъятие предметов представляют собой процессуальные действия, направленные на получение информации и объектов: 1) непосредственно связанных с преступным деянием; 2) имеющих существенное значение для принятия по материалам проверки законного и обоснованного решения. Вследствие этого актуализируется проблема надлежащего надзора за законностью и обоснованностью изъятия предметов и документов. Настоятельно требуется повышение эффективности
1. Юркевич М.А. Основания исключить доказательства, которые можно найти почти в каждом деле // Уголовный процесс. 2016. № 8. С. 58-62.
2. Костенко К. А. К вопросу о совершенствовании некоторых норм уголовно-процессуального законодательства в целях оптимизации осмотра и изъятия следов, предметов и документов // Вестн. Акад. Следственного комитета РФ. 2016. № 2(8). С. 95-99.
3. Артемова В. В. Проблемные аспекты реализации истребования и изъятия предметов и документов на этапе возбуждения уголовного дела // Рос. следователь. 2014. № 3. С. 3-5.
4. Абдул Кадыров Ш. Доказательства, полученные при производстве доследственной проверки // Уголовное право. 2014. № 2. С. 96-99.
5. Сумин А.А. Некоторые проблемы применения статьи 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Адвокат. 2013. № 4. С. 7-9.
6. Авдеев В.А., Авдеева О.А. Охрана здоровья человека: вопросы законодательной техники и правоприменения // Рос. судья. 2015. № 10. С. 18-22.
7. Авдеев В.А., Авдеева О.А. Государственно-правовой механизм охраны семьи и прав ребенка в РФ // Рос. следователь. 2015. № 9. С. 22-27.
уголовно-процессуального законодательства, предусматривающее: 1) унификацию документа, выступающего правовым основанием для проведения осмотра и изъятия документов и предметов; 2) детализацию характера материалов, подлежащих осмотру и изъятию до возбуждения уголовного дела; 3) определение способов проведения осмотра и изъятия предметов и документов; 4) регламентацию проведения визуального осмотра и фиксации полученной при осмотре информации в протоколе; 5) разъяснение сроков возвращения изъятых при осмотре предметов и документов; 6) выявление доказательственного значения изъятых при осмотре предметов и документов.
Таким образом, новеллизация уголовно-процессуального законодательства, существенно модернизировавшая процесс осуществления следственных действий на стадии возбуждения уголовного дела, при неустраненности законодательных коллизий и пробельности неизбежно повлечет наращивание правового конфликта публичных и частных интересов, возникающих в процессе расследования преступлений.
1. Yurkevich M.A. The bases to exclude proofs which can be found almost in each business // Criminal proceedings. 2016. № 8. P. 58-62.
2. Kostenko K.A. To a question of improvement of some standards of the criminal procedure legislation for optimization of survey and withdrawal of traces, objects and documents // Bull. of the Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation. 2016. № 2(8). P. 95-99.
3. Artemova V. V. Problem aspects of realization of reclamation and withdrawal of objects and documents at a stage of initiation of legal proceedings // Russian investigator. 2014. № 3. P. 3-5.
4. Abdul Kadyrov Sh. The evidence obtained by production of investigation verification // Criminal law. 2014. № 2. P. 96-99.
5. Sumin A.A. Some problems of application of article 144 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation // Lawyer. 2013. № 4. P. 7-9.
6. Avdeev V.A., Avdeeva O.A. Health protection of the person: questions of the legislative equipment and law enforcement // Russian judge. 2015. № 10. P. 18-22.
7. Avdeev V.A., Avdeeva O.A. The state legal mechanism of protection of family and the rights of the child in the Russian Federation // Russian investigator. 2015. № 9. P. 22-27.
134
