CC BY
108
УДК 94(571.54) + 930 + 351
ОРГАНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ БУРЯТ-МОНГОЛЬСКОЙ АССР: ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ПРОБЛЕМЫ
© Курас Л. В., 2011
В статье рассматривается степень изученности деятельности органов государственной безопасности в Бурят-Монголии на протяжении развития советской и современной российской историографии.
Ключевые слова: историография; государственная безопасность; спецслужбы; репрессивная политика; Бурят-Монголия.
История органов государственной безопасности давно привлекает внимание ученых. Имеются серьезные исследования как по истории отечественных спецслужб дореволюционной России, так и по истории органов государственной безопасности периода советской власти. Имеются и серьезные пробелы в освещении отдельных периодов в деятельности советских спецслужб, что обусловлено, прежде всего, идеологическими издержками. Так, деятельность царской охранки и жандармерии рассматривалась лишь как деятельность органов политического сыска, а их контрразведывательная работа обходилась молчанием. Что касается мероприятий, осуществлявшихся ВЧК — ГПУ — ОГПУ — НКВД - НКГБ - МГБ - МВД - КГБ, то в годы советской власти они во многом идеализировались. ВЧК рассматривалась отечественной историографией не иначе как символ нравственной чистоты революции, непримиримости к врагам, бдительности и самоотверженности, умалчивая при этом о существенных ошибках чрезвычайных комиссий и особых отделов. В период же перестройки и постперестройки деятельность спецслужб, ее история стали предметом яростных нападок как со стороны журналистов, так и со стороны некоторых историков. При этом упор делается только на участие силовых структур в массовых репрессиях по отношению к советским гражданам, а ВЧК изображалась как олицетворение беззакония, жестокости и насилия, в то время как разведывательная и контрразведывательная деятельность, охрана государственных границ, борьба с беспризорничест-
вом как социальным явлением, а также борьба с экономическими преступлениями и преступлениями по должности оказались вне сферы научных интересов. В этом отношении вызывает уважение выступление известного советского ученого и правозащитника, лауреата Нобелевской премии мира А. Сахарова, который, не питая особой любви к спецслужбам, в статье «Неизбежность перестройки» подчеркнул, что «именно КГБ оказался благодаря своей элитарности почти единственной силой, не затронутой коррупцией и потому противостоящей мафии» [1].
Сложность написания истории спецслужб во многом обуславливается и объективными причинами. И, прежде всего - это наличие опыта, форм и методов работы разведки и контрразведки, которые используются многими поколениями российских спецслужб, и потому преждевременное раскрытие архивных материалов может нанести определенный ущерб деятельности самих спецслужб.
Интенсивное изучение прошлого отечественных спецслужб началось в 90-е гг. ХХ в., что было продиктовано требованием времени и обусловлено необходимостью осмысления исторического опыта развития контрразведывательных органов на различных этапах общественного развития [2]. Осмысление этого опыта и воплощение его в конкретные мероприятия по развитию системы безопасности государства предполагает целый комплекс исторических исследований на разных этапах общественного развития, в том числе и исследований регионального характера.
Историография исследуемой темы не отличается особым богатством. Начало советской историографии рассматриваемой проблемы характеризуется директивными указаниями по созданию органов государственной безопасности и борьбе с контрреволюцией Председателя Совнаркома В. И. Ленина, выступлениями Председателя Реввоенсовета республики М. В. Фрунзе, Председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, Председателя В ЦИК М. И. Калинина, а также публикациями заместителя Председателя ВЧК М. Лациса [3]. Эти выступления отличает глубокая идейная убежденность и уверенность в достижении победы над контрреволюцией. Так, в докладе на IX Всероссийском съезде Советов В. И. Ленин заявил: «Господа капиталисты, российские и иностранные! Мы знаем, что вам этого учреждения не полюбить. Еще бы! Они умели ваши интриги и ваши происки отражать как никто, в обстановке, когда вы нас душили, когда вы нас окружали нашествиями, когда строили внутренние заговоры и не останавливались ни перед каким преступлением, чтобы сорвать нашу мирную работу. У нас нет другого ответа, кроме ответа учреждения, которое бы знало каждый шаг заговорщика и умело бы быть не уговаривающим, а карающим немедленно. Без такого учреждения власть трудящихся существовать не может, пока будут существовать на свете эксплуататоры, не имеющие желания преподнести рабочим и крестьянам на блюде свои права помещиков, свои права капиталистов» [4]. С выступлением В. И. Ленина перекликается выступление в 1923 г. в печати будущего руководителя ГУЛАГа М. Д. Бермана, бывшего до августа 1923 г. председателем Иркутского губернского ЧК, а затем начальником Бурят-Монгольского губотдела ОГПУ: «И если наши враги кричат на всех перекрестках, что наша Чека -застенок, где пытают и мучают, подобно царским и колчаковским охранкам, они жестоко ошибаются: наша Чека не превратилась и не могла превратиться в застенок только потому, что органы пролетарской диктатуры, в которых большинство работников послано Российской Коммунистической партией, партией рабочего класса, партией, которая создала Чека, руководит ею и отвечает за ее деятельность» [5].
Руководство ВЧК уделяло большое внимание тому, чтобы обобщить опыт деятельности чекистских органов. В этой связи
первые публикации о ВЧК появились уже в годы гражданской войны. Это, прежде всего, статьи Г. С. Мороза и М. Я. Лациса, в которых давался анализ деятельности ВЧК, рассказывалось о выявлении и ликвидации ряда контрреволюционных организаций [6]. К сожалению, тиражи этих изданий были невелики. А в 30-е гг. эти публикации были изъяты из обращения и уничтожены. Важную роль в деле повышения бдительности и более полного ознакомления масс с работой спецслужб играл журнал «Еженедельник ЧК», который сегодня также не доступен исследователям.
Несомненный интерес представляет статья А. Я. Эстрина, опубликованная в 1929 г. Автор показал, что в первые месяцы после победы Октябрьской революции общие и чрезвычайные судебно-следственные органы не могли надежно обеспечить охрану революционного порядка, и в этой связи к оперативно-розыскному органу в ряде случаев стали переходить судебные функции. Так, на 1 января 1919 г. за чрезвычайными комиссиями числилось 10 369 заключенных, из которых были осуждены непосредственно этими комиссиями 1153 человека; на 1 июля 1919 г. числилось 3626 заключенных, из них осуждены органами ВЧК 602 человека; на 1 июля 1920 г. числилось 11 575 заключенных, осуждены органами ВЧК 1793 человека [7].
В течение следующего периода советской историографии публикации советских исследователей касались деятельности лишь спецслужб в дореволюционный период. Это обуславливается тем, что спецслужбы со второй половины 30-х и до начала 50-х гг. представляли собой, по сути, карательный орган партийно-государственного механизма, который беспрекословно выполнял директивные установки руководства страны и обеспечивал реализацию внутренней и внешней политики тоталитарного режима. В этих условиях карательные функции, возложенные на НКВД, не могли не привести к массовым репрессиям, что в свою очередь привело к усилению режима секретности и закрытию доступа к архивным документам. Это и стало причиной того, что деятельность органов госбезопасности фактически не освещалась в научной исторической литературе.
Положение меняется с середины 50-х гг., когда был образован Комитет государственной безопасности при Совете министров
СССР. В этот период опубликованы монография П. Г. Софинова и исследования Д. Л. Голинкова, в которых достаточно подробно освещается деятельность спецслужб советского государства в 20-е гг. [8], хотя эти работы имеют один существенный недостаток - слабое освещение правовых основ организации и деятельности органов ВЧК. Между тем освещение именно этого аспекта организации и деятельности ВЧК может способствовать более полному представлению о чекистских органах, раскрыть их юридическую природу.
В рассматриваемый период появляется интересное направление изучения деятельности спецслужб - взаимоотношение правящей партии и органов государственной безопасности [9]. В советской историографии были хотя и априорно, но все же зафиксированы некоторые «ключевые способы подчинения учреждений ЧК/ГПУ диктатуре коммунистической элиты» [10].
В период становления новой российской историографии в 90-е гг. ХХ в. были опубликованы несколько исследований, которые в той или иной степени затрагивали вопрос о характере, формах и методах взаимодействия РКП(б) и ЧК/ГПУ в 1920-е гг. Причем в этих исследованиях выдвинуто важнейшее положение об установлении в послеоктябрьской истории полного подчинения органов государственной безопасности аппарату правящей партии. При этом заметно полнее и разнообразнее, по сравнению с предыдущим историографическим периодом, стал круг используемых архивных источников. Предпринята разработка новых сюжетов, ранее не находивших отражение в исторической и юридической литературе [11]. Именно в этих работах имеет место определение места и роли спецслужб в жизни общества. Так, Г. Л. Олех органы ВЧК-ОГПУ вполне объективно называет «советской политической полицией», справедливо подчеркивая при этом, что «абсолютно никакой оценочной идеологической или этической нагрузки употребляемая дефиниция не несет» [12]. В то же время в ряде современных исследований преобладает обвинительная направленность в отношении органов государственной безопасности. Особенно ярко это проявилось в монографии С. А. Папкова [13]. Не избежали этого недостатка и другие исследователи.
Существенную помощь в исследовании могут оказать материалы ежегодной науч-
ной конференции «Лубянские чтения -1997, 1998, 1999, 2000», проводимые по инициативе Центрального архива ФСБ РФ и Академии ФСБ, где рассматриваются различные аспекты истории деятельности спецслужб, в том числе и органов ОГ-ПУ-НКВД Бурятии.
Интересный аспект проблемы поднимает авторский коллектив краткого исторического очерка «Органы и войска МВД России», где говорится о непростых отношениях между ВЧК и НКВД, сложившихся с первых месяцев советской власти. Изначально НКВД ставил вопрос о включении ВЧК в состав наркомата. Тем более, что достаточно долгое время ВЧК финансировалась по смете наркомата. Руководство наркомата было согласно на полное отделение ВЧК от НКВД. Руководство ВЧК, со своей стороны, стремилось подчинить себе милицию и уголовный розыск. Авторы подчеркивают, что «обе стороны высказывали готовность к объединению, но только на разных основаниях». В начале февраля 1922 г. ВЧК была упразднена, чему предшествовало упразднение уездных ЧК. Согласно постановлению ВЦИК от 6 февраля 1922 г. вместо ВЧК было создано Государственное политическое управление при НКВД РСФСР. «Тем самым, - подчеркивают авторы, -впервые при советской власти были полностью объединены органы государственной безопасности и органы внутренних дел»
[14]. Однако при этом исследователи не показывают отношение к этому акту со стороны Ф. Э. Дзержинского, который, оставаясь председателем ВЧК, в марте 1919 г. становится наркомом внутренних дел России. В связи с известными реорганизациями, когда органы госбезопасности и МВД стали единой силовой структурой, несомненный интерес представляет серия публикаций в журнале «Свободная мысль», подготовленная А. Кокуриным, Н. Петровым
[15] по истории МВД. В этом связи определенный интерес представляет диссертация Г. Н. Хориноева, посвященная организации и деятельности милиции Бурятии в 20-30-е гг. [16].
В 90-е гг. истории спецслужб Республики Бурятия уделялось значительное внимание. В начале 90-х гг. основной интерес историков республики был направлен на изучение репрессивной политики государства на территории Бурятии, исполнителями которой были органы госбезопасности. Вслед
за газетными публикациями вышли научные сборники «Неизвестные страницы Бурятии. Из архивов КГБ» [17], где опубликована серия очерков о репрессированных партийных, государственных, религиозных деятелях и представителях творческой интеллигенции. Более полный и систематизированный материал о репрессиях в республике был представлен коллективом авторов в первой части учебника «История Бурятии. Век ХХ» [18]. Затем появились статьи и две монографические работы Д. Л. Дор-жиева, посвященные крестьянским мятежам и восстаниям на территории Бурятии в 20-30-е гг., где значительное внимание отводилось деятельности спецслужб по организации их подавления [19].
В 1997 г. к 80-летнему юбилею ВЧК-ФСБ совместными усилиями историков Бурятии и сотрудников Управления ФСБ России по Республике Бурятия удалось провести научно-практическую конференцию, на которой был поднят и достаточно полно освещен целый комплекс вопросов из истории спецслужб республики. Среди них выступление С. П. Звягина о деятельности органов госбезопасности в годы гражданской войны, Д. Л. Доржиева - о формировании Прибайкальского областного отдела Госполитохраны ДВР, Г. С. Митыповой -о взаимоотношениях НКВД и православной церкви, а также статьи Л. В. Кураса и А. А. Данзановой «НКВД и буддийские дацаны» [20]. В последующем вопрос о репрессиях органов госбезопасности по отношению к религиозным конфессиям поднимался неоднократно [21] и даже стал предметом специального диссертационного исследования и монографического сочинения И. С. Цыремпиловой [22].
В 1998 г. была опубликована монография Л. В. Кураса, посвященная непосредственно деятельности спецслужб в республике в ХХ в., в которой наиболее полно раскрывается интересующая нас проблема [23]. Автор ввел значительный корпус новых архивных документов, в том числе и из архива Управления ФСБ России по Бурятии. Однако исследование в большей мере носит очерковый характер, и по интересующему нас периоду упор в большей мере сделан на изучение работы внешней разведки, направленной на освещение спецслужбами деятельности белой харбинской эмиграции. Довольно фрагментарно показана борьба органов ГПУ с бандитизмом. Фактически
вне поля зрения автора осталась деятельность спецслужб по укреплению социалистической законности, экономики, национально-государственному строительству, борьбе с такими антисоциальными явлениями, как детская преступность и беспризор-ничество. Следует отметить коллективную работу по истории уголовного розыска Бурятии в первое десятилетие советской власти, где делается успешная попытка показать взаимодействие спецслужб с уголовным розыском республики в борьбе с бандитизмом [24].
В 2003 г. В. К. Тушемиловым была защищена кандидатская диссертация, в которой раскрывалась история первого десятилетия деятельности органов государственной безопасности Бурят-Монгольской АССР [25]. Одновременно с этим современная российская историография по поставленной проблеме получила и первые публикации историографического и источниковедческого характера, касающиеся деятельности спецслужб на территории Республики Бурятия [26].
В последние годы историческая мысль Республики Бурятии была сосредоточена на подготовке и издании двухтомной «Книги памяти жертв политических репрессий в Республике Бурятия» [27], которой предшествует крупная теоретическая статья Б. В. Базарова, Л. В. Кураса и Ю. А. Петрушина «Репрессивная политика Советского государства 1920-1950-х гг. (на материалах Республики Бурятия)».
Таким образом, проведенный историографический анализ позволяет сделать вывод о том, что ученые достигли определенного результата в изучении истории спецслужб России и национального субъекта, каковым является Республика Бурятия. При этом наиболее полно изучена разведывательная деятельность органов ОГПУ на Дальнем Востоке. Тем не менее, российские силовые структуры, отвечавшие за внутреннюю и внешнюю безопасность и особенно на региональном уровне, представлены небольшим числом работ, где многие аспекты еще не нашли своего исследователя. Е
1. Сахаров А. Неизбежность перестройки // Иного не дано. М., 1988. С. 126.
2. Деревянко И. В. Шпионов ловить было некому // Воен.-ист. журн. 1993. № 12; Кравцов И. Н. Спецслужбы России в русско-японской войне : авто-реф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1996; Павлов Д. Б. Российская контрразведка в годы русско-японской войны // Отеч. история. 1996. № 1; Кирмель Н. С.
Организация русской контрразведки и ее борьба с японским и германским шпионажем в Сибири (1906-1917 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 1999; и др.
3. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 156; Т. 36. С 197; Т. 50. С. 18; Фрунзе М. В. Избранные произведения. М., 1960. С. 359-360; Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения. Т. 1. М., 1957. С. 265; Лацис М. (Судрабс Я.) Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией // Изв. Всеукраинского ЦИК. 1919; Он же. Товарищ Дзержинский и ВЧК // Пролетарская революция. 1926. № 9 (56). С. 17; Калинин М. И. Избранные произведения. Т. 1. М., 1960. С. 44.
4. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 327-328.
5. Берман М. Д. Борьба с белыми на внутреннем фронте // Коммунист. Иркутск, 1923. № 3. С. 29.
6. Мороз Г. С. ВЧК и Октябрьская революция // Власть Советов. 1919. № 11; Он же. Из истории гражданской войны в России // Коммунистический Интернационал. 1920. № 6; Лацис М. Я. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. М., 1921.
7. Эстрин А. Я. Эволюция советской уголовной политики // Основы и задачи советской уголовной политики. М. ; Л., 1929. С. 7.
8. Софинов П. Г. Очерки истории Всероссийской чрезвычайной комиссии (1917-1922 гг.). М., 1960; Голинков Д. Л. Крах вражеского подполья. М., 1971; Он же. Крушение антисоветского подполья в СССР. В 2 кн. М., 1978.
9. Голиченко В. Д. Коммунистическая партия организатор и руководитель Всеукраинской Чрезвычайной комиссии (ВУЧК) (1918-1922 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Киев, 1962; Пуховский В. И. Партийное руководство органами ЧК-ГПУ по борьбе с контрреволюцией в Белоруссии (1919-1924 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Минск, 1974; Сулейманов С. И. Руководство Коммунистической партии органами госбезопасности Дагестана в 1920-1925 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Махачкала, 1974; Кучемко Н. М. Укрепление социалистической законности в Сибири в первые годы нэпа (1921-1923). Новосибирск, 1981; Васильченко Э. А. Партийное руководство деятельностью чекистских органов по борьбе с контрреволюцией на Дальнем Востоке. Владивосток, 1984; Портнов В. В. ВЧК. 1917-1922. М., 1987.
10. Олех Г. Л. Кровные узы. РКП (б) и ЧК/ГПУ в первой половине 1920-х годов: механизм взаимоотношений. Новосибирск, 1999. С. 4.
11. Рассказов Л. П. Деятельность карательно-репрессивных органов по реализации нового политического курса большевиков (1921-1927 гг.). Уфа, 1993; Он же. ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД в механизме формирования и функционирования политической системы советского общества (1917-1941 гг.) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 1994; Майданов И. И. Органы государственной безопасности в 20-х годах. На материалах Белорусской ССР : автореф. дис. . д-ра ист. наук. М., 1995; Петров М. Н. Формирование и деятельность органов ВЧК-ОГПУ. 1917 - середина 1920-х гг. (на материалах Северо-Запада России) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. СПб., 1995; Олех Г. Л. Указ. соч.; и др.
12. Олех Г. Л. Указ. соч. С. 6.
13. Папков С. А. Сталинский террор в Сибири 1928-1941. Новосибирск, 1997.
14.. Органы и войска МВД России : крат. ист. очерк. М., 1996. С. 191.
15. Кокурин А., Петров Н. МВД: структура, функции, кадры // Свобод. мысль. 1997. № 6-9.
16. Хориноев Г. Н. Организация и деятельность рабоче-крестьянской милиции Бурятской АССР в период построения социализма (1917-1937 гг.) : авто-реф. дис. . канд. ист. наук. Иркутск, 1985.
17. Неизвестные страницы истории Бурятии. Из архивов КГБ. В 2 вып. Улан-Удэ, 1991-1992.
18. История Бурятии. Век ХХ. В 2 ч. Ч. 1. Конец XIX - июнь 1941 г. Улан-Удэ, 1993.
19. Доржиев Д. Л. Крестьянские мятежи и восстания в Бурятии в 20-30-е годы. Улан-Удэ, 1994; Он же. Социально-политический протест и вооруженные выступления крестьянства. Улан-Удэ, 1996; Он же. К вопросу о проведении «антирелигиозной» компании в Бурятии на рубеже 1920-1930 годов // Бурятский буддизм: история и идеология. Улан-Удэ, 1997; Он же. Буддизм и антирелигиозная компания в Бурятии рубежа 1920-30-х гг. // Цыбиковские чтения. Улан-Удэ, 1998.
20. Из истории спецслужб Бурятии : материалы науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию ВЧК-ФСБ. Улан-Удэ, 1997.
21. Курас Л. В., Данзанова А. А. К вопросу о репрессиях ламского духовенства в Бурятии (конец 1920 - начало 1930-х гг.) // Региональные процессы в Сибири в контексте российской и мировой истории. Новосибирск, 1998; Шагдуров Ю. П. Государство и религиозные конфессии Бурятии в 1920-30 гг. // Исследования по истории Сибири, Центральной и Восточной Азии. Улан-Удэ, 1998.
22. Цыремпилова И. С. Религия и власть в Республике Бурятия: история взаимоотношений
(1917-1940 гг.). Улан-Удэ, 2000; Она же. История взаимоотношения государства и религиозных конфессий в Бурятии в 1917-1940 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2000.
23. Курас Л. В. Очерки истории органов государственной безопасности Республики Бурятия. Иркутск ; Улан-Удэ, 1998.
24. Курас Л. В., Калашников И. И., Батуев С. В. История уголовного розыска Бурятии (1922 - начало 30-х годов). Улан-Удэ, 2003.
25. Тушемилов В. К. История ГПУ-ОГПУ Бурят-Монгольской АССР (1923-1924 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Иркутск, 2003.
26. Тушемилов В. К. ГПУ/ОГПУ Бурятии. Историография проблемы // Исследования молодых ученых. Вып. 2. Улан-Удэ, 2001; Батуев С. В., Тушемилов В. К. Источники по истории ГПУ/ОГПУ Бурятии // Там же.
27. Книга памяти жертв политических репрессий в Республике Бурятия : в 2 т. Улан-Удэ, 2007-2009.
National Security Organs of the Buryat-Mongolian ASSR: the Native Historiography of the Problem
© Kuras L., 2011
In the article is examined the degree of research of the activities of the national security organs in the Butyat-Mongolia for the development of soviet and modern Russian historiography.
Key words', historiography; national security; intelligence services; repressive politics; the Buryat-Mongolia.
