CC BY
33
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. КРАЕВЕДЕНИЕ
УДК 78.072
А. Н. Пронина
ОРГАННАЯ КУЛЬТУРА СИБИРИ XIX - ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XX ВЕКА В КОНТЕКСТЕ КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ И ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ ЗАПАДНО-ХРИСТИАНСКОГО ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ
разделением христианской церкви на Западную католическую и Восточную православную, одним из ярких отличительных признаков конфессий служило отрицание последней инструментального звучания в храме. В то время как конфессиональная принадлежность инструмента стала ключевым фактором повсеместного распространения органной культуры в католических, а позже и протестантских государствах, определившим непрерывающееся развитие всех ее компонентов (совершенствование органного инструментария, формирование национальных школ, создание обширной литературы для органа). Соответственно, в России с официальной православной религией отсутствовала естественная почва для бытования органа. Развиться же эта культура могла только при создании соответствующих конфессиональных условий и благодаря посредникам - самим носителям, осуществившим ее перенос из одного культурного пространства в иное, культурную трансляцию и коммуникацию.
Так, благоприятные условия для посреднических процессов стали формироваться, начиная с XVIII века, благодаря целенаправленной правительственной политике Петра I и Екатерины II по развитию государства, характеризующейся привлечением в Россию иностранных специалистов и поселенцев. Кроме того,
© А. Н. Пронина, 2014
становление линии религиозного функционирования органа явилось следствием исторических процессов иного рода, связанных с результатами Северной войны, а также разделов Речи Посполитой, когда в состав Российской Империи вошли территории со значительным лютеранским и католическим населением.
Эти процессы нашли отражение и в Сибири. С одной стороны, католики и лютеране появлялись в Сибири в качестве ссыльных и военнопленных в период Ливонской войны (вторая половина XVI в.), русско-польских войн (XVII в.), Северной войны (1700-1721 гг.). Вследствие серии польских восстаний территория региона в значительной степени пополнилась ссыльными поляками. Параллельно с принудительным переселением происходила добровольная миграция, обусловленная экономическими и земельными обстоятельствами, а также активизацией государственной переселенческой политики, строительством Транссибирской железнодорожной магистрали.
С каждым годом число католиков и лютеран в Сибири увеличивалось. Например, согласно переписи, если в 1808 г. в Томской губернии проживало 23 лютеранина, то в 1912 г. их число увеличилось до 22014 человек [12, с. 384, 387]. Известно, что число католиков с 1894 г. по 1911-й в Иркутской губернии выросло в пять раз, составив 30 тысяч человек, в Енисейской - в три раза, составив около 15 тысячи человек (10, с. 771-772).
С
Переселенцы, среди которых были шведы, поляки, немцы, литовцы, латгальцы, эстонцы, латыши, стремились сохранить собственную национальной культурно-лингвистическую среду, социальную и культурную самоидентичность - обособленность образа жизни, стабильность стереотипов поведения, регламентацию жизненного уклада, производственную и бытовую культуру, конфессиональные отношения, национальные школы и прочее, то, что именуется «диаспорной культурой», или «диаспоральностью» [9, с. 149].
Хранителем образа принудительно или добровольно покинутой родины, своей земли являлась, наряду с языком, религиозная вера, ее духовное и материальное выражение - костёл у католиков или кирха у лютеран. Религия, духовность - это доминанта культуры, ее консервативная устойчивая часть, формирующая ценности, взгляды, эталоны, менталитет. Поэтому религиозные традиции, этническое и конфессиональное самосознание имеют громадное значение в вопросе адаптации переселенцев, выступал мощным консолидирующим фактором. Не случайно первостепенной задачей для них являлась организация духовной жизни, строительство храма, как оазиса их родной культуры, олицетворения привычного мира, который они в своем роде воссоздают и утверждают на чужой земле.
Храм имел полифункциональное значение: в нем осуществлялось отправление религиозных обрядов, кроме того он являлся культурно-просветительским центром. При церкви открывались школы1. Например, в Барнауле был создан приход для иностранных специалистов и назначен пастор с содержанием за казенный счет. Там же открыта немецкая школа по обучению горному делу, а учителями немецкого и латинского языков, основ горной деятельности становились сами пасторы [6, с. 194]. Из «Акта осмотра Иркутской римско-католической церкви от 1893 г.» известно, что при костёле действовал учебный класс, в котором учились дети-сироты 8-12 лет, а их препода-
вателем был ссыльный поляк, органист по фамилии Собеский2. При церкви также проводился досуг - чтение в церковной библиотеке книг и периодической печати, встреча праздников, постановка спектаклей, духовные концерты.
Стоит отметить, что в условиях Сибири того времени процесс храмового строительства был сложен и часто приобретал затяжной характер, сталкиваясь с бюрократическими и финансовыми препятствиями. Так, например, на строительство Томского костёла земельные участки были отведены еще в 1819 г. Реальная возможность возведения католической церкви появилась лишь в 1830-е гг., обусловленная ростом численности ссыльных поляков - участников Ноябрьского восстания. Однако постройкой костёла (выделкой для него кирпича, заготовкой леса и т. д.) они могли заниматься только в свободное от основной работы время, что существенно замедляло процесс строительства. А. В. Адрианов описывает решение сложившейся проблемы: «ксендз Апонасе-вич заводит двух или трех лошадей с экипажами и объезжает свой обширный приход, тянувшийся чуть ли не до Омска, как для исполнения треб, так попутно и для сбора пожертвований на храм. Жертвователями на церковь были не только католики, а и православные, простые крестьяне также участвовали в этом божьем деле. При таких условиях силы работников могли быть сосредоточены на построении костёла, которое велось безостановочно» [1, с. 13].
Если, начиная с XVIII века, храмы лютеранской и католической конфессий возводились в крупных административных городах Западной и Восточной Сибири: Омске, Иркутске, Томске, Тобольске, Барнауле, Красноярске, то со второй половины XIX века этот процесс распространился на все регионы Сибири, включая губернские, окружные и уездные города и поселения. Кульминационным временем в строительстве западно-хрис-тианских церквей стала первая четверть XX века. К этому времени было построено около семидесяти католических церк-
вей и более тридцати лютеранских храмовых зданий [14].
В устройстве церкви, как внешнем, так и внутреннем, переселенцы старались максимально приблизиться к западным образцам, затрагивая все аспекты храмового синтеза - визуальный, ауди-альный, кинестетический. Все в храме ассоциировалось с европейской культурой: сама архитектура здания, выполненная, как правило, в неоготическом стиле, иконопись и витражи работ соотечественников, традиционное богослужение, звучание родного языка, особенно это касается лютеранской литургии, проводимой на родных языках (немецком, финском и др.).
Конечно же, в церквях звучала музыка. Орган, уже в течение многих веков неразрывно связанный с сакральным пространством храма, имеет для западных христиан глубочайшее значение. Еще в эпоху барокко этот инструмент олицетворял собой идею мироздания, унаследованную из средневековья. Аллегорию «мирового органа» изобразили А. Силезиус, Кеплер. А. Кирхер распределил «музыку» мира по шести органным регистрам, соответствующим дням творения. Преториус говорил о мире, как органе, создатель которого одновременно и органист [4, с. 116].
В действительности, органное звучание пронизывает всю жизнь верующих католиков и лютеран в таких событиях, как рождение, крещение, причастие, венчание, смерть, а также в повседневной духовной и светской жизни (концерты органной музыки, домашнее музицирование на органе или фисгармонии).
Архивная документация свидетельствует о том, что, независимо от численности и материального благополучия, любой сибирский западно-христианский приход прилагал усилия к приобретению органного инструментария. Из известных нам архивных источников самые ранние сведения о появлении в церквях инструментов датируются 1826-м г., когда вскоре после постройки римско-като-лической церкви в Иркутске был приобретен небольшой орган.
На сегодняшний день нами выявлено более сорока единиц органного инструментария. Его появление в Сибири сопровождалось спектром разнообразных проблем: от поиска инструмента и сбора на него солидных денежных средств, до организации перевозки в условиях сурового климата и неразвитости транспортных путей и инфраструктуры.
Один из примеров связан с именем ссыльно заключенного поляка Т. Мро-зовского. После побега в 1854 г. из Нер-чинского завода во Францию Мрозов-ский приобрел там для Нерчинскозавод-ской католической часовни орган. В те же годы во Франции находился московский купец Николай Боткин - известный чаеторговец, который имел в Кяхте закупочную контору. Он и осуществил доставку этого инструмента в Сибирь [3, с. 227-229].
Согласно архивным данным, инструменты в храмах использовались, как правило, продолжительное время. Например, в описании интерьера Омской католической церкви упоминается орган, по легенде, подаренный костёлу императрицей Марией Федоровной [8]. В «Визитной описи» этого храма за 1888 г. в разделе «Деревянные вещи» значится «орган с фронтоном»3. В аналогичной описи от 23 июня 1907 г. этот инструмент отмечен как «орган старый с фронтоном резным». Этот же орган упоминается в воспоминаниях Шебалина о юношеском периоде его биографии, когда 1 января 1922 г. композитор аккомпанировал на нем во время торжественной мессы в Омском костёле [13, с. 21].
Некоторые западно-христианские приходы не имели возможности самостоятельно приобрести дорогостоящий органный инструментарий, в результате чего прибегали к помощи своих соотечественников. Например, для финляндцев-колонистов поселка Верхний Суетук частными лицами в Гельсингфорсе куплен инструмент «для употребления при Богослужениях и школе для колонистов». Сохранилась переписка от 1884 г. Еван-гелическо-Лютеранской Генеральной Консистории, Генерал-губернатора Вели-
кого Княжества Финляндского, Департамента Духовных Дел Иностранных Исповеданий и некоторых других организаций по вопросу «оказания помощи в пересылке инструмента из Финляндии в Восточную Сибирь за казенный счет». В этой переписке, в общей сложности занявшей более года (12.07.1884-19.07.1885), отразился процесс транспортировки инструмента. Первоначально он был отправлен в Санкт-Петербург на станцию Финляндской железной дороги, затем Российским обществом морского, речного и сухопутного страхования и транспортирования кладей доставлен в Томск с платой за перевозку 1,5 рубля за пуд, откуда специально командированным чиновником транспортирован в Верхний Суетук4.
Не менее разнообразны пути появления в Сибири церковных органистов. В большинстве своем они являлись ссыльными, находившимися на каторге и поселении, как в Восточной Сибири, Забайкалье, так и западной части региона. Наиболее ранние из известных нам сведений связаны с именем Адама Гросса - участника Варшавского тайного общества и национально-освободительного движения, В 1845 г. Гросс прибыл в партии ссыльных в Нерчинский завод, где, находясь на каторге, служил органистом в местной католической часовне.
Также до нас дошли имена приходских органистов Иркутской католической церкви. Среди них отметим участников польского восстания 1863-1864 гг. Августа Иванского и Карла Гриблевского. Первый из них с позволения ксендза Кшиш-тофа Шверницкого устраивал духовные концерты в костёле. Из воспоминаний органиста известно, что в репертуар входила духовная музыка, в том числе религиозные произведения Лемменса6, нотами которых он дорожил, по его словам, «как реликвией» [5, с. 215].
Помимо ссыльных в Сибири было немало органистов из числа добровольных переселенцев, особенно на рубеже XIX-XX веков. Среди них органисты лютеранских церквей - латыш Альберт Браун, немец Карл Пуфаль - в Омске, Арабелла
Гизлер - в Томске. В 1900-х гг. в Спасской католической церкви работал литовец Франциск Бовко, в костёлах Томска, с. Белостока и Новониколаевска -поляки Станислав Бах, Марьян Войнаров-ский, в Николаеве-на-Амуре и Владивостоке - Болеслав Михальский и другие.
О последнем из архивных источников известно, что Михальский в течение нескольких лет жил в городе Николаеве-на-Амуре, где занимался торговлей и служил писарем в Правлении. В эти же годы каждое лето в город на три дня приезжал ксендз Шпиганович для отправления Святой Мессы. По словам Михаль-ского, несмотря на то, что ксендза сопровождал органист, на службах в местном костёле духовник просил играть именно его, жалуясь на некомпетентность приходского органиста. Каждый свой приезд ксендз просил Михальского занять место церковного органиста во Владивостоке. Наконец, спустя четыре года, он дал согласие на предложенную должность с оплатой в 50 рублей и квартирой при церкви, и вместе с семьей переехал во Владивосток6.
Стоит отметить, что в Сибири были профессиональные органисты, специально приглашенные на данную должность. Например, согласно архивным данным, в 1899 г. в Читинскую католическую церковь из Варшавы был приглашен специалист - органист по фамилии Боца-левский. Этому предшествовала покупка оснащенного инструмента венской фирмы Коткевич, с шестью регистрами, двумя мануалами и ножной клавиатурой7.
Деятельность этих органистов вызывала интерес и находила отклик у людей иных конфессий, местной интеллигенции. Например, публикация в «Сибирской газете» за 1887 г. свидетельствует о том, что в Томской римско-католичес-кой церкви на заупокойной обедне и панихиде по случаю кончины знаменитого польского писателя И. И. Крашевского помимо польской общины, было много русских, и «маленькая церковь едва могла вместить всех желавших почтить память усопшего». По словам корреспондента, «обедня прошла необыкновенно
торжественно, чему много способствовали как прекрасная игра на органе и замечательно трогательное пение, так и вся обстановка службы». Во время мессы «при звуках органа» прозвучали «Benedictus» Л. Бетховена, «Молитва» А. Страделлы, «Ave Maria» И. С. Баха8.
Многими церковное действо воспринималось как концерт с пением хора и игрой органа. Не случайно торжественная католическая или лютеранская литургия анонсировалась в местной периодике как «духовные концерты», при этом вместо входных билетов, как и во время службы, предполагались пожертвования - тарелочные сборы.
Вместе с тем в конце XIX века все большей популярностью стали пользоваться духовные концерты как самостоятельное концертное мероприятие, проводимое в западно-христианских церквях вне литургии. В связи с этим расширялся круг исполнителей, куда помимо приходских органистов, входила местная интеллигенция. Например, А. А. Ауэр-бах, будучи директором томских музыкальных классов, имел договоренность с местной лютеранской церковью, где неоднократно выступал на органе совместно с преподавателями и учениками, а также солистами Томского Отделения Императорского русского музыкального общества и созданным им симфоническим оркестром. При этом он же освещал эти события в анонсах и рецензиях в местной прессе [2, с. 62].
Светское начало стало чрезвычайно важным коммуникативным фактором, который привел к соприкосновению и взаимодействию западно-христианской и принимающей сибирской культурных пространств. Данная культурная сфера изначально подпитывалась извне, но с годами здесь наблюдается тенденция к самостоятельности, в этом русле складывалась собственная инфраструктура. Таким образом, органное исполнительство постепенно становилось естественной частью региональной культуры.
Интерес к инструменту и растущая потребность в органном исполнительстве закономерно привели к необходимости
создания профессионального образования в данной области. Так, в школе М. Ф. Кнауф-Каминской, открытой в 1903 г. в Благовещенске, в перечень исполнительских дисциплин входил класс органа и фисгармонии, на что указывает реклама-афиша школы от 1910 г.9 В Положениях от 8 сентября 1917 г. Сибирской народной консерватории, учрежденной в том же году при Сибирском музыкально-певческом Обществе в Томске (в 1910 г. открывшей специальный класс фисгармонии), а также Иркутской Народной консерватории (реорганизованной в Иркутский государственный музыкальный университет) от 1920 г. значится открытие классов органа [7, с. 398-399; 11, с. 170). К сожалению, деятельности последних не суждено было осуществиться в силу трагических и разрушительных событий постреволюционного времени, повлекших к уничтожению храмов, инструментов и самих органистов, следовательно, к отсутствию органного инструментария и преподавателей [11, с. 170].
Наметившиеся позитивные импульсы в развитии органной культуры региона были искусственно прерваны в тяжелейшие времена атеизма и богоборчества, массовых репрессий и политических преследований: разрушены храмы, безвозвратно утрачены инструменты, многие из органистов расстреляны либо погибли в лагерях.
Всего лишь за несколько десятилетий память о прошлом была стерта. Путь к восстановлению утраченной истории оказался чрезвычайно сложным. Помимо массива утерянной и уничтоженной информации, до сих пор под грифом секретности остаются громадное число архивных дел. По крупицам реконструируя историю органной культуры Сибири, нам все же удалось вернуть из небытия десятки имен органистов, выявить очаги исполнительства и образования, открыв ранее неизвестный мир органного прошлого региона. На наш взгляд, актуализация данной темы является одной из важных задач музыкального сибиреведения.
Примечания
'Например, распространение немецких школ обусловлено лютеранской традицией обязательного школьного обучения, исходящей из необходимости подготовки ребенка к конфирмации, то есть вступлению в церковную общину.
2 Федеральное государственное учреждение «Российский государственный исторический архив» (далее РГИА), ф. 821, оп. 125, д. 3028, л. 40-40 об., 41-42.
3 РГИА, ф. 822, оп. 12, д. 2923, л. 135 об.
4 РГИА, ф. 821, оп. 5, д. 159, л. 72-124.
6 Ж. Н. Лемменс (1823-1881) - бельгийский композитор, органист.
6 РГИА, ф. 826, оп. 1, д. 1010, л. 15, 15 об., 16.
7 РГИА, ф. 826, оп. 1, д. 1665, л. 68 - 69 об.
В связи с деятельностью ксендза Владислава Коминского, на рубеже Х1Х-ХХ веков Читинская католическая церковь была перестроена и расширена, куплен орган, колокол, необходимый инвентарь.
8 Сибирская газета, 1887, № 11, с. 419.
9 Реклама-афиша музыкальной школы находится в экспозиции областного краеведческого музея г. Благовещенска.
Литература
1. Адрианов А. В. Костёл в Томске // Город Томск. - Томск: Изд-во Сибирского т-ва печатного дела в Томске, 1912. - С. 12-17.
2. Бернандт Г. Б. Кто писал о музыке: Биобибли-огр. слов. муз. критиков и лиц, писавших о музыке в дорев. России и СССР: В 4 т. - М.: Сов. композитор, 1971. - Т. 1. - 356 с.
3. Гапоненко В. В., Семенов Е. В. Польские политические ссыльные в хозяйственной и культурной жизни Забайкалья первой половины XIX в. - Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2006. - 239 с.
4. Долгов К. М., Тищенко П. Д., Любимова Т. Б. Эстетика природы. - М.: ИФ РАН, 1994. -230 с.
5. Ендрыховская Б. Музыкальная жизнь польских ссыльных в Сибири в XIX веке // Сибирь в истории и культуре польского народа. - М.: Ладомир, 2002. - С. 206-216.
6. Ерофеева И. В. Культурно-просветительская деятельность немцев на юге Сибири и в Казахстане в XVIII - начале XIX в. // Немцы и развитие образования в России. - СПб., 1998. -С. 192-209.
7. Куперт Т. Ю. Музыкальное прошлое Томска. -Архангельск: Правда Севера, 2006. - 788 с.
8. Лебедева Н. И. Архитектура церквей Омска в XVIII - начале XX вв. // Памятники истории и культуры Омской области. - Омск, 1995. - С. 98-99.
9. Нам И. В. Немцы-переселенцы глазами сибирского чиновника: проблема адаптации в ино-культурной среде (на материалах Томской губернии) // Российские немцы в инонациональном окружении: проблемы адаптации, взаимовлияния, толерантности: Материалы междунар. науч. конфе. Саратов, 14-19 сентября 2004 г. - М.: МСНК-пресс, 2005. -С. 137-149.
10. Римско-католическая церковь в Сибири // Историческая энциклопедия Сибири: В 3 т. -Новосибирск: Историческое наследие Сибири, 2009. - Т. 2. - С. 771-773.
11. Харкеевич И. Ю. Музыкальная культура Иркутска. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1987. - 279 с.
12. Черказьянова И. В. Состояние школьного дела в лютеранских приходах Сибири в XVIII - начале XX в. // Немцы России в контексте отечественной истории: Общие проблемы и региональные особенности. - М.: Готика, 1999. - С. 379-392.
13. Шебалина А. М. В. Я. Шебалин: Годы жизни и творчества. - М.: Сов. композитор, 1990. - 302 с.
14. Ющук Л. А. Архитектура зданий римско-католической и евангелическо-лютеранской церквей в Сибири и на Дальнем Востоке (1792-1917): Автореф. дис. ... канд. архитектуры. - Новосибирск, 2000. - 25 с.
References
1.Adrianov A.V. Kostel v Tomske [Catholic Church at Tomsk], Gorod Tomsk, Tomsk, Izd-vo Sibirskogo t-va pechatnogo dela v Tomske, 1912, pp. 12-17.
2. Bernandt G.B. Kto plsal o muzyke: biobibliograficheskii slovar' muzykal'nyh kritikov i lie, pisavshih o muzyke v
dorevolucionnoi Rossii i SSSR [Who wrote about music: bibliographical glossary of musical critics, who had written about music in pre-revolutionary Russia and the USSR], Moscow: Sov. kompozitor, 1971, T.l, 356 p.
3.Gaponenko V.V., Semenov E.V. Pol'skie politicheskie ssyl'nye v hozjajstvennoj i
kul'turnoj zhizni Zabajkal'ja pervoj poloviny XIX v. [Polish political exiles in economic and cultural life of Trans-Baikal in the first half of XIX century], Ulan-Ude, VSGAKI, 2006, 239 p.
4. Dolgov K.M., Tishhenko P.D., Ljubimova T.B. Jestetika prirody [Aesthetics of nature], Moscow, IF RAN, 1994, 230 p.
5. Endryhovskaja B. Muzykal'naja zhizn' pol'skih ssyl'nyh v Sibiri v XIX veke [Musical life of Polish exiles in Siberia in XIX century], Sibir' v istorii i kul'ture pol'skogo naroda, Moscow: Ladomir, 2002, pp. 206-216.
6.Erofeeva I.V. Kul'turno-prosvetitel'skaja dejatel'nost' nemcev na juge Sibiri i v Kazahstane v XVIII - nachale XIX v. [Cultural and educational activities of Germans in the Southern part of Siberia and Khazakstan between XVIII and the beginning of XIX centuries]. Nemcy i razvitie obrazovanija v Rossii, SPb, 1998, pp. 192-209.
7. Kupert T.Ju. Muzykal'noe proshloe Tomska [The musical past of Tomsk], Archangelsk, 2006, 788 p.
8. Lebedeva N.I. Arhitektura cerkvej Omska v XVIII - nachale XX w. [The architecture of Omsk churches between XVIII and the beginning of XX century], Pamjatniki istorii i kul'tury Omskoj oblasti, Omsk, 1995, pp. 98-99.
9. Nam I.V. Nemcy-pereselency glazami sibirskogo chinovnika: problema adaptacii v inokul'turnoj srede (na materialah Tomskoj gubernii) [German settlers in the eyes of Siberian officiary: the
challenge of adapting to cultural environment (according to materials of Tomsk province], Rossijskie nemcy v inonacional'nom okruzhenii: problemy adaptacii, vzaimovlijanija, tolerantnosti. Moscow, MSNK-press, 2005, pp. 137-149.
10. Rimsko-katolicheskaja cerkov' v Sibiri [Latin Church in Siberia]. Istoricheskaja jenciklopedija Sibiri: V 3 t., Novosibirsk, Istoricheskoe nasledie Sibiri, 2009, T. 2, pp. 771-773.
11. Harkeevich I.Ju. Muzykal'naja kul'tura Irkutska [Musical culture of Irkutsk], Irkutsk, Izd-vo Irkut. un-ta, 1987, 279 p.
12. Cherkaz'janova I.V. Sostojanie shkol'nogo dela v ljuteranskih prihodah Sibiri v XVIII -nachale XX v. [The state of the school system in Lutheran parishes of Siberia between XVIII and the beginning of XX century], Nemcy Rossii v kontekste otechestvennoj istorii: obshhie problemy i regional'nye osobennosti. Moscow, Gotika, 1999, pp. 379-392.
13. Shebalina A.M. V. Ja. Shebalin: Gody zhizni i tvorchestva [V. Shebalin: the years of his life and work], Moscow, Sov. kompozitor, 1990, 302 p.
14. Jushhuk L.A. Arhitektura zdanij rimsko-katolicheskoj i evangelichesko-ljuteranskoj cerkvej v Sibiri i na Dal'nem Vostoke (1792— 1917) [Architecture of Latin and Evangelical Lutheran Churchbuildings in Siberia and the Far East (1792-1917)], Avtoref. dis. ... kand. arkhitektury, Novosibirsk, 2000, 25 p.
Органная культура Сибири XIX — первой четверти XX века в контексте конфессиональной и художественной деятельности переселенцев западно-христианского вероисповедания
В статье автор обращается к одной из актуальных и неизученных проблем музыкального сибиреведения, связанной с историей органной культуры в Сибири дореволюционного времени и ролью представителей римско-ка-толической и евангелическо-лютеранской конфессий в ее формировании.
Зарождение в Сибири органной культуры обуславливалось процессами заселения региона католиками и лютеранами. Существенный момент их адаптации связан с налаживанием духовной жизни: начиная с XVIII века, строительством католических и лютеранских церквей, осуществлением духовных треб. Переселенцы, сохраняя в условиях чуждой социально-культурной среды свою культурную идентичность, религиозные и культурные
Organ culture of Siberia between XIX — 1st quarter of the XX century in the context of religious and artistic activities of Western Christian immigrants
The article is devoted to the problem of organ culture history in pre-revolutionary Siberia and the role of Latin and Lutheran church representatives, one among actual problems of musicological Siberian studies which has not been explored yet. The incipience of organ culture in Siberia was determined by processes of the settlement of the region with Catholics and Lutherans. The important moment of their adaptation in Siberia is closely connected with the establishment of their spiritual life, i.e. building Latin and Lutheran churches and exercising their spiritual rites. Such settlers retained their cultural identity in conditions of unfamiliar socio-cultural environment. At the same time, Catholic and Lutheran settlers in Siberia brought traditions of organ playing to Siberia.
традиции, перенесли на сибирскую почву и традиции органного исполнительства. Начиная с первой четверти XIX века на протяжении многих десятилетий формировались основополагающие компоненты органной культуры: инструментарий, исполнительство, образование. На рубеже Х1Х-ХХ веков деятельность переселенцев привела к расширению сферы бытования органа в Сибири за рамки католических и лютеранских общин. Интерес к органному искусству распространился в более широких слоях сибирской интеллигенции, принадлежащих к иным религиозным и национальным сообществам. Импульсом к такому сближению стали духовные концерты с участием органа, проводимые в католических и лютеранских церквях сибирских городов. Органное исполнительство в Сибири, будучи явлением привнесенным, постепенно становилась естественной частью региональной культуры.
Ключевые слова: органная культура, орган, католики, лютеране, переселенцы, Сибирь.
From the first quarter of XIX century, for decades, basic components of organ culture (instruments, performance, education, etc.) were formed in Siberia. At the turn of the XIX-XX centuries, the activity of Catholic and Lutheran settlers led to the expansion of organ culture in Siberia far beyond Catholic and Lutheran communities. The interest to organ music spread widely across Siberian intelligent circles where people belonged to different religious and national communities. Spiritual concerts featuring organ, hold in Latin and Lutheran churches of Siberian cities, became the impetus to such rapprochement. Organ performing in Siberia, had being a foreign phenomenon at first, gradually has become a natural part of the regional culture.
Keywords: organ culture, organ, Catholic, Lutheran, settlers, Siberia.
Пронина Анна Николаевна - аспирантка кафедры истории музыки Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М. И. Глинки.
E-mail: anuta227@ya.ru
Anna Pronina, Post-graduate student at the Musical History Department of the Novosibirsk State Conservatoire (Academy) named after M.I. Glinka. E-mail: anuta227@ya.ru
