CC BY
15УДК 621.039(470.5):355:693:331 ББК У24
Д. В. Родькин
ОРГАНИЗАЦИЯ ТРУДА ВОЕННЫХ СТРОИТЕЛЕЙ НА АТОМНЫХ ОБЪЕКТАХ УРАЛА (1945-1960 ГОДЫ)
Ключевые слова: атомные объекты, армия, историография, строители, Урал, организация труда.
D. V. Rodkin
THE ORGANIZATION OF THE WORK OF THE MILITARY BUILDERS FOR THE ATOMIC OBJECTS OF URAL (1945-1960)
Keywords: the atomic objects, army, historiography, builders, Ural, the organization of work.
Основа любого государства - его экономическая система. Хозяйственная система СССР представляла собой уникальный пример государственного регулирования экономических отношений и распределения ресурсов в интересах поступательного развития крупной мировой державы. При этом достижение поставленных амбициозных целей напрямую зависело от возможностей государственной мобилизации рабочей силы.
Наиболее очевидным механизмом принуждения к труду является пенитенциарная система. Исправительно-трудовым лагерям и колониям СССР посвящена огромная историография, охватывающая все мыслимые аспекты использования заключенных, их быта, взаимоотношений с администрацией лагеря, участия в экономической жизни страны. Понимание феномена «архипелага ГУЛАГа» на протяжении последних 25 лет постепенно менялось. Первоначальный акцент юриста, политика и философа на репрессивную функцию ГУЛАГа сменялся прагматичным взглядом профессионального историка и экономиста, обратившего внимание на степень эффективности и экономической целесообразности существования такой формы принуждения к труду [16; 18; 27-29; 37; 39]. Использование методов и подходов, характерных для экономических исследований, при разработке рассекреченных архивов ОГПУ-НКВД-МВД СССР и других ведомств позволило
существенно разнообразить тематику и содержание публикаций, связать изучение принудительного труда с работами по советской плановой экономике [39-41].
Особое место в историографии по проблемам экономики ГУЛАГа занимает коллективная монография «ГУЛАГ: экономика принудительного труда» [19]. Основное внимание исследователи сконцентрировали на изучении рентабельности и эффективности принудительного труда, вопросах его организации, методах поощрения и наказания, используемых властью в целях повышения заинтересованности заключенных в результатах производственной деятельности.
Развитие темы на федеральном уровне стимулировало поиск на региональном и ведомственном уровне, осуществленный в том числе уральскими и сибирскими учеными [1; 11; 15; 24; 30; 36; 38; 57]. Благодаря их усилиям тема принудительного труда в ГУЛАГе была дополнена очерками об «атомном ГУЛАГе», вкладе заключенных в развитие экономики Урала и поселенческой сети региона [33].
Широкое освещение, которое получили сталинские места лишения свободы, привело к появлению устойчивого стереотипа «принудительный труд = труд заключенных». Укреплению этого тезиса способствовала доступность фондов, посвященных исправительно-трудовым лагерям и колониям. Именно эти материалы были
первыми рассекречены на волне перестройки и мгновенно распространялись в сотнях публикаций.
Однако незаслуженно забытыми оказываются другие категории советских граждан, которых так или иначе мобили-зовывали для работы в ключевых отраслях народного хозяйства. Крайне малоизученными, в частности, остаются саперные армии времен Великой Отечественной войны и строительные батальоны послевоенного периода. До сих пор не ясны структура и численность военно-строительных частей РККА-СА, поскольку «карманные стройбаты» были практически у каждого крупного советского ведомства*. Институт военно-строительных отрядов просуществовал до 2006 г., пережив не только изменения в структуре Советской армии, но и распад государства, его породившего. Именно стройбат стал одним из символов армейской жизни, источником нескончаемого потока баек, домыслов и мифов.
Учитывая новизну темы, закономерным желанием историка становится использование некоторых отправных точек, которыми становятся сведения о том ведомстве, где трудились военные строители. Из этих соображений автор считает плодотворным начать исследования стройбата с тех подразделений, которые участвовали в Атомном проекте СССР. Этот выбор неслучаен. Во-первых, по данным маршала Г. К. Жукова, в атомной отрасли к 1956 г. трудились 221 921 чел., образовавшие 2 военно-строительные бригады, 45 военно-строительных полков, 73 военно-строительных отряда, 1 военно-техническое училище и другие войсковые части и учреждения [26]. Во-вторых, хорошо сохранившиеся архивные фонды дают возможность многофакторного изучения строительных частей как отдельного
«объекта», так и целого региона с учетом данных о заключенных, спецпоселенцах и вольнонаемных, трудившихся вместе со стройбатом. Важно учитывать, что решение «задачи № 1» вовсе не ограничивалось возведением атомных промышленных объектов. Попутно развивались и прилегающие территории. Можно говорить о трех «поясах» объектов, входивших в сферу ответственности специальных строительных управлений: 1) непосредственно «комбинат»; 2) закрытый рабочий поселок при нем и 3) инфраструктурные объекты, необходимые для обеспечения производственного процесса «комбината» и развития прилегающих территорий.
В частности, в тех районах Свердловской и Челябинской областей, которые непосредственно примыкали к первым советским промышленным объектам атомной отрасли, серьезно были улучшены транспортные коммуникации, построены три ГРЭС, проложены линии электропередач, построены многие жилые массивы близлежащих городов. В ходе ликвидации последствий аварии 1957 г. произведено переселение жителей из района Восточно-Уральского радиационного следа. Таким образом, коллективы строителей, в том числе военных, стали мощным инструментом экономического развития уральского региона.
В 1945 г. генеральным подрядчиком по возведению объектов Атомного проекта становится Главное управление лагерей промышленного строительства НКВД СССР (Главпромстрой НКВД СССР). Впоследствии этот строительный главк был передан в Министерство среднего машиностроения (окончательно в 1956 г.) и стал основой строительного комплекса атомной промышленности СССР.
Задачи по строительству комбинатов по обогащению урана в (№ 813) близ
*В 1955 г. численность строительных частей составляла 733 087 чел., занятых на объектах 13 министерств, не считая Министерства обороны. Из них 576 900 чел. снабжались Министерством обороны. (Записка Г. К. Жукова и В. Д. Соколовского в ЦК КПСС о сокращении численности военно-строительных частей [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1002862 // Фонд А. Н. Яковлева : электрон. альманах. - Версия 1.0. - Электрон. данные. - Москва, [2011]. - Режим доступа: http://www.alexanderyakovlev.org. - Загл. с экрана. - Корректируется часто.)
Верх-Нейвинска и по получению плутония (№ 817) на р. Теча были поставлены в конце ноября 1945 г. Практически сразу началось формирование военно-строительных подразделений, которые прибывали на места постоянной дислокации до середины 1946 г. Несколько позднее, с августа 1947 г., началось строительство электромагнитного сепаратора (завод № 814) в Свердловске-45. Туда батальоны прибыли в конце 1948 г. Развитие первой очереди объектов атомной промышленности Урала (1945-1960 гг.) прошло в три этапа. Первый (1946-1950 гг.) связан с реализацией изначальных проектов как временных сооружений для получения небольшого количества спецматериалов. В тайге, без дорог и подсобных предприятий спешно собранным коллективам во что бы то ни стало предстояло за 2-3 года создать заводы по производству обогащенного урана и плутония. Второй (1950-1953 гг.) ознаменовался спешным расширением существующих площадок под задачи многократного увеличения выпуска продукции. Планы работ каждый год кратно возрастали, снабжение материалами и рабочей силой не поспевало. Только самоотверженный труд каждого, от землекопа до начальника строительства, позволял выдерживать жесткий ритм атомной гонки. Третий этап (1953-1960 гг.) отличался переходом от мобилизационной схемы работы в условиях Атомного проекта к планомерной работе атомной отрасли Министерства среднего машиностроения. Предстояло коренным образом реконструировать имевшиеся площадки, возвести сотни новых объектов. Задачи предприятий становились реалистичными и сбалансированными, коллективы строителей - все более профессиональными.
Целью данной статьи является изучение организации труда военных строителей на ядерных объектах Урала. Принято считать солдат «рабами», трудившимися за хлеб и кров. Этот стереотип не соответствует действительности и легко опровергается архивными документами. Солдаты были поставлены в близкие к вольнонаемным
условия, жили в землянках, работали по 9 часов в сутки, получали небольшую заработную плату. «Стройбат» - достаточно стереотипное понятие, характеризующееся следующими признаками: низкая производительность труда, слабая дисциплина, невысокие интеллектуальные способности личного состава, набранного из числа граждан, ограниченно годных к военной службе. Важной для жителей РСФСР была и этническая компонента: стройбат определялся как место службы «инородцев». Общая негативная оценка военно-строительных частей обусловила предвзятое отношение к теме трудового использования военных строителей [57].
Проблематику труда военных строителей следует рассмотреть с трех главных аспектов. Во-первых, правовой статус и удельный вес этого контингента. Организации Главпромстроя НКВД - МВД СССР были одними из передовых в ГУЛАГе благодаря эффективной организационной структуре и переходу на самостоятельные бухгалтерские балансы подразделений. В рамках строительных управлений возникли отношения продавцов и покупателей услуг: строительные районы получали от воинских частей и лагерных отделений рабочую силу и оплачивали ее (заработная плата рабочих + 20 % на содержание аппарата управления). Происходившие организационные изменения определялись в основном реформами в Советской армии в тот или иной период и практически не затрагивали базовых отношений между управлениями строительства и военными. Во-вторых, численность и источники комплектования подразделений. До сих пор в доступной историографии отсутствует соответствующая информация. Вводимые в научный оборот архивные документы содержат лишь отрывочные сведения об общей численности рабочих, но относительно подробно характеризуют военных строителей. В-третьих, трудовое использования контингента, производительность труда, характер и качество выполняемых военнослужащими работ. Планово-экономические
показатели и результаты деятельности военно-строительных частей (ВСЧ) регулярно отражались во всевозможных отчетах, справках и протоколах, в которых фигурировали только три параметра: «производительность труда» (средний процент выполнения плановых заданий), «количество не выполняющих нормы» и «средний заработок на человеко-день». При этом лишь отрывочно фиксировались объемы финансирования и убытков войсковых частей. Ситуация усугубляется тем, что в бухгалтерских отчетах управлений строительства не фиксировались данные о военных строителях [35].
Наконец, ключевым параметром деятельности строительных частей является эффективность труда. В рамках данной статьи строительные части описываются как обособленные производственные единицы в рамках ядерно-оружейного комплекса. В этом случае критерием эффективности служит соотношение между стратегическими целями возведения «объектов», затратами на возведение и сроками достижения цели.
Важно понимать, что для ВПК вообще и «задачи № 1» в частности экономическая эффективность в виде извлечения прибыли из вложенных средств и рационального использования ресурсов была практически невозможна. Архивные материалы свидетельствуют о постоянном пересмотре смет и субсидировании стратегических строек. К 1960 г. все три уральских строительных управления МСМ СССР прошли через полосу жесткого кризиса, связанного с отсутствием заказов и ресурсов для развития предприятий. Их производственная база была изношена до предела, а убытки достигли предельных даже для ВПК значений. На преодоление кризиса потребовалось от 5 до 10 лет.
Однако это не значит, что данные проекты в принципе были неэффективны. Эффективность строительства атомных объектов определялась степенью готовности объектов к выпуску необходимых объемов продукции к сроку потребности этой продукции в цикле изготовления атомного
оружия. Атомный проект реализовывался с помощью методов параллельного проектирования. Это были обособленные программы, соприкасавшиеся и соединявшиеся в ограниченном числе точек, которые были заранее определены Л. Берия и И. Курчатовым. Научный руководитель атомной программы крайне рисковал, «распыляя силы» и ведя разработку сразу нескольких вариантов конструкции заряда и нескольких технологий получения делящихся и других специальных материалов. Но именно к сроку, когда отношения СССР и США достигли первого максимального кризиса, у СССР появилась ядерная бомба. Именно к моменту освоения потенциальным противником термоядерного синтеза была испытана первая пригодная к боевому применению советская термоядерная бомба. Кроме того, широкий фронт исследований в ядерной физике, математическом моделировании, материаловедении, радиохимии и металлургии создал необходимые предпосылки для начала научно-технической революции в Советском Союзе.
Первый этап строительства уральских атомных объектов (1946-1950 гг.)
К весне 1946 г. закончилась переброска трудовых коллективов на площадки строительства плутониевого комбината и завода диффузионного обогащения урана. Строительные части «первой волны» были сформированы на базе соединений действующей армии, выводившихся из Европы, а также из репатриированных советских граждан, прошедших проверку. Незначительное количество военнослужащих прибыли добровольцами.
Соответственно, выделялись три подкатегории солдат и сержантов строительных частей. Первую составляли призывники «стандартного» призывного возраста (20-25 лет), вторую - старослужащие (2635 лет), третью - «репатрианты». В последнюю категорию наряду с действительно репатриированными гражданами попали бывшие «власовцы», молодежь призывного возраста с ранее оккупированных территорий. Различным было и отношение команди-
ров. Политотделы давали строгую установку на максимальную бдительность к поведению тех, «кто провел с немцами 2-3 года» и при малейшем подозрении стремились придать инциденту с «репатриантами» статус политического преступления и максимально жестко покарать «немецких пособников».
Дадим слово непосредственным участникам событий. Бывший сержант 96-го ОВСБ И. Г. Шаповалов вспоминает: «Я проходил службу в 77-й Краснознаменной дивизии имени Суворова в г. Свердловске. Батальон построили на плацу. На призыв командира: «Кто хочет выполнить правительственное задание - шаг вперед!» - откликнулось лишь 90 человек из 360 бойцов» [17].
Из воспоминаний А. Н. Протасова, сержанта 106-го стрелкового полка: «2 мая 1946 г. наш 106-й стрелковый полк, расквартированный в Пугачевске, в полном составе посадили в товарные вагоны и отправили, как нам сказали, на Дальний Восток. Но, доехав до Челябинска, остановили и, продержав семь суток, объявили, что маршрут меняется. Офицеров оставили в Челябинске, а состав с полком 16 мая 1946 г. прибыл на строительную площадку. Два дня мы устанавливали палатки. А на третий нам выдали лопаты и отправили рыть траншеи» [12].
Подавляющее большинство рядового и сержантского состава были старше 30 лет, призыва 1942-1944 гг. Для них прибытие на секретные уральские объекты воспринималось как незаслуженная суровая ссылка.
Усугубляло ситуацию и подчеркнутое разделение на «репатриантов» и солдат, каждая из этих групп работала в отдельных батальонах и носила разную форму (солдаты - форму МВД, зеленую, репатрианты -голубую).
Первоначально для обустройства «плацдармов» на каждый из трех объектов были высажены по шесть батальонов и военному госпиталю. Общая численность подразделений на момент прибытия представлена в таблице.
По мере готовности временного жилья на строительство направлялись дополнительные силы или, наоборот, выводился излишний контингент. Подразделения УВСЧ плутониевого комбината в июне 1946 г. пополнились на 4567 человек в составе четырех батальонов. На строительство газодиффузионного завода к 1 января 1947 г. были направлены 1 155 солдат, а строительство электромагнитного сепаратора урана к 1 марта 1949 г. лишилось 797 бойцов. В 1946-1948 гг. численность военных строителей газодиффузионного завода медленно сокращалась с 5 945 до 5 522 чел., на 7,1 % к уровню 1946 г. Но уже в октябре 1948 г. управление получает пополнение для строительства второй очереди объекта в 6 700 чел., что позволило к январю 1949 г. довести численность личного состава до 11 880 чел. [20]. УВСБ управления строительства № 859 (плутониевый комбинат) интенсивно расширялось. К 1950 г. на объ-
Численность первых военно-строительных батальонов в период прибытия, чел.*
Управление Численность
Управление военно-строительных частей управления строительства № 859 (плутониевый комбинат - завод № 817) (февраль 1946 г.) 4 400
Управление военно-строительных частей управления строительства № 865 (завод по обогащению урана диффузионным методом - завод № 813) (февраль 1946 г.) 5 945
Управление военно-строительных частей управления строительства № 1418 (завод по обогащению урана электромагнитным методом - завод № 814) (декабрь 1948 г.) 5 991
*Составлено по: АЮУС (Архив Южно-уральского управления строительства). - Ф. 15. - Дело фонда. -Л. 4-5; ГФ НТД УЭХК (Группа фондов научно-технической документации ОАО «Уральский электрохимический комбинат»). - - Ф. 14. - Оп. 43. - Д. 12. - Л. 1-2; АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1. - Д. 53. - Л. 1.
екте находились уже около 16 700 военных строителей, почти 40 % от общего числа трудового коллектива (около 49 тыс. рабочих, из которых 8 400 - заключенные).
Численность каждого батальона составляла около 1 000-1 200 чел., временные штаты примерно совпадали со штатами стрелкового батальона военного времени. Мобилизация офицеров-фронтовиков позволила закрыть только 30-40 % должностей командного состава. Еще около 20 % офицерских должностей заняли сержанты и старшины, получившие звания на фронте. Остальные должности были вакантными. Соотношение офицерского и рядового состава находилось на уровне 1 к 47. Сложности материального обеспечения быта подразделений (отсутствие централизованного питания, бань, типовых казарм) заставляли командиров держать большую «хозяйственную обслугу» (в некоторых ротах до четверти личного состава занимались хозрабо-тами). Поэтому при значительной штатной и фактической численности батальон не всегда мог выполнить стоявшие перед ним задачи.
Проблему кадров пытались решить тремя основными путями: мобилизацией уволенных в запас фронтовиков, направлением офицеров из резерва МВД СССР, собственными школами сержантского состава. Первые два источника пополнения офицерского состава имели существенные недостатки: незначительный приток кадров и низкая квалификация офицеров. Фронтовики, только вернувшиеся в родные дома, с большой неохотой встречали повестки из военкоматов, а отдел кадров Главпром-строя распоряжался небольшим числом проштрафившихся офицеров из лагерей ГУЛАГа. Эти люди, прибывая на новое место службы, чаще всего начинали беспробудно пить и устраивать дебоши в общественных местах. Такие командиры не могли эффективно решать поставленные перед ними производственные задачи. Примечательно, что выпускников военных училищ среди офицеров было относительно немного. До второй половины 1950-х гг. распределение из военных училищ в полки Главпромстроя не производилось.
Подготовка сержантов, часто совмещавших должности бригадиров и командиров отделений, систематически начала осуществляться с 1948-1949 гг., когда в структуре управлений военно-строительных частей были образованы школы сержантского состава. Они готовили младших сержантов по трехмесячной программе, утвержденной Главпромстроем. Курсантами школы становились солдаты, хорошо зарекомендовавшие себя на производстве. Большинство бойцов были крайне слабо подготовлены, с четырьмя классами образования они просто не могли освоить программу, содержавшую основы сопромата и научной организации строительных работ. Даже после продленных курсов многие из курсантов получали звание ефрейтора.
Сложности в обеспечении кадрами предопределили проблемы в организации производственного процесса. Абсолютное большинство командиров не имело представления об эффективных промышленных строительных работах. Считалось, что ответственность войсковой части за своих солдат ограничивалась казармами. На производстве вся ответственность за всё и всех лежала на гражданских прорабах. Однако мастера и прорабы, привыкшие работать с заключенными, не могли найти общего языка с солдатами. Стандартная мотивация ГУЛАГа - зачеты и усиленное питание - на батальоны не действовала. Срок срочной службы и рацион солдата были регламентированы достаточно жестко. Повлиять на них ударным трудом было практически невозможно. В этой ситуации единственными действенными методами привлечения к работе стали дополнительные денежные выплаты за выполнение задания. Начальники строительных районов жаловались, что «солдаты работают на 10 рублей, а платить им приходится по 33 рубля» [54].
«Высокие» затраты на военных строителей требуют дополнительного пояснения. Мы уже видели, что батальон - основная производственная единица - не был полностью укомплектован офицерским и сержантским составом. В результате по-
казатель выхода личного состава на производства редко превышал 80-85 %. То есть до 20 % рабочих не были заняты на оплачиваемых работах. Квалификация солдат также была невысокой. Только к 19471949 гг. удалось наладить систематическое обучение массовым специальностям. Для этого в каждом строительном управлении создавался учебный комбинат, который ежегодно осуществлял подготовку более 2 000 чел. по 10-15 основным специальностям (каменщики, бетонщики, механизаторы, взрывники). Однако производству требовалось больше квалифицированных кадров. Вся надежда была на «жизненный опыт и смекалку» личного состава: фронтовики могли быстро выкопать траншею, соорудить землянку или починить нехитрую технику. Недостающие навыки наверстыва-лись «бригадным обучением», когда один умелец обучал роту или батальон азам своей специальности. Низкий разряд (не выше четвертого) и оплачивался соответственно: средний заработок составлял около 23 руб. на отработанный день.
При этом солдаты использовались на тех же объектах, что и заключенные. Характер работ тоже был примерно одинаков. Однако только военно-строительные части использовались на удаленных объектах третьего пояса (особенно на прокладке линий электропередачи), а также на особо режимных площадках основного «комбината». Кроме того, солдаты становились механизаторами и шоферами. К 1950-м гг. эксплуатация техники полностью лежала на военных строителях.
В докладах на партийных конференциях регулярно сообщались сравнительные данные о показателях трудовой деятельности основных контингентов строителей. Стройбаты стабильно работали на уровне, очень близком к среднему показателю, а количество рабочих, не выполнявших нормы, у вольнонаемных и солдат совпадало. В 1950 г. в Свердловске-45 из 45 взводов только три давали 100-110 % производительности труда, а средняя производительность труда солдат составляла 127 % [46]. К августу 1951 г. солдаты даже оказались ли-
дерами по производственным показателям на строительстве № 514: вольнонаемный состав работал на 117,6 %, а солдаты - на 118,6 %, но не выполняющих норму среди военнослужащих было лишь 12 % против 26 % у вольнонаемных [43]. О реальных заработках солдат может свидетельствовать проводившаяся в этот период подписка на государственный заем. Нередко рабочие вносили по 1 500 руб. наличными, в среднем брали обязательств на 700 руб., что соответствовало трем с половиной месячным заработкам [44].
Управления строительства несли и иные затраты на военных строителей. Прежде всего речь идет о квартирах для офицеров и казармах для рядового состава. До 1949 г. действовал жесткий приказ начальника Главпромстроя А. Н. Комаровского - строить капитальное жилье только для персонала будущих производств (лимит 5 тыс. чел.). Основное жилье строителей - юрта и барак. Поскольку офицеры стройбатов также не входили в число постоянных жителей закрытых поселков, конкуренция между военными и гражданскими строителями за жилье возрастала: они все участвовали в распределении тех немногих квартир, которыми «делился» «завод». В частности, для офицеров УВСЧ в Свердловске-45 не хватало 92 квартиры [47].
Ситуация с казармами была еще хуже. Постройка военных городков была заложена в генеральные сметы объектов, но в условиях тотального перерасхода выделенных фондов каждый сэкономленный рубль был ценен, ведь сооружение комбината оставалось затратным: на 100 руб. выполненных работ затраты составляли 109 руб. 76 коп. Поэтому казармы строились за собственные средства управлений строительства по максимально упрощенному проекту, с минимальными затратами. Данные сооружения по проекту служили не более пяти лет, но пожары, некачественное техническое обслуживание, огрехи при строительстве сокращали сроки службы бараков. Каждый год на приведение казарм в порядок, утепление, заделку кровель выделялось не
менее 120-150 тыс. руб. Но этих средств было недостаточно для поддержания в порядке гарнизонов, вмещавших до 10 тыс. чел. Именно поэтому, с одной стороны, управления строительства несли ощутимые затраты на обустройство войск, а с другой -солдаты на протяжении 10-15 лет жили в палатках, бараках и юртах.
Споры между командирами войсковых частей и гражданскими инженерами по поводу предоставления фронта работ и честного учета труда солдат были постоянными. Однако табельный учет и закрытие нарядов нередко осуществляли бывшие заключенные, весьма вольно трактовавшие нормы и наряды. В результате батальоны недополучали тысячи рублей каждый месяц, что существенно сказывалось на сметах войсковых частей. Гражданские начальники пытались списать всё на неорганизованность солдат, но факты немотивированного перемещения 270 раз за один год рабочей силы, прикрепленной к одному району, говорили об обратном. Непродуманные перемещения угнетали личный состав, когда после выполнения самых тяжелых и малооплачиваемых операций объект передавался от батальона к лагерному отделению [45].
В условиях нестабильной загрузки подразделений, отсутствия четких планов работы и слабой технической вооруженности эффективность труда военных строителей зависела от многих случайностей, среди которых были суровые погодные условия, неожиданные сложности при производстве работ (тяжелый грунт, плохой кирпич) и отсутствие необходимого обмундирования (особенно обуви). Один удачный взрыв породы мог обеспечить строительному полку выполнение месячного плана по земляным работам, а отсутствие сапог в октябрьскую распутицу - на неделю или две оставить солдат в землянках. Несмотря на все трудности, управление военно-строительных частей строительства № 313 по итогам 1948 г. было признано лучшим в Главпромстрое. Военные строители заработали 8 млн руб. прибыли [51]. А в следующем году эта же стройка заняла последнее место в главке.
Второй этап развития строительства (1950-1953 гг.)
Первый советский ядерный взрыв в августе 1949 г. был лишь экспериментом, подтвердившим правильность теоретических расчетов. Теперь перед Специальным комитетом, Первым главным управлением при СМ СССР и Главпромстроем стояли более масштабные задачи: перевести атомную отрасль в промышленную эксплуатацию, расширить и укрепить производственный потенциал имеющихся и возвести новые объекты. В том же 1950 г. была подготовлена программа использования атомной энергии, предусматривавшая среди прочего создание атомоходов и атомных электростанций. Кроме того, имевшиеся в распоряжении ПГУ трудовые коллективы должны были обеспечить эффективное развитие прилегающих территорий: строительство линий электропередачи, обустройство дорог, строительство объектов в интересах других ведомств.
В 1950 г. на постоянные штаты переводятся подразделения военных строителей, укрепляются производственные связи между управлениями строительства и управлениями военно-строительных частей. Штатная положенность офицерского состава УВСЧ увеличилась на 13 чел.; офицерского состава батальона - на 23 чел., а численность рядового состава батальона уменьшилась до 733 чел. [6]. Соотношение офицерского и рядового состава батальона в этом случае приближалось к 1 : 21, что соответствовало стрелковому батальону военного времени. Вероятно, с увеличением числа офицеров связывали укрепление дисциплины строительных частей.
Формируется четырехзвенная структура военно-строительных частей на объекте: рота (прорабство) - батальон (строительный участок) - полк (район) - управление военно-строительных частей (управление строительства). Ввиду частых изменений в планах работ полки (при сохранении условных наименований и основных офицеров штаба) реорганизовывались в отдельные строительные батальоны и обратно
в пол-
ки. При этом начинает стабилизироваться профиль военно-строительных частей (дорожный, промышленный, жилищный). После нескольких приказов по МВД офицеры строительных частей были назначены на инженерные должности в районах и на участках, к которым были прикреплены их подразделения. Офицеры обязаны были регулярно появляться на производстве и непосредственно руководить подчиненными.
Относительная стабилизация производственных коллективов позволила начать внедрение более рациональных технологий в строительстве. К 1953-1954 гг. в целом были механизированы погрузочно-разгрузочные, земляные, штукатурные и покрасочные работы. На партийных собраниях и совещаниях хозяйственного актива ключевыми задачами были определены внедрение поточного метода в домостроении, поощрение изобретателей и рационализаторов. Ключевое значение придавалось закреплению строительной техники за механизаторами. Этот почин пытались распространить на военных строителей. Как отмечал в 1952 г. руководитель строительства № 514 (г. Лесной - Свердловск-45) С. Щебе-товский, «военные строители - главная сила стройки, и передача техники должна повысить результативность их труда» [50].
На практике только введение поточно-скоростного метода строительства жилых домов было реализовано в достаточной мере. Остальные начинания оказались малоэффективны. Передаваемая техника часто ломалась, выработка норм механизмами была ниже расчетной. В конце 1951 -начале 1952 г. военные строители лишились собственной техники. К февралю 1953 г. 99 % механизмов на строительстве в Сверд-ловске-44 требовали ремонта [49].
Пресловутый «конвейер» по закладке домов постоянно срывался: сетевые графики не соблюдались, поставки материалов запаздывали, рабочие не успевали укладывать бетон. На строительстве в Свердловске-44 была выявлена в 1952 г. недостача 4 000 т цемента. В 1950-1951 гг. уральские объекты Главпром-строя заняли устойчивые последние места по
производственным показателям. Стали проявляться первые признаки надвигающегося кризиса управлений строительства.
Если на начальном этапе развития «объектов» неудачи можно было оправдать объективными трудностями нового места, то в период значительного расширения объектов причины необходимо было искать в работе самих управлений. В 1949 г. на строительстве № 313 успешно прошли аттестацию считанные единицы ИТР, средний балл по итогам экзамена составил 3,37. Аналогичные результаты были выявлены в ходе проверки знаний офицеров. Руководители среднего звена (участков, батальонов) не были знакомы с основами бухгалтерского учета и порядка расчета экономических показателей и распределения затрат [52].
Учитывая относительно сложную систему взаимоотношений между заказчиками, подрядчиками и «владельцами» рабочей силы, знания эти были совсем не лишними. В рассматриваемый период в данном управлении строительства только один из десяти районов заканчивал год с символической прибылью в несколько тысяч рублей: затраты на 100 руб. выполненных строительных работ составили 96 руб. А строительство № 514 принесло в 1951 г. более 17 млн руб. убытков.
Анализ деятельности строителей позволил тогдашним руководителям выявить еще одну немаловажную деталь. Оказалось, что квартальные планы все без исключения подразделения не исполняют. А годовой план строительно-монтажных работ перевыполняется на 3-5 % за счет усиленной работы в 4-м квартале. Как следствие качество выполненных работ было невысоким: ни один из объектов, сооружаемых в Свердловске-44 и Свердловске-45, не мог получить оценку «отлично» в ходе приемки в эксплуатацию, и не более трети домов получали оценку «хорошо» [53].
В период с 1950 по 1953 г. были существенно расширены реакторный завод плутониевого комбината, введен в строй первый тяжеловодный реактор АВ, заложены еще три реактора, осуществлено пере-
профилирование завода № 814 сначала под выпуск изотопов лития, а затем под выпуск специальной военной техники, три более новых и более крупных газодиффузионных завода: Д-3, Д-4 и Д-5 - были введены в действие на комбинате № 813. Таким образом, несмотря на имевшиеся проблемы в организации труда и проблемы с обеспечением техникой и материалами, строители продолжали исправно выполнять поставленную задачу.
В 1950-1951 гг. происходит активная смена контингентов военных строителей. Солдаты военных призывов демобилизовы-вались, уступая казармы молодому пополнению. Этот процесс имел лавинообразный характер: ротации подлежало более половины личного состава. Уходили самые опытные и надежные кадры. Командирам требовалось не менее 3-4 месяцев на восстановление квалификации своих рабочих. Например, после очередного призыва в Свердловске-45 в апреле 1952 г. не выполняли нормы 66,4 % прибывших солдат.
Офицеры жаловались на невысокий образовательный уровень призывников, а также на высокую криминализацию контингента. Все более активно на пополнение военно-строительных частей направлялись бывшие заключенные, отбывшие наказание в ИТЛ «объектов» (до 200-300 чел. в год). Сложность заключалась не только в появлении бывших осужденных, но в их концентрации в одном подразделении. Командиры под разными предлогами переводили своих «трудных» подопечных в одну роту, становившуюся лидером по числу правонарушений. Например, в воинской части 20180 (строительство № 514) к январю 1954 г. производительность труда снизилась до 38,5 %, а число невыполняющих нормы приблизилось к 92,4 % [42].
Производственные показатели военных строителей оставались крайне нестабильными, что определялось следующими факторами: профилем подразделения, возрастом и состоянием контингента и квалификацией командиров. По итогам соцсоревнований аутсайдерами признавались
автотранспортные, лесозаготовительные и дорожно-строительные подразделения. Специфика их работы (частые разъезды, работа в одиночку или небольшими группами на удалении от места дислокации) обусловливала стабильно низкие производственные показатели. В этих частях сложились отношения панибратства и пренебрежения субординацией. Как отмечал командир дорожно-строительного батальона, прибывшего в Свердловск-45 из Подмосковья, его батальон не узнать: впервые за всю историю подразделения 100 % личного состава не выполняли нормы, а производительность труда составляла 33,4 % от плановой. Между тем в полках, занятых на промышленном строительстве, где компактно трудился сразу весь личный состав, показатели были значительно лучше. Они стабильно перевыполняли принятые социалистические обязательства на 15-20 %. Показатели правонарушений здесь также были ниже.
Третий этап в развитии военно-строительных частей (1953-1960 гг.)
Ключевыми для атомной отрасли стали события 1953 г. Ядерно-оружейные производства были подчинены Министерству среднего машиностроения, а возводившие их стройуправления - МВД, передавшему контроль над лагерями Министерству юстиции. В этой связи большое значение имела в 1953 г. передача военных строителей в Министерство обороны. Формируются новые подразделения, решается кадровая проблема. В июне 1953 г. военно-строительным подразделениям Генеральным штабом присваиваются новые действительные и условные наименования, личный состав был включен в списки Вооруженных сил.
В 1953 г. штаты были вновь пересмотрены с целью сокращения некоторых должностей сержантов (хороших сержантов и так не хватало) и назначения на эти должности рядовых. В 229-м управлении военно-строительных частей было сокращено 307 сержантских должностей, 23 % от их общего количества. Общая численность полка и батальона осталась на прежнем
уровне: около 2 700 чел. для полка из четы-пех батальонов, 1 200 чел. - для отдельного батальона.
Для восполнения убыли заключенных, замены увольняемых в запас солдат и сержантов, укомплектования подразделений по штатам в мае 1953 г. военно-строительные части уральских объектов Главпромстроя получили значительное пополнение из числа войск МВД, Министерства обороны и призывников, в том числе бывших заключенных. Это позволило провести амнистию в лагерях Атомного проекта, сократить площадь охраняемой зоны, пополнить личный состав строителей бывшими стрелками военизированной охраны. В Свердлов-ске-44 от исправительного лагеря, который постоянно не выполнял производственные показатели, полностью отказались.
Свердловск-45 получил 7 453 чел., из них 700 чел. из различных ИТЛ ГУЛАГа. Свердловск-44 встречал эшелоны из Прибалтийского военного округа общей численностью 6 551 чел., из них 161 офицер и 489 сержантов, а в апреле 1954 г. из Молдавского, Грузинского, Тихоокеанского по-гранокругов прибыли еще 1 199 чел. [16]. В Челябинск-40 были направлены 14 000 новобранцев. В результате впервые с момента образования строительных частей в значительной мере была решена проблема некомплекта подразделений. Например, на 1 января 1954 г. 229-е УВСЧ (Лесной, Свердловск-45) имело некомплект офицеров 17 %, а сержантами и рядовыми были укомплектовано полностью, что близко к средним показателям данного управления. Военные строители составили 50-60 % трудовых коллективов.
Идея непосредственного подчинения военных строителей начальникам районов и участков появилась в 1952 г. Однако производственники, выразившие ее на партийных конференциях, предполагали, что помимо непосредственного подчинения воинских частей строительным районам стройбаты получат возможность самостоятельно вести работы, что должно было повысить ответственность полков за резуль-
таты труда [48]. На деле все получилось несколько иначе.
В условиях нестабильного положения объектов Министерства среднего машиностроения летом 1953 г. произошло номинальное слияние управлений строительств и УВСЧ, ставших управлениями строительства и военно-строительных частей. Начальники строительств непосредственно возглавили УВСЧ, а начальники УВСЧ стали их заместителями по УВСЧ. Некоторые начальники строительных районов становились командирами строительных полков: «Я продолжал исполнять обязанности начальника района, командира полка и начальника лагеря одновременно. Мне шел тридцатый год!» [40]. Процесс реального слияния производства и полков происходил на Урале в конце 1953 - первом квартале 1954 г. Прежде всего решался вопрос о работе автотранспорта и механизмов. Первым свою строительную технику и военных строителей, как мы видели, объединило 247-е управление строительства (Челябинск-40, Озерск), образовав автомобильный полк и полк строймеханизации. В январе 1954 г. аналогично указание выполнили 313-е (Новоуральск, Свердловск-44) и 514-е (Лесной, Свердловск-45) управления строительства.
С 1 марта 1954 г. начальники УВСЧ стали заместителями начальников строительных управлений по военно-строительным частям [10]. В 229-м и 231-м УВСЧ командиры военно-строительных частей стали по совместительству руководителями тех подразделений, к которым до этого были прикреплены. Командиры полков, прикрепленных к строительным районам, возглавили районы. Командиры отдельных батальонов - районы или конторы [11; 21]. В 223-м УВСЧ командиры военно-строительных частей стали заместителями соответствующих руководителей [32]. Слияние не всегда было полным и единовременным. Например, в 514-м управлении до середины 1955 г. сохраняли самостоятельность район жилищного строительства и прикрепленный к нему 23-й ВСП [9].
В. Н. Новоселов в своих работах именует слияние строительных частей и гражданских управлений «военизацией» строительных площадок [32]. На наш взгляд, подобная формулировка неточна. Во-первых, военизация подразумевает, в частности, подчинение данных промышленных объектов органам военной власти, введение статуса мобилизованных для работников предприятий. Но работники атомной отрасли и так считались мобилизованными и работали в условиях обеспечения особого режима секретности с самого начала проекта. Во-вторых, сам факт появления во главе строительных подразделений офицеров ВСЧ не означает передачи каких-либо властных полномочий МВД* или Министерству обороны; привнесения каких-то новых черт в работу строительств. Никто же не говорит о военизации Атомного проекта, хотя с 1945 по 1960 г. во главе объектов и отдельных строительных подразделений нередко стояли офицеры с инженерным образованием. Объединение УВСЧ и управлений строительства было насущной необходимостью в условиях реформирования строительного комплекса и увеличения роли военных строителей в структуре строительных предприятий.
В 1955-1960 гг. проводилась общесоюзная реформа военно-строительных частей, которая затронула и Минсредмаш. В 1955 г. было сокращено батальонное звено военно-строительных полков, выводились за штат 9-12 офицеров в каждом полку (были сокращены от 10 до 14 должностей). Численность полка устанавливалась в 2 937 чел., а отдельного батальона - в 996 чел. [2]. Тем самым организационная структура подразделений становилась менее громоздкой и более эффективной, приближаясь к структуре стройуправлений: полк - район, рота - прорабство. Кроме того, должна была укрепляться связь между штабом полка и непосредственными исполнителями - ротными и взводными командирами. При этом роль полка как источника
рабочей силы, лишенного собственной производственной базы, не только сохранялась, но и продолжала укореняться.
С переходом в 1957 г. подразделений на положение военно-строительных отрядов (ВСО) и отделов ВСО и колонн произошло заметное сокращение офицерских должностей. Большинство рядового и сержантского состава было выведено из списков Вооруженных сил, получив наименование «рабочих ВСО». В отделе ВСО состояло 8-12 колонн, в отдельных батальонах -4-5 колонн. Колонну возглавляли два офицера - начальник колонны в звании капитана и его заместитель в звании старшего лейтенанта. Колонна делилась на взводы во главе с сержантами срочной службы (военнослужащими). Численность колонны - 120-180 чел., взвода - 70 чел. Военно-строительные отряды были полностью лишены техники и собственного автотранспорта, но получили самостоятельность от управлений строительства.
В Лесном 15 июля 1955 г. Управление военно-строительных частей было выделено из состава Управления строительства, но начальник УВСЧ оставался заместителем начальника строительства [3]. Происходила оптимизация структуры УВСЧ в связи с сокращением объемов работ. Постоянно переформировывался 23-й ВСП, направленный на жилищное строительства. До отдельного батальона воинской части 11024 был сокращен 50-й полк, завешавший порученные горные работы [4]. С февраля по октябрь 1956 г. на базе батальона воинской части 11024 существовали военно-строительные отряды - 723-й, 724-й и 727-й ВСО и отдел ВСО при УВСЧ. К концу 1956 г. 23-й ВСП был объединен с районом дорожного строительства [5], а 375-й дорожный батальон принял находившиеся по соседству бывшие ВСО [7]. В ноябре 1957 г. 229-е УВСЧ переводится на положение военно-строительных отрядов и получает наименование: 229-е Управление военно-строительных отрядов [8].
* В 1954 г. на короткое время военные строители снова надели форму МВД.
В связи с переподчинением управления строительства № 514 заводу № 418 (1960 г.) возникла необходимость коренным образом реформировать 229-е УВСО. Преобразования, проводившиеся с 1960 по 1965 г., привели к формированию 202-го военно-строительного полка (воинская часть 01060), ставшего единственным войсковым подразделением, прикрепленным к Североуральскому управлению строительства.
231-е УВСЧ (Новоуральск, Сверд-ловск-44) имело своеобразные задачи и структуру. Помимо участия в работах Сред-неуральского управления строительства, УВСЧ должно было организовывать и направлять деятельность строительных отрядов, прикрепленных к самостоятельным заводам стройматериалов, работавших на СУУС. К 1955 г. Управление располагало пятью полками и четырьмя отдельными батальонами. Постоянное место дислокации в Свердловске-областном обрел 144-й ВСП управления, работавший на объектах Свердловского горисполкома и координировавший деятельность военных строителей в близлежащих городах. Учитывая дробную структуру подразделений, 231-е УВСЧ достаточно легко и логично было преобразовано в управление военно-строительных отрядов*.
При этом роль основного структурного элемента строительных организаций подразделения УВСО окончательно потеряли. На протяжении 1957-1960 гг. расформировывались полки и отряды, которые были заняты на второстепенных объектах. Их личный состав откомандировывался на приоритетные объекты, такие как НИИ-1011 [23]. В распоряжении управления остались два полка в Новоуральске (6-й и 128-й ОВСК) и полк, расквартированный в Свердловске (144-й ОВСК) [22]. Причем расширение программы Среднеуральского управления строительства в этом городе
заставило вновь расширить 144-й ОВСК до 9-ротного состава. Роты, как и прежде, были распределены между множеством объектов в областном центре и его окрестностях. Кроме того, в подчинение управлению передали 23-й ОВСК (воинская часть 43001), работавший в окрестностях Нижнего Тагила, и 948-й ВСО, дислоцированный в Соликамске.
Анализ производительности труда военных строителей Североуральского и Сред-неуральского управления строительства показывает, что военные строители здесь работали с одинаковыми показателями. 1957-1960 гг., когда происходили реорганизации УВСЧ, ознаменовались резким падением производительности труда. С середины 1960-х гг. можно наблюдать практически полное слияние графиков и фиксирование показателей на уровне 108-115 %, что совпадало с показателями кадровых рабочих стройуправлений. Аналогичные по форме колебания наблюдаются при изучении показателей выхода на оплачиваемую работу. Если на протяжении второй половины 1950-х гг. заметен спад и стабилизация на уровне 80 %, то с 1960-х процент выхода на работу растет, постепенно дойдя до «штатных» 92-95 %*. Среди причин роста и стабилизации уровня выхода на работу необходимо отметить: улучшение материального снабжения войск, размещение подразделений в капитальных бараках и каменных казармах, переход к плановой ротации личного состава, упорядочение производственной деятельности в рамках управлений строительства, а также предельно жесткие меры к нарушителям трудовой дисциплины. Командир Управления военно-строительных частей имел право арестовать на срок до 15 суток бригадиров и младших офицеров, допустивших срыв плановых показателей. На партийных собраниях отмечалось, что офицеры излишне строги к подчиненным, но жесткое командование приносило плоды.
* Первые отряды были образованы в составе управления еще в 1955 г.
** 100 % выхода подразделений на работы быть не может, поскольку по планам и сметам 3-4 % рядового состава находится в наряде, еще 1-2 % обычно были отстранены или освобождены от работ.
Вместе с этим в 1953-1960 гг. имелся целый ряд факторов, оказывавших негативное воздействие на эффективность труда военных строителей. Во-первых, переподчинение строительных частей Министерству обороны привело к ломке сложившихся производственных связей. Во-вторых, ликвидация Специального комитета и преобразование ПГУ в Министерство среднего машиностроения означали переход от специализированной научно-технической программы с особыми условиями к отрасли, работающей на общих для ВПК основаниях. Это вело к некоторому сокращению объемов финансирования, усилению контроля за расходованием денежных средств. Постоянное переподчинение Главпром-строя лишило на некоторое время атомную отрасль ее главного строительного подрядчика. В-третьих, формулировка «рабочие военно-строительных отрядов» или «военные строители» породила казус. Как справедливо отмечал маршал Г. К. Жуков, в Конституции СССР воинская обязанность связана со службой в рядах Вооруженных сил. Получается, что призыв в ряды строительных отрядов не конституционен.
Вторая половина 1950-х гг. стала временем жестких испытаний для уральских военных строителей. Везде, кроме Озерска, их численность была сокращена. Постоянные переформирования и изменения статуса войск негативно сказывались на производственной деятельности подразделений. К 1960 г. военно-строительные отряды приблизились к пределу своих возможностей в рамках существовавшей системы производственных отношений и имевшихся строительных технологий.
Коренная реконструкция управлений строительства уральских атомных объектов, проведенная в 1960-1975 гг., расширение возможностей строителей позволяли полностью отказаться от военных строителей, удельный
вес которых стремительно опускался ниже 30 %. Однако, даже имея в структуре 4-6 % военнослужащих (как, например, Сверд-ловск-44), управления строительства не перешли на полностью кадровый состав.
Причина, вероятно, кроется в неких ключевых преимуществах отрядов, продемонстрированных ими в период зарождения и становления атомных объектов. На наш взгляд, можно выделить три таких «козыря». Во-первых, легкость перебазирования и размещения. Несмотря на стабилизацию географии работ, строителям атомградов по-прежнему нередко приходилось решать задачи на удаленных от основных баз площадках, таких как ракетные комплексы, трубопроводы, линии электропередачи, трассы каналов. Создание долговременных баз, которые могли бы принять кадровых строителей, для данных объектов нерационально, поэтому оптимальным было использование неприхотливой рабочей силы, каковой являлись военно-строительные отряды. Во-вторых, возможность быстрого наращивания или свертывания численности личного состава. В любой момент численность военно-строительного полка могла быть увеличена за счет переброски дополнительных рот с других объектов, а также увеличения количества призывников, направляемых со сборных пунктов. Кадровых рабочих, являвшихся жителями атомградов, уволить было непросто. Наконец, низкая квалификация личного состава также была своеобразным преимуществом. Военно-строительные отряды заменили на неквалифицированных работах кадровый состав.
Пройдя жесткое испытание Атомным проектом, выдержав эпоху перемен, военно-строительные отряды стали неотъемлемой частью империи Минсредмаша, участвуя во всех основных программах этого министерства, направленных на победу в холодной войне.
Библиографический список
1. Азаров О. И. Железнодорожные лагеря НКВД (МВД) на территории Коми АССР (1938-
1959 гг.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук / О. И. Азаров. - Сыктывкар, 2005.
2. АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1. - Д. 39. - Л. 14.
3. АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1. - Д. 53. - Л. 31об.
4. АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1. - Д. 53. - Л. 37.
5. АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1. - Д. 53. - Л. 38.
6. АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1-с. - Д. 53. - Л. 9.
7. АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1. - Д. 53. - Л. 37.
8. АСУС. - Ф. 21. - Оп. 1. - Д. 53. - Л. 65, 72.
9. АСУС. - Ф. 6. - Оп. 1-с. - Д. 80. - Л. 7.
10. АСУС. - Ф. 6. - Оп. 1-с. - Д. 80. - Л. 7-8.
11. АЮУС (Арх. Южноурал. управления строительства. - Ф. 15. - Дело фонда. - Л. 20.
12. Афанасов О. В. История Озерного лагеря в Иркутской области (1948-1963 гг): автореф. дис. ... канд. ист. наук / О. В. Афанасов. - Иркутск, 2001.
13. Бердинских В. История одного лагеря / В. Бердинских. - М., 2001.
14. ГАНО (Город. арх. г Новоуральска) - Ф. 14. - Оп.1-доп. - Д. 20. - Л. 14.
15. Гвоздкова Л. И. Сталинские лагеря на территории Кузбасса (30-40-е гг) / Л. И. Гвоздкова. -Кемерово, 1994.
16. Горинов М. М. Советская страна в конце 20-х - начале 30-х гг / М. М. Горинов // Вопр. истории. 1990. - № 11. С. 31-47.
17. Городской краеведческий музей г. Новоуральска. Фонд «Среднеуральское управление строительства». - Оп. 1. - Д. 1. - Л. 6.
18. ГУЛАГ в годы Великой Отечественной войны // Воен.-ист. журн. 1991. № 1. С. 14-24.
19. ГУЛАГ: экономика принудительного труда. - М. : РОСПЭН, 2005. - 320 с.
20. ГФ НТД УЭХК (Группа фондов научно-техн. документации ОАО «Урал. электрохим. комбинат». - Ф. 14. - Оп. 1-доп. - Д. 20. - Л. 8.
21. ГФ НТД УЭХК. - Ф. 14. - Оп. 1, доп. - Д. 20. - Л. 18-18об.
22. ГФ НТД УЭХК. - Ф. 14. - Оп. 26. - Д. 9. - Л. 54-57.
23. ГФ НТД УЭХК. - Ф. 14. - Оп. 28. - Д. 6. - Л. 44-49.
24. Еланцева О. П. Обреченная дорога. БАМ : 1932-1941 / О. П. Еланцева. - Владивосток, 1994.
25. Еланцева О. П. Строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (30-е - начало 50-х гг) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. / О. П. Еланцева. - Владивосток, 1996.
26. Записка Г. К. Жукова и В. Д. Соколовского в ЦК КПСС о сокращении численности военно-строительных частей [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.alexanderyakovlev. org/fond/issues-doc/1002862 // Фонд А. Н. Яковлева : электрон. альманах. - Версия 1.0. -Электрон. данные. - Москва, [2011]. - Режим доступа: http://www.alexanderyakovlev.org. -Загл. с экрана. - Корректируется часто.)
27. Иванова Г. М. «Лагерная экономика» послевоенного периода / Г. М. Иванова // Вопросы истории экономических и политических отношений в России ХХ в. - М., 1996. - С. 33-45.
28. Иванова Г. М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства / Г. М. Иванова. - М., 1997.
29. Иванова Г. М. Как и почему стал возможен ГУЛАГ / Г. М. Иванова // ГУЛАГ : его строители, обитатели и герои. - М. ; СПб., 1991. - С. 5-68.
30. Мить А. А. Численность и состав заключенных Сибирского ИТЛ (1942-1960) : автореф. дис. ... канд. ист. наук / А. А. Мить. - Кемерово, 1997.
31. МорозовН. А. ГУЛАГ в Коми крае. 1929-1956 : автореф. дис. ... д-ра ист. наук / Н. А. Морозов. - Екатеринбург, 2000.
32. Новоселов В. Н. Создание атомной промышленности на Урале / В. Н. Новоселов. - Челябинск, 1999. - С. 105.
33. Токмянина С. В. Лагерная экономика Урала в позднесталинский период (1945-1953 гг.) -автореф. дис. ... канд. ист. наук. / С. В. Токмянина.- Ектеринбург, 2006. - С. 4-9.
34. Пронягин П. Г. Урал. Три периода / П. Г. Пронягин. - Екатеринбург, 2007. - С. 93.
35. Родькин Д. В. Солдаты холодной войны : военные строители закрытых городов Урала / Д. В. Родькин // Документ. Архив. История. Современность : сб. науч. тр. - Екатеринбург, 2009. - Вып. 10. - С. 12-33.
36. Суслов А. Б. Спецконтингент в Пермском крае в конце 20-х - начале 50-х гг. ХХ в. : дис. ... д-ра ист. наук / А. Б. Суслов. - Екатеринбург, 2004.
37. Трус Л. С. Введение в лагерную экономику / Л. С. Трус // ЭКО. - 1990. - № 5. - С. 136-146 ; № 6. - С. 144-155.
38. Уйманов В. Н. Массовые репрессии в Западной Сибири в конце 20-х - начале 50-х гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук / В. Н. Уйманов. - Томск, 1995.
39. Хлевнюк О. В. Принудительный труд в экономике СССР (1929-1941) / О. В. Хлевнюк // Свобод. мысль. - 1992. - № 13. - С. 73-84.
40. Хлевнюк О. В. Управление государственным террором / О. В. Хлевнюк // Свобод. мысль. 1994. - № 7-8. - С. 123-127.
41. Хлевнюк О. В. Экономика ОГПУ - НКВД - МВД СССР в 1930-1953 гг. : масштабы, структура, тенденции развития // ГУЛАГ: экономика принудительного труда. - М., 2005. - С. 67-89.
42. ЦДООСО (Центр документации обществ. организаций Свердловской области). - Ф. 5149. -Оп. 1. - Д. 151. - Л. 88.
43. ЦДООСО
44. ЦДООСО
45. ЦДООСО
46. ЦДООСО
47. ЦДООСО
48. ЦДООСО
49. ЦДООСО
50. ЦДООСО
51. ЦДООСО
52. ЦДООСО
53. ЦДООСО. - Ф. 657. - Оп. 1. - Д. 82. - Л. 53.
54. ЦДООСО. - Ф. 1442. - Оп. 1. - Д. 16. - Л. 105.
55. Широков А. И. История формирования и деятельности Дальстроя в 1931-41 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук / А. И. Широков. - Томск, 1997.
56. Эбеджанс С. Г. Производственный феномен ГУЛАГа / С. Г. Эбеджанс, М. Я. Важнов // Вопр. истории. - 1994. - № 6. - С. 188-190.
57. Энциклопедический словарь военно-строительного комплекса Министерства обороны Российской Федерации / под ред. полк. В. П. Гришина. - М . : Патриот, 2004. - 686 с.
Поступила в редакцию 27.06.2012.
Сведения об авторе
Родькин Дмитрий Васильевич - аспирант Института истории и археологии УрО РАН (г. Екатеринбург).
Тел. : 8922112-9352
e-mail: rdv87@mail.ru
- Ф. 5149. - Оп. 1 . - Д. 19. - Л. 91.
- Ф. 5149. - Оп. 1. - Д. 19. - Л. 64.
- Ф. 5149. - Оп. 1. - Д. 19. - Л. 62, 102
- Ф. 5149. - Оп. 1. - Д. 20. - Л. 20.
- Ф. 5149. - Оп. 1. - Д. 20. - Л. 29.
- Ф. 5149. - Оп. 1. - Д. 84. - Л. 19.
- Ф. 5149. - Оп. 1. - Д. 89. - Л. 99.
- Ф. 5149. - Оп. 1. - Д. 84. - Л. 19
- Ф. 657. - Оп. 1. - Д. 67. - Л. 8об.
- Ф. 657. - Оп. 1. - Д. 82. - Л. 114.
