CC BY
160
УДК 94 (47)
ОРГАНИЗАЦИЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ ОРГАНОВ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В САМАРСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1917 - НАЧАЛЕ 1919 г.
© 2014 П.А. Мистрюгов
Самарский государственный университет
Поступила в редакцию 28.03.2014
В статье рассматривается организация и полномочия чрезвычайных структур советской власти в период установления власти советов, первых революционных преобразований, а также после освобождения Самары от КОМУЧа и восстановления советских органов власти.
Ключевые слова: ревкомы, отряды Красной гвардии, ревтрибуналы, реквизиции, продовольственные боевые дружины, ЧК.
Российская государственность после 1917 г. формировалась в условиях революционных преобразований, отличавшихся острым социальным радикализмом и конфронтацией, включая военное противостояние между властью и представителями разных социальных групп. Немаловажную роль в становлении института власти и его взаимодействии с обществом имел фактор иностранной военной интервенции. На протяжении 1917-1922 гг. появлялись разные по типу и полномочиям структуры, носившие чрезвычайный характер. Они обладали определённым набором способов и методов деятельности, необходимым для обеспечения социально-политического существования власти советов и РКП(б). С их помощью реализовывался курс революционных преобразований общественной системы.
В советской историографии рассматривались преимущественно вопросы становления чрезвычайных структур советской власти. Наблюдения и выводы авторов носили фрагментарный характер. Они подчеркивали закономерный характер возникновения чрезвычайных структур; в деятельности выделялись классовые принципы, заключавшиеся в защите интересов рабочего класса и беднейшего крестьянства, а общий вклад в укрепление советской государственности оценивался как прогрессивный1. На современном этапе активно исследуются вопросы организации и деятельности чрезвычайных структур. Авторами привлекаются новые источники и по-новому разрабатываются такие вопросы, как: политика красного террора2; способы и методы подавления социальных движений и политических партий3; отдельные методы деятельности, например, политический контроль4 и др. Малоизученный и полемичный статус темы имеет большой, но нераскрытый потенциал ис-
Мистрюгов Павел Алексеевич, аспирант кафедры Российской истории. E-mail.ru: Pavel892006@yandex.ru
точников, которые не введены в научный оборот. Так, В.Ю. Афиани справедливо охарактеризовал состояние изучения истории СССР в конце 80-х - начале 90-х гг. XX в., когда началось открытие ранее недоступных архивных материалов: «... континент, очертания которого начали вырисовываться сквозь пелену тумана»5, что сохранило актуальность до настоящего времени и распространяется на тему чрезвычайных органов советской власти в годы революции и гражданской войны.
Современное состояние изучения темы не является исчерпывающим и содержит множество малоизученных вопросов. Остаются недостаточно осмысленными вопросы формирования чрезвычайных органов советской власти на местах, в том числе в Самарской губернии. В него входят такие аспекты, как организация и полномочия чрезвычайных структур. В истории формирования чрезвычайных структур в Самарской губернии можно выделить два этапа: 1) ноябрь 1917 - май 1918 г., когда происходило установление советской власти и начались первые революционные преобразования, сопровождавшиеся появлением разных по типу и полномочиям чрезвычайных структур; 2) октябрь -декабрь 1918 г. - освобождение Самары от власти КОМУЧа и восстановление советских органов власти и управления и новый этап в создании чрезвычайных органов.
В октябре 1917 - марте 1918 г. в губернском и уездных центрах Самарской губернии организация и деятельность советских органов власти и управления сопровождались созданием разнообразных чрезвычайных структур. В это время были организованы разные по типу и полномочиям чрезвычайные органы: ревкомы, красногвардейские отряды, народные батальоны, народно-революционные дружины, реквизиционные комиссии, боевые дружины, система ревтрибуналов.
После провозглашения власти советов в Самаре и в уездных центрах были сформированы ревкомы6. Они обладали широкими, в том числе силовыми полномочиями. Уже 26 октября 1917 г. в Самаре был избран Ревком, который наделялся неограниченными полномочиями для обеспечения «революционного порядка»7. В конце 1917 - начале 1918 г. для укрепления власти Советов ревком сосредоточил в своих руках всю подготовительную и организационную работу по созыву V губернского крестьянского съезда8. Самарский ревком выполнял задачу отражения военной угрозы «дутовского мятежа». В его полномочия входила организация превентивного удара по казакам и формирование дополнительных сил для наступления на Оренбург9. Тогда же Ревком приступил к организации народных батальонов для защиты от «контрреволюционного выступления внутри и если придется, то и для защиты от внешнего врага»10. На уездном уровне, например, в Покровске в декабре 1917 г. образованный революционный комитет выполнял правоохранные полномочия, связанные с охраной города и его важнейших объектов11. Опираясь на силу ревкомов и отрядов Красной гвардии, были разогнаны претендовавшие на власть думы и земства12. Например, власти Бугурусла-на в январе 1918 г. сообщали, что «земское и городское самоуправление было взято в руки советов», оружие отобрано, а «капиталисты обложены в два миллиона рублей. Деньги поступают»13. Ограничивалось влияние прессы, занимавшей антисоветские позиции. Так, в Бугуруслане газета, издаваемая партией Народной свободы, местным ревкомом была закрыта «за травлю и клевету на советы»14. Однако местным работникам не всегда удавалось осуществлять революционные атаки. Например, в Покровске из-за боязни ответных действий со стороны населения15. В числе первых мероприятий Самарского ревкома было принудительное обложение налогом буржуазии. О радикальных методах его планируемого проведения говорит резолюция, принятая Губернским съездом советов 6 декабря 1917 г. Согласно ей, Ревком должен принять все меры, вплоть до содержания под арестом до получения налога16. Ревкомы обладали неограниченными полномочиями в области регулирования продовольственного обеспечения города и уездов. Например, в Бузулуке созданный Ревком занимался снабжением населения хлебом17. В Бугу-руслане для достижения той же цели Ревком принимал, как отмечалось, «самые решительные меры»: снарядил 4 группы дружин по 50 человек с комиссаром от совета18. Продовольственный вопрос, имея основополагающее значение, находился в ведении не только ревкомов. В мас-
штабе Самарской губернии было создано и работало Бюро эмиссаров, обладавшее чрезвычайными полномочиями. Так, в распоряжении Бюро эмиссаров находились Реквизиционные комиссии, продовольственные Боевые дружины (созданные по решению IV съезда эмиссаров и делегатов фронта Самарской губернии, проходившего 25 февраля 1918 г.). Они были наделены по Положению о боевых дружинах от 2 марта 1918 г. полномочиями по борьбе с мешочниками, спекуляцией, тайным винокурением, контрабандным гужевым вывозом хлеба19. Они комплектовались из эвакуированных и инвалидов, из безработных и членов профсоюзов. Всего в продовольственные дружины было принято около 900 человек (125 человек на каждый уезд). Кроме этого, в Самаре был конный резервный отряд в 125 всадников20. Методами достижения поставленных задач стали перепись, учёт, а также реквизиция и конфискация предметов первой необходимости и массового потребления21. Уже в январе 1918 г. в ответ на отказ крестьян Ставропольского уезда сдать хлеб эмиссар В.Г. Григорьев предложил «ввести товарообмен, кроме того строгую реквизиционную комиссию, которая могла бы проверить и учесть правильно хлеб и излишки тут же отобрать»22. Подобные способы деятельности стали прочно закрепляться в деятельности власти, в свою очередь вызывали волнения среди крестьянства.
К концу 1917 г. завершилась организация отрядов вооружённой Красной гвардии в крупных уездах Самарской губернии, численность и боеготовность которых была различной. В Бу-зулукском и Мелекесском уездах в её рядах насчитывалось 300 человек, в Мелекессе они были без оружия, в Сергиевске было 60 бойцов. В Николаевском уезде 300 красногвардейцев только приступили к военному обучению23. В Ново-узенском уезде организация Красной гвардии задерживалась из-за отсутствия Ревкома, Революционного суда и крестьянского Совета24. В начале ноября 1917 г. начальником Красной гвардии был избран большевик А.В. Гаврилен-ко, а общая численность отрядов достигла 800 человек25. Отряды Красной гвардии стали военизированными органами, использовавшимися для подавления социально-политических протестов. В октябре-ноябре 1917 г. с помощью отрядов Красной гвардии были подавлены оппозиционные настроения, в частности саботаж слу-жащих26. Красногвардейцы участвовали в ликвидации протестов земств. 11 января 1918 г. в Самаре проходило Самарское уездное земское собрание. Гласные отказались от участия в работе созываемого Губисполкомом крестьянского съезда. Представители от Губисполкома и V
Губернского крестьянского съезда объявили об упразднении земства, в зал были введены вооруженные красногвардейцы27. Протестные настроения против советов ликвидировались вооруженным способом. Например, 16 января 1918 г. на заседании Самарского губисполкома рассматривался вопрос о существовании советской власти в г. Ставрополе. Для её «укрепления» было постановлено направить в город вооружённый отряд28. Ещё одной прерогативой красногвардейских отрядов становилось изъятие «хлебных излишков». Так, в феврале 1918 г. военным отделам уездных исполкомов поручалось формировать эти отряды для изъятия хлеба в уездах29. В ноябре 1917 г. началось создание рабочих дружин для пресечения спекуляции «всеми продуктами первой необходимости». Тогда же её вооружённые отряды были направлены в Екатериновскую, Спасскую, Безенчукскую, Ста-ро-Буянскую и ряд других волостей30. В связи с обострением продовольственного вопроса в начале 1918 г. расширялись чрезвычайные полномочия советских структур, с помощью которых планировалось изымать хлебные запасы у крестьян. Так, Самарский уездный исполком для этой цели организовал воинские команды из бедноты в составе одной роты численностью 270 человек, пулеметную команду (50 человек), один полуэскадрон конницы (100 человек) и один взвод артиллерии (90 человек)31. Среди разных военизированных формирований отдельно стояла боевая коммунистическая дружина. В конце января 1918 г. был утвержден её устав. Она подчинялась непосредственно Самарскому губ-кому коммунистов и могла комплектоваться только из них. 3 марта 1918 г. Самарский губ-ком РСДРП(б) принял решение об организации губернской партийной дружины32. Впоследствии большое влияние и полномочия РКП(б) отразились в появлении партийного суда и следственной комиссии для расследования дел советских и партийных сотрудников. К образованным военизированным структурам советской власти в уездах относились народно-революционные дружины. Так, например, в резолюции заседания Бугурусланского уездного исполкома совета крестьянских депутатов от 29 января 1918 г. были определены механизмы организации народно-революционных дружин. Так, дружина организовывалась уездным советом крестьянских депутатов как самостоятельное формирование, так и по рекомендации волостных Советов, утвержденных общими приговорами; дружины ставили целью укрепление и защиту власти советов; защиту жизни и безопасности граждан без различия нации; борьбу с пьянством, спекуляцией, азартной игрой и т.п.; все дружины нахо-
дились в исключительном ведении и распоряжении уездного исполнительного комитета и распределялись по 6 или 8 участкам с начальниками участков во главе; численность дружины участка составляла 50 человек, из них 30 конных и 20 пеших33.
Параллельно развитию этих чрезвычайных органов формировались судебные структуры. Ещё до принятия декрета о суде №1 (22 ноября 1917 г.) на губернском уровне был создан «революционный суд». 18 ноября 1917 г. на совместном заседании представителей от рабочих, гарнизонного, крестьянских и полковых советов, а также ФЗК и правлений профсоюзов после доклада В.В. Куйбышева было постановлено образовать революционный суд. Революционный суд должен был стать «орудием борьбы против спекулянтов, воров, грабителей и лиц, не исполняющих постановлений ревкома»34. Сохранились незначительные свидетельства о его функциони-ровании35. В революционных условиях образование судебных структур имело свою специфику. Их формирование проходило под контролем Самарского губернского совета, где 6 декабря 1917 г. на заседании обсуждались итоги и перспективы советского строительства в уездах. Однако во многом контроль приобретал формальное значение. Губернская власть не была способна регламентировать все властные инициативы уездов и обеспечивать единообразие судебных структур, часто реагировала только после их появления. Уездные власти Самары, неповсеместно, руководствуясь собственным пониманием законов и своими социально-правовыми соображениями об общественном порядке, формировали судебные органы. Как свидетельствуют отчёты уездных центров перед губернскими властями, в Сергиевске «суд назначен третейский», в Мелекессе «революционный суд»36, в Бугурус-лане функционировал «революционный суд»37, в Покровске суда вообще не существовало38. Таким образом, судебное строительство первых месяцев не отличалось единообразием, инициативы местных советских работников носили преобладающий характер.
Советская власть, встречая сопротивление реализации своих преобразований, была настроена предельно радикально в вопросе удержания власти. Так, 5 января 1918 г. на заседании Самарского губисполкома слушался вопрос о военном положении в Самаре в связи со всеобщей забастовкой. Было постановлено военного положения не устанавливать и написать воззвание о подавлении забастовки всеми мерами39. Несколько позднее, на V губернском крестьянском съезде (12-17 января 1918 г.), было провозглашено, что «Все действия, направленные против
новой, Советской власти, должны объявляться контрреволюционными и караться по законам революционного времени»40. Этот способ деятельности стал универсальным и использовался на протяжении всей гражданской войны.
1 января 1918 г. на заседании Самарского губернского исполнительного комитета советов было постановлено учредить Комиссию по борьбе с контрреволюцией. Её комиссаром назначался А.Н. Клейман. Она должна была быть сформирована по одному человеку от рабочей и солдатской секции советов. К этому времени также была организована Комиссия по борьбе с каза-чеством41. Как отмечает И.Е. Карпов, против образования Комиссии по борьбе с контрреволюцией выступал Самарский губисполком42.
Таким образом, до учреждения официальной системы народных судов и революционных трибуналов в Самарской губернии функционировали разнообразные структуры - ревкомы, красногвардейские отряды, реквизиционные комиссии, самодеятельные «революционные суды» и др. Они были наделены широкими, в том числе силовыми полномочиями. Советы при их участии провели установление советской власти, обеспечивали охрану городов, изымали продовольственные запасы. Появление данных структур отражало усиление противоречий между властью и обществом, тяготение к чрезвычайным формам и методам решения общественных проблем.
Декрет о суде №1 был принят 22 ноября 1917 г. В Самаре большевистские лидеры только в январе 1918 г., перед V губернским крестьянским съездом, приступили к реализации его установлений. 3 января 1918 г. на III заседании исполкома советов комиссар юстиции Лотов поставил вопрос об организации трибунала43. В этих условиях 6 января на заседании Самарского горисполкома городского совета, где преобладающее большинство принадлежало большевикам, совместно с президиумами полковых и фабрично-заводских комитетов было решено приступить к формированию комиссариата юстиции и революционного трибунала. В состав трибунала были избраны трое большевиков, двое максималистов, политическая принадлежность двоих сотрудников указана не была44. Запаздывание организации трибунала обусловливалось, во-первых, политической борьбой большевиков с социалистами-революционерами, во-вторых, тем, что на данном этапе они ещё не вплотную приступили к реализации своей соци-ально-конфронтационной политики. Отметим, что в этот период в Самарской губернии наряду с административными структурами, исполнявшими судебные функции, и стихийно созданными «революционными судами» продолжал фун-
кционировать аппарат Самарского окружного суда, переименованный в Народный окружной суд, и уездная следственная комиссия45. Губернские власти, согласно декрету о суде №2 от 15 февраля 1918 г., согласно которому должны быть созданы окружные суды, продолжили его работу. Вероятной причиной сохранения Самарского окружного суда стало отсутствие альтернативной судебной структуры, обладавшей налаженным аппаратом и кадровым потенциалом. Однако советская власть привлекла Народный окружной суд к судебной деятельности под контролем Губернского революционного трибунала, тем самым используя его потенциал преимущественно для расследования уголовных преступлений. Так, в апреле 1918 г. председателем Самарского ревтрибунала и уголовного отделения Народного окружного суда был назначен Ф. Венцек46.
После создания революционного трибунала в г. Самаре власти приступили к организации сети революционных трибуналов в уездах. Примат местных условий оказывал решающее влияние на различия их организационной структуры, время появления. Этому способствовало то, что до мая 1918 г. образование трибуналов в уездах было не запрещено, чем активно пользовались уездные советы Самарской губернии. За незначительный срок с января до июня 1918 г., а в некоторых районах Самарской губернии - до сентября 1918 г., в крупных уездах были созданы и функционировали советские ревтрибуналы, а также в волостях и при крупных ж/д станциях (Пугачев, Мелекесс, Верхнеуральск, Мало-Малышевская волость, ст.Иващенково) и следственные комиссии при них. Так, в начале 1918 г. в Мелекесском уезде начал работу трибунал, состоявший из суда и следственной комиссии. В мае 1918 г. Ревтрибунал был создан в г.Пугачёве, который просуществовал вплоть до августа 1918 г., в период, когда Самара была занята КОМУЧем. В судебное ведение Ревтрибунала входил весь Пугачёвский уезд; следственный аппарат представлял собой две следственные комиссии - одна занималась политическими делами, другая - уголовными47. В июне 1918 г. в Вер-хнеуральске для фактической расправы со сторонниками атамана Дутова, оставшимися в городе, на собрании членов Верхнеуральского городского совета был образован трибунал48.
В первой половине 1918 г. судебные структуры в уездах и волостях были образованы недавно созданными по решению губернского центра ревтрибуналами, Народным окружным судом, волостными судами, а также возникшими после октября 1917 г. революционными судами.
В мае 1918 г. анархо-максималистский мятеж был подавлен вооруженным путём, с помощью
верных большевикам частей Урало-Оренбургского фронта. Под его воздействием 23 мая 1918 г. по решению центра в Самаре должна была быть организована ЧК для проведения оперативно-следственных процедур над участниками этого выступления. Однако наступление чехосло-ваков на Самару, закончившееся свержением советской власти и установлением власти КО-МУЧа с июня до октября 1918 г., нарушило исполнение данного решения, но не прервало. В неблагоприятных условиях советско-партийное руководство, реализуя задачи военного разведывания на захваченной территории Самарской губернии, приступило к организации резидентур военной контрразведки 4-й армии Восточного фронта49. В их задачи входили сбор оперативной информации об общественных настроениях, продвижении чехословаков, организация рабочего подполья50 и т.д. После захвата Самары один из резидентов, Кожевников (впоследствии участник операции «Трест», 30-е гг. XX в.), отбыл в Симбирск, где получил разведывательное задание и снова был отправлен в Самару51. Необходимо отметить, что КОМУЧ обладал сетью ре-зидентов52, и решение о создании аналогичных советских структур было закономерной мерой. Военно-политическая задача, поставленная перед советскими руководителями по уничтожению власти КОМУЧа, активизировала дальнейшие мероприятия по организации аппарата ЧК. При подготовке частей Красной армии к наступлению на Самару 27 августа 1918 г. Самарский губком РКП(б) принял решение о создании ГубЧК. На протяжении нескольких месяцев, с августа до 1 декабря 1918 г., в Самарской губернии продолжала действовать ЧК 4-й армии Восточного фронта, к концу 1918 г. преобразованная в губернскую ЧК.
В октябре 1918 г. после освобождения Самары от КОМУЧа началось восстановление советских органов власти и управления. В чрезвычайном строительстве, которое резко интенсифицировалось, доминировала политическая мотивация, связанная с подавлением комучев-цев и их приверженцев. Действительное и потенциальное сопротивление рассматривалось советской властью однозначно как «контрреволюционное» и подлежало на первоначальном этапе безоговорочному уничтожению. К ноябрю
1918 г. были восстановлены Совет местных народных судей, нотариат, судебные исполните-ли53. Однако в течение сентября 1918 - января
1919 г. основная оперативная и внесудебная работа была сконцентрирована во фронтовой ЧК штаба 4-й армии Восточного фронта, а с декабря 1918 г. - в ГубЧК. Организационно фронтовая ЧК состояла из «головного» аппарата в г.
Самаре и из отделений в нескольких крупных уездах Самарской губернии. Так, до ноября 1918 г. в крупном уездном центре, в г.Пугачёве, действовало отделение ЧК при Политическом штабе 4-й армии Восточного фронта. В ноябре эта ЧК была преобразована в уездную ЧК согласно распоряжению СамГубЧК от 23 ноября 1918 г54. Её председателем стал Т.И. Бочкарёв (большевик с марта 1917 г.), зам. председателя - Я.П. Карпов (большевик с декабря 1917 г.)55. В октябре 1918 г. по решению ревкома г. Иващенково было постановлено образовать ЧК56. 23 декабря 1918 г., согласно штатному расписанию, принятому на II Всероссийской конференции ВЧК, формирование органов ВЧК в Самарской губернии было завершено. Структуры ГубЧК были сформированы в уездах Самарской губернии: Самарском, Бугурусланском, Мелекесском, Пугачёвском, Бугульминском, Новоузенском57. Конституирующим событием организационного становления стала первая конференция уездных ЧК, созванная в декабре 1918 г. в Самаре. На ней обсуждались вопросы регламентации организации и деятельности уездных ЧК. На съезде представители получили право открывать отделения ЧК в волостях с разрешения губернского центра, а также разбить уезды на несколько районов во главе с комиссарами58. После переформирования фронтовой ЧК в губернскую организация ЧК в уездах проводилась непосредственно под контролем и при участии губернского центра. В декабре 1918 г. в Пугачёв, Бузу-лук, Мелекесс были направлены временные работники для формирования ЧК. Иногородний отдел ГубЧК снабжал их инструкциями. Однако процесс становления УездЧК осложнялся из-за отсутствия опытных инструкторов. Так, в середине декабря 1918 г. прикомандированные работники ВЧК отбыли в Москву59. В ходе взаимодействия между центром и уездами работники УездЧК получали инструкции, сведения о «приёмах борьбы со всеми видами контрреволю-ции»60. Таким образом, структура органов ВЧК в Самарской губернии была представлена на губернском, уездном и волостном уровнях. В конце 1918 - начале 1919 г., в самом начальном периоде становления УездЧК, им были предоставлены широкие полномочия, дававшие сотрудникам право на осуществление практически полного цикла расследования преступлений. В инструкции оговаривалось, что ЧК могли вести расследование в условиях объявления чрезвычайного положения. Так, в полномочия входили: дознание; следствие; розыск; наблюдение; регистрация. К ним добавлялся ряд контрольных функций: проверка документов на въезд и выезд из губернии; контроль за реализацией декретов со-
ветской власти; участие в сохранении общественного спокойствия при отсутствии чинов милиции и содействие последней в восстановлении нарушенного «революционного Порядка». Необходимо отметить, что такой оперативный приём, как наблюдение, распространялся как на представителей отдельных социальных групп (местная буржуазия, лица, проезжавшие через границу и укрывавшиеся от властей), так и на иностранных разведчиков. Таким образом, УездЧК наряду с полномочиями по подавлению внутренней оппозиции обладала контрразведывательными полномочиями. Состав преступлений, входивших в ведение УездЧК, был преимущественно политическим и характеризовался неопределёнными широкими понятиями о подсудности. Так, это «беспощадная борьба с контрреволюцией, преступлениями по должности и спекуляцией алчными силами»61. Это обстоятельство открывало для сотрудников большое поле для самовольных действий. Последовавшая деятельность УездЧК показала, что они активно пользовались предоставленными им правами и полномочиями, нередко их превышали.
Следующим мотивом чрезвычайного строительства был резко конфронтационный характер советской власти в области регулирования социально-экономических вопросов, в частности продовольственной проблемы. Это привело к тому, что после освобождения Самары советские власти приступили к созданию чрезвычайных структур, которые были образованы советским центральным руководством в июне-сентябре 1918 г. и показали свою неэффективность62. Так, выборы и организация комитетов бедноты были завершены к ноябрю 1918 г. 30 ноября 1918 г. на заседании Самарского совета рабочих и красноармейских депутатов под председательством Куйбышева основным направлением их деятельности была обозначена развёрстка. На Самарскую губернию выпало 400 миллионов, на г. Самару со включением расходов по аннулированным дензнакам - 35850000 руб. Определялось, что налог подлежит взысканию с буржуазии и спекулянтов; лица, получавшие жалование не более 1500 руб., от взимания налога освобождаются63.
В декабре 1918 г. большими полномочиями были наделены военные и районные коменданты. 19 декабря 1918 г. на заседании Самарского горисполкома под председательством Куйбышева была утверждена инструкция и положение о военных и районных комендантах. В ней определялось, что в боевой обстановке коменданты имели право расстрела подчиненных им лиц за сдачу без приказания порученных пунктов; коменданты ведут учёт населения, подразделяя его на трудовое (пролетариат) и нетрудовое (буржу-
азное); занимаются учётом прибывающих и выбывающих из своего района через соответствующие организации; производят переселение буржуазии на окраины города и совместно с комитетами бедноты и жилищным отделом переселяют рабочих на местожительства буржуа-зии64. В инструкции указывалось, что районные и военные коменданты подвергаются ответственности по всей строгости военного времени как за неисполнение настоящей инструкции, так и за превышение полномочий65.
Предоставление безграничных прав ЧК в области преследования комучевцев и их сторон-ников66 задерживало реорганизацию Самарского губернского ревтрибунала. В связи с этим она началась только в январе 1919 г. Как писал комиссар Лотов, «... учреждение Трибунала им откладывалось сознательно, дабы не стеснять деятельности ЧК, нуждающейся в известной свободе действий в борьбе с контрреволюцией ввиду прифронтового положения». А своевременность создания мотивировалась «...массовыми перебежками из белого лагеря рабочих и крестьян, сознавших свою вину и ошибки.»67. Как показала дальнейшая следственно-судебная практика, учреждение революционного трибунала действительно было своевременной мерой. В феврале 1919 г. Самарская ГубЧК и особый отдел, исполкомы и частные лица предоставили революционному трибуналу множество дел. Дела, по которым следствие было закончено, сразу же назначались к слушанию, а требовавшие расследования попадали в следственную комиссию при ревтрибунале68. Внесудебные полномочия, которыми была наделена фронтовая, а затем ГубЧК, воспринимались местными работниками юстиции и ревтрибунала как экстраординарная мера. Она требовала ограничения вплоть до немедленной отмены. После восстановления революционного трибунала 23 января 1919 г. на общегубернском съезде его представители перешли в наступление на безграничные права ГубЧК. На съезде было постановлено немедленно слить следственный отдел ЧК со следственными комиссиями ревтрибунала, предоставив право вынесения приговора только ревтрибуналу69. Как отмечалось, это было связано с установкой уничтожения «безграничного административного усмотрения ЧК и преступной безнаказанности вынесения смертных приговоров, обусловленных недопустимым смешением предварительного следствия с решением и приговором по существу»70. При этом местные работники чрезвычайной юстиции оценивали революционные трибуналы как временные судебные учреждения, ведущие исключительно «политическую борьбу с врагами социалисти-
ческого строя». Отмечалось, что с «упрочением строя отпадет и необходимость в них только наполовину являющихся судами»71.
Рассматривая результаты судебного строительства первых месяцев, комиссар юстиции Лотов 23 января 1919 г. на общегубернском съезде, посвященном текущим проблемам судоустройства, отметил, что достоинством советского судопроизводства является «скорость и гласность суда». Образцом для их достижения была организация Московского трибунала72. В январе - марте 1919 г. происходил поиск и апробация основных элементов организации Самарского губернского революционного трибунала и его следственной комиссии: структуры и штата, подсудности, процедур защиты и обвинения. В январе 1919 г. впервые был утверждён состав трибунала в лице председателя и шести следо-вателей73. В феврале 1919 г. состав трибунала значительно расширился. Так, избраны трое председателей, которые, как предполагалось, должны вести работу по очереди, и четыре члена трибунала74. Тогда же была принята Временная инструкция Самарского губревтрибунала, согласно которой трибунал должен состоять из председателя, 4 членов и 2 кандидатов-заместителей, избираемых Советом и РКП на 1 месяц и утверждаемых Губисполкомом75. По истечении нескольких недель организация и результаты судебной практики троих избранных председателей оказались, как отмечалось, неэффективными. Вместо исполнения возложенных обязанностей они занимались личными делами. Итогом стало полное «затишье» в судебной работе: не было проведено ни одного ни распорядительного, ни судебного заседаний.
Рассмотрев деятельность новых судей, Горисполком решил отстранить их от председа-тельствования и избрал в состав трибунала постоянного председателя76 и двоих членов трибунала. Также было решено ввести в действие постановление ВЦИК от 17 февраля 1919 г. До февраля 1919 г. Революционный трибунал не имел статуса губернского, поскольку восстанавливался под руководством Горисполкома. В феврале 1919 г. было решено объявить трибунал гу-бернским77. В феврале 1919 г. наряду с определением состава, согласно Временной инструкции, устанавливалась подсудность Ревтрибунала. Так, его ведению подлежали дела о контрреволюционных деяниях и выступлениях, саботаже, дискредитировании Советской власти, подлогах, преступлениях по должности, шпионаже, хулиганстве, спекуляции. Следующей регламентированной процедурой в инструкции было вынесение приговора. Провозглашалось, что трибунал не был связан какой-либо мерой наказания, не
стеснен никакими формальными доказательствами и от него зависит «по обстоятельствам дела допустить те или иные доказательства, или потребовать их от третьих лиц»78. Наконец, в марте 1919 г. под руководством Самарского гу-бюста был установлен порядок защиты подсудимых, согласно постановлению ВЦИК о правах ВЧК и ревтрибуналов от 17 февраля 1919 г. В феврале 1919 г. были установлены сроки предварительного следствия трибунала. Согласно им, дела должны проходить стадию следствия в течение одного месяца. Контроль за его исполнением возлагался на трибунал79. Принятая Временная инструкция трибунала (точной даты принятия не указано) учреждала при трибунале следственную комиссию в составе 6 лиц, избираемую Советом и утверждаемую Губисполкомом80. Однако, как показывает практика, следственная комиссия начала свою деятельность уже с 15 января по решению Горисполкома. В её состав входило 4 члена, один из которых был её председателем81. Фактически также, как и с Ревтрибуналом, созданным Горисполкомом в январе 1919 г., постфактум произошло придание следственной комиссии статуса губернской и расширено количество её членов до 6.
Таким образом, установление и деятельность советской власти сопровождались формированием целого спектра структур, наделённых чрезвычайными полномочиями. Во взаимодействии власти и общества усиливались такие методы, как вооруженное подавление, реквизиции, чрезвычайный суд, применение высшей меры наказания. Формировались следственно-оперативные методы деятельности. При этом преобладающими полномочиями были военно-карательные, реквизиционные, репрессивные над следственно-судебными. Организация чрезвычайных структур отличалась отсутствием единообразия и имела элементы местного правотворчества. Постепенно они прочно входили в арсенал способов деятельности советско-партийной (большевистской) власти и использовались на протяжении всей гражданской войны.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Титов Ю.П. Правовые формы организации и деятельности ревтрибуналов РСФСР // Вопросы права и законности в первые годы советской власти. М.: РИО ВЮЗИ, 1984; Он же. Развитие системы советских революционных трибуналов. М.: ВЮЗИ, 1987; ПортновВ.П., Славин М.М. Становление правосудия в Советской России (1917-1922 гг.) М.: Наука, 1990; ПортновВ.П. ВЧК 19171922. М.: Юридическая литература, 1987 и др.
2 Мозохин О.Б. Право на репрессии. Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (19181953). М.-Жуковский: Кучково поле, 2006; Он же. Статистика репрессивной деятельности органов ВЧК-ОГПУ (1921-1934 гг.) // Военно-исторический архив. 2004. №9
(57); Кодин Е.В. Репрессированная российская провинция (Смоленщина, 1917-1953 гг.) // Вестник российского гуманитарного научного фонда. 2008. №3 (52) и др.
3 Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917- середина 1950-х годов. М.: РОССПЭН, 1999 и др.
4 Измозик В.С. Политический контроль в Советской России. 1918-1928 // Вопросы истории. 1997. №7 и др.
5 Афиани В.Ю. Протоколы Бюро президиума и президиума ЦК КПСС 1950-1960-х годов. Проблемы источниковедения и археографии советского периода // Проблемы истории, русской книжности, культуры и общественного сознания. Сборник научных трудов. / Отв. ред. Е.К. Ромодановская. Новосибирск, «Сибирский хронограф», 2000. С.275.
6 Центральный Государственный архив Самарской области (далее - ЦГАСО). Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.Зоб, 15об.
7 Карпов И.Е. Организационно-правовые основы становления и деятельности органов милиции Самарской губернии, 1917-1925 гг. Дисс. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1998. С.64-65.
8 Кабытова Н.Н., Кабытов П.С. Борьба за власть в Самарской губернии (конец 1917 - первая половина 1918 гг.) // Вестник СамГУ. 1996. №1. С.91.
9 Кабытова Н.Н., Кабытов П.С. Борьба за власть в Самарской губернии (конец 1917 - первая половина 1918 гг.) // Вестник СамГУ. 1996. №1. С.93.
10 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.5.
11 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.3об.
12 Самарская летопись. Очерки истории Самарского края с древнейших времён до наших дней. В трёх книгах. Кн.Ш. Самарский край в XX веке (1918-1996 гг.). Изд-во «Самарский университет», 1998. С.10.
13 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.128. Л.12.
14 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.3об.
15 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.4.
16 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.17.
17 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.3об.
18 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.3об.
19 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.123. Л.17об, 18, 21.
20 Карпов И.Е. Указ. соч. С.89.
21 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.123. Л.17об, 18, 21.
22 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.123. Л.26об.
23 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.15об, 3.
24 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.3.
25 Карпов И.Е. Указ. соч. С.70.
26 Там же. С.69.
27 Попов Ф.Г. 1918 год в Самарской губернии. Хроника событий. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1972. С.18.
28 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.4. Л.27об.
29 Карпов И.Е. Указ. соч. С.73.
30 Там же. С.71-72.
31 Там же. С.72.
32 Там же. С.88.
33 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.127. Л.12об.
34 Карпов И.Е. Указ. соч. С.77.
35 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.4. Л.1об.
36 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.4.
37 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.3об.
38 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.1. Л.4.
39 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.4. Л.9об.
40 Попов Ф.Г. Указ. соч. С.20.
41 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.4. Л.1об.
42 Карпов И.Е. Указ. соч. С.80.
43 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.4. Л.6.
44 Попов Ф.Г. Указ. соч. С.15.
45 ЦГАСО. Ф. Р.-1868. Оп.3. Д.1. Л.28.
46 ЦГАСО. Ф. Р.-1868. Оп.3. Д.1. Л.28.
47 ЦГАСО. Ф. Р.-1868. Оп.2. Д.324. Л.55об.
48 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.128. Л.120.
49 Громов А.В., Хорошавин В.А., Хумарьян С.Г. Самарский щит: очерки, посвященные 90-летию Управления ФСБ по Самарской области. Самара: Русское эхо, 2008. С.48.
50 ЦГАСО. Ф. Р.-1000. Оп.3. Д.59. Л.48, 39-42.
51 ЦГАСО. Ф. Р.-1000. Оп.3. Д.59. Л.43-50.
52 ЦГАСО. Ф. Р.-3931. Оп.1. Д.2. Л.31-31об.
53 Из протокола № 4 заседания Самарского горисполкома. 25 ноября 1918 г. // Самарское Поволжье в XX веке. Сборник документов и материалов / Под ред. П.С. Кабытова и др. Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2000. С.161-162.
54 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.74.
55 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.74об.
56 ЦГАСО. Ф. Р.-55. Оп.1. Д.1. Л.104.
57 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.159. Л.1-3.
58 Самарский Областной Государственный архив социально-политической истории. Ф.1. Оп.1. Д.18. Л.22-23.
59 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.94об.
60 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.94.
61 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.75.
62 Самарская летопись. Очерки истории Самарского края с древнейших времён до наших дней. В трёх книгах. Кн.Ш. Самарский край в XX веке (1918-1996 гг.). Изд-во «Самарский университет», 1998. С.39-40.
63 ЦГАСО. Ф. Р.-56. Оп.1. Д.1. Л.2об.-3.
64 ЦГАСО. Ф. Р.-56. Оп.1. Д.3. Л.44об.
65 ЦГАСО. Ф. Р.-56. Оп.1. Д.3. Л.45об.
66 Мистрюгов П.А. Репрессии органов ВЧК в Самарской губернии в 1918 г. // Вестник Самарского государственного университета. 2013. №8/2 (109). С.155-158.
67 ЦГАСО. Ф. Р.-1868. Оп.2. Д.3. Л.14.
68 ЦГАСО. Ф. Р.-1868. Оп.2. Д.102. Л.11.
69 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.234. Ч.1. Л.20.
70 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.232. Ч.2. Л.232об.
71 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.232. Ч.2. Л.222об.-223.
72 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.234. Ч.1. Л.20.
73 ЦГАСО. Ф. Р.-1868. Оп.2. Д.3. Л.14.
74 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.232. Ч.2. Л.242-242 об.
75 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.86-86об.
76 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.232. Ч.2. Л.242-242об.
77 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.7. Л.25об.
78 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.86-86об.
79 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.7. Л.25об.
80 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.2. Д.1. Л.86-86 об.
81 ЦГАСО. Ф. Р.-81. Оп.1. Д.232. Ч.2. Л.242об.
THE FORMATION AND STRUCTURE OF EXTRAORDINARY SOVIET AUTHORITIES IN SAMARA REGION IN 1917 - EARLY 1919 YEAR
© 2014 P.A. Mistryugov Samara State University
The work deals with the organization and prerogatives of extraordinary structures of Soviet authority in Samara region during the period of establishment of Soviet power, first revolutionary restructuring, and the restoration of the Soviet authorities after liberation of Samara from Komuch.
Keywords: revolutionary committee, the Red guards, revolutionary tribunal, requisition, food fighting squads, ChK.
Pavel Mistryugov, Post-Graduate Student, Department of Russian History. E-mail.ru: Pavel892006@yandex.ru
