CC BY
67
УДК 94(470+571)
Нежигай Элеонора Николаевна
кандидат исторических наук Кубанский социально-экономический институт, г. Краснодар
myclub99@mail.ru
организационные основы деятельности органов советской политической цензуры
Статья содержит описание структуры, организационных основ деятельности, прав и обязанностей центральных и местных органов политической цензуры, сформировавшихся в Советской России в период новой экономической политики и просуществовавших с незначительными изменениями вплоть до распада Советского Союза.
Автор характеризует кадровый состав центральных и местных контролирующих органов и некоторые проблемы в их работе, связанные с дублированием полномочий, некомпетентностью и отсутствием достойной оплаты труда цензоров, их частой сменяемостью, совмещением должностей цензора и руководителя подконтрольного зрелищного предприятия, нехваткой технического персонала и отсутствием единой формы отчетности.
В статье подчеркивается тотальный идеологический характер цензуры, ее полное подчинение партийным структурам, использование методов административного и судебного преследования.
Финансовая сторона деятельности органов цензуры анализируется на базе региональных архивных материалов Кубано-Черноморской области.
Ключевые слова: Главлит, Главрепетком, цензура, зрелищные предприятия, репертуар, цензурный сбор, идеология, контроль, Кубано-Черноморская область.
В Советской России всеобъемлющий контроль над информацией, идеями и художественными образами осуществлял цензурный отдел, учрежденный 6 июня 1922 г. при Народном комиссариате просвещения (Наркомпро-се), получившем название Главного управления по делам литературы и издательства (в обиходе - Главлит). В условиях новой экономической политики, когда возникло большое число частных издательств, на него была возложена обязанность осуществлять предварительную цензуру всех публикаций и живописного материала и составлять списки запрещенной литературы, дабы пресечь издание и распространение произведений, содержащих агитацию против советской власти. Исполнение распоряжений Главлита поручалось Главному политическому управлению, преемнику ЧК [13, с. 359].
Одновременно был усилен контроль и над репертуаром многочисленных зрелищных предприятий, театральных и эстрадных коллективов. На смену разрозненно действующим репертуарным комиссиям пришла четко организованная система контроля. В феврале 1923 г. постановлением Совета народных комиссаров при Главлите учреждается комитет по контролю за репертуаром - Главный репертуарный комитет (Главрепетком). Созданный комитет состоял из трех членов: председателя, назначаемого Наркомпросом по Главлиту, и двух членов, из которых один назначался Наркомпросом по Главполит-просвету, а другой - Народным комиссариатом внутренних дел. Для обсуждения общих вопросов при комитете был предусмотрен совет из назначаемых ведомствами представителей: Наркомпроса, ГПУ, ПУРа (в 1922-1924 гг. - Политическое управление Революционного военного совета СССР), Госкино и ВЦСПС (Всероссийский центральный совет профессиональных союзов) по Цекрабису (Центральный комитет рабочего искусства).
Комитет имел право привлекать на свои заседания представителей государственных учреждений, профессиональных и других организаций с правом совещательного голоса.
На комитет по контролю за репертуаром возлагалось принятие решения о допуске к постановке драматических, музыкальных, кинематографических произведений, а также составление и опубликование периодических списков разрешенных и запрещенных к публичному исполнению произведений.
Для осуществления указанных задач комитет наделялся правом контролировать репертуар всех зрелищных предприятий и закрывать через соответствующие административные и судебные органы зрелищные заведения, нарушившие постановления комитета. Надзор за деятельностью зрелищных предприятий с целью недопущения постановки запрещенных произведений и наблюдение за проведением в жизнь постановлений комитета возлагались на Народный комиссариат внутренних дел и его местные органы.
Контроль за репертуаром на местах, согласно инструкции комитета, выполнялся в пределах губернии - Гублитами, в пределах уезда - заведующим уездным отделом народного образования.
На основании постановления Совнаркома, опубликованного 4 марта 1923 г. в «Известиях ВЦИК», соответствующий орган, контролирующий репертуар зрелищ, был создан при Кубано-Черномор-ском Лите в мае того же года [3, л. 57].
С началом действия постановления СНК СССР об организации Главрепеткома ни одно произведение не могло быть допущено к публичному представлению без соответствующего разрешения комитета или его местных органов.
За рассмотрение произведений, представляемых в органы контроля, по соглашению с Нарком-фином и Наркомпросом взимался особый сбор [2,
56
Вестник КГУ№ 4. 2017
© Нежигай Э.Н., 2017
л. 180-181]. В 1925 г. он составлял 3 руб. с каждого акта драматического и музыкального произведения (в сумме не должен был превышать 10 руб.), и 10 коп. с каждого произведения эстрадного характера [4, л. 110]. На местах сбор осуществлялся заведующими окружных и районных политпросве-тов. Собранные деньги при особых сопроводительных бумагах сдавались в кассы органов контроля и зачислялись в доход казны. Суммы цензурных сборов, например, по Краснодару в 1925 г. помесячно выразились в следующих цифрах: в октябре - 189 руб., в ноябре - 152, в январе - 156, в феврале - 204, марте - 173, в апреле - 266 руб. [6, л. 138]. В 1925 г. в соответствии с решением Межведомственной комиссии по распределению твердых заданий ежеквартальные суммы цензурных сборов должны были составлять не менее 450 руб. [4, л. 55]. От обложения цензурным сбором освобождались произведения, демонстрируемые в целях агитационно-пропагандистского, политико-просветительного, художественно-показательного или отчетного характера. А также все произведения, независимо от их характера, предназначенные для исполнения на закрытых фабрично-заводских и профсоюзных вечерах, устраиваемых исключительно для своих целей [5, л. 44-45].
Совместная работа репертуарного комитета с органами ГПУ вызывала немало недоразумений по поводу разграничения их полномочий. Несмотря на то, что в инструкциях за уполномоченным Лита закреплялись функции предварительного цензурирования материала, а за уполномоченным ГПУ - только право последующего контроля, без права самостоятельного запрета, представители ГПУ не раз предъявляли необоснованные требования на просмотр пьес и кинокартин для разрешительной визы, что иногда создавало конфликтные ситуации [5, л. 98].
В целях предупреждения подобных конфликтов внутри контролирующих органов дополнительно разъяснялся характер взаимоотношений Главлита и комитета по контролю за репертуаром. При этом указывалось, что комитет является организацией автономной в пределах предоставленных ей компетенцией, координирующей, однако, всю свою работу с Главлитом, поскольку перед обеими организациями стоят общие задачи и цели. По сути дела, это с некоторыми оговорками указывало на подчиненное Главлиту положение Главрепеткома.
Члены комитета назначались непосредственно коллегией Наркомпроса, а посему существование комитета при Главлите следовало понимать не «внутри Главлита» (то есть не как отдел Главлита), а рядом с Главлитом. Кроме того, Комитет по контролю за репертуаром наделялся полномочиями вести самостоятельно непосредственные сношения с другими организациями (помимо Главлита) и имел свою особую печать [11, л. 4].
Конфликты, имеющие место, по поводу разграничений полномочий непосредственным образом свидетельствовали о дублировании в работе контролирующих органов.
Главрепетком, призванный охранять идеологию, первоначально должен был следить за тем, чтобы антикоммунистические, религиозные и тому подобные материалы не проникали на сцены театров, экраны кино, концертные площадки и в грамзапись. Но со временем Главлит и Главре-петком стали выполнять не только запретительные и охранительные функции, но и составляли общий ориентировочный план изданий, устанавливающий квоты по различным темам, на какие, по мнению властей, следует обратить особое внимание [13, с. 360].
Осуществляя цензурную политику, соответствующие органы использовали не только методы административного и судебного преследования, запрещая сомнительные произведения, сокращая тарифы, накладывая штрафы и закрывая зрелищные предприятия и издательства, но и умело использовали все методы идеологического давления. Но при этом, согласно официальной точке зрения, цензуры и цензурных органов в Советской России не существовало, были лишь органы контроля. В циркулярах Главлита неоднократно рекомендовалось не использовать распространенное на местах обозначение «цензор» и «цензура», указывалось, что окрлиты, улиты, гублиты не являются цензурой и «в своих методах работы резко отличаются от последних». Поэтому и употребление старых терминов признавалось «несомненной ошибкой». Впредь предлагалось «придерживаться терминов: окрлиты, улиты, гублиты» или «окружные инспектора печати и зрелищ» [7, л. 6].
Определенный интерес представляет кадровый состав контролирующих органов, так как правом решать, что смотреть и слушать обывателям, обладал весьма ограниченный круг лиц.
В первый состав Главрепеткома входили: И.П. Трайнин (председатель) от Главполитпросве-та, два его заместителя - В.И. Блюм и А.Ф. Рейт-линг, В.Н. Селицкий и Б.Е. Эттингоф от НКВД и 10 политредакторов.
И.П. Трайнин (1887-1949) - будущий ученый в области права, академик, а в начале 20-х годов -начинающий драматург. Однако в театральной жизни он разбирался мало, во многом идя на поводу у своего заместителя В.И. Блюма (1877-1941). Последний был известен как театральный критик, пренебрежительно относившийся к классическому наследию. Комитет этого состава, судя по всему, не прибегал к праву привлекать к своей работе представителей госучреждений и профессиональных организаций. Поэтому многие запретительные решения ГРК были настолько абсурдны, что компрометировали самих членов комитета и беспокоили
Вестник КГУ № 4. 2017
57
руководство Наркомата. В августе 1923 г. А.В. Луначарский с тревогой отмечал, что со всех сторон растет количество анекдотов о репеткоме.
Трайнин возглавлял ГРК до середины 1924 г., затем некоторое время должность председателя занимал В.И. Блюм, а с 1925 г. - Р.А. Пельше (18801955) - известный литературовед, театральный критик, впоследствии - заслуженный деятель культуры Латвийской ССР, доктор филологических наук. Он был человеком образованным, но в отношении к искусству и театру ему был свойственен, как многим в то время, утилитарный подход. Для революционера, отдавшего лучшие годы своей жизни революционной борьбе за построение нового социалистического общества, коммунистические идеи казались более чистыми и светлыми, чем все общечеловеческие ценности. Он разделял классовый подход к искусству, деля всех драматургов на пролетарских, непролетарских, попутчиков и т. п.
После ухода Р.А. Пельше на научную работу в марте 1927 г. на посту председателя ГРК побывали Б.З. Шумяцкий, В. Мордвинкин, а в 1928-1929 гг. ГРК возглавил Ф.Ф. Раскольников (1892-1939). Член РСДРП(б) с 1910 г., участник Гражданской войны, с 1924 г. - редактор журнала «Красная новь», он разбирался в искусстве и умел его ценить. При нем работа ГРК перестала быть тайной: на заседания стали приглашаться директора театров, режиссеры. Но эти перемены были чисто внешними, так как в главном он следовал за своими предшественниками. Выступая на первом заседании художественно-политического совета ГРК, Раскольников сказал, что задача ГРК - перейти от чистой цензуры к идеологическому руководству. Да и цензором он оказался не менее жестким.
В целом же можно сказать, что в ГРК на протяжении 20-х годов работали люди, далекие от искусства, даже не всегда имевшие высшее образование, но всегда облеченные партийным доверием, руководствовавшиеся в своих оценках исключительно политико-идеологическими соображениями.
В провинции, писал ГРК в Агитпроп (АПО) ЦК партии, цензурой занимаются случайные люди, по совместительству, и такое положение не только в «захолустных» городах, но и в Ленинграде. Местные Гублиты с этой точки зрения были очень слабыми [12, с. 117-118].
Случайность состава местных контролирующих органов во многом объяснялась тем, что должности не оплачивались. Так, например, должность уездного инспектора (уполномоченного губернского инспектора) являлась внештатной и не оплачивалась даже по совместительству [7, л. 7]. Это явно противоречило постановлению Главли-та, в соответствии с которым «штаты Комитета (по контролю за репертуаром) должны быть заполнены высококвалифицированными работниками, требующими сравнительно высокой оплаты...
органы контроля должны быть лучше материально обеспечены» [11, л. 4].
Если обратиться к должностным полномочиям уездного инспектора, который был вправе самостоятельно разрешать или приостанавливать работу местных зрелищных предприятий, издательств, книжных магазинов и библиотек, то нетрудно заметить, что отсутствие оплаты его труда создавало почву для взяточничества и других злоупотреблений служебным положением. Многочисленные нарушения незамедлительно проявились в работе контролирующих органов. Участились случаи разрешения местами идеологически невыдержанных, а зачастую и вредных пьес и кинофильмов, что срывало проведение единой линии в области контроля за репертуаром [5, л. 68].
Главлит располагал сведениями, указывающими на факты совместительства должностей заведующего Гублитом и руководителя какого-либо зрелищного предприятия. При этом заведующий Гублитом, заинтересованный в улучшении работы своего предприятия, сознательно тормозил работу остальных, задерживая разрешительные визы на постановку пьес и выпуск афиш [4, л. 110].
Оставлял желать лучшего и состав районных уполномоченных по Литу. Работали они исключительно по совместительству, и вследствие случайности своего состава, будучи малоподготовленными для работы, не могли быть признаны вполне компетентными при решении вопросов о приемлемости определенных произведений в конкретной аудитории. Поэтому артистам, приезжающим в районы, рекомендовалось получить разрешительную визу от окружного лита, которая учитывала бы идеологический характер и художественное оформление пьес [8, л. 113].
В целом ряде Гублитов имела место частая сменяемость заведующих цензурными органами. И хотя рекомендовалось назначать на эту должность людей, имеющих хотя бы среднее образование и опыт партийной работы, Главлит вынужден был идти на утверждение новых кандидатов, не совсем подготовленных к выполнению обязанностей, предполагая, что они в процессе работы, инструктируемые Главлитом и вызываемые периодически для личного доклада в Главлит, постепенно приобретут необходимые навыки [4, л. 93].
Слабость состава местных контролирующих органов, частая его сменяемость и большой объем работы самым отрицательным образом сказывались на подготовке отчетной документации, необходимой для работы Главлита и Главрепеткома.
Доклады по репертуарной (зрелищной) части должны были направляться непосредственно в Главрепетком [4, л. 8, 47, 81-82].
Однако из-за нехватки технического персонала, отсутствия специально отведенных для работы инспекторов кабинетов и разницы в оформлении
58
Вестник КГУ № 4. 2017
месячных и квартальных докладов, сроки подачи отчетной документации в вышестоящие органы постоянно нарушались [9, л. 3; 10, л. 49].
Кроме несвоевременной подачи, доклады страдали большими дефектами. Игнорировалось заполнение целых граф, касающихся количества и социального состава посетителей зрелищных заведений, жанров кинокартин, пользующихся особым спросом, не указывались меры, предпринимаемые для изучения «интересов рабочих зрителей». Вопреки пожеланиям, составители докладов редко высказывали собственное мнение о репертуарной политике центра. Не прилагались к отчетам и требуемые вырезки из местной периодической печати, касающиеся работы зрелищ [10, л. 28; 4, л. 1, 36]. Это сильно затрудняло осуществление главной цели, сформулированной Главлитом (а нас лишило ценнейшего документального материала).
«Одной из необходимых предпосылок для полной нашей победы на идеологическом фронте, - говорилось в обращении Главлита к своим местным органам, - является Завоевание нами важнейшего его участка, зрелищного, от правильного подхода и всестороннего освещения которого в значительной мере зависит дальнейшее развитие и углубление дела Лита. Сцена и экран - вот два фактора пролетарской культуры, которые требуют сугубого внимания и заслуживают глубокого изучения. Чрезвычайно важными являются вопросы: социальный состав аудитории, посещаемость театра, степень реагирования зрителей на то или иное драматическое произведение, повторяемость пьесы, качество репертуара и др. К сожалению, многие окрлиты в своих отчетах обходят эти вопросы, забывая, что без этого драгоценного материала невозможно переустройство нашего театра... на началах его полной советизации. Театр есть одна из командных высот на нашем идеологическом фронте, окончательному завоеванию которой должно предшествовать длительная и тщательная подготовка, от закрепления которой за нами зависит дальнейший успех» [4, л. 46].
Не имея же под рукой надлежащего материала, вышестоящие органы были «лишены возможности принимать необходимые меры по пресечению и устранению нежелательных явлений или фактов нарушения правил о цензуре» [4, л. 47].
Обращаясь к сознательности исполнителей, крайлит одновременно предупреждал, что против
завлитов, не предоставивших своевременно правильно заполненных отчетов, будет возбуждено преследование за преступление по службе с передачей дела краевой прокуратуре [4, л. 74].
Несмотря на все недостатки и слабые стороны цензуры, работа органов контроля отражалась на деятельности зрелищных предприятий самым жестким образом. Этому способствовал строго определенный порядок цензурирования всех произведений, предназначенных к публичному показу. Под контроль было поставлено и радиовещание, ставшее с 1924 г. регулярным. В условиях новой экономической политики его деятельность контролировало акционерное общество Радиопередача, чья цензурная работа была признана неудовлетворительной в 1933 году, одновременно с созданием более эффективного контрольного органа - Государственного всесоюзного комитета по радиофикации и радиовещанию при Совнарокоме СССР [1].
На протяжении всего последующего периода существования Советского Союза тотальный цензурный контроль, осуществляемый через систему центральных и местных органов, сложившуюся в 1920-е годы, имел устойчивую тенденцию к его ужесточению.
Библиографический список
1. Блюм А.В. Главлит и его структура // Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929-1953. - СПб.: Академический проект, 2000. -Гл. 2. - 283 с.
2. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). - Ф. Р-130. - Оп. 7. - Д. 134.
3. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). - Ф. Р-365. - Оп. 1. - Д. 1361.
4. ГАКК. - Ф. Р-890. - Оп. 1. - Д. 953.
5. ГАКК. - Ф. Р-890. - Оп. 1. - Д. 954.
6. ГАКК. - Ф. Р-890. - Оп. 1. - Д. 964.
7. ГАКК. - Ф. Р.-890. - Оп. 1. - Д. 965.
8. ГАКК. - Ф. Р.-890. - Оп. 1. - Д. 966.
9. ГАКК. - Ф. Р-890. - Оп. 1. - Д. 967.
10. ГАКК. - Ф. Р-890. - Оп. 1. - Д. 975.
11. ГАРФ. - Ф. Р-2306. - Оп. 1. - Д. 1818.
12. Коржихина Т.П. Извольте быть благонадежны! - М.: Российский гуманитарный университет, 1997. - 372 с.
13. Пайпс Р. Россия при большевиках. - М.: Российская политическая энциклопедия, 1997. -662 с.
Вестник КГУ. J № 4. 2017
59
