CC BY
23
К. В. Лифанов
МГУ, Москва
ОРФОГРАФИЧЕСКАЯ И ФОНЕТИЧЕСКАЯ СИСТЕМЫ ЯЗЫКА Й. И. БАЙЗЫ НА ФОНЕ КОДИФИКАЦИИ СЛОВАЦКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА А. БЕРНОЛАКА
1. Введение
Приходской католический священник Й. И. Байза (17551836) занимает видное место в истории словацкой литературы и литературного языка. Он является автором первого словацкого романа «Приключения и испытания юноши Рене» (1783) и ряда других литературных и духовных произведений. В истории словацкого литературного языка хорошо известно его утверждение, что он «первым к словацким книгам лед ломал» [Bajza 1794: 48], а также его острая дискуссия по языковым вопросам с другими католическими священниками А. Бернолаком, кодифицировавшим в 1787 г. словацкий литературный язык, и активным берно-лаковцем Ю. Фандли. Эта дискуссия получила в словакистике наименование «бернолаковские полемики» [Ко1^ап (е^) 1966]. При этом язык Й. И. Байзы и формировавшийся бернолаковский литературный язык имели много общего, так как восходили к одному и тому же идиому, который в словакистике официально принято называть культурным западнословацким языком, сформировавшимся в результате взаимодействия чешского литературного языка с западнословацким диалектом и, как принято считать, функционировавшим в Западной Словакии. Мы предпочитаем не пользоваться названным термином, поскольку этот идиом использовался не только в Западной Словакии, а на всей словацкой этнической территории, являясь по сути некодифицированным литературным языком [Лифанов 2001]. Об общности языка Й. И. Байзы и кодификации А. Бернолака свидетельствует то, что, несмотря на разногласия по языковым вопросам, Й. И. Байза стал членом Словацкого ученого товарищества, которое было основано в 1792 г. с целью популяризации и распространения литературного языка, кодифицированного А. Бернолаком.
Язык И. И. Байзы и бернолаковские полемики давно привлекают внимание словацких лингвистов и являются предметом исследования уже в течение долгого времени [Vlcek 1897; Miskovic 1931; Oravec 1955; Kotvan (ed.) 1966; Habovstiaková 1968; Krasnovská 1992; Skladaná 2014; Zeñuchová 2016 и др.]. Заметим, однако, что произведения И. И. Байзы привлекаются к анализу недиференцированно, т. е. без учета времени их создания до кодификации А. Бернолака или после нее, поэтому остается неясным вопрос о том, оказали ли бернолаковские полемики какое-либо влияние на язык И. И. Байзы или нет. Прояснение этого вопроса является одной из задач данной статьи. В российской же славистике до настоящего времени отдельные аспекты языка романа И. И. Байзы рассматривались лишь в рамках дипломных работ: наиболее яркие фонетические и морфологические особенности без сопоставления с языком других текстов того времени [Лаврова 1983] и соотношение языка романа с языком иных современных ему жанров письменности, прежде всего духовной литературы [Кулагин 2009].
Изучение функционирования бернолаковских текстов в сопоставлении с кодификацией А. Бернолака [Лифанов 2012-2013] показало, что бернолаковский литературный язык (бернолаковщи-на) в том виде, в котором он был кодифицирован, реально не существовал. Кодификация явилась не описанием существующих норм литературного языка, что характеризует современные литературные языки, а базой для начала их формирования. При этом некоторые языковые элементы, кодифицированные А. Бернола-ком, вообще не вошли в литературный язык, т. к. они не употреблялись ни одним из авторов-бернолаковцев, а другие подвергались изменениям на протяжении шестидесятипятилетней истории существования бернолаковщины. Таким образом, учет реального состояния бернолаковщины и тенденций ее дальнейшего развития при оценке языка И. И. Байзы также явлется одной из задач данного исследования.
Объектом изучения в данной статье является язык двух книг И. И. Байзы — романа «Приключения и испытания юноши Рене» [Bajza 1783] и первый том «Христианской католической религии» [Bajza 1789], — которые сопоставляются с кодификацией А. Бернолака, языковым материалом, содержащимся в «бернола-
ковских полемиках», а также в публикациях бернолаковцев, в которых зафиксирована динамически меняющаяся норма бернолаков-щины. В данной статье будут рассмотрены расхождения между языком Й. И. Байзы и кодификацией А. Бернолака на уровне орфографии и фонетической системы.
При оценке тех или иных элементов, содержащихся в языке Й. И. Байзы и кодификации А. Бернолака, следует учитывать такое важное свойство языка, как гибкая стабильность, выявленное еще В. Матезиусом [Ма1Ье81ш 1932: 17]. В литературном языке, формирующемся на базе иного литературного языка путем вытеснения иноязычных элементов, гибкая стабильность проявляется в том, что это вытеснение происходит поэтапно, т. е. одни элементы вытесняются довольно быстро, другие длительное время функционируют как дублеты, третьи отличаются неизменностью. Как показывает анализ, в частности, словацких памятников письменности, в целом направление развития является однозначным, однако вытеснение отдельных языковых элементов у разных создателей текстов может хронологически не совпадать. Особенно это затрагивает те языковые элементы разного происхождения, которые длительное время сосуществуют как дублетные. В связи с этим можно установить, что некоторые представленные в языке Й. И. Байзы элементы характеризовали более раннее состояние языка католической письменности, являясь устаревшими для рассматриваемого периода. В связи с этим их критика со стороны А. Бернолака и Ю. Фандли была совершенно обоснованной. Возможно и иное соотношение различающихся языковых элементов в языке Й. И. Байзы и кодификации А. Бер-нолака, когда первые на фоне общего развития письменности в католической среде представляли собой инновации по отношению к последним.
2. Чешскобратская орфография как основа языка Й. И. Байзы и А. Бернолака
Основой правописания как языка Й. И. Байзы, так и берно-лаковщины является т. н. чешскобратская орфография, т. е. орфография первого полного перевода Библии на чешский язык, т. н. Кралицкой Библии. Этот перевод был осуществлен между 1579 и 1593 гг. приверженцами протестантской общины чешских братьев.
Орфография Кралицкой Библии получила широкое распространение в Чехии, Моравии, а также Словакии. С течением времени, однако, в словацкой католической письменности чешскобратская орфография начала модифицироваться, отражая специфику словацкого языка. Так, из нее выпадают такие характерные графемы, как Г, ё, и. Происходят и некоторые иные изменения. В произведениях И. И. Байзы и кодификации А. Бернолака чешскобратская орфография хотя и представлена в модифицированном виде (причем степень отдаления от нее у И. И. Байзы и А. Бернолака разная), но сохраняет некоторые свои специфические особенности. При этом орфография в кодификации А. Бернолака в большей степени отличается от чешскобратской. Оба автора сохраняют графему w, написание g при обозначении [j] и g при обозначении [g]. Также оба автора исключают графему v, обозначавшую [u] в начале слова, заменяя ее графемой u. Здесь, однако, отметим единичный случай, зафиксированный в романе И. И. Байзы и отражающий предшествующее состояние:
(1) Nalezñess potem z mrawuw místámi wiñesené, a predlozené ñelhagícé následi, co asnad' za ñeslussné vznáwaf bud'ess. 'Найдешь потом нравы, иногда благородные, и их реальные последствия, что, наверное, посчитаешь непристойным'.
[Bajza 1783: A2]1
В целом же этот гласный в названной позиции И. И. Байза обозначает так же, как А. Бернолак:
(2) Co sa slowenského gazika, ñimzpíssem doñee, uznám, ze sa mi chibi ñegaké nadhod'it' múzú.
'Что касается словацкого языка, на котором я пишу, признаю, что у меня могут быть какие-то ошибки'.
[Ibid.: A3]
(3) wislal za towarissa Muza udatního, a w Stranách tích ñé ñesku-selího Gmenem Ban-Stiphouta
'он послал ему в помощь мужа отважного и в этих странах опытного, по имени Бан-Стифоут' [Ibid.: 11]
1 В романе представлена усложненная система нумерации страниц, т. к. часть из них включает также букву, а часть состоит только из цифр.
(4) obrac pokoru unowany w zadostl'iwu weselost'! 'обрати смирение, утомленный, в желаемое веселье!'
[Bajza 1783: 22]
(5) Mluw, a uloz konec twima slowami tak dlhimu memu zarmutku. 'Говори и положи конец своими словами моей такой долгой печали'. [Ibid.]
(6) ale y celiho Mesta obiwateluw oslepiti umela
'но и население всего города ослепить могла' [Ibid.: 26]
(7) a zly usilowany sweho wichod kazdu chwilu ocekawal
'и плохое завершение своих устремлений ожидал каждую минуту' [Ibid.]
(8) ktery w tom, co znagu, tak utle upewneny gsu
'которые в том, что знают, крепко убеждены' [Bajza 1789: 2]
(9) Lide na swete temto do rozlicneho sa wpusstagu ucena. 'Люди на этом свете берутся за любое учение'.
[Ibid.: 5]
(10) ucedlnih pokud ucedlnikem zustawa, Ucitel'a sweho slowa usli-chat'i, dane od neho citanj prechazit'i powinen gest
'ученик, если он учеником остается, обязан слушать слова своего учителя и читать книги, полученные от него'
[Ibid.: 6]
(11) kdi bi (...) dokonale krest'anskeho katolickeho nabozenstwa umenj u wernich bilo
'если бы (...) совершенное искусство христианского католического вероисповедания было у верных' [Ibid.: 10]
(12) a ucineny gst'e, kterim na mleko potreba gest
'и совершенны вы, кому необходимо молоко' [Ibid.: 24]
Больший консерватизм Й. И. Байзы в области орфографии проявляется при обозначении [s] как ss, а также в сохранении графем y и у. В обоих случаях обнаруживаются некоторые расхождения между языком Й. И. Байзы до кодификации А. Бернолака и после нее. Так, в романе [s] последовательно обозначается как ss, тогда как в трактате обнаруживаются оба способа обозначения,
хотя примеры с графической инновацией, по нашим данным, составляют не более 6 %:
(13) bud'to пе tak, gak nekdi hlbokeg, gesste hnigu 'не в такой глубокой, как раньше, еще гниют'
[Bajza 1783: 13]
(14) Gsu ale wssecci tito wssech Muhammed=anuw hlawny nepriteli. 'Но все они главные враги магометан' [Ibid.: 14]
(15) Ci clowek odhod enegssy gest, aneb ma bit'i od howad nemud-rich?
'Является ли человек самым отброшенным или он происходит от неумной скотины?' [Ibid.]
(16) co nagdrahsse, a nagmilsse uznawass bar zde, bar na druhem Swet (sic!)
'что ты считаешь самым дорогим и самым милым и здесь, и на том свете' [Ibid.: 19-20]
(17) a gedna o druhu seba tlcice sshodliwe tela na zem padnuty sli-bowali
'и одна о другую потираясь вредными телами, обещали падение на землю' [Ibid.: 24]
(18) a husta sediwost gich guz o blizkem do st'estneg, nebo nesstestneg wecnosti preskupenu stale napomina
'и обильная седина уже постоянно напоминает о близком их перенесении в счастливую или несчастливую вечность'
[Bajza 1789: 1]
(19) suddim wssecho sshodu bit'i pre zwlasstne umenj (znanj) Gezisa Krista Pana meho
'я полагаю, что все является вредом для особенного искусства (знания) Иисуса Христа, Господа моего' [Ibid.: 5]
(20) wiprawat'i ge budes sinum twim, a rozmisslati budess w nich sedice w dome twem
'рассказывать их будешь сыновьям своим и размышлять о них будешь, сидя в доме своем' [Ibid.: 7]
(21) Ale t'ezssá gest oná sskoda, která z recenég newedomost'i na celú obecñe Cirkew wiplíwá.
'Но тяжелее тот вред, который влияет на всю Церковь из-за названного незнания'. [Bajza 1789: 8]
(22) a skrz rozgímánj knihi múdrost'i priwitat'i wsse sweta daremnos-t'i nohámi slapafi
'понимая книги мудрости, приветствовать, все суету мира топтать ногами' [Ibid.: 26]
Характерной особенностью орфографии А. Бернолака является устранение им из литературного языка графем y и у. Й. И. Байза же эти графемы сохраняет, но использует их крайне ограниченно лишь в отдельных грамматических формах и единичных лексемах. При этом в трактате их частотность еще более снижается, в чем также можно увидеть воздействие кодификации А. Бернолака. Так, в романе графема у последовательно фиксируется в формах существительных среднего рода на -í (графически -у), являющихся генетическими богемизмами:
(23) Dáwám Mládenca, kterího, ponewádz prez mnohé príhodi sstestliwe pregssel, mnoho k wicwiceny swému w swém putu-wáñy, y slissal, y widel...
'Я изображаю юношу, которого так как он счастливо прошел многие приключения, многое видел и слышал, обучаясь в своем путешествии...' [Bajza 1783: A2]
(24) bi tot'izto w súdeñy swém neb mom=i(!) ñebili
'то есть в суждении своем (...) не были' [Ibid.]
(25) gestli ñekde prot'i mñeñy, a rozumu gegich hressím
'если я где-нибудь злоупотреблял их мнением и разумом'
[Ibid.: A3]
(26) añi potreba, i osoch ñeñi zde znamenat', wssecko precítané, wssecko mé konáñy preukáze
'все прочитанное, все мои поступки здесь не говорят о необходимости и пользе' [Ibid.]
(27) náchilního geho kpítañy swému nalézli
'нашли его готовым услышать вопросы' [Ibid.: 12]
(28) ci znameñy ñegaké na ñem ñebilo
'не было ли какого знамения о нем' [Bajza 1783: 23]
(29) gedna o druhú seba tlcícé sskodliwe t'ela na zem padnüfy
slibowali
'и одна о другую потираясь вредными телами, обещали падение на землю' [Ibid.: 24]
Заметим, что в указанных формах представлено индивидуальное написание И. И. Байзы, не являющееся этимологическим и нарушающее существовавшие орфографические принципы, т. к. у в них следует после мягкого согласного. В религиозном же трактате в формах именительного и винительного падежей единственного числа И. И. Байза отказывается от подобного обозначения финальных звуков в данных существительных, однако он не переходит на бернолаковское обозначение (stawañí), отдавая предпочтение чешскобратскому, т. е. фиксации [í] как j (stawañj):
(30) orác, kterího umenj, w obecnég misli, nagslabsség múdrost'i gest 'пахарь, искусство которого заключается в общей мысли, самой слабой мудрости' [Bajza 1789: 5]
(31) a toto krest'ánské katolícké nábozenstwj gest
'и им является христианская католическая религия' [Ibid.]
(32) ucedlníkpokud ucedlníkem zustáwá, Ucitel'a swého slowá uslí-chat'i, dané od neho cítanj precházit'i powinen gest
'ученик, если он учеником остается, обязан слушать слова своего учителя и читать книги, полученные от него' [Ibid.: 6]
(33) A uwázess ge, gako znamenj na ruce twég.
'И завяжешь их, как знамения на руке своей'. [Ibid.: 7]
(34) w casi, w ktere Luthér, á Kalwín swe naprawuwánj nastawuwali 'во времена, когда Лютер и Кальвин свои исправления совершали' [Ibid.: 9]
(35) Ale mnozy proti i trích Král'uw, i Heródesa príkladu wsseliké sebe zaneprázdñenj wiobrazugú
'Но многие вопреки примеру трех королей и Ирода всячески изображают свою занятость'. [Ibid.: 13]
В формах же косвенных падежей первоначальное написание исчезает вследствие словакизации самой парадигмы склонения, т. к. автор заменяет генетически чешские перегласованные формы западнословацкими неперегласованными:
• именительный и винительный падежи единственного числа:
(36) Ucenj toto s patreñá na prawidlá swé ani lechké wzdicki kpo-chopeñú, ani úzké, a krádké neni.
'Это учение с акцентом на свои правила не является ни всегда легким для понимания, ни кратким'. [Bajza 1789: 5]
(37) w casi, w ktere Luthér, á Kalwín swe naprawuwánj nastawu-wali
'во времена, когда Лютер и Кальвин свои исправления совершали' [Ibid.: 9]
• родительный падеж единственного числа:
(38) we wecách nisstméñég swého dussného spaseñá
'в делах спасения своей души' [Ibid.: 1]
(39) prwních tohoz uceñá základuw znáním spokogen neni 'знанием первых основ этого учения он не удовлетворен'
[Ibid.: 5]
• дательный падеж единственного числа:
(40) kpoznáñú, a zebráñú wsseho toho swetla
'к познанию и собиранию всего этого света' [Ibid.: 4]
(41) Ucenj toto s patreñá na prawidlá swé ani lechké wzdicki k po-chopeñú, ani úzké, a krádké neni.
'Это учение с акцентом на свои правила не является ни всегда легким для понимания, ни кратким'. [Ibid.: 5]
• предложный падеж единственного числа:
(42) a w tom poznáwáñú hlbssé wzdi koreñe chitat'i musí
'а в процессе этого познавания он всегда должен схватывать корни' [Ibid.: 6]
(43) we wiklesneñú wsseho toho tolikprekázék bíwá klad'eno
'при преодолении всего этого столько препятствий бывает создано' [Bajza 1789: 10]
(44) Wíru w znesseñú aposstolském {...) lásku w desaterém boském prikázañú záleziti
'Веру в апостольское вознесение (...) любовь в десяти заповедях божих' [Ibid.: 14]
и т. д.
В формах именительного падежа единственного числа мужского рода и именительного падежа множественного числа адъекти-валий2, согласуемых с одушевленными существительными, И. И. Байза и романе, и в религиозном трактате сохраняет написание у:
(45) které ay we wcilegssy wekpanugú 'которые господствуют и в настоящее время'
[Bajza 1783: A2]
(46) neb od teho, ktery cítat bud'e
'либо от того, кто читать будет' [Ibid.]
(47) ktery wssecko haña, a potupujú
'которые все хулят и унижают' [Ibid.]
(48) podruhé pak ñé zly cíl múg, dobré, aspon wedle wtipu mého, predsewzety
'во-вторых, цель моя не злонамеренная, а c добрым замыслом, по крайней мере в моем понимании' [Ibid.: A3]
(49) we wúli nisstméñ swogég tak bil stály
'в стремлении своем он был постоянен' [Ibid.: 10]
(50) Gsú ale wssecci títo wssech Muhammed=ánuw hlawny nepríteli. 'Но все они главные враги магометан'. [Ibid.: 14]
(51) na co zbúreny Messtané púlnahy z postele wiskocili
'из-за чего возмущенные горожане полуобнаженными выскочили с кроватей' [Ibid.: 27]
2 Вслед за словацкой лингвистикой адъективалиями мы называем слова, имеющие грамматические свойства прилагательных, независимо от их частеречной принадлежности.
(52) ktery w tom, co znagu, tak utle upewneny gsu, ze kazdim zmlu-wanim k mnohonasobnimpoweram,a bludum nakloneny biwagu 'которые в том, что знают, крепко убеждены так, что в результате каждого торга у них возникает склонность к разнообразным поверьям и заблуждениям' [Bajza 1789: 2]
(53) I tak nowy gsme dozili rok.
'И так мы дожили до нового года'. [Ibid.]
(54) Drzime k tomu pamatku w dnessny den starozakonneho Spasi-tel'a sweta obrezana.
'Мы сохраняем об этом память в сегодняшний день ветхозаветного обрезания Спасителя мира'. [Ibid.]
(55) Herödes li anebo dnessny tre wichodny Kral'i narozeniho Spa-sitel'a sweta pilnegsseg hledali, newim.
'Я не знаю, Ирод ли или нынешние три восточных короля более тщательно искали родившегося Спасителя мира'.
[Ibid.: 11]
(56) powstan, rozswetli sa lidu kresfänsky katolicky!
'встань, загорись перед народом христианский католический!'
[Ibid.: 20]
Графема у употребляется Й. И. Байзой только романе в сочинительном союзе и усилительно-выделительной частице. В трактате же она практически полностью отсутствует. Исключениями являются лишь ошибочные написания форм адъективалий с пропуском долготы:
(57) pusstneci ti tez tak, gako mnohy, kterich newedomost sa zde prikladem gegich osprawednuge
'эти паломники, как и многие другие, кого незнание оправдывает здесь примером их' [Ibid.: 16]
Ср. примеры:
(58) lechko y w skritosti sweg pochopene bilo
'оно легко было понято и в скрытости своей' [Bajza 1783: A2]
(59) y obecne slowencini wislowy
'и общие правила произношения словацкого языка' [Ibid.: A3]
(60) oñiz ay z nagmedowegssich y obecné kwetuw ñé med, nez ged toliko zbíragú
'они же и с самых медовых цветов не мед, а только яд собирают' [Bajza 1783: A2]
(61) do druhég swetlice wstúpila wolagíc za sebu y Rene=a
'она вошла во вторую светлицу, зовя за собой Рене' [Ibid.: 19]
(62) Gsú negedni, kterím i prwné, a naghlawñegssé wíri základi newedomé zustáwagú.
'Они не единственные, кому даже первые и самые главные основы веры остаются неизвестными'. [Bajza 1789: 2]
(63) Ale mnozy proti i trích Král'uw, i Heródesa príkladu wsseliké sebe zaneprázdñenj wiobrazugú.
'Но многие вопреки примеру трех королей и Ирода всячески изображают свою занятость'. [Ibid.: 13]
(64) darebních a i hríssních útrát dost'i cineno bíwá
'много напрасных и грешных утрат было понесено' [Ibid.: 20]
3. Специфические особенности орфографии и фонетической системы языка Й. И. Байзы и А. Бернолака
Существенное расхождение языка Й. И. Байзы и кодификации А. Бернолака затрагивает вокалическую систему. В кодификации А. Бернолака присутствует восходящий дифтонг [ie] (графически ge), хотя он и находится на периферии вокалической системы, поскольку кодифицируется лишь в отдельных словах и словоформах. С названным дифтонгом были кодифицированы дублетные формы настоящего времени глаголов wed'et и powed'et' (соответственно wgem (wím) и powgem (powím)) в качестве основных [Pavelek (ed.) 1964: 221], а формы настоящего времени глаголов с основой на согласный réct' recem (recgem), hrizt' hrizem (hrizgem), hust' hudem (hud'gem), klast' kladem (klad'gem), mést' met'em (met'gem), prást pradem (prad'gem), wést wedem (wed'gem) [Ibid.: 219, 221] — в качестве допустимых. Кроме того, названный дифтонг был кодифицирован также в корнях отдельных лексем: dít'a/dét'a/d'get'a, díwca/déwca/d'gewca. Язык же Й. И. Байзы является полностью недифтонгическим; ср. примеры, в которых мы
в соответствии с кодификацией А. Бернолака могли бы обнаружить этот дифтонг:
(65) A mladenec tento newim, do kterich poctu prinalezil, ci mudre, ci ne konca sweho obdrzeny dufal.
'Я не знаю, к какому кругу юноша принадлежал, умно ли или нет надеялся на конец своей цели'. [Bajza 1783: 10]
(66) Takto Dcera Bassss=owa, newim na gaku starodawnu sskodu rozpomenuta.
'Таким образом дочь Басса не знаю о каком давнишнем вреде вспоминает'. [Ibid.: 18]
(67) ale kazal: pitagte sa pilne na difa
'но приказал: старательно спрашивайте о ребенке'
[Bajza 1789: 12]
(68) Herödes li anebo dnessny tre wichodni Kral'i narozeniho Spasi-tel'a sweta pilnegsseg hledali, newim.
'Я не знаю, Ирод ли или нынешние три восточных короля более тщательно искали родившегося Спасителя мира'.
[Ibid.: 11]
(69) abi kraluwana sweho od nebeskeho tohto difafa nebil zbaweny 'чтобы он не был отстранен от царствования своего этим ребенком' [Ibid.: 12]
(70) powite mi neucil gsem sa citati
'скажите мне, я не учился чтению' [Ibid.: 19]
Примечательно, что этот дифтонг не был обнаружен ни в одном из бернолаковских текстов [Лифанов 2012-2013: 250-251], т. е. несмотря на кодификацию, он так и не вошел в фонетическую систему бернолаковского литературного языка.
Наиболее значительным отличием системы консонантизма языка Й. И. Байзы от кодификации А. Бернолака является отсутствие в первой фонемы [3], обозначаемой в бернолаковщине как dz:
(71) Mezi tim, abich ga mug chwalitel nebil, ne mnoho bud'em kazat. 'Тем временем, чтобы не хвалить самого себя, много проповедовать я не буду'. [Bajza 1783: A2]
(72) w okamzeñy k obsahnuty te ho wsseliky od ñekterych spösob nacházan bíwá
'сразу же у кого-то бывает найден способ понимания этого'
[Bajza 1783: 10]
(73) libezné z ñekraganmí zacházañy skusili
'они попробовали к инородцам гостеприимно относиться'
[Ibid.: 12-13]
(74) hñed' od malicka ludmi cuzími, a obzwlásstñe Europái=skími oblibowala sa
'сразу с малых лет ее полюбили чужие люди, особенно европейцы' [Ibid.: 13]
(75) odkúdkoliw ono ñech pocházá
'пусть она происходит от чего угодно' [Ibid.: 21]
(76) Túto, a podobnú k zalost'i Renait=a pozbuzugícú rec bilbi guz rozwázany gég gazik kona.l
'Такую же или подобную речь, вызывающую в Рене жалость, ее развязанный язык уже бы произносил'. [Ibid.: 24]
(77) ucedlníkpokud ucedlníkem zustáwá, Ucitel'a swého slowá uslí-chat'i, dané od neho cítanj precházit'i powinen gest
'ученик, если он учеником остается, обязан слушать слова своего учителя и читать книги, полученные от него'
[Bajza 1789: 6]
(78) Co sa takto zrozením odpodobenstwá príkladem preukazuge, to písmo sw. Potwrzuge
'Что доказывает примером, вызванным подобием, то Святое Писание подтверждает' [Ibid.: 7]
(79) k comu wssech sw. Pawel pozbuzuge w dnessném Listu swého cítañú
'к чему св. Павел всех призывает в сегодняшнем письме своего чтения' [Ibid.: 10]
(80) které gemu neznáme gsú, ale tam sa nacházagú
'которые ему не известны, но находятся там' [Ibid.: 14]
(81) Ро ЮтЮ пеек sw. Ем>ащеИа па skrz ргеска11, а ge stale mezi
гакат1 та.
'После этого пусть он прочитывает Евангелие до конца и
всегда имеет его в руках'. [Bajza 1789: 26]
В данном случае язык Й. И. Байзы вновь фиксирует более раннее состояние языка словацкой письменности, в который фонема [3], возникшая из праславянского сочетания долгое время не могла проникнуть вследствие того, что она отождествлялась с [3], возникшим в результате ассибиляции мягкого ё' [Лифанов 2000: 34-37]. Названная ассибиляция характеризует лишь некоторые говоры западнословацкого диалекта и воспринимается как исключительно диалектное явление, чуждое письменному языку. В середине XVIII в., однако, ситуация в отражении фонемы [3], возникшей из начинает меняться, о чем в частности свидетельствует язык произведения Г. Гавловича «Пастушья школа», в котором она широко фиксируется [Лифанов 2001: 112]. Таким образом, А. Бернолак кодифицирует данную фонему как инновацию языка словацкой письменности.
Безусловный интерес представляет фиксация парных мягких согласных t ~ й ~ ё, п ~ п, I ~ V как в языке Й. И. Байзы, так и в кодификации А. Бернолака, причем в позициях перед исконными i и I и всяким е, за исключением е < *ъ, и е, возникшим в результате стяжения гласных. Эти позиции в целом соответствуют ситуации в среднесловацком диалекте, тогда как в западносло-вацком, который взаимодействовал с чешским языком, в результате чего и возник рассматриваемый идиом, согласные не смягчаются перед исконным е и е < *ь. Кроме того, в значительной части говоров западнословацкого диалекта, включая трнавский, распространенный в эпицентре формирования данного идиома, согласные ? и ё подверглись ассибиляции, изменившись соответственно в [с] и [3], а согласный [Г] вообще отсутствует. И если эта особенность кодификации А. Бернолака может быть объяснена выбором ее автора в качестве базы кодификации периферийного варианта этого идиома [Лифанов 2013], то ее наличие в языке Й. И. Байзы является результатом специфического развития самого идиома. При этом и в языке Й. И. Байзы, и в кодификации А. Бернолака фиксация парных мягких согласных является непо-
следовательной, что демонстрируют следующие примеры из произведений И. И. Байзы:
(82) Dáwám Mládenca, kterího, ponewádz prez mnohé príhodi ssfestliwe pregssel, mnoho k wicwiceñy swému w swém putu-wáñy, y slissal, y widel...
'Я изображаю юношу, которого так как он счастливо прошел многие приключения, многое видел и слышал, обучаясь в своем путешествии...' [Bajza 1783: A2]
(83) Nalezñess potem z mrawuw místámi wiñesené, a predlozené ñelhagíícé následi, co asnad za ñeslussné vznáwaf budess. 'Найдешь потом нравы, иногда благородные, и их реальные последствия, что, наверное, посчитаешь непристойным'.
[Ibid.]
(84) ktery mña s Tat'íkem o nagdrakssy pokladpriñésel? 'который меня с папой лишил самого драгоценного клада'
[Ibid.: 17]
(85) Wdeñ nowiho Roku
'В день нового года' [Bajza 1789: 1]
(86) wi nowú ho wssecci misVú posluchagfe
'вы все слушайте его новую мысль' [Ibid.: 3]
(87) Lidé na swefe temto do rozlicného sa wpússtagú uceñá. 'Люди на этом свете берутся за любое учение'. [Ibid.: 5]
(88) kterími ten nagpotrebñegssy, a nagswefegssy konec dosahuwa-fi budefe
'которыми вы достигнете самого нужного и самого святого конца' [Ibid.: 10]
(89) kterím clowek od nemích stworuw rozeznáwan bíwá 'которым человек отличается от немых тварей' [Bajza 1783: A3]
(90) Don=Barlet z Gerusalema do Tripolis =i wedle swedectwy René=owého prestupowal
'Дон Барлет из Иерусалима в Триполи, по свидетельству Рене, добирался' [Ibid.: 17]
(91) tuto totizto muceñím prw prawdu od ného mali wiprositi
'то есть в муках они должны были правду у него выпросить'
[[Bajza 1783: 20]
(92) u mnohích nagswetegssého nassého nabozenstwá neznámosf skusil gsem
'я попытался найти у многих незнание самой святой нашей религии' [Bajza 1789: 1]
(93) ktery w tom, co znágú, tak útle upewneny gsú, ze kazdím zmlúwáním k mnohonásobním powerám,a blúdum nakloneny bíwagú
'которые в том, что знают, крепко убеждены так, что в результате каждого торга у них возникает склонность к разнообразным поверьям и заблуждениям' [Ibid.: 2]
(94) abi k wid'eñú geho swetlo, we swém, w kterém sa biti tessá, we-reñú hledali
'чтобы они увидели его свет в своей вере, в которой они с радостью находятся' [Ibid.: 3]
(95) w swém míste takowím biti hodñe wiswedcím
'я это реально подтвержу на своем месте' [Ibid.]
При этом обнаруживаются и некоторые расхождения в фиксации парных мягких согласных у этих авторов. Так, например, И. И. Байза иногда фиксирует мягкое t перед i или í соответственно из y и у, за что подвергается критике бернолаковцев [Kotvan (ed.) 1966: 155]; ср. примеры из романа:
(96) Kdiz pocátekprehlidagú, ñech prostredek, a koñec cekagú. 'Если они не замечают начала, пусть ожидают середину и конец'. [Bajza 1783: A2]
(97) Co sa slowenského gazika, ñimz píssem dofice, uznám, ze sa mi chibi ñegaké nadhodit múzú.
'Что касается словацкого языка, на котором я пишу, признаю, что у меня могут быть какие-то ошибки'. [Ibid.: A3]
(98) kdi bi (...) dokonálé krestanského katolického nábozenstwá umenj u werních bilo
'если бы (...) у верных было совершенное искусство христианской католической религии' [Ibid.: 10]
Наблюдается определенная динамика в отражении мягкого I' в религиозном трактате И. И. Байзы по сравнению с его же романом, что проявляется в снижении частотности этого согласного: ср. примеры необозначения мягкого I' из трактата:
(99) Nebud'em nenáwistnég odpowed'e siliti.
'Я не буду способствовать усилению ненавистного ответа'.
[Bajza 1789: 2]
(100) abi gako Kris tus pri swém telesném, Gézissem, anebz Spasitelem nazwany bil
'чтобы как Христос в своем телесном виде был назван Иисусом или Спасителем' [Ibid.: 3]
(101) Krista Gézissa w geho umeñú, které pri Církwi zanechal, leps-ség wzdi poznáwat'i podle wireceñá sw. Pawla.
'Иисуса Христа в его искусстве, которое он оставил церкви, лучше всего узнавать по высказыванию св. Павла'. [Ibid.: 4]
(102) Kupec zmísslá, kterú lechkostú bi k spornegssímu zisku prissél. 'Купец обдумывает, как бы самым легким способом он добился самой спорной прибыли'. [Ibid.: 5]
(103) Lidé na swefe temto do rozlicného sa wpússtagú uceñá. 'Люди на этом свете берутся за любое учение'. [Ibid.]
(104) Záden ktery sprawedliwím krest'anem katolíkém nazíwan bit'i zádá
'Никто из тех, кто требует, чтобы его называли справедливым христианином католиком' [Ibid.: 6]
(105) nasledugme Heródesa, ale né w úmisli, a cíli
'давайте следовать за Иродом, но не в умысле, а в цели'
[Ibid.: 12]
(106) a skrz rozgímánj knihi múdrost'i priwitat'i wsse sweta daremnost'i nohámi slapati
'понимая книги мудрости, приветствовать, все суету мира топтать ногами' [Ibid.: 26]
Одновременно фиксируется и довольно значительное количество гиперкорректных форм с мягким l, отсутствовавших в кодификации А. Бернолака:
(107) které bi nám mrákoti ziwota tehoto rozháñU'o, a do oního neko-
necního nás bezpecñe uwédl'o
'которое бы нам разогнало тучи этой жизни и в другую,
бесконечную нас безопасно привело' [Bajza 1789: 4]
(108) a obwiñ okol'o krku twého
'обвей вокруг шеи своей' [Ibid.: 7]
(109) bud'tó tamten z giního, z giního tito umisVu
'будет ли он частью другого умысла' [Ibid.: 11]
Представляется, что данное явление свидетельствует о слабой позиции данного согласного в фонетической системе словацкого литературного языка, что подтверждают написанные на нем более поздние тексты других авторов, в которых рассматриваемый согласный отсутствует [Лифанов 2012-2013: 258-260].
4. Заключение
Анализ языка романа и религиозного трактата Й. И. Байзы показывает, что несмотря на отстаивание автором своих позиций в острой полемике с бернолаковцами, язык Й. И. Байзы все же претерпел определенные изменения под воздействием кодификации А. Бернолака, причем главным образом в области графики и орфографии. В частности, Й. И. Байза полностью устранил некоторые архаичные орфографические элементы, как, например, графему v, обозначавшую в начале слова [u], снизил частотность употребления графем y и у, начал использовать графему s для обозначения [s]. Фонетическая же система его языка оказалась более устойчивой, поскольку в нее так и не проникли кодифицированные А. Бернолаком фонемы [ie] и [3], снизилась частотность фонемы [Г].
Итак, изучение орфографической и фонетической систем языка Й. И. Байзы и кодификации А. Бернолака показывает, что между ними имеются тесные связи, обусловленные тем, что они восходят к одному и тому же идиому, формировавшемуся прежде всего на территории Юго-Западной Словакии, но распространившемуся по всей территории Словакии. Различия между ними объясняются тем, что язык Й. И. Байзы в ряде своих черт отражает более ранний этап развития этого идиома. При этом, несмотря
на острую и, казалось бы, непримиримую полемику И. И. Байзы с А. Бернолаком и Ю. Фандли, кодификация оказала влияние на его язык. Вместе с тем, эволюция языка И. И. Байзы одновременно отражает изменения кодификации при переходе ее из теоретической в практическую плоскость, т. е. при реальном функционировании бернолаковщины в текстах.
Литература
Кулагин 2009 — А. Н. Кулагин. Соотношение языка романа И. И. Байзы «Юноши Рене приключения и испытания» с языком других жанров словацкой письменности XVIII в. Дипломная работа. МГУ, М., 2009.
Лаврова 1983 — В. А. Лаврова. Фонетические и морфологические особенности языка романа И. И. Байзы «Юноши Рене приключения и испытания». Дипломная работа. МГУ, М., 1983. Лифанов 2001 — К. В. Лифанов. Генезис словацкого литературного языка [LINCOM Studies in Slavic Linguistics 21]. Muenchen: Lin-com Europa, 2001.
Лифанов 2012-2013 — К. В. Лифанов. Метаморфозы кодификации А. Бернолака // Zeitschrift für Slavische Philologie 69, 2, 2012-2013. C. 247-280.
Лифанов 2013 — К. В. Лифанов. Проблема диалектной основы словацкого литертурного языка, кодифицированного А. Бернолаком // Славяноведение 1, 2013. С. 83-90. Bajza 1783 — J. I. Bajza. René Mlad'enca Prihodi, a Skusenost'i. W Press-
purku: Wytisstena v Jana Michala Landerera, 1783. Bajza 1789 — J. I. Bajza. Krest'anského Katolického Nabozenstwa, které lidu swému wikladal, a pre wsseobecny prospech widal Josep. Ignat. Bajza Farar Dolno-Dubowsky, Dil Iy. O Wire. W Trnawe: u Waclawa Gelinka mestského Knihtiskara, 1789. Bajza 1794 — J. I. Bajza. Slowenské dwognasobné Epigrammata Gednako-konco-hlasné a zwuko-mirné. Prwna Knizka obsahugica Gednako-konco-hlasné. W Trnave: U Waclawa Gel'inka Privil. Knihtlacara 1794. Habovstiakova 1968 — K. Habovstiakova. Bernolakovo jazykovedné dielo.
Bratislava: Vydavatel'stvo Slovenskej akadémie vied, 1968. Kotvan (ed.) 1966 — I. Kotvan (ed.). Bernolakovské polemiky. Bratislava:
Vydavatel'stvo Slovenskej akadémie vied, 1966. Krasnovska 1992 — E. Krasnovska. Jozef Ignac Bajza a bernolakovci // J. Chovan (zost.). Pamätnica Antona Bernolaka. Martin: Matica slo-venska 1992. S. 210-215.
K. B. flu^anoe
Mathesius 1932 — V. Mathesius. O pozadavku stability ve spisovnem jazyce // B. Havranek, M. Weingart (eds.). Spisovna cestina a jazykova kultu-ra. Praha: Melantrich, 1932. S. 14-31.
Miskovic 1931 — A. Miskovic. Bajza proti Bernolakovi // Slovenske pohl'a-dy 47, 1931. S. 624-640.
Oravec 1955 — J. Oravec. Priekopnik spisovnej slovenciny // Slovenska rec 20, 3, 1955. S. 129-133.
Pavelek (ed.) 1964 — J. Pavelek (ed.). Gramaticke dielo Antona Bernolaka. Bratislava: Vydavatel'stvo Slovenskej akademie vied, 1964.
Skladana 2014 — J. Skladana. Jazyk v diele Jozefa Ignaca Bajzu // Slavica Slovaca 49, 1, 2014. S. 37-41.
Vlcek 1897 — J. Vlcek. Bernolak proti Bajzovi // Slovenske pohl'ady 17, 1, 1897. S. 561-568.
Zenuchova 2016 — K. Zenuchova. Z archivnych pramenov a najnovsich vyskumov o J. I. Bajzovi // Slavica Slovaca 51, 1, 2016. S. 71-79.
