CC BY
417
at:
УДК 7.046.246
ОРАТОРСКИЕ И БЛАГОСЛОВЛЯЮЩИЕ ЖЕСТЫ В ПРАВОСЛАВНОЙ ИКОНОГРАФИИ
В.В.Ренев
ORATORICAL AND BLESSING GESTURE IN THE ORTHODOX ICONOGRAPHY
V.V.Renev
Центр изучения Библии (Нижегородская область), [email protected]
Представлен подробный разбор ораторских и благословляющих жестов. Рассматривается история их появления и отображения в иконном пространстве на конкретных примерах. Показана важность использования жестов в каждой из композиций.
Ключевые слова: жест, икона, фреска, мозаика, иконография
The article presents a detailed description of the oratorical and blessing gestures. The history of their emerging and viewing on the icon is examined in particular examples. The importance of using the gestures is shown in each composition.
Keywords: gesture, icon, fresco, wall-painting, mosaic, iconography
Иконописные жесты, в частности — ораторские и благословляющие мало исследованы. Самым серьезным исследованием по этой теме является раздел во втором томе «Истории русской Церкви», написанной еще в конце XIX — начале XX века профессором Евгением Евстегнеевичем Голубинским. С тех пор мало кто предпринимал попытки осмысления данной проблематики. Важность темы заключается в том, что многие жесты трактуются в искусствоведческой среде либо как жесты благословляющие, либо вообще произвольно. Необходимо внести ясность в следующие моменты: благодаря чему появился тот или иной жест и как он читается на иконе.
Ораторские жесты
Вначале хочется затронуть тему так называемых ораторских жестов, так как некоторые из них стали применяться и в иконографии. Их не так много, но при этом они вызывают массу вопросов. Подробно о таких жестах пишет римский ритор Марк Фабий Квинтилиан в своей книге «Правила ораторского искусства» («De institutione oratoria») [1], где он рассматривает девять жестов. Нами будут анализированы только четыре из них, которые стали применяться в иконописи. «В риторике все они четко привязывались к стадиям юридической речи — началу, рассказу и аргументации, а в иконографии, соответственно, каждый такой жест подчеркивал, какого характера сообщение несет изображение» [2].
Согласно словам Евгения Голубинского, «обычай употреблять перстосложенныя руки как символ или условный знак того, что изображаемое лицо должно быть представляемо говорящим, или обычай
изображать говорящие лица с перстосложенными руками введен еще живописцами дохристианскими и взят ими с живой действительности» [3].
У Квинтилиана указываются следующие виды перстосложения, применяемые греческими и римскими ораторами.
1. Безымянный палец (малый средний перст) подгибается под большой, остальные протягиваются вперед. О нем Квинтилиан говорит, что он есть наиболее часто применяемый жест. Это перстосложение используется «в начале речи, а при дальнейшем произношении последней — в повествованиях, порицаниях и обвинениях» [3].
На сирийской миниатюре «Суд у Пилата» из кодекса Рабулы VI века у одного из иудеев, протягивающих руки к Пилату, пальцы сложены в таком жесте. Само перстосложение следует рассматривать как требование вынесения обвинения Христу, о чем также говорит недобрый взгляд его обладателя.
На мозаике монастыря Осиос Лукас в Фокиде X века Спаситель представлен в процессе произнесе -ния речи, вернее — Он благовествует Евангелие Царства Божия.
На современной фреске «Моление о чаше», написанной Алешиным Анатолием Валерьевичем в Троицком соборе Серафимо - Дивеевского монастыря, Христос написан также с этим жестом. Запечатлен эпизод, когда Господь «приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (Мф. 26:40-41). В данном случае
перстосложение — это повествование, с ярко выраженным оттенком порицания учеников.
12. Два средних пальца подгибаются . ■■'', под большой, а указательный и мизинец ..■„I- ' протягиваются вперед. Согласно >■'■, Квинтилиану, такое перстосложение более 1 настоятельное, чем предыдущее (1) —
* жест очень сильный. Совсем не применяется в начале речи и при повествованиях [3]. Например, на мозаике в монастыре Осиос Лукас, в Фокиде: жест Спасителя следует понимать как «Премудрость вонмем» (Премудрость! Будем внимать!). Данный возглас на литургии сопутствует прочтению Апостола и является знаком предельного внимания к словам. На выше названной композиции: Господь левой рукой придерживает раскрытое Священное Писание, а жестом правой руки указывает на него, настойчиво призывая ко вниманию.
На мозаике «Святой Лука» в монастыре Оси-ос Лукас изображен евангелист Лука с этим жестом, который можно интерпретировать как настойчивое и неотступное проповедование Христова благовестия.
Это перстосложение можно видеть также на иконе «Апостолы Петр и Павел» первой половины XIII века из Воскресенской церкви в Белозерске у «апостола языков». В данном случае жест можно трактовать как отстаивание истины христианской веры.
Ни в коем случае нельзя путать иконное перстосложение с «рокерской козой». Данное перстос-ложение изначально было заимствовано из римской ораторской практики, т.е. имеет довольно давнее происхождение, позднее оно было адаптировано к иконописи. Даже по внешнему виду есть существенное отличие: если жест на иконах спокоен, свободен, пальцы не напряжены, то абсолютно иное сразу бросается в глаза при взгляде на «не иконный жест».
3. Три последних пальца прижимаются к ладони под большой палец, а указательный Д1- вытянут вперед. Это жест порицания и ' указания [4].
ь . Очень похожий жест можно видеть
на мраморной статуе Августа из Прима-Порта I века, который понимается как призыв ко вниманию.
На вологодской иконе «Похвала Пресвятой Богородицы», написанной во второй половине XVI века, пророк Иоиль представлен с характерным жестом. В левой руке пророк держит развернутый свиток с текстом пророчества, а жестом правой руки указывает на него, призывая обратить особое внимание.
На мозаике «Уверение Фомы», выполненной во второй половине XI века, в Греции, в монастыре Дафни: апостол Фома указывает данным перстосло-жением на рану Господа. В основу этого сюжета положен текст из Евангелия от Иоанна: «Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но ве-
рующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:26-28).
На псковской иконе «Омовение ног», датируемой XVI веком, данный жест употреблен дважды: перстосложением правой руки апостол Петр указывает на свою голову, а пальцем левой руки на воду для омовения. Господь умывает ноги ученикам, и когда подходит к Петру, между ними начинается диалог, в результате которого «Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь» (Ин. 13:10).
4. Безымянный (средний перст) и мизинец прижимаются к ладони, большой палец соединяется с ними. Пальцы, указательный и средний, вытянуты вперед. Наверное, этот жест и некоторые его модификации для понимания самые сложные и противоречивые. Данный жест в риторике имеет значение «я говорю», т.е. момент речи. В различном контексте это перстосложение может читаться по-разному — от простого повествования до «я несу слово Божие».
На иконе царя и пророка Соломона из пророческого ряда XVI века в левой руке святой держит свиток, который символизирует письменное слово, а жест правой руки — само слово, вернее, некое его прочтение. Перстосложением пророк указывает на развернутый свиток, в котором написаны слова из книги Притч: «Премудрость созда себе дом (храм) и утверди столпов седмь...» (Притч. 9:1-2), т.е. Соломон произносит таким образом данный текст. Важно понимать, что чаще всего пророки «собственно не благословляют и не молятся, а пророчествуют (бла-говествуют), то есть перстосложенныя руки — знак того, что они изображаются пророчествующими» [3], несмотря на их разные смысловые оттенки.
На Софийской таблетке, написанной в Новгороде в конце XV века, у архангела Гавриила точно такое же перстосложение, которое означает его обращение к Деве Марии, принесение Ей благой вести: «... радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами.» (Лк. 1:28), а также последующий диалог. Ответный жест Девы Марии — раскрытую ладонь, можно интерпретировать как принятие Ею благовестия.
На шитом покрове преподобного Александра Свирского, выполненном в мастерской Ирины Годуновой в 1582 году: святой в левой руке держит свернутый свиток, а жест правой руки можно трактовать как проповедь евангельской истины.
На мозаике «Искушение Христа в пустыне» XIV века, находящейся в Константинопольском монастыре в Хоре, подмечаем такое перстосложение у Господа. На композиции изображено, как Христос отвечает на одно из искушений сатаны, возможно, третье и последнее — верой: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет Твое» (Лк. 4:6-7). На что Господь отвечает: «отойди от Меня, сатана; написа-
но: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Лк. 4:8).
5. Данный ораторский жест описывается древнеримским писателем, философом и ритором Луцием Апулеем в своем романе «Метаморфозы или Золотой осел»: «...простирает правую руку и, наподобие ораторов, пригнув мизинец и безымянный палец, два других вытянув вперед, а большой угрожающе опустив...» [5].
Отличие такого перстосложения от предыдущего в том, что большой палец отстранен. Подобное перстосложение следует трактовать как процесс речи и, вероятно, может быть по смысловому значению близким к жесту, который разбирался перед этим (4). Рассматриваемый нами жест встречается еще в творениях дохристианского искусства, например, на греческом кратере конца IV века до нашей эры и руке-амулете, найденной во время раскопок в Помпеях. В древности этот «жест, получивший название Mano Pantea — «рука всех богов» — использовался как жест защиты от дурного глаза» [3]. Позднее, у западных христиан, он стал употребляться для благословения [3].
Данная трактовка допустима только в определенном контексте и, вероятно, может быть приложи-ма, например, к образу Спасителя на мозаике Сант-Аполлинаре-Нуово, Равенна VI века.
Жесты благословения
Русский богослов, профессор Александр Петрович Голубцов, отмечает, что «в древней Церкви благословляли и всей вообще рукой, и двумя, и тремя перстами, благословляли отдельные члены тела, так и все лицо человека» [6].
6. На иконе Спасителя, написанной в Византии в начале XIII века, запечатлено перстосложение несколько отличное от ораторского жеста №4: два пальца также вытянуты, но три других не прижаты к ладони, а соединены вместе. Допустимо, что это благословляющее перстосложение, а может быть даже соединенное с жестом речи, так как в другой руке Господь держит раскрытое Евангелие. Скорее всего, два вытянутых пальца указывают на две природы во Христе, а три соединенных вместе — на три Лица Пресвятой Троицы. Профессор Голубцов подчеркивает, что двуперстие «появилось в христианской церкви в связи с христологическими спорами, а именно монофизитством (451 год). Когда монофизи-ты стали смотреть на единоперстие,..., как на символическое, наглядное выражение своего учения о единой природе в Иисусе Христе, тогда православные, вопреки монофизитам, начали знаменоваться двумя перстами, исповедуя тем два естества во Христе» [6].
На иконах Божией Матери «Знамение» иногда «обе руки отрока Иисуса представлены благословляющими: два первых пальца простерты прямо, два других согнуты, большой положен на них» [6]. То же самое касается тех образов, на которых Христос благословляет одной рукой.
7. Профессор Голубинский Евгений Евстегнее-
вич приводит описание крестового перстосложения, которое сложилось в начале VII века. Оно по виду напоминает жест № 1, но применяется для благословения: «... три перста: указательный, большой средний и мизинец протягивались, а два перста: палец (большой палец) и малый середний (безымянный) крестовидно полагались один на другой, как это теперь в благословении именославном» [3].
На афонской фреске XVI века «Богородица Одигитрия и святитель Николай Чудотворец Мирли-кийский», находящейся в монастыре Дионисиат: у Богомладенца Христа пальцы сложены в перстосло-жении, которым Он благословляет Свою Мать, Пресвятую Богородицу, а в Ее лице и все человечество в целом.
На фреске «Спас Эммануил» XIV века, которая находится в нартексе в монастыре Высокие Дечаны, в Сербии: Господь изображен благословляющим двумя руками всех приходящих в храм.
Этот жест встречается не только у Христа, но и у святых. Например, у святителя Марка Ефесского на фреске храма Петра и Павла в Ясеневе или у святителя Мартина в росписи Покровского женского монастыря Бюси, во Франции. В левой руке они держат Евангелие, правой — благословляют.
8. Именословное благословение было выработано из крестового перстосложения (7). Голубинский сообщает, что неизвестно, когда было выработано именословное перстосложение, указывая только временные рамки: вторая половина XI — середина XVI века. Временная граница очерчена серединой XVI века, так как впервые этот жест упоминается в сочинении греческого книгоиздателя, ученого богослова, гимнографа, протопопа Навпаклийского Николая Малаксы, поэтому жест иногда называют малакса. Пальцы сложены таким образом, что изображаются буквы греческого алфавита, монограмма имени Иисуса Христа — ГС XC: указательный палец вытянут, что напоминает букву I, средний слегка согнут и похож на ^ большой палец скрещивается с малым средним (безымянным) и получается X, мизинец приподнят и похож на C [3].
Именославное благословение самое распространенное на иконах, оно изображается и у Спасителя, и у святых. Например, на афонской фреске XVII века — Господь Пантократор в келии святого Стефана. На иконе святителя Григория Паламы, XIV века: в левой руке святого — Евангелие, правой — благословляет.
Такие похожие жесты, как 1, 7, 8 и 4, 5, 6 бывает иногда сложно различить в иконописном пространстве. Часто сами иконописцы, вероятно, сознательно изображают руку как бы «выворачивая» или нарушая ее анатомическое строение, что также иногда затрудняет классификацию жестов. Нередко древность композиции вносит свои коррективы. Таким образом, прочтение сюжета усложняется, и идентифицировать жест становится крайне сложно или даже невозможно. Важно понимать, что любой символ на иконе, в том числе и жест, надо рассматривать в едином контексте иконного сюжета, при тесном
соотнесении со Священным Писанием и Священным Преданием, и тогда все будет предельно ясно и по -нятно.
1. Marcus Fabius Quintilianus. Institutio oratoria. 11.3 [Электр. ресурс] // URL: http://www.intratext.com/IXT/LAT0332/ _INDEX.HTM (дата обращения : 15.01.2016).
2. Баев М.К. Истории одного жеста [Электр. ресурс] // URL: http://is-july.livejournal.com/862624.html (дата обращения: 15.01.2016).
3. Голубинский Е.Е., проф. История Русской Церкви. Том II, 2-я пол. тома. М.: Императорское общество истории и древностей Российских при Московском университете, 1911. С. 489-494, 503.
4. Димитриос bizantinum, блогер. Жесты в православной иконографии [Электр. ресурс] // URL: http://www.art-sobor.ru/archives/2138 (дата обращения : 15.01.2016).
5. Луций Апулей. Метаморфозы или Золотой осел. 2 книга, 21 [Электр. ресурс] // URL: http://royallib.com/read/apuley_lutsiy/metamorfozi_ili_zolot
oy_osel.html#0 (дата обращения: 15.01.2016).
6. Голубцов А .П. Из чтений по церковной археологии и ли-тургике. СПб.: Сатис, 2006. С. 289-295.
References
1. Marcus Fabius Quintilianus. Institutio oratoria. 11.3. Available at: http://www.intratext.com/IXT/LAT0332/ _INDEX.HTM (accessed 15.01.2016).
2. Baev M.K. Istorii odnogo zhesta [Histories of one gesture]. Available at: http://is-july.livejournal.com/862624.html (accessed 15.01.2016).
3. Golubinskiy E.E., prof. Istoriya Russkoy Tserkvi. Tom II, 2-ya pol. toma [History of Russian Church], Moscow, 1911, pp. 489-494, 503.
4. Dimitrios bizantinum, bloger. Zhesty v pravoslavnoy ikonografii [Gesture in Orthodox iconography]. Available at: http://www.art-sobor.ru/archives/2138 (accessed 15.01.2016).
5. Lutsiy Apuley. Metamorfozy ili Zolotoy osel. 2 kniga, 21 [The gold ass]. Available at: http://royallib.com/read/apuley_lutsiy/metamorfozi_ili_zolot oy_osel.html#0 (accessed 15.01.2016).
6. Golubtsov A.P. Iz chteniy po tserkovnoy arkheologii i liturgike [From readings on Church archeology and liturgy]. Saint Petersburg, 2006, pp. 289-295.
