CC BY
16С.А. Денисов
ОПЫТ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ТРАДИЦИОННОЙ
КУЗНЕЧНОЙ ПРОДУКЦИИ (НА АРХЕОЛОГИЧЕСКОМ МАТЕРИАЛЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ)
Исследователи отмечают, что для реконструкции древних производств металл, как и иные производственные источники древности, нуждается в тщательном технологическом исследовании. При изучении технологии обработки металлов значительный объем информации связан с приемами литья, ковки, штамповки, сварки, методами нагрева и его скоростью, режимами химико-термической обработки [1].
В настоящее время среди исследователей, занимающихся технологическим изучением металлических изделий из археологических памятников, утвердилось представление, что полная реконструкция технологических процессов металлообработки возможна только при комплексном изучении изделий. Комплексный подход подразумевает как визуально-морфологическое исследование поверхности изделия, так и изучение внутренней структуры металла методами естественных наук [2].
Принципы изучения поверхности вещей, изготовленных из цветных металлов, были в свое время изложены Б. А. Рыбаковым в работе, посвященной ремеслу Древней Руси [3]. Исследовательская практика последующих десятилетий показала, что методика изучения поверхности изделий из цветного металла достаточно продуктивна. Обобщая предшествующий опыт изучения поверхности медных и бронзовых изделий, А. Д. Дегтярева приводит серию наиболее значимых признаков поверхности, анализ которых позволяет наметить в общих чертах технологическую схему изготовления изделия и уточнить в ряде случаев функциональное назначение орудия. По ее мнению, при осмотре поверхности предметов особое внимание следует обращать на литейные особенности - остатки швов, заусенцев, наличие выщербин, литейных пор, усадочных раковин и т.д. [4]. Не менее информативны и следы, оставленные в результате механической обработки изделий. Так, в результате технологического анализа реконструируется три способа изготовления проволоки. характерных для кузнецов Древней Руси. Проволока, вытянутая на наковальне молотком без дополнительных приспособлений, имеет неровное сечение, различный диаметр на отдельных участках, следы ударного инструмента. Анализ проволоки, полученной методом волочения, показал, что она имеет равномерное сечение на всем протяжении, при этом видны продольные параллельные риски от калибровочных отверстий. Ковка проволоки на наковальне с желобком и аналогичным верхним штампом позволяет получить ровное округлое сечение проволоки без царапин и продольных рисок (следов от отверстий железной доски - «волочила») [5].
Изучение палеометалла методами естественных наук неоднократно обсуждалось в работах Б. А. Колчина, Б.Б. Гинцбург, Н. В. Рындиной, Н.М. Зинякова, и не нуждается в особом представлении [6]; [7]; [8]; [9].
Важным источником археологической информации в традиционной металлообработке признаются и экспериментальные исследования. В свое время на это указывали Б. А. Кол-
чин, О.Ю. Круг, Д.П. Недопако, Ю.А. Семыкин [10]; [11]; [12]. Вместе с тем, в исследованиях традиционной кузнечной продукции примеры привлечения данных экспериментов до настоящего времени единичны.
Металлография, являясь апробированным и эффективным методом технологического анализа, требует специального лабораторного оборудования (металлографический микроскоп, микротвердомер и др.) и в настоящее время не всегда доступна археологам и работникам музеев при описании кузнечной продукции, что снижает информативные возможности публикуемых источников. В этой связи актуален опыт использования методики, основанной на анализе признаков, фиксируемых без специального оборудования. Несмотря на то, что такая методика не может претендовать на исчерпывающий технологический анализ, ее возможности достаточно высоки.
Сложности технологического анализа черных металлов методом исследования формы и поверхности предмета связаны в первую очередь со значительной коррозией артефактов. Известно, что сохранность черного металла во многом зависит от его состава, термической обработки, условий пребывания в земле. Наблюдения показывают, что часть металлических изделий археологических коллекций коррозирована настолько, что в их объеме практически нет металла, при этом форма изделия искажена до неузнаваемости. Очевидно, что при такой сохранности исследование формы и поверхности предмета к достоверным технологическим заключениям не приведет. Не вызывает сомнения, что помимо коррозии, часть технологической информации скрыта отложениями различного характера, зачастую значительно искажающими первоначальную форму предмета.
Вместе с тем, знакомство со стальными и железными изделиями из археологических памятников Западной Сибири позволяет утверждать, что на многих предметах кузнечного ремесла сохранились визуально воспринимаемые следы, пригодные для технологического анализа. В результате их достоверной интерпретации возможна реконструкция элементов технологической процедуры древней металлообработки. Практика исследования показала, что информативность железных артефактов значительно повышается после расчистки их поверхности от наслоений и удаления слоя окислов.
Примером того, как после расчистки изменилось представление исследователей о морфологии артефакта, а следовательно, и о технике его изготовления, свидетельствует история изучения сарматского меча из кургана ст. Елизаветовской в дельте Дона [13]. Первоначально навершие меча было определено исследователями как кольцевидное. Однако В.П. Шилов, специально изучавший этот меч и очистивший его от ржавчины, пришел к выводу, что у него было зооморфное навершие в виде клювов или когтей грифона. Первоначально исследователей ввело в заблуждение то, что волютообразные изогнутые концы на-вершия, разделенные промежутком в 2-3 мм, спаялись в результате сильной коррозии и образовали сплошной овал [14].
Очевидно, что для сохранения артефакта и повышения технологической «читаемости» его формы и следов на его поверхности при осуществлении расчистки необходим индивидуальный подход к каждому предмету в зависимости от степени его разрушения окислительными процессами. По характеру окислов и степени сохранности специалисты делят предметы на три группы. Наиболее результативным является исследование предметов первой группы, у которых почти не изменилась форма и поверхность покрыта ровным, довольно тонким слоем окислов. Для предметов такой сохранности наиболее эффективным является электрохимический способ его расчистки в процессе реставрации. Именно этот способ позволяет в значительной степени сохранить мелкие элементы на поверхности
изделий [15]. Следует признать, что удаление даже незначительного слоя окислов искажает первоначальную морфологию предмета, в связи с этим имеет смысл перед началом реставрационных работ достоверно зафиксировать рельеф окислов, так как он отражает рельеф первоначальной поверхности. В настоящее время существует специальная методика определения толщины коррозированного слоя на предметах из черных металлов [16]. В случае, когда у предмета сохранилась только металлическая «сердцевина», а окислы сильно исказили его форму и объем, очевидно, что технологический анализ, направленный на исследование формы и поверхности, нецелесообразен.
При комплексном подходе к технологическому исследованию образцы для металлографических шлифов необходимо брать до реставрационных работ, так как некоторые методики расчистки предполагают значительное термическое воздействие на предмет, в результате чего первоначальная структура металла изменяется.
Методика расчистки и реставрации железных предметов достаточно детально освещена в литературе и не требует специального обсуждения. Это необходимый этап в технологическом изучении изделий из черного металла [17].
Помимо освобождения предмета от наслоений и окислов, значительный массив технологической информации открывается при анализе специально подготовленных участков на поверхности изделия. Исследуемый участок шлифуется, полируется и подвергается травлению реактивами (растворами азотной кислоты). Одним из первых в отечественной археологии методику зачистки и травления поверхности с целью выявления специфики технологической процедуры применил Б.А. Колчин при исследовании кузнечной продукции Новгорода Великого [18].
Изготовленный на поверхности предмета макрошлиф позволяет «поймать» скрытый слоем окислов технологический признак и наглядно демонстрирует набор технологических операций, использованный при изготовлении предмета. Известно, что под воздействием кислотных реактивов поверхность полированной части изделия приобретает различные цвета, зависящие от процентного содержания углерода в металле, наличия закалки, присутствия цементации и других факторов (фото 1).
Опыт исследования более чем 300 металлических предметов из археологических памятников Западной Сибири XVII - XVIII вв. показывает, что на поверхности артефактов фиксируются признаки основных операций ручной свободной ковки (включающей различные приемы вытяжки, раскатки, осадки, рубки, пробивки, гибки и др.), а так же кузнечной сварки.
Вначале остановимся на признаках важнейшей формообразующей кузнечной операции - сварки. Именно признаки использования сварки наиболее часто фиксируются при исследовании традиционной кузнечной продукции [19]. Классическим примером применения сварки для создания рабочей конструкции с вязкой основой и твердым лезвием является топор. Составная конструкция топоров часто определялась исследователями по внешним признакам. Так, при анализе кузнечных изделий (могильник Кыштовка - II) В.И. Молодин на нескольких топорах зафиксировал характерный шов, рядом с которым было заметно некоторое утолщение металла. По мнению исследователя, эти признаки указывали на то, что к основе топора приварена стальная пластина, из которой и сформировано лезвие [20] (фото 2,3).
Анализ 35 топоров из археологических памятников Западной Сибири, датируемых XVII - XVIII вв., показал, что подобные признаки встречаются на 28 изделиях. Следы сварки были зафиксированы на топорах из археологических памятников Бергамак - II, XI
(раскопки С.С. Тихонова, г. Омск), Черталы - I (раскопки Б.В. Мельникова, г. Омск), могильника Окунево VII (раскопки В.И. Матющенко), Соровские Юрты, Селиярово, Долгое -I (археологические разведки и сборы М.Ю. Баранова, г. Нефтеюганск).
В ходе технологического исследования на торцовой поверхности 13 топоров были изготовлены макрошлифы. Их анализ подтвердил, что след, который можно описать как «шов», «бороздка», «канавка» в сочетании с перепадом морфологических частей топора (чаще лезвия и основы) по толщине («ступенькой») действительно маркирует процесс сварки. Таким образом, все 13 подвергнутых шлифованию топоров были изготовлены с использованием технологии соединения стального лезвия с железной основой. Вместе с тем, макрошлифы показали, что, несмотря на сходство внешнего признака, способы соединения (сварки) стального лезвия с железной основой могут быть различны. Так, на одном из топоров канавка и ступенька сформировались благодаря наварке тонкой стальной полосы на железную основу, а на другом - благодаря торцовой приварке к железной основе массивного лезвия (фото 4 ).
В настоящее время признано, что достоверным показателем использования в технологическом процессе кузнечной сварки является факт расслоение изделия (чаще всего клинков) на составные части. В свое время А.М. Хазанов отмечал, что сарматские мечи с кольцевым навершием встречаются в погребениях расслоившимися. Процесс расслоения исследователь объяснил неравномерным окислением металла в связи с его послойной неоднородностью. Известно, что такая неоднородность металла характерна для пакетной заготовки, сваренной из набора железных и стальных полос [21]. О том, что некачественная сварка зачастую приводит к расслоению предмета в процессе его бытования или при воздействии на него других факторов, было известно ремесленникам многих культур, практикующих технику кузнечной сварки или выделку сварной (дамасской) стали [22].
Признаки некачественной кузнечной сварки (самопроизвольное расслоение или отслоение приваренных элементов) встречаются и среди исследованного археологического материала Западной Сибири. Ярким примером расслоившегося изделия является кинжал, найденный А.Ф. Палашенковым у г. Березова (фонды ОГИКМ) (фото 5). Массивные хозяйственные ножи с памятника Изюк - 1, (раскопки Л.В. Татауровой, г. Омск) были изготовлены по классической технологии трехполосного пакета, известной со времен Древней Руси и основанной на сочетании в изделии центральной стальной полосы и двух боковых железных полос. В настоящее время одна часть ножей с памятника Изюк - I расслоилась на составляющие их полосы, а на других ножах прослеживаются признаки частичного отслоения (фото 5, 6).
На кузнечных изделиях, изготовленных из металла со значительными неметаллическими включениями, в результате кислотной расчистки прослеживаются деформированные ковкой волокна, отражающие направление течения металла. На поверхности отреставрированного изделия волокна прослеживаются в виде характерных строчечных «выпуклостей» и «западин». Эти достоверно фиксируемые признаки возникли в результате неравномерного разрушения волокон окислительными процессами. Различия в скорости окисления обусловлены различной уплотненностью волокон. Плотность в свою очередь напрямую зависит от величины их деформирования. Менее плотные (то есть менее прокованные) волокна «съедены» окислами в большей степени, и в этих местах образовались «западины»; там, где волокна подверглись большему уплотнению, наблюдаются «выпуклости». Характерная картина деформированных волокон наблюдается на ножах из г. Мангазея (раскопки Г. П. Виз-галова, г. Нефтеюганск) (фото 7).
Рядом информативных технологических признаков обладает сама форма кузнечного изделия. Очевидно, что форма кованого изделия есть результат воздействия основных и отделочных кузнечных операций на первоначальную массу металла. В этой связи морфология артефакта в первую очередь позволяет реконструировать последовательность элементов технологического маршрута. Анализ формы также позволяет сделать обоснованные предположения о технологической целесообразности применения в конкретном изделии той или иной формообразующей операции (ковка, штамповка, сварка), моделировать варианты отделочных операций (резка напильником, шлифовка бруском или на циркульном точиле, строгание, шабрение). Следует отметить, что анализ формы как источника реконструкции техники изготовления является непростой процедурой. Основная сложность заключается в необходимости достоверно установить взаимосвязь морфологического строения кованого изделия и набора технологических операций, применение которых приведет к заданному результату.
Методика, позволяющая уловить взаимосвязь формы изделия и техники его изготовления, базируется на результатах исследования традиционной ручной металлообработки, сохраняющейся до этнографической современности, а также на опыте экспериментальных работ. Суть методики заключается в том, что артефакт виртуально расчленяется на объемные тела относительно простой формы (куб, параллелепипед, трех- или четырехгранная пирамида, шар и др.). На первом этапе моделируется вероятный технологический процесс получения отдельных (простых) частей изделия. Сама простота формы в достаточной степени гарантирует достоверность реконструкции, согласно принципу - чем проще тело, тем меньше вариативность способов его изготовления. Тем не менее, моделирование техники изготовления даже простых форм подразумевает как общее знание принципов техники металлообработки, так и анализ следов на поверхности конкретного артефакта.
В качестве примера рассмотрим реконструкцию техники изготовления кольцевого навершия сарматского кинжала. Гипотетически моделируется как минимум пять способов оформления такого кольцевого навершия: 1) прошивка дисковидной заготовки и раскатка ее в кольцо; 2) изготовление (гибка) кольца из специально подготовленного прутка; 3) сгибание в кольцо стержня самого черенка рукоятки; 4) формирование кольца из двух половин разрубленного вдоль черенка; 5) формирование кольца из концов прямого брусковидного навершия. В последнем случае возможен обратный процесс - разрубание кольцевого навер-шия и выпрямление концов до образования антенновидного, серповидного или прямого навершия.
В свое время один из пяти вышеперечисленных способов изготовления кольцевого навершия был идентифицирован в результате технологического исследования железных предметов из Холмогорского клада (фонды СХМ). По мнению А.П. Зыкова, кольцевое на-вершие одного из кинжалов отковано из полукруглого прутка, а затем приварено к черенку рукояти [23]. Процесс трансформации одного вида навершия в другое также в свое время был отмечен А.П. Зыковым на примере кинжала, найденного И. Словцовым на р. Северная Сосьва (фонды ТОКМ). По мнению исследователя, некогда серповидное навершие было деформировано в прямое, вероятно, в соответствии со вкусом нового владельца [24].(фото 8). Еще один способ формирования навершия был зафиксирован при исследовании железного кинжала (вероятно скифского) из фондов ОГИКМ. Характер перехода рукояти кинжала в овальное навершие убедительно свидетельствуют о том, что оно сформировано в результате разрубания черенка пополам с последующим изгибанием образовавшихся концов Место перехода рукояти в навершие не имеет признаков сварки, овал навершия не сомкнут,
объем металла при сложении разрубленных концов соотносим с объемом той части рукояти которая, вероятно, и подверглась разрубанию. Формирование кольцевого навершия непосредственно из черенка рукояти (операцией «гибка») является наиболее очевидным способом. Достоверный признак этого способа - разрыв одной из сторон кольца в месте сочленения с череном. Ярким примером использования этого технического приема служат некоторые палаши из Елыкаевской и Парабельской коллекции [25].
После реконструкции техники изготовления элементарных морфологических составляющих артефакта (в приведенном выше примере это кольцо кинжального навершия) моделируется схема вероятных способов соединения элементов конструкции (сварка, пайка, клепка). Клепка, как правило, диагностируется без особых затруднений, ее элементы прослеживаются даже при сильной коррозированности предмета. Пайка достоверно выявляется при расчистке места соединения. Цветной металл (серебро, медь, олово) по цвету и фактуре поверхности явно выделяются на фоне черного металла. Важнейшим признаком сварки, как уже освещалось выше, является сварной шов в виде явно выраженной канавки и (или) ступеньки на поверхности изделия.
Отсутствие явных признаков формовки предмета из отдельных элементов позволяет выдвинуть на первый план версию о технологии его изготовления из одного куска металла. Предположение о том, что предмет является цельнокованым, ставит перед исследователем задачу поиска наиболее технологичных способов формовки его элементов. Представляется, что достоверная технологичность каждого конкретного способа может быть установлена только экспериментальным путем. При проведении экспериментов всегда подразумеваются технические возможности традиционного кузнечного ремесла.
В качестве примера рассмотрим сжатый технологический маршрут изготовления цельнокованого топора. Для изготовления такого топора необходима заготовка объемом чуть больше объема будущего изделия, при этом ее ширина и высота должны быть соотносимы с параметрами будущей проушины. Первой технологической операцией изготовления такого топора является прошивка отверстия при помощи специального треугольно-конического прошивня. Как известно, при выполнении операции «прошивка» инструмент (прошивень) проходит насквозь через всю высоту заготовки, формируя отверстие и удаляя часть металла. При технологически правильном выполнении этой операции (оптимальная температура нагрева, соответствующие размеры прошивня, сила ударов и др.) металл в месте прошивания незначительно раздается в стороны, в целом не искажая формы заготовки. После оформления проушины вытягивается основа топора, затем лезвие вытягивается до требуемых параметров. Благодаря отделочным операциям (правка, выглаживание, обточка, шлифовка) изделию придается окончательный вид.
Остановимся на следах, маркирующих отдельные технологические операции, прочтение которых менее очевидно, чем анализ формы. Значительная часть признаков, указывающих на применение разнообразных ковочных операций, преднамеренно удаляется в результате отделки изделия. К тому же, прочтение и без того не явно выраженных следов затрудняется изменением их характера процессами коррозии. К такой категории следов относятся следы ударного (молота, молотка) и проникающего или внедряющегося инструмента (гладилки, подбойки, бородка, зубила). Как правило, эти следы отражают дефекты рабочих частей названных инструментов. Следы представляют собой риски, выщербины, западины, бугорки, ступеньки, волны. Как уже отмечалось, в результате отделочных операций (проглаживание, калибровка, опиловка, шлифовка) эти следы с поверхности предметов, как правило, удаляются, но иногда остаются на поверхности той части изделия, дополнительная
обработка которых трудоемка и нецелесообразна. Наиболее часто такие следы прослеживаются на внутренних поверхностях втулок наконечников копий, пешней, тесел, проушин топоров. При исследовании на поверхности предмета специализированных углублений, например, гвоздевых отверстий и канавок подков, фиксируются параметры ударной части инструмента, используемого при их изготовлении. Качество поверхности таких углублений свидетельствует о качестве используемого инструмента. Очевидно, что четкие и ровные края углублений способен сформировать твердый и хорошо обработанный инструмент. Исследование морфологических особенностей края отрубленной заготовки характеризует твердость зубила, угол заточки его рабочей части и степень притупленности лезвия, зернистость используемого точильного камня.
Швы, канавки, бороздки самой различной длины и формы могут возникать на поверхности изделия не только в результате кузнечной сварки элементов изделия, но и в результате выпадения окалины и частичного расслоения металла в местах так называемого «закова» (от слова «ковать») металла. При некоторых видах деформации (осадке, протяжке) на поверхности изделия формируются складки. Технологически неверное выравнивание (выглаживание) таких складок приводит к их закову, то есть плотному прижиму к основной части металла без эффекта приваривания. На необработанном изделии закованную складку визуально обнаружить сложно, так как она сливается с окалиной поверхности изделия. После шлифовки этот дефект проявляется на фоне матовой или зеркальной поверхности в виде линии по цвету соответствующей цвету окалины (фото 9).
Исследование обувных подковок XVII - XVIII вв. (г. Мангазея, Изюк - I) убеждает в том, что техника получения гвоздевых отверстий достоверно реконструируется благодаря наличию такого стабильного признака, как кольцевой валик. Одним из физических законов кузнечной ковки является закон постоянства объема металла при его деформации. Если в результате технологической операции часть металла вытеснена из одной части изделия, следовательно, она перетекла (переместилась) в другую ее часть. На практике признаки функционирования данного закона надежно улавливаются при анализе поверхности металла вокруг отверстий. Вытесненный при образовании отверстия металл располагается по периметру в виде валика, если диаметр отверстия небольшой, при этом бородок внедрялся в металл поочередно с двух сторон. При пробивке значительного отверстия, и без смены плоскости внедрения бородка, вокруг отверстия образуются трещины и разрывы металла («рванины», по выражению кузнецов) (фото 11). Последующая правка полученного таким образом отверстия также приводит к образованию характерного валика, только с неровными и растрескавшимися краями.
Таким образом, результаты технологического исследования кузнечной продукции из археологических памятников Западной Сибири XVII - XVIII вв. показывают принципиальную возможность формирования банка эталонных признаков, благодаря которым исследователь может корректно осуществлять технологические заключения, включая достоверную реконструкцию элементов технологической процедуры.
Сокращения:
СХМ - Сургутский художественный музей
ТОКМ - Тюменский областной краеведческий музей
ОГИКМ - Омский государственный историко - краеведческий музей
ОмГУ - Омский государственный университет
Фотографии
Фото 6.
Фото 5.
Фото 7.
Фото 8.
Фото 9.
Фото 10.
Фото 1. Макрошлиф лезвия топора. Массивный железный клин вварен в основу топора. Полосы темного цвета - шлаковые включения. Темное поле на кончике лезвия - закаленная сталь.
Фото 2. Топор с массивным лезвием приваренным к основе торцовым швом.
Фото 3. Внешние признаки сварочного шва на поверхности топора. Увеличение 2 -х.
Фото 4. Торцовая приварка лезвия. Сварочный шов визуально фиксируется как на макрошлифе так и на поверхности изделия.
Фото 5. Отслоение наружной железной полосы на кончике ножа.
Фото 6. Вид поверхности лезвия кинжала с отслоившейся полосой.
Фото 7. Нож из Мангазеи (фрагмент). Видны деформированные волокна в районе перехода лезвия ножа в черен.
Фото 8. Кинжал с прямым навершием образованным из навершия в виде овала.
Фото 9. Закованная складка. Фиксируется в виде полосы темного цвета. Темные пятна - вкрапления окалины.
Фото 10. Кольцевой валик вокруг прошитого отверстия.
Примечания
1. Недопако Д. П. Некоторые вопросы методики исследования металла из археологических раскопок // Использование методов естественных наук в археологии. - Киев: Науко-ва Думка, 1978. - С. 8.
2. Дегтярева А.Д. Методика поверхностного изучения цветного металла //Вестник археологии антропологии и этнографии. - Тюмень: ИПОС СО РАН, 2005. - № 6. - С. 117.
3. Рыбаков Б.А. Ремесло древней Руси. - М., 1948. - С. 157.
4. Дегтярева А.Д. Методика поверхностного изучения цветного металла //Вестник археологии антропологии и этнографии. - Тюмень: ИПОС СО РАН, 2005. - № 6. - С. 117.
5. Дегтярева А. Д. Методика поверхностного изучения цветного металла //Вестник археологии антропологии и этнографии. - Тюмень: ИПОС СО РАН, 2005. № 6. - С. 123.
6. Колчин Б.А. Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси // МИА. -1953. - № 32 - С. 7 - 15.
7. Гинцбург Б.Б. К вопросу о применении металлографического метода в исследовании археологических предметов // Новые методы в археологических исследованиях. - М. -Л.: Наука, 1963. - С. 91 - 99.
8. Рындина Н.В. Древнейшее металлообрабатывающее производство Восточной Европы. - М.: Изд-во МГУ, 1971. - С. 18 - 45.
9. Зиняков Н.М. Черная металлургия и кузнечное ремесло Западной Сибири. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. - С. 21 - 26.
10. Колчин Б.А., Круг О.Ю. Физическое моделирование сыродутного процесса производства железа // Археология и естественные науки. - М, 1965. - С. 196 - 216.
11. Недопако Д. П. Некоторые вопросы методики исследования металла из археологических раскопок // Использование методов естественных наук в археологии. - Киев: Науко-ва Думка, 1978. - С. 8 - 20.
12. Семыкин Ю.А. Опыт физического моделирования кузнечного технологического процесса на примере изготовления пружинного замка // Экспериментальная археология: Известия лаборатории экспериментальной археологии Тобольского пединститута. - Тобольск: Изд - во ТГПИ, 1991. - Вып.1. - С. 23 - 28.
13.Хазанов А.М. Очерки военного дела сарматов. - М.: Наука, 1971. - С. 7.
14. . Хазанов А.М. Очерки военного дела сарматов. - М.: Наука, 1971. - С. 7.
15. Кирьянов А.В. Реставрация археологических предметов. - М: Изд - во Академии наук СССР, 1960. - С. 46.
16. Недопако Д.П. Некоторые вопросы методики исследования металла из археологических раскопок // Использование методов естественных наук в археологии. - Киев: Науко-ва Думка, 1978. - С. 12.
17. Кирьянов А.В. Реставрация археологических предметов. - М: Изд - во Академии наук СССР, 1960. - С. 44. - 57.
18. Колчин Б.А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого // МИА. - 1959.
- № 65. - С.32.
19. Колчин Б.А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого // МИА. - 1959.
- № 65. - С. 29.
20. Молодин В.И. Кыштовский могильник. - Новосибирск: Наука, 1979. - С. 64.
21. Хазанов А.М. Очерки военного дела сарматов. - М.: Наука, 1971. - С.5.
22. Хорев В.Н. Оружие из дамаска и булата. - Ростов н/ Д: Феникс, 2004. - С. 54.
23. Зыков А.П. Федорова Н.В. Холмогорский клад: Коллекция древностей III - IV веков из собрания Сургутского художественного музея. - Екатеринбург: ИД «Сократ», 2001. -С. 118.
24. Зыков А.П. Железные кинжалы Северо - Западной Сибири // Знания и навыки уральского населения в древности и в средневековье. - Екатеринбург, 1993. - С. 145.
25. Соловьев А.И. Военное дело коренного населения Западной Сибири. - Новосибирск: Наука, 1987. - С. 69.
