CC BY
111
Вестник Челябинского государственного университета. 2018. № 9 (419). Философские науки. Вып. 49. С. 90-95.
УДК 1.140 DOI 10.24411/1994-2796-2018-10914
ББК 87.6
ОПЫТ САМОРЕФЛЕКСИИ В КОНТЕКСТЕ МЕДИАРЕАЛЬНОСТИ И ЦИФРОВОЙ КУЛЬТУРЫ
Л. Д. Александрова
Русско-Британский институт управления, Челябинск, Россия
Рассматривается специфика и сущностные характеристики новых медиа, которые лежат в основе современной дигитальной (цифровой) культуры. Выявляется проблема атрибутивного и необходимого статуса медиа для осуществления саморефлексии и создания смыслообразов медиареальности, а также проблема тенденции к чрезмерному медианасыщению бытия человека множеством частных, относительных, случайных информационных потоков, создающих репрезентативный образ мира.
Ключевые слова: новые медиа, медиакультура, саморефлексия, цифровая (дигитальная) культура, коммуникация, информация, онтология, дискурс, искусство, экзистенция, инновации, технологии, информация, сущность, интерпретация, личность, осмысление.
Исследования современной культуры уже прошли долгий путь от создания критической теории новых медиа (В. Беньямин, М. Кастельс, Ж. Бодрийяр) до анализа киберкультуры. Однако основной отличительной чертой настоящего времени является экспансия цифровых технологий и создание междисциплинарных проектов типа Digital Humanities, позволяющих определять первую треть XXI в. как Digital сulture («дигитальная культура»).
Философская рефлексия всегда являлась одним из важнейших ресурсов устойчивого развития и использовалась человеком и обществом для осмысления интегральных характеристик культуры, создания новых областей знаний и практического преобразования мира в соответствии с поставленными целями. Обращаясь к дефинициям, касающимся сущностных характеристик медиа-культуры, можно выделить те, которые коренным образом отличают его от традиционного и являются теоретической и практической проблемой осмысления настоящего и будущего. Например, изменяется процесс формирования и развития личности, происходивший посредством живого опыта, самостоятельного движения к смысло-образованию и формированию универсальных критериев критического мышления и способности к саморефлексии. Одновременно на смену этому опыту приходит медианасыщение человека множеством частных, относительных, случайных интерпретаций, лавинообразного информирования, создающего репрезентативный образ мира или образ, продуцируемый мышлением с помощью медиа и оцифровки.
Анализ категории «новые медиа», с одной стороны, указывает на специфику формирования и освоения совершенно новых каналов, объектов и способов коммуникации, отличных от аналоговых, «старых», традиционных. Новые каналы повлияли на появление таких феноменов, как мультимедийность, гипертекстуальность, интерактивность, тотальная информатизация и оцифровка, поэтому на содержание знаний, полученных в результате рефлексии как динамики мыслительных процессов и эмоционально-чувственного восприятия мыслящего, оказывают влияние медиаканалы и средства массовой информации (коммуникации), преобразовывающие их в конструкты медиареальности.
С нашей точки зрения, дать исчерпывающее определение понятию «медиа» весьма трудно в силу того, что медиации отводится универсальное положение, но содержание и формы существования требуется каждый раз уточнять. О какой вариации медиа идёт речь: книга, фильм, картина, лекция, каковы технические возможности, содержательное наполнение, масштаб распространения и аудитория? А в случае с новыми мульти/масс-медиа, чьё технологическое расширение преодолевает пространственные и социальные барьеры, необходимо констатировать их вмешательство в наше мышление, опыт, мировоззрение. Обладая такой вездесущностью и всеохватностью, новые медиа формируют, корректируют и меняют наши представления о реальном, должном, ценностном, достоверном в том бесконечно текучем потоке логики, целесообразность и значимость которого вряд ли возможно чётко определить.
Соучастие, содействие являются условиями медиальности, то есть выводят нас в ситуации взаимодействия, переплетая мышление и медиа, формируя связь такого рода, которая придаёт этому процессу-действию трансцендентальный характер. «Если мы исходим из трансцендентального условия, тогда необходимо ввести следующим условием принцип рефлексивности, так как трансцендентальные обоснования суть рефлексивные обоснования, и непонятно, каковы их эквиваленты применительно к медиа и их техническим детерминантам» [7].
Рефлексивное обоснование сущности технологического развития неизбежно выходит к проблематике существования человека в ситуации риска, опасности, которая исходит от неё. Для М. Хайдеггера размышления о сущности техники представляются в образах потаённости и выхода из неё, раскрытия потаённости, которая заложена в наличии. «Существо современной техники ставит человека на путь такого раскрытия потаённости, благодаря которому действительность повсюду, более или менее ясно, делается состоящей-в-наличии. То сосредоточивающее посылание, которое впервые ставит человека на этот путь раскрытия потаённости, мы называем миссией и судьбой» [11. С. 231]. Такого рода размышления о технике ассоциируют её с рядом первоначальных понятий «искусство», «мастерство», а также «знание», «мышление». Техника из машины становится инструментом для расширения вовне.
Таким образом, ставится вопрос о технической стороне конструирования и функционирования медиа в центр жизненного мира и со-отношения медиа с ним. Нас не интересует буквально техническое, нам важно символическое. Не цифровая (дигитальная) технология, а её представление в медиа. Стремление к техническому раскрытию потаённости в данном случае приобретает не только глобальный характер, но и вписывается в исторический контекст технической гонки, которая началась в XIX в. Наиболее убедительно этот процесс представляет дигитализация как перевод жизненного мира и информации в медиальность. Именно здесь темпы роста набрали самый предельный оборот.
Попробуем ответить на экзистенциальный вопрос современности — а что сегодня не медиа? Медиа как посредник в передаче информации, как носитель информации, как канал коммуникации. Движение от медиума к метафоре предполагает деконструкцию различия между собственной и несобственной речью, так, метафоризация
может пониматься как перевод в другую сферу, состояние, существование. «Язык, собственная метафора которого не только является концептом медиального, но и предлагает метод его анализа, показывает, как именно она "переводит" сама себя, а именно языковые перевод и содействие в цифровые процессы трансмиссии технических медиа» [7]. Общая модель теории коммуникации и медиа подразумевает множественность переходов, переносов, переводов, то есть такие ситуации, в которых необходима метафора, транс, мост и посредник. Средство коммуникации (или медиум, как это есть в оригинале «medium is the message») как сообщение наиболее справедливо по отношению к интернет-коммуникации. Разворачивая миф о Нарциссе, который употребляет М. Маклюэн не только с точки зрения расширения представлений о себе через зеркало (отражающую поверхность), мы можем его представить как симптом и диагноз нашего времени. Саморепрезентации в социальных сетях современных медиа наиболее наглядно демонстрируют нарциссизм, как его понимал М. Маклюэн. «С появлением электрической технологии человек расширил, или вынес за пределы себя, живую модель самой центральной нервной системы. В той степени, в какой это действительно произошло, данное событие предполагает отчаянную и самоубийственную самоампутацию, словно центральная нервная система не могла более полагаться на физические органы как защитительный буфер, оберегающий её от камней и стрел разбушевавшегося механизма» [6. C. 53].
Онтологические модусы медиареальности таковы, что существует осознание эпохального перехода от лингвистического взгляда к визуальному и медиальному принципу построения мира. В своё время постструктуралистская стратегия по отношению к тексту, представленная в работах Р. Барта, Ж. Дерриды, М. Фуко, закрепила в философии такие идеи, как многообразие дискурсивных практик, невозможность существования человека вне текста, деконструкция текста, тотальность языка, как преодоление трансцендентального означаемого [8. C. 1057]. Таким образом, постулируя презумпцию языковой, текстуальной реальности как исчерпывающе самодостаточной, постструктурализм расширил понятие «текст», выведя его из лингвистической и литературоведческой зон влияния в широкое философское и культурологическое исследовательское поле. Мир, конструированный с помощью слов, стал миром, конструирующимся фотографией. Иконический поворот
как сдвиг культурной ситуации, инициирует появление образа мира, в котором онтологическая проблематика переводится в план анализа визуальных образов, «полотен», клипов. Следуя за онтологическим и лингвистическим поворотами, и фиксируется «отход в средствах коммуникации от вербального способа к визуальному» [9. С. 10]. Но господство нового средства коммуникации изменяет существо восприятия, что в конечном итоге ведёт к изменению понятия реальности. Медиальность приобретает главное качество — визуализацию, без которой немыслимо представление информации. Слово-речь-текст теперь недостаточные способы фиксации знания. Опыт события — сообщения чего угодно от светской хроники до химического опыта—это его изображение/фотография/картинка.
Такое расширение границ текста делает процесс осмысления медиа основополагающим культур-философским дискурсом. Цифровые технологии переводят, переносят, транспонируют весь архив культуры и наличный опыт в мультимедийную среду. Все стороны жизненного мира, проходя дигитализацию, формируют медиареальность, без которой невозможно представить современность. Цифровое бытие перешло границы фантастического допущения и стало условием настоящего конструирования реальности. Так, размышляя о новом, Б. Гройс затрагивает проблему соотношения культурной традиции и инноваций, будь то стремление к будущему или ориентация на прошлое [2. С. 40]. Истоки нового всегда укоренены в культуре как в иерархии ценностей. «Каждое явление внутри культуры подтверждает или опровергает эту иерархию — или, в большинстве случаев, подтверждает и опровергает одновременно» [Там же. С. 46]. Таковых примеров сегодня мы можем обнаружить достаточно много. Проходя дигитализацию (оцифровывание), явления культуры внезапно попадают в поле зрения и актуализируются. Здесь культурная иерархия уже не имеет тех чётких границ различения, которые декларировались в Новое время, отделяя новое от старого на основе отношения к традиции и её преодоления. Антропологическое и культурное значение новых медиа, таким образом, видится в расширении архивирования культуры и доступности этого архива для любого потенциального пользователя. Здесь, по мысли Б. Гройса, открывается «бесконечный экстаз рынка мнений» [3. С. 33].
С учётом вышесказанных предварительных замечаний о медиа, не исчерпывающих всей ши-
роты феномена, очевидно, что медиаобразование в контексте философской рефлексии может быть рассмотрено предельно широко. Проблемное поле осмысления затрагивает такие аспекты, как философия техники и технологии, медиафилософия [1], теория коммуникации, современные эпистемологические исследования, философская антропология и частные направления, такие как визуальная культура, социопсихология восприятия медиа.
Одна из ключевых проблем в такой ситуации— доверие к медиа, более конкретно определяемых в педагогических исследованиях как критическое осмысление (как трансцендирование) медиа. Безусловно, что это один из важнейших моментов при рассмотрении социализирующей роли медиа, где вскрывается не только традиционная задача передачи опыта и знаний-ценностей-норм, но и их интериоризация индивидом в осуществлении собственной жизненной стратегии. Возможно, что образование первым сталкивается с проблемой соотношения медиального и субмедиального, иными словами, того, что представлено в медиа и как это соотносится с материальным. По формулировке Б. Гройса, мы наблюдаем и переживаем медиа-онтологическое подозрение и более широко известное в культуре состояние подозрения к человеку: «с таким же подозрением культура относится ко всем остальным знаковым носителям» [3. С. 33].
Конечно, данная формулировка проблемы более подходит для массмедиа в самом широком его употреблении. Так, в исследовании отношения аудитории к интернет-сообщениям выявляется низкая критичность в их анализе; достоверность информации и источника, как правило, не проясняются, а автоматически передаются или остаются без внимания, что формирует ситуации распространения недостоверной, а порой и ложной информации. Поэтому допущение медиа в общественное пространство — проект, требующий серьёзной редактуры контента. Мы не будем останавливаться на анализе образовательных проектов, которые уже активно представлены в медиа, поскольку все сколько-нибудь достойные обсуждения создаются командами профессиональных учёных, педагогов, исследователей, чаще всего на университетской базе, значит, вопрос доверия к содержанию уже лежит в зоне юридической и профессиональной ответственности.
Что по-настоящему представляет интерес в рамках понимания медиа, так это попытка выявить процесс формирования современной картины мира, где медиареальность уже стала привыч-
ным способом её символизации. «Можно сказать, что медиареальность создаётся символическими кодами власти, которые поставляют обществу модель мира в формах конкретно-чувственного восприятия, а не рационального осмысления происходящего» [5. С. 77]. Кто выступает в роли массмедиального коммуникатора, не столь важно, коль скоро нам приходится прорываться сквозь многослойность медиации. А поскольку самосокрытие бытия (по М. Хайдеггеру) требует постоянного расширения вовне и его освоения, в том числе с помощью техники возникает момент сомнения, как главное условие для понимания и саморефлексии. Практико-духовную связь человека с миром М. Хайдеггер называет «заботой», в которой одновременно и вещи материального мира (внутримировые сущие) обретают смысл бытия (Логос) в отношении к человеческой деятельности. Но если мы не в силах контролировать медиации, то нам остаётся одна реальность мышления — подозрение. Для современной культуры такая ситуация двойственна, но очевидно, что доведение чего-либо до полной негации может дать положительный эффект, как в случае с картезианским радикальным сомнением. Ведь если единственная доступная реальность мышления это подозрение, значит, надо продолжать копать, зерно истины где-то спрятано, за очевидной представленностью, которой обладают факты медиареальности, скрывается невиданный эвристический потенциал. Если в самом начале новые медиа критически осмыслялись как опасные для общества, ибо они стирают границы реальности, подменяют её, убивают персональную идентичность, потворствуют эскапизму, игромании и т. д., то сегодня, очевидно, что это лишь цифровая трансформация, просто мир переходит в иной формат. Любая переходная эпоха —это всегда кризис. Таким образом, появляется необходимость свыкнуться с новой реальностью, принять её и научиться в ней жить. Многие социальные институты, представленные в современной культуре, консервативно и болезненно переживают цифровую трансформацию, а участники межкультурной коммуникации теперь должны учитывать медиацию как необходимое условие.
Смыслообразом медиареальности становится его фрагментация (редукция, разрезание, колла-жирование). Теория медиа исходит из исследований современного искусства и эстетики, а транслировать опыт этой художественной стратегии можно через медиаобразование. Медиа открывают своё сообщение, опираясь на художественные страте-
гии, авангардные и постмодернистские, вовлекая фотографии, кино, клипы в визуальную коммуникацию.
Медиареальность в эпоху цифровой культуры потребовала от человека переосмыслить и осовременить качества личности, его мировоззренческие и прикладные компетенции, без которых его комфортное и плодотворное существование становится проблематичным. Актуальным для общества стала оцифровка объектно-предметной культуры и формирование нового самобытия (самости) личности, связанного с индивидуальным переживанием о возможности получать целостное (максимальное) знание о мире. На первых порах доминирующим аспектом для человека являлись максимальное информирование и даже увлечённость погружением в динамику медиапотоков. Постепенно осознавалась пользовательская сторона, то есть умения, связанные с технологическим освоением того или иного информационно-коммуникативного средства. Затем акцент сместился на поисково-аналитическую область. С появлением сетевой культуры (взаимодействия в социальных сетях) востребованными оказались общие методики, помогающие собрать информацию, дать оценку, «свернуть» или «развернуть» информацию [4].
На сегодняшний день многие из перечисленных проблем и задач решаются в довольно разветвлённой системе медиаобразования. Российские и зарубежные эксперты в области медиаобразования сходятся во мнении, что «медиаобразование» (англ. media education от лат. media — средства) — термин, которым обозначают технологию образования, использующую средства массовой коммуникации (кинематограф, видео, Интернет, мессенд-жеры и т. д.) как медиатексты, предполагающие понимание гуманитарного, антропологического, социального, культурного и политического контекста функционирования средств коммуникации и используемых ими способов представления действительности [10. C. 114].
Доступность и демократичность современных медиа практически уравнивает возможности совершенствования не только профессиональных компетенций, но и личного экзистенциального опыта. Обращаясь к массовой аудитории, раскрываются и новые социальные роли человека, например: «человек-просьюмер» — человек-сопроизводитель цифрового контента, игр, новостей, виртуальных карт и т. д. Появление про-сьюмеров приводит к стиранию границ между
потреблением и производством, игрой и работой, свободным временем и трудом, подрывает монополию профессионального сектора, вступает в противоречие с установившейся иерархией в культуре. Таким образом, медиа становятся полем борьбы за легитимное производство смыслов и установление новых культурных норм. Соответственно, медиакультура личности расценивается как современный уровень и результат распространения медиа, влияющих не только на определённый набор компетенций личности, но и на самоидентификацию и экзистенциальный опыт проживания и переживания современной эпохи. Чаще всего его накопление происходит вне рамок и границ какого-либо специально организованного процесса обучения, а в процессе реального или медиадиалога.
Таким образом, формирование медиакультуры личности — сложный, инновационный, а порой революционный процесс.
Как культура-универсум медиакультура вбирает в себя все основные способы освоения действительности, такие как: мотивационный, контактный, информационный, перцептивный, интерпретационный/оценочный, практико-операционный, креативный. Возвращаясь к осмыслению результатов медиакультуры как экзистенциального опыта, хочется ещё раз подчеркнуть, что медиакультура, как уровень развития личности, является результатом мышления как подозрения, когда за гипертекстуальностью и очевидной представленностью скрывается возможность формирования качественно нового современного типа личности.
Список литературы
1. Визинг, Л. Шесть ответов на вопрос «Что такое медиафилософия?» / Л. Визинг. — URL: http:// mediaphilosophy.ru/biblioteca/articles/vizing_mediaphil/ (Дата обращения: 11.04.2018)
2. Гройс, Б. О новом. Опыт экономики культуры / Б. Гройс. — М. : Ад Маргинем Пресс, 2015. — 240 с.
3. Гройс, Б. Под подозрением: феноменология медиа / Б. Гройс ; пер. с нем. А. Фоменко. — М. : Художеств. журн., 2006. — 199 с.
4. Гук, А. Медиаобразование как система результативных уровней медийной культуры личности / А. Гук. — URL: http://www.aselibrary.ru/press_center/journal/irr/irr4925/irr49255567/irr492555675572/ irr4925556755725578/ (Дата обращения: 01.04.2018)
5. Кузнецова, Е. И. Медиареальность как коммуникативный медиум / Е. И. Кузнецова // Медиафилософия II: Границы дисциплины : материалы междунар. науч. конф., 21-22 нояб. 2008. — СПб., 2008. — С. 67-79.
6. Маклюэн, Г. М. Понимание медиа: внешние расширения человека / Г. М. Маклюэн ; пер. с англ. В. Николаева. — М. : Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 2003. — 464 с.
7. Мерш, Д. Мета/диа. Два различных подхода к медиальному / Д. Мерш. — URL: http:// mediaphilosophy.ru/biblioteca/articles/mersh_dia/ (Дата обращения: 15.04.2018)
8. Можейко, М. А. Трансцендентальное означаемое / М. А Можейко // Новейший философский словарь : 3-е изд., испр. — Минск : Книж. дом, 2003. — С. 1056-1057.
9. Савчук, В. В. Философия фотографии / В. В. Савчук. — СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. — 256 с.
10. Фёдоров, А. В. Медиаобразование: история, теория и методика / А. В. Фёдоров. — Ростов : ЦВВР, 2001. — 708 с.
11. Хайдеггер, М. Вопрос о технике / М. Хайдеггер // Время и бытие: статьи и выступления : пер. с нем. В. В. Бибихина. — М. : Республика, 1993. — С. 221-238.
Сведения об авторе
Александрова Людмила Дмитриевна — директор Высшей школы менеджмента, Русско-Британский институт управления, Челябинск, член Совета по науке при министерстве образования и науки Челябинской области. Челябинск, Россия. [email protected]
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2018. No. 9 (419). Philosophy Sciences. Iss. 49. Pp. 90-95.
SELF-REFLECTION EXPERIENCE IN THE MEDIA REALITY AND DIGITAL CULTURE CONTEXT
L.D. Aleksandrova
Russian-British institute of management, Chelyabinsk, Russia. [email protected]
The specificity and characteristics of new media that underlie the modern digital culture is analyzes in the article. On the one hand, the problem of the attributive and necessary status of the media is determined for the realization of self-reflection and the creation of the mediaimage in the media reality. On the other hand, the tendency of excessive media saturation, excess of private, random, information flows is creating the representative pattern of the world. The article analyzes the category «new media», which indicates the specificity of the functioning of new channels and methods of communication, other than analog, affects the emergence of the emergence of such phenomena as multimedia, hypertextuality, interactivity and digitization. The article describes the necessity for a rethinking of the personality's identity, its philosophical world outlook and applied competences, which is associated with an individual experience about the possibility of obtaining maximum knowledge about the world.
Keywords: new media, media culture, self-reflection, digital culture, communication, information, ontology, discourse, art, existential, innovation, technology, information, essence, interpretation, personality, comprehension.
Reference
1. Vizing L. Shest' otvetov na vopros «Chto takoye mediafilosofiya?» [Six answers to the question "What is mediaphilosophy?"]. Available at: http://mediaphilosophy.ru/biblioteca/articles/vizing_mediaphil/ (Russ.).
2. Groys B. O novom. Opyt ekonomiki kul'tury [About the new. The experience of the economy of culture]. Moscow, 2015. 240 p. (Russ.).
3. Groys B. Pod podozreniyem: fenomenologiya media [Under suspicion: the phenomenology of media]. Moscow, 2006. 199 p. (Russ.).
4. Guk A. Mediaobrazovaniye kak sistema rezul 'tativnykh urovney mediynoy kul 'tury lichnosti [Mediaedu-cation as a system of effectivness levels of mediaculture of the personality]. Available at: http://www.aselibrary. ru/press_center/journal/irr/irr4925/irr49255567/irr492555675572/irr4925556755725578 (Russ.).
5. Kuznetsova E.I. Mediareal'nost' kak kommunikativnyy medium [Mediareality as a communicative medium]. Mediafilosofija II: Granicy discipliny [Mediaphilosophy II: Borders of the discipline: materials of the International scientific conference, 21-22 Nov. 2008]. St. Petersburg, 2008. Pp. 67-79. (Russ.).
6. Maklyuen G.M. Ponimaniye media: vneshniye rasshireniya cheloveka [Media Understanding: External Human Extensions]. Moscow, 2003. 464 p. (Russ.).
7. Mersh D. Meta/dia. Dva razlichnykh podkhoda k medial 'nomu [Meta/dia. Two different approaches to the medial]. Available at: http://mediaphilosophy.ru/biblioteca/articles/mersh_dia (Russ.).
8. Mozheyko M.A. Transtsendental'noye oznachayemoye [Transcendental Meaning]. Noveyshiy filosofskiy slovaf [The Latest Philosophical Dictionary]. Minsk, 2003. Pp. 1056-1057. (Russ.).
9. Savchuk V.V. Filosofiya fotografii [Philosophy of Photography]. St. Petersburg, 2005. 256 p. (Russ.).
10. Fyodorov A.V. Mediaobrazovaniye: istoriya, teoriya i metodika [Mediaeducation: history, theory and methodology]. Rostov, 2001. 708 pp. (Russ.).
11. Hajdegger M. Vopros o tehnike [The question about the technique]. Vremya i bytiye: stat'yi i vystupleniya [Time and Being: articles and speeches]. Moscow, 1993. Pp. 221-238. (Russ.).
