CC BY
1802. Абабков В.А., Перре М.Адаптация к стрессу. Основы теории, диагностики, терапии. СПб: Речь, 2004. 83 с.
3. Астафьева А.Е. Проблемы мотивации преподавателей к осуществлению НИД // Проблемы современного педагогического образования. Серия Педагога и психология, Ялта: РИО ГПА, 2017. Вып. 56. Ч. 7. С 22-28.
4. Березин Ф.Б. Психологическая и психофизиологическая адаптация человека. Л., 1988. 270 с.
5. Исаева Е.Р. Копинг-поведение и психологическая защита личности в условиях здоровья и болезни. СПб: СПбГМУ, 2009. 136 с.
6. Маслова М.В., Митичева Т.И. Влияние стрессовых ситуаций на профессиональную деятельность педагогов и пути их преодоления // Молодой ученый, 2015. № 8. С. 855-857.
7. Коломацкий Д.А. Взаимосвязь социально-психологической адаптации и копинг-стратегии у педагогов // Вестник Екатерининского института, 2014. № 3 (27). С. 93-97.
8. Каменюкин А.Г., Ковпак Д.В. Стресс-менеджмент. СПб: Питер, 2012. 208 с.
ОПЫТ РАБОТЫ ГРУППЫ ВЗРОСЛЫХ ДЕТЕЙ АЛКОГОЛИКОВ (ВДА) ПО ТЕМЕ «ОТРИЦАНИЕ» Кузнецова И.Н.
Кузнецова Ирина Николаевна - технолог социально-культурной деятельности, преподаватель, диплом специалиста Санкт-Петербургского государственного университета культуры и
искусства,
факультет социально-культурных технологий, г. Санкт-Петербург
Аннотация: в статье рассмотрена проблема отрицания взрослых детей алкоголиков (ВДА); отмечена взаимосвязь отрицания, приобретенного в детстве, и деструктивности во взрослой жизни. Указано, что подходы в работе с отрицанием созависимых и зависимых должны быть различны. На основе опыта групповой и консультационной работы автора даны некоторые методические рекомендации для работы с отрицанием.
Ключевые слова: отрицание, взрослые дети алкоголиков (ВДА), созависимость, аддикция, деструктивная семья, профилактика аддиктивного поведения.
Человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но скорее должен осознать, что он сам и есть тот,
к кому обращен вопрос.
Виктор Франкл
В предыдущих статьях мы описывали опыт работы петербургской группы самопомощи взрослых детей алкоголиков по темам «Самоуважение» и «Чувство собственного достоинства» [2; 3]. В своё время самоуважение и чувство собственного достоинства стали целью, в движении к которой участники группы увидели смысл своих встреч, признав, что приобретая эти качества, они получают возможность менять мировоззрение и обстоятельства своей жизни. Но прежде чем цель удалось осознать и сформулировать, группа проделала серьезную работу с собственным отрицанием участников: необходимо было увидеть свою жизнь «сейчас», обозначит свои приоритеты, назвать действия, выбираемые в каждой ситуации, согласиться с тем, что «я — созависимая личность».
Созависимость достаточно активно исследуется, в публикациях большинство авторов называют отрицание обязательной её характеристикой. Москаленко даёт такое определение: «Отрицание - это способность игнорировать, отрицать то, что
188
происходит. Способность не верить своим глазам. Проявляется отрицание в том, что созависимые не видят своих проблем» [5, 24]. Участники группы ВДА определили отрицание как механизм отвержения мыслей, чувств, реальных обстоятельств, болезненных в случае их признания.
Для того чтобы выжить, ребенок в деструктивной семье использует специфические защитные поведенческие модели, которые группа ВДА назвала «выживалками». Дети начинают с очень простых приёмов отрицания, например, если спрятать голову под одеялом, то уже не так страшно жить. Постепенно «выживалки» усложняются, становятся самыми неожиданными и разнообразными, все вместе они, как ответ на внешние обстоятельства, и образуют наше отрицание. Термин «выживалка» группа выбрала, чтобы хоть как-то нейтрализовать чувства вины и стыда, неизбежно сопровождающие работу с отрицанием. Нелепо обвинять себя (других) в своей созависимости, губительно упиваться стыдом за обнаруженное отрицание. О том же говорит Уайнхолд: «Отрицание — это механизм защиты, используемый для того, чтобы избежать неприятных вещей: своих чувств, предубеждений или страха быть избитым, брошенным. Отрицание дает возможность не видеть того, что происходит в действительности, и избежать ощущения того, что происходит внутри вас. Оно является полезной психологической защитой для маленьких детей, живущих среди хаоса или насилия, пьянства, пренебрежения и заброшенности. Отрицание может заставить отступить боль и страх. Главная цель отрицания — самозащита и выживание» [6, 32].
Несколько примеров «выживалок» из рассказов ВДА: дети прячутся под стол или в кладовку, чтобы избежать родительского гнева; ребенок затыкает уши музыкой, чтобы не слышать брань родителей; ребенок дерется и грубит в школе, чтобы выплеснуть накопленные дома страхи и обиды; ребенок начинает всюду лгать из-за стыда за поведение своих родителей. В детстве отрицание помогло выжить и сохранить рассудок. Взрослея, созависимые продолжают пользоваться «выживалками», но в силу опыта, делают это более виртуозно, со все более катастрофическими для себя и окружающих последствиями. Для взрослого механизмы отрицания становятся разрушающими, т.к. они деформируют личность, вынуждая ВДА воссоздавать вокруг себя атмосферу своего детства. Ребёнок не решает, будет ли в его доме деструкция, алкоголь, агрессия и насилие, взрослый же выбирает сам, какой будет его семья и внутрисемейные отношения, кто будет партнером.
Существование в деструктивно-алкогольной среде мучительно, поэтому созависимые достаточно часто обращаются за помощью к специалистам. Но (!) родственник зависимого не ищет помощи самому себе, он ищет варианты воздействия на зависимого. Созависимый смысл жизни находит в заботе о ближнем, что, с одной стороны, соответствует социальным и христианским нормам, а с другой стороны, его помощь искажена неукротимым стремлением повлиять, изменить нездоровое поведение алкоголика, наркомана, игрока и др. Одновременно созависимый продолжает создавать условия, комфортные для употребления: покупает еду, одежду, выплачивает долги. Отрицая своё активное участие в создании деструктивной ситуации, созависимый сам оказывается закрытым для помощи. Цезарь Короленко указывает, что «коррекция созависимости непосредственно связана с устранением отрицания наличия проблемы» [1, 128]. Несомненно, проблемы в деструктивной семье - это результат не только употребления зависимого, но и категорического отрицания созависимым своей ответственности за ситуацию.
Из нашего опыта работы с зависимыми и созависимыми следует, что действия с их отрицанием требуют принципиально различных подходов. Зависимый отрицает свое отношение к объекту зависимости (тягу), при мотивировании зависимого на трезвление это отрицание снимается жесткими лобовыми атаками. Созависимый (ВДА) не отделяет себя от проявлений созависимости, поэтому прямая критика его отрицания вызывает активную защитную реакцию. Отрицание созависимого не может
189
быть снято насильно, поскольку оно укоренено в представлении о норме, усвоенном в раннем детстве, оно убирается усилиями самого человека, при этом консультант может быть лишь помощником.
Для работы с отрицанием петербургская группа ВДА выбрала созданную по литературным данным таблицу «Стена защиты», составленную из 37 «кирпичиков»:
обобщение морализация сомнение молчание
агрессия интеллектуализация переключение многословие
нападение рассуждение отрицание неодобрение
гнев объяснения самодовольство осуждение
обвинение рационализация высокомерие сарказм
грубость проекция преуменьшение смех, улыбки
крик каламбуры уклонение соглашение
угрозы дебаты изворотливость подчинение
оправдание споры пренебрежение укрывание
обсуждение препирательства удаление сравнение
«Стена защиты» охватывает практически весь спектр приёмов отрицания. «Кирпичики» — поведенческие модели созависимых — встали стеной, отгородив сознание от здравого смысла, вынуждая человека реагировать, но не выбирать.
Приведём примеры применения некоторых «кирпичиков» (по рассказам участников группы ВДА и консультируемых созависмых, по преимуществу, жён алкоголиков).
Обвинение. «Вечером муж приходит пьяный и включает громкую музыку, а мои дети (трое) из-за него не могут заснуть, нарушается режим дня».
Обвиняя мужа, созависимая отрицает свою ответственность за воспитание детей. Она дочь жены алкоголика и воспроизводит позицию матери. По Уайнхолду: «Отрицание — это культурная модель, передающаяся из поколения в поколение» [6, 32].
Интеллектуализация. «А какие есть стадии алкоголизма? Я хочу понять, какая стадия у моего мужа».
В медицине существуют разделения степени алкоголизма на стадии, но что это дает жене алкоголика? Только возможность успокоить себя и продолжать делать вид, что все в порядке.
Рассуждения. «Но он же не виноват, что пьёт, что он такой! Он хороший отец, он отводит младшего в садик».
Это нехитрое построение помогает жене алкоголика выживать рядом с зависимым.
Объяснения. «Мой муж имеет привычку нестись ко мне на всех парах и сообщать что-либо, когда я одетая уже на пороге стою. Реакция моя стандартна: сначала объясняю мужу, что я о нём думаю, потом —насколько он меня задерживает, потом ухожу, не выполнив его просьбы и булькая, как кипящий чайник».
Несвоевременное обращение мужа используется для того, чтобы выплеснуть накопленный гнев. Чтобы гнев не скапливался, мы настойчиво рекомендуем писать гневные письма [2].
Сомнение. Дочь алкоголички сожительствует с мужчиной несколько лет; он не работает, живет за ее счет; она родила от него ребенка, но никак не может решить выходить за него замуж или нет.
Пока она сомневается, ребенок растёт в сугубо деструктивной семье.
Переключение цели: он пьёт, её цель: «объяснить ему, как ей плохо»; задачи: угадать, что он скажет, когда позвонит или вернётся;воли: перетерпеть сегодня-завтра, а уж потом...
Переключаются: чувства, цели и задачи, направление воли, внимание (на второстепенные вещи).
Отрицание. «У матери смыслом жизни было: быть рядом со своим алкоголиком, в которого она была «страстно влюблена». Цена этого «рядом»: её жизнь (спилась), моя
190
(ВДА и инвалид в 40 лет), младшего брата (тюрьма в 16 лет). Но стоимость «быть рядом», похоже, вообще никогда не оценивалась. Три загубленных жизни ради «счастья» быть рядом — это ведь даже не трагедия, это безумие по имени «алкоголизм». Они «сходились» и «расходились» множество раз. Отчётливо помню свои мысли при каждом «сходе»: «Опять бить будет...»; и полная безысходность из-за равномерного страха. Сейчас, когда слышу, как жена алкоголика НЕ ПОМНИТ, что своими поступками она определяет и жизнь ребёнка, у меня что-то истерическое внутри начинается».
Достаточно часто жена алкоголика прилепляется к своему мужу всеми своими чувствами и созависимыми потребностями, называя это любовью. Ущерб от подобной «любви» описывает Льюис: «Это оправдывает все, что бы они ни сделали [...]. «Ради любви я обижаю родителей — оставляю детей — обманываю друга — отказываю ближнему». Все это оправдано законом любви. Влюбленные даже гордятся. Что дороже совести? А они принесли ее на алтарь своего бога» [4, 250].
Преуменьшение. «Недавно его уволили с работы за пьянку. Но у нас есть положительная динамика: он уже перестал пить дома».
Алкоголизм — прогрессирующее заболевание, положительная динамика возможна только при полном воздержании.
Удаление. Жена алкоголика, у сына (23 года) компьютерная зависимость. Она оплачивает интернет на три месяца вперед и уезжает в санаторий «поправить здоровье».
Отъезд отодвигает необходимость столкновения с реальностью: зависимость сына требует действий, которые вызовут лавину агрессии и взаимных претензий.
Молчание бывает: агрессивное, громкое молчание об ребенка, об мужа; молчание из-за страха «все равно не получится», «все равно не услышат»; молчание - лживое (умолчать, скрыть, не заметить, сделать вид, что все хорошо).
Для ребенка материнское «молчание об него» — одно из тяжелейших наказаний.
Многословие. «Мне кажется, что когда я говорю много и длинно, я участвую в диалоге».
На самом деле здесь попытка манипулировать мнением собеседника, усилия направлены на форматирование его впечатления.
Сравнение. «У приятельницы муж был в «анонимных алкоголиках» и не пил уже лет 13. Она стала его по гостям водить. Я тогда махала перед ней крыльями и верещала, а она твёрдо и надменно заявила: «Мы что же — хуже других людей!? Что же мы не можем на день рождения к дочери сходить!?» Он умер через несколько месяцев...».
Казалось бы, сравнение безобидно. Но действия, которые следуют за ним, приводят к тяжелейшим результатам. Сравнение не поддается логическому анализу.
Выделенные участниками группы ВДА противоречия:
1. Чтобы признать свою созависимость, необходимо исследовать и назвать деструкцию родительской семьи: «кто мои родители? в какой системе ценностей я воспитывался? что является для меня нормой?» Это исследование очень болезненно, к тому же «в русской культуре не принято критически говорить о родителях (не выноси сор из избы!)» [2].
2. Для каждого самоидентификация в какой-то момент становится непереносимой и выражается это как протест против лидера. «ВДА любого, кто занимает по отношению к нему положение «старшего» (специалиста, начальника, врача, священника), мысленно превращают в родителя, который предает, от которого надо защищаться» [2]. Осознав ситуацию, участники договорились, что группу необходимо сохранять. Для этого достаточно помнить, что этот протест - отрицание, направленное на разрушение группы.
3. Обнаружилось, что каждый, по мере осознания какого-то аспекта своей созависимости, наталкивается на обострение всех способов отрицания. Например, работу с гневными письмами [2] начинают воспринимать как нечто недостойное и
греховное, усиливающее гнев. Таким образом, вместо того, чтобы использовать гневные письма как инструмент, начинают размышлять над ними.
Рекомендации для работы со «Стеной защиты»
Работать можно как индивидуально, так и в группе. Механизмы отрицания созависимого рассматриваются только для локального конкретного слу чая. На группе каждый участник приводит пример из жизни за прошедшую неделю, к каждому примеру выбирают по два-три «кирпичика», чтобы назвать свое отрицание. Работая самостоятельно, записывают по три-пять примеров и находят соответствующие «кирпичики». Поведение меняют, опираясь на принятое решение, молитвы и аффирмации.
Отрицание, скрывая реальность, делает человека немощным по отношению к обстоятельствам собственной жизни; парализует усилия человека на пути поиска смысла, создаёт, по словам В. Франкла, «субъективный смысл» или «бессмыслицу»; это фундамент, на котором строится вся абсурдная конструкция из созависимых отношений и ценностей.
Отрицание не даёт обнаружить «тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации» [7, 38]. Но тем не менее, человек в отрицании не освобождается от ответственности за совершаемые выборы, за направление своих ожиданий и претензий. И только через работу с отрицанием можно осознать необходимость изменения созависимого мышления и поведения.
Список литературы
1. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Психосоциальная аддиктология. Новосибирск. Издательство «Олсиб», 2001. 251 с.
2. Кузнецова И.Н. Опыт работы группы ВДА по теме «Самоуважение» // Проблемы педагогики 2017. № 5 (28). С. 57.
3. Кузнецова И.Н. Опыт работы со взрослыми детьми алкоголиков по теме «Чувство собственного достоинства» // Проблемы педагогики, 2017. № 6 (29). С. 36.
4. Льюис Клайв Стейплз. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты: Пер. с анг. М.: Республика, 1992. 432с.
5. Москаленко В.Д. Зависимость: семейная болезнь. М.: «Пер Сэ», 2009. 129 с.
6. Уайнхолд Б. Освобождение от созависимости. / Уайнхолд Б., Уайнхолд Д. Перевод с английского А.Г. Чеславской. М.: Независимая фирма «Класс», 2002. 224 с.
7. Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник/ Пер. с англ. и нем. Д.А. Леонтьева, М.П. Папушина, Е.В. Эйдмана. М.: Прогресс, 1990. 368 с.
ФОРМИРОВАНИЕ МАТЕМАТИЧЕСКИХ ПОНЯТИЙ В ШКОЛЬНОМ КУРСЕ МАТЕМАТИКИ Токарева И.А.
Токарева Инна Александровна - учитель математики высшей категории, Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение Гимназия № 1, г. Липецк
Аннотация: в статье анализируется одна из важнейших задач преподавания математики - формирование у учащихся математических понятий. Ключевые слова: понятие, абстрактно-дедуктивным методом, конкретно-индуктивным методом
Понятия являются одной из главных составляющих содержания любого предмета, в том числе и предметов математического цикла. Полноценное изучение
