CC BY
26
УДК 581.143.6:638.111
О ДИНАМИКЕ СВОБОДНОЙ И СВЯЗАННОЙ ФОРМ АБК У TRITICUM AESTIVUM L. И TARAXACUM OFFICINALE WEB. В НАЧАЛЕ ЭМБРИОГЕНЕЗА
М.А. Гусаковская, А.Н. Блинцов, А.Ф. Бобкова
(кафедра физиологии растений)
Участие гормональной системы в репродуктивном процессе у покрытосеменных растений активно исследуется на ранних и поздних стадиях процесса, например, при детерминации пола и развития репродуктивных органов или при инициализации различных программ эмбриогенеза. Вместе с тем о работе гормонов на стадиях, непосредственно предшествующих оплодотворению и в ходе оплодотворения, известно очень мало, что связано с рядом очевидных трудностей и прежде всего с трудностями разграничения компонентов эндогенных и экзогенных гормональных систем и с весьма низкой концентрацией фитогор-монов. Указанные стадии, однако, очень важны, ибо специфика пути эмбриогенеза, по-видимому, определяется на них при общем типовом течении репродуктивного процесса до них и после них. Именно во время прогамной стадии оплодотворения происходит прямое взаимодействие мужского и женского гаметофитов, реализуемое в ряде сложных морфофизиологических перестроек структур, обеспечивающих начальные этапы эмбриогенеза.
Одной из наиболее трудных проблем физиологии репродуктивного процесса у покрытосеменных является проблема автономного партеногенеза у апомиктов и, в частности, выяснение природы и источника сигнала, побуждающего неоплодотво-ренную яйцеклетку к делению.
Согласно распространенным представлениям, яйцеклетка покрытосеменных растений по окончании созревания переходит в состояние относительного покоя, вывести из которого ее может, по-видимому, лишь внешний по отношению к ней сигнал, возникающий в цепи трансдукции от момента опыления (амфимикты) или от функционально аналогичного момента (апомикты). Наша работа ограничивается рассмотрением промежутка времени от момента выхода яйцеклетки из покоя до момента начала ее деления (период активности яйцеклетки). В репродуктивном процессе период активности яйцеклетки занимает особое место, поскольку именно в нем происходят такие события, как двойное оплодотворение (у амфимик-тов) и начало эндоспермогенеза (у амфимиктов и апомиктов).
Поскольку природа и источник сигнала активизации яйцеклетки остаются пока неизвестными, определение начала и конца периода активности яйцеклетки на физиологическом уровне сталкивается с трудностями. На морфологическом уровне признаком начала периода можно считать образование лузы — щелевидного межклеточного ком-партмента между яйцеклеткой и центральной клеткой, в котором у амфимиктов оказываются два спермия перед началом двойного оплодотворения. По мнению ряда исследователей (Герасимова-На-вашина и др., 1997), луза — необходимый структурный элемент зародышевого мешка любого типа, возникающий на определенной стадии его развития (зрелый зародышевый мешок). Заметим, что луза возникает в зародышевом мешке как амфи-миктов, так и апомиктов.
Логично предположить, что гормональный контроль, действующий в завязи вне периода активности яйцеклетки, не прерывается и в этот период. Однако данные, которые могли бы подтвердить это предположение, в литературе отсутствуют. Неизвестно, какие именно гормоны присутствуют в завязи, как они распределены по ее областям и меняется ли это распределение от начала периода к его концу? Фактическая база для построения содержательных гипотез о механизмах гормональной регуляции основных событий репродуктивного процесса в завязи в период активности яйцеклетки отсутствует.
Проблема природы и источника сигнала, индуцирующего оплодотворенную или неоплодотво-ренную яйцеклетку к делению, привлекает внимание исследователей с начала века (Поддубная-Ар-нольди, 1976), однако заметного продвижения в решении данной проблемы до настоящего времени нет.
Гипотеза об инициализации деления яйцеклетки гормональным сигналом, идущим из тканей спорофита по проводящим пучкам, впервые высказанная ИаЪейап^ (1921), остается пока гипотезой.
Среди пяти основных групп фитогормонов (абсцизины, ауксины, гиббереллины, цитокинины, этилен) особое место занимает абсцизовая кислота (АБК) — единственный гормон, способный выступать антагонистом по отношению ко всем дру-
гим гормонам (Дерфлинг, 1985). Отсюда особая роль АБК, ее присутствие во всех тканях и органах во все периоды жизни растения, ее сложный характер взаимодействия с другими гормонами и широкий спектр морфофизиологической экспрессии. Отдельно отметим протекторную и адаптивную функции АБК по отношению к стрессам и изменениям экологических условий (Кефели и др., 1989).
Цель нашей работы состояла в выявлении сходства и различия пространственно-временного распределения активной и связанной форм АБК в завязях амфимиктического вида Triticum aesti-vum L. и апомиктического вида Taraxacum officinale Web. в период активности яйцеклетки. Логично было ожидать, что существенное различие репродуктивных процессов у этих объектов должно заметно сказаться на пространственно-временном распределении фитогормонов в их завязях в период активности яйцеклетки.
Материалы и методы
В качестве объектов исследования выбраны амфимиктический вид Triticum aestivum L. и апо-миктический вид Taraxacum officinale Web., у которых яйцеклетка приступает к делению соответственно после оплодотворения и в отсутствии такового.
Период от момента выхода яйцеклетки из состояния покоя до момента начала ее первого деления разделен нами на три стадии: 1) при отсутствии признаков деления центральной клетки; 2) при наличии признаков деления центральной клетки и отсутствии признаков деления яйцеклетки; 3) при наличии признаков деления яйцеклетки.
В работе использовали завязи пшеницы с семяпочкой на стадии восьмиядерного зрелого зародышевого мешка (1 стадия), а также завязи через 12 и 24 ч после опыления — интерфаза зиготы (2 стадия), начало деления зиготы (3 стадия). Собранный материал замораживали в жидком азоте и хранили при —70°.
T. aestivum L. — традиционный объект многих практических и теоретических исследований в репродуктивной биологии покрытосеменных, подобный рису, ячменю, кукурузе, сое и другим важным для человека пищевым культурам.
Дадим представление о хронологии интересующих нас событий в период подготовки яйцеклетки к делению у T. aestivum (Батыгина, 1987):
too = 0 ч (условно) — опыление;
to = 0,5—0,6 ч — вхождение спермиев в цитоплазму центральной клетки и яйцеклетки;
t10 = 2—3 ч — первое деление ядра цент-
ральной клетки;
7—8 ч — второе деление ядер цент-
ральной клетки;
t11 = 24 ч — первое деление яйцеклет-
ки.
Семена пшеницы сорта Саратовская 29 перед посевом в теплице подвергали отбору на однородность. Культивирование вели при контролируемых условиях: +18—20° днем, +14—+16° ночью, при продолжительности светового дня 16—18 ч. В ходе культивирования вели контроль развития женского гаметофита в завязях по пыльце, пользуясь методикой (Куперман и др., 1978).
Для достижения цели и решения задач, поставленных в нашей работе, мы сочли достаточным разделить период подготовки яйцеклетки к делению у T. aestivum на три стадии. Отбор материала для анализа вели в моменты % = 0 ч (условно), t10 = 12 ч и tn = 24 ч, предполагая, что в отобранном материале будут представлены соответственно: 1-я стадия — завязи без признаков деления ядер центральной клетки и яйцеклетки; 2-я стадия — завязи с делящимся эндоспермом и неделящейся яйцеклеткой; 3-я стадия — завязи с многоядерным эндоспермом и зародышем, состоящим из 1—2 клеток. Брали колоски средней части колоса и только два нижних цветка в колоске.
Означенные моменты располагаются в следующем порядке: t00 < t0 < t10 < tn.
Вели выборочный морфологический контроль по состоянию зародышевых мешков. Контрольный материал фиксировали глютаральдегидом, окрашивание проводили гематоксилином Майера, заливку в парафин, резку на микротоме с толщиной среза 10 мкм и подготовку препаратов для морфологического анализа выполняли по традиционной методике (Пирс, 1956; Паушева, 1974). Контроль подтвердил правильность отнесения отобранного материала к соответствующим стадиям с вероятностью p = 0,999 при стандартных статистических предположениях.
T. officinale Web. — традиционный объект теоретических исследований. Особенности строения соцветия и особенности биологии цветения представителей родов Taraxacum делают их исключительно удобными объектами исследования начала эмбриогенеза (Герасимова-Навашина, 1997).
В большинстве цветков одного соцветия у T. officinale зародыш, состоящий из нескольких клеток, и эндосперм, обладающий несколькими ядрами, присутствуют еще до начала цветения.
Хронология начала эмбриогенеза у T. officinale нам неизвестна. Мы исходили из предположения, что она близка к таковой у полового вида Taraxacum kok-saghyz (Поддубная, Арнольди, 1976):
t00 = 0 ч (условно) — опыление;
t0 = 0,25—0,5 ч — двойное оплодотворение;
tio = 3—3,5 ч — первое деление ядра центральной клетки; tn = 4—4,5 ч — первое деление ядра яйцеклетки;
6 ч — зародыш, состоящий из не-
скольких клеток и эндосперм с несколькими ядрами.
Мы предполагали, что означенные моменты располагаются у одуванчика в следующем порядке: too < tio < tn. Далее будем говорить о данных моментах у пшеницы и одуванчика так же, как о стадиях периода подготовки яйцеклетки к делению.
Материал по T. officinale брали на делянке. Отбирали нераскрывшиеся однородные по внешнему виду соцветия высотой h = 7—10 мм, диаметром d = 5—8 мм, деля их на три группы: (h, d) = = (7—8, 5—6), (8—9, 6—7), (9—10, 7—8). В соцветии брали цветки из среднего кольцевого трапецеидального сектора, предположительно относя их к трем указанным стадиям. Отнесение уточняли по морфометрическим критериям, указанным в табл. 1.
Таблица 1
Морфометрические критерии разделения цветков T. officinale на три группы
Часть цветка Группы
1 2 3
Длина части цветка (мм)
Пыльник Завязь Семяпочка 5,0-6,0 0,70-0,80 0,45-0,50 6,0-7,0 0,80-0,90 0,50-0,55 7,0-8,0 0,90-0,99 0,55-0,60
При отборе материала по одуванчику мы, следуя рекомендации классиков (Герасимова-Нава-шина, 1997), использовали не временной, а пространственный критерий. Выборочный морфологический контроль по состоянию зародышевых мешков, выполненный по указанной выше методике, подтвердил, что весь отобранный материал по развитию с вероятностью p = 0,997 соответствует периоду подготовки яйцеклетки к делению. Анализ показал также, что отнесение материала первой группы к стадиям too, tn справедливо с вероятностью p1 = рз = o,995, отнесение материалов второй группы к стадии t1o справедливо с вероятностью р2 = o,873. В контроле во второй группе мы чаще встречали зародышевые мешки, относящиеся к стадиям too и tn. Принято считать, что у T. officinale цветки в соцветии организованы концентрическими кругами, однако анализ этого вопроса привел нас к предположительному выводу о спиральной организации соцветия с наличием левых и правых спиралей. Более точное
знание структуры соцветия, мы полагаем, позволило бы улучшить пространственный критерий отбора материала и повысить вероятность р2.
Для анализа пространственного распределения цитокининов в завязях исследуемых видов мы ограничились делением завязи поперечными разрезами на 4 области: 1) базальную, прилегающую к цветоложу; 2) апикальную, прилегающую к основанию столбика; 3) семяпочку, выделяемую целиком; 4) медиальную область, остающуюся после отделения указанных трех областей. Весовые характеристики выделенных областей (мг) приведены в табл. 2.
Таблица 2
Весовые характеристики завязей и выделяемых областей
Завязь и области Вес завязи и области (мг)
T. aestivum T. officinale
Завязь Базальная область Апикальная область Медиальная область Семяпочка 0,20-0,50 0,07-0,17 0,07-0,15 0,05-0,14 0,03-0,05 0,10-0,20 0,03-0,07 0,03-0,07 0,02-0,05 0,01-0,02
В работе использовали природный изомер 5-(1-гидрокси-2,6,6-триметил-4-оксоциклогексен-2-ил-1)-3 метилпентадиен-2,4-овой кислоты (АБК), т.е. (+)-2-цис, 4-транс-АБК ("Aldrich Chemical Company", США).
Ввиду необходимости работы с очень малыми количествами биологического материала нами был использован микрометод количественного дифференциального определения различных природных форм АБК в растительных тканях, подвергнутых минимальной обработке, без очистки гормонов и их химической модификации (Блинцов, Гусаков-ская, 2004).
Разведение антигена проводили в 0,1 мл ТФБ, рН 7,4 (0,01 М К-фосфатным буфером, рН 7,4, содержащем 0,1 М NaCl и 0,1%-й тритон Х-100) на полистироловых планшетах с высокой сорб-ционной емкостью ("Nunk Maxi Sorb", Дания) с предварительно адсорбированным антигеном ова-льбумин-АБК или овальбумин-АБГ-АБК (0,2 мл, 0,5 мкг/мл в 0,02 М Na-карбонатном буфере, рН 9,5 12 ч при +4°), после чего добавляли 0,1 мл раствора антисыворотки в разведении 1 : 500 000 и инкубировали при +37° 90 мин. Планшет промывали 5 раз по 0,3 мл ТФБ, рН 7,4 и добавляли по 0,2 мл раствора меченных пероксидазой хрена антивидовых антител (1 нМ по ферменту-маркеру) ("Sigma") в ТФБ, рН 7,4. После инкубации (+37° 60 мин) отмывали несвязавшиеся реагенты 5 раз по 0,3 мл ТФБ, рН 7,4 и добавляли по 0,15 мл свежеприготовленного субстратного раствора (4 мг о-фенилендиамина и 4 мкл 30%-й пе-
рекиси водорода на 10 мл 0,1 М Na-цитратного буфера, рН 5,0). Через 60 мин реакцию останавливали добавлением в лунки планшета по 50 мкл раствора 4 М серной кислоты и измеряли оптическую плотность при 490 нм на вертикальном спектрофотометре для 96-луночных планшетов (Униплан АИФР-01, РФ).
Выделенный из цветков материал (50 мг) гомогенизировали в 0,5 мл 0,01 М К-фосфатного буфера, рН 7,4, содержащего 0,1 М NaCl, 0,01 М сахарозы и 0,1%-й тритон Х-100. Полученный гомо-генат центрифугировали 10 мин при 10 000 об/мин. Супернатант анализировали с помощью двух конкурентных систем ИФА, разбавляя его в ТФБ рН 7,4. При определении концентрации разных форм АБК в экстрактах завязей и ее фрагментах использовали узкий участок калибровочных кривых в диапазоне до 3,0 х 10-9 М АБК, близкий к линейному. Анализировали растительные экстракты, разбавленные в ТФБ, рН 7,4 в 100 и более раз. При оценке результатов принимали во внимание только те точки, которые попадали в линейную область калибровочных зависимостей (Блин-цов, Гусаковская, 2004).
Результаты и обсуждение
В настоящее время принято считать, что наиболее перспективным методом изучения динамики фитогормонов является иммуноферментный анализ, позволяющий количественно и с высокой чувствительностью определять содержание исследуемых гормонов в любых тканях и органах растения в процессе их роста и развития (Weiler, 1982; Егоров и др., 1991; Блинцов и др., 2000; Блин-цов и др., 2001). Однако описанный в литературе иммунохимический метод анализа АБК не позволяет дифференциально выявить различные эндогенные формы (свободную — активную и связанную — запасную, неактивную) этого гормона, поскольку используемые антитела взаимодействуют как с той, так и с другой формами АБК в равной мере (Weiler, 1982, 1984). При этом дифференциальное определение свободной АБК возможно только за счет фракционирования образца (Mil-borrow, 1968), что может приводить к существенному искажению результатов анализа и требует дополнительного проведения параллельных измерений контрольного образца АБК, меченного изотопом. Кроме того, необходимо накопление значительного количества исследуемого биоматериала, что обусловлено низким уровнем фитогормона в растениях и малыми размерами и объемами исследуемых тканей и органов (например, при исследовании завязей, семяпочек, зародыша). Ранее нами был описан новый иммунохимический подход для количественного дифференциального определения зеатина и зеатинрибозида (Блинцов и др.,
2000; Блинцов и др., 2001), основанный на использовании двух иммуноферментных систем, различающихся по своей специфичности к определяемым формам зеатина. Данный метод был успешно применен в изучении динамики зеатина и зеатинрибо-зида в репродуктивных органах и тканях Triti-cum aestivum L. и Taraxacum officinale Web. в период активности яйцеклетки (Гусаковская и др., 2000а, б; Гусаковская, Блинцов, 2004). Основным достоинством предложенного подхода является возможность использования в случае анализа малых количеств исследуемого биоматериала, когда проведение очистки и разделение образца по фракциям зеатина и зеатинрибозида затруднено сложностью накопления биоматериала. С аналогичными проблемами приходится сталкиваться и при исследовании других фитогормонов, в том числе и АБК. В настоящей работе показана возможность использования ранее предложенного нами иммунохимического подхода к решению проблемы дифференциального количественного определения различных природных форм АБК, что позволяет селективно проводить определение с высокой чувствительностью, осуществлять количественные измерения гормона, исключая предварительную стадию фракционирования исследуемого образца с последующим определением свободной и связанной форм АБК в различных экстрактах репродуктивных органов и тканей.
В отдельном эксперименте на примере пшеницы и одуванчика показано отсутствие существенного влияния компонентов растительного гомо-гената завязей и семяпочек на определение АБК (в данном случае использовались отдиализованные растительные гомогенаты, не содержащие гормон) вплоть до разведения 1 : 10 растительного экстракта в аналитической системе.
В табл. 3 приведены результаты исследования динамики содержания эндогеннной абсцизо-вой кислоты (АБК) в завязях и ее четырех областях (включая семяпочку) и трех временных промежутках — от момента выхода яйцеклетки из состояния относительного покоя до момента начала ее деления.
Судя по средним значениям, минимальная концентрация 2,1 х 10-8 М связанной АБК характерна для базальной области завязи пшеницы в начале периода активности яйцеклетки. Минимальная концентрация 1,1 х 10-8 М связанной АБК характерна также для базальной области одуванчика и также в начале периода активности яйцеклетки. Это совпадение по месту и времени кажется неслучайным, поскольку оно имеет место и в отношении максимальной концентрации связанной АБК 2,7 х 10-8 М у пшеницы и 1,8 х 10-8 М у одуванчика в базальной области завязи в середине периода активности яйцеклетки. Следует подчеркнуть, что никакая другая область завязи пше-
ницы и одуванчика двумя отмеченными особенностями не обладает.
Относительное содержание свободной АБК (по отношению к общему количеству АБК) в ба-зальной области завязи пшеницы на всем периоде активности яйцеклетки удерживается на уровне (0,80 ± 0,02) х 10-8 М. У одуванчика это отношение удерживается на уровне (0,87 ± 0,03) х 10-8 М. Это — третья особенность, характеризующая только базальную область пшеницы и одуванчика. В других областях относительное содержание свободной АБК варьирует в более широких пределах.
Полученные данные, таким образом, свидетельствуют об особом статусе базальной области в принятой системе областей завязи как пшеницы, так и одуванчика. С этим особым статусом логично связать два обстоятельства. Во-первых, в завязи пшеницы и одуванчика имеется только одна семяпочка. Следовательно, проводящие пучки последней можно считать проводящими пучками завязи в целом. Во-вторых, те и другие пучки локализованы в основном в базальной области завязи. Особый статус базальной области завязи в свете сказанного можно понять, если предположить, что вся АБК в завязи имеет экзогенное происхождение и поступает в завязь по проводящим пучкам. Система гормональной регуляции репродукции как бы "гонит" связанную АБК по про-
Изменение свободной и связанной форм АБК (М) в экстрактах различных частей завязей (1 : 10) Triticum aestivum L. и Taraxacum officinale Web. на трех стадиях раннего эмбриогенеза*
Области Концентрация свободной формы АБК х 108 М Концентрация связанной формы АБК х 108М
Стадии
1 2 3 1 2 3
Пшеница
Завязь 10,4 ± 1,8 9,2 ± 1,7 4,5 ±0,8 2,6 ± 0,5 2,4 ± 0,4 2,7 ± 0,6
Семяпочка 11,8 ± 2,6 8,3 ± 1,7 3,2 ± 0,7 2,5 ± 0,5 2,3 ± 0,5 2,7 ± 0,6
Апикальная 3,8 ± 0,7 3,2 ± 0,6 2,8 ± 0,6 2,3 ± 0,5 2,1 ± 0,4 2,7 ±0,6
Медиальная 12,7 ± 2,4 9,1 ± 2,1 2,9 ± 0,5 2,4 ± 0,5 2,6 ± 0,6 2,3 ± 0,4
Базальная 9,6 ± 1,7 10,1 ± 2,1 9,1 ± 1,7 2,1 ± 0,4 2,7 ± 0,6 2,5 ± 0,5
Одуванчик
Завязь 8,4 ± 1,7 9,6 ± 2,0 6,3 ±1,1 1,4 ± 0,4 1,6 ± 0,5 1,8 ± 0,6
Семяпочка 9,4 ± 1,7 10,7 ± 1,9 5,2 ± 0,9 1,2 ± 0,4 1,5 ± 0,5 1,7 ± 0,6
Апикальная 4,8 ± 0,8 4,6 ± 0,8 4,5 ± 0,9 1,4 ± 0,5 1,7 ± 0,5 1,8 ±0,6
Медиальная 10,8 ± 2,1 11,3 ± 2,0 6,7 ± 1,2 1,5 ± 0,4 1,3 ± 0,4 1,8 ± 0,5
Базальная 10,4 ± 1,9 10,1 ± 1,8 9,8 ± 1,8 1,1 ± 0,4 1,8 ± 0,6 1,4 ± 0,5
* Число аналитических повторов (N) = 25, число биологических повторов (n) = = 200, р = 0,998.
водящим пучкам в базальную область завязи, где большая ее часть (80% и более) превращается в свободную АБК.
В пространственном отношении базальной области завязи противостоит ее апикальная область. Любопытно, что у пшеницы и здесь наблюдается минимальная концентрация 2,1 х 10-8 М связанной АБК, но позже сравнительно с базальной областью. Относительное содержание свободной АБК в апикальной области завязи пшеницы удерживается на уровне (0,57 ± 0,06) х 10-8 М. Аналогичный показатель в апикальной области завязи одуванчика равен (0,74 ± 0,03) х 10-8 М. У пшеницы и одуванчика апикальная область завязи сходна с базальной областью в том смысле, что относительное содержание свободной АБК удерживается на сравнительно жестком уровне. Возможно, что данная закономерность связана с анатропностью семяпочки пшеницы и одуванчика, с наличием проводящих пучков как в базальной, так и в апикальной областях завязи. Если так, то снижение уровня с 0,80 х 10-8 М до 0,57 х 10-8 М у пшеницы и с 0,87 х 10-8 М до 0,74 х 10-8 М у одуванчика при переходе от базальной области к апикальной выглядит достаточно логичным.
Пространственная близость семяпочки к окружающей ее медиальной области, наверное, сказывается в том, что по концентрациям свободной и связанной АБК и по характеру изменения этих концентраций две данные области завязи оказываются наиболее близкими как у пшеницы, так и у одуванчика. То же можно сказать и об относительном содержании свободной АБК в данных областях. Отмеченное обстоятельство представ-ляетя особенно важным, поскольку семяпочка является, несомненно, центральной структурной и функциональной областью завязи пшеницы и одуванчика. Именно в семяпочке происходят основные события репродуктивного процесса в период активности яйцеклетки (начало эндоспер-могенеза, начало эмбриогенеза). И, по-видимому, не случайно то, что по рассматриваемым характеристикам завязь в целом наиболее близка именно к семяпочке и медиальной области. Иначе говоря, в отношении АБК завязь в целом ведет себя так, как ведет себя семяпочка. Иными словами, в определенном приближении о поведении семяпочки можно судить по поведению завя-
Таблица 3
зи. Этот вывод, наверное, имеет важное практическое значение, соответствующее принятому приближению.
Как мы отмечали во введении, полученные ранее другими авторами данные позволяют утверждать, что репродуктивный процесс у цветковых растений от момента заложения цветочных почек до момента отделения плода находится под контролем гормональной системы растительного организма. Полученные впервые нами данные о пространственно-временном распределении активной и связанной форм АБК в завязи пшеницы и одуванчика позволяют утверждать, что этот контроль не прерывается и в период активности яйцеклетки — важнейшем периоде всего репродуктивного процесса (как у амфимиктов, так и у апо-миктов). Весьма вероятно, что в регуляции основных событий этого процесса (выход яйцеклетки из состояния относительного покоя, начало эн-доспермогенеза, начало эмбриогенеза) принимают участие как экзогенная, так и эндогенная гормональные системы. Возможно, вся связанная АБК в завязи пшеницы и одуванчика имеет экзогенное происхождение и лишь ее перевод из свя-
занного состояния в свободное носит эндогенный характер. Специфика репродукции (амфимиксис, апомиксис) сказывается, по-видимому, не столько в характере изменения гормонального статуса завязи в пространстве, сколько во времени. Семяпочка и медиальная область завязи пшеницы характеризуются максимальной концентрацией свободной АБК (1,8 х 10-8 М и 12,7 х 10-8 М), то же можно сказать о семяпочке и медиальной области завязи одуванчика (10,7 х 10-8 М и 11,3 х 10-8 М). Однако у пшеницы эта максимальная концентрация достигается уже в начале периода активности яйцеклетки, а у одуванчика — в его середине.
Анализ полученных нами данных по выявлению в них общих и особенных закономерностей, свойственных амфимиктам и апомиктам, в настоящее время продолжается.
* * *
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (грант 03—04—48045).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Батыгина Т.Б. 1987. Хлебное зерно. Атлас. Л.
Блинцов А.Н., Гусаковская М.А. 2004. Иммунохимический подход к проблеме дифференциального определения природный форм абсцизовой кислоты // Биохимия. Т. 69. Вып. 10. 1353—1364.
Блинцов А.Н., Гусаковская М.А., Ермаков И.П. 2000. О дифференциальном определении основных природных форм цитокининов иммуно-ферментным методом // Прикладная биохимия и микробиология. 36. № 4. 462—468.
Блинцов А.Н., Гусаковская М.А., Ермаков И.П. 2001. Новый микрометод дифференциального количественного определения зеатина и зеатинрибозида // Прикладная биохимия и микробиология. 37. № 4. 494—499.
Герасимова-Навашина Е.Н., Батыгина Т . Б . 1997. Эмбриология цветковых растений. Терминология и концепции. Т. 2. СПб. C. 86—107.
Гусаковская М.А., Блинцов А.Н., Ермаков И.П. 2000а. Гормональная регуляция начала эмбриогенеза у амфимиктов и апомиктов // Докл. РАН. 375. № 2. 252—255.
Гусаковская М.А., Блинцов А.Н., Ермаков И.П. 2000б. О гормональной регуляции развития завязи пшениц Triticum aestivum // Докл. РАН. 370. № 5. 689—692.
Гусаковская М.А., Блинцов А.Н. 2004. Пространственно-временное распределение зеатина и зе-атинрибозида в период активности яйцеклетки в завязях растений с половым и апомиктическим типами ре-
продукции // Физиология растений. 2oo4. 51. № 2. 249—255.
Дерфлинг К. Гормоны растений. Системный подход. 1985. М.
Егоров А.М., Осипов А.П., Дзанти-ев Б.Б., Гаврилова Е.М. 1991. Теория и практика иммуноферментного анализа. М.
Кефели В.И., Коф Э.М., Власов П.В., Кислин Е.Н. 1989. Природный ингибитор роста — абсцизовая кислота. М.
Куперман Ф.М., Мурашев В В., Ананьева Л. В. 1978. Методические указания по определению потенциальной и реальной продуктивности пшеницы. М.
Паушева З.П. 1974. Практикум по цитологии растений. М.
Пирс Э . 1956. Гистология: Теоретическая и прикладная. М.
Поддубная-Арнольди В.А. 1976. Цито-эмбриология покрытосеменных растений. М.
Haberlandt G. 1921. Wundhormone als Brreger von Zellteilungen // Beitr Allgem Bot. Bd. 2. 1—53.
Milborrow B.V. 1968. Identification and measurement of (+) — abscisic acid in plants // Biochemistry and physiology of plant growth substances / Eds. F. Wight-man, H. Setterfield. Ottawa. P. 1531—1545.
Weiler E.W. 1982. Immunoassay of plant growth regulators // Ann. Rev. Plant Physiol. 35. 85—91.
Weiler E.W. 1984. An enzym-immunoassay of (+) — abscissic acid // Physiol. plant. 54. 5Ю—518.
Поступила в редакцию 24.12.o4
ON THE DYNAMIC OF FREE AND BOUND FORMS OF ABA
IN TRITICUM AESTIVUM L. AND TARAXACUM OFFICINALE WEB. IN TNE BEGINNING OF EMBRYOGENESIS
M.A. Gussakovskaya, A.N. Blintsov, A.F. Bobkova
The paper describes a quantitative differential analysis of the dynamics of the relative content of various forms of endogenic ABA in ovaries of Triticum aestivum L., and Taraxacum officinale Web., in the four regions of the ovary, including the ovule in three time periods, begining with the ovary exiting the state of the relative till the beginning of the division. The data was obtained as to the presence of correlation between the activity of the endogenic hormonal system and the chronological order of the main events of the reproduction process taking place in the ovary in this period (the begining of the endospermogenesis, the beginning of the embryogenesis). The data obtained leave no doubt as to the existence of the hormonal regulation of events in which both the exogenic and endogenic systems apparently take place. The distribution of the free and bound forms of abscisic acid (ABA) was obtaine using the original method based on the use of two concurrent immunoassay characteristic of the various sensitivity to the free and bound forms of the hormone. The paper shows the possibility of determining the concentration of various forms of endogenic ABA in the plant tissues subjected to the minimal processing, without the hormone cleaning and the chemical modification. A comparative analysis of the changes in relative proportions of the active and bound forms of ABA in tissues differing in physiological activity was carried out.
УДК 572
ОПЫТ ПРИМЕНЕНИЕ МЕТОДА ДИСКРИМИНАНТНОГО АНАЛИЗА ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЯ КРАНИОЛОГИЧЕСКИХ СОВОКУПНОСТЕЙ
В.Ю. Бахолдина
(кафедра антропологии)
Достоверная характеристика ископаемых краниологических серий является важнейшей задачей палеоантропологии. Одним из путей решения этой задачи служит поиск таких признаков или их комплексов, которые в наибольшей степени отражают антропологическую специфику палеопопу-ляций и, следовательно, наилучшим образом позволяют оценить степень отличия одних групп от других.
В качестве показателей, обладающих высокой диагностирующей способностью, могут рассматриваться различные признаки и их сочетания. На ранних этапах развития антропологии особое значение придавалось черепному указателю, т.е. соотношению поперечного и продольного размеров черепа. Однако затем было установлено, что черепной указатель подвержен значительным эпохальным изменениям, которые необязательно связаны с изменением состава населения или со смешениями (Дебец, 1948).
Дискриминирующим показателем высокого ранга является вертикальная профилировка лица, однако этот признак имеет значение в основном при выделении экваториальных антропологических общностей (Бунак, 1980).
Наиболее эффективным, с точки зрения антропологов, является сопоставление групп не по одному или двум, а по целому набору признаков (Le Gros Clark, 1955). В целях такого сопоставления предлагались специальные формулы и показатели — "коэффициенты общего различия" (Hier-naux, 1965; Козинцев, 1980).
В настоящее время многомерные статистические методы сопоставления широко распространены в антропологии, и существуют подробные сводные работы, посвященные их применению (Дерябин, 2001).
Тем не менее и в случае применения многомерных методов актуальным остается поиск признаков и их комплексов, обладающих максимальной дискриминирующей способностью. Так, краниологический материал тропического пояса был проанализирован по совокупности параметров строения мозгового черепа. В итоге были выделены три антропологических варианта, между которыми наблюдается определенная трансгрессия (Пестряков, 1995). При сравнении отдельных кра-ниоморфологических систем, таких как мозговой и лицевой череп, выявляется их различная дифференцирующая значимость и отмечается гораздо
более высокая различающая способность параметров лицевого отдела черепа (Пестряков, 1999). Эти различия можно объяснить большей консервативностью мозговой части черепа и меньшей ее подверженностью воздействиям внешней среды. Однако причина может лежать и в другой плоскости, например в различной значимости отдельных систем признаков в процессе полового отбора.
Продолжаются и исследования единичных краниологических признаков и их таксономической значимости. Достоверные результаты получены для двух признаков черепного свода — лобно-сагит-тального и затылочно-теменного индексов (Беневоленская, 1991).
Одним из наиболее адекватных статистических методов, предназначенных для различения антропологических совокупностей, является метод дискриминантного анализа. В случае обширной антропологической совокупности, в которой индивидуальные данные представляют отдельные ископаемые выборки, дискриминантный анализ может послужить для решения двух задач.
Первая задача состоит в выявлении дискриминирующей способности отдельных наборов краниологических признаков. Решение такой задачи представляет интерес и в теоретическом, и в практическом плане. До сих пор в антропологических исследованиях не ставилась задача выяснить, при какой степени редукции краниологической программы результаты исследования будут продолжать отражать специфику ископаемых серий. С практической точки зрения получение подобных теоретических результатов позволяет палеоантропологам отдавать себе отчет в степени применимости того или иного набора признаков в случае плохой сохранности ископаемого материала.
Вторая задача заключается в исследовании степени "дискриминируемости" отдельных краниологических серий. Этот показатель может отражать антропологическую специфику отдельных ископаемых серий и представлять самостоятельную ценность для исследований в области палеоантропологии.
Материал и методы
Дискриминантный анализ был проведен на материале тотальной выборки из 869 мужских черепов, представляющих 43 краниологические серии.
В работе был применен модуль Discriminant Function Analysis программы STATISTICA 6.0, стандартный метод. Способ задания априорных вероятностей был выбран одинаковым для всех групп, то есть не зависимым от их численностей.
На степень дискриминирующей способности
были проверены следующие наборы краниологических показателей.
1. Полная программа: продольный диаметр, поперечный диаметр, высотный диаметр, ширина основания черепа, скуловой диаметр, длина основания черепа, длина основания лица, наименьшая ширина лба, верхняя ширина лица, средняя ширина лица, верхняя высота лица, высота носа, ширина носа, хорда nasion—orbitale suturae, (orbitale—orbitale)/2, хорда nasion—supraorbitale, угол наклона носовых костей к горизонтали, угол наклона орбиты, хорда fronto-malare-orbitale—fronto-ma-lare-orbitale, высота назиона над хордой fronto-ma-lare-orbitale—fronto-malare-orbitale, хорда maxillofronta-le—maxillofrontale, высота носовых костей над хордой maxillofrontale—maxillofrontale, симотическая ширина, симотическая высота, хорда zygomaxillare—zygomaxilla-re, высота точки subspinale над хордой zygomaxilla-re—zygomaxillare, ширина скуловой кости, высота изгиба скуловой кости, ширина орбиты, тип верхнего края орбиты, тип нижнего края орбиты, форма орбит, высота орбиты, закраевое верхнее медиальное углубление, закраевое нижнее медиальное углубление, угол 5, угол 7, угол 8, ИЛС точки supraorbitale, ИЛС точки orbitale suturae, ИЛС точки orbitale, назома-лярный угол, зигомаксиллярный угол, длина медиальной стенки орбиты, угол 1, длина крыши орбиты, длина дна орбиты, угол 3, угол 4, средняя глубина орбиты.
2. Комплекс признаков строения лица: скуловой диаметр, верхняя ширина лица, средняя ширина лица, верхняя высота лица, высота носа, ширина носа, хорда nasion—orbitale suturae, хорда maxillofrontale—or-bitale, (orbitale—orbitale)/2, хорда nasion—supraorbitale, угол наклона носовых костей к горизонтали, угол наклона орбиты, хорда fronto-malare-orbitale—fronto-ma-lare-orbitale, высота назиона над хордой fronto-mala-re-orbitale — fronto-malare-orbitale, хорда maxillofronta-le—maxillofrontale, высота носовых костей над хордой maxillofrontale—maxillofrontale, симотическая ширина, симотическая высота, хорда zygomaxillare—zygomaxilla-re, высота точки subspinale над хордой zygomaxilla-re—zygomaxillare, ширина скуловой кости, высота изгиба скуловой кости, ширина орбиты, тип верхнего края орбиты, тип нижнего края орбиты, форма орбит, высота орбиты, закраевое верхнее медиальное углубление, закраевое нижнее медиальное углубление, угол 5, угол 7, угол 8, ИЛС точки supraorbitale, ИЛС точки orbitale suturae, ИЛС точки orbitale, назома-лярный угол, зигомаксиллярный угол, длина медиальной стенки орбиты, угол 1, длина крыши орбиты, длина дна орбиты, угол 3, угол 4, средняя глубина орбиты.
3. Орбитные параметры: хорда nasion—orbitale suturae, хорда maxillofrontale—orbitale, (orbitale—orbitale)/2, хорда nasion-supraorbitale, ширина орбиты, тип верхнего края орбиты, тип нижнего края орбиты, форма орбит, высота орбиты, закраевое верхнее медиальное углубление, закраевое нижнее медиальное углубление, угол 5, угол 7, угол 8, ИЛС точки supraorbitale, ИЛС точки orbitale suturae, ИЛС точки orbitale, длина медиальной стенки орбиты, угол 1, длина крыши орби-
ты, длина дна орбиты, угол 3, угол 4, средняя глубина орбиты.
4. Орбитная камера: закраевое верхнее медиальное углубление, закраевое нижнее медиальное углубление, длина медиальной стенки орбиты, угол 1, длина крыши орбиты, длина дна орбиты, угол 3, угол 4, средняя глубина орбиты.
5. Наружный контур орбиты: хорда nasion-orbitale sutu-rae, хорда maxillofrontale—orbitale, (orbitale—orbitale)/2, хорда nasion—supraorbitale, ширина орбиты, тип верхнего края орбиты, тип нижнего края орбиты, форма орбит, высота орбиты, угол 5, угол 7, угол 8, ИЛС точки supraorbitale, ИЛС точки orbitale suturae, ИЛС точки orbitale.
6. Лицевые параметры при исключении орбитных: скуловой диаметр, наименьшая ширина лба, верхняя ширина лица, средняя ширина лица, верхняя высота лица, высота носа, ширина носа, угол наклона носо-
вых костей к горизонтали, ширина скуловой кости, высота изгиба скуловой кости, назомалярный угол, зигомаксиллярный угол.
7. Лицевые параметры без орбитных и без показателей горизонтальной профилировки: скуловой диаметр, наименьшая ширина лба, верхняя ширина лица, средняя ширина лица, верхняя высота лица, высота носа, ширина носа, ширина скуловой кости, высота изгиба скуловой кости.
8. Мозговой череп: продольный диаметр, поперечный диаметр, высотный диаметр, ширина основания черепа, длина основания черепа.
Аббревиатура ИЛС означает "индекс латеральной смещенности". Индекс латеральной смещенности верхнеорбитной точки рассчитывается как соотношение расстояний пазюп—зиргаогЫЫе и та-хШой-оп1;а1е—8иргаогЫ1;а1е к ширине орбиты.
Таблица 1
Краткое описание отдельных признаков и краниометрических точек
Признак или точка Описание признака
Точка orbitale suturae Точка пересечения скуловерхнечелюстного шва с нижним краем орбиты. В некоторых работах называется infraorbitale
(Orbitale—orbitale)/2 Половина расстояния между самыми низкими точками нижнего края орбиты
(Supraorbitale—supraorbitale)/2 Половина расстояния между самыми высокими точками верхнего края орбиты
Край орбиты вверху и внизу Оценка в баллах: 1 — край завернутый, 2 — острый, 3 — притупленный, 4 — закругленный
Форма орбит Оценка в баллах: 1 — низкие орбиты, 2 — угловатые, 3 — округлые, 4 — высокие
Окологлазничное кольцо Выступ, повторяющий контур наружного края орбиты. Был использован диапазон оценок от 0,0 (признак отсутствует) до 1,0 (максимальное проявление признака)
Закраевые углубления Измерялись путем изготовления микро-слепков (с помощью пластилина и ткани), максимальная высота которых измерялась скользящим циркулем
Угол 1 — между линией измерения глубины орбиты и медиальной стенкой Показывает степень отклонения медиальной стенки орбиты от линии измерения глубины
Угол 2 — между линией измерения глубины орбиты и латеральной стенкой Показывает степень отклонения латеральной стенки орбиты от линии измерения глубины
Угол 3 — между крышей орбиты и линией измерения глубины Показывает степень наклона крыши орбиты к линии измерения глубины
Угол 4 — между дном орбиты и линией измерения глубины Показывает степень наклона дна орбиты к линии измерения глубины
Угол 5 — между линией nasion—orbitale suturae и горизонталью Чем больше угол, тем ниже относительно точки nasion расположена точка orbitale suturae
Угол 6 — при точке nasion в треугольнике nasion—orbitale suturae—orbitale suturae Величина угла прямо пропорциональна расстоянию между правой и левой точками orbitale suturae и обратно пропорциональна величине угла 5
Угол 7 — между линией maxillofrontale—orbitale и горизонталью Чем больше угол, тем ниже относительно точки maxillofrontale находится точка orbitale
Угол 8 — между линией nasion—supraorbitale и горизонталью Чем больше угол, тем выше относительно точки nasion расположена точка supraorbitale
Угол 9 — между линией maxillofrontale—supra-orbitale и горизонталью Чем больше угол, тем выше относительно точки maxillofrontale расположена точка supraorbitale
Средняя глубина орбиты Глубина орбиты бралась от двух плоскостей: от плоскости, в которой измеряется ширина орбиты (размер 55), и от плоскости, в которой измеряется высота орбиты (размер 66). Средняя между ними — размер 129.
Индекс латеральной смещенности нижнеорбит-ных точек рассчитывается как соотношение расстояний nasion—orbitale suturae и maxillofrontale— orbitale к ширине орбиты.
Чем больше значение этих индексов, тем ла-теральней расположены верхне- и нижнеорбитные точки; чем значение индексов меньше, тем меди-альней положение соответствующих точек.
Некоторые краниометрические точки, а также признаки, за счет которых была дополнена традиционная краниологическая программа, приведены в табл. 1.
Подробно дополнительная методика изложена в отдельной статье (Бахолдина, 2oo3).
Для оценки случайности или неслучайности полученных различий в дискриминантном анализе используется лямбда-критерий Уилкса, величина которого тем меньше, чем больше оказывается межвыборочная изменчивость (Дерябин, 2oo4). По величине критерия Уилкса можно судить о наличии неслучайной вариации наборов средних арифметических величин.
Результаты и обсуждение
Для отдельных наборов признаков были рассчитаны лямбда-критерий Уилкса, соответствующая ему величина F-критерия и вероятность ошибки 1-го рода (табл. 2). Эти цифры свидетельствуют о неслучайности различий между сериями.
Таблица 2
Лямбда-критерий Уилкса для разных наборов признаков
Комплекс признаков Число признаков Лямбда-критерий Уилкса F-крите-рий P — вероятность ошибки
1 5o o,ooo4 3,3o13 < o,oooo
2 44 o,oo18 3,o216 < o,oooo
3 24 o,o246 3,2571 < o,oooo
4 12 o,o783 4,6288 < o,oooo
5 9 o,1o99 5,4478 < o,oooo
6 15 o,1197 2,9689 < o,oooo
7 9 o,1727 4,2196 < o,oooo
8 5 o,1569 8,7952 < o,oooo
9 3 o,5o93 4,95o1 < o,oooo
1o 1 o,8o29 4,829o < o,oooo
Примечание. 1 — полная программа, 2 — лицевые размеры, 3 — орбитные параметры, 4 — лицевые признаки без ор-битных, 5 — орбитная камера, 6 — наружный контур орбиты, 7 — лицевые признаки без орбитных и без углов горизонтальной профилировки, 8 — размеры мозгового черепа, 9 — ширина, высота орбиты и орбитный указатель, 10 — ширина орбиты.
Главным итогом дискриминантного анализа являются классификационные матрицы. Эти матрицы по диагонали содержат случаи, классифицированные корректно, т.е. совпадающие с реальной принадлежностью черепов данной серии. В первом столбце каждой матрицы указаны величины корректных диагнозов в процентах от общего объема каждой серии.
Из первых столбцов матриц была создана итоговая сравнительная таблица, последняя строка которой указывает средний процент "правильных" диагнозов по итогам каждого этапа анализа. Этот средний процент позволяет наглядно представить себе степень дискриминирующей способности каждого из краниологических комплексов (рисунок).
Средний процент корректных диагнозов последовательно убывает по мере редукции набора краниологических показателей, включенных в анализ. Максимальный средний процент — 66,86 — соответствует дискриминации по полной программе. Для комплекса лицевых параметров эта величина составляет 57,54, для всех признаков орбиты — 37,05, для лицевых признаков без орбитных — 26,01, орбитной камеры — 21,40, наружного контура орбиты — 20,83, лицевых признаков без ор-битных и без углов горизонтальной профилировки — 19,91, мозгового черепа — 15,88.
Таким образом, согласно этим результатам наиболее высокой дискриминирующей способностью обладает полный комплекс признаков краниологической программы. При этом дискриминация осуществляется главным образом за счет лицевых параметров, где главную роль в свою очередь играют особенности морфологии орбиты. Наименьшую лепту в дискриминацию краниологических серий вносят размеры мозгового черепа.
Эти результаты указывают на ведущую роль в дифференциации групп тех систем признаков, которые являются решающими в процессе полового
1 2 3 4 5 6 7 8
Средний процент правильных дискриминаций для отдельных комплексов краниологических признаков: 1 — полная программа, 2 — лицевые размеры, 3 — орбитные параметры, 4 — лицевые признаки без орбитных, 5 — орбитная камера, 6 — наружный контур орбиты, 7 — лицевые признаки без орбит-ных и без углов горизонтальной профилировки, 8 — размеры мозгового черепа
Таблица 3
Средний процент корректных диагнозов для отдельных серий
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бахолдина В.Ю. 2003. Новые подходы к изучению конфигурации орбитной области черепа // Вопр. антропол. Вып. 91. 128—137.
Беневоленская Ю.Д. 1991. Признаки черепного свода как маркеры различных уровней дифференциации рас // Сб. Музея антропологии и этнографии. Т. 44. Новые коллекции и исследования по антропологии и археологии. СПб. С. 126—152.
Б у н а к В . В . 1980. Род Homo, его возникновение и последующая эволюция. М.
Д е б е ц Г . Ф . 1948. Палеоантропология. Л.
Дерябин В.Е. 2001. Многомерные биометрические методы для антропологов. М.
Дерябин В.Е. 2004. Биометрическая обработка антропологических данных с применением компьютерных программ. М.
отбора по признакам внешности и формируют, в конечном счете, характерный антропологический облик группы.
Дискриминантный анализ позволяет также оценить и степень "дискриминируемости" отдельных серий. Этот показатель выражается в величине среднего процента "правильных" диагнозов по каждой из включенных в анализ групп. Высокая "ди-скриминируемость" серии свидетельствует о ее высокой антропологической специфике.
В табл. 3 приведены все серии, расположенные в порядке убывания средней величины "правильных" диагнозов по отдельным наборам признаков.
Максимально своеобразными, согласно этому показателю, являются австралийцы. Несмотря на то что австралийских черепов всего два, они сохраняют высокий уровень отличий по всем комплексам признаков.
Из всех славянских серий наиболее своеобразны северяне (средний процент корректных диагнозов 46,59), затем идут словене новгородские (30,65), кривичи (28,88), вятичи (21,67), дреговичи (18,13) и поляне (15,03).
Очевидно, соотношение "дискриминируемости" отдельных групп зависит от общего набора серий, включенных в анализ.
Таким образом, дискриминантный анализ тотальной краниологической выборки выявляет последовательное убывание дискриминирующей способности наборов признаков по мере их редукции. Ведущая роль в антропологической дифференциации ископаемых серий принадлежит признакам строения лица и орбиты.
Разные серии тотальной выборки отличаются разной степенью дискриминируемости, что отражает их антропологическую специфику.
Козинцев А. Г. 1980. Концепция общего сходства в антропологии // Современные проблемы и новые методы в антропологии. Л. С. 26—69.
Пестряков А.П. 1995. Расы человека в краниологической классификации населения тропического пояса // Современная антропология и генетика и проблема рас у человека. М. С. 43—90.
Пестряков А.П. 1999. Сравнительное изучение мозгового и лицевого отделов головы у восточнопа-мирских киргизов и хуфцев // Вторые антропологические чтения памяти акад. В.П. Алексеева: Тезисы докл. М. С. 59—60.
Hiernaux J. 1965. Une nouvelle mesure de distance anthropologique entre populations // Compt. Rend. Acad. Sci. Paris. Vol. 260.
Le Gros Clark W.E. 1955. The fossil evidence for human evolution. Chicago.
Серия Средний процент корректных диагнозов Серия Средний процент корректных диагнозов
Австралийцы 100,00 Древняя Армения 36,96
Меланезийцы 68,06 Кенкольцы 36,67
Индейцы Перу 66,67 Киргизы 33,93
Айны 65,63 Ур-Бедары 33,04
Эскимосы 65,00 Литва 31,25
Финны 61,46 Словене новгородские 30,65
Шведы 58,93
Бельтыры 30,65
Эвенки 57,29
Эсты 29,81
Армяне 51,99
Кривичи 28,88
Чукчи 50,45
Цыгане 26,56
Сарматы 50,00
Теленгеты 26,56
Сагайцы 47,12
Латгалы 26,34
Ишкашим 47,02
Мари горные 25,00
Полинезийцы 46,88
Древняя Киргизия 24,43
Северяне 46,59
Малайцы 46,59 Буряты 22,32
Шугнан 43,75 Вятичи 21,67
Горан 38,69 Койбалы 21,32
Индейцы ФАМ 38,54 Качинцы 19,57
Мари луговые 38,54 Калмыки 19,23
Ханты 38,28 Дреговичи 18,13
Монголы 37,50 Поляне 15,03
Поступила в редакцию 30.11.04
