CC BY
74
УДК 159.9
ОПЫТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ РОЛЕВЫХ ИМПОЗИТОВ В ДИАГНОСТИКЕ И КОНСУЛЬТИРОВАНИИ ДЕВИАНТНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Людмила В. Паньшина1' @1, Юлия М. Перевозкина1' @, Наталья В. Дмитриева2' @
1 Новосибирский государственный педагогический университет, Россия, 630126, г. Новосибирск, ул. Вилюйская, 28
2 Санкт-Петербургский государственный институт психологии и социальной работы, Россия, 199178, Санкт-Петербург, Васильевский остров, 12-ая линия, 13 "А"
@1 lvpansh@gmail.com @2 per@bk.ru @3 dnv2@mail.ru
Поступила в редакцию 09.06.2016. Принята к печати 16.09.2016.
Ключевые слова: девиантное поведение, глубинный мотив, диагностика, консультирование, ролевые импозиты, образ, сфера межличностных отношений.
Аннотация: В статье рассматриваются положения отечественных и зарубежных исследований, определяющих важность изучения категорий, которые являются основополагающими для культурных стереотипов поведения. Такие категории, по мнению исследователей, служат ориентирами, на основе которых можно выстраивать систему ценностей, смыслов и отношений к миру. Предложена авторская проективная техника работы с использованием ролевых импо-зитов как глубинных основ ролевых моделей, задающих направленность поведения личности и проявляющихся в различных сферах жизнедеятельности. Приводятся результаты диагностики и консультирования подростка группы риска с негативной формой поведения в сфере межличностных отношений. Авторами сделано предположение, что глубинные представления субъекта, сформированные в процессе культурно-исторического опыта, становятся материалом для формирования возможной интерпретации символов в ситуации взаимодействия, на основе чего бессознательно складывается подходящий социальный сценарий образа ролевого поведения как формы структурирования межличностных отношений в различных сферах жизнедеятельности.
Для цитирования: Паньшина Л. В., Перевозкина Ю. М., Дмитриева Н. В. Опыт использования ролевых импозитов в диагностике и консультировании девиантного поведения // Вестник Кемеровского государственного университета. 2016. № 4. С. 181 - 186. Б01: 10.21603/2078-8975-2016-4-181-186.
Девиантное поведение на современном этапе развития общества представляет собой сложную форму социального поведения, детерминированного системой взаимосвязанных биологических, психологических и социальных факторов.
Е. В. Змановская определяет девиантное поведение как устойчивое поведение личности, отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный ущерб обществу или самой личности, а также сопровождающееся ее социальной дезадаптацией [3].
В отечественной психологии достаточно четко сформулировано положение о том, что условия жизни, психологическая атмосфера, характер взаимоотношений людей во многом определяют их поведение и деятельность. Субъект, совершив преступление, вступив таким образом в самый острый конфликт с обществом, отличается присущими ему психологическими особенностями; наличием антиобщественных взглядов; отрицательным отношением к нравственным ценностям; выбором опасного общественного пути для удовлетворения своих потребностей.
Психологический компонент в структуре личности с девиантным поведением, по мнению А. И. Ушатикова и Б. Б. Казака, включает следующие системы:
- системы ценностных ориентаций личности (личностных установок по отношению к существующим в обществе ценностям) и их связи с главными жизненными функциями;
- системы основных жизненных функций индивида, которые выражаются в соответствующих потребностях и являются внутренними детерминантами его поведения;
- системы внутреннего социально-личностного контроля индивида, отраженной в сознании информации о реакции других людей на его поведение.
В сферу анализа поведения и переживаний человека, возникающих в результате обострения конфликтных ситуаций, вовлекаются компоненты, связанные со скрытыми мотивами поведения человека в конкретных ситуациях. Это поставило многих ученых перед необходимостью изучения глубинных структур личности, поскольку при анализе и оценке человеческой деятельности исследователь сталкивался с такими поведенческими характеристиками, которые выходят за пределы сознательного и рационального в человеке.
Л. С. Выготский отмечал, что существует постоянная, ни на минуту не прекращающаяся, живая динамическая связь между сферами бессознательного и сознания. Процессы, начинающиеся бессознательно, часто имеют
свое продолжение в сознании, и, наоборот, многое сознательное вытесняется нами в подсознательную сферу. Бессознательное влияет на наши поступки, обнаруживается в нашем поведении, и по этим следам и проявлениям мы научаемся распознавать бессознательное и законы, управляющие им [1].
Современные отечественные исследователи (С. А. Маленко, Е. Ю. Зарубко) определяют важность изучения категорий, которые являются основополагающими для культурных стереотипов поведения. Такие категории, по мнению исследователей, служат ориентирами, на основе которых можно выстраивать систему ценностей, смыслов и отношений к миру [2; 4].
Дж Мид, М. Дойч, Р. Краусс описывают девиантное поведение через понятие «социальная роль», или «социальная функция личности». Исследователи понимают роль как систему ожиданий относительно поведения человека, представление человека о модели собственного поведения и соответствие поведения занимаемому положению или статусу. Таким образом, человек может принимать на себя различные роли, в том числе роль девианта [5].
Анализ исследований позволяет прийти к выводу, что глубинные представления субъекта, сформированные в процессе культурно-исторического опыта, становятся материалом для формирования возможной интерпретации символов в ситуации взаимодействия, на основе которой бессознательно складывается подходящий социальный сценарий образа ролевого поведения как формы
Таблица 1. Структура ролевых импозитов Table 1. Structure of role impositions
В процессе психотерапевтической работы данные образы рассматриваются в аспекте предпочитаемый или отвергаемый. При идентичности субъекта к когерентному (согласованному с полом и возрастом) импозиту происходит адекватное восприятие своей личности, социальной роли и в конечном итоге успешной социализации. Иначе говоря, ролевые импозиты представлены в структуре личности в равной степени, но при этом может быть выражен один импозит, соответствующий полу и возрасту субъекта, который является ведущим импозитом. В случае несовпадения ведущего импозита половозрастному диапазону возможна деформация личности, невроти-зация, расстройства, деструкции [8].
Кроме теоретического обоснования ролевых импози-тов, мы приходим к их использованию в практике психологической диагностики и коррекции как одного из про-
структурирования межличностных отношений в различных сферах жизнедеятельности.
Через призму теоретических концепций К. Г. Юнга [9], Д. Хиллмана и других исследователей в области аналитической психологии, предполагающей наличие глубинного слоя в структуре личности, который содержит прототипы образов, сюжетов, ролей, имеющих культурно-историческое происхождение и относящихся к ситуациям, принципиально значимым для любого сообщества людей (рождение, брачный союз, материнство, утрата, смерть), мы пришли к определению ролевых импозитов (impositio - лат., первичный, основной) как глубинных основ ролевых моделей, задающих направленность поведения личности и проявляющихся в различных сферах жизнедеятельности [8].
В своем исследовании мы предполагаем наполненность образов ролевыми представлениями, которые несут глубинный мифологический мотив, а также дифференцированы на мужские и женские доминанты, распределенные по возрастной категории и направленности личности. В соответствии с основными ролевыми позициями, которые субъект принимает и реализует на протяжении жизненного цикла, нами были определены следующие образы: Мать, Отец, Старуха, Старец, Дева, Герой, Ведьма, Трикстер, Ребенок -и обозначены устойчивые характеристики в соответствии с образом и мифологическим мотивом. В таблице 1 представлена структура ролевых импозитов.
ективных методов работы. Приведем способ использования ролевых импозитов в практике диагностики и консультирования случая межличностных конфликтов.
Клиент: юноша, школьник, учится в 9 классе, полная семья, по сведениям социального педагога поставлен на учет как подросток группы риска, имеет академическую неуспеваемость, асоциальное поведение, случаи конфликтных ситуаций с педагогами и сверстниками, вовлечение в драки ради забавы, демонстративное поведение.
Диагностический блок включает анализ психосоциального профиля в различных сферах жизнедеятельности субъекта (личностная, семейная, межличностная, профессиональная, интимно-сексуальная), то есть определение ведущего импозита - наиболее часто выбираемая клиентом фигура, тот основной ролевой образ, который доминирует в личности и постоянно «выходит на сцену»,
Пол Установка Ранний возраст Молодость Взрослость Старость
Женский созидательная Ребенок (девочка) ММ-играть Дева ММ-подчиняться Мать ММ-заботиться Старуха ММ-помогать
деструктивная Ведьма ММ-околдовывать
Мужской созидательная Ребенок (мальчик) ММ-играть Герой ММ-преодолевать Отец ММ-управлять Старец ММ-наставлять
деструктивная Трикстер/Враг ММ-дурачиться/бунтовать
Примечание: ММ - мифологический мотив.
при этом зачастую субъекту доставляет удовольствие позиционировать окружающим данный ролевой образ; сопутствующих импозитов - вспомогательных ролевых образов, которые отражают определенные стили поведения и взаимодействия с окружающими, применяемые в отдельных ситуациях или сферах; а также подавляемого импозита, который отражает более иррациональные, негативные, не принимаемые характеристики личности, несущие в себе социально-негативную оценку, зачастую неосознанные, проецируются на окружающих, актуализируются в стрессовых для индивида ситуациях.
В данной статье мы приводим результаты диагностической и консультационной работы личностной сферы и сферы межличностных отношений подростка, не представляя подробно результаты по другим рассматриваемым сферам. Однако отметим, что для качественного анализа психосоциального профиля клиента важна комплексная оценка всех сфер.
Процедура исследования личностной сферы заключалась в следующем: перед клиентом располагается поле из четырех цветовых квадратов (синий, желтый, зеленый, красный), которое в ходе исследования может быть повернуто клиентом в соответствии с предпочтением. Затем предлагается из фигурного ряда выбрать наиболее приятную в данный момент фигуру и определить ей место на поле в соответствии с субъективным предпочтением. Таким же образом выбираются последующие две фигуры и последняя, четвертая фигура выбирается клиентом по критерию субъективной неприятности. Психологом на специальном бланке фиксируется номер фигуры, ее положение и цвет на поле. Выбранные клиентом фигуры представлены на рисунке 1. В таблице 2 представлен порядок выбора и расстановка фигур.
Таблица 2. Порядок выбора и расстановка фигур Table 2. The order of selection and arrangement of pieces
Рис. 1. Выбранные фигуры Fig. 1. Selected pieces
Процедура исследования межличностной сферы заключалась в следующем: перед клиентом располагается поле из четырех цветовых квадратов (синий, желтый, зеленый, красный), которое в ходе исследования может быть повернуто клиентом в соответствии с предпочтением. Затем предлагается из фигурного ряда выбрать четыре наиболее значимых для клиента в его ближайшем окружении фигуры. Затем по критерию субъективной приятности последовательно определить двум первым фигурам место на поле. Из оставшихся двух фигур выбрать одну наиболее неприятную для клиента фигуру и определить ей место на поле. Последняя, четвертая фигура устанавливается на оставшийся один из четырех цветовых квадратов на поле. Диагностом на специальном бланке фиксируется номер фигуры, ее положение и цвет на поле. Выбранные клиентом фигуры представлены на рисунке 2. В таблице 3 представлен порядок выбора и расстановка фигур.
Таблица 3. Порядок выбора и расстановка фигур Table 3. The order of selection and arrangement of pieces
№ Импозит Цвет Положение Балл
п/п
1 Старуха желтый право верх 4
2 Мать зеленый лево низ 3
3 Старик красный право низ 2
4 Герой синий лево верх 1
Рис. 2. Выбранные фигуры Fig. 2. Selected pieces
Интерпретационные положения включали оценку половозрастной когерентности ведущего импозита; внут-риличностной конфликтности; сопоставление выбранной клиентом фигуры с ее положением на цветовом поле. В соответствии с положениями цветовой диагностики М. Люшера предпочтение цвета может указывать на определенную потребность личности: синий - потребность в покое, удовлетворении и сопричастности; зеленый - в самоутверждении; красный - в активности, доминантности; желтый - потребность в экспансии, расширении горизонтов.
В данном случае мы видим, что в большинстве сфер в качестве ведущего импозита в структуре личности подростка представляется Трикстер (фигура на первом месте).
№ п/п Импозит Цвет Положение Балл
1 Трикстер синий лево верх 4
2 Герой красный право низ 3
3 Ведьма желтый право верх 2
4 Старец зеленый лево низ 1
Данный импозит несет мифологический мотив «бунтовать/дурачиться» и содержит такие характеристики, как: спонтанность, экспрессивность, лукавство, изворотливость; конфликтность, характерно открытое выражение гнева, агрессии и конфликтных интеракций; подверженность влиянию чувств, случая и обстоятельств; отсутствие согласия с общепринятыми моральными нормами; беспринципность и склонность к асоциальному поведению.
Наряду с ведущим, мы видим подавляемый импозит. В большинстве сфер, в данном случае, подавляемый импозит представляет фигуру Отца (фигура на последнем месте). Данный импозит несет мифологический мотив «управлять» и содержит такие характеристики, как: стабильность, уравновешенность, ответственность, настойчивость, сильная воля, контроль и организация, покровительство, следование социальным правилам. Можно предположить, что у подростка наблюдается конфликт в отношениях с отцом, стремление уйти от опеки, контроля, что выражается в асоциальной направленности поведения.
Таблица 4. Техника четырех квадратов Table 4. The four squares technique
Обозначенные клиентом характеристики, а также соответствующие им фигуры, выбранные клиентом в процессе консультации, представлены на рисунке 3.
Заметим, что и в консультационном блоке ведущее место по прежнему занимает ролевой импозит Триксте-ра, при этом он выбран клиентом как соответствующий его положительному качеству, которое помогает ему в межличностных отношениях - «открытость» - и характе-
Таким образом, была диагностирована неудовлетворенная потребность в спокойствии, обусловленная бессилием и хаотичной активностью, посредством которой клиент находит самоутверждение, имея иллюзорные ожидания добиться успеха в межличностных отношениях.
Консультационный блок направлен на проработку проблем в межличностной сфере по технике четырех квадратов. Предлагается определить качество, которое, по мнению подростка, помогает, а также качество, которое мешает ему во взаимоотношениях с окружающими. Далее клиент выбирает из фигурного ряда соответствующую данному качеству фигуру. Устанавливается беседа, в ходе которой предлагается относительно каждой выбранной фигуры описать образ фигуры, отношение к цвету, какие чувства вызывает данная импазо-композиция. Завершение техники осуществляется вопросом о том, могут ли в одной личности актуализироваться различные ролевые импозиты. В таблице 4 представлены этапы и процедура техники четырех квадратов.
ризуется клиентом как «открытый», «веселый, дружелюбный, такой добивается успеха, мимо него не пройдешь, он вызывает интерес».
Наряду с этим подросток осознает «задиристость» как черту, которая мешает ему в межличностном взаимодействии. Был выбран соответствующий данному качеству ролевой импозит Героя, который характеризуется активностью, своенравием и упрямством. Фигура симво-
I этап II этап
- назвать качество, которое нравится (помогает), - написать на отрезке бумаги, - поместить на один из 4 цветовых квадратов в поле, - выбрать фигуру (ролевой импозит), - поместить в тот же квадрат, - описать импозит (какой), - какое чувство вызывает, - как связано с клиентом - назвать качество, которое не нравится (мешает), - написать на отрезке бумаги, - поместить на один из 4 цветовых квадратов в поле, - выбрать фигуру (ролевой импозит), - поместить в тот же квадрат, - описать импозит (какой), - какое чувство вызывает, - как связано с клиентом
III этап IV этап
- определить качество, противоположное привлекательному, - написать на отрезке бумаги, - поместить на один из 4 цветовых квадратов в поле, - выбрать фигуру, - поместить в тот же квадрат - определить качество, противоположное непривлекательному, - написать на отрезке бумаги, - поместить на один из 4 цветовых квадратов в поле, - выбрать фигуру, поместить в тот же квадрат
V этап VI этап
- оставить отрицательные импозиты, - описать (что это за человек), - какое чувство вызывает, - как связано с клиентом - оставить положительные импозиты, - описать (что это за человек), - какое чувство вызывает, - как связано с клиентом
VII этап
- объединить все 4 импозита - могут ли они существовать в одном человеке
лично ставится испытуемым на красный цвет, что в данном случае связано с перевозбуждением и эмоциональным истощением.
В то же время подросток определяет противоположное «задиристости» качество - «самоуверенность», выбирает соответствующую, по его мнению, фигуру - Отца, характеризуя его как «всегда уверен, добивается успеха, солидный, друзей не бросает первым в драку полезет», мы видим, что данная модель поведения свойственна самому подростку, т. к. он добивается успеха в межличностных отношениях демонстративным поведением, вовлечением в драки ради забавы, компульсивно утверждая себя.
Заметим, что противоположным «открытости», клиент называет качество «закрытость» и выбирает ролевой импозит Ведьмы, характеризуя фигуру как «грустный, печальный, у такого нет друзей, он плохой, унылый, поникший, такие не живут». В данном случае не принимается собственная потребность в уединении (синий), при этом имеют место депрессивные переживания вплоть до суицидальных тенденций.
В результате консультационной работы с использованием ролевых импозитов в качестве проективной техники подросток пришел к осознанию и принятию свойственных ему деструктивных тенденций, которые при ус-
ловии дальнейшего психологического сопровождения могут быть преодолены.
Рис. 3. Обозначенные клиентом характеристики и соответствующие фигуры Fig. 3. The characteristics pointed out by the client and the corresponding pieces
Литература
1. Выготский Л. С. История развития высших психических функций / под ред. А. М. Матюшкина // Собрание сочинений: в 6 т. М.: Педагогика, 1983. Т. 3. 368 с.
2. Зарубко Е. Ю. Архетипы в обыденном сознании // Вестник Южно-Уральского государственного университета. 2010. № 27. С. 37 - 43.
3. Змановская Е. В. Девиантология: психология отклоняющегося поведения: учебное пособие для изучающих психологию, социальную работу и социальную педагогику. 5-е изд. доп. М.: Академия, 2008. 288 с.
4. Маленко С. А. Архетипические сценарии социального взаимодействия: дис. ... д-ра филос. наук; НовГУ им. Я. Мудрого. Великий Новгород, 2010. 451 с.
5. Мид Дж. Г. Избранное: сб. переводов / РАН. ИНИОН. Центр социал. научн.-информ. исследований. Отд. социологии и социал. Психологии / сост. и переводчик В. Г. Николаев / отв. ред. Д. В. Ефременко. М., 2009. 290 с.
6. Паньшина Л. В. Подходы к коррекции девиантного поведения подростков в аспекте психологических теорий // СМАЛЬТА. 2015. № 4. С. 35 - 39.
7. Паньшина Л. В., Перевозкина Ю. М. Имажинативно-ролевые импазиты как детерминанты негативных паттернов поведения // Философия образования. 2015. № 4. С. 45 - 53.
8. Перевозкина Ю. М. Импазо-ролевая социализация личности // Сибирский педагогический журнал. Новосибирск: НГПУ. 2015. № 6. С. 173 - 177.
9. Юнг К. Г. Структура психики и архетипы. М.: Академический проект, 2007. 303 с.
10. Neville B. The charm of Hermes: Hillman, Lyotard and the post-modern condition. Journal of Analytical Psychology. July 1992. № 37(3). Р. 337 - 353.
11. Ryan M. L. Beyond myth and metaphor: The case of narrative in digital media. Game Studies. The International Journal of Computer Game Research. July, 2001. № 1(1). Retrieved from http://www.gamestudies.org/0101/ryan/ (accessed 04.04.2016).
12. Savett S.M. Games as theater for soul: an archetypal psychology perspective of virtual games: Doctoral dissertation; Pacifica Graduate Institute 2014. Retrieved from ProQuest Dissertation and Theses Global (3686802). Available at: http://www.proquest.com/products-services/dissertations/ (accessed 08.09.2015).
EXPERIENCE IN THE USE OF ROLE IMPOSITIONS IN DIAGNOSING AND COUNSELING OF DEVIANT BEHAVIOR
Liudmila V. Panshina1' @1, Yulia M. Perevozkina1' @, Natalia V. Dmitrieva2' @
1 Novosibirsk State Pedagogical University, 28, Vilyuyskaya street, Novosibirsk, Russia, 630126
2 St. Petersburg State Institute of Psychology and Social Work, 13 "A", Vasilevskiy ostrov, 12-aia liniya, Saint-Petersburg, Russia, 199178
@1 lvpansh@gmail.com @2 per@bk.ru @3 dnv2@mail.ru
Received 09.06.2016. Accepted 16.09.2016.
Keywords: deviant behavior, deeper motive, survey, unconscious, role identity, role imposition, counseling and psychotherapy, interpersonal relationships, image.
Abstract: The article analyzes different scientific foreign and Russian approaches which state the importance of basic unconscious roles that define cultural behavioral stereotypes. Scientists believe that deeper behavioral stereotypes are used to create an individual value system and personal attitudes. Authors propose a new way of diagnosing and counseling of deviant behavior by actualizing unconscious role mechanisms. The article presents results of diagnostics and counseling of a teenager with negative behavior in interpersonal relations field. Authors suppose that deeper unconscious representations of individuals that result from their cultural and historical experience become a stereotype of interpersonal role behavior. These roles are presented as deep patterns which differ by gender, age and mythological motive aspects.
For citation: Panshina L. V., Perevozkina Y. M., Dmitrieva N. V. Opyt ispol'zovaniia rolevykh impozitov v diagnostike i konsul'tirovanii deviantnogo povedeniia [experience in the use of role impositions in diagnosing and counseling of deviant behavior]. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of Kemerovo State University, 2016; (4): 181 -186. (In Russ.) DOI: 10.21603/2078-8975-2016-4-181-186.
References
1. Sobranie sochinenii [Collected Works by Vygotsky L. S.]. Moscow: Pedagogika, vol. 3 (1983): 368.
2. Zarubko E. Iu. Arkhetipy v obydennom soznanii [The archetypes in ordinary consciousness]. Vestnik Iuzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta = Bulletin of the South Ural state University, no. 27 (2010): 37 - 43.
3. Zmanovskaia E. V. Deviantologiia: psikhologiia otkloniaiushchegosia povedeniia [Deviantology: Psychology of deviant behavior]. 5th ed. Moscow: Akademiia, 2008, 288.
4. Malenko S. A. Arkhetipicheskie stsenarii sotsial'nogo vzaimodeistviia. Diss. doctora filos. nauk [The archetypal scenario of social interaction. Dr. philos. Sci. Diss.]. NovGU im. Ia. Mudrogo, Velikii Novgorod, 2010, 451.
5. Mid Dzh. G. Izbrannoe [Favorites by Mid Dzh. G.]. Comp. and transl. Nikolaev V. G. Ed. Efremenko D. V. Moscow, 2009, 290.
6. Pan'shina L. V. Podkhody k korrektsii deviantnogo povedeniia podrostkov v aspekte psikhologicheskikh teorii [Approaches to a correction of teen's deviant behavior in psychological theories aspect]. SMALTA = SMALTA, no. 4 (2015): 35 - 39.
7. Pan'shina L. V. Perevozkina Iu. M. Imazhinativno-rolevye impazity kak determinanty negativnykh patternov povedeniia [Role-image settings as a determinant of patterns deviant behavior]. Filosofiia obrazovaniia = Philosophy of education, no. 4 (2015): 45 - 53.
8. Perevozkina Iu. M. Impazo-rolevaia sotsializatsiia lichnosti [Impaza-role socialization of the individual]. Sibirskii pedagogicheskii zhurnal = Siberian pedagogical journal, no. 6 (2015): 173 - 177.
9. Jung K. G. Struktura psikhiki i arkhetipy [The structure of the Psyche and the archetypes]. Moscow: Akademicheskii proekt, 2007, 303.
10. Neville B. The charm of Hermes: Hillman, Lyotard and the post-modern condition. Journal of Analytical Psychology, no. 37(3) (July 1992): 337 - 353.
11. Ryan M. L. Beyond myth and metaphor: The case of narrative in digital media. Game Studies. The International Journal of Computer Game Research, no. 1(1) (July 2001). Available at: http://www.gamestudies.org/0101/ryan/ (accessed 04.04.2016).
12. Savett S. M. Games as theater for soul: an archetypal psychology perspective of virtual games: Doctoral dissertation; Pacifica Graduate Institute 2014. Retrieved from ProQuest Dissertation and Theses Global (3686802). Available at: http://www.proquest.com/products-services/dissertations/ (accessed 08.09.2015).
УДК. 159.937.7
ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ГРАНИЦ У ЛИЦ С СИНЕСТЕЗИЕЙ ЕСТЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
Антон В. Сидоров-Дорсо1' @1, Валентина И. Волохова2' @
1 Московский педагогический государственный университет, Россия, 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, 1
2 Новосибирский государственный педагогический университет, Россия, 630126, г. Новосибирск, ул. Вилюйская, 28 @1 anton.dorso@gmail.com
@2 nargiza 113 @yandex. гы
Поступила в редакцию 28.03.2016. Принята к печати 21.09.2016.
Ключевые слова: синестезия, психологические границы личности, методика Э. Хартманна, дифференциальные свойства.
Аннотация: Приводится краткий анализ ранее проведенных исследований взаимосвязи синестезии естественного развития и дифференциальных свойств личности и познавательной сферы. Представлены результаты проведенного авторами эмпирического исследования по выявлению у лиц с синестезией особенностей психологических границ, измеряемых русскоязычной версией опросника Психологические границы личности (E. Hartmann) и понимаемых как базовое "измерение" личности, отражающее степень легкости взаимопереходов ("проницаемостью") между психическими функциями, процессами, состояниями и т. д. Полученные данные на выборке респондентов-синестетов и людей, синестезией не обладающих, (N = 102) указывают на то, что имеется значительная положительная корреляция между наличием синестетических особенностей восприятия и большей степенью проницаемости границ. В заключение обсуждается значимость этих результатов для разрешения противоречий между полученными ранее данными относительно дифференциальных свойств, сопряженных с синестезией естественного развития, и для уточнения статуса феномена синестезии в контексте системного понимания психики.
Для цитирования: Сидоров-Дорсо А. В., Волохова В. И. Особенности психологических границ у лиц с синестезией естественного развития // Вестник Кемеровского государственного университета. 2016. № 4. С. 187 - 192. Б01: 10.21603/2078-8975-2016-4-187-192.
Несмотря на обширную разработку вопроса синестезии естественного развития (developmental synesthesia) как в нейрофизиологии, так и психологии, до сих пор отсутствует полная ясность в том, является ли этот феномен узкоспецифической, парциальной, "независимой" особенностью восприятия со сверх-избирательными реакциями, влияющими на когнитивные процессы опосредованно, т. е. путем включение в них особого синестети-ческого "содержания" [4], или же у лиц с синестезией имеются пока еще эмпирически не вскрытые индивидуальные различия и в других, более широких психологических сферах: личностно-типологических, темперамен-тальных, когнитивно-стилистических и т. д. Поэтому на текущий момент одной из насущных задач в мировой практике исследования синестезии является выявление у синестетов индивидуальных особенностей не только в аттенциональных и мнестических процессах, но и в когнитивно-познавательной сфере, темпераментально-характерологическом и личностно-типологическом проявлениях.
Понятие синестезия в самом широком его использовании на текущий момент охватывает несколько групп психофизиологических феноменов, основное подобие между которыми заключается в том, что все они в той или иной мере отражают функциональное взаимодействие сенсорных систем в когнитивной сфере человека [2; 7 - 8; 10]. В отечественной психологической науке под синестезией традиционно понимается как межмодальные коорди-
нации, переносы и ассоциации, в основе порождения и возможного гибкого изменения которых лежит познавательный опыт (см., например, [1; 3], так и онтогенетически сверхранние спонтанные "явления возникновения в ответ на раздражение вторичных ощущений и представлений другого качества" [2], которые обладают постоянством и непроизвольностью [2]. В то же время необходимо подчеркнуть, что в устоявшейся на сегодняшний день терминологии некоторые отечественные [7] и большинство зарубежных исследователей, говоря о синестезии, имеют в виду только последнее - предположительно врожденное (т. е. условно врожденное) - проявление [2; 7 - 8; 10]. Подчеркнем, что феноменологический анализ обеих форм генезиса синестезии (ассоциативно-познавательного, основанного на опыте и непроизвольного, порождаемого эндогенно неосознаваемыми процессами физиологической природы) убедительно показывает как качественные, так и количественные различия между ними [2; 7; 19].
В предлагаемой нами публикации представлены результаты исследования лиц с синестезией (синестезией естественного развития) графемно-цветовой разновидности, и следовательно термин синестезия используется нами исключительно для обозначения синестезии данной формы проявления (developmental synaesthesia).
Примером "вторичных ощущений" при непроизвольной синестезии раннего естественного развития графемно-цветовой разновидности может служить ощущение цвета, проявляющееся в ответ на восприятие начертания буквы
или цифры (графемы) [20]. При этом практически во всех без исключения случаях при данном виде синестезии система цветов, привязанная к системе алфавита, остается в субъективном опыте синестета необъяснимой и неизменной на протяжении всей жизни. Так, буква "у", воспринимаемая в светло-бордовых тонах, неизменно и необъяснимо для самого синестета будет обретать ощущение этого и только этого оттенка, даже если у данной буквы разовьются иные, основанные на гибком опыте, ассоциации.
Сопоставление результатов экспериментальных исследований, направленных на выявление индивидуальных различий у лиц с синестезией, проведенных коллективами зарубежных ученых, позволяет уверенно говорить о том, что наличие данного феномена восприятия сопряжено с другими дифференциальными свойствами субъективной и практической сферы синестетов [4; 9; 12; 16 - 18].
В частности, можно выделить следующее:
1) избирательность нетипичных сенсорных реакций на стимулы, имеющие особое категориально-семантическое содержание (например, в ответ на восприятие не всех знаков на письме, а исключительно "на буквы");
2) большая степень чувствительности той сенсорной модальности, которой принадлежат синестетические реакции, её более тесная функциональная связь с другими модальностями;
3) выборочная фасилитация механизмов памяти, в каждом индивидуальном случае имеющейся разновидности синестезии ограниченная областью, подпадающей под содержание стимула-реакции;
4) зависимость порождения синестетической реакции от значения стимулов и возможность расширения выборки стимулов и переноса реакций на новые стимулы путем усвоения знаний и опыта по аналогии или переозначивания;
5) возможность использования синестетических реакций при переносе уже усвоенных категорий на новые знания с преимуществом в определенных обучающих ситуациях;
6) склонность к образному самовыражению и поиск соответствующих художественных средств [9 - 10].
Кроме того, психологическими методиками, включая тесты самоотчетов и личностные опросники, также выявляются некоторые дифференциальные свойства, коррелирующие с наличием синестезии. В частности, несколько исследований продемонстрировали, что личностно-типологические особенности синестетов включают такие диспозициональные свойства, как большая выраженность фактора открытости опыту (англоязычная версия Пяти-факторного личностного опросника Р. МакКрае и П. Коста в исследованиях), относительно низкий показатель по шкале дружелюбности/согласия (agгeeableness) [12], большая склонность к конвергентному (по тесту С. Медника), чем дивергентному мышлению (по тесту на Альтернативное использование Дж. Гилфорда) [21].
Немаловажно то, что при сравнительном анализе результатов исследований дифференциальных особенностей, (гипотетически) сопряженных с синестезией естественного развития, можно прийти к выводу о том, что неполная или неверная содержательная интерпретация вопросов может вести к противоречиям между показателями, полученными по тем или иным шкалам. Например, в исследованиях синестетов были получены: высокие показатели одновременно по шкалам открытости опыту
[12] на фоне повышенной поглощенности [17]; высокий показатель общительности и экстраверсии [26], но низкий - по фактору доброжелательности/согласия [12], высокий показатель добросовестности [18] и нейротизма [12]; склонность к творчеству и конвергентность мышления [22].
Таким образом, для более ясного понимания системного характера дифференциальных свойств психофизиологии лиц с синестезией необходимо, наряду с получением результатов аппаратурных исследований, сопоставлять последние с большим числом данных по личностным, когнитивно-стилистическим и другим общепсихологическим аспектам. При этом одним из способов уточнения и разрешения противоречий и содержательного смешения фиксируемых проявлений синестезии при фиксации черт-факторов могло бы быть, на наш взгляд, применение альтернативных опросников и тестов самоотчета, в которых сходное содержание личностных черт концептуализируется в виде факторов идентичного уровня анализа, но в несколько ином ракурсе.
Феномен психологических границ и его содержательные характеристики исходя из методологических предпочтений исследователей в разные периоды понимался по-разному. Э. Хартманн [14] видел "прототип" понятия о проницаемости психологических границ в идеи В. Джеймса о разделении людей на радикальных эмпириков и гибких рационалистов ("tough minded empiricists" и "tender minded rationalists") и в разработках К. Левина, определявшего поведение человека в терминах психологического поля и делящих его границ, от "плотности" которых зависит его динамика. В познавательной сфере, по мнению Э. Хартманна, к понятию границ можно отнести индивидуальный способ ("стиль") деления психического содержания на сознательную, логическую иерархическую систему понятий, и предсозна-тельную, коннотативную организацию параллельной переработки информации, разрабатываемый в трудах С. Медника, К. Спенса и Д. Бродбента. Будучи как защитным, так и адаптационным механизмом, та или иная организация может характеризовать когнитивный стиль людей, чьи психические функции могут быть направлены на строгое разграничение понятий и в качестве обратной стороны этого процесса на игнорирование новых связей и идей. С другой стороны, принимая тонкие переходы между понятиями, чрезмерная прозрачность может доходить до спутанности, размытости и даже аутистических форм мышления и восприятия. Такие психологические понятия, как широта категории, когнитивный стиль, отражают индивидуальную степень стремления к единообразию групп, понятий, типов и т. д., что отражает жесткие/свободные концептуальные разграничения.
В современной отечественной психологии идеи психологического пространства личности и её границ раскрываются в работах С. К. Нартовой-Бочавер. Исследователь дает следующее определение: "психологическое пространство личности - это субъективно значимый фрагмент бытия, определяющий актуальную деятельность и стратегию жизни человека" [6]. В трудах А. Н. Леонтьева понятие "личность" предполагает в первую очередь ограничения социально-психологические, т. е. ограничения, которые общество и культура накладывают на поведение, способ деятельности человека и удовлетворения его потребностей, и без которых лич-
ность не может существовать, не может понять и осознать себя [5].
Согласно нашему пониманию системного характера синестезии естественного развития, постановка вопроса и получение данных об особенностях психологических границ у респондентов-синестетов в рамках теории Э. Хартманна может способствовать более дифференцированной интерпретации зачастую взаимоисключающих показателей, полученных ранее посредством других методик (например, открытость опыту, конвергентный характер мышления, низкий показатель по фактору доброжелательности/согласия, повышенный показатель поглощенности и т. д.).
Гипотезой данного исследования явилось предположение о том, что психическая сфера лиц, обладающих синестезией естественного развития, также характеризуется более проницаемыми психологическими границами.
Методики. С целью диагностики проницаемости психологических границ был использован сокращённый вариант опросника Э. Хартманна Психологические границы личности в адаптации О. А. Шамшиковой и В. И. Волоховой [11]. Данный опросник адаптирован на российской выборке (К = 627) состоит из 18 пунктов (14 прямых и 4 обратных вопросов), ответы на которые метрически анализируемы и могут считаться эмпирически проверенными индикаторами степени проницаемости психологических границ. Адаптация данного опросника происходила в три этапа. Первый этап включал в себя процедуру перевода опросника, а также непосредственное конструирование рабочей версии методики. На втором этапе оценивались психометрические свойства опросника (конструктная и ретестовая валидность, дискриминативность и сложность пунктов теста, надёжность а-Кронбаха). В процессе адаптации были обнаружены корреляционные связи на 1 %-м и 5 %-м уровне значимости опросника со шкалами следующих методик: "Суверенность психологического пространства" С. К. Нартова-Бочавер (К = 450), ММР1 (К = 57), опросник И. Майерс-Бриггс (К = 61), Я-структурный тест Г. Аммона (К = 57), "Границы Я" Н. Браун в адаптации Е. О. Шамшиковой (К = 511). На третьем этапе осуществлялась стандартизация опросника -проверка типа распределения полученных тестовых баллов и конструирование тестовых норм. Чем выше количество набранных баллов по опроснику, тем более проницаемые ("тонкие") границы у респондента [11].
Выборка респондентов составила 102 человека (18 мужчин и 84 женщины в возрасте от 17 до 53 лет). Соответственно, для определения достоверности различий по искомому показателю сравнительный расчет был проведен по двум исследуемым группам: экспериментальная группа (ЭГ), в которую вошли респонденты с синестезией, и контрольная группа (КГ), включающая респондентов без синестезии. Обе группы включали в себя одинаковое количество мужчин и женщин (9 мужчин и 41 женщина в каждой группе), что позволяло исключить половую специфику результатов исследования. При этом гендерная диспропорция в пользу женского пола отражает статистически фиксируемый половой диморфизм в биологическом и социальном проявлении синестезии [14].
В частности, в экспериментальную группу (ЭГ) были включены лица, чьи синестетические особенности восприятия проявились в раннем детстве, отличаются автоматичностью и неподконтрольностью волевым процессам и обладают системным проявлением и необъяснимой познавательной функцией. Выборка респондентов-синестетов осуществлялась по единому критерию: подтверждаемому наличию хотя бы одной разновидности феномена - гра-фемно-цветовой синестезии. Добровольцы для экспериментальной группы были набраны несколькими способами. 15 респондентов участвовали в предыдущих очных экспериментах и тестировании, проводимых одним из авторов. Достоверность их синестетических проявлений неоднократно подтверждалась неподготовленными сопоставлениями букв и примеров цвета из профессиональных цветовых палитр или дизайнерских компьютерных программ через большие промежутки времени (см., например, С. Л. Рубинштейн, 1989; С. В. Кравков, 1948), экспериментами, а также тестом на истинность синестезии (Texsyn Toolbox для MATLAB). Остальная часть респондентов-синестетов была выбрана из банка анкетных данных (самоотчетов) российского синестетического сообщества по критерию согласия на участие в тестирования и наличию графемно-цветовой синестезии. Верификация синестети-ческих реакций данной группы проводилась в свободном собеседовании с проверкой на определенные закономерности, характер цветовых вторичных ощущений, обычно неизвестных самим синестетам [15; 19 - 20], и последовательность содержания их спонтанных самоотчетов, требуемых без предупреждения через большой промежуток времени (3 - 4 месяца).
Статистическая обработка. Результаты исследований подвергались статистической компьютерной обработке с помощью программного обеспечения SPSS+PS для Windows. Для окончательных выводов использовались только значимые результаты. После разделения испытуемых по двум группам: респонденты с синестетиче-скими проявлениями (ЭГ) и респонденты без синестетических проявлений (КГ) - была произведена оценка проницаемости границ по методике Э. Хартманна Психологические границы личности в адаптации О. А. Шамшиковой и В. И. Волоховой. Графическое изображение результатов диагностики представлены на рис. 1.
Ниже приведены описательные статистики полученных данных (таблица 1).
Для данных по шкале опросника Э. Хартманна Психологические границы личности в адаптации О. А. Шам-шиковой и В. И. Волоховой рассчитан непараметрический критерий U-Манна-Уитни, который позволяет выявить различие между двумя независимыми выборками (таблица 2).
Таким образом, с помощью критерия Манна-Уитни удалось выявить, что различия между ЭГ и КГ являются значимыми (U = 344,5 при p = 0,0001). С помощью критерия Манна-Уитни и сравнению по среднему рангу между ЭГ и КГ удалось получить следующие показатели различия: испытуемые ЭГ достоверно превосходят испытуемых КГ по параметру психологические границы личности (U = 344,500 при p = 0,001).
