CC BY
32
УДК 111.6
йй! 10.25513/1812-3996.2019.24(1).86-93
ОПЫТ ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ НАУЧНОЙ БИОГРАФИИ Н. ТЕСЛЫ А. Б. Николаева
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, г. Омск, Россия
Информация о статье
Дата поступления 13.01.2019
Дата принятия в печать 15.01.2019
Дата онлайн-размещения 26.04.2019
Аннотация. Основой статьи является результат осуществленной герменевтической интерпретации научной биографии Н. Теслы, изданной в 2013 г. за авторством Е. Ма-тонина. Исходя из особенностей цели статьи вначале предлагается краткое толкование метода герменевтической интерпретации и рассматривается актуальность самого процесса осмысления научно-биографических текстов. Сам процесс интерпретации движется в соответствии с предложенным алгоритмом, который позволяет увидеть разные специфические черты изданной биографии. После работы над текстом делаются выводы о возможном появлении нового типа жизнеописания ученого
Ключевые слова
Герменевтическая интерпретация, научная биография, новый тип жизнеописания ученого
EXPERIENCE OF HERMENEUTIC INTERPRETATION OF N. TESLA'S SCIENTIFIC BIOGRAPHY
A. B. Nikolaeva
Dostoevsky Omsk State University, Omsk, Russia
Article info
Received 13.01.2019
Accepted 15.01.2019
Available online 26.04.2019
Keywords
Hermeneutic interpretation, scientific biography, new type of biography of a scientist
Abstract. The article is based on the result of the hermeneutic interpretation of N. Tesla's scientific biography, published in 2013 under the authorship of E. Matonin. Based on the specifics of the article's purpose, a brief interpretation of the hermeneutic interpretation method is first proposed, and the relevance of the very process of understanding scientific and biographical texts is considered. The process of interpretation itself moves in accordance with the proposed algorithm, which allows you to see the various specific features of the published biography. After working on the text, conclusions are drawn on the possible appearance of a new biography of the scientist.
Современные гуманитарные исследования, наблюдения и эксперименты часто основываются на интерпретационном подходе, используемом по отношению к их предметной сфере и опорным фактам. Однако нередко и сам результат проведенного опыта становится объектом интерпретации, что актуализировало повышение степени научной ценности герменевтики как методологии осмысления и анализа текстов. Гуманитарные исследования так или иначе текстуально представимы, поэтому возможность их герменевтической интерпретации очевидна. К подобным трудам в рамках данной статьи
мы относим создание научной биографии, т. е. жизнеописания ученого, которое также сегодня находится в центре внимания читательской публики и исследовательского сообщества. Поэтому, на наш взгляд, вполне разумно рассуждать о важности осуществления герменевтической интерпретации современных научно-биографических текстов. При этом можно сразу указать, что издаваемые сейчас жизнеописания ученых существенно отличаются от публикуемых еще 20-30 лет назад. В современных биографиях появляется возможность создания психологического портрета ученого и анализа специ-
фики его жизненного мира, наблюдения связи личности исследователя с его эпохой и обществом, стилистических модификаций. На такие особенности следует обратить внимание, предпринимая попытку герменевтической интерпретации. Последняя подтверждает тот факт, что «действие живой традиции и действие исторического исследования образуют деятельное единство» [1, с. 267]; и сегодня в границах научно-биографического текстуального пространства необходимо говорить о герменевтическом осуществлении (Д. Комел), которое определяет целостность и осмысленность текста. Формирование герменевтического метода осмысления научной биографии, несомненно, прежде всего предполагает акцент на феномене смысложизненности, постепенно выходящем на первый план в современной биографической реконструкции и биографическом вопрошании. Этот феномен и обусловливает процесс объяснения понимаемых событий-в-тексте, связанных, как известно, с жизнью и деятельностью ученого-героя произведения и особенностями конкретно-исторического периода, и ценной взаимосвязью между индивидуальным и коллективным (т. е. между ученым и современным ему обществом).
Следовательно, переходя непосредственно к рассмотрению выбранного нами издания, можно представить условный алгоритм герменевтической интерпретации.
1. Определение общих особенностей жизнеописания: объем, источниковая база, персона.
2. Определение конкретных текстуально-семантических специфик биографии: композиция книги, содержательность глав и разделов, стиль повествования.
3. Анализ замысла биографа. Идея (концепция) жизнеописания и особенности ее реализации.
4. Рассмотрение рефлексивных поворотов в текстуальном пространстве жизнеописания: наличие авторской субъектности, решение проблемы во-прошания и психологического осмысления личности ученого. Постановка герменевтических вопросов: какова степень метафоризации и нарративизации повествования; присутствует ли в произведении реконструкция авторского послания; с помощью каких приемов биограф воссоздает линию творческой и исследовательской деятельности, линию личной жизни и линию ценностно-мировоззренческих ориентиров ученого; насколько книга соответствует ожиданиям широкой читательской аудитории.
5. Синтезирующие рассуждения относительно биографической, культурно-исторической, литера-
турной, философско-психологической ценности жизнеописания. Решение вопроса о податливости текста процессу интерпретации и его открытости влиянию междисциплинарного подхода к научному биогра-фированию.
Таким образом, алгоритм историко-герменев-тической интерпретации научной биографии предполагает постоянный процесс вопрошания - герменевтический вопрос становится пусковым механизмом общего движения по спирали понимания (см. об этом подр. в наших ст.: [2-4]).
Жизнеописание Николы Теслы, изданное в 2013 г. за авторством Е. Матонина, представляет собой содержательный и крайне интересный труд. Сама фигура Теслы до сих пор вызывает разные эмоции как у читателей, так и у биографов, а особенности его открытий, внутреннего мира и поступков продолжают интересовать ученых. Источниковая база биографии отличается разнообразием: автор привлек дневники и лекции Н. Теслы, обратился к иностранным изданиям, посвященным этому ученому, а также (что существенно повлияло на создание общеисторического фона книги) рассмотрел биографии ученых и политиков, с которыми была особенно прочно связана жизнь и деятельность Теслы (Т. Эдисон, М.О. Доливо-Добровольский, Г. Маркони). Помимо привлеченных биографий Матонин обратился и к монографическим изданиям, тематически ограниченным временем, в котором жил Н. Тесла, и основным научным открытиям, сделанным в период конца XIX - до начала XX в.
Рассуждая о текстуально-семантических особенностях научной биографии Теслы, следует сразу отметить, что ее композиция линейна - автор возвращается назад только в рамках одной части и, в основном, с целью уточнения различных деталей. Можно подчеркнуть, что научно-биографический текст всё же более удачен, если его композиция имеет выверенный хронологический характер: даже с учетом происходящих изменений в закономерностях создания жизнеописания, оно должно сохранять композиционную простоту, которая тождественна последовательности в изложении фактов. Однако композиционный прием, при котором вначале Матонин обращается к событиям и личностным особенностям Теслы в пожилом возрасте, а затем возвращается к его детству или юности, только повышает степень нарратива. Автор выстраивает четкость композиции при помощи психологической детали, связывающей разные периоды жизни и задающей дальнейшее направление в повествовании: к при- 87
меру, рассматривая детство Теслы, биограф обращается к письму-ответу, посланному изобретателем девочке, спрашивающей его о том, как ученый проводил эти годы. Здесь можно видеть и постмодернистскую установку «текст в тексте», и основу для рефлексии главного героя, и субъектный выбор автора: обратиться, казалось бы, к незначительному факту (ответ на письмо), чтобы затем вывести особенности восприятия ученым своего прошлого уже в пожилом возрасте.
Книга состоит из 13 глав, каждая из них делится на 3-5 частей - такой вариант содержания существенно отличается от содержания изданных ранее биографий. Суть заключается в том, что дробление на большое количество частей позволяет автору планомерно рассматривать интересные и знаковые детали и события жизни Н. Теслы, постепенно формировать круг его научных интересов, конструировать ценную связь с историческим периодом и прорисовывать особый социально-политический контекст, в котором физик жил и проводил исследования. Обращая внимание на стиль биографа, сразу хочется подчеркнуть, что именно в нем реализуется значительная часть происходящих перемен в текстуальном пространстве жизнеописания: Матонин использует и приемы наррати-визации повествования, и элементы дискурса, а также добавляет в свое произведение заметный оттенок художественности: диалоги, метафоры, биографический домысел, психологизм и драматизм - все эти черты присущи стилю данной книги.
Если анализировать замысел автора обобщенно, то, в нашем восприятии, Матонин ставил несколько неожиданную цель: не просто отобразить особенности исследовательской деятельности, жизненных событий и ценностно-мировоззренческой сферы Н. Теслы, но сопоставить его образ ученого с образом «мага», или «посланца других миров», ведь именно так его видело окружающее сообщество. Матонин не упустил из внимания ни специфики исследований Теслы, ни сути его открытий и изобретений, но вместе с тем обратился и к ответам на вопросы о таинственности личности ученого, о приписываемых ему способностях, а также учел легенды, связанные с «лучами смерти», климатическим оружием, т. е. с теми размышлениями Теслы, которые провоцировали в обществе полюсные мнения - гений и безумец или же шарлатан и лгун. Яркость жизни ученого и его мировоззренческая эксцентричность показана Матониным в виде стилистически выверенного нарратива с органичными этому приему диалогами, выдержками из личных дневников и
переписки, высказываниями современников. Изначально основанная на документальных материалах, научная биография Н. Теслы приобрела особый литературно-дискурсивный характер, позволивший Матонину ввести в повествование психологическую деталь и сохранить высокую степень авторской субъ-ектности и рефлексии.
Названия всех глав и частей отличаются определенной степенью метафоричности: «говорящие» формулировки изначально отражают особенности содержания каждого раздела. Если вспомнить изданные в советском периоде научные биографии, то говорящих наименований глав там почти не встречалось. Кроме метафоричности названия глав иллюстрируют и общий историзм биографии Теслы: автор начинает повествование не с рождения ученого, а с его исторических корней, упоминая слово «краиш-ник» и расшифровывая его смысл. «В 1578 году на границе с турецкими владениями австрийцы создали специальную область - Военную границу (или Военную Краину). В 1627 году сербы, живущие в Кра-ине, получили особый правовой статус в Империи. Сербам также предоставлялось внутреннее самоуправление. Всё это было похоже на казачьи области в России. Военная Краина была постепенно упразднена во второй половине XIX века, но к тому времени на границах Хорватии образовались области компактного проживания сербов, которых называли "краишниками". Никола Тесла как раз и был из рода таких вот "сербов-краишников"» [5, с. 10] (далее в ссылках на этот источник будут указываться только страницы в скобках). Как видим, Матонин в значительной мере снабжает свое обращение к историческим особенностям времени, сопутствующего детству и дальнейшей жизни Теслы, философско-психо-логическими опытами рефлексии, что уже с первых страниц книги вырисовывает личностный портрет будущего изобретателя. В результате в одном фрагменте текста очень органично выглядят сообщения о детских проказах Теслы, о его помощи пожарным, когда мальчик понял, почему не действует шланг машины, и об особых мысленных путешествиях юноши: «Иногда он испытывал приступы какой-то отстраненности и как будто отделялся от собственного тела. Во время этих "путешествий" "сначала смутно, а потом всё лучше видел новые места, города и страны, жил там, встречался с людьми и заводил друзей". Он отмечал, что эти его друзья были столь же дороги ему, как и настоящие люди, и столь же реальны в своих проявлениях. <...> Происходило же с ним вот что: "Когда я закрываю глаза, то неизменно вижу сначала
глубокую однородную синеву, очень темную, подобную небу в ясную, но беззвездную ночь. Через несколько секунд это пространство оживает сверканием бесчисленных искр, расположенных рядами и надвигающихся на меня"» (20).
Дальнейшее появление привычек, предубеждений (по словам автора); постоянное высчитывание объема тарелок и количества пройденных шагов -такие факты придают стилю биографии ожидаемую художественность, необычным образом сочетающуюся с документальностью и научностью самого типа повествования и общей целью произведений такого жанра: осветить особенности открытий и деятельности ученого. Уже в первой главе заметна авторская субъектность Матонина: он как будто беседует со своим героем, иногда оценивая его черты характера или суть формирующихся увлечений, а также критикуя имеющиеся сведения. К примеру, биограф рассматривает издания о Тесле, вышедшие в советские годы, подвергая сомнению отдельные факты, показывает, где ошибался Никола, когда был еще мальчиком, но уже увлекался размышлениями о молниях и электричестве. Изданные ранее научные биографии не раскрывали в такой мере предложенное нами ранее условие авторской субъектности - здесь же оно получило полноценное воплощение. С другой стороны, временами Матонин позволяет себе, на наш взгляд, больше, чем возможно в границах современного научного биографирования: его стремление подвергнуть сомнению получаемые в ходе реконструкции сведения распространяется даже на воспоминания самого Теслы, причем в ходе всего повествования автор нередко отмечает, что изобретатель фантазировал на счет своих открытий или существенно преувеличивал их. Хотя, как становится ясным, это была одна из заметных особенностей ученого - одни его открытия действительно повлияли на науку и общество, а другие так и остались фантазиями.
Перед тем как приступить к рассказу о расширении круга научных интересов Теслы и о его первых попытках изобретателя, Матонин дает короткую, но содержательную историческую справку о состоянии физики во второй половине XIX в., акцентируя внимание читателя прежде всего на проблеме электричества, а затем переходя к идеям самого ученого: «Генераторы и электродвигатели возникали в его представлении и были для него "совершенно реальны и осязаемы"» (39). Здесь следует указать на яркую особенность книги: современный биограф (в лице Матонина) обладает разносторонними познаниями, которые позволяют ему рассуждать о дета-
лях открытий своего героя. Однако прием психологической детали, похоже, интересует биографа в существенной степени: помимо сообщения сведений о формировании Теслы в качестве изобретателя, Матонин упоминает и о его проблеме - зависимость от карточных игр. Здесь есть оттенок психоанализа: автор стремится объяснить причины, по которым Тесла стал играть. «Решив несколько разнообразить свою жизнь "ученого отшельника", он начал играть в карты. И превратился в азартного игрока. Вероятно, к игре его подтолкнуло неприязненное отношение со стороны товарищей. Ему хотелось доказать, что не только в учебе он силен. Это удалось: Тесла играл очень удачно» (36). Дальнейшее повествование приобретает еще большую степень рефлексивности: биограф, используя уже упомянутый выше постмодернистский прием текста в тексте, ставит вопрос о странной болезни Теслы, связанной с видениями, повышенным давлением и сверхчувствительностью к звукам. В возрасте 25 лет, в Будапеште, «с ним случилось что-то вроде озарения. Он вдруг понял, как будет работать его двигатель, над которым он столько времени ломал голову. "Мысль, как вспышка молнии, поразила меня, и через мгновение открылась истина, - вспоминал он. - Тростью на песке я начертил схемы, которые шестью годами позже продемонстрировал, обращаясь к американскому электротехническому институту"» (44). После столь весомых по семантике и эмоциональности фраз Матонин достаточно неожиданно меняет стиль изложения, уточняя исторический факт: «...Тесла придумал схему работы своего электродвигателя переменного тока. Это было, наверное, самое великое изобретение его жизни. Забегая вперед отметим: благодаря ему сейчас работают большинство окружающих нас машин и механизмов, потребляющих электрический ток» (45). Столь быстрая смена стилей, как нам думается, свойственна этому автору, однако такая особенность скорее оживляет повествование: мы наблюдаем в тексте данной научной биографии современные приемы вопрошания и самостоятельного поиска ответов. Эмоциональность изложения событий, сменяясь сухой констатацией факта, представляет собой вопрос-ответный фрагмент общих рассуждений биографа. В результате каждая часть книги заключает в себе и исторические ремарки, и краткие справки на тему физических величин, и психологические этюды, и герменевтические вопросы.
В следующих главах Матонин вновь движется в хронологическом ключе, продолжая освещать
жизнь и, особенно, ценностно-мировоззренческую сферу своего героя. Он снова обращается к социально-историческим чертам периода, в котором жил и работал Тесла: описывает Париж (в основном, глазами самого ученого, что немаловажно для читателей), останавливается на личности Томаса Эдисона, разумно уточняя особенности его деятельности и логично упоминая имена других изобретателей (А. Лодыгин, П. Яблочков, Дж. Суон). Снова становится очевидным историзм этой научной биографии, однако теперь он удачно пересекается с включением в пространство жизнеописания других текстов: выдержек из рассказов (например, А. Гайдара), отрывков газетных статей. Автор ставит весомые и сложные вопросы социально-психологического, исторического и, безусловно, философского характера
- о влиянии того временного периода на замыслы Теслы; о бумеранговости этого влияния, когда ученый становится известнейшей фигурой; о жизненно важных целях изобретателя и его стремлении полностью уходить в работу.
Матонин временами добавляет даже детективный оттенок в повествование, противопоставляя изобретения Эдисона размышлениям Теслы, воздействуя на восприятие читателя интригующими уточнениями: «Война великого Эдисона с Теслой начнется уже через несколько лет, а пока запомним одну чрезвычайно важную деталь: вся эдисоновская система электрификации Нью-Йорка работала на постоянном токе» (если при этом помнить про тот факт, что будущие изобретения Теслы предполагали использование переменного тока) (60). Анализируя этот фрагмент текста, отметим, что здесь можно говорить о рикеровской интриге в рассказе: вполне вероятно, что этим приемом пользуется биограф, реконструируя события и жизни Теслы, и жизни современного ему общества. Интрига постепенно, что необходимо в границах научно-биографического повествования, раскрывается: «Эдисон ответил, что "ему не интересен переменный ток, у него нет будущего, и все, кто барахтается на этом поприще, просто тратят время. И, кроме того, это смертельно опасно, в то время как постоянный ток безопасен". Тесла понимал: с Эдисоном он не сможет воплотить в жизнь свой замысел. Они распрощались весной 1885 года, и Тесла пустился в свободное, но опасное плавание» (72). Далее следует довольно подробный анализ изобретенного Теслой двигателя переменного тока
- здесь биограф временами рассуждает самостоятельно, но во многом ссылается на слова ученого и других авторов, ранее описывавших суть созданной
системы. Однако свои рассуждения об особенностях совершенного открытия Матонин часто перемежает короткими, но философски содержательными дополнениями: «Теперь он снова не выходил из лаборатории целыми сутками. У него появилась возможность доказать преимущества своего двигателя переменного тока» (76). «Хотя Эдисон по-прежнему считал системы переменного тока неэффективными и опасными, реальность брала свое» и «двигатель Теслы всё же был "принят на вооружение". Причем именно на частоте в 60 герц, каким его и придумал Тесла - и сразу же показал свои возможности» (90). Однако уже в следующих главах Матонин заостряет читательское внимание на известной проблеме последствий открытий: переменный ток стал основой изобретенного электрического стула как нового вида казни в США. Тем более, в «электрической войне» между Теслой и Эдисоном появляется фигура Ве-стингауза - одного из главных спонсоров изобретений Теслы.
Биограф обращается и к «слухам», и к официальной периодической печати, реконструируя не только основные жизненные события изобретателя, но присущие ему черты характера, повышение степени его известности в обществе и науке. Иными словами, реконструкционный процесс Матонин запускает сразу в нескольких направлениях - вероятно, с целью максимального приближения к исторической объективности и с желанием сохранить стиль биографического нарратива. Так, говоря о Ве-стингаузе, он переходит к масштабному решению Теслы отказаться от «притязаний не только на миллионы долларов по уже полученным процентам с продаж, но и от всех последующих». По мнению ученого, Вестингауз всегда его поддерживал и верил в результативность изобретений, однако Матонин ставит открытый вопрос: «Что было бы, если бы он поступил по-другому? Как бы сложилась его судьба, если бы он получил эти миллионы? Кто знает.» (115). Это один из первых герменевтических вопросов, которые затем автор анализируемой книги будет ставить снова и снова, пытаясь в одних случаях найти ответы, в других - показать необычность личности Теслы или странность происходящих с ним событий, в-третьих - позволить читателю проявить самостоятельность в интерпретации. Это одна из неожиданных, но постепенно появляющихся черт современного жизнеописания: биограф провоцирует читателя собственными герменевтическими вопросами на поиск столь же герменевтических ответов, а также дает возможность читателю стать интер-
претатором и в ходе осмысления текста поставить свои герменевтические вопросы.
Если уйти немного вперед и обратить внимание на суть последующих глав, то в них Матонин ставит те же этико-философские вопросы относительно разорванного Теслой контракта, который, если бы был сохранен, сделал его богатейшим человеком. После пожара в лаборатории «джентльмены из "Ве-стингауз электрик" выставили Тесле счета за сгоревшее оборудование и не предоставили никаких отсрочек по платежам за новые приборы. И это компания, заработавшая на его изобретениях сотни тысяч долларов! Вообще странная история. Осталось неизвестным, почему сам Вестингауз не помог Тесле. Это на него не очень похоже» (170). Можно добавить, что впоследствии Матонин снова останавливается в недоумении, приводя описание Марком Твеном нового способа передачи информации (беспроводной телеграф), который почему-то ни разу не упоминает о Тесле, своем хорошем друге.
Одно из главных изобретений - токи высокой частоты - биограф рассматривает как центральную проблему всей жизни ученого: его считали одновременно и физиком, и мистификатором, и шарлатаном, и фантазером. К примеру, автор довольно жестко комментирует факт неполучения патента Тес-лой на изобретенные им люминесцентные лампы: «...сам Тесла тоже виноват. Работа над "холодным светом" - альтернативными источниками освещения - была одним из самых перспективных направлений, которыми он занимался. Однако до конца он это дело не довел. Это, как мы увидим дальше, было в его манере - не доводить дело до завершения, если его увлекала какая-то новая идея» (124).
Хочется указать на важную черту книги: каждая глава начинается емким по смыслу вступлением и завершается столь же содержательным выводом, который обязательно перекликается со следующим разделом. В итоге уже к середине чтения складывается устойчивое впечатление полноценной биографической картины исторических событий, жизненного мира ученого-героя, философских размышлений и рефлексивных поворотов вопрошания. К примеру, глава «На вершине славы» начинается с краткого рассуждения о том, что «и Тесла, и Эдисон, и Вестингауз, и другие участники "войны токов" сделали всё, что могли, чтобы победа в результате оказалась всеобщей» (145). Заканчивается глава необычным доказательством обретенной ученым известности: «Тесла имел все основания считать себя триумфатором. Его изобретения находили применение в круп-
нейших проектах в истории человечества. У него были деньги. О нем писали газеты. Его узнавали на улицах. <. > Он был интересен всем. Журналисты ждали от него новых сенсаций и эффектных опытов, серьезные ученые - дискуссий по различным вопросам, "свету" он был нужен как популярная и необычная личность, а бизнесменам и финансистам - как возможный объект для инвестиций» (147). Думается, степень герменевтичности этой научной биографии по ходу повествования постепенно повышается: автор как задает вопросы такого характера, так и осуществляет особые обобщения, имеющие тот же герменевтический оттенок. Так, в конце главы о радиоволнах и «радиовойнах» Матонин предлагает содержательный вывод: «Проблемы перед "солнечной энергетикой" сегодня стоят такие же, о каких говорил Тесла: усовершенствование батарей и увеличение их емкости и мощности. В этом смысле он предугадал будущее на все 100 процентов, хотя "солнечные двигатели" оказались для человечества гораздо более сложной задачей, чем он ожидал. Сегодня они остаются как бы вспомогательным направлением в энергетике, но кто знает, что произойдет в будущем?» Обратим внимание на интересный подход биографа к описанию процесса деятельности Теслы: он как будто выстраивает лестницу событий, сообщая о новом этапе работы изобретателя. К примеру, сгорающая лаборатория, пляшущая в соседних домах мебель и открывающиеся двери, рвущаяся в доме самого Теслы труба - всё это было, как показывает Матонин, следствием создания генератора токов высокой частоты и работой со сверхвысокими частотами (ультразвуком).
Помимо этого биограф задумывается о новых психологических деталях происходящих событий: к примеру, речь Теслы после открытия станции была прервана одним из представителей предпринимателя Джона Моргана, который осторожно напомнил изобретателю о времени. Матонин полагает, что этот сотрудник читал речь Теслы и не мог допустить, чтобы ученый завершил ее, поскольку в финале он хотел проговорить идею всей своей жизни - передачу энергии «с одной станции на другую без использования соединительных проводов» (179). Автор делает вывод, что такой финал речи мог спровоцировать почти скандал, ведь Ниагарская станция только начала свою работу. Психологизм и герме-невтичность биографии Теслы проявляются на разных смысловых уровнях текста: Матонин рассуждает о направлениях деятельности изобретателя, а затем достаточно резко переходит к его личной жизни, не
упуская возможности нарисовать наиболее правдивый портрет ученого, имеющий четкое название -«Вам никто не нужен». Однако портрет оказывается в рамках этой главы незаконченным, и автор возвращается к нему значительно позже, в последних главах. Здесь же сообщается, в основном, о личности Кэтрин Джонсон - единственной женщины, которой был заинтересован Тесла: «Пожалуй, кроме матери и сестер только Кэтрин Джонсон играла в его жизни заметную роль» (183). При этом Матонин на протяжении оставшихся глав уделяет немалое внимание переписке Теслы с Кэтрин, которая в последних письмах стремится сообщить ему о своей привязанности, а, возможно, и любви. «Вам никто не нужен» - и название главы, и строка из ее письма, по мнению биографа, являющаяся четким психологическим обобщением всей сути личной жизни изобретателя. Хотя автор не может не сообщить, что Тесла «совсем не был женоненавистником, <...> элегантные женщины с живым умом ему очень нравились» (190); другими словами, он не стремится к информационной односторонности, а создает тщательно проработанный со всех возможных сторон текст детального описания жизни.
Начать с рецепта салата, который назван в честь отеля, ставшего одним из самых известных в Нью-Йорке, - не менее ценная стилистическая находка, чем приведение цитат из рассказа. Матонин пользуется смысловой синекдохой - переходит от частного к общему, от рецепта салата к дальнейшим этапам жизни Теслы, а точнее, к его заселению в отель Асто-рия. Интересно, что автор почти в каждой главе подчеркивает новые и новые детали в мировоззрении и поведении изобретателя, указывая на них как раз при помощи особенностей повествования: после сообщения о начале жизни в отелях Матонин пишет, что Тесла никогда не платил за номера, хотя «ничем хорошим они, эти истории, как правило, не заканчивались» (193).
Интересно, как автор четко делит и саму биографию Теслы, и его жизнь на три части: «Сначала детство и юность, затем - резкий всплеск активности, изобретения, эксперименты, всемирная известность и популярность у публики, признание в научном мире и грандиозные замыслы. И наконец, третья часть, которую можно назвать "долгим закатом" или "долгим угасанием"» (242). После такого событийно-психологического вступления Матонину удается широкими штрихами мгновенно изобразить картину общежизненной потери изобретателя, когда спонсирование его экспериментов с беспроводной передачей энергии прекратилось. Магнат (Мар-
кони) перестает верить Тесле, которому не удается своевременно добиться нужных результатов, Кэтрин Джонсон пытается увидеться с ним и решает помочь, сам ученый посылает спонсору массу писем, но ничего не выходит, «радиогородок» пустеет. Здесь снова актуализируется прием герменевтической и психологической рефлексии автора: «Можно себе представить, с какими чувствами Тесла читал о новых успехах в радиотехнике. С одной стороны, он, наверное, испытывал радость за такой прогресс. Но с другой - горечь и обиду. Ведь это из его "радиогородка" на все страны и континенты должно было быть организовано всемирное радиовещание. Но Тесле теперь приходилось только наблюдать за успехами других <. > Большую часть дня он проводил в номере "Уолдорф-Астории". Некоторое время даже не брился и не стригся, что для него было почти невероятно. Надо было знать аккуратность и изысканность Теслы, чтобы понять, до чего его довела создавшаяся ситуация» (280).
Приближаясь к завершению жизнеописания, Матонин всё больше внимания уделяет личностным особенностям Теслы, переходя к ним полностью в последних четырех главах. До этого перехода он совершает еще одно герменевтическое обобщение, говоря о фигуре Джека Хэммонда, который какое-то время пытался спонсировать конструируемые Теслой паровые турбины, однако безуспешно: «Все-таки жаль, что у него в итоге не сложились отношения с Теслой. Это был, наверное, единственный спонсор, который прекрасно понимал, что делал и что задумывал Тесла. Кто знает, какими изобретениями обогатил бы XX век и всю мировую технику союз этих выдающихся, но очень разных людей» (300).
Завершение психологического портрета Теслы биограф осуществляет с обязательным учетом условий детальности, достоверности, рефлексивности, объединяя в заключительных частях основные методы гуманитаристического анализа. Именно в конце жизнеописания мы наблюдаем масштабный переход к культургерменевтическому осмыслению проблемы соотношения индивидуального и коллективного, специфические черты биографической рефлексивной истории и создание интерпретационной триады «автор-адресат-читатель». Авторская субъ-ектность, как уже многократно было замечено, в данной научной биографии очевидна и является основой указанной триады - биограф, несомненно, не столь заметен в тексте, как главный герой самого произведения, но он провоцирует читателя, который может быть и адресатом, и простым реципиентом, и
интерпретатором, на собственные выводы и обобщения, на определение собственной же позиции относительно сути замысла и его реализации. Невольно, уже при прочтении первых страниц биографии, возникает герменевтический вопрос: не выходит ли Матонин за установленные жанром рамки, постоянно беря на себя роль оценщика изобретений Теслы, его социально-психологических качеств и поведенческих свойств? К концу книги следует признать, что «выход за рамки» обусловлен как необычностью фигуры ученого (главного героя), так и осознанным стремлением Матонина не упустить ценных деталей и продемонстрировать нестандарт-
ность замысла современного жизнеописания, которая и заключалась в обнаруживаемых ранее отдельных модификациях. В этой книге аккумулированы все найденные нами новые черты как процесса научного биографирования, так и текстуального пространства жизнеописания ученого, что делает его максимально открытым и исследовательским интерпретациям, и ожиданиям читательской публики. Думается, мы наблюдаем новый тип научной биографии, являющийся примером неклассических гуманитарных исследований и характеризующий собой самые разные грани биографической реконструкции и рефлексии, герменевтического вопрошания и психологического анализа.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. М. : Прогресс, 1988. 700 с.
2. Николаева А. Б. Феномен текста и текстуальности в научной биографии // Вестн. Ом. ун-та. 2018. № 4. С. 170-173.
3. Николаева А. Б. Темпорально-рефлексивная сфера научно-биографического знания: необходимость междисциплинарного анализа // Вестн. Ом. ун-та. 2018. № 2. С. 127-131.
4. Николаева А. Б. йгси^ vitiosus и истинный герменевтический круг - смысловое противоположение методов понимания текста // Вестн. Ом. ун-та. 2018. № 3. С. 148-151.
5. Матонин Е. В. Никола Тесла. М. : Мол. гвардия, 2014. 380 с.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Николаева Анастасия Борисовна - кандидат исторических наук, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского, 644077, Россия, г. Омск, пр. Мира, д. 55а; e-mail: ms.lettres@mail.ru.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ
Николаева А. Б. Опыт герменевтической интерпретации научной биографии Н. Теслы // Вестн. Ом. унта. 2019. Т. 24, № 1. С. 86-93. DOI: 10.25513/1812-3996.2019.24(1).86-93.
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Nikolaeva Anastasia Borisovna - Candidate of Historical Sciences, Dostoevsky Omsk State University, 55a, pr. Mira, Omsk, 644077, Russia; e-mail: ms.lettres@ mail.ru.
FOR CITATIONS
Nikolaeva A.B. Experience of hermeneutic interpretation of N. Tesla's scientific biography. Vestnik Omskogo universiteta = Herald of Omsk University, 2019, vol. 24, no. 1, pp. 86-93. DOI: 10.25513/1812-3996.2019. 24(1).86-93. (in Russ.).
