Оптимизм как коррелят благополучного старения Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

Психология и Психотехника

Правильная ссылка на статью:

Ковтуненко А.Ю., Ерзин А.И. — Оптимизм как коррелят благополучного старения // Психология и Психотехника. - 2019. - № 4. DOI: 10.7256/2454-0722.2019.4.31158 URL: https;//nbpublish.com'library_read_article.php?id=31158

Оптимизм как коррелят благополучного старения

Ковтуненко Анастасия Юрьевна

медицинский психолог, Оренбургская областная клиническая психиатрическая больница № 460551, Россия, Оренбургская область, село Старица, пер. Майский, 2

ЕЗ [email protected]

Ерзин Александр Игоревич

кандидат психологических наук

доцент, кафедра клинической психологии и психотерапии, Оренбургский государственный медицинский

университет

460000, Россия, г. Оренбург, ул. Советская, 6 И [email protected]

Статья из рубрики "Клиническая психология"

Аннотация.

Актуальность исследования благополучного старения обусловлена демографическими, социально-экономическими и парадигмальными изменениями, происходящими в настоящее время как в мировом сообществе. В статье представлен анализ понятия «оптимизм» с точки зрения отечественных и зарубежных психологических концепций. Проведено эмпирическое исследование диспозиционного оптимизма как когнитивно-атрибутивного и ценностно-смыслового коррелята благополучного старения. Цель работы: оценить количественные параметры оптимизма у лиц в позднем возрасте, проанализировать взаимосвязи диспозиционного оптимизма с демографическими показателями и компонентами благополучного старения. В работе были использованы следующие методы: клинико-психологический, психометрический («Тест диспозиционного оптимизма» М. Шейера и Ч. Карвера), статистические (методы описательной статистики; корреляционный анализ Пирсона). Методикой изучения структуры благополучного старения был разработанный авторами опросник «Индекс благополучного старения», состоящий из 70 пунктов, позволяющий оценить уровень субъективного благополучия, оценить его по 7 субшкалам: «Здоровье», «Финансовое благополучие», «Социальное взаимодействие», «Временная перспектива», «Работа и хобби», «Личностный рост и позитивные эмоции», «Семья». Выявленные положительные корреляции между оптимизмом и социальным статусом, ежемесячным доходом, здоровьем, финансовым благополучием, работой и хобби, личностным ростом и позитивными эмоциями, индексом благополучного старения и отрицательные корреляции между оптимизмом и семейным положением сопоставляются с эмпирическими данными исследователей, ранее сообщавших о взаимосвязи оптимизма с другими психологическими и социальными факторами. Авторами статьи делается вывод о связи

оптимизма и уровня субъективного благополучия у представителей позднего возраста. Проведенное исследование может представлять интерес для специалистов, взаимодействующих с людьми позднего возраста в рамках психолого-консультативной и психотерапевтической практики.

Ключевые слова: благополучное атрибутивный стиль, позитивная психология благополучие, психология здоровья, поздний

старение, геронтопсихология, оптимизм, , диспозиционный оптимизм, субъективное возраст, психология развития

DOI:

10.7256/2454-0722.2019.4.31158

Дата направления в редакцию:

03-11-2019

Дата рецензирования:

27-10-2019

Публикация подготовлена в рамках научно-исследовательского проекта, поддержанного грантом президента Российской Федерации (№МК-5837.2018.6, соглашение № 075-152019-105)

Введение

Актуальность исследования благополучного старения обусловлена демографическими, социально-экономическими и парадигмальными изменениями, происходящими в настоящее время как в мировом сообществе в целом, так и в нашей стране, в частности. Эти изменения вызваны тенденцией постарения населения, или, иначе говоря, значительным повышением в нем доли людей позднего возраста. Однако общемировой феномен «седеющего населения» по-разному воспринимается в развитых и развивающихся странах, и, если в первых принятая концепция благополучного старения активно внедряется в паллиативную помощь и психотерапевтические интервенции в позднем возрасте, то в России поиск факторов и условий, помогающих определить потенциал старения и способы изменения старения в положительную сторону, начался не так давно и продолжает представлять большой практический интерес. Психологические факторы в данном вопросе в контексте биопсихосоциальной парадигмы по-прежнему остаются недостаточно изученными. Исследование оптимизма как когнитивно-атрибутивного коррелята благополучного старения у лиц в позднем возрасте является, на наш взгляд, одним из шагов к многоаспектному психологическому исследованию коррелятов высокого уровня субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте, включающего нейрокогнитивные, ценностно-смысловые и поведенческие аспекты.

Термин «оптимизм» впервые появился в философских трудах Г. Лейбница, который рассматривал в качестве оптимизма «убеждение в том, что добро побеждает над злом» Затем, как отмечает в своих работах О.А. Сычёв: «вплоть до XX века оптимизм как

психологический феномен не исследовался» ÜSI.

Проблема оптимизма в отечественной психологии получила свое развитие в трудах таких исследователей, как Т.О. Гордеева, М.С. Замышляева, К. Муздыбаев, Л.М. Рудина и др.. В своих работах авторы опирались на научные идеи зарубежных психологов (М.

Селигман, Л. Абрамсон, Дж. Тисдейл, М.Ф. Шейер, Ч.С. Карвер и др.-^17^ Однако О.А. Сычев говорит о том, что «вследствие быстрого прогресса позитивной психологии за рубежом отставание в исследованиях оптимизма в отечественных традициях не только не

сократилось, а, скорее, даже увеличилось» I15!. Связано это, вероятно, с тем, что в российском психологическом континууме большее число исследований посвящается изучению негативных аспектов жизни человека, тем или иным образом затрудняющих

процесс адаптации, снижающих уровень здоровья и субъективного благополучия ^^ В то время, как англоязычная позитивная психология, по мнению М. Селигмана, «изучает те черты характера и особенностей человеческого поведения, которые характерны для удовлетворенных жизнью, счастливых людей» I12!.

Автор теории выученной беспомощности М. Селигман понимает под оптимизмом «стиль мышления, при котором человек неудачи считает случайными и непостоянными во

времени, а хорошие события - закономерными и естественными» I23!. м. Селигман и его последователи - Л. Абрамсон, Дж. Тисдейл, К. Петерсон связывают оптимизм с

«атрибутивным стилем субъекта» [22! . Согласно этой концепции, как отмечает Н.А. Уточкин, «в процессе жизни у человека складывается определенная устойчивая манера объяснять причины происходящего, и когда он сталкивается с теми или иными результатами деятельности, он приписывает им причины в соответствии со сложившимся

стилем атрибуции - оптимистичным или пессимистичным» Ü6!.

По мнению М. Шайера и Ч. Карвера «оптимизм - это, в целом, ожидание хороших результатов при столкновении с проблемами в важных для человека сферах жизни. Оптимизм позволяет индивидууму активизироваться и приложить усилия, чтобы достичь

поставленной цели в период столкновения с препятствиями и трудностями» [2!. Это предположение легло в основу авторской концепции «диспозиционных конструктов».

В российской психологической традиции Д.А. Леонтьев и Т.О. Гордеева, опираясь на работы М. Селигмана, проводят исследования оптимизма как «одной из составляющих

человеческого потенциала» i20!. С точки зрения Л.М. Рудиной оптимизм - «позитивный

взгляд на жизнь, уверенность в лучшем будущем» [11!.

К. Муздыбаев, чьи взгляды базируются на работах Ч. Карвера и М. Шейера, рассматривает оптимизм как «личностную диспозицию, отражающую позитивные ожидания относительно конкретных событий или будущего в целом» ^^

В своих работах Н.А. Уточкин также рассматривает понятие «оптимизм» с точки зрения экзистенциально-гуманистической и социальной психологии. С позиции первой под «оптимизмом» следует понимать «веру в безусловно позитивную человеческую природу, добрую и конструктивную сущность человека, заложенную как потенциал, который

раскрывается при соответствующих условиях» И6!. В социальной психологии «оптимизм рассматривается как врожденное свойство или как результат первых этапов

социализации личности» i16!.

Таким образом, теоретический анализ показал, что наибольшее развитие проблема

оптимизма получила в рамках позитивной психологии. На сегодняшний день в ней сложилось два основных подхода к пониманию феномена оптимизма - концепция

«атрибутивного стиля» М. Селигмана и его последователей l-22! и теория «диспозиционных конструктов» М.Ф. Шейера и Ч.С. Карвера-17! , чье понимание оптимизма легло в основу данной работы. Следует также отметить, что в контексте теории диспозиционного оптимизма Д.А. Цирин, К.Ю. Эвнина характеризуют оптимизм как «систему представлений человека о мире с точки зрения выраженного в ней позитивного отношения к сущему и ожиданию от будущего» [17].

В 1961 году R.J. Havighurst впервые ввел термин «благополучное старение», под которым понимал «такое состояние пожилого человека, при котором он максимально

удовлетворен своей жизнью» J14!. В дальнейшем в зарубежной литературе уделялось большое внимание уточнению данного понятия. Успехи в области геронтологии, геронтопсихологии и геронтопсихиатрии позволили отказаться от восприятия старости

как болезни I13!, а принятая в западной психологии концепция успешного старения привела к резкому росту теоретико-методологических и эмпирических исследований -Ш. Однако в современном российском обществе сохраняется стереотип старости, носящий негативный оттенок и ассоциирующийся с упадком физических сил, ухудшением здоровья, бедностью, сужением социальных связей, чувством одиночества, потерей

интереса к новому опыту, снижением имеющихся возможностей и др. -Ш1, что, впрочем, имеет и объективные на то основания. Однако существует иной - более «позитивный» взгляд на старение в рамках теории благополучного старения, которая включает в себя следующие критерии старости: «высокий уровень образования и физической деятельности, участие в общественной жизни, отсутствие хронических заболеваний и

инвалидности, автономия и наличие личного дохода» -Ш. Благополучное старение включает в себя также «удовлетворенность жизнью, принятие себя, положительные социальные отношения, контроль над собственной жизнью, гибкую адаптацию к окружающей среде, ощущение востребованности и стремление к личностному росту»

Концепция благополучного старения наравне с проблемой оптимизма развивается в рамках позитивной психологии, заслуженными пионерами которой считаются М.Селигман, М.Чиксентмихайи, Э.Динер, К.Рифф, Э.Деси, Р.Райн, С.Мадди и др. --14!.

Цель работы: оценить количественные параметры оптимизма у лиц в позднем возрасте, проанализировать взаимосвязи диспозиционного оптимизма с демографическими показателями и компонентами благополучного старения.

Предмет исследования - взаимосвязь оптимизма как когнитивно-атрибутивного стиля мышления и уровня субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте.

Исследование проводилось с учетом интегративных тенденций в клинической психологии, психологии здоровья и возрастной психологии. О существлена апробация комплексного подхода к исследованию личностной детерминации субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте на основе интеграции позитивно-психологической и когнитивно-поведенческой концепций. Разработана и апробирована экспериментально-психологическая методика диагностики уровня субъективного благополучия у лиц в позднем возрасте, что обусловило новизну данной работы.

Материалы и методы

Исследование проводилось на выборке лиц позднего возраста (женщины от 60 лет, мужчины от 65 лет), средний возраст которых составил 71,25±9,2 лет. Общее число респондентов - 147, из них 55 человек - мужчины (37,4%) и 92 человека - женщины (62,6%). Такое неравномерное распределение мужчин и женщин по выборке объясняется, скорее, аналогичной неравномерностью распределения полов в популяции в целом. Средняя продолжительность жизни у женщин достоверно выше, чем у мужчин, что в свою очередь, объясняется генетическими причинами и историческими факторами (типом труда, большим количеством потребляемого алкоголя, курением, военной службой, агрессивными и насильственными чертами характера и др.), которые смогли сыграть важную роль в повышении смертности мужчин.

В качестве базы для проведения исследования был выбран Оренбургский областной клинический психоневрологический госпиталь ветеранов войн. В исследовании не допускалось участие лиц с умеренными и выраженными когнитивными расстройствами.

На начальном этапе исследования с помощью стандартизированного интервью был проведен сбор демографических данных, таких как пол, возраст, этническая принадлежность, место проживания, образование, социальный статус, семейное положение, количество детей/внуков/правнуков, ежемесячный доход.

Из числа всех опрошенных 50,3% проживают в городе с населением 500-1000 тыс.чел.; 32% в поселке/пригороде/деревне; 10,2% в городе с населением 100-500 тыс.чел.; 6,1% в мегаполисе; 1,4% в городе с населением до 100 тыс.чел. 108 человек из числа респондентов составили группу славянских народностей (73,5%); 30 человек группу азиатских народностей (20,4%); 9 человек представили группу «другие» (6,1%). В число данной выборки вошли 51,7% лиц со средним-специальным образованием; 24,5% людей со средним образованием; 17,7% людей имеют высшее образование (1 диплом); 4,1% из числа опрошенных без образования; 2% составили лица с несколькими высшими образованиями. Распределение лиц по «семейному положению» оказалось следующим: 44,2% овдовели; 41,5% находятся в браке; 10,9% в разводе; 3,4% холосты. Большая часть опрошенных - 87,8 % являются пенсионерами, которые не работают; 12,2% -пенсионеры, продолжающие работать. Среднее число детей у респондентов данной выборки - 2,13±1,2; внуков - 2,83±2,07; правнуков - 1,03±1,56. Средний ежемесячный доход в интервале от 10000 до 15000 рублей.

Основным методом изучения структуры благополучного старения был разработанный авторами (Ерзин А.И., Ковтуненко А.Ю., Геращенко Н.В., 2015) опросник «Индекс

благополучного старения» [5!, состоящий из 70 пунктов, позволяющий оценить субъективное благополучие на уровне интегрального показателя, а также по 7 базовым субшкалам, отражающим центральные ценности и сферы жизни обследуемых: «Здоровье», «Финансовое благополучие», «Социальное взаимодействие», «Временная перспектива», «Работа и хобби», «Личностный рост и позитивные эмоции», «Семья». Для оценки уровня оптимизма использовался тест «Тест диспозиционного оптимизма» М.

Шейера и Ч. Карвера в адаптации Т.О. Гордеевой, О.А. Сычева, Е.Н. Осин[4!. Тест представляет собой 12 утверждений, 4 из которых являются «прямыми» утверждениями, составляющими субшкалу позитивных ожиданий, 4 «обратными» утверждениями, составляющими субшкалу негативных ожиданий, еще 4 пункта служат «наполнителями», выполняющими функцию маскировки истинного предназначения методики. С целью изучения проявлений по двум субшкалам используется 5 категорий для того, чтобы ответить в соответствии с выраженностью согласия/несогласия («не согласен», «скорее не согласен», «ни да, ни нет», «скорее согласен», «полностью согласен»). Тест

диспозиционного оптимизма обладает достаточно высокой надежностью и валидностью.

Математическая обработка полученных результатов проводилась с помощью программы IBM SPSS Statistics 22 и Microsoft Office Excel 2013.

Для достижения поставленной цели были использованы методы первичной и вторичной обработки данных. Для корреляционного анализа применялся коэффициент ранговой корреляции Пирсона.

Участие в исследовании было добровольным и анонимным. Полученные результаты

Показатель среднего значения индекса благополучного старения у лиц пожилого и преклонного возрастов составил 396,16, что соответствует характеристике «ниже нормы»

Наиболее отличительной (с наибольшим показателем) по полученным значениям в выборке является шкала «Семья», отражающая в целом проведение достаточного времени респондентов со своими близкими, при условии, что им это в радость.

Описательная статистика по показателям индекса благополучного старения и его параметров по выборке представлены в таблице 1. Средние значения индекса

благополучного старения, полученные в ходе апробации методики --51, представлены в таблице 2.

Таблица 1.Описательная статистика по показателям индекса благополучного старения и его параметров .

Параметры благополучного старения M (в баллах) SD

Здоровье 54,26 18,9

Финансовое благополучие 57,76 22,8

Социальное взаимодействие 44,03 23,1

Временная перспектива 49,47 24,1

Работа и хобби 58,42 24,9

Семья 75,11 24,2

Личностный рост и позитивные эмоции 57,11 23,4

Индекс благополучного с та ре ния 396,16 73,64

Таблица 2. Средние значения индекса благополучного старения, полученные в ходе апробации методики

Ниже нормы (в баллах) Низкая норма (в баллах) Высокая норма (в баллах) Выше нормы (в баллах)

Индекс благополучного старения 273,51 - 411,88 411,89 - 445,18 445,19 - 488,94 488,95 - 627,37

Средний показатель оптимизма по выборке - 20,8 (SD = 7,04) в сопоставлении с результатами нормализации по Т.О. Гордеевой, О.А. Сычеву, Е.Н. Осину (таблица 3[4] можно охарактеризовать как «ниже среднего».

Таблица 3. Результаты нормализации уровня оптимизма в разработанной русскоязычной версии теста диспозиционного оптимизма (ТДО) по Т.О. Гордеевой, О.А. Сычеву, Е.Н. Осину [4!

Мужчины Женщины Вся выборка

среднее значение (в баллах) стандартное отклонение среднее значение (в баллах) стандартное отклонение среднее значение (в баллах) стандартное отклонение

ТДО 22,92 5,97 24,46 5,61 23,91 5,79

Анализ корреляционных связей по изученным показателям представлен в таблице 4.

Таблица 4. Корреляционная матрица, содержащая результаты изучения взаимосвязей между уровнем оптимизма, демографическими данными и субшкалами опросника «Индекс благополучного старения».

Демографические показатели и параметры методики «Индекс благополучного старения» Оптимизм

Возраст -,047

Этнос ,082

Место ,044

Образование ,054

Социальный статус ,174*

Семейное положение -,185*

Количество детей ,159

Количество внуков ,154

Количество правнуков -,082

Ежемесячный доход ,220**

Здоровье ,207*

Финансовое благополучие ,283**

Социальное взаимодействие -,026

Временная перспектива -,116

Работа и хобби ,172*

Семья ,118

Личностный рост и позитивные эмоции ,279**

Индекс благополучного старения ,280**

Примечания: * - p<0,05 **-p<0,01

Из таблицы 4 видно, что выявлена слабая положительная взаимосвязь между уровнем оптимизма и социальным статусом (р<0,05). В системе представлений о мире у респондентов, достигших пенсионного возраста и продолжающих работать, относительно более выражено позитивное отношение к сущему и ожиданию от будущего, чем у неработающих лиц в позднем возрасте.

Кроме того, наблюдается слабая положительная взаимосвязь между диспозиционным оптимизмом и шкалой опросника благополучного старения «Работа и хобби» (р<0,05).

Соответственно, чем выше профессиональная активность исследуемого, чем больше времени он уделяет своим увлечениям, тем выше уровень оптимизма у представителей выборки.

Слабая отрицательная взаимосвязь между уровнем диспозиционного оптимизма и семейным положением (р<0,05) показывает, что люди, состоящие в браке на данный момент, настроены оптимистичнее, чем вдовцы, люди, никогда не состоящие в браке, а также лица, находящиеся в браке не впервые.

Уровень ежемесячных доходов прямо пропорционально влияет на уровень оптимизма в группе лиц в позднем возрасте (слабая положительная корреляция на уровне р<0,01): с увеличением денежного достатка респонденты придерживаются более позитивных взглядов на жизнь, считают себя более удачливыми и способными найти решение в критических ситуациях. Здесь же стоит отметить, что обнаружена слабая положительная корреляция между оптимизмом и показателями такой шкалы опросника «Индекс благополучного старения», как «Финансовое благополучие» (р<0,01), которая показывает, что уровень оптимизма зависит не только от размера ежемесячного дохода, но и от субъективной удовлетворенности им.

Обнаружена слабая положительная, но не носящая закономерный характер взаимосвязь между диспозиционным оптимизмом и количеством детей и внуков.

Анализ взаимосвязей (таблица 4) так же показал, что в данной выборке выявлены слабые положительные корреляции между оптимизмом и такими субшкалами опросника «Индекс благополучного старения», как: «Здоровье» (р<0,05) - шкала, описывающая субъективное состояние физического и психического здоровья исследуемого; «Личностный рост и позитивные эмоции» (р<0,01) и интегральным показателем благополучного старения (р<0,01), .

Обсуждение результатов

П о результатам корреляционного анализа можно сделать вывод, что высокий уровень диспозиционного оптимизма взаимосвязан как с общим уровнем субъективного благополучия в позднем возрасте, так и с такими компонентами благополучного старения, как «здоровье», «финансовое благополучие», «работа и хобби», «личностный рост и позитивные эмоции», а так же с социально-демографическими показателями, включающими социальный статус, семейное положение и ежемесячный доход.

С одной стороны, субъективное благополучие в позднем возрасте, в том числе относительная сохранность физического и психического здоровья, которое позволяет, как и ранее, ставить цели на будущее; продолжение профессиональной деятельности, которая наполняет жизнь смыслом и делает ее более активной, дает возможность чувствовать себя нужным и значимым, сохранять прежние и устанавливать новые социальные связи, является источником дополнительного финансового дохода, помимо получения пенсионных выплат; сохранение супружеских отношений, которые снижают чувство одиночества; а так же достаточный уровень финансовых доходов, который, кроме покупки необходимых продуктов питания, лекарственных препаратов и оплаты коммунальных услуг, обеспечивает возможность покупать подарки детям и внукам, делать более разнообразным рацион питания, улучшать бытовые условия и др. -вероятно, перечисленные обстоятельства позволяют лицам пожилого возраста испытывать позитивные ожидания относительно будущего в целом и каких-либо временных трудностей и проблем, в частности.

С другой стороны, ожидание благоприятных результатов при столкновении с проблемами в важных сферах жизни, перечисленных выше (что и выражается в высоком уровне показателей оптимизма), стимулирует пожилых людям усилить свою социальную активность и приложить усилия для того, чтобы улучшить качество своей жизни.

Результаты нашего исследования, проведенного на выборке лиц позднего возраста, во многом подтверждают результаты других исследователей, изучавших взаимосвязь оптимизма со схожими параметрами у респондентов отличных возрастов.

Так, например, в работах Т.Я. Крюковой и М.С. Замышляевой у диспозиционных оптимистов отмечаются более высокие значения по таким составляющим субъективного благополучия, как «Самооценка здоровья», «Изменение настроения», «Значимость

социального окружения», а также общим показателем субъективного благополучия 161

По данным Т.О Гордеевой, диспозиционный оптимизм имеет тесную взаимосвязь с «ощущением бодрости, жизненной силы, переполненности энергией и готовности

действовать» 141 Подобно этому, в нашем исследовании, диспозиционный оптимизм является конструктом, позволяющим при благополучном старении даже после достижения пенсионного возраста проявлять высокую профессиональную активность. Данные выводы научно подтверждают работы М. Селигмана и П. Шульмана, показавшие достоверную взаимосвязь между оптимистичным объяснением жизненных событий и

успешностью в профессиональной деятельности 161

Исследование на американских выборках показали, что оптимизм обнаруживает позитивные связи с уровнем дохода 161 Схожие данные освещают работы E. Diener, L.Tay, S. Oishi, в которых увеличение доходов связано с увеличением оценки жизни, большим переживанием положительных эмоций U^i.

Ш.Х. Боташева, изучая вопрос роли оптимизма в изменении социальной стратификации общества, говорит о том, что у людей с высоким финансовым положением «доминирует устремленность на достижения, карьеру и в целом, ориентация на лучшее» 171

Американские исследователи Petrson K.C., Seligman M. приводят данные о меньшем уровне заболеваемости среди оптимистично настроенных людей I211.

Davis S.F., Hanson H., Edson R. и Ziegler C. в своих работах приводят данные о том, что одиночество и оптимизм имеют обратную взаимосвязь ПШ.

Иначе говоря, наличие двусторонних корреляционных связей между изучаемыми в этой работе психологическими феноменами указывает на то, что, с одной стороны, диспозиционный оптимизм как устойчивая характеристика личности может детерминировать высокую психосоциальную активность, направлять индивида к достижению значимых целей, поддерживать в ситуациях жизненных трудностей, способствуя более продуктивному решению проблем и, соответственно, таким образом влияя на уровень субъективного благополучия. С другой стороны, высокая удовлетворенностью основными сферами жизнедеятельности и ее субъективно-психологическая оценка пожилыми людьми может оказывать и взаимное влияние на уровень оптимизма, повышая его показатели при благоприятном индивидуальном опыте. Корреляционные связи, выявленные нами в ходе работы, пока еще не позволяют однозначно судить о том, что диспозиционный оптимизм выступает в качестве однозначного фактора благополучного старения, и возможно, лонгитюдные

исследования на протяжении длительного периода жизни респондентов могли бы уточнить этот вопрос. В любом случае, полученные результаты являются одним из этапов в исследовании психологической детерминации благополучного старения, и это исследование, как нам представляется, предстоит продолжить.

Выводы

Низкий уровень субъективного благополучия у лиц позднего возраста зачастую тесно связан с недостаточным развитием позитивно-атрибутивного стиля мышления.

Диспозиционного оптимизма умеренно коррелирует с такими социально-демографическими факторами, как

• социальный статус,

• уровень ежемесячного дохода,

• семейное положение,

т.е., при высоком социальном и финансовом положении, а также при благоприятных семейных факторах респонденты имеют четкую тенденцию обладать более высоким уровнем диспозиционного оптимизма.

Индекс благополучного старения также положительно связан с оптимизмом. В структуре благополучного старения ведущими компонентами, которые коррелируют в оптимизмом, выступили

• «Семейное положение»,

• «Здоровье»,

• «Работа и хобби»,

• «Личностный рост и позитивные эмоции».

Положительные взаимосвязи между диспозиционным оптимизмом и интегральным показателем благополучного старения позволили сделать вывод о том, что оптимизм выступает значимым когнитивно-атрибутивным и ценностно-смысловым коррелятом благополучного старения, а его дальнейшее исследование может представлять большую значимость для разработки специализированных программ клинико-психологической интервенции для пожилых людей (например, профилактика и психологическая коррекция стрессовых расстройств в позднем возрасте).

Данные, полученные Ч. Карвером и М. Шейером, а также данные исследований других авторов (Davis S.F. at all; Petrson K.C., Seligman M.; Ш.Х. Боташева и др.) отражают связь диспозиционного оптимизма с психологическим благополучием, что, в свою очередь, находит подтверждение и в нашей работе.

Корреляционный анализ, однако, пока не позволяет однозначно судить об устойчивом характере детерминации оптимизмом уровня благополучного старения, что требует проведения дополнительных (возможно, продолжающихся) исследований с учетом расширения объема выборки и введением в анализ дополнительных переменных, которые могут модулировать процесс влияния оптимизма на субъективное благополучие пожилых лиц.

Заключение

Экономическое и ресурсное бремя, которое несет современное общество из-за многочисленных проблем, возникающих у лиц позднего возраста, диктует высокую актуальность изучения психологических факторов благополучного старения. Основные

из этих проблем включают в себя высокий риск инвалидизации, стрессовые и когнитивные расстройства, трудовую недееспособность, повышенную потребность в помощи и уходе, высокие запросы на реабилитационные и терапевтические услуги. Предотвращение этих проблем, а не попытки решить уже существующие, является важнейшей задачей психопрофилактики, которая, вне всякого сомнения, должна учитывать не столько социодемографические и соматические факторы, сколько устойчивые психологические феномены, на которые возможно оказывать влияние с целью изменения уровня удовлетворенности жизнью в позднем возрасте. Одним из таких феноменов является диспозиционный оптимизм. Как показало наше исследование, он умеренно коррелирует с уровнем благополучного старения, а следовательно, его развитие возможно в рамках коррекционных, профилактических и психотерапевтических мероприятий и комплексных психосоциальных программ помощи пожилым людям. Развитие паттернов позитивного мышления, которые входят в конструкт оптимизма, нам видится в рамках интеграции основных теоретико-методологических положений когнитивно-поведенческой и позитивной психологии. Тенденция к такой интеграции уже наметилась в современной психологии, и, мы полагаем, она будет перспективной в ближайшие годы.

Библиография

1. Альмуканов К.Г. Благополучное старение: ретроспективный анализ и современное состояние // Фундаментальные исследования. 2014. №8-1. С. 212 - 216.

2. Водяха С.А. Современные концепции психологического благополучия личности // Дискуссия. 2012. №2. С. 132 - 138.

3. Вольтер. Избранные сочинения. М.: Рипол Классик, 1997. 848 с.

4. Гордеева Т.О., Сычев О.А., Осин Е.Н. Оптимистический атрибутивный стиль и диспозиционный оптимизм: эмпирическая проверка сходства и различия двух конструктов // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2017. Т. 14. № 4. С.756 - 765.

5. Ерзин, А. И., Ковтуненко, А. Ю. Нейрокогнитивные функции при благополучном старении. Часть 2: исследование нейропсихологических факторов // Neurodynamics. Журнал клинической психологии и психиатрии. 2019. № 2. С. 1 - 11. http://doi.org/10.5281/zenodo.3488142

6. Ильин Е.П. Психология надежды: оптимизм и пессимизм. СПб.: Питер, 2015. 288 с.

7. Боташева Ш.Х. Роль социального оптимизма в изменении социальной стратификации общества // Вестник Северо-Кавказского гуманитарного института. 2014. №2 (10). С. 231 - 236.

8. Киреева М.В., Грибанова О.Н. Проблема позитивного мышления в отечественной и зарубежной психологии // Интернет-журнал. Науковедение. 2014. № 4. https://naukovedenie.ru/PDF/39PVN414.pdf

9. Муздыбаев К. Оптимизм и пессимизм личности (опыт социолого-психологического исследования) // Психологический журнал. 2003. №12. С.87-96.

10. Овсянникова Н.В. Социальный потенциал благополучного старения современного человека // Общество: философия, история, культура. 2016. №1. С. 14 - 16.

11. Рудина Л.М. Формирование конструктивного мышления как повышение адаптивности индивида в современном мире. М.: МосГУ, 2013. 89 с.

12. Селигман М. Новая позитивная психология: научный взгляд на счастье и смысл жизни. М.: София. 2006. 345 с.

13. Стрижицкая О.Ю. Здоровая личность. Гл.: Современные проблемы психологии

старения // Санкт-Петербург: Речь. 2013. 400 с.

14. Стрижицкая О.Ю., Хункос-Рабадан О. Современные европейские направления исследований психологии старения // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 16. Психология. Педагогика. 2014. №2. С. 66 - 71.

15. Сычев О.А. Психология оптимизма. Бийск. БПГУ им. В.М. Шукшина. 2008. 69с.

16. Уточкин Н.А. Оптимизм как социально-психологический феномен // Вестник Тамбовского университета. Сер. Гуманитарные науки. Исследовательские проекты студентов, приложение к журналу. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина. 2014. Вып.7. С. 56 - 60.

17. Цирин Д.А., Эвнина К.Ю. Вопросы диагностики оптимизма и пессимизма в контексте теорий диспозиционного оптимизма // Психологические исследования. 2013. Т.6. №31. С. 105 - 116.

18. Davis S.F., Hanson H., Edson R., Ziegler C. (in press). The relationship between optimism-pessimism, loneliness and level of Self-esteem in college students. College Student Journal. P. 1 - 35.

19. Diener, E., Tay, L., Oishi, S. Rising Income and the Subjective Well - Being of Nations. Journal of Personality and Social Psychology. 2012. October 29. P. 21 - 48.

20. Gordeeva T.O. Optimism brings higher well-being, but lower academic achievement : New results and its application : Доклад на первой конференции по прикладной позитивной психологии (18 - 20 апреля 2007 г.). Уорвик, Великобритания: Мн. 2009. С. 32 - 57.

21. Petrson K.C., Seligman M. The Future of Optimism - Washington: DC, 2000. 158 p.

22. Seligman M.E., Kaslow N.J., Alloy L.B., Peterson C., Tanenbaum R.L., Abramson L.Y. Attributional style and depressive symptoms among children. Journal of Abnormal Psychology. 1984. Vol. 93, no. 2, pp. 235 - 238.

23. Seligman M.E.P. The optimistic Child. A Proven Program to Safeguard Children against: Depression and Build Lifelong Resilience. Moscow: Publ. Mann, Ivanov I Ferber, 2014. 334 p.