CC BY
120
ПРОВЕРГАЕТ ЛИ АРГУМЕНТ КАУЗАЛЬНЫХ ТРАЕКТОРИЙ ЛОКАЛЬНУЮ СУПЕРВЕНТНОСТЬ МЕНТАЛЬНОГО НАД ФИЗИЧЕСКИМ?
Дмитрий Борисович Волков - кандидат философских наук, содиректор НП «Московский центр исследования сознания». Б-таН:
dvoLkoff@gmaiL.com
D
Тезис о супервентности (ТС) ментального над физическим является общепринятым в современной философии сознания. Аргумент каузальных траекторий (АКТ1), предложенный В.В. Васильевым, направлен против этого тезиса, в частности против локальной супервентности. В настоящей статье автор защищает ТС и показывает, что если аргумент подвергает сомнению локальную супер-вентность, он скорее всего подвергает сомнению и глобальную супервент-ность. Это своеобразное reduction ad absurdum аргумента. Однако данный вывод не окончателен. Более надежным является второй способ опровержения аргумента - доказательство от противного. В статье предложен новый аргумент (АКТ2), сходный по своей структуре с аргументом каузальных траекторий, но приводящий к очевидно ложным выводам. Если аргументы АКТ1 и АКТ2 аналогичны, то оба аргумента ложны. В статье рассмотрено возможное возражение -указание на то, что АКТ1 и АКТ2 различаются из-за отсутствия в АКТ2 квалиа, показано, что и в АКТ1 квалиа не имеют значения. В заключение представлено решение парадокса двойников с разными биографическими историями. Парадокс предложен Васильевым в качестве иллюстрации абсурдности следствий ТС. Однако более подробное рассмотрение этого мысленного эксперимента показывает, что тезис о локальной супервентности не ведет к абсурдным последствиям. Таким образом, представляется, что ТС защищен. Ключевые слова: психофизическая проблема, локальная супервентность, ин-теракционизм, аргумент каузальных траекторий.
OES THE ARGUMENT FROM CAUSAL TRAJECTORIES UNDERMINE LOCAL SUPERVENIENCE OF MENTAL ON PHYSICAL?
Dmitry Volkov - Ph.D.,
co-director «Moscow Center for
Consciousness studies».
Thesis of supervenience (TS) of mental on physical is a common ground for many contemporary analytic philosophers. The argument from the causal trajectories presented by V. Vasilyev (ACT 1) is challenging this principle, in particular the local supervenience. In this paper the author defends the thesis of supervenience. He demonstrates that if the argument from causal trajectories undermines the local supervenience, it also undermines the global supervenience of mental on physical. This is a kind of reductio ad absurdum of the initial argument. However this may sound inconclusive. The author presents a more reliable way to disapprove the argument - proof by contradiction. In this paper he suggest another argument (ACT 2) which is analogous the ACT 1, but which leads to obviously false conclusions. If two arguments are analogous, then both arguments must be false. The author of this paper considers possible objections. The first objection has to do with qualia. One may suggest that two arguments are different because of the lack of qualia in the ACT 2. However it is demonstrated that qualia plays no significant role in the first argument as well. So it doesn't make a relevant difference. The second objection is the superficial absurdity of the consequences of TS suggested by Vasilyev, namely the thought experiment with the two identical persons with different auto-
I
166 Vista
biographical causal trajectories. This paradox is supposed to demonstrate the inconsistency of TS. However it is shown in the paper that there are no inconsistencies and the thought experiment doesn't demonstrate that the TS is false. Thus thesis for supervenience is defended. Key words: supervenience, mind-body problem, interactionism, mental and physical properties, argument from causal trajectories.
Отношение супервентности
Супервентность - это характеристика отношения между различными свойствами объекта. Набор свойств А является супервентным по отношению к набору свойств Б в том случае, если объект не может различаться в свойствах А без различий в свойствах Б1. Супервентность может быть локальной и глобальной. Если супервентность утверждается по отношению ко всему миру - это утверждение глобальной супервентности, а если в отношении индивидуальных объектов -локальной супервентности. Локальная супервентность - более сильное утверждение. Если в мире существует локальная супервентность, то в нем также присутствует и глобальная супервентность, но не наоборот.
Супервентными являются различные высокоуровневые свойства по отношению к низкоуровневым, фундаментальным. Например, биологические свойства супервентны над физическими, т.е. объект, идентичный по физическим свойствам, идентичен и по биологическим свойствам. Скажем, два животных, идентичные по свой физической структуре, не могут быть одновременно жирафом и нежирафом. Над физическими свойствами супервентны также эстетические свойства. Одинаковые в физическом плане картины не могут различаться по красоте. Но одинаковые по своим физическим и эстетическим свойствам картины могут различаться по своей ценности. Представим, что существует идеальная копия картины Мунка «Крик». По своим эстетическим характеристикам она полностью соответствует оригиналу. Но ее ценность будет совсем иной. В произведениях искусства важен не только фактический результат, но и его оригинальность. Принадлежность кисти конкретного художника к исторической эпохе является ключевым при определении ценности произведения. Поэтому ценность произведения искусства не является локально супервентным над его физическими свойствами. Отношение между физическими свойствами и ценностью произведений искусств - это отношение глобальной супервентности.
Супервентность скорее всего существует между физическими и ментальными характеристиками. Ведь ментальные характеристики
M
1 Одним из первых этот термин в современном смысле стал употреблять оксфорд- ^t-j
ский философ Р. Хэйр [Hare, 1984].
зависимы от физических и изменения физических характеристик ведет к изменению ментальных. В этом смысле утверждение супервентности является частью решения психофизической проблемы. Распространение этого понятия в современной философии сознания связано с Дональдом Дэвидсоном. В статье «Ментальные события» (1970) он писал: «Ментальные события в некотором смысле зависимы или супервентны над физическими характеристиками. Под супервент-ностью я здесь подразумеваю невозможность существования двух событий, идентичных в физическом плане, но различающихся в ментальном, а также невозможность изменения ментальных характеристик без изменения физических» [Davidson, 2006: 214]. Вслед за Дэвидсоном многие философы-аналитики стали исследовать это отношение применительно к сознанию. Среди них Дж. Ким, Д. Льюис, Д. Чалмерс и др. [Kim, 1998; Kim, 2006; Kim, 2010; Lewis, 1983; Чал-мерс, 2013]. Традиционным является утверждение локальной супервентности свойств сознания над мозгом. Такой позиции придерживается большинство философов. В этом контексте наиболее любопытной является попытка опровергнуть локальную супервентность сознания над мозгом с помощью аргумента каузальных траекторий современного российского философа В.В. Васильева.
(«и
Î5
■н
Аргумент каузальных траекторий против локальной супервентности
Аргумент Васильева сформулирован в виде трех посылок и вывода. Первая - это утверждение о том, что одинаковые события могут иметь разные причины. Вот шар попал в лузу, он мог там оказаться самыми различными способами, в результате самых различных соударений и движения по множеству траекторий. Как, впрочем, любая вещь могла оказаться там, где она есть, множеством различных способов. Посылка выглядит бесспорной. Вторая посылка - это констатация того, что память отражает события, происходившие с субъектом в прошлом, т.е. отражает каузальную историю субъекта. Конечно, память может представлять каузальную историю ошибочным образом, но это скорее исключение, чем норма. Столь же несомненно, по мнению Васильева, что воспоминания представляют собой приватные квалиативные состояния и образуют основу убеждений, желаний и других осознанных состояний субъекта. Третья посылка указывает на корреляцию поведения и желаний. Эта посылка не отрицается даже эпифеноменалистами, которые, правда, считают, что корреляция не имеет отношения к причинно-следственной цепи. А вот представленный аргумент заставляет нас склониться к обратному. Объединяя
посылки, Васильев получает следующую картину. «Если реально, что одно и то же событие или комплекс событий могли бы порождаться разными причинами и если мой мозг в данный момент времени может рассматриваться как громадный комплекс физических событий (некоторые составляющие которого могли бы иметь и иные причины), то, очевидно, что он мог оказаться в данном состоянии в результате самых разных предшествующих событий. Иными словами, мой мозг... мог иметь иную каузальную историю, нежели та, что действительно была у меня и составляла мою жизнь. Но если бы у меня была иная история, то, как следует из второй посылки, я обладал бы сейчас другими воспоминаниями и эти другие воспоминания фундировали бы иные убеждения и желания. Поскольку же мои убеждения и желания... скоррелированы с моим поведением (третья посылка), то, обладая другими убеждениями и желаниями, я вел бы себя иначе, чем веду себя в данный момент.» [Васильев, 2009: 218]. Итак, из аргумента следует, что, находясь в том же самом физическом состоянии, субъект мог бы вести себя различным образом. Эти различия обусловливаются только его квалиативными ментальными содержаниями, различными убеждениями и желаниями, и никакой анализ наличного физического состояния не способен дать точного прогноза действий субъекта. Ментальные состояния действенны, а значит, эпифеноме-нализм ложен.
Но опровержение эпифеноменализма, с моей точки зрения, не самое критичное из следствий аргумента каузальных траекторий. Гораздо более значимым кажется опровержение того, что является общим местом современных теорий сознания, - тезиса о супервент-ности (ТС) ментальных содержаний над состояниями мозга.
Возможны как минимум три формулировки тезиса о супервент-ности: (1) Ментальное супервентно над физическим в том случае, когда если нечто X имеет ментальное свойство М, то имеет физическое свойство P, такое, что X имеет P, и необходимо, что всякий объект, обладающий P, наделен М: (2) Ментальное супервентно над физическим в том смысле, что объекты, совершенно одинаковые в своих физических свойствах, не могут отличаться относительно ментальных свойств: (3) Ментальное супервентно над физическим в том смысле, что миры, одинаковые во всех физических отношениях, одинаковы и во всех ментальных отношениях, т.е. миры, одинаковые физически, совершенно одинаковы в целом [Kim, 2006]. Сила этих утверждений различна. Наиболее сильным является утверждение (1), так как оно фиксирует супервентность даже одного изолированного свойства, а наиболее слабым - утверждение (3), так как в нем утверждается супервентность только миров в целом. Если условия, описанные в утверждении (1), выполняются, то будут выполняться и условия (2). А если выполняются условия по утверждению (2), автоматически бу-
И
■н
дут выполнены и условия по утверждению (3). Определение (3) фиксирует отношение глобальной супервентности, а определение (1)-(2) -локальной. Итак, как соотносятся три варианта тезиса с супервентности с выводом аргумента каузальных траекторий?
Очевидно, реальная возможность существования двух идентичных людей с разными ментальными состояниями, допускаемая в качестве результата аргумента, противоречит варианту 1 ТС. Но сам автор сообщает, что его выводы не противоречат глобальной супервентно-сти: «Последняя формулировка выражает так называемую глобальную супервентность, и мы увидим, что предложенные мной аргументы не отрицают ее. Вторая формулировка тоже не опровергается ими, если она допускает глобальную интерпретацию. Ошибочно лишь первое понимание» [Васильев, 2009: 243]. Что же получается? Перед нами неожиданная и удивительно красивая картина мира. Ментальные состояния отличаются от физических. При этом они не эпифеноменальны, а действенны. Они влияют на поведение. Но из-за этого влияния не разрушаются законы природы, в том числе фундаментальный закон сохранения энергии. Ментальное является посредником, условием влияния нелокальных физических факторов, а локально - причиной поведения. Ментальная каузальность защищена, тщетность усилий ученых найти корреляты ментальным состояниям объяснена, ПКЗ сохранен, и... в качестве бонуса получен ключ для решения двух философских проблем - «трудной проблемы сознания» и проблемы тождества личности. Из подобной картины следует, что сознательные состояния существуют потому, что необходимы для генерации человеческого поведения (без них поведение разумного человека было бы просто невозможно), и что тождество личности не связано только лишь с тождеством тела, а с тождеством каузальной истории, зафиксированной в ментальных состояниях. Что ж, если это построение помимо своих бесспорных эстетических качеств сможет выдержать критический анализ, это крупный успех, даже прорыв в философии. Итак, учитывая значимость выводов, вернемся к аргументу и попытаемся для начала проверить, действительно ли он опровергает тезис о локальной супер-вентности, сохраняя при этом глобальный вариант. Именно в этом случае он совместим с ПКЗ, вписывается в современную научную картину мира и согласуется с базовыми естественными установками.
(«и
И
■н
Локальная или глобальная супервентность?
Вполне вероятно, в исходном виде аргумент действительно направлен исключительно против локальной супервентности менталь-
ного над физическим. Но есть вероятность, что если аргумент верен, его вариацию можно использовать и против глобальной супервентно-сти. Тогда рассуждения строились бы следующим образом. (1) У одинаковых событий могут быть разные причины. Таким образом, если текущее состояние мира представляет собой гигантский комплекс событий, эти же события могли произойти вследствие других причин. (2) Память людей обычно отражает события, которые происходили с ними в прошлом. Но если бы у них было другое прошлое, их память имела бы другое содержание. (В) Следовательно, возможно, что существовал бы мир, полностью идентичный нашему, но отличающийся от него содержанием ментальных состояний населявших его людей. Это следствие противоречит тезису о глобальной супервентности: тезису о том, что миры, одинаковые физически, совершенно одинаковы в целом. Выходит, что аргумент каузальных траекторий направлен и против глобальной супервентности?
Автор предполагает подобного рода замечания и заведомо не согласен с выводом. Скорее всего он критиковал бы первую посылку в нашем изложении. Хотя одно сингулярное событие (используя терминологию Васильева) может иметь множество предшествующих событий в качестве причины. Весь комплекс событий, составляющий состояния мира в момент £, мог бы иметь только одно предшествующее состояние, то, которое было в действительности, т.е. у текущего совокупного события - События А может быть только один антецедент - Событие В (ТСС - тезис о совокупном событии). Но каковы основания считать именно так?
У Васильева есть две тактики защиты этого тезиса. Одна основывается на анализе принципов здравого смысла. По мнению автора, эти положения не могут быть оспорены, так как отражают устройство наших познавательных способностей. Одним из базовых положений Васильев считает убеждение «в тождественности будущего прошлому». На нем построены другие: вера в существование причин у каждого события, убеждение в том, что «при точном повторении в будущем тех событий, которые имели место в прошлом, за ними последует то, что следовало за ними тогда, когда мы раньше ощущали их» [Васильев, 2009: 208], принцип каузальной замкнутости физического. По мнению Васильева, аксиома тождества прошлого и будущего обусловливает также веру в возможность существования только одной причины, только одного События А, предшествующего Событию В. Мне кажется, что следование здесь далеко не очевидное. Но в данном случае я не берусь оценивать умозаключения Васильева, так как метод философствования, который применяет автор, частично выходит за аналитический дискурс и представляет собой вариант аналитической феноменологии, довольно редко использующийся современными философами. Впрочем, к выводам
И
■н
автора проложен и другой путь, который проще проследить и проверить. Он представлен в самой новой книге В. Васильева «Сознание и вещи».
Философ сравнивает два описания события - отскок мяча от поверхности БтрНсйег и отскок мяча от поверхности на такое-то расстояние. Оба события могут быть следствием множества причин, например удара по мячу другим мячом, или теннисной ракеткой, или неустойчивого исходного положения мяча на плоскости. Но второе описание является более конкретным и в этом смысле сужает горизонт возможных причин (предшествующих состояний). Кажется, что конкретизация описания событий уменьшает возможные антецедентные события. Отскок мяча на 200 м мог иметь гораздо меньше причин, чем просто отскок мяча. А состояние мозга в момент £ является еще более «конкретным событием», чем отскок мяча на 200 м, и потому может иметь еще меньшее количество причин. Но явно не одну. Только предельно конкретное событие имеет только одну причину. Таким событием и является Событие, или совокупное содержание всего чувственного опыта в момент £, считает Васильев.
Кажется, эти рассуждения не являются полностью безупречными. Они строятся на представлении о снижении количества возможных причин при конкретизации описания. Но разве они убеждают нас в том, что совокупное событие может иметь только одну причину? Возьмем сингулярное событие и создадим для него исчерпывающее конкретное описание. Это описание будет бесконечно длинным, пусть так. Но будет ли у этого конкретного события возможность в качестве антецедента иметь больше одной причины? Кажется, что да, по крайней мере в соответствии с посылкой (1) исходного аргумента. Вне зависимости от того, сколь точным, конкретным будет описание одного сингулярного события, к нему может быть больше одной каузальной траектории.
Теперь подумаем о Событии. Разве Событие, совокупное событие, текущее состояние мира, по определению не является совокупностью всех конкретных сингулярных событий? Если так, то его предшественниками могут быть состояния, состоящие из вариаций антецедентов всех конкретных сингулярных событий, и таких предшествующих состояний должно быть больше, чем одно. Я даже думаю: чем больше сингулярных конкретных событий входит в совокупность, тем больше вариаций может предшествовать. К примеру, комбинация шаров на бильярдном столе такова, что игрок может забить шар в лузу только с отскоком от правого или левого борта. Если шар уже попал в лузу и мы не видели, как он был забит, мы должны допустить, что он туда попал в результате одного из двух вариантов. Теперь представим, что футбольное поле или даже пустыня Сахара заставлены бильярдными столами с анало-
гичным расположением шаров и у каждого стола находится по одному игроку. Вот все шары оказались в лузах. Какое количество комбинаций могло предшествовать попаданию всех шаров в лузы? Очевидно, что это число больше, чем число комбинаций, предшествующих попаданию одного шара. Мне кажется, что таким же образом дело должно обстоять и с совокупным событием. Это значит, что если аргумент каузальных траекторий верен, он, вероятно, опровергает не только локальную супервентность, но и глобальную, т.е. все три варианта формулировки тезиса. В таком случае ментальное становится полностью автономным от физического, парящим свободно над физическим миром, а это нарушение ПКЗ, одного из принципов здравого смысла.
Теория, которая предполагает такие следствия, вряд ли может выстоять. Впрочем, не стоит торопиться. Даже если нам удалось опровергнуть второй путь защиты ТСС, достоверным мог быть первый. А для его анализа у нас недостаточно инструментов. Думаю, в таком случае оправданно вернуться к исходному аргументу и продумать его посылки. На мой взгляд, достаточно будет ограничиться первыми двумя. Ведь для получения интересующего нас вывода (о ложности тезиса о супервентности) достаточно только их. Мы сократим аргумент и приведем его в несколько адаптированный вид.
Разъяснение двусмысленности
в аргументе. Преобразование аргумента
(1) Реально возможно, чтобы мой мозг пришел к состоянию С в результате различных событий (А, В и т.д.).
(2) Реально возможно, чтобы память отражала события, происходившие с субъектом в прошлом.
(В) Реально возможно, чтобы мой мозг был состоянии С, но моя память отражала другие события (А, В и т.п.).
В новой формулировке аргумента сделаны некоторые правки. Первая посылка конкретизирована в отношении возможных каузальных состояний мозга, ведь именно об этом в ней речь. Было введено уточнение: каждая из посылок представлена не как факт, а как реально возможный факт. Это кажется уместным дополнением, так как только в этом случае посылки становятся верными. Мозг мог прийти к этому состоянию разными путями, но не приходил, а память реально может отражать прошлые события, но вовсе не всегда это делает. Вывод сокращенного аргумента опровергает ТС (1). Насколько я по-
И
■н
нимаю, с такой формулировкой должен быть согласен автор аргумента каузальных траекторий2.
Однако в таком виде аргумента проявляется некоторая двусмысленность. Реально возможно, чтобы мозг пришел к состоянию С в результате разных событий, реально возможно, чтобы память отражала происшедшие с субъектом события. Но в двух посылках речь идет совсем о разных событиях: в одном случае о событиях, происходящих в нейронных сетях, а в другом - о биографических событиях. Память не отражает каузальных цепей нейронных событий, даже память ней-рофизиолога-мнемониста, это реально невозможно. Тогда, значит, связь между посылками отсутствует? И из посылок вывода о ложности ТС вовсе не следует?
Конечно, дело обстоит не так. Двойственность из аргумента устранить возможно. Но тогда рассуждение должно иметь более сложный характер. Назовем это рассуждение АКТ31:
(1) Реально возможно, чтобы мой мозг пришел к состоянию С в результате различных нейронных событий (А, В и т.д.).
(2) Другие нейронные события могли соответствовать другим биографическим событиям.
(3) Реально возможно, чтобы память отражала биографические события.
(В) Реально возможно, чтобы мой мозг был в состоянии С, но моя память отражала другие биографические события (А, В и т.п.).
Посылки представляются истинными. Следовательно, истинным может быть вывод. Правда, есть существенное условие. Для истинности вывода нужно не только, чтобы реально возможна была каждая из описанных в посылке ситуаций, но и их конъюнкция: все события должны быть возможны одновременно. Ведь реально возможно начать игру в шахматы с хода пешкой и с хода конем, но нельзя начать игру сразу с двух ходов - конем и пешкой4. Мне кажется, что совпадение ситуаций, описанных в посылках аргумента, все-таки невозможно. Невозможна ситуация, когда есть два двойника и их мозги находятся в идентичном состоянии, но пришли к этому состоянию в результате
2 «Мой мозг. мог иметь иную каузальную историю, нежели та, что действительно была у меня и составляла мою жизнь. Но если бы у меня была иная история, то. я обладал бы сейчас другими воспоминаниями» [Васильев, 2009: 218].
3 Попытаться выразить аргумент с помощью двух посылок тоже можно. Например, так: (1) Реально возможно, чтобы мое текущее физическое состояние имело другие причины. (2) Реально возможно, что память фиксирует историю моих физических состояний. (В) Реально возможно, чтобы у меня было текущее физическое состояние, но
^ | другие воспоминания. Мне кажется, что в таком виде он все еще сохраняет двойствен-^¡р ность. Нужно объяснить. Коридор нейронных вариаций при одном биографическом И событии. Неразличимых для памяти физических состояний.
^Т-, 4 Или: реально возможно, чтобы человек был выше среднего роста, но невозможно,
чтобы все люди были выше среднего роста.
разных нейронных событий, а также разных биографических событий, и эти двойники имеют разные воспоминания.
Возражение на АКТ1 - аргумент-двойник АКТ2
Доводом в пользу невозможности этой ситуации служит доказательство от противного. Далее я предложу аналогичный аргумент, аргумент-двойник, который хотя и имеет, по моему мнению, ключевые черты АКТ1, вероятно, приводит к ложному результату. Если аргумент-двойник не работает, но принципиально не отличается от АКТ1, то и АКТ1 не работает. Итак, проанализируем следующее рассуждение:
(1) Реально возможно, чтобы жесткий диск моего компьютера пришел в текущее состояние различными путями.
(2) Файловая система хранит информацию (компьютерная память) о последовательности изменения файлов на диске.
(В) Реально возможно, чтобы жесткий диск моего компьютера был в текущем состоянии, но файловая система хранила другую информацию о последовательности записи файлов на диск.
Это рассуждение похоже на АКТ1, и доводы, приводимые в пользу истинности посылок АКТ1, полностью применимы в новом аргументе. Диск компьютера - такая же физическая система, как мозг человека. Следовательно, текущему состоянию диска могли предшествовать различные состояния. Файловая система в качестве метаданных хранит информацию о времени создания, доступе и модификации каждого файла. Эта информация обычно представляется правильным образом и отражает индивидуальную каузальную траекторию жесткого диска. Отклонения, конечно, возможны, но мы говорим о норме. И это общее представление как любителей, так и профессиональных программистов. Тем не менее вряд ли кто-либо станет убеждать нас в отсутствии локальной супервентности данных файловой системы над физическим состоянием жесткого диска и допустит возможность ситуации, описанной в выводе АКТ2. Но почему? Почему вывод АКТ1 представляется правдоподобным в случае с памятью человека и неправдоподобным в АКТ2 в случае с памятью компьютера? Может, нам стоит поэкспериментировать с жесткими дисками и экспериментально проверить работу принципа супервентности в компьютерных системах?
Все-таки в случае с механическими системами в локальной су-первентности информации над носителем вряд ли можно сомневаться. Здесь с нами согласится и Васильев. Об этом можно судить из его анализа чего-то подобного, робота-зомби с механической памятью.
И
■н
«Такой робот мог прийти к своему нынешнему состоянию. разными путями. Но независимо оттого, как он пришел к нему, он, будучи чисто механической конструкцией, должен в этом состоянии одинаково реагировать на свое окружение. Итак, для поведения нашего робота-зомби значима не его индивидуальная история, а исключительно его наличное состояние» [Васильев, 2009: 221]. Наличное состояние робота может отражать прошлые события. Но, по мнению Васильева, механическая память робота с таким же успехом могла отражать и отражает и другие прошлые события, потому индивидуальная каузальная траектория в ней безразлична. На чем основана такая уверенность? Возьмем убеждение, что я родился в 1976 г., и запись компьютера о том, что первый файл на его диск записан в 1976 г. В чем принципиальная разница? Оба «воспоминания» содержат хронологическую метку, оба могут быть верными или ошибочными, оба в качестве основания имеют некоторый правдоподобный источник (часы реального времени и свидетельство о рождении) и оба влияют на поведение. Оба «воспоминания» могут как-то отражать другие события и оба могут исчезнуть или измениться, если оказать непосредственное воздействие на физический носитель, мозг или жесткий диск. Повреждения или значимые изменения в физическом носителе в обоих случаях приводят к изменениям или исчезновениям воспоминаний.
Может, различие в том, что механизм компьютерной памяти относительно хорошо изучен, а механизм работы человеческой память все еще отчасти остается загадочным для ученых? Но отсутствие понимания всех механизмов работы человеческой памяти не представляет собой довод в пользу наличия в ней нефизических свойств и отсутствия локальной супервентности. Может, в том, что память человека может содержать конкретные визуальные образы прошлого, а память компьютера - последовательность битов, которые могут быть проинтерпретированы самым различным образом? Например, запись о времени создания файла какой-то другой программой действительно может быть проинтерпретирована иначе, как математическая формула, данные об изображении, команда распечатать файл и т.п. С этим возражением можно работать. (Можно попытаться показать, что воспоминания человека могут также быть интерпретированы по-разному, как и любая сжатая информация. Тактики атаки и защиты подобных утверждений присутствуют, например, в дискуссии Сёрла и Деннета о китайской комнате.) Но более простой способ атаковать АКТ - заменить цифровой жесткий диск в аргументе-двойнике на аналоговый носитель, например аналоговую кассету или диафильм. Эти носители сохраняют информацию в максимально конкретном виде, визуальном, и альтернативная интерпретация данных затруднена. Мне кажется, что параллельный аргумент и его несостоятельность должны показать то, что сам по себе АКТ1 недостаточен для опровержения локальной су-
первентности. Для опровержения этого стороннику АКТ1 нужно показать, что аргументы неэквивалентны.
В рассуждениях Васильева есть указание на еще одно, возможно, ключевое отличие механической памяти от памяти человека. Видимо, именно оно должно делать АКТ1 правдоподобным, а его механическую вариацию АКТ2 - нет. В представлениях автора память человека - это приватные квалитативные состояния. Видимо, поэтому «индивидуальное прошлое не растворяется в нейтральных нейронных кодах, а продолжает существовать на уровне ментальных образов» [Васильев, 2009: 221]. Это утверждение нужно использовать как еще одну посылку в аргументе. Она фигурирует там проходящим образом как нечто само собой разумеющееся, но крайне важна и потому требует разъяснения и оценки.
Квалиа - термин, обозначающий качественный или феноменальный аспект ментальных процессов: мучительность боли, «красноту» красного, «горечь» обиды, «сладость» наслаждения. Его используют для того, чтобы провести различие между содержательным аспектом ментального процесса (контентом) и субъективным переживанием процесса, «каково это испытывать» процесс на себе. Когда Васильев говорит о том, что человеческая память состоит из приватных квалитативных состояний, он имеет в виду наличие этого качественного аспекта. Я вспоминаю прошлое лето: выходной день, дача, на траве стоят плетеный столик и кресло, на столе книги и чашка чая, почти ощущаю запах постриженной травы, слегка греет солнце, чувствую удовольствие с оттенком сожаления. Воспоминания как бы оживляют пережитые ощущения, мои личные, те, которые никто другой не переживал и о которых другие могут узнать только косвенным образом. Этот пример должен объяснить утверждение Васильева. Но если хорошо подумать, все ли содержимое памяти представлено таким же образом? Пусть некто знает иностранные языки, знает в смысле помнит тысячи слов, выражений и грамматические правила. Разве такое содержание памяти окрашено феноменально? Каково это - помнить три иностранных языка? И отличается ли это состояния от состояния помнить четыре или пять иностранных языков?
Когда я печатаю этот текст, я, очевидно, помню собственную биографию, но каково это - помнить свою биографию? Отличается ли это состояние от состояния «помнить биографию Стива Джобса или Бен-жамина Франклина»? А было ли бы мое состояние другим, если бы вместо того чтобы сейчас помнить, что я родился Москве, я, например, помнил, что родился в Бейруте или Бостоне? Память об этих моментах, кажется, влияет на мое поведение. Но чтобы иметь кажимость влияния, они не должны быть как-то квалитативно окрашены.
Попробуем расставить все по местам. У нас есть АКТ1 и АКТ2. Единственным отличием между ними является допущение о том, что
И
■н
память человека состоит из квалитативных приватных состояний. Но на наших примерах очевидно, что хотя бы часть содержания памяти не имеет «квалитативного вкуса». Должны ли мы вопреки интуиции провести различие в каузальной действенности «квалитативно окрашенных» и «квалитативно пустых» воспоминаний? Или углубиться с интроспективные исследования, чтобы все-таки найти «вкус» всех без исключения записей в памяти? Мне кажется, что обе альтернативы бесперспективны и вернее считать, что память не имеет «квалитативных качеств». Тем более, что такую точку зрения могут занимать не только элиминативисты, но и такие квалофилы, как Д. Чалмерс.
И
1Н
Память не является квалитативным состоянием
В «Сознающем уме» Чалмерс утверждает, что ментальное исчерпывается психологическим и феноменальным (квалитативным). Некоторые ментальные свойства сводятся только к психологическим, некоторые - только к феноменальным, а некоторые имеют двойственный характер. Боль, к примеру, имеет как психологические, так и феноменальные аспекты. Психологической составляющей является состояние, связанное обычно с повреждением организма и ведущее к особому поведению реакцией уклонения. Как мы видим, это описание функциональное - оно фиксирует входящие параметры и соответствующее этим параметрам поведение-реакцию. Феноменальным аспектом боли является ее мучительное переживание. Концептуально это несвязанные аспекты: теоретически организм мог бы быть поврежден и демонстрировать характерное для боли поведение, но при этом не испытывать болезненных переживаний и, наоборот, мог бы быть не поврежден и не демонстрировать боли в поведении, но интенсивно ее переживать. Фактически в мире и жизни организма они переплетены. А вот память Чалмерс относит целиком к психологическим процессам: «Согласно нашему анализу... обучение и память - функциональные свойства, характеризуемые каузальными ролями.» [Чалмерс, 2013: 44]. Причина в том, что процесс запоминания и хранения в памяти можно легко представить бессознательным, лишенным феноменальных свойств. Она проходит своеобразный тест: если ментальное понятие Мпредста-вимо без какого-либо связанного с ним феноменального качества, значит оно психологическое. В таком случае почему автор аргумента каузальных траекторий считает, что память находится в приватных квалитативных состояниях?
Очевидно, Васильев, говоря о памяти, имеет в виду не процесс запоминания и хранения информации о прошлом, а его воспроизведе-
ние в текущем опыте субъекта. В текущем опыте часть воспоминаний действительно представляется феноменально окрашенной. Но тогда точнее будет сказать, что не память обладает квалитативными состояниями, а текущее состояние, объектом которого являются события из прошлого, из памяти. Содержание памяти может быть воспроизведено в сознании с феноменальными свойствами, но не имеет их в процессе хранения. Квалиативные аспекты проявляются в наличном состоянии субъекта, а не в его памяти.
Что если представить, будто эти ментальные содержания все-таки живут внутри нас в виде ментальных образов, постоянно текущих феноменальных состояний? Непонятно, как это представить, и не понятно, чьими бы эти состояния были. Если сейчас, когда я пишу эту статью, продолжает существовать феноменальное воспоминание моего воскресного летнего дня, то не совсем понятно, где и для кого оно продолжает существовать. Ведь онтология феноменальных состояний субъективна: если феноменальные состояния существуют, они существуют представленными для субъекта. Уверен, что в нейронных сетях закодированы воспоминания, но существование неосознаваемых никем феноменальных состояний мне представляется маловероятным. Тем более это трудно представить в связи с прерывностью сознательного опыта. Даже если прошлые феноменальные состояния продолжают существовать где-то на периферии моего сознания, то они должны улетучиваться во время и после наркоза или даже сна. Но было бы странно предполагать, что только ментальные события после сна имеют каузальную действенность, а все, что происходило до сна, «растворилось в нейронных кодах». Чтобы защитить аргумент, не достаточно показать возможность «проигрывать» в настоящем воспоминания в «театре сознания». Нужны доводы в пользу непрерывного параллельного существования феноменальных состояний прошлого и непротиворечивый способ помыслить это. А этих доводов, судя по всему, мы пока не находим, и неосознанные сознательные состояния помыслить невозможно. Таким образом, различие в квалиа представляется мне нерелевантным и мы возвращаемся к исходной ситуации: если бы работал АКТ1, работал бы и АКТ2.
Решение парадокса сближающихся в ментальных состояниях двойников
Впрочем, может быть, и тезис о супервентности ментального над физическим способен привести к трудностям подобного характера? Кажется, такое сомнение озвучивает Васильев, когда предлагает нам пред-
и
■н
ставить двойников со сближающимися физическими состояниями. Вот в разных мирах существуют два идентичных человека, и их состояния постепенно сближаются. По мере этого сближения должны стираться и их ментальные различия. Если это напоминает амнезию, стирание тех аспектов прошлого, которые отличали их друг от друга, двойникам «придется забыть очень многое или даже почти все, если двойников очень много, а ведь это тоже реально возможно» [Васильев, 2009: 219]. Чем больше двойников с альтернативными траекториями, тем больше воспоминаний должно быть стерто. Чем больше двойников, тем меньше каждый из них может помнить. Человек, у которого бесконечное множество двойников, не должен помнить ничего. Значит, «сознанием в полной мере обладают только те люди, у которых нет двойников. Чем больше у вас двойников, тем больше вы и они должны быть похожи на зомби, хотя эти двойники никак с вами не связаны» [Васильев, 2009: 219]. Такое следствие действительно похоже на абсурд. Оно явно не согласуется со здравым смыслом и естественными установками. Неужели мы вынуждены принимать его, если отстаиваем тезис о супервентности и допускаем множественность каузальных траекторий?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, думаю, сначала нужно представить ситуацию с двойниками с большими подробностями. Построим мысленный эксперимент с дополнительными деталями. Итак, есть два двойника, два полностью неотличимых по физическому строению человека, живущих в разных мирах. Пусть один из них, Дэн, родился в Бостоне, а другой, Фил, в Бейруте. И у них разные занятия: Дэн бизнесмен, а Фил музыкант. Один проводит все время в офисе, другой по вечерам играет на фортепиано в маленьком ресторанчике. В какой-то момент параллельных, но не пересекающихся жизней мозги двойников приходят в одинаковые состояния, одинаковые вплоть до каждого нейрона, атома, элементарной частицы. И в этот момент их спрашивают в каждом из миров: «Эй, ты кто? Чем ты здесь занимаешься?» По ТС их ответ должен быть идентичным. Предположим, они оба отвечают: «Чего тебе? Я музыкант, я играю на фортепиано». Но как такое помыслить? Как бизнесмен мог дать такой ответ? Неужели он забыл часы, проведенные в офисе? Он действительно должен был забыть многое, очень многое. Но очень многое он должен был и помнить. К примеру, он должен помнить мелодию и гармонии джазовых стандартов «Каравана» и «Мисти», неподражаемые виртуозные пассажи легендарного Арта Тейтума, тонко чувствовать свинговый ритм, синкопы, уметь импровизировать. Разве похоже все это на поведение и состояние зомби? Разве его нельзя назвать полноценным сознательным
ЧЦ;| существом? Допустим, кроме Дэна и Фила были и другие двойники, и все они пришли к тому же состоянию, и все теперь говорят, что джаз - их призвание. Разве от этого сознание Дэна или Фила станет ме-
^ нее богатым? Вряд ли нам следует так думать.
Парадокс работает только в том случае, если допустить, что объем возможных воспоминаний у двойников ограничен и что они только забывают, но не приобретают новые воспоминания. Только тогда это вело бы к сокращению возможного содержания памяти.
Действительно ли тезис о том, что двойники по мере схождения их физических состояний должны забывать отличающие аспекты прошлого, ведет в итоге к сокращению возможного содержания памяти? Мне кажется, это могло бы быть истинным только в случае конечного числа возможных воспоминаний. В самом деле, если от конечного числа возможных воспоминаний отнимать все большее и большее количество, будет оставаться меньше возможностей. Но если количество бесконечно, то от вычитания все большего и большего числа различий мощность исходного множества не уменьшится. Тогда, может быть, бесконечное число двойников будет представлять опасность для содержания памяти? Мне кажется, что и здесь не возникает проблемы. Ведь если из бесконечного множества натуральных чисел удалить бесконечное множество нечетных чисел, останется бесконечное множество четных и это множество по мощности будет таким же, как исходное множество.
Безусловно, допустимо оспаривать, что число возможных воспоминаний конечно. Я не вижу оснований так считать, но даже если это верно, допущенную нами ситуацию можно спасти от абсурда вторым способом. Дело в том, что двойники не только «забывают» отличающие их аспекты прошлого, но и приобретают новые воспоминания. Так, двойник-бизнесмен в нашей ситуации не только забыл часы, проведенные им в офисе, но, судя по всему, приобрел множество дополнительных воспоминаний, связанных с игрой на фортепиано. Содержание его памяти не уменьшилось, а только изменилось. И если физически состояние его мозга сближалось с состоянием мозга музыканта постепенно, стоит предположить, что менялось содержание его памяти. Постепенно он забывал офис и убеждался, что вместо офиса проводил время в ресторане и смотрел не на экран компьютера, а в ноты. Хотя все это вообразить очень сложно, имея представление о сложности устройства мозга, не менее сложно вообразить, чтобы два мозга оказались в абсолютно тождественном состоянии. Из приведенных выше рассуждений следует, что возможно непротиворечиво помыслить двойников со сближающимися ментальными траекториями, а это значит, что тезис о супервентности не ведет к противоречивым последствиям.
Выводы
Тезис о супервентности ментального над физическим является традиционным в современной философии сознания. Аргумент АКТ1 направлен против этого тезиса, в частности против локальной супер-
и
■н
вентности. В данной статье я защищаю ТС. В ходе исследования показано, что если аргумент подвергает сомнению локальную супер-вентность, он скорее всего подвергает сомнению и глобальную су-первентность. Это своеобразное reduction ad absurdum аргумента. Однако данный вывод не окончателен. Более надежным является второй способ опровержения аргумента - доказательство от противного. В статье предложен новый аргумент АКТ2, сходный по своей структуре с АКТ1, но приводящий к очевидно ложным выводам. Если аргументы аналогичны, АКТ1 ложен. В статье рассмотрено возможное возражение - указание на то, что АКТ1 и АКТ2 различаются из-за отсутствия в АКТ2 квалиа. Однако в статье показано, что и в АКТ1 ква-лиа не имеют значения. В завершение представлено решение парадокса двойников с разными биографическими историями. Этот парадокс предложен Васильевым в качестве иллюстрации абсурдности следствий ТС. Однако более подробное рассмотрение этого мысленного эксперимента показывает, что тезис о локальной супервентно-сти не ведет к абсурдным последствиям. Таким образом, представляется, что ТС защищен.
Библиографический список
Васильев, 2009 - Васильев В.В. Трудная проблема сознания. М., 2009.
Васильев, 2014 - Васильев В.В. Сознание и вещи: очерк феноменалисти-ческой онтологии. М., 2014.
Чалмерс, 2013 - ЧалмерсД. Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории. М., 2013.
Chalmers, 1993 - Chalmers D. Facing up the problem of consciousness // Journal of Consciousness Studies. 1995. Vol. 2, № 3. P. 200-219.
Davidson, 2006 - Davidson D. Mental Events. The Essential Davidson. Oxford, 2006.
Hare, 1984 - Hare R. Inagural Address: Supervenience // Proceedings of the Aristotelian. 1984. Vol. 58. P. 1-16.
Kim, 1998 - Kim J. Mind in a Physical World: An Essay on the Mind-Body Problem and Mental Causation. Cambridge, 1998.
Kim, 2006 - Kim J. Philosophy of Mind. Cambridge, MA, 2006.
Kim, 2010 - Kim J. Essays in the Metaphysics of Mind. Oxford, 2010.
Lewis, 1983 - Lewis D. Extrinsic Properties // Philosophical Studies. 1983. № 44. P. 197-200.
Vasilyev, 2009 - Vasilyev V. "The Hard Problem of Consciousness" and Two Arguments for Interactionism // Faith and Philosophy. 2009. Vol. 26, № 5. P. 514-526.
■ H
