CC BY
22детей из разных уголков страны с достижениями национальной культуры и способствовал сохранению родного языка и развитию татарской детской литературы.
Литература и источники
1. Гарифуллин В.З., Сабирова Л.Р. Татарская журналистика: исторический опыт и перспективы развития // Ученые записки Казанского университета. Сер. Гуманитарные науки. - 2Q15. - Т. 157. - Кн.4. - С. 54-61.
2. Абызова P.P. Татарские детские журналы (1907-1918) и судьбы их создателей // Вестник Волжского университета имени В.Н. Татищева. - 2Q2Q. - Т. 1. № 4. - С. 59-67.
3. Сальникова A.A., Галиуллина Д.М. Татарская «Алифба». Национальный букварь в мультикультурном пространстве (конец XIX - начало ХХ вв.). - М.: НПБ им. К.Д. Ушинского, 2014. - 260 с.
4. Ленин бабай Yлде // Кечкенэ иптэшлэр. - 1928. - №1. - Б. 1.
5. Сэгди. Килешеп булмый бабай // Кечкенэ иптэшлэр. - 1928. - № 3. - Б. 7.
6. Сальникова A.A., Галиуллина Д.М. От «безрелигиозного» к «антирелигиозному» воспитанию татарских школьников в 1920-е - начале 1930-х гг.: тактики и практики // Вестник ПСТГУ. Серия IV: Педагогика. Психология. - 2Q2Q. - Вып. 57. - С. 123135.
7. Мэвлиев Г. Анынча барып чыкмады // Кечкенэ иптэшлэр. - 1928. - № 3. - Б.8-9.
8. Вэгек^к ken^r // Yktebr balase - 193Q. - № 12. - В. 6-8.
9. Mingali Zqjni. Parta astnda «Aum acuciar» // ОйэЬг balase - 1932. - № 2. - В. 16-17.
1Q. Тагиров И.Р. Очерки истории Татарстана и татарского народа (ХХ век). - Казань: Тат. книж. издат., 1999. - 467 с.
11. ХэЫ G. Qorban aldnnan // Y^br balase - 193Q. - № 1 (6). - В. 6-7.
12. GdlldYM. Kejdere^n kullar // ОйэЬг balase - 1932. - № 11-12. - В. 7-9.
13. Санитарно-гигиеническая служба // Татарская энциклопедия. Т.5. - Казань: Инст. Тат. энцик., 2010. - 734 с.
14. ZajniX. Doktor karadь // Ytobr balase - 1929. - № 3. - В. 10-11.
15. Мулла малаен кудык // Кечкенэ иптэшлэр. - 1925. - № 10. - Б. 21.
16. Çdhdrttinff §. Jana kastym // Yktebr balase - 1929. - № 3. - В. 56.
References and Sources
1. Garifullin V.Z., Sabirova L.R. Tatarskaya zhurnalistika: istoricheskij opyt i perspektivy razvitiya // Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. Ser. Gumanitarnye nauki. - 2Q15. - T. 157. - Kn.4. - S. 54-61.
2. Abyzova R.R. Tatarskie detskie zhurnaly (19Q7-1918) i sud'by ih sozdatelej // Vestnik Volzhskogo universiteta imeni V.N. Tatishcheva. - 2Q2Q. - T.
I. № 4. - S. 59-67.
3. Sal'nikova A.A., Galiullina D.M. Tatarskaya «Alifba». Nacional'nyj bukvar' v mul'tikul'turnom prostranstve (konec XIX - nachalo HKH vv.). - M.: NPB im. K.D. Ushinskogo, 2Q14. - 26Q s.
4. Lenin babaj Ylde И Kechkenэ iptэshlэr. - 1928. - №1. - B. 1.
5. Sэgdi. Kileshep bulmyj babaj / Kechkenэ iptэshlэr. - 1928. - № 3. - B. 7.
6. Sal'nikova A.A., Galiullina D.M. Ot «bezreligioznogo» k «antireligioznomu» vospitaniyu tatarskih shkol'nikov v 192Q-e - nachale 193Q-h gg.: taktiki i praktiki // Vestnik PSTGU. Seriya IV: Pedagogika. Psihologiya. - 2Q2Q. - Vyp. 57. - S. 123-135.
7. Mэvliev G. AnyHcha baryp chykmady / Kechkenэ iptэshlэr. - 1928. - № 3. - B.8-9.
8. Вэге^Ь kennэr H Ytebr balas'. - 193Q. - № 12. - V. 6-8.
9. Mingali Zэjni. Parta astnda «Au'z acuc'lar» H Oktebr balas'. - 1932. - № 2. - V. 16-17.
1Q. Tagirov I.R. Ocherki istorii Tatarstana i tatarskogo naroda (HKH vek). - Kazan': Tat. knizh. izdat., 1999. - 467 s.
II. ХэШ G. Qorban aldnnan H Ytebr balas'. - 193Q. - № 1 (6). - V. 6-7.
12. GэllэY M. Kejdere^n kullar !! Otebr balas'. - 1932. - № 11-12. - V. 7-9.
13. Sanitarno-gigienicheskaya sluzhba // Tatarskaya enciklopediya. T.5. - Kazan': Inst. Tat. encik., 2Q1Q. - 734 s.
14. Zsjni X. Doktor karad' И Yktэbr balas'. - 1929. - № 3. - V. 1Q-11.
15. Mulla malaen kudyk H Kechke^ iptэshlэr. - 1925. - № 10. - B. 21.
16. ^rttinff §. Jana kastym H Yktэbr balas'. - 1929. - № 3. - V. 56.
ГАЛИУЛЛИНА ДИЛЯРА МАГЗУМОВНА, - кандидат исторических наук, доцент, кафедра Отечественной истории Казанского (Приволжского) федерального университета (galiullinadm@mail.ru).
GALIULLINA, DILIARA M. - Ph.D. in History, Associate Professor, Department of Russian History, Kazan (Volga Region) Federal University (galiullinadm@mail.ru).
УДК 316.344.273.6-058.8(470.344)«1927/1941» Б01: 10.24412/2308-264Х-2021-1-79-83
СЕМЕНОВА И.Ю. ОПРОСНЫЙ ЛИСТ БЕСПРИЗОРНИКА, КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ БОРЬБЫ С ДЕТСКОЙ И ПОДРОСТКОВОЙ БЕСПРИЗОРНОСТЬЮ И БЕЗНАДЗОРНОСТЬЮ В ЧУВАШСКОЙ АССР: К ИСТОРИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ
ПОЛИТИКИ (1927 - 1930-е гг.)
Ключевые слова: Чувашская АССР, беспризорность, безнадзорность детей, опросный лист беспризорного, социальный портрет беспризорника, сиротство, трудные подростки, органы борьбы с беспризорностью и безнадзорностью, государственная политика ЧАССР в отношении семьи.
В статье рассмотрен такой источник по истории борьбы с детской беспризорностью и безнадзорностью в Чувашской АССР, как опросные листы беспризорного на предмет учета и оказания ему помощи по «Инструкции о порядке проведения учета-переписи беспризорных и безнадзорных детей Чувашской Республики» (1927), находящиеся в фондах Государственного исторического архива Чувашской Республики. Автор обращает пристальное внимание на форму опросного листа беспризорника, как источника для исторической реконструкции, и его информационный потенциал. В статье раскрыт порядок проведения учета-переписи беспризорников сети детских воспитательных учреждений Чувашской АССР в 1930-е годы,
проанализированы неопубликованные анкетные данные беспризорных и бездомных детей, что позволило определить дальнейшие меры и мероприятия государственной политики в отношении семьи и охраны детства на территории региона.
SEMYONOVA, I.YU.
QUESTIONNAIRE OF WAIF AS A SOURCE ON THE HISTORY OF THE FIGHT AGAINST CHILD AND TEENAGE HOMELESSNESS AND NEGLECT IN THE CHUVASH ASSR: TO THE HISTORY OF REGIONAL POLITICS (1927 - 1930s)
Key words: Chuvash ASSR, homelessness, neglect of children, a questionnaire of waif, a social portrait of a waif, orphanage, difficult teenagers, authorities to combat homelessness and neglect, the state policy of the CHASSR regarding the family.
In the article considers such a source on the history of the fight against child homelessness and neglect in the Chuvash ASSR as a questionnaire of waif for registration and assistance under the "Instructions on the procedure for the registration and census of homeless and waif children of the Chuvash Republic" (1927), which are in the funds of the State Historical Archive of the Chuvash Republic. The author pays close attention to the form of the questionnaire of a street child as a source for historical reconstruction and its information potential. The article discloses the procedure for conducting a census of waif of the network of children's educational institutions of the Chuvash ASSR in the 1930s, analyzed unpublished personal data of waif and homeless children, which made it possible to determine further measures and measures of state policy regarding the family and child protection in the region.
Бедственная социально-экономическая обстановка, сложившаяся в стране после революции 1905-1907 гг., Первой мировой войны, октябрьских событий 1917 г., Гражданской войны, голодной ситуации и мора в Поволжье в 1921-1922 гг., породила массовую беспризорность и безнадзорность детей и подростков. Разруха народного хозяйства в первую очередь негативно отразилась на институте семьи. Социальное зло беспризорщины стало одним из ключевых направлений работы власти Советов. Данное социальное зло стало одним из ключевых направлений работы власти Советов. Каждый национальный регион страны, по мере сил и возможностей, пытался решать стоявшие перед ним разноплановые задачи, направленные на искоренение беспризорности, в том числе через строительство сети детских воспитательных учреждений опекунства и патроната, размещение сирот и полусирот в крестьянских семьях, передачу в рабочие семьи на обучение подмастерьем, закрепление трудных подростков в ученичество и др.
Руководящие и местные органы власти Чувашии придерживались при разработке мер и мероприятий для ликвидации беспризорности на территории чувашского края тех рекомендаций, которые были озвучены государственными органами РСФСР [2-4]. При этом в их развитие, во исполнение всех циркуляров и распоряжений, для применения общих положений на территории Чувашии, органами власти региона была принята «Инструкция о порядке проведения учета-переписи беспризорных и безнадзорных детей Чувашской Республики» (1927) [1, л.л.17-20], имевшая целью выяснить реальное количество беспризорных и безнадзорных детей и подростков в регионе, нуждавшихся в том или ином виде помощи со стороны государства и разработке мероприятий по борьбе с данным негативным социальным явлением.
На основе положений Инструкции был разработан опросный лист беспризорного на предмет учета и оказания помощи данной категории детей [1, л. 21]. Данный опросник беспризорника, коим мог быть как круглый сирота, так и полусирота, подкидыш, временно беспризорный (термин был введен постановлением ВЦИК и СНК в 1926 году), несовершеннолетний, изъятый из семьи вследствие порочной или преступной жизни родителей или одного из них, либо по решению суда, на основании постановления комиссии по делам несовершеннолетних, ребенок, находившийся на иждивении матери, не имевшей или потерявшей заработок, был достаточно содержательным по своей сути.
Лист, как документ строгой отчетности, заполнялся в одном экземпляре и включал в себя 15 основных пунктов: Ф.И.О. (в случае незнания вносилась кличка или прозвище несовершеннолетнего); возраст (сколько полных лет); пол (через подчеркивание букв М или Ж); указание на национальность подчеркиванием (чуваш, русский, татарин или вписывалась новая); место нахождения (точное указание губернии, города, уезда, волости); настоящее местожительство (село, деревня, волость, город, если несовершеннолетний в данном месте находился проездом, то отметка «временно»); сведения об отце и матери с уточнением (живы ли, умерли ли, больны ли, для матери указание на замужество или вдовство, временно отсутствуют, неизвестно где и указание на социальное положение (крестьяне, рабочие, служащие); имеет ли родственников с указанием степени родства; состоит ли под опекой; у кого живет (у
родственников, опекуна, посторонних лиц или в своем доме либо бродяжничает с указанием срока бродяжной жизни); на чьем иждивении находится как в материальном, так и в воспитательном отношении; чем занимается (учиться, работает, нищенствует, бродяжничает, ничем не занят); был ли в детских домах и почему ушел; условия его жизни и в чем нуждается. Опросный лист завершался датой составления документа и подписью регистратора.
После заполнения листка регистратор определял, является ли несовершеннолетний беспризорным или только безнадзорным. По документу основным признаком беспризорности определялась совершенная оторванность несовершеннолетнего от родителей и родственников в силу ряда обстоятельств: смерть родителей; хроническая болезнь (слепота, туберкулез, глухота, инвалидность и прочее); уход матери на заработки, эвакуация, отбытие наказания в местах заключения; материальная необеспеченность родителей, в силу чего несовершеннолетний предоставлен исключительно самому себе, вынужден поддерживать свое существование нищенством, воровством, бродяжничеством и прочее. В случае же отсутствия в течение длительного времени воспитательного руководства и должного материального обеспечения со стороны родителей и родственников, но наличия у несовершеннолетнего постоянного местожительства у своих родственников или в своем доме, присваивался статус безнадзорного. Определение правого и социального статуса являлось необходимой предпосылкой для дальнейшей работы органов местной власти с подростком.
Опросник был достаточно четко детализирован и, в определенной степени, позволял органам власти региона получить представление о социальном портрете беспризорника, а в дальнейшем провести количественный и качественный анализ - увидеть реальную картину беспризорности в Чувашской автономной области (позднее - Чувашской АССР) и выработать методы борьбы с ней, попутно решая и иные социально-педагогические проблемы, включая социализацию и адаптацию беспризорников, их трудоустройство и обучение; место и роль сети детдомов, детгородков и спецприемников-распределителей в решении детского вопроса и иные, как организационно-технические, так и воспитательно-методические проблемы.
Государственный исторический архив Чувашской Республики хранит множество первоисточников, характеризующих проблему беспризорности в регионе, в том числе в рассматриваемых хронологических рамках конца 1920-х - 1930-х гг. Так, фонд 466 «Комиссия по улучшению жизни детей при Центральном исполнительном комитете Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Чувашской АССР (1921-1938)» содержит 319 единиц хранения в десяти описях, которые достаточно полно позволяют оценить работу данной организации в решении вопроса беспризорности в чувашском крае [1]. Материалы фонда содержат документы как нормативного, организационного, так и личного характера, включая воспоминания как самих воспитанников, неграмотных подростков-бродяг (со слов), так и должностных лиц-регистраторов, заведующих детскими домами и детгородками, служащих спецприемников о различных жизненных ситуациях брошенных детей. Огромное количество документов посвящено отдельным видам помощи (включая помещение в семьи чуваш, местные детдома и отдачу в ученичество) в отношении каждого учтенного беспризорника. Такие записи позволяют увидеть реальное положение дел и предпринять попытку оценить объемы беспризорщины в национальном регионе.
Примечательно, что Инструкция разъясняла, что учет надлежало проводить во всех населенных пунктах, станциях железных дорог, пристанях и прочих местах, где встречались беспризорники или имелась любая информация местной милиции или дружинников об их местонахождении. Учетной работой на местах руководили культчасти ЦИКов, в городах Алатыре, Ибреси, Марпосаде, Цивильске, Ядрине - УОНО, на станции Канаш и в городе Чебоксары -Горсоветы. Для проведения учета в сельской местности на началах общественной работы привлекались служащие сельсоветов, члены комсомола, учителя, социальные инспекторы, работники домов призрения, численный состав чувашской ячейки всероссийского общества «Друг детей», активные делегатки от Женотдела. Перед началом учета должностные лица, непосредственно руководившие переписью, подробно разъясняли регистраторам, как именно следует отличать беспризорного от безнадзорного, описывали функции и направления работы, инструктировали по порядку заполнения опросных листов. Практически учет-перепись в городах надлежало проводить в следующем порядке: регистраторы проходили все улицы своего участка,
заходили в отдельные дома, выясняли у жителей информацию об имеющихся беспризорных и безнадзорных детях; по выяснении - опрашивали самих детей или же лиц, могущих сообщить необходимые сведения, с занесением записи от этом в листок опроса. В местах скопления беспризорных учет проводился с помощью органов правопорядка (местной милиции и дружинников). В сельских местностях сбор сведений об имеющихся беспризорных проводился через сельсоветы, школы и ячейки комсомольской организации. Учету-переписи подлежали все дети от 0 до 16 лет включительно. Данные регистрации сдавались в Деткомиссию, затем в органы народного образования и местные Советы депутатов, а впоследствии для обобщения и анализа - в Наркомат просвещения.
В неопубликованных опросниках беспризорников фонда 466 вопросы напечатаны на машинке, ответы опрашиваемых записаны собственноручно. Нами проанализированы опросные листы на предмет учета и оказания помощи несовершеннолетнему в количестве сорока трех штук [1], которые позволяют увидеть следующую картину.
Обобщенные сведения по сохранившимся архивным данным чувашской Деткомиссии свидетельствуют о том, что почти 90% опрошенных - это мальчики в возрасте от 7 до 16 лет, многие из которых имели серьезный стаж бродяжнической жизни. По национальности чуваши и русские составляли 92%. Наряду с этим, встречались также татары и мордва (8%). В основном родители подростков умерли от голода или тифа (67,5%). Восемь человек указали, что вообще ничего не знают о родителях, не помнят их (18,6%). Шестеро беспризорников ответили, что родитель находится в местах заключения (другой - неизвестно где) (13,9%). Интересно, что у многих имелись родственники, которые, однако, не могли содержать их материально, ввиду нуждаемости и наличия собственных детей (72%).
По опросным данным, никто из беспризорных не учился и не работал (100%), хотя они учились ранее - когда жили в семье или находились в детском доме. Два человека отметили побег из воспитательного учреждения по причине скуки (4,6%). В основной массе дети являлись выходцами из крестьянских семей (62,8%), хотя четверо ответили в анкете, что являются выходцами из семей рабочих (9,3%). Двенадцать человек вообще не смогли указать на свое происхождение (27,9%). На последний вопрос о пожеланиях опрошенных отмечалась нуждаемость выявленных лиц в опеке, а также в удовлетворении первичных потребностей - в пище, одежде, крове. Отмечалось также желание подавляющей части опрошенных работать, но не учиться (85%). У относительно незначительной их части не было желания возвращаться к родственникам (11%). При этом еще более не радовала детей перспектива переезда на постоянное жительство в детский дом. С таким вариантом соглашались лишь 65%.
Исследование показало, что опросный лист беспризорника является ценным источником по истории борьбы с детской беспризорностью и безнадзорностью в ЧАССР. При этом обобщение полученных на его основе данных позволяет утверждать, что в рассматриваемый период он являлся достаточно удачным информационным средством, позволившим органам власти республики составить для себя адекватное представление об общей ситуации, сложившейся в данной сфере, реально оценить проблемы, существующие в сфере беспризорности в регионе, выработать меры эффективной борьбы с нею. Вместе с тем, он позволял собрать основные первичные данные о проблемах отдельных беспризорников. Данные, предоставленные непосредственно беспризорными, позволяли составить их психологический портрет, необходимый для работы по их последующей социализации.
Литература и источники
1. Государственный исторический архив Чувашской Республики. Ф.Р-466. Оп.1. Д.14.
2. Постановления ЦИК и СНК СССР от 23 августа 1926 г. «О мероприятиях по борьбе с детской беспризорностью» // Собрание законодательства СССР. 1926. № 56. Ст. 407.
3. Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 17.01.1927 «О порядке и условиях расходования средств на мероприятия по борьбе с детской беспризорностью» // Собрание узаконений РСФСР. 1927. № 13. Ст. 87.
4. Постановление СНК и ЦК ВКП(б) СССР от 31 мая 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» // Собрание законодательства СССР. 1935. № 32. Ст. 252.
References and Sources
1. Gosudarstvennyj istoricheskij arhiv Chuvashskoj Respubliki. F.R-466. Op.1. D.14.
2. Postanovleniya CIK i SNK SSSR ot 23 avgusta 1926 g. «O meropriyatiyah po bor'be s detskoj besprizornost'yu» // Sobranie zakonodatel'stva SSSR. 1926. № 56. St. 407.
3. Postanovlenie VCIK i SNK RSFSR ot 17.01.1927 «O poryadke i usloviyah raskhodovaniya sredstv na meropriyatiya po bor'be s detskoj besprizornost'yu» // Sobranie uzakonenij RSFSR. 1927. № 13. St. 87.
4. Postanovlenie SNK i CK VKP(b) SSSR ot 31 maya 1935 g. «O likvidacii detskoj besprizornosti i beznadzornosti» // Sobranie zakonodatel'stva SSSR. 1935. № 32. St. 252.
СЕМЕНОВА ИННА ЮРЬЕВНА - аспирантка кафедры отечественной истории им. А.В. Арсентьевой, Чувашский государственный университет (iysemenova@mail.ru).
SEMYONOVA, INNA Yu. - Ph.D. Student of Historical Sciences, Russian History Department named after of A.V. Arsentyeva, Chuvash State University (iysemenova@mail.ru).
УДК 94(47).084.8:334.711 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-1-83-90
РЯБКОВА О.В.
ПУШНОЕ ПРОМЫСЛОВОЕ ХОЗЯЙСТВО ЯМАЛО-НЕНЕЦКОГО НАЦИОНАЛЬНОГО ОКРУГА НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Ямало-Ненецкий национальный округ, тътовые регионы, охота, пушные заготовки, поставки пушнины государству.
Статья посвящена истории функционирования пушной отрасли Ямало-Ненецкого национального округа накануне и в годы Великой Отечественной войны, - актуальной проблеме современной российской исторической науки, представляющей интерес в рамках изучения истории тыловых регионов в 1941-1945 гг. Новизна статьи заключается в расширении знаний по истории функционирования одной из основных отраслей экономики региона накануне и во время войны на основе архивных материалов. Задачи статьи - осветить состояние отрасли перед войной, охарактеризовать трудовые и материальные ресурсы отрасли военный период, обобщить информацию по объёмам заготовки пушнины. В статье дана характеристика отрасли на 1940 г., в частности рассмотрены вопросы о составе промысловой фауны и способах лова, количестве факторий и охотников, занятых на промысле, представлена информация о наличии охотничьего инвентаря в округе. На основе архивных материалов представлена информация по пушным заготовкам в регионе годы войны, в частности, указаны объёмы заготовок, количество охотников, рассмотрены меры стимулирования и способы поощрения лучших охотников.
RYABKOVA, OLGA V. FUR TRADE ECONOMY IN THE YAMAL-NENETS NATIONAL DISTRICT ON THE EVE AND DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR
Key words: The Great Patriotic War, the Yamal-Nenets National District, rear regions, hunting, fur procurements, the supply of furs to the state.
The article is devoted to the history of the functioning of the fur industry of the Yamal-Nenets national district on the eve and during the Great Patriotic War, an urgent problem of modern Russian historical science, which is of interest in the study of the history of rear regions in 1941-1945. The novelty of the article lies in the expansion of knowledge on the history of the functioning of one of the main branches of the regional economy on the eve and during the war based on archival materials. The objectives of the article are to highlight the state of the industry before the war, to characterize the labor and material resources of the industry during the war period, to summarize information on the volume of fur procurement. The article gives a characteristic of the industry for 1940, in particular, it discusses questions about the composition of the commercial fauna and methods of fishing, the number of trading posts and hunters employed in the trade, provides information on the availability of hunting equipment in the district. On the basis of archival materials, information is presented on fur procurements in the region during the war years, in particular, the volumes of procurements, the number of hunters is indicated, incentive measures and ways to encourage the best hunters are considered.
Одной из актуальных проблем современной российской исторической науки является изучение истории тыловых регионов в годы Великой Отечественной войны. Одним из них являлся Ямало-Ненецкий автономный округ (ЯНАО). История ЯНАО в 1941-1945 - это история трудового и ратного подвига его жителей. Как известно, в годы войны округ имел статус национального. Основой его экономики были традиционные для Крайнего Севера отрасли - рыбное хозяйство, оленеводство и пушные заготовки. Развитию пушного хозяйства, как отрасли экономики региона, большое значение придавалось в 30-е годы ХХ века [1, с.135]. Ежегодно охотники округа добывали и сдавали государству превосходного качества пушнину на миллионы рублей. Так в 1935 г. в СНАО было заготовлено пушнины на 2 716 900 рублей, а в 1936 - на 3 441 100 рублей. В годы войны заготовка пушнины приобрела поистине оборонное значение - мягкое золото шло на экспорт [2].
Проблема заготовок пушнины в Ямало-Ненецком национальном округе в период Великой Отечественной войны поднималась на страницах обобщающих исторических исследований. Одной из первых публикаций, затрагивающих данную тему, стала монография Ю.П. Прибыльского «Советский Север в годы Великой Отечественной войны» [3]. Автор отмечал, что в годы войны колхозы Севера значительно увеличили добычу и сдачу ценной пушнины в валютный фонд страны [3, с.134]. В работе «Ненцы в истории Ямало-Ненецкого автономного
