CC BY
79
УДК 502/902 + 903.5 + 904
DOI: 10.24411/1728-323X-2018-14088
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОРОД ДЕРЕВА ПО УГЛЯМ ДЛЯ ЦЕЛЕЙ ПАЛЕОЭКОЛОГИЧЕСКИХ РЕКОНСТРУКЦИЙ (ПО МАТЕРИАЛАМ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ ВТОРОЙ ПОЛ. I ТЫС. Н. Э. НА СРЕДНЕЙ ОКЕ)
Н. С. Семеняк, м. н. с., аспирант,
Semenyak@igras.ru,
А. А. Гольева, в. н. с., д. г. н,
golyevaaa@yandex.ru,
Федеральное государственное бюджетное
учреждение науки Институт географии
Российской академии наук, г. Москва, Россия,
А. С. Сыроватко, к. и. н, директор,
arxeolog-net@rambler.ru,
А. А. Трошина, н. с., alla-troshma89@rambler.ru, Муниципальное бюджетное учреждение «Коломенский археологический центр», г. Коломна
В статье приводятся результаты исследования археологических памятников второй пол. I тыс. н. э. в среднем течении Оки с точки зрения палеоэкологической реконструкции. Археологические комплексы Щурово, Соколова Пустынь и Кременье (Москов. обл.") стали объектами нашего исследования. Основной метод — анализ определения пород дерева по углям. Нами были идентифицированы основные породы, которые использовал человек для своего проживания. Это дуб (Quercus), хвойные породы, клен (Acer), вяз (Ülmus), ясень (Fraxinus), единично встречены фрагменты ивы (Salix), березы (Betula) и липы (Tilia). Локализовав фрагменты углей, мы смогли выделить те из них, что относятся к погребениям, т. е. получить основные источники топлива для погребального костра. Полученные данные дают представление о том, какие леса окружали древнее население на изучаемой территории.
The article provides the results of the environmental reconstructions for the archaeological sites along the Middle Oka River. These are the archaeological sites of Schurovo, Sokolova Pustyn' and Kremen'ye. The main method is a charcoal analysis. The results of the study show the vegetation that grows in this area. These are Quercus, Acer, Ülmus, Fraxinus, Tilia, Corylus and raniferous species. The humans used a specific wood for life and burial. The ancient landscapes in the Middle Oka River Region were reconstructed by the investigated data.
Ключевые слова: Средняя Ока, определение породы по углям, палеоэкология.
Keywords: the Middle Oka, determination of breed on coals, environmental reconstructions.
Введение
В данном месте (слияние Москвы-реки и Оки) такое количество дубов, какого мы нигде во всей России не видели. (Олеарий, 1986).
Анализ древесного угля является эффективным способом в изучении взаимосвязи между людьми и окружающей средой, отражающим обычаи и стратегию выбора той или иной породы дерева. Сбор древесины зависит от знаний древних людей о ее физических свойствах или связан с требованиями традиций. Однако условия окружающей среды, чаще всего, являются решающими для выбора той или иной породы дерева. Метод позволяет рассматривать полученные данные в качестве самостоятельного источника информации.
Данный анализ применялся для разных категорий памятников и различных временных отрезков. Так, например, для археологических комплексов, на которых найдены могильники, метод определения древесины по обугленным фрагментам может предоставить информацию об основных аспектах ритуальной обрядности; какие породы дерева шли на конструкцию кургана и погребальных камер [4, с. 44], что послужило топливом для погребального костра в кремациях [11, с. 1346]. Также метод используется для реконструкции динамики древесной растительности вокруг поселений и средневековых городов, устанавливается роль человека в изменениях растительного покрова [3, с. 305], [12, с. 130].
В этой работе мы проанализировали коллекцию древесного угля и проверили гипотезу о специфике использования определенных пород древним населением, которое проживало на изучаемой территории.
Объекты и методы
Археологические памятники. Объекты исследования расположены в Ступинском и Коломенском районах Московской области. Климат данной территории умеренно-континентальный, среднегодовая температура +3 °С, среднегодовое количество осадков 560—650 мм. Природная зона — широколиственные и смешанные леса. В данной работе используются материалы памятников, входящих в состав археологических
комплексов Щурово, Соколова Пустынь и Кре-менье (рис. 1). Современная растительность в Щурово представлена смешанным лесом (сосна представляет собой посадки на рекультивированной поверхности известкового карьера, коренной лес состоит из дуба и липы с примесью орешника и клена), Соколовой Пустыни и Кременье — хвойным лесом. Почвообразование во всех случаях — песок рыхлый. Зональная почва — подзол.
Все археологические памятники расположены на Средней Оке и относятся к эпохе Великого переселения народов и раннему Средневековью (У—Х11 вв.), на некоторых из них присутствуют более ранние культурные напластования раннего железного века (конца I тыс. до н. э. — начала I тыс. н. э.). В состав исследуемых археологических комплексов входят поселения и могильники. Могильники представлены погребениями с кремациями1 [5, с. 261], [7, с. 50]. Изучаемые объекты расположены в схожих геоморфологических условиях [7, с. 51]. На памятниках определялась порода древесины из культурного слоя, погребенной почвы, погребений. Отдельно от всей выборки выделена группа углей из ямы 18 на памятнике Щурово. Это обосновано тем, что данный объект отличается от зафиксированных ранее. В нем было обнаружено скопление керамики, которое характерно для поселенческих объектов. Происхождение, датировка и назначение данной ямы устанавливается.
Характеристика метода. Коллекция образцов древесного угля была собрана с археологических
1 Кремация (трупосожжение) — это форма погребального обряда, при котором тело умершего человека сжигают.
памятников Щурово, Соколова Пустынь и Кременье. Места отбора образцов определялись непосредственно в ходе полевых исследований. Они отбирались после просеивания грунта культурного слоя, ям, погребений, а также погребенной почвы под курганом. Производилась фиксация угольных остатков на месте с помощью лазерного тахеометра с дальнейшим построением плана. Это делалось для того, чтобы локализовать отобранные угли на пластах культурного слоя, увидеть их распределение и сформировать понимание, как и откуда они могли отложиться.
Образцы высушивались до воздушно-сухого состояния, очищались от примесей и рассматривались под цифровым стереоскопическим микроскопом (модель Motic DM-39C-N9GO-A) при увеличении от 20 до 40. По фрагментам обугленной древесины определялась ботаническая принадлежность в соответствии с конкретными анатомическими узорами. Для этого были использованы атласы анатомии дерева [9, с. 68].
Результаты и обсуждение
Всего было просмотрено 650 образцов. Их количественное распределение представлено.
Стоит отметить тот факт, что на сегодняшний день наиболее исследованным археологическим комплексом является Щурово, поэтому и количество просмотренных образцов угля с этого памятника больше.
В ходе работ были определены следующие породы: дуб (Quercus), хвойные породы, клен (Acer), вяз (Úlmus), ясень (Fráxinus), единично встречены фрагменты ивы (Sálix), березы (Betula) и липы (Tilia). Эти данные отражены в таблице, которая
Породы дерева
Место отбора Археологический памятник Время функционирования памятников Общее количество фрагментов (шт.) Дуб (Quercus) Хвойные породы Клен (Acer) Вяз (Ülmus) Ясень (Fráxinus) Ива (Sálix) Береза (Betula) Липа (Tilia)
Культурный слой Щурово IV—X вв. 272 42% 28% 17% 10% 3% — — —
Соколова Пустынь V—VII вв. 14 — 100 % — — — — — —
Погребенная почва Кременье XI—XII вв. 1 — * 1
Погребения Щурово VIII—X вв. 229 68% 15% 9% 8% — — — —
Кременье XI—XII вв. 82 66% 34%
Соколова Пустынь X вв. 6 — 100 %
Яма 18 Щурово V—VII вв. 46 53% (24 пгг.) 15% (7 шт.) 26% (12 шт.) 2% (1 шт.) 4% (2 шт.) — — —
Общий состав пород 650 55% 30% 8% 5% 2% * * *
* — встречен единично.
Рис. 2. Процентное соотношение фрагментов древесного угля в зависимости от места их локализации
демонстрирует преобладание фрагментов древесины дуба и хвойных пород.
При детальном рассмотрении результатов по всем памятникам с учетом хронологических отрезков и специфики локализации образцов можно заметить существенные различия в распределении древесных пород (рис. 2).
Из таблицы 1 следует, что на памятнике Шу-рово в образцах из культурного слоя преобладающей породой является дуб (42 %), за ним следует группа хвойных (28 %), клен, вяз и ясень составляют 17, 10 и 3 % соответственно. Более подробной локализации и датировки просмотренного материала из культурного слоя нет. На памятнике Соколова Пустынь фрагменты углей, отобранные из культурного слоя, относятся к группе хвойных, других пород здесь отмечено не было. В погребенной почве под курганом Креме-нье был встречен единичный фрагмент, принадлежащий группе хвойных пород.
В Щурово в погребениях с кремациями зафиксировано доминирующее положение дуба (68 %), далее, как и в рамках культурного слоя, группа хвойных пород занимает второе место по распространенности (15 %). Клен и вяз в процентном соотношении уступают и составляют 9 и 8 % соответственно. В погребениях на памятнике Кременье доминирующей породой является дуб (66 %), второй по распространенности группой пород являются хвойные (34 %). Археологический памятник Соколова Пустынь отличается от вышеперечисленных тем, что группа хвойных пород является единственной зафиксированной.
В группе углей из ямы 18 на археологическом комплексе Щурово преобладающей породой является дуб (52 %). Отличительной чертой этого
объекта является то, что 26 % составляют фрагменты угля клена, что нигде кроме данного объекта не фиксировалось. Третья по распространенности группа хвойных пород (15 %), а вот вяз и ясень занимают 2 и 4 % соответственно.
Анализ распространения, локализации и концентрации фрагментов углей на памятнике Щу-рово позволяет сделать вывод о преобладании древесины дуба как в погребениях с кремациями, так и в культурном слое. Следует отметить, что у всех образцов ширина годичного прироста древесины была очень узкая, это не характерно для деревьев, произрастающих в нормальной экологической ситуации. Такой рисунок древесины типичен для деревьев, произрастающих в стрессовых условиях. Эта древесина часто встречается в могильниках Щурово и Кременье, где главной породой для погребального костра являлся дуб с небольшим добавлением хвойных пород. Однако и тут надлежит сделать оговорку: кремации во всех могильниках осуществлялись «на стороне», т. е. погребения представляют собой депонирование небольшой части останков и угля, перенесенных с погребального костра. Места сожжений неизвестны, и это общая проблема почти для всех археологических культур, в которых практиковались «поля погребений». Совокупность археологических, фитолитных и палинологических данных позволяет предположить, что вблизи Шуров-ского могильника вообще не было поселения, покойники доставлялись туда издалека2 [8, с. 79]. Из этого следует вывод, что угли из погребения необязательно характеризуют ландшафты вокруг
2 «издалека» означает расстояние от 2—3 км и до бесконечности.
могильника — они могут отражать ситуацию вблизи места сожжения, что не одно и то же.
Тем не менее никаких противоречий с уже имеющимися представлениями о ландшафтах Щурово, основанными на результатах микробио-морфных анализов, новые данные не содержат: в I тыс. н. э. в прибрежной части Щурово доминировал широколиственный лес [6, с. 135], [8, с. 80]. Хвойные породы были, что называется, «ограниченно доступны»: вероятнее всего, они встречались дальше от берега, в глубине водораздела. Только этим можно объяснить, почему для дров использовался дуб, обрабатывать который сложно даже современными топорами, не идущими по качеству ни в какое сравнение с узколезвийными топорами Эпохи викингов и железными кельтами Эпохи Великого переселения народов, к тому же часто изготавливаемыми из цементированного железа3 [2, с. 150].
В свете приведенных данных любопытно и свидетельство очевидца, вынесенное в эпиграф, — секретаря Голштинского посольства Адама Олеа-рия, относящееся к июлю 1636 г., который упомянул ничем не примечательное место слияния Москвы-реки и Оки. Приведем его полностью: «За местом слияния этих вод, страна по обе стороны реки становится весьма плодородной, покрытой растительностью и обитаемой, так что нас весьма радовал вид этих веселых местностей. В данном месте такое количество дубов, какого мы нигде во всей России не видели». [1, с. 287]. Эта запись сделана в те годы, когда период высоких паводков Малого ледникового периода на Оке уже наступил [6, с. 136], но ландшафты еще не успели измениться.
Данные анализа остатков древесины и угля позволяют сделать ряд замечаний о характере использования тех или иных пород для топлива. Как уже упоминалось, зафиксированные угли дуба имели плотную древесину, что, вероятно, сказывалось на качествах топливного материала. Возможно, доминирование в коллекции углей именно этой породы отражает стратегию отбора древним населением материала для дров. Значительное участие древесины сосны в коллекции, но не ее доминирование, может иметь две причины: ограниченную доступность этой породы и высокую скорость горения древесины из-за наличия в ней смол. Высокая скорость горения свойственна также и для березы [10, с. 60], ко-
3
3 плохое качество топоров, как ни парадоксально, может объяснять выбор именно угнетенных плотных, но тонкоствольных дубов. Срубить здоровый дуб было попросту нечем.
торая, судя по д анным спорово-пыльцевого анализа, присутствовала в ландшафтах округи Щу-ровского могильника [8, с. 202]. Учитывая редкость углей этого дерева в археоботанической коллекции, можно предположить, что ее использовали преимущественно для целей растопки и в сочетании с другими породами, обладающими более выгодными свойствами горения.
Заключение
Впервые был проведен анализ определения пород деревьев по углям на памятниках Среднего Поочья в период второй половины I тыс. н. э. Собранные нами данные расширяют знания о среде обитания человека на изучаемой территории. Они показали, что древнее население, которое проживало в пределах исследуемых археологических памятников, окружали смешанные леса. В составе древостоя были широколиственные породы: дуб, липа, клен, вяз, ясень, а также хвойные. Вероятно, локальные ландшафты вокруг конкретных археологических памятников могли различаться, несмотря на сходство исходных пород (пески) и географическую близость.
Поддерживая свою жизнедеятельность, человек активно взаимодействовал с окружающей его природой, изменяя ее. Фиксируются интенсивные вырубки вокруг памятников, так как древесина была одним из источников существования людей. В рамках нашего исследования было выявлено, что для конкретных задач (например, погребальный обряд) использовались в основном конкретные породы деревьев (дуб), но мы считаем, что вырубки носили выборочный характер. Деревья вырубались в зависимости от целей, которые, в свою очередь, были продиктованы хозяйственными нуждами и/или погребальным обрядом.
Используя полученные результаты, мы почерпнули дополнительную информацию о погребальном обряде. Теперь нам известно, какой древесиной пользовались для возведения погребального костра. Это позволит создать более подробную реконструкцию погребального обряда населения, проживавшего на данной территории в древности.
Благодарности
Полевые и лабораторные работы выполнены при финансовой поддержке РФФИ, проект № 17-0600326 «Заселение левобережья Оки в "Темные века " (УШ—Х вв.) в контексте динамики ландшафтов речной долины в позднем голоцене». Теоретические основы разработаны в рамках программы «ГЗ0148-2018-0022 (АААА-А17-117072060006-0)».
Библиографический список
1. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию // Россия XV—XVII вв. глазами иностранцев — Л.: Лениздат, 1986. С. 287—470.
2. Ахмедов И. Р., Белоцерковская И. В., ОС Р. Культура рязано-окских могильников // Восточная Европа в середине I тысячелетия н. э. (Раннеславянский мир. Выпуск 9). М.: Институт археологии РАН. — 2007. — С. 133—275.
3. Гольева А. А., 2005. Информационные возможности определения пород по углям и древесине в археологических исследованиях // Археология Подмосковья. Вып. 2 / Отв. ред. А. В. Энговатова. М.: ИА РАН. С. 300—308.
4. Гольева А. А., 2011. Древесина в ритуальной обрядности курганов могильника Филипповка 1 // Естественно-научные методы в изучении Филипповского I могильника / Отв. ред. Л. Т. Яблонский. М.: ТАУС. С. 40—45.
5. Потемкина О. Ю., Сыроватко А. С., Клещенко Е. А. Соколова Пустынь — новый погребальный памятник поздне-дьяковского времени // Краткие сообщения Института археологии. — 2013. — № 230. — С. 260—266.
6. Семеняк Н. С., Трошина А. А., Сыроватко А. С., 2016. Опыт применения микробиоморного анализа слоя Щуров-ского м огильника и селищ (Московская область, I тысячелетие н. э.) // Динамика окружающей среды и глобальных изменений. Т. 7. № 1 (13). / Отв. ред. М. В. Глаголев. Ханты-Мансийск, 2016. С. 132—139.
7. Сыроватко А. С. Могильники с кремациями на Средней Оке второй половины I тыс. н. э. // Российская археология. — 2014. — № 4. — С. 48—61.
8. Трошина А. А., Сыроватко А. С. Палеоландшафты округи Щуровского могильника в I тыс. н. э. (данные спорово-пыльцевого анализа) // Российская археология. — 2018. — № 2. — С. 68—82.
9. Barefoot A. C. et al. Identification of modem and tertiary woods. — Oxford University Press., 1982.
10. Bishop R. R., Church M. J., Rowley-Conwy P. A. Firewood, food and human niche construction: the potential role of Me-solithic hunter—gatherers in actively structuring Scotland's woodlands // Quaternary Science Reviews. — 2015. — Т. 108. — С. 51—75.
11. Deforce K., Haneca K. 2012. Ashes to ashes. Fuelwood selection in Roman cremation rituals in northern Gaul // Journal of Archaeological Science. — 2012. — Т. 39. — № 5. — С. 1338—1348.
12. Deforce K. Wood use in a growing medieval city. The overexploitation of woody resources in Ghent (Belgium) between the 10th and 12th century AD // Quaternary International. — 2017. — Т. 458. — С. 123—133.
CHARCOAL ANALYSIS FOR ENVIRONMENTAL RECONSTRUCTIONS: A CASE STUDY OF THE DATA OF THE ARCHAEOLOGICAL SITES ALONG THE MIDDLE OKA RIVER OF THE 2ND HALF OF THE FIRST MILLENNIUM AD
N. S. Semenyak, junior researcher, graduate student, Semenyak@igras.ru;
А. А. Golyeva, leading researcher, golyevaaa@yandex.ru. Institute of geography Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia,
A. S. Syrovatko, director, arxeolog-net@rambler.ru,
A. A. Troshina, research associate., alla-troshina89@rambler.ru.
Municipal budgetary institution "Kolomna Archaeological Center", Kolomna
Reference
1. Adam Oleariy. L. [Russia XV—XVII vv. through the eyes of foreigners]. Leningrad: Lenizdat, 1986. pp. 287—470. (in Russian).
2. Akhmedov I. R., Belotserkovskaya I. V. Vostochnaya Yevropa v seredine i tysyacheletiya n. e. Sb. nauch. tr. [Generalizing work by this area. Collected papers]. Moscow: Ranneslavyanskiy mir. Institut arkheologii RAN, 2007. pp. 133—275. (in Russian).
3. Gol'eva A. A., Arheologiya Podmoskov'ya: Sb. nauch. tr. [New data by charcoal analysis]. Moscow: 2005. No. 2. P. 300—308. [in Russian].
4. Gol'eva A. A., Estestvenno-nauchnye metody v izuchenii Filippovskogo i mogil'nika. Sb. nauch. tr. [Wood in rituals]. Moscow: TAUS, 2011. P. 40—45. [in Russian].
5. Potemkina O. YU., Syrovatko A. S., Kleshchenko E. A. Kratkie soobshcheniya Instituta arheologii. 2013. No. 230. P. 260—266. [in Russian].
6. Semenyak N. S., Troshina A. A., Syrovatko A. S., Dinamika okruzhayushchej sredy i global'nyh izmenenij. 2016. Vol. 7. No. 1 (13). P. 132—139. [in Russian].
7. Syrovatko A. S. Rossijskaya arheologiya. 2014. No. 4. P. 48—61. [in Russian].
8. Troshina A. A. Abstracts of Papers III Mezhdunarodnoj konferencii molodyh uchenyh. (III International Youth Conference), Moscow, 2015. P. 200—202. [in Russian].
9. Barefoot A. C. et al. Identification of modern and tertiary woods. — Oxford University Press., 1982.
10. Bishop R. R., Church M. J., Rowley-Conwy P. A. Firewood, food and human niche construction: the potential role of Me-solithic hunter—gatherers in actively structuring Scotland's woodlands. Quaternary Science Reviews. 2015. Vol. 108. P. 51—75.
11. Deforce K., Haneca K. 2012. Ashes to ashes. Fuelwood selection in Roman cremation rituals in northern Gaul. Journal of Archaeological Science. 2012. Vol. 39. No. 5. P. 1338—1348.
12. Deforce K. Wood use in a growing medieval city. The overexploitation of woody resources in Ghent (Belgium) between the 10th and 12th century AD. Quaternary International. 2017. Vol. 458. P. 123—133.
