CC BY
12
УДК 80
ОПОСРЕДОВАННАЯ ИНТЕРФЕРЕНЦИЯ КОММУНИКАТИВНЫХ КАТЕГОРИЙ (на материале категории "толерантность")
А.К. Карданова
Исследование межкультурной коммуникации как теоретической и практической дисциплины предполагает не только и не столько рассмотрение объективно существующих национально-культурных различий тех или иных этнических, культурных и социальных общностей, сколько изучение неизбежно возникающих в результате межкультурных контактов изменений в национальном коммуникативном сознании их представителей. Этому вопросу посвящены работы С.Г. Тер-Минасовой [1], И.А. Стернина [2], и др.
В этой связи определенный интерес представляет изучение изменений в содержании коммуникативных категорий под влиянием межкультурных интерферирующих факторов, в особенности изменений, возникающих в случае "опосредованного" культурного влияния, когда элементы одной культуры проникают в другую посредством третьей, как это происходит при влиянии англоязычной культуры на таковые народов Северного Кавказа посредством русской культуры.
Рассмотрим механизм опосредованной интерференции коммуникативных категорий на примере достаточно часто исследуемой и потому наиболее иллюстративной категории "толерантность" на материале ряда языков и культур народов, проживающих на территории Северного Кавказа (а именно: кабардино-черкесского, карачаево-балкарского, чеченского, ингушского и осетинского (ирон-ского) языков). Материалом для исследования послужили русско-национальные и англо-русские словари, толковые словари кабардинского, русского и английского языков, а также различные сборники пословиц и поговорок народов Северного Кавказа [3-15].
Карданова Асият Каральбиевна - старший преподаватель кафедры английского языка института филологии Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, 360004, Республика Кабардино-Балкария, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: [email protected].
Говоря об интерференции коммуникативных категорий, необходимо упомянуть, что она тесно связана с лингвистической интерференцией лексических единиц, которая, как правило, предшествует и/или сопровождается изменениями в содержании коммуникативных категорий, и, следовательно, в коммуникативном сознании определенного народа. Данное утверждение не подразумевает полной идентичности коммуникативной категории и используемой для ее выражения лексической единицы, однако предполагает обращение к определенному набору соответствующих дефиниций как в исходном, так и в ином языке и культуре. Однако вполне возможна и значительно более поздняя интерференция коммуникативных категорий по сравнению с заимствованием соответствующих лексических единиц, поскольку" ..культурное" значение слова может развиваться на основе одного из его значений, может, не самого важного" [16].
Так, само слово "толерантность" происходит от лат. ШвгапНа - терпение, терпимость, откуда и проникает в романо-гер-манские языки, в том числе и английский, и появляется в словарях русского языка уже в XIX в. как французское заимствование [17]. Тем не менее именно возрастающая в современном мире популяризация этого понятия англоязычной культурой и привела к интерференции в русском коммуникативном сознании соответствующей категории, которая ни в коей мере не ограничивается лексической сферой, а, согласно теории И.А Стернина, обладает собственной информационной и пре-скрипционной составляющей [2, с. 89].
Так, категория толерантности при рассмотрении лексического эквивалента самого
Asiyat Kardanova - senior lecturer of the English Department at the Institute of Philology of the Kabardino-Balkar State University named by Kh.M. Berbekov, 173, Chernyshevskiy Street, Nalchik, Kabardino-Balkaria, 360004, e-mail: [email protected],
термина на русский язык не является чуждой для русского коммуникативного сознания, более того, она является одной из базовых, однако отличается от соответствующей категории английского коммуникативного сознания своей концептуальной (информационной) и прескрипционной составляющей. Словарями lingvo предоставляются следующие эквиваленты слова "tolerance" - терпимость, толерантность, переносимость, ключевым из которых является "терпимость"[14]. Концептуальное различие категорий "толерантность" и "терпимость" заключается в том, что сам термин "tolerance", свойственный английской коммуникативной культуре, включает в себя, помимо прочих, такое определение, как "отношение человека, который охотно воспринимает взгляды, верования и стиль жизни других людей, не критикуя их, даже если они отличны от его взглядов" [18, с. 110].
Более того, понятие толерантности имеет более яркую активную направленность, в то время как в русском языке терпимость изначально определяется как " терпение, проявляемое к чужим мнениям, взглядам" [11, 12]. Другими словами, - прежде всего терпение по отношению к чужому мнению и взглядам не распространяется на терпимое отношение по отношению к неприемлемому, с точки зрения определенного человека, поведению и действиям. Кроме того, терпимость в русском коммуникативном сознании не рассматривается как способность или характеристика личности, а, скорее, - как единовременное проявление каких-либо ее качеств, что видно из словосочетаний "проявить терпимость", "отличаясь терпимостью" и т.д. Терпимость же как национальная черта русского коммуникативного сознания носит, скорее, религиозный характер, что проявляется прежде всего не в терпимости по отношению к иным вероисповеданиям, а в характерном для русского национального сознания смиренном отношении к жизни - "Господь терпел, и нам велел", т.е. это проявление своеобразного терпения по отношению к власти, а также к направленным на человека действиям и словам окружающих, пусть даже и оскорбительным - "что с него возьмешь", "чего на дурака обижаться" и т.д. Подобные предписывающие прескрипции не свойственны английскому национальному сознанию, где во главу угла ставится принцип соблюдения прав личности (одним из которых является право подобной
терпимости не проявлять). Однако их отсутствие компенсируется рядом запретительных прескрипций, не свойственных русскому коммуникативному сознанию, но постепенно становящихся его частью в результате интерференции коммуникативной категории в процессе межкультурной коммуникации. К числу таковых можно отнести появляющиеся в русском коммуникативном сознании запреты на вмешательство в не имеющие к вам отношения действия или поведение других людей и на открытую критику их взглядов, а также запреты на употребление слов с негативной коннотацией, воспринимаемых как пример национальной нетерпимости.
В свою очередь, в языках народов Северного Кавказа подбор аналога лексеме "толерантность" возможен преимущественно посредством русского языка и культуры, которые неизбежно являются своего рода "проводником" лингвокультурной интерференции на данной территории. В этом случае лингвистическим ориентиром для этих языков будет служить упомянутое ранее слово "терпимость" и соответствующие ему переводы на национальные языки.
В некоторых рассматриваемых нами лингвокультурах существуют лексические эквиваленты слову "терпимость": "бэшэчы-ныгъэ' в кабардино-черкесском [10], "тезюм-люк" в карачаево-балкарском [4], "быхст" в осетинском [7]. Однако в этих языках выявленные лексемы являются также и соответствием слову "терпение", что, во-первых, позволяет причислить к этому ряду и "сато-хар" в чеченском и ингушском языках [5,6], и, во-вторых, выявить и соответствующее общее для всех языков заимствование с арабского - "сабыр" ("спокойный, послушный" в кабардинском, "терпеливый" в балкарском и "тихий, мирный, кроткий" в осетинском), "собар" и "сабар" ("терпение" в чеченском и ингушском языках) [3-7].
Таким образом, все представленные лексические единицы отражают преимущественно присущее и русскому коммуникативному сознанию значение терпеливости, долготерпения, спокойствия, послушания. В этом плане информационное поле категории "толерантность" обладает значительными универсальными характеристиками. Вместе с тем в языках республик Северного Кавказа сохраняются и его культурно-специфичные черты. Так, помимо общего корня "собар", появив-
шегося в результате имевшей место арабо-кавказской лингвокультурной интерференции, в коммуникативном сознании каждого народа сохраняется своя культурно обусловленная "основа" понятия толерантности. К примеру, в кабардинском языке эквивалент "терпимости" - "бэшэчыныгъэ' - является производным от слова бэшэч (выносливый), например "Нысащ1э бэшэч" (выносливая сноха) [10, с. 37]. Приведенный пример свидетельствует о том, что в данной лингвокультуре терпение как моральное качество приравнивается к физической выносливости - значение, по нашему мнению, не вполне характерное для соответствующего термина-ориентира в русской лингвокультуре.
Что же касается характерных для категории "толерантность" прескрипционных установок, то часть их присутствует в исследуемых лингвокультурах и находит отражение в их па-ремиологическом фонде. Так, к примеру, в языке каждого народа присутствуют пословицы и поговорки, содержащие запретительные пре-скрипции относительно вмешательства в чужую жизнь и осуждения поведения или жизни окружающих: не суйте свою лопату в мой котел (кабардинская) [8]; если тощий скот откормишь, губы у тебя будут в масле, а людей худых если поправишь - по губам тебя же ударят (кабардинская) [9]; пришедший туда, куда ему не положено, унес оттуда то, чего не хотел бы иметь (ингушская) [9]; даже умерев, не бросит своих вредных привычек тот, кто привык лезть не в свои дела (ингушская) [8]; медведю волк кажется лохматым (кабардинская); у другого он и щепку в глазах видит (балкарская) [8]; какой-нибудь порок клеймя жестоко — ты многословья бойся, как порока (балкарская) [8]; слепой в чужом глазу бельмо заметит (чеченская) [9]; чем проклинать людей, попроси себе терпения (чеченская); никто своих изъянов не замечает (осетинская), смеется коза над бараном, который задрал хвост (осетинская) [8].
Универсальный характер последних паремий, возможно, объясняется "общностью коммуникативного пространства российского социума" [18, с. 109], которую справедливо отмечают культурологи-кавказоведы в контексте исследования многообразия форм влияния русского языка на кавказские социолингвистические реалии [19].
В некоторых паремиях исследуемых лингвокультур также присутствует инфор-
мационная составляющая категории "толерантность", которая заключается в осознании ценностных различий, существующих в различных этнических, культурных и социальных слоях общества, и готовности принять "иное мнение и поведение, с которыми кто-либо не согласен": два глаза одного человека и те бывают неодинаковы (кабардинская) [8]; две росинки и те неодинаковы (осетинская) [8]; кто не уважает людей, того не уважают люди (чеченская) [8]; высокомерный говорит: "фу, запах человечий" (кабардинская) [15].
Итак, становится очевидным, что, несмотря на отсутствие результатов прямой лингвистической интерференции категории "толерантность" в исследуемых языках (иными словами, заимствований или точных лексических эквивалентов), данная коммуникативная категория не является чуждой ни для исследуемых культур народов Северного Кавказа, ни для русской культуры, выступающей в данном случае в качестве посредника. Именно подобная схожесть прескрипций и наличие универсальных точек пересечений создает иллюзию их полной идентичности, что, с одной стороны, предоставляет широкое поле для интерференции коммуникативных категорий, которая проявляется тем сильнее, чем больше сходство исследуемых лингво-культур и чем универсальнее рассматриваемая категория, и, с другой стороны, становится препятствием на пути проникновения в другую лингвокультуру не свойственных ей элементов информационного и прескрип-ционного поля искомой категории. Так, русская культура "отсеивает" не свойственную ей практику толерантного невмешательства в чужую жизнь, а культуры народов Северного Кавказа, воспринимая данную категорию преимущественно сквозь призму русской лингвокультуры, еще и адаптируют ее пре-скрипционную составляющую в соответствии с собственной аксиологической системой и воспринимают толерантность как "терпение, терпеливость, способность анализировать свои ошибки и не осуждать других, прислушиваться к их мнению".
Подобный механизм действия опосредованной межкультурной интерференции обеспечивает взаимопроникновение культурно-языковых элементов различных этнических групп, что является необходимым условием и результатом успешных межкультурных от-
ношений в условиях всеобщей глобализации, и в то же время препятствует их полному слиянию, позволяя на данном этапе сохранить ценностные установки каждой этнокультуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000. 264 с.
2. Стернин И.А. О национальном коммуникативном сознании // Лингвистический вестник. Ижевск. 2002. Вып. 4. С. 87-94.
3. Русско-кабардинско-черкесский словарь / Сост: Б.М. Карданов, А.Т. Бичоев, ред. А.О. Шогенцуков. М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1955. 1054 с.
4. Русско-карачаево-балкарский словарь / Под ред. Х.И. Суюнчева. М.: Советская Энциклопедия, 1965. 746 с.
5. Русско-чеченский словарь / Сост. А.Т. Карасаев, А.Г. Мациев. М: Оьрсийн Мотт, 1978. 314 с.
6. Русско-ингушский словарь / Сост. И.А. Оздоев. М.: "Русский язык", 1980. 832 с.
7. Русско-осетинский словарь / Сост. В.И. Абаев. М.: Советская энциклопедия, 1970. 588 с.
8. Поговорки народов мира. [Электронный ресурс]. URL: http://pogovorka.yaxy.ru/
9. Пригоршня жемчужин. Пословицы и поговорки народов Северного Кавказа / Сост. и авт. вступ.
статьи Ю.А. Гвоздарев. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 1988. 112 с.
10. Словарь кабардино-черкесского языка. Изд. 1-е М.: Дигора, 1999. 860 с.
11. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. изд. 3-е. М.: Азъ, 1995. 908 с.
12. Толковый словарь живого великорусского языка / Под. ред. В.И. Даля. М.: Аст, 2010. 816 с.
13. Macmillan English Dictionary / Editor-in-chief Michael Rundell.: Macmillan publishers limited, 2006. 1692 р.
14. Электронный словарь Abby lingvo X3. [Электронный ресурс]. URL: http://www.lingvo.ru/
15. Коков Дж.Н. Из кабардинской афористики. Нальчик: КБГУ, 1999. 68 с.
16. Будагов Р.А. История слов в истории общества. Изд. 2-е, доп. М.: Добросвет, 2004. 256 с. С. 10.
17. Бабкин А.М., Шендецов В.В. Словарь иноязычных выражений и слов. М.-Л.: Наука, 1966. 1344 с.
18. Балова И.М., Кремшокалова М.Ч. Паремии как форма синтеза смысловых миров русской и кавказских культур // Философские науки. Спецвыпуск. 2011. № 1. С. 108-125.
19. См., напр.: Тхагапсоев Х.Г. О кавказской культурной общности // Вестник Российской академии наук. 1999. Т. 69. № 2. С. 130-135; Барков Ф.А., Тхагапосев Х.Г., Черноус В.В. Этносы в глобализирующемся мире. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ ЮФУ, 2009. 204 с.
10 октября 2013 г.
УДК 159.9.07
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ КАК СМЫСЛОТЕХНОЛОГИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ЭТНИЧЕСКОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ СТУДЕНТОВ
Л.Ц. Кагермазова
Особенности современного этапа социально-культурной истории таковы, что на рубеже XX-XXI веков проблема толерантности приобрела особую актуальность в общем контексте процессов глобализации, нарастающего конфликта культур, цивилизации и идентичностей, появления новых форм экстремизма и нетерпимости (политических, религиозных и даже экологических).
Кагермазова Лаура Цараевна - доктор психологических наук, профессор кафедры педагогики и психологии ДПО Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова, 360004, Кабардино-Балкарская Республика, г Нальчик, ул. Чернышевского, 173, e-mail: [email protected], т. 8(8662)722332.
В значительной мере это обусловлено тем, что процессы глобализации, подстегивая, с одной стороны, технологический и экономический прогресс, в то же время вызывают активное сопротивление этнических сообществ, поскольку эти процессы сопровождаются унификацией культур, угрожая перспективам этнокультурного разнообразия [1]. К тому же российское общество, которое ныне переживает сложные и противоречивые процессы
Laura Kagermazova - Doctor of Psychology, Professor of Pedagogy and Psychology of the Department of Professional Education DPO at the Kabardino-Balkarian State University named by Kh.M. Berbekov, 173, Chernyshevskiy Street, Nalchik, Kabardino-Balkaria, 360004, e-mail: [email protected], tel. +7(8662)722332.
