CC BY
66
УДК 343.8
В.В. Мамчун, М.В. Баранова
ОПЕРЕЖАЮЩЕЕ ПРАВОТВОРЧЕСТВО КАК ФОРМА ПРАВОТВОРЧЕСКОГО РИСКА
Введение: опережающее правотворчество — инновационный правотворческий инструмент, применение которого представляет деятельность особого риска. И риск и опережающее правотворчество в юридической науке традиционно рассматриваются вне связи друг с другом, что не отражает реальных потребностей как самой науки, так общественной практики и диктует необходимость их комплексного исследования. Цель: анализ соотношения опережающего правотворчества и риска. Методологическая основа: диалектический и метафизический подходы, позволившие рассмотреть опережающее правотворчество и риск одновременно как относительно самостоятельные и в то же время взаимосвязанные правовые феномены; анализ и синтез, предоставившие возможность раскрыть природу и особенности исследуемых явлений; метод имитационного моделирования, используемый при построении моделей опережающего правотворчества как процесса юридического конструирования и социального проектирования будущего, а также его социально-правовых последствий. Результаты: показано отличие опережающего правотворчества от актуального, аргументирована его связь с неопределенностью, альтернативностью, вероятностью, случайностью, обоснован его противоречивый характер. Выводы: риск составляет одну из важнейших сторон сущности опережающего правотворчества, что дает основание рассматривать последнее как специфическую и уникальную форму правотворческого риска.
Ключевые слова: правотворческий риск, актуальное правотворчество, опережающее правотворчество, правовое отражение, нормативная модель, юридическое конструирование, моделирование, прогнозирование, социальное проектирование, неопределенность, альтернативность, вероятность, случайность, противоречивость.
V.V. Mamchun, M.V. Baranova
ADVANCED LAW-MAKING AS A FORM OF LAW-MAKING RISK
Background: ай^юапсей law-making is an innovative law-making tool, the use of which represents an activity of special risk. Both risk and advanced lawmaking in legal science are traditionally considered out of the connection with each other, what does not reflect the real needs of both science and public practice and necessitates their comprehensive study. Objec-
© Мамчун Владимир Вячеславович, 2019 •
Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права (Юри- 3
дический институт Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н.Г. Столетовых); e-mail: (1
© Баранова Марина Владимировна, 2019 2
Студентка пятого курса юридического факультета (национальный исследовательский Нижегородский £3
государственный университет им. Н.И. Лобачевского); e-mail: [email protected] ш
© Mamchun Vladimir Vyacheslavovich, 2019
Candidate of law, Associate professor, associate professor of theTtheory and history of state and law department (Law Institute of the Vladimir State University named after A.G. and N.G. Stoletovs); e-mail: [email protected]
© Baranova Marina Vladimirovna, 2019
Fifth-year student of the Law faculty (Nizhny Novgorod State National Research University named after N.I. Lobachevsky) 43
tive: to analyze the correlation priority of law-making and risk. Methodology: dialectical and metaphysical approaches that allowed to consider the advanced lawmaking and risk as a relatively independent and as an interrelated legal phenomena; analysis and synthesis, which provided an opportunity to reveal the nature and characteristics of the phenomena under study; simulation method used in the construction of models of advanced lawmak-ing as a process of legal construction and social design of the future, as well as its social and legal consequences. Results: the results showed a difference of priority of law-making from the actual argued its connection with uncertainty, choice, probability, randomness, justified his contradictory nature. Conclusions: risk is one of the most important aspects of the nature of advanced lawmaking, which gives reason to consider the latter as a specific and unique form of lawmaking risk.
Key-words: law-making risk, current law-making, anticipatory law-making, legal reflection, regulatory model, legal design, modeling, forecasting, social projection uncertainty, alternativeness, probability, chance, inconsistency.
В человеческой деятельности нет областей, абсолютно и полностью свободных от риска. Это суждение вполне справедливо и для правотворчества.
Риск присутствует при конструировании юридических норм и издании нормативно-правового акта независимо от того, осознается ли он законодателем, учитывается ли в процессе принятия правотворческого решения. Будучи следствием неопределенности, объективно существующей в общественных отношениях, в позитивном праве и в правосознании он выступает фактором, нередко определяющим судьбу правового регулирования на конкретном участке социальной практики.
Он связывается с выбором альтернатив и исчислением различных исходов их реализации, с одновременным существованием различных вероятностей, характеризующих достижение целей, которые ставит перед собой законодатель, издавая тот или иной нормативный правовой акт.
При этом вряд ли верно связывать с риском создание каждого нормативного правового акта. В разных видах правотворчества степень риска (рискоемкость) и «концентрация» риска в процессе создания нормативных правовых актов, а соответственно, характер их последствий различны. В этой связи обращает на себя внимание опережающее правотворчество, особенно его сопряженность с риском. Специфика риска в нем обусловлена, в первую очередь, его особенностями, что и обнаруживается при сопоставлении с другими проявлениями правотворческой активности. Однако здесь мы сталкиваемся с существенными затруднениями, обусловленными практикой использования термина «опережающее» применительно к различным видам правотворческих ситуаций.
Можно условно констатировать «типичную» разновидность правотворчества субъектов РФ по вопросам совместного ведения с РФ [1, с. 9-12; 2, с. 34-36; 3, с. 26-28; 4, с. 13-17; 5, с. 38-41] и практику издания нормативных указов Президента РФ1. По общему правилу законы и иные нормативно-правовые акты субъекта принимаются в соответствии с федеральными законами (ч. 2 ст. 76 Конституции РФ), а следовательно, после их издания. Из этого правила предусмотрено исключение, позволяющее субъектам осуществлять собственное
1 См.: Сазонова Е.С. О возможности замещения норм федеральных законов положениями указов Президента РФ. URL: http://rusrand.ru/analytics/o-vozmojnosti-zamescheniya-norm-federalnyh-zakonov-polojeniyami-ukazov-prezidenta-rf (дата обращения: 21.01.2019).
правовое регулирование по предметам совместного ведения до принятия федеральных законов [6, с. 59-67, 7, с. 325-329] в случае необходимости оперативного решения возникающих в регионе социально-экономических, политических, экологических и иных проблем первостепенной значимости2.
Сходным образом объясняется «опережающий» характер нормативных указов Президента РФ: «В форме указов Президента Российской Федерации осуществляется опережающее закон оперативное управление», — пишет, например, М.Е. Труфанов [7, с. 328]. Учитывая, что эти указы носят подзаконный характер, т.к. согласно ст. 90 Конституции РФ они не должны противоречить Конституции РФ и федеральным законам, обычный порядок предполагает их принятие после издания федеральных законов. В данном случае «законозамещающий» порядок, именуемый опережающим, также носит исключительный характер (хотя такая практика и была весьма распространена в период 1992-1998 гг.).
Вторая разновидность ситуаций, определяемых как опережающее правотворчество, связана с использованием законодателем опережающего отражения, когда создаваемые им юридические нормы основываются не на сложившейся социальной практике, а содержат модели новых, отсутствующих в реальной действительности отношений. В этом случае дихотомической парой понятию опережающего правотворчества является понятие «актуальное правотворчество», в основе которого лежит актуальное отражение, т.е. отражение уже сложившихся общественных отношений, требующих модификации и оптимизации путем придания им соответствующей юридической формы.
Вполне закономерными является вопрос о том, как соотносятся друг с другом проявления правотворчества, квалифицируемые как «опережающие», но выделяемые по различным основаниям. Поскольку дихотомия предполагает исключение третьего, то не может быть обоснованным применение одного и того же термина, к явлениям, выделяемым на основе разных критериев. Не стремясь переломить существующую тенденцию в терминологической практике и не претендуя на окончательное разрешение проблемы адекватности термина соответствующему понятию, на локальном уровне в рамках настоящей работы считаем возможным исходить из следующего. Правотворчество субъектов РФ по предмету совместного ведения с РФ, осуществляемое до издания федерального закона, и «законозамещающее» правотворчество Президента РФ — это более оперативный по сравнению с федеральным законотворчеством способ нормативно-правовой регламентации, применяемый в случаях возникновения острой потребности в правовом регулировании определенных отношений при отсутствии федерального закона. Отсюда более точным было бы называть такое правотворчество не опережающим, а оперативным, поскольку об опережении в данном случае вести речь можно только с большой долей условности и оговорками. Поэтому в вопросе о том, какое правотворчество является опережающим, методологическим ориентиром для нас выступает позиция В.М. Баранова, который связывает предмет опережающего правотворчества с имеющимся уровнем юридически значимой деятельности. По его мнению, об «опережающем правотворчестве можно гово-
2 См.: Федеральный закон РФ от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 42, ст. 5005. 45
рить тогда, когда нормодатель регламентирует новые стороны, этапы, процессы этой деятельности» [8, с. 281].
Разделяя эту позицию и признавая ее наиболее продуктивной для целей настоящей работы, оговоримся, что в дальнейшем, рассматривая сопряженность правотворческого риска с опережающим правотворчеством, термином «опережающее правотворчество» мы будем обозначать правотворческие ситуации, связанные с опережающим отражением. Это позволит не только избежать терминологической путаницы, но и квалифицировать такие его проявления как актуальные либо как опережающие.
Специфику опережающего правотворчества предопределяет предмет правового отражения. Непосредственный результат опережающего правотворчества представляет собой инновационную нормативную модель общественных отношений, не имеющих аналогов в существующей социальной практике, опережающие достигнутый в конкретно-исторической ситуации уровень социально-экономического развития. Это тот случай, когда правовое развитие опережает социально-экономическое.
Ставший аксиомой в отечественной правовой науке тезис, согласно которому уровень развития права не может быть выше уровня социально-экономического развития общества, основывается на закономерной связи права как особой юридической формы и опосредуемых этой формой регулируемых правом общественных отношений (экономических, политических, социальных и иных). Право и предмет его отражения находятся в жесткой взаимосвязи, которая придает общественным отношениям урегулированность, а праву — способность быть а средством их нормативного регулирования. Именно на этой связи основывается
0
? устоявшееся в теории права представление о синхронности динамики право-§ творчества и регламентируемых им общественных отношений. | Вполне обоснованно считается, что правотворчество представляет собой ре-
1 акцию на актуальное состояние общественных отношений, выразивших потреб-| ность в правовом регулировании, либо же находится в состоянии «догоняющего», ! когда общественные отношения, требующие урегулирования, развиваются и § протекают более динамично, чем бюрократизированная и консервативная право-| творческая деятельность. В этом случае будущее (как результат реализации соз-| данного нормативно-правового акта) определяется прошлым и настоящим, т.к.
у законодателя есть возможность «заглянуть» в будущее, опираясь на прошлое | и настоящее. Это реакция законодателя на сформировавшуюся, вызревшую | и артикулированную, т.е. проявившую себя с достаточной остротой и определенностью, уже осознанную доктринальным, профессиональным и массовым правосознанием как «предправовую» социальную потребность в нормативной | правовой регламентации определенного участка (области) жизни общества. Такая § потребность составляет объект правотворческого познания, а также предметную | основу юридического конструирования при создании нормативного правового | акта. Содержанием последнего становится юридическая модель, оптимизирующая и модернизирующая сложившиеся общественные отношения на основе выявленных закономерностей общественного развития.
Для понимания сущности опережающего правотворчества существенное значение имеет то, что отражение в праве — это такое отражение, которое, по словам А.Д. Урсула, является стороной причинной связи. Именно это и просматривает-46 ся во взаимосвязи права и предмета его отражения. В данном случае мы имеем
дело не просто с отражением как воспроизведением существенных черт одного явления в другом, а именно с взаимоотражением, т.е. отражением, основанным на взаимодействии [9, с. 177]. Причем оно носит обратный, по сравнению с актуальном правотворчеством характер, где реальный объект становится основанием для отражения в создаваемой нормативной модели3. В опережающем правотворчестве это проявляется как обратное преобразующее отражение: вначале создается нормативная модель, отражающая еще не существующий объект, а затем, в процессе ее реализации, объект отражения становится фактом объективной реальности. Создавая акт опережающего правотворчества, субъект, конструирует принципиально новые общественные отношения. При этом он не может опереться ни на опыт стихийного саморегулирования, которого еще нет, ни на опыт регламентации смежных общественных отношений в силу отсутствия таковых в отечественной правовой системе.
На вопрос о том, можно ли считать заимствование в правотворческой практике опыта правового регулирования из других правовых систем опережающим правотворчеством, следует ответить утвердительно. Реципируемые нормативные модели связаны с принципиально иными экономическими, социальными, идеологическими, этническими, культурно-историческими, природно-географическими и другими обстоятельствами. Попытки отвергать или игнорировать влияние этих факторов на процессы правового регулирования непродуктивны и, как показывает отечественный правовой опыт, чреваты существенными негативными последствиями. Поэтому в рамках опережающего правотворчества законодатель не просто копирует готовую регулятивную схему, а на ее основе разрабатывает, по существу, принципиально новую, адаптированную к российским правовым, экономическим, политическим, культурно-историческим и иным реалиям. В результате этого появляется модель, не только не имеющая аналогов в отечественной социально-правовой практике, но и нетождественна реципируемому образцу.
В опережающем правотворчестве будущее определяет настоящее и прошлое. В отличие от актуального правотворчества, здесь правотворческая ситуация связана с тем, что сама проблема, его детерминирующая, еще окончательно не вызрела и не проявилась. Еще не выявлены и не познаны закономерности, на основе которых предстоит выстраивать нормативно-правовую регламентацию общественных отношений. Проблема, требующая издания правотворческого акта, еще не существует как факт социальной действительности: она находится в потенциальном виде, а варианты ее развития носят вероятный характер. Наметились лишь тенденции и возможные векторы вероятного движения общественных отношений. Возможное будущее полно разных вариантов социальной практики. Это обусловливает специфику предмета правотворческого познания, которым становится не только настоящее, но и прошлое, рассматриваемое, однако, под углом зрения существования определенных потенций желаемого варианта будущего. Законодатель анализирует прошлое не как таковое, взятое просто во взаимосвязи с настоящим, а пытается обнаружить «ростки» конструируемого будущего и проследить их динамику в настоящем.
3 Предвидя возражения о том, что и в актуальном отражении возможны элементы опережения, обратим внимание на то, что принципиальным различием между рассматриваемыми явлениями служит наличие самого объекта правового отражения.
Задача законодателя состоит в том, чтобы в процессе опережающего правотворчества посредством анализа разных вариантов будущего обнаружить наиболее оптимальный, по которому и инициировать социальное развитие посредством созданной нормативной модели.
Издавая нормативно-правовой акт, опережающий существующий уровень социально-экономического и политического развития, законодатель одновременно создает проект общественных отношений, которой должен предопределить их дальнейшее развитие. Создаваемая нормативная модель опирается не на устоявшуюся социальную практику, а на правотворческий прогноз, который носит вероятностный характер и отличается проблемностью верификации. Наряду с вероятностью, на основе которой строится процесс юридического конструирования общественных отношений, существует и вероятность того, что дальнейшее общественное развитие пойдет по иным вариантам, отличающимся от содержащегося в акте опережающего правотворчества.
Правотворческому риску присущи такие черты, как атрибутивность, ситуа-тивность, противоречивость, связь с неопределенностью, альтернативностью, вероятностью и опасностью. При более внимательном рассмотрении обнаруживается, что эти черты в полной мере присущи и опережающему правотворчеству. Это позволяет не только констатировать факт сопряженности опережающего правотворчества с риском, но и показать различие риска в нем и в актуальном правотворчестве.
Говоря о риске как атрибуте правотворческой деятельности, мы подразумеваем, что он не имеет самостоятельного бытия в качестве некой обособленной и а независимой от действий субъектов правотворчества сущности, а является его ? неотъемлемой характеристикой (свойством). Вместе с тем риск является атри-
СЮ
я бутом не всех процессов создания нормативно-правовых актов, а только тех, в
т
ц которых возникает соответствующая правотворческая ситуация.
1 Ситуация риска возникает только тогда, когда правотворческое решение при-| нимается в условиях неопределенности. Далеко не во всех процессах актуального | правотворчества присутствует неопределенность и возникают ситуации риска. | В то время каждая ситуация опережающего правотворчества связана с разре-| шением, преодолением неопределенности и, следовательно, атрибутом каждой
2 ситуации опережающего правотворчества является правотворческий риск.
° Неопределенность представляет собой сложное, многоаспектное явление, ко-
« торое в социальной, в том числе и юридической, практике может принимать раз-
| личные формы [10, с. 153-165; 11, с. 18-26; 12, с. 83-84; 13, с. 4-12; 14, с. 32-44;
| 15, с. 5-12; 16, с. 99-108].
° В ситуации правотворческого риска неопределенность характеризует в первую
0
° очередь состояние правового мышления субъектов, связанное с отсутствием до-
го
3 статочных оснований для вынесения истинного суждения по ряду существенных
1 вопросов, возникающих в процессе создания нормативного правового акта. Сле-| дует принимать во внимание то, что ее истоки, содержание и формы проявления
различны. По этой причине в правотворчестве она не может рассматриваться исключительно как субъективное явление.
Применительно к правотворчеству представления о связи риска и неопределенности не укладываются в линейную схему: неопределенность — риск. Дело в том, что неопределенность выступает не только фактором, но и следствием риска. 48 Неопределенность объекта правотворческого воздействия, а также неопреде-
ленность, возникающая под влиянием различных факторов в самом процессе правотворчества, трансформируется в правотворческий риск, который, в свою очередь, модифицирует уже в новую неопределенность. В правореализующей практике эта неопределенность, характеризующая результаты реализации созданного нормативно-правового акта, преобразуется в новый правотворческий, интерпретационный, правоприменительный и правореализующий риски.
Неопределенность может существовать независимо от правотворческих процессов и выступать основанием для их инициации, а может создаваться самим субъектом в процессе подготовки и принятия нормативного правового акта и посредством него. Как результат действия случайных факторов она возникает в процессе разработки нормативно-правового акта либо же образуется при его реализации в силу обстоятельств, которые в момент принятия правотворческого решения не могли быть охвачены правотворческим предвидением.
Она может выступать в качестве: меры информации (качественной и количественной), определяющей ее достоверность, полноту, актуальность, ясность, достаточность, избыточность; наличия у законодателя различных альтернатив и связанной с этим вариативностью выбора; стохастичности социальных и экономических процессов, оказывающих влияние на сферу права (т.е. их непредсказуемости в силу нелинейности, неустойчивости развития); нечеткости, расплывчатости процессов и явлений, в отношении которых осуществляется нормативно-правовая регламентация; недостаточной однозначности самой нормативно-правовой регламентации, в соответствии с которой и на основе которой законодатель принимает решение, обусловленной как высокой степенью обобщенности правовых предписаний [14, с. 32-44; 15, с. 5-12], так и технико-юридическими дефектами [17, с. 22-23; 18, с. 94 - 97; 13, с. 4-12; 20, с. 83-85; 21, с. 53-62; 22, с. 46-54; 23, с. 151-154]; неоднозначности качественного и количественного состава последствий реализации правовых предписаний как результата действия факторов неизвестной природы, не предвиденных и не прогнозируемых при разработке нормативного правового акта.
Весьма существенную роль в ситуациях риска играет и личностная неопределенность, связанная с особенностью личности субъектов и участников правотворческого процесса. А.Д. Урсул пишет: «Поскольку объективная неопределенность отображается в знании, то в этом смысле она становится по своей форме субъективной неопределенностью. Помимо такой формы субъективной неопределенности, существуют и другие формы, которые уже обусловлены не объектом и поэтому имеют не объективное, а чисто субъективное содержание. Это могут быть, например, ошибки, ложные образы, заблуждения» [10, с. 160]. При этом он ссылается на Ф. Бэкона, который подметил, что причинами заблуждений могут быть антропоморфные представления, личные предпочтения, симпатии или антипатии, неправильно понятые значения слов, некритическое, конформистское отношение к чужим мнениям [10, с. 160].
Эти соображения вполне применимы и по отношению к правотворческой деятельности. Она характеризуется полусубъектным составом, где каждый ее участник является носителем различных политических убеждений, интересов, научных парадигм, концепций, субъективных предпочтений, обладает разным уровнем профессионализма, правовой культуры, жизненным и профессиональным опытом.
В связи с этим, несмотря на презюмирование у субъекта правотворчества таких качеств, как гражданственность, профессионализм, добросовестность, личная и политическая беспристрастность, нельзя отрицать влияния этих факторов на генерирование неопределенности и возникновение ситуаций риска в правотворчестве.
Различие неопределенности в разных ситуациях правотворческого риска связано и с тем, что именно является объектом-носителем неопределенности. В качестве такового может выступать и объект правотворческого воздействия, который вследствие его регламентации нормами права становится предметом правового регулирования создаваемого нормативно-правового акта, сами методы правового регулирования, правовые средства, порядки правового регулирования, применяемые к этому объекту, и юридическая техника как инструмент воплощения избранного инструментария правового воздействия в нормативном правовом акте.
Объектом-носителем неопределенности выступает сам нормативный правовой акт как выражение принятого в ситуации риска правотворческого решения. В нем риск правотворческого акта трансформируется в неопределенность последствий. Кроме того, неопределенность может быть связана с воздействием случайных факторов на отношения, которые уже стали предметом правового регулирования. В этом случае нормативно-правовой акт, не содержавший ранее неопределенности, также становится ее носителем, поскольку заключенная в нем модель нормативно-правовой регламентации уже не способна урегулировать изменившиеся общественные отношения. а В опережающем правотворчестве степень неопределенности значительно
? выше, чем в ситуациях риска в актуальном правотворчестве. Значительно шире § и ее предметная сфера. Причиной этого является отмеченная выше специфика | предмета правового отражения. В отличие от актуального, в опережающем I правотворчестве неопределенность в отношении будущего объекта правового | воздействия невозможно снизить до приемлемых величин посредством апро-! бированных правотворческой практикой познавательных инструментов: она § объективно всегда будет выше.
| В актуальном правотворчестве анализу подвергаются реально существующие
| и уже в определенной степени урегулированные нормами, в т.ч. и правовыми, Ч общественные отношения. У субъекта имеется возможность отбора наиболее | типичных поведенческих образцов, применительно к которым можно использо-| вать моделирование правового воздействия с применением различных вариантов юридического инструментария и спрогнозировать наиболее вероятные варианты действия созданной нормативной модели и связанные с ними социальные по-ё следствия. На основе этих прогнозных оценок становится возможным избрать § тот вариант нормативно-правовой регламентации, который является наиболее | оптимальным. Степень достоверности может быть достаточной для того, чтобы | полученное знание, необходимое для принятия правотворческого решения, могло считаться истинным.
В актуальном правотворчестве неопределенность и риск связываются главным образом с использованием соответствующего юридического инструментария в процессе создания нормативных моделей, а также с поиском наиболее адекватных исследуемой социальной ситуации вариантов правового воздействия. Кроме 50 того, неопределенность является результатом детерминирующего воздействия
на процессы реализации принятого нормативно-правового акта случайных факторов, а также факторов неизвестной природы, т.е. таких, которые при его разработке не могли быть охвачены правотворческим предвидением.
Несколько иначе обстоит дело в ситуации опережающего правотворчества. Получение истинного знания в этой ситуации невозможно, поскольку еще нет самого объекта правового воздействия. Это, в свою очередь, усложняет использование при создании нормативного правового акта таких технико-юридических инструментов, как моделирование и прогнозирование. В опережающем правотворчестве моделируется воздействие не на сам объект (он еще не существует), а на его логический заместитель, модель, которая описывает наиболее существенные свойства этого объекта и дает возможность с определенной (большей или меньшей) долей вероятности спрогнозировать поведение этого объекта вследствие применения определенных методов правого регулирования и соответствующих правовых средств.
Вероятностный характер знания о будущем объекте осложняет и производные процессы моделирования, в частности имитацию взаимодействия создаваемой нормы с уже существующими нормами. Это принципиально важно, т.к. создаваемые нормы встраиваются в уже существующую систему и не должны нарушать сложившихся в ней иерархических и функциональных связей и зависимостей. Формируется также модель юридических последствий создаваемых норм. Эта и другие модели составляют основание для построения прогноза функционирования создаваемых норм в процессе правового регулирования.
Создание нормативной модели, независимо от того, идет ли речь о нормах-моделях или же об объединяющей их модели - нормативно-правовом акте, невозможно без моделирования процессов правореализации. Законодатель должен поставить себя на место правоприменителя, интерпретатора и непосредственного адресата правовой нормы и воссоздать процессы с их участием. На этой основе уже осуществляется прогнозирование социальных последствий действия нормативного правового акта. Его результаты становятся основанием для принятия соответствующего правотворческого решения, связанного с выбором определенной альтернативы. В опережающем правотворчестве прогнозы отличаются слабой верифицируемостью, т.е. трудностью оценки достоверности прогноза. Основная проблема прогнозирования и последующего выбора соответствующей альтернативы при принятии правотворческого решения заключается в высокой степени неопределенности прогнозных оценок.
Значительный вклад в генерирование неопределенности и соответственно риска вносят также факторы, действие которых проявляется во влиянии на процессы выбора альтернатив при принятии правотворческого решения, производные от многовариантности общественного развития. В данном случае предполагается выбор альтернатив при принятии правотворческого решения.
И в опережающем правотворчестве, и в ситуациях риска в актуальном решение принимается на альтернативной основе. При этом имеются существенные отличия как в содержании, так и в количестве альтернатив.
Альтернативы в актуальном правотворчестве лежат в области юридического конструирования, в то время как в опережающем — в первую очередь в области социального проектирования и только во вторую — в сфере юридического конструирования.
В актуальном правотворчестве объект правотворческого воздействия уже существует, а поскольку к одному и тому же общественному отношению возможно применение различных комбинаций способов правового воздействия и правовых средств, то задача законодателя состоит в подборе адекватного этому объекту оптимального инструментария правового регулирования.
Различные варианты правового воздействия связаны с разными вариантами социальных последствий. Соответственно риск в актуальном правотворчестве как следствие выбора определенной альтернативы выражается в возможности возникновения в правореализующей практике ситуаций, связанных с отклонением поведения субъектов от созданной нормативной модели, различающихся степенью, содержанием и социальной полезностью.
Иначе дело обстоит в опережающем правотворчестве. Его субъекту приходится сталкиваться с двумя типами альтернатив. Первый тип образуют социальные альтернативы как варианты будущего. Речь идет о характере и содержании общественных отношений, возникновение которых потенциально возможно. Вторым типом альтернатив являются варианты урегулирования спроектированных общественных отношений. Здесь задача выбора многократно усложняется. Нужно не просто регламентировать общественные отношения. Необходимо, чтобы создаваемая нормативная модель обеспечивала развитие общественных отношений по варианту, соответствующему созданному социальному проекту. Это обусловливает сложность выбора и значительно большее, по сравнению с ситуациями риска в альтернативном правотворчестве, количество возможных социальных последствий. Сами последствия могут быть как прямыми, так и а опосредованными, возникающими в дальней перспективе. Общественные от? ношения не дискретны, а теснейшим образом взаимосвязаны, и, следовательно,
СЮ
я определенный вариант урегулирования одной проблемы в отдаленной перспек-
! тиве способен породить негативные последствия для решения других.
1 Риск в опережающем правотворчестве связан не только с возможностью воз-| никновения в процессах правореализации ситуаций отклонений от нормативной
го
| модели (как негативных, так и позитивных), но и с возможностью наступления
| других последствий, не планируемых законодателем. Таким последствием
| может быть возможность отклонения от объективно-закономерного варианта
2 общественного развития самой нормативной модели, а также возможность ее ° негативного воздействия на другие общественные отношения, в т.ч. и новые, 1 возникающие уже после ее создания.
| Сам процесс выбора соответствующей альтернативы испытывает влияние о определенных обстоятельств, которые усиливают уже существующую неопреде° ленность. Среди основных факторов нужно назвать организационный, личност-
0
° ный, политический.
го
Влияние организационного фактора наглядно иллюстрирует деятельность
1 Государственной Думы РФ. Значительная часть законотворческой работы на-| ходится за гранью законодательного процесса в Государственной Думе, т.к.
в порядке законодательной инициативы, в рамках одноименной стадии вносится уже готовый законопроект. Это с одной стороны упрощает, а с другой — осложняет работу законодателя. Наличие готового законопроекта не освобождает законодателя от необходимости его анализа и оценки. Законопроект — это не только юридический документ, это еще и социальный проект, нормативная мо-
52
дель общественных отношений, призванная оказывать позитивное социально-
преобразующее воздействие на общественную жизнь. Поэтому, рассматривая законопроект, прежде чем вынести по нему решение, законодатель должен, образно говоря, пройти путь, уже пройденный разработчиком законопроекта.
Оценка рассматриваемого законопроекта предполагает определение параметров будущего предмета правового регулирования, исследование его восприимчивости к соответствующему правовому воздействию, подбор комбинации методов правового регулирования, правовых средств, правовых режимов, анализ результатов юридического конструирования регулируемых отношений и единого регулятивного комплекса — нормативно-правовой акта, моделирование и прогнозирование, оценка технико-юридической стороны созданного акта. В определенных случаях необходима корректировка созданных нормативных моделей, что обусловливает повторное моделирование взаимодействия с другими нормами и процессов правореализации, и прогнозирование социальных последствий. Очевидно, что такая работа объективно требует значительного времени.
Между тем за два с половиной десятилетия деятельности высшего законодательного органа в России сформировалась практика чрезвычайно интенсивного законотворчества. Так, если в 1996 г. Государственная Дума рассмотрела 419 законопроектов и приняла 258 законов4, в последующие годы наблюдается устойчивый рост. К 2018 г. он составил уже 1234 законопроекта и 576 законов соответственно5.
Получается, что в 2018 г. за время, отведенное на законодательную деятельность Думы (пленарные заседания, заседания Совета Государственной Думы, работа комитетов и комиссий, фракций в Государственной Думе)6, с учетом выходных и праздничных дней, депутаты рассматривали по 7,5 законопроекта и принимали по 3,5 закона в день. Очевидно, что при такой интенсивности законотворческой работы осуществить весь необходимый комплекс правотворческих действий и операций, необходимых для принятия качественного и социально-адекватного закона, весьма затруднительно. Неудивительно, что срок стабильности законодательства (срок, в течение которого в тот или иной кодекс, закон не вносятся изменения) в последние годы сокращается7.
При такой интенсивности законодательного процесса у депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации формируется отношение к законопроекту только как к тексту, в котором нужно что-то «прописать», а при необходимости внести коррективы, «прописав» другое, не осознавая при этом возможности вреда от такого законотворчества или просто игнорируя ее. По словам С.М. Миронова, очень часто профильные комитеты, представляя тот или иной закон палате и давая свои заключения, используют такие формулировки:
4 См.: Официальный сайт Государственной Думы Федерльного Собрания Российской Фе- 3 дерации. URL: http://www.gosduma.net/legislative/statistics/?type=year&c=2&v=1996 (дата 1 обращения: 11.02.2019). )
5 См.: Официальный сайт Государственной Думы Федерльного Собрания Российской Фе- 2 дерации.URL: http://www.gosduma.net/legislative/statistics/?type=year&c=7&v=2018 (дата £3 обращения: 11.02.2019).
6 См.: Распорядок работы Государственной Думы на осеннюю и весеннюю сессии 2018. Официальный сайт Государственной Думы Федерльного Собрания Российской Федерации.URL: http://sozd.duma.gov.ru/planning_document/C8E01220-8943-4C73-9FCF-288DD51D49DB (дата обращения: 11.02.2019).
7 См.: Железнова М. Как ограничить скорость законодателя. Поправки в КоАП принимаются в среднем каждые 10 дней, в Налоговый кодекс — каждые две недели. URL: https://www. vedomosti.ru/opinion/articles/2017/02/13/677279-ogranichit-skorost (дата обращения: 15.02. 2019). 53
«Коллеги, мы прекрасно понимаем, что закон несовершенен, есть шероховатости, определенные погрешности. Но лучше давайте мы сейчас отрегулируем нормы и права той сферы правовоотношений, которая вообще не отрегулирована, а потом, вдогонку, внесем необходимые изменения. Пускай норма начнет действовать в большей части правоотношений, а мы потом подправим» [24, с. 8].
Однако, как свидетельствует правоприменительная практика, нередко между «отрегулируем» и «подправим» нормы, содержащие неопределенность, приводят к последствиям, наступления которых законодатель вряд ли желал, хотя и мог спрогнозировать8. Думается, что такое отношение мало способствует снятию неопределенности при выборе альтернатив и минимизации риска при принятии правотворческого решения. Трудно представить себе, например, авиационного конструктора, который бы публично заявил: «Создаваемый нами самолет несовершенен и его эксплуатация сопряжена с возможностью катастроф, однако лучше мы запустим в серию его сейчас, чтобы он летал по маршруту, по которому вообще не летают самолеты, а потом, вдогонку подправим дефекты»! С сожалением приходится констатировать, что метод проб и ошибок становится основным инструментом федерального законодателя в регламентации общественных отношений.
Для возникновения неопределенности в опережающем правотворчестве весьма существенно и влияние на процессы выбора альтернатив политических факторов, например лоббирования, политической конъюнктуры, электоральных интересов, фракционной дисциплины депутатов. Очень оперативно, например, принимаются законы, проекты которых вносятся президентом и правительством. Это произошло, в частности, с Федеральным законом от 3 октября 2018 г. № 350-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий»9! проект которого был внесен Правительством РФ в Государственную Думу 16 июня 2018 г., а уже 3 октября подписан и опубликован.
В то же время другие законопроекты нередко «теряются» в недрах законодательного органа, и их «рассмотрение» длится годами. Так произошло с проектом «закона о законах»11! о необходимости принятия которого уже много лет говорят юристы [25, с. 79-87; 26, с. 88-93; 27, с. 7-22]. Он, судя по всему, еще долго не дождется «своего» законодателя.
В опережающем правотворчестве неопределенность тесно связана с вероятностью и случайностью.
При риске в правотворчестве вероятность характеризует как сами исходы принимаемых правотворческих решений, выступая показателем степени реализуемости одного из них, так и возможности, возникающие в процессе его действия,
§ 8 См., например: Федотова А. Двушечка за троллинг. Чем могут обернуться для россиян их
" репосты и лайки в соцсетях. URL: https://lenta.ru/articles/2015/08/13/repost/ (дата обращения: 1 15.01.2019); Куликов В., Пичурина В. Возмущение и наказание. Жительницу Урала осудили S за репост видео с мучением ребенка. URL: https://rg.ru/2016/11/16/reg-urfo/zhitelnicu-urala-osudili-za-repost-video-s-mucheniem-rebenka.html (дата обращения: 30.11.2018); Куликов В. Собака лайка. Верховный суд России защитил граждан от уголовной ответственности за лайки и репосты. URL: https://rg.ru/2018/09/20/vs-rf-zashchitil-grazhdan-ot-ugolovnoj-otvetstvennosti-za-lajki-i-reposty.html (дата обращения: 34.11.2018); Студента арестовали на трое суток за репост фото со свастикой из музея Второй мировой войны. URL: https://www.currenttime.tv/a/29426052. html (дата обращения: 20.02.2019).
9 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2018. № 41, ст. 6190.
10 См.: Гаганов А. «Закон о законах»: 20 лет в ожидании чуда. URL: http://rusrand.ru/analyt-54 ics/zakon-o-zakonah-20-let-v-ozhidanii-chuda (дата обращения: 30.11.2018).
понимаемые как последствия его реализации. Учитывая, что правотворческое решение — это нормативно-правовой акт, который содержит, как правило, не одну норму, а более или менее широкую их общность, связанную единством цели правового регулирования, то и количество возможностей значительно превышает единицу. Здесь необходимо указать на то, что последствий — как позитивных, так и негативных, может быть множество.
Кроме того, даже в том случае, когда акт содержит одну норму (новую, или изменяющую, или отменяющую существующую) нужно принимать во внимание то, что она «встраивается» в уже существующую систему. Последствия, стало быть, могут связываться не только с действием самой нормы, но и с ее влиянием на другие, а также с оказанием влияния на характер последствий этих норм.
Факт существования различных вероятностей в ситуациях правотворческого риска не следует воспринимать как допущение равновероятности возникновения положительных и отрицательных социальных последствий, как равновозмож-ность различных по социальной значимости и полезности событий. Эти последствия носят разновозможный характер, а следовательно различается и степень их вероятности. Более возможными, то есть обладающими большей степенью вероятности, являются планируемые, желаемые законодателем последствия, в то время как нежелаемые, вероятность возникновения которых значительно ниже, являются менее возможными, хотя и допустимыми. Соотношение этих вероятностей выступает показателем степени риска: чем выше вероятность наступления позитивных социальных последствий (предполагаемых и желаемых) и, ниже вероятность негативных (допускаемых, но нежелательных), тем ниже риск, и наоборот. е
Нужно принимать во внимание, что правотворческий риск характеризуют не И только те вероятности, которые охватываются правотворческим предвидением, а но и те, которые будучи результатом действия факторов, генерирующих случай- о ность, в это число не входят. Тем не менее, эти обстоятельства могут оказывать к влияние на процессы реализации правовых норм, приводя как к негативным, так
п
и позитивным, не предполагаемым законодателем последствиям для субъектов 1 права, что также может быть интерпретировано в качестве правотворческого е риска. о
В актуальном правотворчестве риск связывается главным образом с суще- р ствованием таких непредвидимых и, поэтому, не принятых во внимание при | разработке нормативно-правового акта вероятностей. В опережающем же — к субъект осознает сам факт существования различных вероятностей, в том числе а и тех, которые не охватываются предвидением при анализе исходов принятых | правотворческих решений, хотя и оперирует только теми, которые в конкретной | правотворческой ситуации можно выявить и исчислить. Значительно больше №
о 3
и само количество вероятностей, которыми приходится оперировать при раз- -р работке и принятии нормативно-правового акта по сравнению с актуальным " правотворчеством, где существует возможность полного и всестороннего изуче- 99 ния будущего предмета правового регулирования и сведения количества вероятностей к минимуму.
Кроме того, различается и соотношение между позитивными и негативными вероятностями. В опережающем правотворчестве, по сравнению с актуальным, в силу большей степени неопределенности значительно выше вероятности воз-
никновения последствии, не предполагаемых при создании определенной нормативной модели, а значит выше и степень риска.
Вероятность как черта риска сопряжена со случайностью. Как пишет А.Д. Урсул, вероятность «это не только количественная мера возможности наступления события, но и количественная мера степени его случайности» [10, с. 22].
Правотворчество — неотъемлемая часть социальной практики, в которой случайность играет важную роль. Применительно к сфере права случайность понимается как «непредвиденное, нетипичное стечение обстоятельств в сфере государства и права, происходящее с малой степенью вероятности и не обусловленное сущностью права» [28, с. 74]. Случайность рассматривается как противоположность закономерности [29, с. 10], в то время как последняя как раз и является необходимым условием создания социально-адекватного нормативно-правового акта. Традиционно считается, что при создании нормативно-правового акта у законодателя имеется возможность контролировать случайность: «...в процессе правотворчества следует учитывать и контролировать случайные возможности, предотвращать их превращение в действительность или, по крайней мере, использовать их временно, ограниченно и в интересах правового регулирования соответствующих общественных отношений» [30, с. 288].
Действительно, познанная закономерность позволяет оказывать влияние на социальные процессы, минимизируя действие случайных факторов. Вместе с тем право не в состоянии полностью вытеснить случайность из общественной жизни, поскольку она коренится в самой ее природе. Даже в случаях, когда нормативная модель создается на основе актуального отражения и когда у субъекта имеется а возможность познания необходимости, лежащей в основе отношений, образую? щих объект правотворческого воздействия, это не гарантирует невозможности § влияния на процесс правореализации случайных факторов. Случайность, как | справедливо отмечает Л.А. Расстригин, «не пассивна, она активно вмешивается I в жизнь, путая планы и создавая возможности» [31, с. 7].
| Несмотря на противопоставление случайности закономерности в юридической
! науке, в основе ее понимания лежит представление о ней как о непознанной зако-§ номерности. Вот что пишет об этом Ю.Ю. Ветютнев: «С какой бы настойчивостью | мы ни стремились провести различие между случайностью и закономерностью, | все равно между ними сохраняется принципиальное единство: случайность так Ч или иначе остается особым проявлением закономерности» [28, с. 74]. Следова-| тельно, случайность характеризует меру нашего незнания о соответствующей | закономерности. Случайными являются события непредвиденные и не учитываемые законодателем при создании нормативной модели.
В опережающем правотворчестве значительно выше не только уровень нео-ё пределенности, но и степень связи со случайностью, в то время как возможности § законодателя по контролю влияния случайности на объект правотворческого воз-| действия, значительно сужены. Связано это с отмеченными ранее особенностью | предмета правового отражения и более ограниченными возможностями правотворческого познания по отношению к социальным закономерностям, на основе которых должен функционировать объект этого отражения. В опережающем правотворчестве сама закономерность еще не существует как таковая. Она еще не проявилась в тенденциях, поскольку сами тенденции существуют только в виде потенций определенных возможностей. Создавая акт опережающего правотвор-56 чества, законодатель стремится оказать влияние на реализацию определенных
возможностей, на их переход из потенциального состояния в действительное. Однако наряду с этим, переход действительности в возможность способен реализоваться и через случайность — другую закономерность, не познанную при создании нормативно-правового акта. В этом смысле можно утверждать, что опережающее правотворчество — это правотворчество в условиях конкуренции различных возможностей. Случайность, по справедливому замечанию А.П. Аль-гина, является «инструментом превращения возможности в действительность, при котором в данных условиях имеется несколько различных возможностей, способных превратиться в действительность» [11, с. 77-78]. Акт опережающего правотворчества выступает альтернативным случайности инструментом превращения возможности в действительность. Следовательно, связь со случайностью является объективным условием опережающего правотворчества
Опережающее правотворчество противоречиво. Практика отечественного опережающего правотворчества весьма обширна для того, чтобы подтвердить справедливость этого вывода. Это обстоятельство, как правило, или игнорируется, или, как минимум, на нем не акцентируется внимание, поскольку здесь действительность входит в противоречие с устоявшимся представлением о невозможности достижения правом, по сравнению с регулируемыми им общественными отношениями, более высокого уровня развития. Между тем это объективный факт, о существовании которого свидетельствует правотворческая практика последних двух с половиной десятилетий. Конституция и создаваемые на ее основе нормативно-правовые акты моделировали по существу отношения, не имевшие аналогов в предшествующей социально-экономической и политико-правовой практике в условиях социализма. Как пишет С.М. Шахрай, один из авторов текста действующей Конституции: «Мы первые написали конституцию, которая из хаоса перемен построила новое общество и государство»11.
Разрабатывавшаяся и принимавшаяся в условиях экономического и политического кризиса Конституция стала не простой редакционной заменой конституции РСФСР 1978 г., а масштабным юридическим проектом социальной трансформации, который предусматривал изменение социально-экономического уклада российского общества, переформатирование его политической организации и принципиально новую систему власти в государстве. Поэтому вполне можно согласиться с приведенным выше тезисом о том, что Конституция РФ 1993 г. действительно создала новое общество и государство. Однако, как свидетельствуют четвертьвековая практика их функционирования, последствия этого социального проекта весьма неоднозначны.
Не перечисляем в рамках настоящей статьи все достоинства и недостатки Конституции, которые достаточно подробно освещены в юридической печати, и не приводя перечня всех ее как позитивных, так и негативных последствий, укажем на то, что смысл права, а, следовательно, и Конституции состоит как раз в том, чтобы обеспечить нормальную жизнедеятельность общества. Основным критерием успешности является состояние социальной сферы. Здесь, с одной стороны, вполне можно говорить о достижениях. Так, только за юбилейный 2018 г. общее состояние самых богатых людей в России выросло на 5,4% или
11 Шахрай С.М. «Конституция из хаоса построила новое общество». URL: https://www.bbc. com/russian/russia/2013/12/131211_shakhrai_interview (дата обращения: 12.01.20l9). 57
25% млрд долларов, а само количество долларовых миллиардеров увеличилось с 96 до 106 [32].
С другой стороны, имеются основания и для пессимизма. В 2015 г., например, на долю 1% населения приходился 71% всех активов физических лиц [33, с. 12]. Если в 2016 г. децильный коэффициент (соотношение доходов 10% -той самой богатой и 10%-той самой бедной групп населения) составил 15,61^1 то уже в 2018 г., он стал одним из самых высоких в мире и приближаясь к 17 единицам [34].
Имеются основания утверждать, что противоречивость входит в число существенных черт опережающего правотворчества. В зависимости от условий его применения оно способно обеспечить рост общественного прогресса. Результатом его использования может стать прорыв в социальном развитии, решение нерешае-мых ранее политических, религиозных, межнациональных, демографических проблем, скачок в экономическом развитии, увеличение национальных богатств, повышение благосостояния людей и др.
Одновременно оно способно трансформироваться в средство социального регресса, использование которого может привести к социальной катастрофе, способствуя росту политической, социальной, классовой, межэтнической напряженности в обществе, к демографическому, культурному, экономическому или экологическому кризису, к скатыванию на более низкую цивилизационную ступень развития.
Эти два противоречивых начала составляют самостоятельный пласт связей в рисковой сущности опережающего правотворчества и делают его использование в социальной практике делом особой социально-политической и собственно юридической значимости.
В заключение отметим следующее. Опережающее правотворчество — это не только специфическая разновидность правотворчества. Оно представляет собой сложнейший правотворческой феномен, который не просто связан с риском — он сам и есть правотворческий риск в чистом виде. Риск составляет одну из важнейших сторон его сущности, что позволяет рассматривать опережающее правотворчество как специфическую и уникальную форму правотворческого риска.
Библиографический список
1. Степанова М.В. О практике «опережающего» правотворчества субъектов Российской Федерации по предметам совместного ведения // Законодательство и экономика. 2008. № 6. С. 9-12.
2. Платонов В.М. Об опережающей роли законотворчества субъектов РФ // Современное право. 2009. № 9. С. 34-36.
3. Зайналов К.Ш. К вопросу об опережающем правовом регулировании по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов // Современное право. 2012. № 4. С. 26-28.
4. Кириенко Г.С. О некоторых теоретических аспектах опережающего правотворчества субъектов Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. 2012. № 12. С. 13-17.
5. Галоян А.Р. Опережающее правотворчество субъектов Российской Федерации: общие подходы, сфера гражданских инициатив // Конституционное и муниципальное право. 2016. № 5. С. 38-41.
12 См.: Доходы российских граждан — сравнение с миром. URL: http://stolypin.insti.tute/ 58 wp-content/uploads/2018/04/issledovanie-ier_dohody-grazhdan.pdf (дата обращения: 18.01.2019).
6. Окуньков Л.А. Указы Президента РФ и проблемы их совершенствования // Законодательство. 2000. № 12. С. 59-67.
7. Труфанов М.Е. Нормативно-деятельностная природа норм административного права // Общество и право. 2012. № 3 (40). С. 325-329.
8. Баранов В.М. Достоинства и недостатки Отчета Федерального Собрания России о 20-летнем развитии отечественного законодательства // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2014. № 1 (125). С. 279-282.
9. Урсул А.Д. Природа информации: философский очерк. Челябинск: Челябинская гос. акад. культуры и искусств, 2010. 231 с.
10. Урсул ДА. Проблема информации в современной науке (философские очерки). М.: Наука, 1975. 287 с.
11. Альгин А.П. Риск и его роль в общественной жизни. М.: Мысль, 1989. 187 с.
12. Диев В.С. Риск и неопределенность в философии, науке, управлении // Вестник Томского государственного университета. 2011. № 2 (14). С. 83-84.
13. Власенко НА.. Неопределенность в праве: понятие и пути исследования // Российское правосудие. 2006. № 7. С. 4-12.
14. Власенко НА. Неопределенность в праве: природа и формы выражения // Журнал российского права. 2013. № 2. С. 32-44.
15. Власенко НА., Назаренко Т.Н. Неопределенность в праве: понятие и формы // Государство и право. 2007. № 6. С. 5-12.
16. Мамчун В.В. Неопределенность как условие риска в праве // Вестник Владимирского юридического института. 2011. № 4. С. 99-108.
17. ВласовАА., НаумычеваА.В. К вопросу о понятийных противоречиях в российском законодательстве о лицензировании // Современное право. 2001. № 8. С. 32-44.
18. Скляров С. Неопределенность понятия и однозначность нормы // Правосудие в Восточной Сибири. 2002. № 1-2 [5, 6]. С. 94-97. с
19. Назаренко Т.Н. Неопределенность в российском праве: автореф. дис. ... канд. | юрид. наук. М., 2006. 23 с. |
20. Солоухина С.В. Терминологическая неадекватность и понятийная неопределен- О ность как факторы риска в правоприменении // «Черные дыры» в Российском Зако- к нодательстве. 2007. № 3. С. 83-85. О
21. Головина С.Ю. Терминологическая неопределенность в трудовом праве: причины д возникновения и пути устранения // Правоведение. 2010. № 2. С. 53-62. Т
22. Белоконь Н.В. Юридико-лингвистическая неопределенность: содержание по- | нятия // Вестник ВГУ. Сер.: Право. 2012. № 1. С. 46-54. й
23. Родионова О.Н. Юридико-лингвистическая неопределенность юридико- | лингвистической неопределенности // Российский юридический журнал. 2015. № 4. Ч С. 151-154. к
о
24. Мониторинг правового поля и правоприменительной практики. Парламентские К слушания. Вып. 2. М.: Изд-во Совета Федерации, 2003. 104 с. |
25. Лукьянова ЕА. Закон о законах // Законодательство. 1999. № 11. С. 79-87. |
26. Тихомиров ЮА, Рахманина Т.Н., Хабибулин А.Г. Закон о нормативных правовых № актах — актуальная повестка дня // Журнал российского права. 2006. № 5. С. 88-93. 1
27. Бошно С.В. Закон о нормативных правовых актах: прошлое, настоящее и пер- ) спективы // Право и современные государства. 2015. № 2. С. 7-22. 1
28. Ветютнев Ю.Ю. О правовой случайности и правовом хаосе // Журнал россий- ш ского права. 2003. № 7. С. 72-78.
29. Шундиков К.В. Фактор случайности в правовой жизни общества // Правовая политика и правовая жизнь. 2013. № 2 (51). С. 8-14.
30. Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М.: Аванта+, 2001. 560 с.
31. Растригин Л.А. Этот случайный, случайный, случайный мир. М.: Молодая гвардия, 1974. 208 с.
32. Березина Е. Капитал-лист. В России выросло количество долларовых миллиардеров // Российская газета. 2018. 19 апр.
33. Гавриленко В.И. «Human security» как новая модель социального государства // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 6 (119). С. 11-15.
34. Зорькин В. Буква и дух Конституции // Российская газета. 2018. 9 окт.
References
1. Stepanova M.V. On the Practice of «Advanced» Law-making Entities of the Russian Federation on Issues under Joint Jurisdiction of the Russian Federation and Its Regions // the Legislation and economy. 2008. No. 6. P. 9-12.
2. Platonov V.M. On the Advanced Role of Legislation of the Russian Federation Subjects // Modern Law. 2009. No. 9. P. 34-36.
3. Zaynalov K.S. On the Issue of Legal Regulation of the Advance on Issues under Joint Jurisdiction of the Russian Federation and Its Regions // Modern Law. 2012. No. 4. P. 26-28.
4. Kiriyenko G.S. Some Theoretical Aspects of Advancing Lawmaking of the Russian Federation // Government and Local Self-government. 2012. No. 12. P. 13-17.
5. Galoyan A.R. Advancing Lawmaking of the Russian Federation: Common Approach, the Scope of Civil Initiatives // Constitutional and municipal law. 2016. No. 5. P. 38-41.
6. Okounkov L.A. Presidential Decree and the Problems of Their Perfection // Legislation. 2000. No. 12. P. 59-67.
7. Trufanov M.E. Regulatory-activity Nature of Administrative Law // Society and Law. 2012. № 3 (40). P. 325-329.
2 8. Baranov V.M. Advantages and Disadvantages of the Report of the Federal Assembly
? of Russia on 20 Years of Development of the Domestic Legislation // Journal of the Nizhny I Novgorod Academy of the MOI of Russia. 2014. № 1 (125). P. 279-282. ™ 9. Ursul A.D. The Nature of the Information: the philosophical essay. Chelyabinsk
I Chelyabinsk State. Acad. Culture and the Arts, 2010. 231 p.
I 10. Ursul A.D. Information Problem in Modern Science. (Philosophical Essays). M.:
I Science, 1975. 287 p.
I 11. Algin A.P. Risk and Its Role in Public Life. M.: Thought, 1989. 187 p.
ü 12. Diev V.S. Risk and Uncertainty in Philosophy, Science, and Management. // Bulletin
1 of the Tomsk State University. 2011. № 2 (14). P. 83-84.
2 13. Vlasenko NA. Uncertainty in the Law: Concept and Ways of Research // the Russian I justice. 2006. No. 7. P. 4-12.
« 14. Vlasenko N.A. Uncertainty in the Law: Nature and Forms of Expression // Magazine
I of the Russian right. 2013. No. 2. P. 32-44.
g 15. Vlasenko N.A., Nazarenko T.N. Uncertainty in the Law: Concept and Form // State
'§ and Law. 2007. No. 6. P. 5-12.
g 16. Mamchun V.V. Uncertainty as a Risk Condition in Law // Bulletin of Vladimir Law
S. Institute. 2011. No. 4. Р. 99-108.
I 17. Vlasov A.A., Naumycheva A.V. On the Question of the Conceptual Contradictions in
ö the Russian Legislation on Licensing // Modern Law. 2001. No. 8. P. 32-44. m 18. Sklyarov S. Uncertainty Concepts and Unambiguous Rules // Justice in Eastern
Siberia. 2002. No. 1-2 [5, 6]. P. 94-97.
19. Nazarenko T.N. Uncertainty in the Russian Law: extended abstract of diss. ... cand. of law. Moscow, 2006. 23 p.
20. Soloukhina S.V. Terminological and Conceptual Inadequacy of Uncertainty as Risk Factors in the Enforcement // «Black Holes» in the Russian Legislation. Law Journal.
60 2007. No. 3. P. 83-85.
21. Golovin S.Y. Terminological Ambiguity in Law: Causes of and Ways to Eliminate. //Jurisprudence. 2010. No. 2. P. 53-62.
22. Belokon N.V. Juridiko-linguistic Uncertainty: Content of the Concept // Bulletin of Voronezh State University. Series: Right. 2012. № 1. P. 46-54.
23. Rodionov O.N. Legal and Linguistic Uncertainty Legal and Linguistic Uncertainty // Russian legal journal. 2015. No. 4. P. 151-154.
24. Monitoring of the Legal Framework and Practice. Parliamentary hearings. Vol. 2. M.: The Federation Council, to 2003.104 p.
25. Lukyanova EA. Law of the Laws // Legislation Act. 1999. No. 11. P. 79-87.
26. Tikhomirov Y.U., Rakhmanina T.N., Khabibulin A.G. Law on Normative Legal Acts - an Actual Agenda // Journal of Russian law. 2006. No. 5. P. 88-93.
27. Boshno S.V. The Law on Normative Legal Acts: Past, Present and Future // Law and modern state. 2015. No. 2. P. 7-22.
28. Vetyutnev Yu.Yu. About Legal Contingency and Legal Chaos // Journal of the Russian law. 2003. No. 7. P. 72-78.
29. Shundikov K.V. Factor of Randomness in the Legal Life of Society // Legal policy and legal life. 2013. № 2 (51). P. 8-14.
30. Kerimov D.A. Methodology of Law (Object, Function, Philosophy of Law Issues). M.: Avanta +, 2001. 560 p.
31. Rastrigin L.A. This Casual, Casual, Casual World. M.: Young Guard, 1974, 208 p.
32. Berezin E. Capital Sheet. Number of Dollar Billionaires in Russia Has Grown. // Ros. newspaper. 2018. April 19.
33. Gavrilenko V.I. «Human security» as a New Model of the Welfare State // Bulletin of the Saratov State Academy of Law. 2017. №6 (119). P. 11-15.
34. Zorkin V. Letter and Spirit of the Constitution // Ros. newspaper. 2018. 9 October.
УДК 35.071; 340.130.53. К.В. Чилькина
ПРИНЦИП ЗАКОННОСТИ В ТАМОЖЕННЫХ ПРОЕКТАХ И ЗАМЕТКАХ АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВИЧА РАДИЩЕВА
Введение: современная государственная внутренняя политика в такой непростой сфере реализации государственного закона, как деятельность таможенных органов испытывает традиционные нагрузки, характерные для этого вида государственного управления на протяжении, по крайней мере, трехсотлетней истории развитияроссийской государственности. При решении современных проблем обеспечения законности в данных отраслях управления следует учитывать накопленный исторический опыт правового регулирования. Цель: анализ таможенных проектов и записок (политико-правовых трудов) А.Н. Радищева с целью выявления средств укрепления законности в деятельности российской таможенной службы. Методологическая основа: использованы методы системного анализа, историко-правовой,
© Чилькина Ксения Владимировна, 2019
Кандидат юридических наук, профессор кафедры истории государства и права (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: [email protected] © Chilkina Kseniya Vladimirovna, 2019
Candidate of law, Рrofessor of the State and law history department (Saratov State Law Academy) 61
