CC BY
29
ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРА СОЦИУМА: ПОДХОДЫ, КОНЦЕПЦИИ, МНЕНИЯ
E.Yu. Rudkevich, V.O. Glukhovtsev Ontological and Axiological Bases of the New Epoch Weltanschauung
The world outlook formed in the modern European culture doesn’t correspond to the twenty-first century realities and challenges. Social and cultural reasons of this discrepancy are analyzed. A “new ontology” as a new viewpoint of the position of the man and the biosphere in the world is proposed.
Key words and word-combinations: Weltanschauung, axio-sphere, value crisis, cosmoanthropology.
Картина мира, сформированная в современной культуре европейского типа, не соответствует реалиям и вызовам XXI в. Анализируются социокультурные причины данного несоответствия. Предлагается «новая онтология» как иной взгляд на место человека и биосферы Земли в мироздании.
Ключевые слова и словосочетания: мировоззрение, аксиосфера, ценностный кризис, космоантропология.
УДК 1:316 ББК 60.0
Е.Ю. Рудкевич,
В.О. Гпуховцев
ОНТОЛОГО-АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ МИРОВОЗЗРЕНИЯ НОВОЙ ЭПОХИ
приходом 111 тысячелетия человечество достигло определенного переломного момента: будущее манит и соблазняет дальними горизонтами, но в то же время грозит невиданными бедами. Современный человек не имеет права ошибиться в выборе дальнейшего пути, ибо именно от этого выбора зависит, на наш взгляд, будущее Земли.
Стержень всех проблем, с которыми столкнулось человечество, заключается во внутреннем разладе с реальным миром, миром, который человек в принципе создал сам и который развивается так стремительно, что человек уже не поспевает за своим творением. Подчинить себе мир и пытаться им управлять при отсутствии умения управлять собой - слишком смелая задача, опрометчиво возложенная человеком на свои плечи. В этом и заключаются причины всевозможных кризисов. Поэтому выход из глубокого кризиса
необходимо искать в самом человеке, в коренной трансформации внутреннего мира, своего рода аксиологической революции.
Какова предыстория аксиологического (в целом мировоззренческого) кризиса, приобретшего явно массовый характер в современной европоцентричной цивилизации? Очевидно, всякий такого рода культурный экстремум связан с энтропией устоявшейся аксиологической картины мира и отсутствием новой, способной обладать качеством активной адаптации к измененным биосферным и социальным реалиям. Что является в наши дни такой распадающейся парадигмой и каковы исторические обстоятельства ее распада? Пытаемся ответить на эти вопросы.
Аксиокризис вступившего в XXI в. европогенного человечества имеет в себе онтологическое или, точнее сказать, космоантропологическое начало. Устоявшиеся представления современного обывателя об устройстве мира и о месте в нем человека, по сути, продолжают пребывать в парадигме, в основном сформированной квартетом Коперник - Галилей - Декарт - Ньютон более трехсот лет назад. Правда, часто приходится слышать, что основные положения классической, «картезианской» науки в XX в. уступили место науке «неклассической», релятивистской космологии Эйнштейна и квантовой механике; а ближе к концу этого столетия, считается, возникла так называемая «постнекласси-ческая наука». Отметим, во всех случаях наука XX в. практически отождествлялась с физикой. Представляется неправомерным, по нашему мнению, и данное отождествление, и подчеркнутое отличие квантово-релятивистской схемы от механистической.
Действительно, в «новой физике» после Эйнштейна и Бора заметно изменился взгляд на структуру пространства-времени, но его системообразующие характеристики принципиальных изменений не претерпели. Космоантропология мира на базе «неклассической» науки стала усложненным вариантом прежней. Если для средневекового европейца космос, в сущности, был синонимом Земли, живой и в целом доброжелательной к человеку ойкумены, то начиная с гелиоцентрической системы Коперника - год за годом, столетие за столетием - мир в массовом сознании неизбежно менялся в сторону уменьшения обитаемого пространства. В итоге человек, живущий в первом десятилетии нашего века, знает, что его Земля - крохотная одинокая планета в мрачной, мертвой бесконечности, именуемой космосом, и никаких реальных подтверждений наличия жизни в этой бескрайней пустоте нет.
В сравнительно недалеком прошлом многим казалось, что освоение такого космоса выведет человечество на качественно новый уровень бытия и, возможно, приведет к встрече с внеземными разумными существами. В пределах механистическо-релятивистской парадигмы это вполне логично: если Вселенная представляет собой множество звездно-планетных систем, то несложные подсчеты должны подсказать, что наделенных биосферой планет, подобных Земле, может быть десятки и сотни. Однако, во-первых, астрономические наблюдения (вполне оснащенные технически) не обнаружили за пределами Земли ничего, что могло бы всерьез рассматриваться как живое вещество; а во-вторых, это внеземное пространство при попытке его освоить явно оказалось куда менее податли-
вым, чем это представлялось в начале «космической эры». Более чем за полвека космических полетов человечеству с огромным трудом удалось добраться разве что до нескольких ближайших планет, преодолев расстояние, ничтожное по масштабам Вселенной. Одиночество Земли в безмолвной черной бездне превращается в одиночество человека, как на Земле, так и во всем этом бесконечном мире.
Полагаем, что центральным концептом, образующим базовый модуль жизнеобеспечения человека европогенной цивилизации, на протяжении последних примерно ста пятидесяти лет является идея прогресса, рожденная в рамках той же парадигмы, о которой уже упоминалось. Значение этого понятия несколько расплывчато, поэтому нуждается в смысловой корректировке. В устоявшемся понимании «прогресс» отождествляется с бесконечным ростом и удовлетворением потребностей человеческого индивида как существа материалистического. Иначе говоря, прогресс есть прежде всего социально-экономическое развитие, постоянно повышающее комфорт эмпирического бытия человека. Именно в этом смысле термин «прогресс» употребляется далее.
Изначально творцами теории прогресса - просветителями XVIII в. - подразумевалось, что развитие науки и техники, освободив человека от рабства тяжелого вынужденного труда, откроет перед ним простор для творческого, духовного совершенствования. Собственно, подобные декларации слышны и сегодня: дайте человеку вдоволь хлеба и зрелищ, и он будет созидать справедливый, счастливый мир; но ясно, что сейчас эти сентенции либо неискренни, либо, мягко говоря, наивны. Человек, требующий хлеба и зрелищ, породил общество потребления. Консьюмеризм является свидетельством вырождения общества, свидетельством духовного оскуднения и обеднения человечества.
Бесконечный бег за суррогатами счастья используется как универсальный рецепт социальной стабильности, а именно: если власть окружает рядового гражданина все более изысканным материальным комфортом, то это является наилучшей из возможных гарантий обеспечения лояльности со стороны большинства граждан. Однако государства, взявшие на вооружение данную модель стабильности, сделались ее заложниками: однажды включившись, эта система оказалась способной работать исключительно «на повышение». Стабильность обеспечивается только ростом потребления и удовольствий, что не безгранично. Но массам до того дела нет, а власть прекрасно понимает -снижение уровня материальной жизни не просто чревато неприятностями, а может означать конец ее самой, поэтому она вынуждена стимулировать пресловутый прогресс.
Но есть еще одно, не менее важное обстоятельство. Научно-технический прогресс в сложившейся во второй половине XIX в. геополитической ситуации стал совершенно необходимым фактором выживания государства. «Прогрессируй, или будешь уничтожен!» - эта жесткая дилемма во весь рост встала перед руководством разных стран мира после австро-прусской войны 1866 г. и франко-прусской войны 1870-1871 гг., где и Австрия и Франция, чьи солдаты и офицеры были не хуже противника, оказались бессильны перед превосходным техническим оснащением прусской армии. Именно тогда и началась колоссаль-
ная гонка вооружений, по сути продолжающаяся и по сей день. Существует точка зрения, что вообще весь научно-технический прогресс последних столетий продиктован сугубо военными целями [1]; данное мнение является не бесспорным, но и не беспочвенным.
Итак, обстоятельства внешней и внутренней политики вынуждали и вынуждают властные элиты мира двигаться по пути, в конце концов ведущему в тупик. На наш взгляд, цивилизационное перенапряжение, кризис, вызванные прогрессом, можно «снять» двумя способами: во-первых, насильственным прекращением прогресса, сознательным снижением уровня материального потребления и комфорта масс. Но очевидно, что никакая власть никогда на это не решится, так как в сложившихся условиях это для нее равносильно самоубийству. Поэтому единственным практическим вариантом «сброса напряжения» остается катастрофа (контролируемая или не контролируемая), физически уничтожающая большую часть людей - потребителей комфорта либо претендующих на это. Авторы отдают себе отчет в том, что эти строки могут показаться циничными. Но это не цинизм, это в некотором роде отсутствие лицемерия. Именно такое несчастье постигло человечество в начале XX в., когда ни власть имущие, ни тем более рядовые граждане, по-видимому, не имели никакого представления о «цивилизационном перегреве», следствии прогресса, - и оказались совершенно не готовы к этому.
Справедливости ради необходимо заметить, что отдельные проницательные мыслители предупреждали о страшных последствиях такого «перегрева» задолго до него - но толком услышаны не были. Возьмем на себя смелость утверждать, что практически вся первая половина XX столетия (конкретно: годы 19141945) стала единой суперкатастрофой человечества. В ней были периоды обострения, периоды ремиссии, но в целом она явилась затяжной глобальной деструкцией, важнейшие вехи которой таковы: Первая мировая война, революция и Гражданская война в России, ужасная и загадочная пандемия гриппа (так называемая «испанка») 1918-1919 гг., Великая депрессия 1929-1933 гг., фашизм, Вторая мировая война.
Сложно говорить о человеческих утратах, понесенных планетой в итоге упомянутых событий. По грубым подсчетам, суммарные потери (убитые, пропавшие без вести, пострадавшее гражданское население, умершие от ран, голода, болезней, безнадежные инвалиды) могут быть оценены примерно в 140 млн человек [2-4]. Вместе с безвозвратными демографическими потерями (нерожденные потомки погибших) это дает еще более трагическую картину - притом что все население Земли в 1914 г. составляло менее двух миллиардов человек.
Но и после того, как в 1945 г. катастрофа вроде бы завершилась, человечество вернулось на порочный круг, не сумев выйти из ситуации геополитической вражды, что, в свою очередь, потребовало оперативного решения проблемы социальной стабильности внутри враждующих блоков. Таким оперативным решением, естественно, стало увеличение материального потребления. Западный блок с этой задачей справился успешно, Восточный не справился и, признав свое банкротство, постарался воспринять, по сути, тупиковую западную социально-экономическую систему.
Невиданный «цивилизационный сброс» 1914-1945 гг. оставил человечеству достаточно объемный резерв для дальнейшего экстенсивного развития, но пределы его - экологические, демографические - видны сегодня отчетливо. Этот резерв еще может какое-то время сохраняться, однако принципиально решить проблему, конечно, не в состоянии. И в XXI столетии в европогенном цивилизационном сообществе принципиально все остается по-прежнему: общество, привыкшее к прогрессу, требует роста доходов, благ и удобств, а правительства вынуждены удовлетворять эти требования. За много лет действия потребительской аксиомодели грубый гедонизм превратился для огромного числа людей в смысл и цель жизни, а деньги - в основной ценностный критерий.
Трудно избавиться от мысли, что идеи «управляемой катастрофы» или перманентной нищеты «третьего мира», ограничивающей доступ большинства землян к эпикурейскому царству, не муссируются в различных властных кругах. В сложившихся условиях данные сценарии могут представляться единственно действенным методом «перезагрузки» человечества. Но ведь нравственные законы действуют в нашем мире столь же неотвратимо, хотя и не столь очевидно, как законы физической природы. Каким бы ни было творимое человеком зло: прямым, косвенным, вынужденным, завуалированным квазиморалистическими оправданиями, - оно остается злом, и за него неизбежно следует расплата.
Поэтому, с нашей точки зрения, можно смело заявить, что сложившаяся на базе идеологемы прогресса ценностная картина мира не адекватна современным биосферным и социальным реалиям. Мир ждет аксиологической революции, поскольку разного рода кризисы, скачки и перемены в дальнейшем могут лишь набирать скорость, наращивать способность к дальнейшим мутациям. Идеи тоже оказались подвержены кризисам, и идея прогресса не избежала этой участи.
И все же, на наш взгляд, нет основания продуцировать безусловно негативное восприятие базовой натурфилософской концепции европейского Нового времени. Когда-то копернико-ньютонианская схема мироздания была, вероятно, оптимальной: именно благодаря ей европейское, а вслед за ним и все остальное человечество добилось огромных успехов и науке и технике. Но, как все бренное, и эта космоантропология стала устаревать, а в наши дни зашла, по-видимому, в безнадежный тупик. Очевидно, что для кардинального оздоровления ценностной ауры современного человечества необходимо изменить онтологические основы его мироздания.
Уникальность человека (и его главное отличие от других живых существ) заключается в том, что он является единственным среди них приспосабливающимся к изменяющимся условиям обитания не только за счет генетических механизмов, а за счет механизмов культурного, в том числе и аксиологического характера. Именно система ценностей определяет способ существования в окружающей действительности. В процессе развития человечества постоянно появляются новые, неведомые ранее и не учитывавшиеся формы опасности. Социум в такие периоды, как правило, не предлагает равнозначной замены тем ценностям, которые потерпели крах (что свидетельствует о его аксиологической незрелости), поэтому индивид просто вынужден самостоятельно адапти-
роваться к изменившейся обстановке. Ценности структурно конституируют субъективность индивидуума, а потому их разрушение влияет на все без исключения стороны жизни человека и общества сугубо разлагающе.
Современную аксиологическую ситуацию нельзя охарактеризовать как полное разрушение ценностной системы; в настоящее время целесообразнее вести речь не о четко структурированной социальной аксиосфере, а скорее о неком ценностном образовании, которое, утратив внятно сохраняемую структуру, все же сохраняет определенную целостность и отличается гетерономностью. Постмодернистская философия для характеристики подобных полуаморфных образований употребляет понятие «ризома», которое, по нашему мнению, наилучшим образом отражает существующую в мире ценностей ситуацию. Отсутствие единого семантического центра, ценностного ядра, равновесия, но при этом наличие определенного организационного порядка и креативной подвижности - вот существенные черты ризомы.
Разумеется, историческое развитие общества немыслимо без непрерывного процесса трансформации ценностей. Однако та аксиологическая ситуация, которую следует характеризовать, на наш взгляд, как ризоморфную ценностную ситуацию и которая сложилась в настоящее время, исторически беспрецедентна и является результатом действия многочисленных факторов, как внутреннего, так и внешнего характера, среди которых наиболее действенный - распространяющийся вглубь и вширь процесс глобализации. Вследствие глобализации ценностные основы, цементировавшие общество на самом что ни на есть глубинном уровне, начали терять свою актуальность и стали появляться иные ценностные парадигмы, что и привело к появлению новых стержневых оснований ценностной сферы.
Аксиологическое здоровье общества - важный фактор его дальнейшего развития. Но каким образом можно отследить здоровье общества в ценностной сфере в условиях полиморфности среды? На наш взгляд, существенным фактором поддержания аксиоздоровья является сохранение единого центрирующего кода ценностной сферы. Сегодня еще осталось время и ресурсы, необходимые для того, чтобы поддержать пошатнувшийся аксиологический иммунитет. Сделать это следует безотлагательно, иначе общество окажется бессильной жертвой ценностного хаоса. Именно сегодня люди нуждаются в надежном, эффективном и дифференцированном аксиологическом иммунитете. Правильная ориентация в причинах поражения социально-политической системы явится залогом грамотной организации аксиореконструирующих социальных реформ. Поэтому привитие социально приемлемых и индивидуально актуальных ценностей является самым мощным средством, направленным на сохранение общества, включая его экономический, технологический и военный аспекты.
Подобно рыночному хозяйству, ценности сами собой не восстанавливаются - как и во всем культурном строительстве не обойтись без сознательной творческой воли определенных членов общества. Дальнейшее же деструктивное влияние аксиосфер, не адекватных современной социальной ситуации, грозит окончательно нивелировать и разрушить нас как уникальное культурное сообщество. Как отдельный человек, так и общество в целом жизненно нужда-
ются в целенаправленном воспитании. Необходимы более эффективные правила социальной игры, иные формы социального общежития, иная этика, иная онтология.
Возможно ли, по гегелевскому закону отрицания отрицания, возвращение к философскому геоцентризму, к осознанию того, что Земля не одно из рядовых космических тел, на котором в силу стечения каких-то обстоятельств возникла и удержалась жизнь, - но уникальный пространственно-временной объект? Полагаем, что да, возможно - если перейти к восприятию биосферы как пространства-времени особой квалификации. Планета Земля столь разительно отличается от всего космоса именно потому, что феномен, именуемый «жизнь», есть пространство-время радикально более сложной структуры, обладающее большим количеством и, вероятно, качеством измерений (правда, значительная часть этих измерений пребывает для современного человека в латентном состоянии). При таком концептуальном подходе биосферу Земли следует рассматривать как поверхность многомерного пространства-времени, потенциальный выход в «живой космос», потенциальную возможность освоения новых, доселе скрытых от человека реалий. Но открытие этих возможностей в биосфере и в самом человеке зависит, как было указано ранее, во-первых, от переосмысления онтологического статуса биосферы и ноосферы, приводящего к осознанию Земли метафизическим полюсом мироздания, и, во-вторых, от принятия людьми этических императивов, распространяющих правила морали на биосферу.
Ставить какие-либо цели дальнейшего развития не имеет смысла в ситуации аксиологического беспорядка, или, иными словами, ценностного брожения, в котором пребывает современное человечество. Это порочный круг, так как, с одной стороны, общество само «загоняет» себя в аксиологический тупик, но с другой - современное состояние общества есть следствие аксиологического ацентризма. Именно в этом смысле, по нашему мнению, кризис является имманентно присущим свойством социокультурного развития человечества.
Итак, ключевое положение: сегодня человечеству необходима иная этика, иная онтология. Ясно, что идеология прогресса, потребления изжила себя, стала губительной для мировой цивилизации - хотя это вовсе не значит, что она изначально была негативной. Она, очевидно, соответствовала своему времени, в котором отвечала оптимальному характеру развития человечества. Но сейчас она стала анахронизмом, а человечество все еще живет в ее парадигме. Главная задача для современного человека - определить эту новую этику, ценностную картину мироздания.
Основой такой обновленной ценностной парадигмы призвана, с нашей точки зрения, служить идея нового «геоцентризма», суть которой заключается в том, что человек и Земля как единый пространственно-временной континуум должны стать ценностным ядром обновленного мировоззрения. Основные усилия необходимо сконцентрировать на развитии в человеке душевных способностей и желания управлять миром и прежде всего собой. Если человек найдет в себе силы совершить кардинальную переоценку онтологических и аксиологических сущностей, то перед ним откроется широкое поле возможностей для решения тех проблем, которые проявились в современном обществе.
Библиографический список
1. Бугера В.Е. Сущность человека. М., 2005.
2. Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е годы. М., 2001.
3. Поляков Ю.Л. Советская страна после окончания Гражданской войны: территория и население. М., 1986.
4. Советская историческая энциклопедия. М., 1961-1976. Т. 1-16.
A.S. Zaraev
The Problem of Civilization Identity of a Subject of Social Development
Characteristics and mechanisms of civilization identification of social development subject are studied. Special consideration is given to the analysis of subject’s creative activity.
Key words and word-combinations: subject of development, identity of a subject, civilization.
Исследуются характеристики и механизмы цивилизационной идентификации субъекта общественного развития. Особое внимание уделяется анализу созидательной деятельности субъекта.
Ключевые слова и словосочетания: субъект развития, идентификация субъекта, цивилизация.
УДК 316.3 ББК 60.022
A.C. Зараев ПРОБЛЕМА
ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ
ИДЕНТИФИКАЦИИ
СУБЪЕКТА
ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
У
J спешное развертывание в современных условиях потенциала российского общества в значительной степени обусловлено не только наличием необходимых материальных предпосылок, но и способностью субъекта общественного развития к созидательной деятельности. Актуальность проблемы цивилизационной идентификации такого субъекта связана с перспективами мобилизации его деятельности. Между тем в социальнофилософских исследованиях зачастую отсутствует весьма важная установка, направленная на анализ социального субъекта как активного участника именно цивилизационного процесса.
При анализе общественного развития в социальной философии доминирующим является формационный подход. Например, даже современные исследователи, анализируя закономерности становления цивилизации, склоняются к интерпретации этого явления как «цивилизованности» и оценке возникновения цивилизации как появления «ци-
